Текст книги "Выйти замуж за олигарха"

Глава 35

Вроде бы спрашивать Людмилу Павловну больше не о чем, и мы ее каюту покинули, правда, Виталя категорически отказался ее развязывать.

– Одну руку хотя бы освободите, – попросила Людмила Павловна.

Виталя подумал – и за одну руку привязал ее к лестнице, по которой следовало забираться на верхнюю койку – здесь стояла двухъярусная кровать.

Мы проследовали в кают-компанию, чтобы провести совещание и перекусить, но тут у меня зазвонил мобильный. Это была Виктория Семеновна. Она сразу же перешла к делу.

Оказалось, с ней только что связывался начальник службы безопасности олигарха, с которым она лично познакомилась на нашей несостоявшейся с Фисташковым свадьбе, и сообщил, что Артем Борисович утонул. Поскольку наш канал и холдинг в целом в последнее время оказывали господину Фисташкову информационную поддержку и освещали все происходившие вокруг него события, начальник службы безопасности решил первым позвонить нам, то есть главному редактору.

Пока мы продолжали разговор с Викторией Семеновной, Виталя на всякий случай сбегал к каюте, в которой содержались олигарх с любимой девушкой, и убедился в том, что оба живы и здоровы. А то после такого звонка подумаешь все, что угодно.

Но почему начальник службы безопасности пришел к такому выводу? Это следовало выяснить.

– Он знает, что мы с Пашкой в Доминиканской Республике? – уточнила я у Виктории Семеновны.

– Я не сказала. Так что, может, знает, а может, и нет. По нашему каналу мы объявлений о твоем предстоящем путешествии на Карибы не давали. Сейчас «Криминальная хроника» идет в записи – как и планировалось. Кстати, вы сегодня что-нибудь отсняли?

Пашка обещал прямо сейчас перегнать материал, только мы сомневались, стоит ли давать его в эфир, по крайней мере в ближайшие дни. Для начала следовало разобраться с ситуацией, а потом что-нибудь смонтируем. Да и мама с папой олигарха, обосновавшиеся на острове в теплом море, все-таки не совсем подходили для «Криминальной хроники», которую обычно веду я. Или подходили?

– Юлька, решайте на месте, – напутствовала меня Виктория Семеновна и продиктовала номер начальника службы безопасности Фисташкова.

После недолгого обсуждения мы единогласно решили, что ему следует позвонить и сказать, что мы с Пашкой уже здесь.

Я запустила набор номера.

– Здравствуйте, Константин Николаевич. Это Юлия Смирнова, «Криминальная хроника». Виктория Семеновна…

– Да-да, такая трагедия! Как хорошо, что вы позвонили! К сожалению, у меня под рукой не оказалось вашего номера. В общем, я уже вызвал водолазов, и они прямо сейчас прочесывают место. Надеемся, что тело не успело далеко оттащить течением.

– А что именно произошло? – спросила я, пока не сообщая, что нахожусь не очень далеко от начальника службы безопасности.

Тот сообщил, что Артем Борисович прыгнул с борта яхты и не всплыл. Когда моряки очухались и сами прыгнули в воду, было уже поздно. Аквалангов на борту не держали, а донырнуть до дна они не могли из-за большой глубины. Они тут же связались с Константином Николаевичем, он вызвал водолазов, сейчас ведутся поисковые работы.

– Простите, меня зовут. Как только появится какая-то информация, я с вами тут же свяжусь!

Константин Николаевич отключил связь. Я так и не успела ему сказать, что нахожусь в Доминиканской Республике, да и теперь сомневалась, что стоит это делать.

– Интересно, кто же прыгал с яхты? – задумчиво спросила Татьяна, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Но как моряки могли не знать… – открыл рот парень, который вел наблюдение с пальмы.

– Сегодня меня приняли за олигарха, – сообщил Пашка, отрываясь от очередной бутылки пива. – То есть моряки, вероятно, вообще не в курсе, кого забирают и как эти люди выглядят. В нашем случае они знали место и что будут мужчина и две женщины. А тут на борт взошел еще один мужчина. Им могли сказать, что это Фисташков. Вопрос – кто это на самом деле?

