Текст книги "Селфи со многими неизвестными"

– Ладно. Главное, что ваши драгоценности в безопасности.

– Конечно, банк надежный, – кивнула она.

– Вот и прекрасно. А еще мы знаем одного из главных злоумышленников и сможем отследить его связи и вывести из игры всех причастных к этому делу.

– Дай-то бог, Женечка! Похоже, это единственный выход.

* * *

Сегодня я прибыла на «службу» с небольшим опозданием – неправильно рассчитала время и попала в пробку. Настроение было паршивое, несмотря на мои оптимистичные прогнозы и на то, что теперь нам была ясна цель преступников. Расследование по-прежнему в тупике. Фролов усиленно шифруется, и как выйти на его сообщников – я не представляла. Не проверять же, в самом деле, всех гостей на свадьбе Игоря и Норы Новицких? Это работа на полгода, даже если всех удастся вспомнить. Но и в этом случае никто не даст гарантий, что на торжестве действительно был наводчик. Это всего лишь обоснованное предположение, не более. Преступники могли узнать о существовании драгоценностей как-то иначе.

А еще никак не выходило придумать повод, который позволит мне задержаться в отделении полиции вечером. Я злилась на собственную недогадливость, коварство злоумышленников и на весь мир в придачу, поэтому вымыла свой участок в два раза быстрее, чем обычно, размахивая шваброй, как Баба Яга реактивной метлой. Распарилась и раскраснелась, как на тренировке, и, наплевав на грим, умылась в туалете. Потом заскочила в каморку уборщицы, не включая света, швырнула швабру с тряпкой и ведром и замерла. Можно было плюнуть на эту бессмысленную слежку и отправиться выпить кофейку, тем более что я утром торопилась и проигнорировала завтрак и планировала задержаться до позднего вечера, чтобы проследить за Фроловым после его посиделок с коллегами. Можно было устроиться в курилке, бездельничать и слушать разговоры полицейских. В последнее время я обнаружила, что мужчины любят посплетничать ничуть не меньше женщин, особенно когда расслабляются в компании своих. Будним днем курилка государственного учреждения – самое место. Жаль только, болтали стражи порядка о чем угодно, но не о том, что интересовало меня.

Пока я размышляла, в коридоре появился Фролов с телефоном в руках. Лейтенант говорил с кем-то весьма оживленно, и, видимо, этот разговор не предназначался для ушей остальных сотрудников, поскольку он поспешно покинул свой кабинет и искал уединения в коридоре. К счастью, в это время здесь почти всегда пусто. Я немедленно вознесла молитву богам удачи, чтобы он почувствовал себя в безопасности рядом с моей каморкой. Ее дверь была прикрыта неплотно, оставалась небольшая щель, так что мне было все прекрасно видно и слышно. Внутри каморки свет не горел, и он никак не мог предположить, что там кто-то есть.

– Конечно, обязательно, – тем временем отвечал Фролов неизвестному собеседнику. – Нет, сегодня не получится. Как почему? Я ребятам проставляюсь. Да некуда откладывать! Кто ж виноват, что так совпало? Мы же обо всем договорились, и ты сама, между прочим, требовала соблюдать осторожность. Дорогая…

О, надо же, он разговаривает с женщиной. Интересно, что за все время наблюдения я не видела рядом с ним ни одной дамы, той, что могла бы подойти на роль возлюбленной или пассии. С этой женщиной лейтенант разговаривал, старательно подбирая слова и рефлекторно смягчая голос, из чего следовало, что собеседница ему нравится. Значит, отказывать ей он не хочет, но вынужден.

– Дорогая, – тем временем повторил он, – я тоже очень сильно соскучился. И, конечно, хочу тебя видеть. Но не лучше ли немного повременить? Малыш, ну я работаю! Нет, двигается медленно, но торопить события рано. Информации маловато.

Неужели они разговаривают о моем деле? Или я просто от отчаяния хватаюсь за соломинку? Ведь эти фразы совершенно нейтральны, истолковать их можно по-всякому. Но огонь надежды уже разгорелся.

