Текст книги "Обналичка и другие операции"

Страх

Зазвонил телефон. В ответ на Артурово «Але!» в трубке зазвучал незнакомый молодой голос.

– Артур Артурович! Вас беспокоит Бородин Денис Витальевич. Мне бы хотелось встретиться с вами и поговорить, чтобы нам никто не мешал.

– А кто вы, о чем мы будем говорить?

– Я… – хозяин молодого голоса замялся, а может специально сделал паузу. – Скажем, из контролирующих органов. При встрече я вам представлюсь по всей форме. Когда и куда можно прийти?

Договорились встретиться на углу, недалеко от предприятия. К Артуру подошел молодой человек, лет тридцати, одетый в куртку, вязаную шапочку, джинсы и кроссовки. Поздоровались за руку. Молодой человек назвался Денисом Витальевичем Бородиным, полез в куртку, достал и показал Артуру удостоверение, в котором было написано, что он – капитан. Денис Витальевич предложил прогуляться, и они двинулись по улице по направлению к скверу на Большой Грузинской улице, рядом с зелененьким особняком, бывшим посольством ФРГ, собираясь там посидеть на скамеечке и поговорить.

Но в сквере не только скамейки, каждый клочок земли был занят людьми. Целые деревенские семьи сидели на чемоданах и узлах, брошенных на землю. Женщины в платках и в темно-красных плюшевых жакетах, мужчины в шляпах и двубортных пиджаках, дети. Рослые и маленькие люди с европейскими и азиатскими лицами.

– Ух, ты! – воскликнул Артур.

– Это – немцы, – объяснил Денис Витальевич, а так как Артур не сразу понял, объяснил. – Потомки немцев, переселенных в Казахстан. Поэтому – много азиатских лиц. Они захотели в фатерлянд вернуться, на родину предков по немецкой линии. Да, тут не поговоришь… Пошли в зоопарк!

Молодые люди двинулись по Большой Грузинской вдоль забора зоопарка. На углу с Пресней Артур стал, было, заворачивать к кассам, но Денис Витальевич прошел мимо кассы и, взяв Артура под руку, показал свое удостоверение контролеру, и их пропустили в зоопарк без билетов.

Прошли мимо пруда, мимо грустного пони, с которой фотографировались дети, вышли на площадь зоопарка. Народу в этот осенний день было немного, но и скамеечек не было. Наконец, нашли, где пристроиться.

– В связи с тем, что предприятия, подобные вашему, стали работать с инозаказчиком, возникла опасность утечки закрытых данных по каналам, которых раньше не было, – начал заученную речь Денис Витальевич. – То, что передается иностранцам по контрактам, нами контролируется.

Артур напряженно слушал вступление, ждал, когда капитан перейдет к сути. О том, что первый контракт с Китаем подписан и на очереди еще два, Артур слышал, как и все другие работники института. Как скажется это событие на «Импульсе» и на нем самом, Артур пока не представлял.

– Но есть еще один канал возможной утечки информации, который вызывает беспокойство у органов госбезопасности, – Денис Витальевич стал говорить медленнее, не так заучено, последние слова произнес солидно, как будто он и есть этот самый орган, поэтому беспокоится. – Предприятия стали заключать договора с коммерческими структурами. Например, ваш институт работает с предприятием СКТБ «Импульс». Вы в курсе дела?

– В курсе… – вяло ответил Артур.

– Это предприятие включено в перечень фирм, с которыми вашему институту разрешено работать. Но не ясно, на каком основании. Никаких лицензий у «Импульса» нет, Первого отдела там тоже нет. Как они работают с секретной документацией?

– А они не работают.

– А, значит в договоре все написано открытым текстом? Даже если там нет ничего секретного, характер договора, названия деталей, узлов, блоков, сроки исполнения – все это типичная утечка.

