Текст книги "Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия"

Часть II

Глава 1. Революция за работой. 1979-1980 годы

Крах диктатуры Сомосы и победа революции 19 июля 1979 года вызвали в Никарагуа невиданный в истории страны всплеск эйфории. Улицы никарагуанских городов заполнили тысячи молодых людей с черно-красными повязками Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО). Люди радостно палили в воздух изо всех видов оружия, многие партизаны и подпольщики встречали своих родных и друзей через много лет вынужденной разлуки. При этом весь этот кажущийся хаос не привел ни к мародерству, ни к самосудам против ненавистных соратников бежавшего в США диктатора Анастасио Сомосы. Казалось, что вся страна празднует в предвкушении новой свободной и обеспеченной жизни.

Однако экономическое наследие многолетней диктатуры и самой ожесточенной в истории Латинской Америки гражданской войны было просто ужасным. Прежде чем проводить давно назревшие реформы в интересах большинства, революционному руководству пришлось заняться полноценным восстановлением страны.

Из 2,3 миллиона никарагуанцев примерно 50 тысяч (2 % населения и 5 % экономически активного населения) погибли в 1978-1979 годах в ожесточенных боях с диктатурой[676]676
  Walker Th. W. (Editor.) Nicaragua in revolution. New York, Praeger, 1982. P. 207.


[Закрыть]. Если спроецировать эту цифру на тогдашнее население США, это было бы равносильно 4,5 миллиона убитых американцев[677]677
  Sklar H. Washington's War on Nicaragua. Boston, South End Press, 1988. P. 36.


[Закрыть] (США до сих пор не потеряли столько человек во всех своих войнах, вместе взятых). Примерно столько же людей, в основном молодых, стали калеками и инвалидами. 100 тысяч человек были ранены и нуждались в срочной и подчас длительной медицинской помощи. Около 100 тысяч детей остались сиротами. Все крупные города страны подверглись артиллерийскому обстрелу и авиабомбардировкам со стороны национальной гвардии Сомосы. По оценкам ООН, только прямой ущерб от гражданской войны составил 481 миллион долларов. При этом Никарагуа была обременена чудовищным для этой маленькой страны внешним долгом в размере 1,6 миллиарда долларов[678]678
  Walker Th. W. (Editor.) Nicaragua in revolution. New York, Praeger, 1982. P. 207.


[Закрыть]. В июле 1978-го – июле 1979 года инфляция в Никарагуа достигла 80 %[679]679
  The Nicaragua Reader. New York, Grove Press, 1983. P. 259.


[Закрыть].

На момент победы революции в резервах Национального банка осталось лишь три миллиона долларов, которые диктатор в самый последний момент хотел перевести в США. По счастливой случайности он не успел этого сделать, но реальных валютных резервов у страны не было.

Бегство частного капитала из Никарагуа в последний год пребывания Сомосы у власти достигло громадной, по местным меркам, суммы в 1,5 миллиарда долларов.

При этом к власти в Никарагуа пришла очень небольшая, до недавнего времени глубоко законспирированная революционная организация, которую возглавляли молодые люди, бесспорно, умные и смелые, но не имевшие абсолютно никакого опыта управления страной.

В подавляющем большинстве учредителями Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) стали в 1961 году студенты, придерживавшиеся марксистских взглядов. Многие из них состояли в «официальной» компартии Никарагуа – Социалистической партии Никарагуа, но ее позиция казалась лидерам СФНО вялой и догматической. Из-за жестоких репрессий диктатуры и особенностей подпольной и партизанской борьбы СФНО никогда не был и не мог быть массовой организацией. Почти все отцы-основатели СФНО погибли в боях (в 1976 году был убит лидер фронта Карлос Фонсека Амадор), и к моменту победы сандинистской революции в живых оставался лишь один из них – Томас Борхе.

К тому же до марта 1979 года очень небольшой по количеству членов СФНО был расколот на три группировки:

– фракция «длительной народной войны», которая по примеру Китая и Вьетнама ориентировалась на длительную партизанскую войну в горах с опорой на крестьянство;

– «пролетарская фракция», которая, как и коммунисты, делала упор на кропотливую работу среди городских обездоленных слоев и считала, что только массовыми демонстрациями и кампанией гражданского неповиновения можно расшатать диктатуру;

– сторонники «третьего пути» («терсеристы» – от испанского слова «tercero», «третий»). Эту фракцию еще называли «повстанческой», так как она уповала на неожиданное восстание в городах.

Все три фракции к 1978 году имели в Никарагуа свои собственные боевые организации, действовавшие почти безо всякой координации друг с другом, даже во время сентябрьского восстания против диктатуры Сомосы в том же 1978-м.