– Сегодня вечером я поздно освобожусь. Но как уйти? Это же моя днюха была! Хорошо, а если из ребят кто увяжется? Зачем мне лишние объяснения? Давай завтра, а?

Собеседница ответила довольно длинной фразой.

– Поедешь все же? И как надолго? Да понял я. Ты уверена, что это безопасно, девчонки ведь нет? Ладно, как знаешь. Хорошо, сейчас возьму куртку и приеду. Только вырваться надолго никак не выйдет. Да, через сорок минут во дворе моего дома.

Фролов развернулся и бодрым шагом отправился в сторону своего кабинета. А я стянула халат, схватила сумку с курткой и рванула прочь из отделения. Ради конспирации я все эти дни оставляла машину на стоянке достаточно далеко от полицейского участка, по легенде, я же подрабатываю уборщицей, поскольку нуждаюсь в деньгах. Значит, я никак не могу разъезжать на автомобиле, который стоит не меньше, чем машина начальника этого отделения.

Разумеется, я хорошо знала, где живет Фролов. Но все равно торопилась, на ходу натягивая куртку и вытаскивая шпильки из волос, с утра скрученных в тугой узел на затылке. Хочется проследить весь путь лейтенанта от отделения до места встречи и при этом остаться незамеченной и неузнанной, если ведомый вдруг бросит в мою сторону взгляд. Интуиция подсказывала, что это свидание будет важным не только для Фролова, но и для меня, то есть для моего расследования.

Удалось успеть как раз настолько, чтобы незаметно проводить лейтенанта вдоль всего маршрута. Он действительно направился домой, только по пути заскочил в супермаркет. Вышел оттуда с огромным букетом цветов и пакетом с фруктами, конфетами и шампанским. Значит, я не ошиблась, когда предположила, что собеседница нравится Фролову. Покупки недвусмысленно намекали, что парочке предстоит романтическое свидание.

Во двор дома, где проживал объект, я поостереглась заезжать. Пристроила машину так, чтобы не бросаться в глаза и контролировать выезд. Но любопытство разбирало. Я вышла из машины, перебежала улицу, зашла в арку двора и, прячась за выступом дома, постаралась рассмотреть парочку. Фролов меня не слишком интересовал, на его грубое самодовольное лицо я вдоволь насмотрелась. А вот его визави интересовала сильно. Как только машина лейтенанта остановилась во дворе, из припаркованного неподалеку «жука» синего цвета выпорхнула стройная темноволосая девушка. Молодые люди поцеловались, кавалер вручил барышне букет, они обнялись и, не теряя времени, скрылись в подъезде. А я отправилась в свою машину и настроилась на долгое ожидание.

Мне не удалось рассмотреть лицо девушки, я заметила только, что она была дорого одета: распахнутая норковая шубка позволяла видеть костюм, явно итальянской фирмы, сумочка с сапожками тоже были не из дешевых. Да и «жук» – достаточно дорогая машина. Такая дамочка с запросами простому лейтенанту явно не по карману, даже если он регулярно занимается левыми делами и берет взятки. Что же еще может связывать молодых людей, по каким-то причинам они свои отношения скрывают? Неужели мне наконец удалось засечь наводчицу? Хотя я могу выдавать желаемое за действительное, люди подобным часто грешат. Причин скрывать отношения может быть масса. Например, дамочка замужем за богатым старичком, а с Фроловым коротает долгие скучные деньки, да мало ли что еще. Нужно просто дождаться конца свидания, проследить за девушкой, рассмотреть ее хорошенько, узнать адрес, пробить номера машины по полицейской базе и, если повезет, сделать фото незнакомки.

Время шло невероятно медленно. По моему мнению, свидание явно затянулось. По крайней мере, Фролов не торопился возвращаться на работу. Такие деятельные натуры, как я, вообще с трудом переносят долгое ожидание. Но без дела я все равно не сидела, благо сумку с телефоном успела захватить. Сначала набрала Андрея. Тот сказал, что как раз собирался звонить с очередным отчетом, у него все нормально. Правда, недавно звонил «шеф», снова гневался, что успехов нет. Велел с квартиры глаз не спускать в ожидании удобного момента и снова забраться внутрь. Андрюха порадовал лейтенанта, сообщив, что у Новицких теперь какая-то девица живет, судя по всему, родственница. Этот момент мы с Андреем заранее оговорили на случай, если периодически за квартирой приглядывает кто-то еще. Я расспросила его о стройной брюнетке, и он заверил, что никогда в компании Фролова девушки с такой внешностью не встречал. Мы простились до завтра.