– Но это предприятие выполняет только вспомогательные работы, по этим работам нельзя ничего понять…

– Кому нужно, тот поймет, – твердо сказал Денис Витальевич. – Вы видите, что повод для беспокойства есть. Вместе с тем, мы не хотим вмешиваться в распределение работ, в исполнение заказов. Работайте, выполняйте контракты наших восточных друзей. Но контролировать процесс мы должны.

– Конечно, должны, – поддакнул Артур.

– Вот и хорошо, что вы понимаете, – забил колышек Денис Витальевич. – А контролировать мы можем, только имея информацию. Мы, конечно, могли бы в институте запросить сведения. Но это надо делать официально. Ненужный шум, беспокойство для вашего руководства. А что если вы нам будете сообщать необходимые сведения по договорам между институтом и «Импульсом»?

– Как сообщать?

– Например, передавать копии договоров. Ведь на малом предприятии это несложно сделать?

– Как… Нужно подумать, как это оформить. Наверное, нужен запрос? – мямлил Артур.

– Я же вам говорю, – Денис Витальевич выразил голосом некоторое нетерпение, даже раздражение. – Запросы и прочее – это официальный путь, с привлечением нашего руководства. Подпишут запрос, потом будут спрашивать, как дела. А мы никакого «дела» не хотим заводить.

– Да ведь мне тоже не хотелось бы становиться «крысой» на предприятии. Ну, что это? Потихоньку договора передавать… – первый страх у Артура прошел, и он начал выяснять обстановку.

– Но вы же понимаете, нам необходимо изучить этот канал возможной утечки информации, – настаивал Денис Витальевич.

– Есть способ… – предложил Артур. – Давайте, я согласую с кем нужно, и мы вас примем в «Импульс» на работу делопроизводителем. Будете знакомиться с бумагами… Еще и зарплату будете получать.

– Это не подойдет, – тут же ответил Денис Витальевич. Он явно не желал «светиться». И его явно не интересовали деньги в масштабе зарплаты делопроизводителя.

– Тогда, давайте так. Мы оба подумаем, а в следующий раз примем решение, – воспользовался отступлением капитана Артур. Он понял, что главное для него сейчас смотаться, выиграть время и подтянуть «главные калибры». К тому же было холодно, и оба парня замерзли.

– Ну, что ж, – согласился Денис Витальевич. – Я вам позвоню.

– До свидания! – протянул руку Артур. – Я зайду на Новую территорию, давно не был на Новой территории…

Артур отступал задом, потом повернулся и быстро пошел к лестнице на мостик через улицу, по которой они полчаса назад прошли с Денисом Витальевичем. Бегом взбежал на лестницу, перешел, спустился с другой стороны и тут же вышел из зоопарка вон и побежал к предприятию. Взглянул набегу налево, и ему показалось, что сквозь забор зоопарка на него смотрит Денис Витальевич, нехорошо смотрит, подозрительно.

«Ах, ты! Зачем я здесь вышел! Он же видел. Надо было пройти Новую территорию насквозь и выйти за обезьянником. Если там сейчас выхода нет, хоть через забор перелезть…»

Страх, ужасный страх овладел Артуром. Спина, как обычно, мгновенно вспотела, мысли лихорадочно заметались. Решив тут же рассказать директору о встрече с капитаном, Артур уже не думал, что делать, а просто бежал к предприятию. Потом, сообразив вдруг, что бежать неприлично, это – подозрительно, быстро пошел, обгоняя попутных прохожих и увертываясь от встречных. Но бег, панический хаос мыслей в голове продолжались. Что же теперь будет?! Раскроют все эти схемы с «Импульсом», обвинят в уходе от налогов, в раскрытии государственной тайны, в шпионаже? Китайский шпион – смешно звучит! Ничего, для приговора ОСО это не будет смешно – высшая мера социальной защиты, расстрел. И отец не спасет, наоборот, и отца коснется. Отца отовсюду уволят, да еще, наверное, посадят за такого сына. И никакие заслуги, никакие знакомства не спасут. Заслуги аннулируют одним приказом, напишут «лишить правительственных наград» – и все. А друзья разбегутся, не посмеют даже поздороваться или позвонить.