– И та ли была яхта, – добавила я.

Один из моряков, слушавший наше обсуждение, заметил, что можно выяснить, где в настоящий момент ведутся водолазные работы с целью найти труп. Мы попросили его это сделать, и он засел за телефон. За время проживания в этом регионе он успел завести много полезных знакомств. Вероятно, молодые парни, как и все моряки, заходящие в порты, пользовались услугами проституток, посещали кабаки. Может, ребята еще и приторговывали чем-то или являлись покупателями незаконных товаров. Да наверняка являлись! Ведь Виталя высылал по электронной почте список того, что нам тут может понадобиться, и мы это получили!

Парень говорил на испанском, которого никто из нас не знал. Вскоре повесил трубку и сообщил, что координаты ему сообщили. Нужно поговорить с капитаном – и мы можем прямо сейчас отправиться к месту.

И мы вскоре отплыли.

* * *

К месту поисков нас не подпустили, дорогу преградил катер, как мы поняли – береговой охраны. Сотрудники, сидевшие в нем, говорили на английском языке, и я смогла с ними объясниться, а Пашка – заснять для «Криминальной хроники».

Неподалеку стояла небольшая прогулочная яхта, раза в два меньше той, на которой мы сегодня добирались на остров. Рядом с ней находилось еще одно судно, с которого и ныряли водолазы. С катера же следили, чтобы никто не мешал водолазным работам.

После того как мы представились русскими журналистами и сказали, что получили сообщение из России о гибели нашего соотечественника, сотрудники береговой охраны подтвердили, что такой сигнал поступил и в соответствующие органы Доминиканской Республики, и в настоящее время ведутся поиски тела.

– По вашим сведениям, Фисташков был один?

– Да, – подтвердили мне. – На яхте два моряка. Судно принадлежит покойному и круглогодично базируется в наших водах.

Я спросила, могу ли поговорить с моряками. Мне ответили, что пока нет. Я уточнила, русские ли они, оказалось – да. Тогда я спросила, куда отвезут тело. Адрес морга мне назвали. Я поблагодарила за интервью, и мы тронулись в обратный путь. Пашка тут же переслал отснятый репортаж Виктории Семеновне. Мало ли что Фисташков находится на нашей яхте… Наше с Пашкой дело – предоставить сюжеты для «Криминальной хроники». А «утопление» для этого подходило прекрасно.

Интересно, как дальше поведет себя окружение олигарха. Какая же у них все-таки произошла накладка? Что было задумано с самого начала?

Татьяна вспомнила, что настоящая мама Артема Фисташкова сегодня дала нам адрес своей электронной почты.

– Может, напишем ей? – посмотрела на меня Татьяна. – До нас дошла информация… Нам позвонили друзья из России, зная, что мы находимся в Доминиканской Республике, и просили выяснить точно… В России уже прошла информация, дали сообщение в новостях… Конечно, с твоего адреса посылать нельзя. По-моему, на острове и на яхте еще не сообразили, кто ты есть, но если увидят твой адрес, который у тебя состоит из имени и фамилии…

– С моего пошлем, – вставил моряк, который нам уже очень помог. – Диктуйте текст.

Ответ пришел очень быстро, будто Елизавета Александровича в эти минуты сидела за компьютером.

«Да, ужасная трагедия. Но я не теряю надежды! Пока не увижу тела, не поверю, что мой мальчик мертв. Спасибо за поддержку. Я вам сообщу новости, как только узнаю».

– По-моему, семья разыгрывает очередной спектакль, – высказал свое мнение Виталя. – Только мне опять непонятна цель.

– Кстати, о спектаклях, – сказала я. – А где наша супермегазвезда с продюсером и оператором? Давно стемнело, а их до сих пор нет.

– Может, в каком-нибудь ресторане сидят, – заметила Татьяна. – Или встретили почитателей таланта Артура.

Я все-таки решила позвонить, конечно, не Небосклонову, а его продюсеру, как абсолютно нормальному деловому человеку.

Но ответил не он. И отвечавший явно понял, кто звонит, – мой телефон введен в память аппарата продюсера, так как мы часто сотрудничаем.