Потом я позвонила Илье, продиктовала номера «жука» и попросила узнать, на кого зарегистрирована машина. Еще набрала номер тети Милы. Тетушка хандрила и заметно соскучилась по племяннице. Болтали мы довольно долго, разумеется, о разной ерунде – необычно теплой для февраля погоде, новостях, анонсах кино, скором открытии ярмарки на Театральной площади по случаю масленичных гуляний. Еще тетя намекнула, что пойти ей на ярмарку совершенно не с кем и вообще жизнь вдали от любимой племянницы безрадостна. Я заверила тетушку, что вернусь домой при первой же возможности. Дальше она сделала пару попыток осторожно расспросить о деталях расследования. Я намекнула, что ее дружба с моей теперешней подопечной не освобождает меня от обязанности соблюдать конфиденциальность, и простилась, сославшись на срочные дела. Думаю, тетя Мила мне не поверила, даже немного обиделась. И совершенно зря.

Я улыбалась, когда, заведя машину, осторожно двинулась за «жуком» незнакомки. Представила в этот момент, как тетя Мила кладет телефон на стол или в карман халата и обиженно поджимает губы, так ясно, словно была рядом.

Мне удалось проследить за хозяйкой «жука» до самого дома. Жила она на Горького, неподалеку от скверика, в обычной блочной многоэтажке неприглядного серого цвета. Девушка слежки не замечала и не ждала, даже ни разу не оглянулась, поэтому я обнаглела и во дворе подобралась поближе, чтобы лучше рассмотреть ее лицо и сфотографировать на телефон. Незнакомка оказалась настоящей красавицей с тонкими чертами лица и редким разрезом карих глаз. Распознать в ней уроженку Кавказа не составляло труда. А вот женой олигарха или просто достаточно обеспеченного мужчины она быть не могла. Домик не впечатлял. И вообще вряд ли она была замужем. Девушка не только располагала временем, она не побоялась взять домой цветы от поклонника. Выйдя из машины, незнакомка ненадолго притормозила и полюбовалась букетом, осторожно касаясь пальчиком нежных лепестков и улыбаясь своим мыслям. Как раз в этот момент мне удалось сделать несколько весьма удачных фотографий.

* * *

До ужина и сразу после него поговорить с Ниной Сергеевной не получилось. Рядом постоянно крутилась Рита и оживленно болтала. Сначала рассказала, как прошел ее день, потом попросила помочь с переводом сложного английского текста.

Когда мы закончили, для чаепития было слишком поздно. Но мне не терпелось выяснить, знает ли Нина Сергеевна таинственную девицу. Я недолго постояла у двери ее спальни, прислушиваясь. Стоило уху уловить неясный шум, как постучалась и попросила позволения войти.

– Простите, что беспокою вас так поздно.

– Что ты, Женя, проходи. У тебя есть какие-то новости?

– Да. При Рите говорить не хотела.

– А дать нам возможность посекретничать внучка сегодня не пожелала, – тихонько рассмеялась Нина Сергеевна. – Знаешь, Женя, твои усилия увенчались успехом. Девочка действительно привыкла и даже подружилась с тобой.

– Это пока Рита не знает о цели моего появления. Ее расположение пройдет, стоит мне узнать о ней нечто неприглядное. Даже не так – стоит ей узнать, с какой целью я старательно наводила мосты, на меня обрушатся гнев и разочарование.

– Рита – умная девочка, она рано или поздно все поймет.

– Хорошо, что вы так думаете. Я как раз планирую с ней завтра поговорить.

– Ты за этим заходила?

– Нет. Моя слежка за Фроловым наконец принесла кое-какие плоды. Хочу, чтобы вы взглянули на это фото, – я протянула Нине Сергеевне телефон. – Вдруг повезет и выяснится, что вы знаете, кто эта девушка?