Господи, как страшно! Посмотрит на тебя опричник – и все. Или укажет пальцем «язык» и молвит зловещее «Слово и дело». Или придет ночью лейтенант госбезопасности со шпалами в петлицах вместо армейских лейтенантских кубарей и предъявит ордер на арест и обыск. Что Артур! Герои гражданской войны немели, рыдали, разоружались перед партией. А, впрочем… Герой гражданской войны ждал ночного визита, в прихожей был уже приготовлен чемоданчик с парой белья (чистыми кальсонами и нижней рубашкой), шерстяными носками и куском мыла. Герой ожидал, что за ним придут, потому что друга его уже взяли и заместителя взяли. А у Артура-то откуда такой страх перед капитаном? Генетический, говорят. Не смешите, лысенковщина какая-то. Не врожденный, а воспитанный с младых ногтей семьей, детским садом, школой, университетом, улицей страх перед властью, бессовестной и беспощадной. Любого можно посадить за что угодно, даже если он и не был там никогда. А уж, если есть что-нибудь, если страхи не совсем пустые, спасенья нет! Ах, ты, «Импульс», СКТБ гребаное…

Артур прибежал в приемную и, ни слова не говоря, плюхнулся на стул. Эмма ничего не сказала, значит, директор на месте. Артур уже имел определенные права в приемной.

Директор внимательно выслушал рассказ Артура про беседу с капитаном и никак не отреагировал. Артур пошел домой, думая только о новой опасности. Решил отцу пока ничего не рассказывать. Спал плохо, несколько раз просыпался в страхе, но к утру несколько успокоился.

На следующий день Артура вызвал заместитель по режиму. Он тоже прослушал рассказ и спросил, что Артур про это думает.

Так как Артур за ночь уже кое-что придумал, то ответил сходу.

– Наверное, они хотят «Импульс» под себя взять, «крышевать», как говорят.

– Что? – переспросил режимник.

– Ну, обеспечивать нашу охрану, отгонять бандитов, а за это деньги с нас брать, – объяснил Артур.

– Это ты телевизора насмотрелся, – улыбнулся режимник. – Не такой случай, глупости. Ты парень хороший, я тебе объясню. Это кто-то добирается до Юрия Иннокентьевича. Понимаешь, наша территория – лакомый кусочек, так и хочется кое-кому соорудить на этом месте торгово-развлекательный комплекс. А наше предприятие мешает. Вот они и рыщут, ищут способы нас отсюда выселить. Один из таких способов скомпрометировать Юрия Иннокентьевича, устроить скандал. Ну, это мы выясним, как они офицера сумели привлечь к столь недостойному занятию. Разберемся. Все, молодец, что нам рассказал.

– А дальше, что?

– В каком смысле – «дальше»?

– Мне что отвечать, когда капитан позвонит?

– Отвечай, что по этому вопросу следует звонить Игорю Петровичу Аверину, то есть мне.

– А телефон давать служебный?

– Никакого телефона давать не надо… Не будет он спрашивать номер телефона. Все, свободен.

Артур вышел от режимника в некотором недоумении. Денис Витальевич больше не звонил.

Беседа трех мужчин в генеральских чинах

После того как к Артуру Калмыкову наведался капитан Бородин, Юрию Иннокентьевичу стало неудобно, что он подвергает своего молодого помощника таким испытаниям. Однако явно сочувствовать Артуру, по мнению директора, не стоило. Премировать его? Смешно, после всех финансовых операций платить ему дополнительные деньги, с него и так хватит! Достаточно того, что директор не пытается контролировать его личные доходы! Похвалить его, благодарность объявить за что-нибудь? Хвалить подчиненных директор считал вредным, ведь известно, что хваля человека в глаза, ты предаешь его дьяволу! Несколько раз пробежала, как по кругу, у Юрия Иннокентьевича в голове эта последовательность мыслей, но в конце каждого круга опять получалось, что Артура никак не надо поощрять за понесенные труды и опасности. Поэтому мысли возникали снова, пока, наконец, не созрело странное решение – познакомиться с отцом Артура. Юрий Иннокентьевич позвонил Петру Серафимовичу Рязанцеву и попросил его пригласить Калмыкова-старшего в какое-нибудь приятное место, где бы они могли познакомиться, поговорить и отдохнуть.