– А мы тебе как раз собирались звонить, журналистская сука, – сказали на русском языке с легким акцентом. По-моему, так сегодня говорил Борис Фисташков, но я могла ошибаться. – Меняем Артема на певца с сопровождающими. Баб можешь оставить себе.

– А почему вы решили, что Артем у меня? – спросила я, изображая удивление.

– А мне по фигу, у тебя он сейчас или нет. Ты должна его найти, или я сделаю так, что все поклонницы этой супермегазвезды будут считать тебя повинной в его смерти. Подумай, во что превратится твоя жизнь? Ты никогда больше не сможешь заниматься журналистской работой. Ты из дома выйти не сможешь! А найдешь Артема, живого и здорового, обсудим условия передачи.

На том конце отключились.

– Ты разговор записала? – уточнил Виталя.

– Конечно. У меня все разговоры записываются.

– Значит, они не знают, кто мог прихватить Артема? – подала голос Татьяна. – Или знают и хотят, чтобы ты совала голову в пекло?

Я решила позвонить еще раз.

– Ты что, не поняла, что я сказал? – рявкнул мужчина.

– Поняла, но хотя бы подскажите, кто мог прихватить Артема. Я же не могу бегать кругами по всему острову Гаити, если он вообще еще здесь.

– Русские спецслужбы, – последовал ответ. – И только ты можешь Артема у них выцарапать – если раздуешь скандал. А ты на это мастерица. Действуй – если не хочешь завершить журналистскую карьеру.

Глава 36

– А зачем Фисташков спецслужбам? – спросила Татьяна. – И неужели их представители понеслись бы сюда вслед за ним, если его можно прихватить в России? Это все-таки территория другого государства. У нас его взять гораздо легче! И ведь если мы узнали, что он собрался в Доминиканскую Республику, то спецслужбы могли это выяснить еще быстрее и прилагая меньше усилий. Да ведь он же вроде даже Андрея в известность ставил!

– И не только Андрея, – добавила я. – Знала масса народу.

Виталя пожал плечами. Я заметила, что если со мной все-таки разговаривал Борис Фисташков, папа Артема, то подобное заявление легко объясняется. Он в советские времена сбежал за границу, то есть не вернулся в Советский Союз из загранкомандировки. Конечно, до сих пор боится спецслужб. Может, считает, что они все еще пытаются его найти и решили прихватить сына, когда возникли подозрения, что теперь уже Артем покинул страну надолго, если не навсегда.

– Мы будем менять Фисташкова на Небосклонова? – спросила Татьяна.

– Будем, но не сразу, – ответила я. – Надо вначале с Артемом побеседовать, да я бы еще и с начальником службы безопасности встретилась.

– И на тело стоит взглянуть, – добавил Виталя. – Ведь кто-то же утонул.

– А если нет? – спросила я. – Если свалят на течение, акул, еще каких-то морских тварей?

Виталя решил позвонить в Россию Ивану Захаровичу и выслушать указания шефа. Иван Захарович заявил, что утро вечера мудренее, надо подождать до завтра. С Небосклоновым ничего не случится за одну ночь, может, еще кого-то усладит своим пением. Фисташков в каюте посидит, подумает о смысле жизни, как и его бабы. К спасению Небосклонова можно подключить поклонниц. Например, объявить по нашему телеканалу, что драгоценного Артура взяли в заложники. Поклонницы Небосклонова вполне могут зафрахтовать несколько самолетов и рвануть в Доминиканскую Республику. Я могу попросить свой процент с авиакомпании и турфирм за привлечение такого количества клиенток. На месте сообщим координаты острова, где, по всей вероятности, держат Небосклонова. Даже если и не там, для нас неплохо, если поклонницы супермегазвезды проведут атаку. Будет что показать в «Криминальной хронике». А вдруг КГБ, то есть ФСБ, до сих пор желает заполучить сбежавшего в советские времена ученого? Ни Иван Захарович, ни наша компания понятия не имели, сколько лет хранятся дела в Конторе. Мы в «Криминальной хронике» еще ни разу не показывали, как ловят предателей Родины, а тут вполне можно устроить цикл передач с продолжением и ставки принимать – сбежит ученый, сын которого стал олигархом, снова от спецслужб или не сбежит? И сбежит ли с ним сын-олигарх? И сколько им удастся прихватить с собой? Откроем в нашем холдинге тотализатор. Народ повеселим. Поклонницы Артура Небосклонова оживят действие, им скажем, что предатель Родины еще и их кумира украл. Для поклонниц супермегазвезды последнее явно окажется гораздо более тяжким преступлением, а поклонницы – это сила. Главное – все правильно организовать.