– Конечно, знаю, – кивнула та, – это Азгануш. Или как-то там, точно не помню. В общем, это Ася, мы ее так называем для удобства.

– Младшая сестра Норы? – удивилась я.

– Двоюродная, если быть точнее. Да, сестра Норы.

Я кратко рассказала Нине Сергеевне о сегодняшних наблюдениях за Фроловым и его подружкой и посвятила в свои выводы. В этой точке наши мнения кардинально разошлись.

– Думаю, мы нашли наводчика. А может быть, и заказчика ограбления, – заявила я.

– Что ты, Женечка, этого просто не может быть, – горячо возразила Нина Сергеевна.

– Почему?

– Асенька – замечательная, кристально честная девочка! Мы общаемся более десяти лет, она вхожа в дом Игоря и Норы. Вернее, ее там принимают как свою.

– Нина Сергеевна, я пока не услышала ни одного доказательства, это чистые эмоции.

– В доме никогда ничего не пропадало. Ася не может быть воровкой или интриганкой! Мы ни разу не замечали ничего такого.

– Это говорит лишь о том, что девица умна, расчетлива, способна держать себя в руках и упорно идти к намеченной цели. А вот связь с Фроловым, который присматривается к вашей квартире и даже отправляет юных домушников на разведку, – это факт, с ним не поспоришь.

– Вероятно, девочка просто запуталась. Попала под влияние непорядочного кавалера, этого лейтенанта или кто там у них главный. Нужно спасать ее, срочно что-то делать! – разнервничалась моя собеседница. – Да, нужно предупредить Игоря с Норой и саму Асю! Позвонить родителям девочки!

– Нина Сергеевна, вы ничего не станете делать. И никому не будете звонить.

– Но, Женя, как же быть? Девочка совсем пропадает!

– Сколько ей, лет двадцать пять?

– Двадцать шесть, кажется.

– Не такая уж и девочка. Живет самостоятельно, правильно?

– Да, квартиру снимает.

– Где-то работает?

– Да, в какой-то конторе секретарем.

– Правда? – изобразила я изумление. – Как же выросло благосостояние наших российских секретарш!

– Женя, это ты к чему?

– К тому, что вы непростительно наивны, Нина Сергеевна. Вы знаете, сколько стоит «Фольксваген»-«жук», пусть даже подержанный? Норковая шуба? Брендовая обувь и одежда? А ведь она еще и квартиру снимает! Разве что у нее богатые родители, любят свою кровиночку, балуют, выделяют солидное обеспечение, и она может себе все это позволить.

– Нет, отец Аси – простой таксист, а мать вообще не работает, домохозяйка. В Армении так принято, женщины занимаются домом.

– Значит, девушка уже не так проста, как изображает, – заявила я. И добавила, глядя на расстроенное лицо Нины Сергеевны: – Можно допустить, что кавалер ее использует втемную. Например, она что-то рассказала о свадьбе и украшениях и обмолвилась о цене ваших камней, а Фролов заинтересовался.

– Женя, наверное, все так и было. Ася не виновата!

– Ладно. Не будем сейчас об этом спорить и выяснять степень ее вины, – легко уступила я, хоть и осталась при своем мнении.

– Но мы ведь предупредим девочку? Раскроем ей глаза на правду? Так ведь, Женя?

– Нет. Категорически нет! Даже пытаться не будем.

– Но ведь Ася погибнет.

– Если за десять лет с ней ничего не произошло, значит, ситуация не такая уж критическая. Ничего не произойдет за то время, что мы потратим на расследование.

– Ладно, как скажешь, Женя.

– Нина Сергеевна, вам нужно помнить, что Ася у нас под подозрением. Если вы не сдержитесь и проговоритесь, мы спугнем преступников. Не стоит так рисковать.

– Хорошо. Это ведь ненадолго?

– Конечно.

Мы простились до завтра. Я ушла в свою комнату, размышляя. Заказчица искренне верит, что Асю используют коварные знакомые, пусть так. Детектив, ведя расследование, просто обязан никому не доверять, сомневаться во всех, кто попадает в поле зрения, и верить только фактам. Ася сыграла определенную роль в этой истории. Скоро узнаем, какую именно.