Петр Серафимович долго вырабатывал в себе привычку думать о том, как поступать в самых простых случаях, учитывая все существенные обстоятельства. Задумался он и в этот раз.

Раньше, когда нужно было с кем-то встретиться, Петр Серафимович приглашал человека домой. Если видел знакомого, не задумываясь, шел ему навстречу, протягивая руку. Если мог помочь без больших усилий, тут же предлагал помощь. Не только друзья, но и сослуживцы все перебывали у него дома, и аспиранты многие, и даже некоторые студенты.

Уже к пятидесяти годам Петр Серафимович понял, что совсем не так должен вести себя солидный человек. Солидные люди, даже с друзьями, встречаются в офисах или в ресторанах, домой никто никого не водит, а к человеку с меньшим, чем у тебя чином, навстречу с распростертыми объятьями не спешат.

В ресторан идти не хотелось. Осталось только одно место, нечто среднее – и не ад казенного помещения, и не домашний рай, а вроде бы католическое чистилище, а именно, баня.

Эти мысли потекли в голове Петра Серафимовича после звонка Юрия Иннокентьевича Закурдаева и перед звонком Артуру Ивановичу Калмыкову. Доверяя Юрию Иннокентьевичу, Петр Серафимович не стал задумываться над тем, зачем Закурдаеву был нужен Калмыков, а просто позвонил ему.

Начался телефонный разговор, как всегда, с ангельского голоса секретарши: «Петр Серафимович? Сейчас соединю с Артуром Ивановичем! Соединяю…»

* * *

Мужчина, идущий в баню, тем более в Сандуновскую, всегда немного нервничает. Открыта ли баня, или опять затеяли ремонт? Удастся ли попасть или полно народу и не пускают? Конечно, для больших начальников все эти вопросы заранее решают секретари и адъютанты. В нашем случае подготовку провел Петр Серафимович. Он сказал по телефону знакомому банщику: «Ты, Серега, все больше штатских генералов парил, а сегодня я тебе военного приведу, генерал-лейтенант, во как! Ты уж постарайся! Трое нас будет» Серега, гордившийся солидной клиентурой, пообещал все сделать, как надо.

Но остались у каждого из троих поводы поволноваться.

Петр Серафимович сомневался, не напрасно ли он придумал эту баню, а может быть и не стоило сводить таких людей в бане? «Опять ты, старичок-профессор, поступаешь, как мальчишка!» – корил он сам себя.

Юрий Иннокентьевич думал о том, как он объяснит свое желание познакомиться с Калмыковым, и сам уже не мог вспомнить, в связи, с чем это пришло ему в голову.

Артур Иванович радовался предстоящей бане, и волновался только об одном: а вдруг не получится. Ведь он не был в общественной бане сто лет! И вообще не был в общественных местах по желанию давным-давно. Только обязательные посещения: рестораны, премьеры в театрах, открытие выставок с обязательным выступлением. Артур Иванович все время надеялся, что вот-вот будет свободней, работы станет меньше, и он сможет ходить в баню, и в кино, и в театр по желанию. Но последние события показали, что никаких вольных развлечений в ближайшее время не предвидится. И это неожиданное и странное посещение Сандуновских бань, наверное, последний легкомысленный его поступок перед новым длительным периодом еще большей занятости, еще большего закабаления на работе.