– Мне звонить Виктории Семеновне? – спросила я. – Предлагать давать объявление во всех программах новостей о похищении супермегазвезды?

– Все-таки подожди до завтра, – ответил Иван Захарович. – Завтра вам самим кто-нибудь обязательно позвонит.

Иван Захарович как в воду глядел. На следующий день выловили тело.

Нашему помощнику-моряку позвонил какой-то знакомый и сказал, куда нам нужно ехать. Моряк объяснил, что в этой стране огромную роль играют взятки (как, впрочем, и в нашей), и он знает, кому именно мы должны ее дать. Это важно. Более того, здесь большие семьи, у всех везде находятся родственники – близкие или дальние. Поэтому человек из полиции, к которому нам посоветовал обратиться его родственник с другой стороны закона, ответит на наши вопросы и лично проводит в морг.

Местный полицейский оказался мужчиной с внушительным животиком и глазами профессионального нищего. Он все время потел и вытирал лоб двумя платками попеременно. Также он все время пил (воду). Мы представились комиссару Гонсалесу русскими журналистами и сказали, что в случае необходимости поможем связаться местным органам с нужными представителями наших – для быстрейшего раскрытия преступления (если такое было совершено) и соответственно продвижения по службе и уважаемого комиссара Гонсалеса, и наших знакомых в России. Виталя (а в кабинет комиссара заходили он, Пашка и я) ловко вложил в карман комиссара стодолларовую купюру.

– Преступления не было, – сказал Гонсалес. – Ваш соотечественник решил искупаться с яхты, не рассчитал свои возможности и утонул. Признаков насильственной смерти не обнаружено.

– Мы можем посмотреть тело?

Гонсалес замялся. Еще одна стодолларовая купюра перекочевала из кармана Витали в карман комиссара.

– Я должен позвонить, – сказал комиссар.

К сожалению, испанского никто из нас не знал (мы разговаривали на английском), но диктофон у меня работал. Закончив разговор, комиссар спросил, знаем ли мы, где морг. Виталя даже знал, как проехать. Гонсалес сказал, к кому обратиться, и добавил, что это его дальний родственник.

– Да, труп уже официально опознали, – добавил он. – Его друг, который и поднял тревогу, и мать.

Мы поблагодарили комиссара Гонсалеса и отправились в морг. Перед дверьми известная нам с Пашкой Елизавета Фисташкова (настоящая мама олигарха) давала интервью иностранным журналистам. Ведь Фисташков известен далеко за пределами России. Никого из русских журналистов я не заметила.

– Подключаемся, – сказала я Пашке.

При виде нас у Елизаветы округлились глаза и она резко замолчала.

– Добрый день! – сказала я. – Юлия Смирнова, «Криминальная хроника», Санкт-Петербург.

Потом я на английском представилась зарубежным коллегам и пояснила, что живу и работаю в родном городе утопленника и буду сама готова ответить на их вопросы после того, как возьму коротенькое интервью у мамы олигарха для срочной пересылки его на наш телеканал.

– Разрешите от имени нашего холдинга и от себя лично выразить вам соболезнования, – снова обратилась я к Елизавете. – Скажите, пожалуйста, где будет похоронен ваш сын?

– Мы еще не решили, – промямлила та, потом спросила: – А почему вы мне сразу не представились?

– В смысле? – уточнила я, хотя все поняла.

– На острове вы не сказали, что вы журналистка.

– А вы спрашивали? Вы что, людям при первой встрече говорите: «Лиза, химик»? И я не была у вас на острове в роли журналистки. Ваши моряки – или кто они там – сами предложили…

– Да, я помню. Да, вы правы… Конечно… – она явно растерялась.