Еще я не упускала из виду, что нужно подготовиться к разговору с Ритой, спланировать его грамотно с точки зрения психологии, чтобы девочка даже не заподозрила, что я собираюсь выведывать тайны ее семьи. В последние дни у меня окрепло подозрение, что это Игорь Новицкий терроризирует близких. Может быть, он даже пытался причинить вред своей жене, а Рита по какой-то причине винит во всем себя.

Не знаю, что там произошло на войне, в годы службы в армии и что могло кардинально изменить Игоря. Зато мне известно, какое учебное заведение окончил Новицкий. А еще я наслышана об их программе подготовки офицеров. Во времена его учебы, конечно, методы психологического воздействия назывались иначе, но сути это не меняет. Нас тоже учили подобному. Новицкий умеет добиваться своего, доминируя над теми, кто находится в подчинении или зависим от него. Некоторым людям, особенно тем, кто прошел тяжелые испытания и почувствовал свою силу, даже не нужно учиться, все происходит на уровне инстинктов. Так или иначе, похоже, Игорь систематически терроризирует семью и велит держать все в тайне, в том числе и от собственной матери. Иначе эта странная история с Ритой, с обвинениями и выдворением девочки из семьи лишена всяческого смысла. Моя задача на завтра – узнать у Риты, так ли это.

* * *

Проснулась я, как всегда, довольно рано. По привычке, начала утро с пробежки и физических упражнений. Сегодня занятий в колледже не было, Рита планировала отоспаться, о чем сообщила еще с вечера. Я вернулась с тренировки, приняла душ, привела себя в порядок. Помогла Нине Сергеевне приготовить завтрак. Мы стали ждать пробуждения девочки, а я прикидывать, как бы остаться с Ритой наедине. Велика вероятность, что в присутствии бабушки она не станет откровенничать.

Сегодня мне повезло. Рита долго не просыпалась, и Нина Сергеевна решила выйти за продуктами. Я принесла ноутбук на кухню, сварила чашечку кофе и села у экрана, просматривая занятные статьи по психологии.

– Доброе утро, – на кухню вошла заспанная Рита. – Что читаешь?

– Так, – быстренько свернула я все, кроме одной страницы, – убиваю время. Читаю статьи по истории.

– Зачем?

– Для общего развития. И потом, я же юрист, а юристу полезно знать об известных судебных ошибках и фальсификациях.

Рита налила себе кофе и присела напротив, заинтересовавшись.

– Женя, ты это о чем сейчас?

– О Средних веках. Доводилось слышать о рыцаре Жиле де Рэ? Барон, военачальник, участвовал в войне за освобождение Франции и был правой рукой Жанны д’Арк. Его прозвали Синей бородой за иссиня-черную растительность на лице.

– Сказка есть у Шарля Перро о герцоге по прозвищу Синяя Борода, я ее в детстве читала, жуткая такая. Мужик жен своих убивал и в комнате зачем-то трупы складывал. По мне, так настоящий маньяк.

– Правильно. Считается что Жиль де Рэ был прототипом этого сказочного героя.

– Он на самом деле все это делал? – Рита еще больше побледнела и замерла.

Я специально выдержала долгую паузу, разглядывая ее живое лицо, на котором обычно отражается целый спектр эмоций. Но побледневшее лицо Риты застыло, словно маска.

– Он был военным, боевым офицером. А война – жестокое занятие во все времена, а в ту эпоху тем более.

– И что, – выдохнула девочка, – он их действительно убивал? Дичь какая! А в комнате зачем складывал?

– Как же, сама же сказала, маньяк так действует – собирает трофеи. А потом любуется на них, это ему жизненно необходимо. И потом, вся эта схема – определенный метод психологического воздействия.

– Воздействия, рассчитанного на кого?

– Вероятно, на будущих жен, они же жертвы. Ты же помнишь? Синяя Борода давал жене ключи от всех комнат, но в одну запрещал заходить. Провоцировал неподчинение, чтобы в своем извращенном сознании обвинить жертву. Ослушалась, дескать, значит, заслужила смерть. Таким образом действуют все маньяки – они большие мастера переворачивать ситуацию так, чтобы представить преступниками своих жертв.

