Книга: Зеркальный вор - Мартин Сэй

Начнем с конца. В "Благодарностях", завершающих книгу, автор пишет, что писал ее пять с половиной лет, а искал издателя семь с половиной. У меня два вопроса - почему за пять с половиной лет он не нашел времени ее отредактировать и кто вообще согласился это печатать? Я не могу сказать, что книга плоха. Она состоит из трех историй, в каждой из которых есть свои интересные моменты, и каждая из которых ненадолго меня захватывала. Но она, на мой взгляд, очень сырая, и похвалить ее мне совершенно не за что.

Структурно книга выглядит так: большой кусок истории 1 - большой кусок истории 2 - большой кусок истории 3 - большой кусок истории 1 - большой кусок истории 2 - большой кусок истории 3 - одна глава истории 1 - одна глава истории 2 - одна глава истории 3 - финальная глава, где все сходится в одно. В принципе, неплохая структура, потенциально интересная, но: автор не продумал сюжеты так же хорошо, как структуру он не заканчивает на настолько интересном месте, чтобы хотелось лихорадочно листать страницы когда вы возвращаетесь к истории, вы уже забываете, что было в ней до этого (фрагменты слишком крупные).

В чем проблема самих историй: итак, мы врываемся в каждую историю как будто в середине. Нас знакомят с неким героем-авантюристом, в каждой истории разным. В принципе, герои прописаны интересно - они характерные, у каждого есть сложный бэкграунд, хотя далеко не все из этого потом пригождается. Например, какой нам толк от того, что отец Кёртиса принял ислам? Это обсуждается несколько раз, но я не понимаю смысла этой детали. Ок, допустим, рассказ с середины истории - иногда бывает неплохим приёмом. Но этих историй три. И каждый раз нас кидают, как в омут, и по ходу дела приходится разбираться, кто все эти люди. Персонажей в историях много, и едва вы успели хоть что-то понять, история сменяется и вы успеваете всех забыть. В этом плане чуть удачнее вторая история (Стэнли), где не так много персонажей, хотя все равно есть какая-то левая массовка. У каждой истории свой довольно сложный сюжет. Тут тоже по-разному. Самой понятной в плане мотивации персонажа была третья история (Гривано), чуть сложнее со второй историей - я, допустим, въехала в итоге, чего он хотел, но концовка все равно была странновата с этими ритуалами. Первая история - это какой-то адский писец, кто там на ком стоял, кто кого обмухлевал и кто что украл, я поняла крайне смутно. На самом деле каждая история была бы вполне адекватно развернута, если бы ей посвятили целую книгу. Но в формате переключения внимания это очень сложно воспринять. В историях слишком длинная экспозиция. Несмотря на то, что нас не посвящают в начало истории толком, большую часть книги сюжеты во всех трех топчутся на месте. Герои просто куда-то ходят, с кем-то говорят, мы потихоньку узнаем их цели и задачи, но это очень муторно. Где-то через три четверти книги, когда в третьей истории Гривано приходит в монастырь и девушка просит его похитить ее, я понимаю, что это гребаная завязка. То есть в адекватной истории это происходило бы где-то в первой четверти книги, но тут уже почти конец, а события только начинаются! Что логично, концовки всех историй скомканы, представляют из себя много бессмысленного экшна и практически пшик в самом конце. Истории очень слабо связаны между собой - их объединяет некая книжка, из которой герой историй 1 и 2 узнают о герое истории 3, причем в форме бессвязных стихов (наверное, автор сам сочинял), при этом она их якобы завораживает и что-то умное до них доносит, хотя вот ты читаешь эти отрывки и понимаешь, что это говно. (Блин, про говно - не могу больше молчать. Во-первых, это та "мужская книга", где автор не забывает рассказать, как его герой пописал и покакал. Давно такого не читала, последний раз у Фабио Воло. Во-вторых, вот ближе к концу я сижу, дочитываю книгу, ем, а там прямо подробности пошли. Отложила еду, почитала еще 100 страниц в читалке, потянулась за едой - опять... Я не фиалка, не буду говорить "после этой книги хочется помыться", не скажу, что меня это очень раздражало, но это было практически сюжетно не обосновано. Мне кажется, чисто для эпатажу).