Артур Иванович Калмыков

Два дня назад Артура Ивановича Калмыкова вызвали в Правительство России, и очень большой начальник беседовал с ним сорок минут, приказав помощникам его не отвлекать. После этой беседы при первой же возможности Артур Иванович записал то, что говорил этот человек, исключив только некоторые слова или заменив их на другие, приличные. От такой замены запись стала бледнее, чем речь начальника, но общий смысл и колорит речи сохранился. Так решил Артур Иванович, прочтя запись несколько раз, каждый раз слегка подправляя текст. Вот эта запись.

«Бюджет страны не пополняется, потому что никто не платит налогов. Говорят: «Не за что платить, потому что вы эти деньги просрете». Мы, то есть. На местах дошло до того, что частные предприятия командуют, что делать местной власти. В добывающем городишке одном снегом все занесло, а в местной казне нет ни гроша, бульдозеры заправить не на что. Так буржуи заплатили частично местные налоги и дали указание, чтобы на эти деньги снег убрали. А федерального налога все равно не стали платить. Так продолжаться не может! Наши умники придумали, что можно процентов 50–60 федерального налога собрать, если засчитать их как 100 %. Знаешь, как бабу спрашивают: «Тебе это надо?» Она: «Не надо!» «А со скидкой возьмешь?» «Со скидкой возьму». И схему придумали, называется «взаимозачеты»: угольная шахта заключает договор с ракетным заводом на поставку шоколадных конфет, потом договор разрывают, по «липовым» фактическим затратам пишут акт сверки, оплачивают затраты, и все довольны. У ракетного завода появляются деньги на зарплату, у шахты пропадает задолженность по налогу. Особенно посредники довольны, которые называются «уполномоченные банки». Все это против закона, а главное – против здравого смысла, против жизни! Но умники жизни не знают, только переглядываются: я не понимаю, а они понимают. Главное, что они по малу воровать не умеют! Им надо много хапнуть и сбежать. Но налоги собирать нужно, и мы на это идем. Вот я тебя и прошу заняться взаимозачетами и смежными вопросами. Чтобы умники не только свой карман пополняли, но и бюджет страны. Это я так говорю, что я тебя прошу. А ты так понимай мои слова, что Родина тебе это приказывает. Неохота? Понятно, что неохота! Охота, неохота. Мне бывает так охота, а что сделаешь?! Да еще и опасно, правильно. Но ты же генерал, не должен бояться! Вон, князь Андрей не был генералом, а пошел вперед со знаменем. Чуть-чуть его не убили. Но тут чуть-чуть не будет, убьют наверняка, контрольный выстрел в голову, и все! Потому что тут такие деньги, которых Толстой не видел никогда. Тем более Пушкин. Про контрольный выстрел я пошутил, конечно. Дадим тебе охрану и все прочее. Да и как иначе? Без тебя я не обойдусь, ты и сам поймешь, «зачет» это или «незачет», и мне расскажешь, чтобы я понял. Важно, что у правительства голова не будет болеть, откуда бюджетникам деньги брать. Раз госзавод участвует в зачете, то ему уже не казна должна, а частное предприятие. Пусть красный директор с буржуя получает. Если сможет. Госзаводу теперь не бюджет должен, а конкретное частное предприятие. Вот, частник и заплатит, если захочет… Тут я опять пошутил. Таких, кто платить не собирается, к зачетам нельзя подпускать. Хоть мы и решили зачеты разрешить, но без хулиганства, мы – государство все-таки. Раз буржуй обещал, должен платить, сколько договорились, 60 %, или сколько… Ну может, не сразу. Ему за это 100 % налога прощают. Лучше заранее узнать, кто не собирается платить, и посылать их вместо зачета куда подальше. Это тоже твоя задача – навести порядок, если будут уклоняться. Ты можешь отказаться от этого дела… в этот раз. А в следующий раз соглашайся, потому что больше двух раз я тебя уговаривать не могу, мне тоже работать надо! Дадим тебе уполномоченный банк, дадим тебе широкие полномочия, вплоть до приостановки взаимозачетов по всей стране, чтобы без твоей отмашки зачеты снова не начинались, пока не выполнено то, что ты от них требуешь. Все, иди, рассчитываю на тебя!»