– Когда вы определитесь с похоронами?

Елизавета Александровна мялась. Тут, на ее счастье, из дверей морга вышел начальник службы безопасности Фисташкова и при виде нас с Пашкой скорчил кислую мину, правда, быстро взял себя в руки, подхватил под локоток Елизавету и сказал собравшимся на английском, что официальное сообщение последует чуть позже, потом потянул ее к припаркованному неподалеку джипу. Виталя поймал мой взгляд и показал глазами, что отправится за ними.

Я осталась давать интервью зарубежным коллегам, рассказывая об олигархе и случившихся с ним в последнее время несчастьях. Пашка все снимал. Покажем на нашем телеканале, как за рубежом интересуются нашими богачами. В любом случае пусть будет лишняя запись.

Наконец отделавшись от коллег, мы с Пашкой обошли морг и нашли дверь для персонала, о которой говорил Гонсалес. Она была не заперта, мы проникли внутрь, у первого встретившегося мужика спросили, где нам найти санитара Гонсалеса, нашли, и он вопросительно посмотрел на нас.

Я начала разговор со стодолларовой купюры, благодаря которой между нами сразу же установились теплые и дружественные отношения, и попросила позволить нам снять выловленный сегодня труп нашего соотечественника.

– Давайте камеру. Я сам сниму. Посидите вон здесь. – Гонсалес отвел нас в какой-то закуток и вскоре вернулся.

К сожалению, экранчик для просмотра у Пашки маленький, но труп был снят и целиком, и лицо крупным планом, то есть то, что от него осталось. Потом посмотрим на большом экране компьютера.

– И друг, и мать его сразу опознали, – сказал санитар. – И заплатили, чтобы его никому не показывали. Не хотят, чтобы его демонстрировали по телевидению в таком виде. Хотят, чтобы в СМИ показывали только его прижизненные фотографии. Это они так сказали. Но комиссар Гонсалес – мой родственник, и я не мог отказать ему в просьбе…

– Мы вам очень благодарны, – широко улыбнулась я. – Еще пара вопросов. Когда, по вашему мнению, умер этот человек?

– Говорят, что он вчера решил искупаться с яхты…

– Мы знаем, что говорят, – перебила я. – Когда умер этот человек?

– Понимаете, труп побывал в воде, его рыбки покушали…

Я достала еще одну стодолларовую купюру, и она быстро скрылась в кармане санитара.

– Дня два, – сказал санитар. – Может, даже три. Точнее сказать не могу. Им еще никто не занимался. И он совершенно точно моложе сорока трех лет.

– Тело хранилось в холодильнике? В смысле до смерти?

– Какое-то время да. Вы же видите, какая у нас температура воздуха.

– Где поблизости еще есть морги?

– Сеньорита…

Я внимательно смотрела на санитара.

– У нас погибает очень мало белых граждан. Это ЧП. Все они – туристы, и по каждому случаю проводится тщательное расследование. Приезжают родственники, представители страховых компаний. Если бы это был труп местного гражданина, или кого-то, кто выглядит как местный гражданин, или хотя бы с темным цветом кожи – другое дело. Я не думаю, что его забирали из какого-то морга.

Я поблагодарила санитара за содействие, он записал мне на бумажке номер своего мобильного телефона, а я оставила свой. Мало ли как будут развиваться события.

Выйдя на улицу, я сказала несколько слов перед телекамерой на фоне морга, потом позвонила Витале.

– Добирайтесь на такси. Эти двое, по всей вероятности, едут на виллу.

Теперь перед отдельно стоящим зданием морга было пустынно. Ни одного человека не осталось. На площадке сбоку две старые машины, мотоциклы и мопеды. Мы с Пашкой тронулись в направлении более солидных зданий – больницы и похоронной конторы, явно с несколькими залами для прощания. Там рядом проходила оживленная магистраль и, если не ошибаюсь, имелась стоянка такси.