В общем, вкратце, проблема первой истории - непонятный вообще сюжет, в котором происходит всякая чушь, проблема второй истории - очень странная концовка, проблема третьей истории сродни проблемам тех детективов, где преступником оказывается персонаж, который до этого в книге почти не появлялся - вместо "ах, вот ты какой гад на самом деле" у читателя эмоция "а кто это блин?" И да, там есть якобы внезапный сюжетный ход, что герой когда-то сменил свою личность. Но опять же, нас не успели достаточно познакомить с героем и его личностью, чтобы нас это поразило. К тому же, это никак не изменило ни предыдущие, ни будущие события. Да, он брат этой девушки, но у них и так ничего не было. А почему он видит в ней черты своего друга, если она сестра не друга, а его? Или это намек, что его отец спал с ее матерью? А главное - реально, нахрена это все?

Проблема всей книги в том, что она ОЧЕНЬ ПОДРОБНАЯ и практически никакие детали ни на что не работают, ты просто читаешь сотни страниц текста низачем. В конце ты не узнаешь, что стало с героями (кроме нескольких), не узнаешь никакой высшей идеи, никакой страшной тайны, ничего, что заставило бы тебя почувствовать завершенность. Впрочем, повторюсь, пара заделов были у автора неплохие, но он их не развил, поэтому - не читайте.

З.Ы. не знаю, сколько автору лет, но, видимо, немного, если он 60-летнего Стэнли описывает, как глубокого старика. Ну, или он забыл рассказать о какой-нибудь его ужасной болезни, или это все потонуло в море других ненужных подробностей.

Чувствуется: автор расставил по всему роману множество загадок, этакая проверка на прочность читателя: а найдёшь ли ты сходство здесь, параллель там, аллюзию сям. Только если вавилонскую башню строили ради конкретной цели – достать до неба и жить как боги, удовлетворив попутно при этом главную человеческую слабость – любопытство, то ради чего устроил своё столпотворение Сэй, определить затруднительно. А бесцельно сидеть и решать головоломки не так интересно, даже загадки Сфинкса решали – чтобы выжить, получить в жёны прекрасную принцессу, и т. п. Автор настолько увлёкся плетением интриг и сюжетных линий, что, кажется, позабыл, ради чего всё затевалось. Так, бывает, начинающие художники, увлёкшись проработкой деталей, искажают до неузнаваемости изображаемый объект в целом. Мартин Сэй и есть начинающий: если верить громогласным откликам, книга – его дебютное произведение.

В этом месяце мне довелось читать целый сборник рассказов про негодяев, составитель которого, другой Мартин, автор «Игры престолов», во вступительной статье к антологии популярно объясняет причины обаятельности отрицательных персонажей. Чаще всего отрицательных, но и не обязательно, главное – негодяев. Не совсем чистых на руку, преследующих свои собственные цели людей. Наш Мартин, который Сэй, и этот трюк использует за-ради завлечения читательской аудитории: надувательства и мухлёж в казино, карточные шулера, парни на мотобайках с кастетами – далеко не полный список. Да что уж говорить, когда даже в заглавии фигурирует вор. Возможно, именно по этой причине книжка с неясным, в сущности, содержанием так запала в душу одному из главных героев, Стенли.