Сразу после этого разговора Артур Иванович стал готовиться к грядущему неизбежному повороту в карьере, далеко не первому в его жизни. Повороты были, но такого крутого не было ни разу. И подготовиться к новой работе следовало серьезно. Любой аспект на подготовительном этапе имеет жизненно важное значение. Где сидеть? В администрации президента на Старой площади, в Доме правительства на Краснопресненской набережной, в Министерстве финансов на Ильинке, в Министерстве обороны на Фрунзенской набережной? Каждый вариант имел достоинства и недостатки.

Может, все-таки отказаться от нового назначения? Придумать вескую причину? Однако, если причину не сочтут уважительной, заставят взяться за новую работу. Скажут «Что, все «за», один Калмыков «против»? Где тут приказ, чтобы расписаться? Пусть работает, нечего капризам потакать!» У Артура Ивановича уже был такой случай. Не соглашался на новое назначение. На бланке с текстом приказа и всеми визами написал: «Возражаю. Калмыков». Министр выслушал его, сказал «Ничего, начинайте работать. Мы вам поможем». Потом улыбнулся, приписал «Не» к его надписи, так что получилось «Не Возражаю. Калмыков», и подписал приказ.

Другой вариант, если «упереться», могут и в отставку отправить. Академик Капица от работы над бомбой отказался и поехал в «избу физических проблем». Но это был великий ученый. Администратору так нельзя, без должности администратор ничего не стоит. Нет, в отставку, пожалуй, еще рано.

Самая верная линия такая: не тратить силы на отказ от новой должности, но приложить усилия, чтобы «вытрясти» под это назначение «по максимуму». Нужно заявить, что для выполнения работы мне нужно то-то и то-то, без этого задачу не решить. Пока приказа о назначении нет, это сделать легче. Потом уже с меня будут требовать, а я буду только просить!

Да, задача масштабная… Такое назначение – явное повышение. Но ведь ненадолго? Сколько эти взаимозачеты продлятся? Нужно сразу договориться, что они предложат после окончания взаимозачетов.

Главное для работы, конечно, кадры. Кого привлекать к работе? Свой аппарат полностью забрать со старой работы не удастся, не дадут, да и не все подходят. Нужны специалисты. Нужны связи в банковских кругах. Тут есть знакомые. В оборонной промышленности связей мало, а ведь там – основные потребители взаимозачетов.

Смотри-ка, и Артур тут будет полезен! Пора возвращать его в лоно семьи. Да и не в том плане, что сына пристроить. А совсем по-другому – пригласить ценного специалиста, во как! Похоже, отцовский эксперимент закончился успешно. Парень сам выучился, начал работать, добился успеха. Вполне самостоятельный работник.

Да, по правде говоря, пора забирать его. Артур Иванович не считал обналичку недостойным занятием. Управление жизнью страны с помощью тайных денег существовало всегда. Неизвестно, как при царе, но раскачали «Дом Романовых» с помощью «черного нала». А уж после революции многое финансировалось этой универсальной валютой, начиная от помощи братским компартиям и кончая оплатой «маленьких радостей» руководителей партии и страны. Существовала обналичка, но таких масштабов не достигала никогда. Даже бороться с ней начали, вернее, делать вид, что борются. В прошлом 1995 году, в мае месяце, ввели санкции за расчеты наличными между предприятиями. Но разве предприятие, которое живет пару-тройку месяцев, боится санкций?! Статьи разоблачающие появились, прямо в название статьи вынесено «Обналичка». Ну, думаешь, порядок стали наводить, сейчас прихлопнут «черный нал», взятки, воровство чиновников. Начинаешь читать статью, а там про то, что в общественных туалетах деньги берут, а билетиков не дают! Опять фикция! Опять не о том. То ли заказ был на такую статью, то ли журналиста подобрали такого, чтобы ничего не понимал в предмете. Заметная часть легальных и большая часть нелегальных расходов оплачивается «черным налом», а они негодуют по поводу мелочей! Артур «пропускает через себя», наверное, порядка десяти миллионов долларов в год, а это незначительные деньги по сравнению с «черными» деньгами добывающих компаний, там грузовиками деньги возят. Ну, а политики переносят «черный нал» в коробках из-под ксерокса, как в выборную кампанию 1996 года.