Однако мы не успели отойти от здания морга даже на пятьдесят метров. С основной дороги на ту, по которой следовали мы, свернула машина и понеслась на нас. За рулем сидел мужик, забиравший нас с Пашкой и Татьяной с пляжа. Второго я узнать не успевала, но он явно был из той же компании моряков, выполняющих и еще какие-то функции, далекие от морских дел.

Не сговариваясь, мы с Пашкой отпрыгнули на выжженную солнцем траву и по газону рванули в сторону больницы. Мужики резко затормозили, вылетели из машины, бросив ее с открытыми дверцами, и понеслись за нами. Но тут на той же асфальтированной дорожке появился еще один автомобиль. Он тоже затормозил с визгом, из него выскочили уже три мужика и понеслись нам наперерез. Я с ужасом поняла, что от этих мы с Пашкой уйти не успеваем. Если бы были только первые двое… Конечно, можно попробовать завернуть влево и, пробираясь сквозь кусты, вылететь на шоссе… Но полицию тут можно ждать еще дольше, чем нашу милицию.

– Витале звони! – выдохнул Пашка.

Я опустила руку в карман, выхватила мобильный, но как запустить набор на бегу?! Трое мужиков, выскочивших из второй машины, уже совсем рядом. Я видела их лица. Один, правда, уже заходил сзади…

– Стоять! ФСБ России! – заорал первый из перерезавших нам путь.

Пашка ругнулся на выдохе. Мне тоже страшно хотелось это сделать. ФСБ-то тут откуда? Или это шутка? Нас хотят взять на понт? Но за нами точно гонятся моряки Фисташкова!

Ан нет… Моряки Фисташкова меняли курс… Встреча с представителями ФСБ России явно не входила в их планы. Вскоре стало понятно, что мы с Пашкой мало интересуем фээсбэшников (или они знали, как нас найти, и понимали, что мы не собираемся оседать ни на каких тропических островах). Фээсбэшники нацелились на моряков.

– Паша, тормозим! – крикнула я.

Даже без моих указаний Пашка уже расчехлял камеру.

– Не снимать! – рявкнул один из представителей спецслужб. А ведь не зря родственники олигарха боялись как раз их… Правильно боялись. Интересно, какие все-таки грешки числятся за олигархом?!

Трое фээсбэшников тем временем скрутили моряков. А они имеют право действовать на территории другой страны? Правда, никаких представителей властей или просто граждан поблизости не наблюдалось. Только неподалеку по шоссе проносились машины.

– Юлия, подойдите, пожалуйста! – крикнул один из фээсбэшников.

Раз сказали «пожалуйста», мы с Пашкой подошли. Пашка камеру не включил, но и в чехол не убрал. Я держала мобильный в руке. Каким же по счету у меня числится Виталя?! Сколько народу у меня записано в память телефона на «А» и «Б»? И ведь на «В» до него точно ветврач и Виктория Семеновна.

– Вы в самом деле из ФСБ? – спросила я у мужика, который показался мне командиром группы.

Мне предъявили удостоверения. Правда, я знаю, что сейчас любое удостоверение можно подделать, но мне почему-то показалось, что эти трое мужиков – настоящие. Они держались и разговаривали так, как это делают представители органов. Окружение Ивана Захаровича ведет себя по-другому.

– В морге Фисташков? – спросили у меня.

– Нет, – покачала головой я. – Но кто – не знаю.

– Похож?

Я кивнула. Фээсбэшники обратили внимание на моряков, которых трясло от ярости и бессилия.

– Где Фисташков? – спросили у них.

– Не знаем. Спрашивайте у этой журналистской суки. Мы его живьем ни разу в жизни не видели.

Старший фээсбэшник посмотрел на меня. «Симпатичный мужик», – отметила я, а вслух пояснила, что моряки говорят правду, и рассказала, как нас с Пашкой и Татьяной по ошибке приняли за олигарха и его дам и отвезли на какой-то остров, где и выяснилось, что привезли не тех. Фээсбэшники взглянули на Пашку и не смогли сдержать смех.