При всей нарочитой задекорированности произведения описательными пассажами и россыпями метафор навроде минарета, напоминающего перевёрнутого на спину жука, местами Мартину Сэю удалось описать правду жизни. Например, то, как безоглядно шестнадцатилетний подросток колесит через всю Америку за какой-то призрачной целью, его максималистические метания из крайности в крайность, резкость, несдержанность и романтические бредни наяву – замечательно точно описывают переходный возраст, здесь можно было бы писать целые сравнительные характеристики юного Стенли с, например, Холденом Колфилдом. Однако кроме этого, в сущности, нелогичного подростка, в романе больше нет чьих бы то ни было мыслей. Я не учитываю туповатые размышления Кёртиса (которому раз десять, а то и больше разные персонажи успели задать вопрос: «Ты дурак?») о цели своей миссии, но говорю о глубоком, эмоциональном размышлении, без которого персонаж мало чем будет отличаться от бездушной марионетки. Почему-то, когда сама логика повествование диктует конфликт, Сэй остаётся безнадёжно глух: вот например, Стенли отказывается оседать вместе с Клаудио, говоря, что его жизнь – бродяжничество, отказывается тому помогать, у них, кроме того, отношения, и где же она, неизбежная ссора? Нет, они идут к какому-то там берегу, идут бессловесно, словно бы потому, что автор, задумавшись о чём-то своём, просто не вложил в уста парней никаких фраз – чисто марионеточная постановка.

Справедливости ради, надо сказать, что и марионетки в умелых руках кукольника обретают жизнь, становясь живее всех живых. Увы, Мартин Сэй с большой натяжкой тянет даже на звание кукловода.

Я как всегда всё ещё не про книжку: пока я болтаю с дядькой о трансмутации, Трисмегисте и лечении заворота кишок ртутью, ловко, как мне кажется, обходя ловушки, расставленные на предмет подробной экскурсии, собственноручного изготовления пороха и трогательных фотокарточек в маске чумного доктора — книжка на паузе болтается в рюкзаке, побулькивает там сама в себе и не исключено, что недовольно бухтит, мол, ни разу про неё не вспомнили, в такой-то момент, а меж тем и она туристические красоты предпочитает неочевидные, с изнанки, алхимиков этих у неё декоративных — как донов педро в Бразилии, и маска вот точно такая же, чесслово, имеется, а уж бородатых дядек на обложке сколько — с первого раза и не сосчитаешь, и точно как лавка эта случайная она тоже не какая-нибудь там коммерческая беллетристика со штампованными побрякушками, а вполне себе затейливый ботанический авторский проект, взращенный на архивной пыли, ясноглазом энтузиазме и эзотерическом предчувствии, что денег всё-таки дадут. Да помню я, помню про тебя, захлопнись, дома поговорим — сквозь зубы цежу в ответ не слишком-то живой литературе (перегрелась, должно быть) — с отчётливостью озарения понимая, что не хочется мне ни разговаривать, ни домой. А хочется уже опять под солнце и ковылять дальше — не самый мой любимый способ передвижения, но что поделаешь с ногой, подвёрнутой на очередной винтовой лестнице в никуда на пути эталонного туриста? Ничего не поделаешь.

Итак, да будет Мартин Сэй. Очень жадный и до наивности хитрый автор. Мало ему было назвать книгу так, как она называется: коварная западня зеркала — оно тут же становится нажористой метафорой, стоит только перестать в него смотреть и начать об этом рассказывать. Изредка и сигара имеет право побыть просто сигарой, к зеркалу же, даже как части интерьера, гораздо, гораздо больше требований, чем к фатальному ружью на стене (а уж тем более к чьему-то черепу) — раз повесили, то тренированному читателю не остается ничего другого, как всматриваться в его тусклую поверхность в ожидании провала в иные измерения, прозревать оптические границы между воображаемым и реальным, отличать копии от оригинала, задумываться, чем черт не шутит, о единстве и многообразии универсума, осознавать своё как чужое, догадываться, наконец, кто на свете всех милее, а ещё можно разбить и стоять как дурак в цилиндре и одиночестве. Ну и семи пядей во лбу не надо быть: уж коли за названием следует аж трехчастное повествование, старательно разнесённое во времени и пространстве (от пахнущей сырой штукатуркой и тухлой рыбой Венеции 16 века, через пахнущий тухлой рыбой и марихуаной калифорнийский Венис времён душного процветания битников, к пахнущему чем-то тухлым, а ещё марихуаной и сырой штукатуркой искусственных небес современному Лас-Вегасу) то неспроста — то продуманная система зеркал, открывающая безграничные, неисчерпаемые возможности, создающая образ мира, как лабиринта, выход из которого только один — честно признаться: «я ничего не понял» или, наоборот, понял, вот как одна девочка в похожей ситуации крикнула: «да вы всего лишь колода карт!» - и морок развеется.