Вывод Артур Иванович сделал однозначный: надо Артура перенаправить на другой род деятельности, оставлять сына в этом полукриминальном бизнесе не стоит. Заработать на обналичке можно неплохо, познакомиться с реальной экономикой и финансами тоже можно. Все это Артур уже и сделал. Но надо расти, расширять связи, осваивать другие области управленческой науки. Хотя взаимозачеты – просто другой вид финансового мошенничества, так что науки в них немного. Так, другая схема махинации. Но хоть официально дозволенная …

Чтобы управлять взаимозачетами, нужно хорошо представлять себе положение в различных отраслях промышленности. Макроэкономические показатели можно затребовать. Хорошо бы иметь возможность проверять, контролировать эти данные по реальной ситуации на предприятиях, а то знаем мы эту статистику.

В течение этих мыслей врезался звонок Петра Серафимовича с предложением встретиться с ним и с Закурдаевым в бане. На ловца и зверь бежит! Вот и ценный знакомый в «оборонке»!

* * *

Трое солидных мужчин сидели, завернутые в простыни, на лавках и говорили о женщинах. Начал разговор Петр Серафимович.

– Должен вам сказать, что последнее время меня стали посещать мысли о семейной жизни, можно сказать, видения, как будто бы я заглядываю в параллельную реальность, в которой вижу то, что могло бы быть, если бы….

– Обычное дело, такое, говорят, всегда бывает при клинической смерти, – сказал Артур Иванович.

– Не шути. Это совсем не то. При клинической смерти человек видит себя, свое тело со стороны, реальность видит с того света. А здесь другое… Не перебивайте больше, дайте пофилософствовать. Так вот, по какому бы поводу не возникали эти мысли, сходятся они всегда к одному. Если бы я для моей первой жены был таким мужем, каким я стал сейчас, то развода бы не было, жил бы я с ней до сих пор, и было бы у меня не двадцать пять лет супружества, а тридцать.

– Так ты своей женой не доволен? – сказал все – таки Артур Иванович.

– Очень доволен, счастлив с ней. Опять вы не про то. Скажу проще, чтобы вы поняли, наконец. И с той, отставленной женой мог быть также счастлив, если бы не был в молодости таким дураком.

– Тут я не берусь участвовать в обсуждении. У меня была прекрасная жена, любимая и любящая. Но погибла трагически и нас с дочкой оставила. Женился второй раз, и опять удачно. Молодая, симпатичная, с дочкой сошлась, и еще двух дочек мне родила, – сказал Юрий Иннокентьевич.

– А я, пожалуй, поспорю с уважаемым профессором. Только глотну пивка, – вступил в разговор Артур Иванович.

Все выпили по глоточку пива и съели по кусочку ярко-оранжевой икры из пластмассового судочка с разделанной воблой, который стоял на столике между кружками. Артур Иванович продолжил.