Последнюю фразу я произнесла с определенным нажимом и ненадолго замолчала. Нужно дать Рите время, чтобы провести аналогию. Если ее отец пытался убить жену, а потом обвинил в преступлении саму Риту, сейчас ее должно прорвать, и я услышу откровенные признания и жалобы на жестокость отца.

Некоторое время Рита молчала.

– Дичь какая! Это ж надо быть таким придурком!

– Ты так считаешь? – немного разочарованно протянула я.

– Конечно. Умным можно назвать только того преступника, который избежал наказания. Даже если попал под подозрение – сумел выкрутиться.

Вот это финт! Может, зря я Игоря подозревала и все дело действительно в Рите? Тем временем девочка ждала продолжения заинтересовавшей ее беседы.

– На самом деле Жиль де Рэ не убивал жену, – выпалила я.

– Что ты хочешь сказать? Кто же убил всех его жен?

– У него была одна жена по имени Катрин, и она надолго пережила своего мужа, – хмыкнула я. – Прототипом для Синей Бороды, вероятно, послужил другой злодей. Или это вообще вымысел.

– А что стало с тем полководцем?

– Его отлучили от церкви и сожгли на костре.

– Почему?

– Много причин. Жиля де Рэ обвинили в колдовстве, общении с дьяволом, занятиях алхимией, в похищении детей, педофилии и массовых убийствах маленьких мальчиков. Считалось, что число его жертв исчислялось сотнями. Его признали виновным и казнили.

– Кошмар какой! Он все это действительно делал? Я не о дьяволе, это вообще бред. Но педофилия, убийства?

– Признался только в занятиях алхимией – мечтал найти способ превращения олова в золото. Но против Жиля де Рэ свидетельствовали его сообщники, которых, впрочем, подвергли жесточайшим пыткам, так что сказать они могли что угодно. Даже родную маму обвинили бы в семи смертных грехах.

– Это просто ужасно!

– Да. Жиль де Рэ пятьсот лет считался серийным убийцей, одним из самых жестоких маньяков в истории. И только в наши дни один французский литератор собрал группу историков, юристов и других экспертов. Они изучили акт обвинения, доказательства, представленные в том суде, и пришли к выводу, что Жиль де Рэ не виновен и дело против него было сфабриковано.

– То есть его оправдали через пятьсот лет после казни? – фыркнула Рита.

– Получается, что так. Хотя юридической силы эта реабилитация не имеет, о ней даже мало кто знает.

– А смысл сейчас об этом всем трубить? Человек давно мертв, ему уже все равно. А ложка дорога к обеду, разве нет?

– Конечно, вот почему важно не молчать, а всеми силами защищаться, когда тебя обвиняют. Особенно когда твоей вины нет ни в чем!

Если она и сейчас промолчит, даже не знаю, что и делать.

– А если есть? – Неожиданно лицо девочки перекосило злобой. Она вскочила с места, собираясь сбежать.

– Погоди, не убегай! Нам нужно поговорить. Тебе, может, сейчас в это трудно поверить, но я на твоей стороне, правда. И знаю имя настоящего виновного, только доказательств нет никаких. Но если ты все расскажешь мне без утайки, я смогу помочь.

– Зачем мне помогать? Я живу с бабушкой, все нормально.

– Рита, – решила я слегка поднажать, – ведь ты же понимаешь, что это временная мера? Сейчас бабушка с отцом находятся в состоянии конфликта, но так не будет продолжаться вечно. Рано или поздно твой отец примет меры, какие посчитает нужными.

– Какие меры? – побледнела Рита.

– Откуда же мне знать? Может, отправит к матери в Германию. А может, что более вероятно, в какой-нибудь пансион со строгим уставом. Знаешь, таких довольно много в Европе. Это практически тюрьма для малолетних преступников. Место невеселое, и контингент там соответствующий, – старательно сгущала я краски.

В этот момент дверь кухни распахнулась. Вошла Нина Сергеевна, вернувшаяся из магазина.