Но по эту сторону зеркала так же не делает никто, не принято, поэтому выхода нет — станем интерпретировать, станем видеть параллели, там где они вовсе не очевидны, станем самостоятельно дорисовывать смутную фабулу — вынесенную за рамки, из поля зрения, станем вместе с персонажами (вместо персонажей!) искать то, не знаю, что — вдруг найдём? - станем стучаться лбом в обманные двери, придя туда, не знаю куда. А автору останется только плодить сущности, и подкидывать новые и новые бликующие субстанции: само собой, должна быть еще книга в книге, куда без нее, разумеется, надо больше луны, «наглого вора, крадущего свой бледный свет у солнца», больше отражающих поверхностей — живых рыб, пока не стухли, чёрных очков, тёмных вод, искусственных глаз, камер наблюдения, перламутровых пуговиц, отключенных телефонов, двойников, больше амбивалентности, недосказанности, гладкого пустого пространства бесконечных смыслов. Выхода нет — и финал тоже не обязателен, никакие претензии по этому вопросу не уместны. Оправданный примат формы над содержанием, форма и есть содержание — под своим зеркальным щитом, «устройством для невидения», М. Сэй запросто проскальзывает мимо любой критической горгоны. Любая раздражающая сетчатку и логику фигня под охраной «замысла», включая в прямом смысле безликих героев, описание внешности которых сводится к сравнению с кем-то ещё. Если вы, допустим, не знаете как выглядит Эминем в стадии Слима Шейди, то и демонического Деймона, тёмного двигателя разборок в Вегасе, вам не видать как своих ушей. Побочная тень Альбедо - «неудавшаяся помесь Чета Беккера и Джимми Баффетта». Кто все эти трое — не так уж и важно, ведь даже о том, что один из главных персонажей — оказывается, одноглазый негр-недомерок, узнаешь случайным образом где-то ближе к финалу (которого, да, не дождётесь).

« - Охренительная история. Просто прелесть, прямо в духе Фуко. - А это ещё кто? - Фуко? Он был французским философом. С виду вылитый Телли Савалас»

Нет, это не недокрученные характеры, не слитые персонажи — это отражения. Ну да, какие ещё могут быть вопросы?

А вот и могут. Предположим, что в зеркала мы по каким-либо причинам не хотим или не умеем, или вдруг сомневаемся, умеет ли автор? Что останется, если лишить его базовой метафоры, выглядящей, по правде, одновременно претенциозно, искусственно и жалобно — как заявление в конце головоломного фильма: «это был сон»? Что будет, если размотать этот смысловой скотч, якобы надёжно склеивающий повествование? Развалится? Ещё как. С треском. На три одинаковых по размеру самостоятельных повести: каждая незаконченна, но и неплоха ведь каждая сама по себе, и можно было б вообще никогда заподозрить повторение одной и той же темы в разных аранжировках, кабы автор не был так настойчив. В Вегасе — тревожно-нуарно и зыбко, играют в дзен-блекджек и догонялки, боятся атомной войны, можно хорошо поесть. Обкуренные полуподвальные полупоэты 50-х заново изобретают и портят велосипед, воры воруют, боятся гопников, можно сходить в кино. В Венеции хорошие зеркала, дешёвые проститутки, чумные призраки и сложные отношения с турками, евреями, цирюльниками и инквизицией, можно драться саблями и плавать в гондолах, да есть алхимики. Атмосферно, детально, правдоподобно, без клюквы и исторических вольностей — нормальная, вполне обаятельная, любительская реконструкция, и даже ближайшие друг к другу страницы перелистываются довольно бодро — хочется узнать что там дальше: выбрался Кёртис из пустыни? удалось ли Стэнли раздобыть героин? девица сбежала ли из монастыря? - роман силён эпизодами. Но в целом-то происходит сплошное ничего, ведущее в никуда. В целом — кенотаф, монументальное пустое место. Верните зеркала.