К испитой Пашкиной физиономии добавлялась простая белая майка и остатки джинсов. Конечно, кто-то мог принять их за дизайнерскую «рванину», но я-то знала, что Пашка, возвращаясь вместе со мной и следственной бригадой с одного пустыря в нашем родном городе, зацепился за какую-то железяку и оторвал большой кусок одной штанины. Я посоветовала отрезать другую – и выйдут бриджи или шорты. Пашка так и сделал, естественно, не подрубая края, а потом еще несколько раз на что-то натыкался.

– А Фисташков-то где? – посмотрел на меня старший из группы фээсбэшников.

Очень не хотелось врать… Но меня спас моряк, забиравший нас с пляжа.

– Да пока мы этих возили туда-сюда, олигарха кто-то прихватил! Никаких требований пока не поступало. Мы не знаем, у кого он!

– А зачем хотели схватить Юлию? Судя по вашим намерениям…

– На обмен, – с мрачным видом сообщил моряк, видимо, решив, что сотрудничество с русскими спецслужбами пойдет ему с товарищем на пользу. Вроде они ничего противозаконного не сделали. Хотя на родине за ними могут числиться грешки, правда, скорее не по части ФСБ.

– На кого? – тут уже удивилась я.

– На Фисташкова.

– А кто стал бы менять меня на него? – не понимала я.

– Ваши друзья, – ответил мне моряк. – Ну, наши решили, что ваши скорее найдут…

Фээсбэшники хмыкнули.

– Можно вопрос? – посмотрела я на старшего.

– Задать-то вы, конечно, можете…

И тут я узнала его интонацию. Это он мне звонил с номера, который не определялся!

– Какие грешки числятся за Фисташковым по вашему ведомству?

– Вы рассчитываете получить ответ?

– Тогда я его изменю. Фисташков уже что-то натворил или вы его ищете из-за того, что у него имеются какие-то коды доступа?

– Он пытался натворить пять лет назад, его поймали за руку. Он откупился. Человек, который помог ему избежать наказания, умер полгода назад, но от него остался личный архив. Вот так-то.

«И фраза его! Он ее во все разговоры вставлял!»

– И Фисташков снова откупился? Теперь от другого? Но на этот раз информация пошла дальше. Да еще и государственная машина медленно раскручивается. Надо получить кучу согласований. Пока суд да дело, Фисташков успел уехать из страны. Я правильно поняла ситуацию?

– Вы вообще сообразительная девушка, Юлия, – улыбнулся старший в группе и подмигнул.

Я поняла, что больше эти мужчины ничего не скажут. Я тоже не собиралась открывать им никакой известной мне информации. Пусть сами разбираются со своими делами.

– Нам вообще-то пора, – сказала я вслух. – А то наши друзья будут беспокоиться. Мой телефон у вас есть. Понадоблюсь – звоните.

И я тоже подмигнула фээсбэшнику. Если бы не Виталя, я, пожалуй, посмотрела бы на него повнимательнее.

* * *

Мы рванули на яхту, там быстро переправили запись Виктории Семеновне, а также рассказали по телефону о развитии событий.

– Юлька, гордись! – сказала главный редактор. – Тебя к работе теперь не только представители МВД подключают, но и ФСБ. А это уровень повыше! Может, твоим следующим журналистским расследованием будет раскрытие международного заговора? Предотвращение государственного переворота? Кстати, давать в эфир новость о захвате Артура в заложники? Больше вам не звонили?

– Об олигархе точно надо – пока не подсуетились другие телеканалы. Ведь иностранцы обязательно запустят, и тогда с их подачи включатся наши центральные. А ведь я нахожусь на месте! Как мы можем об этом не сообщить?

– Хорошо, пойдет в первой же программе новостей. Ты скажи несколько слов перед камерой на борту яхты, и сразу же перегоните.

– Я могу сказать, что на нашей же яхте жил Артур с продюсером, и они почему-то не вернулись ночевать. Телефоны не отвечают, мы беспокоимся.

– Хорошо, – согласилась Виктория Семеновна. – Интересно, ФСБ займется освобождением Артура, как нашего национального достояния?

– Я им про Небосклонова не сообщала. Не знаю ведь, как ФСБ в целом и эти трое к нему относятся. Мало ли что… Девчонки страдать будут, если с Артуром что-нибудь случится. А девчонок жалко.