Как же не вовремя, сейчас Рита снова замкнется. А ведь что-то сдвинулось с мертвой точки. Теперь она ни за что не заговорит, не обвинит Игоря, особенно в присутствии бабушки.

– Что у вас здесь происходит? Все нормально? – поинтересовалась Нина Сергеевна, уловив в атмосфере напряжение.

– Но я действительно виновата! – неожиданно всхлипнула Рита, падая обратно на стул. – И я заслуживаю любого наказания, которое придумает отец! Это моя вина, моя! Конечно, я никогда не желала смерти Норы! Просто хотела, чтобы они с папой развелись поскорее и папа снова женился на маме. Бабуленька, прости меня, пожалуйста!

Рита зарыдала, уронив голову на руки, сложенные на столе. Нина Сергеевна подошла к девочке, обняла ее вздрагивающие плечи и погладила по голове.

– Внученька, какая же ты еще глупышка, оказывается. Вика сама ушла от Игоря, ты пойми! Эта история так стара, что давно быльем поросла. У мамы и у папы давно новые семьи. Ты не можешь Нору винить в расставании родителей, они познакомились через несколько лет после развода. И, насколько мне известно, твоя мама вполне довольна вторым браком.

– А вот и нет, бабуля, – закричала Рита, вырываясь из объятий, – а вот и нет! Мама поссорилась с этим занудой Петером. Они разводятся, и теперь мама будет одна. Она сказала мне как-то по телефону, что лучше мужчины, чем мой отец, не найти в мире. Мама очень жалеет, что они расстались. И если бы папа развелся с Норой, мы смогли бы снова жить все вместе, одной семьей!

– Какая же ты все-таки еще маленькая, глупенькая девочка. Ты пойми одно – Вика сама ушла от Игоря. Опозорила отца на весь военный городок. Ты же знаешь его характер! Вот и подумай хорошенько, сможет ли он простить подобное? Да никогда! Если Игорь вдруг разведется с Норой или, не дай бог, овдовеет, он никогда не вернется к твоей матери. Не сможет забыть и простить измену.

– Я не знала, что они расстались вот так.

– Мы не рассказывали никогда. Твой отец очень порядочный человек. Счел, что маленькой девочке не нужно знать историю, порочащую ее мать. И Вика, разумеется, молчала.

– Боже, какая же я дура, – пробормотала Рита, – дура, дура! А эта сколопендра хитрая тоже хороша! Заморочила мне голову разговорчиками своими…

Я, молчавшая ранее, решила, что настала пора вмешаться, чтобы направить беседу в нужное русло.

– Рита, скажи, тебя кто-то подтолкнул к этой мысли?

– Женя, что ты имеешь в виду? – встрепенулась Нина Сергеевна.

– Вероятно, Рита сама додумала, что ее родители могут снова пожениться, если Норы вдруг не станет. А вот по поводу Норы…

– Это Аська, гадина! Она часто у нас бывала, гостила по нескольку дней, а то и жила неделями, если папа с Норой уезжали. И когда никого из взрослых рядом не было, разговоры заводила, вроде бы невзначай. А потом чаще и чаще. Называла Нору хитрой мачехой. Говорила, что своего сына она любит, а меня только терпит. Что при первой же возможности постарается от меня избавиться. И еще много такого.

– Действительно, гадина, – выдохнула Нина Сергеевна, – а я ее еще жалела и оправдывала! Внученька, почему же ты не подошла ко мне тихонько, не рассказала ничего?

– Сама не знаю. Аська сначала так все обставляла – вроде шутит. И что, я пойду жаловаться? И что скажу? Я что, шуток не понимаю? Она просто рассмеется мне в лицо. А потом я стала ее слушать и задумываться.

– Оно и понятно – капля камень точит.

– Наверное. Но я думала и постепенно стала понимать, что в ее словах есть правда.

– Правильно, так обычно и делают. В любой лжи есть доля правды. Иначе тот, кому эту ложь скармливают, просто не поверит.

– Вот и я поверила. И такого натворила! Бабушка, я так сильно виновата! Что же теперь будет? Папа на меня злится, и правильно делает. Я преступница! Но, поверь, я не хотела, чтобы Нора умирала, честное слово. Хотела только, чтобы они развелись!