– Благостный взгляд на идентичность жен в природе, который изложил нам Серафимыч, свидетельствует только о том, что наука в лице уважаемого профессора в большом долгу перед народом, потому что видит жизнь крайне однобоко. Докажу свою точку зрения. Поскольку мы в бане, начну с себя. Я, мальчик с периферии, поступил в Московский университет, хорошо учился, занимался общественной работой и сначала полагал, что меня ждут – не дождутся в каком-нибудь приличном учреждении. Однако курсу к третьему я осознал, что при всех моих талантах и при всей моей активности, никому я не буду нужен после университета, на все хорошие места берут только своих. Стал искать, как бы пролезть в «свои». Выбрал простой способ. Присмотрел девчонку на курсе. Из хорошей семьи, москвичка, да еще и приятная на вид. Она меня тоже оценила, показала своим родителям. Те решили, что, если дать такому парню московскую прописку и небольшой толчок в нужном направлении, он попрет. Мы поженились очень спокойно и осознанно. Тесть покойный мне помог слегка, просунул куда надо. А мне много и не нужно было, дальше я сам пошел. Прошло много лет, и ближе и родней человека, чем жена, у меня теперь нет. И любовь пришла, и дети у нас, и все я жене рассказываю, и по любым вопросам спрашиваю совета, и получаю толковый ответ. Все совпадает с тем, что говорил Серафимыч. И я бы не стал ввязываться в это обсуждение, потому что мой личный опыт вполне согласуется с лекцией профессора Рязанцева о семейной жизни. Но эти положения подходят только для людей, которые хотят построить семью, сойтись крепко со своим супругом и со своими детьми. А есть у меня закадычный друг, история которого не позволяет промолчать и согласиться. Суть моего возражения коротко такова: можно воспитать себе жену, при этом самому поменяться, приспособиться, и будет хорошая семья, кроме случая, когда ты напоролся на злодейку, дрянь, у которой свои цели, не связанные ни с мужем, ни с семьей. Помните, как пушкинская Наина – ни герой, ни поэт ей был не нужен: «Герой, я не люблю тебя!» Наину победило приворотное зелье, и она, уже старая и безобразная, полюбила бывшего претендента. Сейчас приворотного зелья не достанешь. Поэтому живая Наина никогда не полюбит мужа, а будет мучить его, позорить, а когда решит, что взяла от него все, бросит его и уйдет к другому. Мы сейчас еще разок сходим, погреемся, а потом я расскажу вам эту историю.

Но после парной разговор зашел о другом. Юрий Иннокентьевич стал говорить то, зачем пришел. Он сказал, что доволен Артуром, благодарит Артура Ивановича за такого сына, а Петра Серафимовича за то, что рекомендовал его. С помощью Артура институт сумел пережить трудный период. Теперь дела института в порядке, но, пусть отец не волнуется, если нынешняя деятельность Артура станет не нужна, для Артура в институте найдут интересную работу с достойной оплатой и перспективой.

В ответ Артур Иванович поблагодарил Юрия Иннокентьевича за то, что доверил его сыну важный участок работы. Ему, отцу, особенно видно, как парень вырос, возмужал, денег заработал. Этого бы не произошло, если бы Артур был под отцовским крылышком, шел как генеральский сынок.

Потом Артур Иванович сказал, что будут проводиться взаимозачеты, которые ему предстоит курировать по поручению правительства, и предложил Юрию Иннокентьевичу встретиться, чтобы провести взаимные консультации. В связи с новым масштабным заданием, Артуру Ивановичу понадобятся надежные кадры, и он рассчитывает на Артура. Конечно, пусть Артур сам решает, где работать, у отца, или в институте. Но предложение такое он сыну сделает.

В начавшихся деловых разговорах Петр Серафимович почти не участвовал, и был этим очень доволен. Он откинулся на спинку дивана и размышлял о своем.

Уже собрались уходить, когда Петр Серафимович сказал: «А как же история с женой-злодейкой, с Наиной?» Артур Иванович засмеялся: «Извините, забыл. Давайте, в следующий раз… Ведь у нас будет следующий раз? Кстати, эту женщину, действительно, звали похоже: Афина, Афина Жирнова, вот такое нелепое сочетание. Вы только напомните».

Расстались очень довольные друг другом. Упали на мягкие кожаные сидения автомобилей. Один водитель повез Артура Ивановича на дачу, а другой – развез Юрия Иннокентьевича и Петра Серафимовича по домам.