– Успокойся, Рита. Насколько я знаю, Нора не умерла и с ней все в порядке!

– Но она болеет! Постоянно болеет, значит, скоро умрет! – Здесь Рита сильно побледнела.

Мы с Ниной Сергеевной переглянулись.

– Рита, скажи, пожалуйста, что конкретно ты сделала Норе? – Я решила, что пришла пора решительных действий.

– Я навела на мачеху порчу, – прошептала девочка так тихо, что мне едва удалось расслышать.

– Что ты сделала?

– Порчу навела, понятно? Нет мне прощения! – Рита зарыдала. Нина Сергеевна бросилась за водой.

Какое-то время я молчала, а потом громко и неприлично заржала в голос. Смеялась я так долго, что Рита успела успокоиться. Подняла голову, всхлипывая и размазывая по щекам слезы и уставилась на меня. Нина Сергеевна перестала суетиться, замерла и тоже растерянно наблюдала мой приступ веселья.

– Значит, ты навела порчу? Бедный ребенок, убедила себя, что виновата. И все это время ты боялась рассказать правду? Нина Сергеевна, простите мне мой неприличный смех. Тетя Мила говорит, что это все издержки воспитания в казарме. Но сдержаться не получилось.

– Да ладно, Женя, – махнула она рукой. – Ты что же, считаешь все это несерьезной угрозой?

– Что, порчу? Это полнейшая чушь! Нет, Рита, конечно, искренне верит, что навредила мачехе. И даже, как видите, страдает. А гадалки эти и экстрасенсы доморощенные, как правило, хорошие психологи. Голову запудрят, деньги выманят, виртуозно навяжут чувство вины. И это все работает, даже со взрослыми и вполне здравомыслящими людьми. Что ей стоило подростка обработать? Да ничего!

– Риточка, расскажи, что именно ты сделала, – наклонилась к ней бабушка.

– Пошла к колдунье. Сказала, чего хочу. Она велела принести несколько волосков Норы. Я достала из расчески и принесла. А потом ворожка навела порчу, чтобы происходили ссоры между отцом и мачехой, и обещала скорый развод. А мне дала три мешочка и велела подбросить их мачехе. Туда, где она больше всего времени проводит. Для воздействия.

– Что за мешочки? – мгновенно насторожилась я.

– Такие куски ткани, затянутые узелками. Я развернула один из любопытства. Там был разный мусор: перья, нитки, волосы, земля. Все накручено, а потом в ткань завернуто.

– И что ты сделала дальше? – спросила я, пряча улыбку, поскольку видела, что девочка продолжает воспринимать все очень серьезно.

– Один мешочек я подложила под кресло в гостиной, где Нора любит сидеть, когда смотрит телевизор. Другой под стул, у швейной машинки Норы. Там она тоже много времени проводит, шить любит. А третий под ее матрас засунула, в изголовье кровати. И стала ждать.

– И что было дальше?

– Сначала все шло хорошо, вернее, плохо, как я и хотела. Нора стала нервная, раздражительная, они с папой два раза почти поругались. Один раз точно. Но потом помирились в тот же день. А потом Нора стала сильно болеть. Поест что-нибудь – и ее мутит, тошнит, голова кружится. Она бледная была все время, много спала. Папа переживал и повез ее в больницу, но врачи, конечно, ничего не нашли. Сказали, что это невроз. Но Норе лучше не становилось, только хуже.

– Рита, деточка, ты сама подумай, Нора всегда была довольно болезненной. Вспомни, как тяжело она переносила беременность и роды. Да и вообще, Норе стоило искупаться в море со слегка прохладной водой – и готово, болят то почки, то придатки. Ее недомогания с тобой никак не связаны. Может, действительно невроз.

– Нет, связаны, – упорствовала та. – Колдунья велела мне думать о Норе, когда она заговор будет произносить. И мачехе станет так плохо, как велика моя ненависть, потому что все в мире взаимосвязано! Я об этом в специальной книге читала. Это я виновата в том, что Нора болеет, ба. Я плохая! Оказывается, я ее очень сильно ненавижу.