Лишь в марте 1979 года при посредничестве Кубы (Фидель Кастро обусловил предоставление оружия СФНО достижением организационного единства фронта) сандинисты формально объединились и образовали Национальное руководство (директорат) из девяти членов, по три человека от каждой фракции. От лидировавшей в то время благодаря ее главной роли в сентябрьском восстании 1978 года фракции «терсеристов» в Национальное руководство СФНО вошли братья Даниэль и Умберто Ортега, а также мексиканец по происхождению Виктор Тирадо. «Пролетариев» представляли Хайме Уилок, Карлос Нуньес и Луис Каррион. Фракцию «длительной народной войны» – Томас Борхе, Байардо Арсе и Хенри Руис.

Хотя организационное единство было формально достигнуто и все члены Национального руководства являлись убежденными марксистами, то есть не имели идеологических разногласий, их связывали очень непростые отношения, что неудивительно после многих лет раскола и ожесточенных взаимных нападок. Но все же во время пребывания СФНО у власти (1979-1990 годы) Национальное руководство оставалось единым и высшим органом принятия решений в Никарагуа. Какими бы жаркими ни были споры на заседаниях директората, вовне все его члены выступали с согласованных позиций и не поддавались на многочисленные провокации по взаимной критике (в том числе организованные американцами). Состав директората СФНО в 1979-1990 годах не претерпел никаких изменений.

«Первыми среди равных» по своему влиянию и авторитету в Национальном руководстве, по сути, были Даниэль Ортега, Умберто Ортега и Томас Борхе.

Национальное руководство СФНО собиралось на свои заседания обычно раз в неделю (что не исключало чрезвычайных заседаний по мере необходимости). Как правило, заседание начиналось в пятницу в 8 часов утра и продолжалось вплоть до принятия решений по всем пунктам повестки дня (обычно до 14:00–16:00)[680]680
  Miranda R., Ratliff W. The Civil War in Nicaragua. Inside the Sandinistas. New Jersey, Transaction Publishers, 1994. P. 22.


[Закрыть]. Перерывов «на обед» не было – члены Национального руководства прямо в зале подкреплялись напитками и бутербродами. Присутствие всех девяти членов директората было строго обязательным. Единственными оправданиями для отсутствия были болезнь или заграничная командировка. Как и на заседаниях советского Политбюро, присутствовали, в зависимости от обсуждавшихся вопросов, сотрудники министерств и других государственных органов, которых заслушивали для прояснения той или иной проблемы.

В отличие от советского Политбюро, Национальное руководство СФНО обязательно начинало свои заседания с критики и самокритики отдельных членов директората. Например, братьев Ортега критиковали за частые опоздания на сами заседания (это рассматривалось как заносчивость и неуважение к коллегам), но с годами и Даниэль, и Умберто преодолели эту привычку. Борхе (лучшему оратору партии) иногда доставалось за излишнюю публичную активность, которую некоторые члены директората трактовали как стремление заработать дешевый авторитет.

На заседаниях Национального руководства царила полная демократия – каждый мог высказываться свободно и неограниченное количество раз. Часто вспыхивали горячие споры. Решение принималось простым большинством голосов. Обычно на каждом заседании активно выступали Даниэль Ортега, Борхе, Каррион и Уилок.

15 сентября 1979 года Национальное руководство объявило о создании ряда вспомогательных органов, призванных систематизировать работу высшего политического органа власти в стране. Исполнительная комиссия Национального руководства, состоявшая из Даниэля Ортеги, Байардо Арсе и Хайме Уилока (по одному представителю от каждой из бывших фракций), собиралась раз в неделю для формулирования повестки дня предстоявшего заседания Национального руководства[681]681
  Miranda R., Ratliff W. The Civil War in Nicaragua. Inside the Sandinistas. New Jersey, Transaction Publishers, 1994. P. 20.


[Закрыть]. Она же следила за выполнением решений директората. Комиссия могла принимать и самостоятельные решения, но только в рамках уже определенной директоратом генеральной линии в том или ином вопросе. До 1985 года координатором комиссии был Байардо Арсе, потом его сменил ставший президентом страны Даниэль Ортега.

Военная комиссия Национального руководства отвечала за оборону и безопасность. Ее координатором был министр обороны Умберто Ортега. В состав комиссии входили также Томас Борхе (министр внутренних дел), Луис Каррион и высшие военные руководители армии и МВД. По мере активизации необъявленной войны США против Никарагуа начиная с 1981 года комиссия приобретала все большее значение, так как вся внутренняя жизнь страны фактически свелась к отражению вооруженного нападения контрреволюции.

Государственная комиссия Национального руководства отвечала за работу и реформу правительственного механизма. Помимо координатора, Даниэля Ортеги, в нее входили Уилок и Руис.

Национальный секретариат Национального руководства координировал деятельность высших органов СФНО. Деятельность самого секретариата координировали Тирадо и Нуньес. Секретариат курировал работу Департамента международных отношений СФНО, Департамента финансов и Департамента агитации и пропаганды. Также секретариат координировал работу местных организаций СФНО.

Департамент международных отношений поддерживал связи СФНО с идеологически близкими фронту партиями и организациями за рубежом. К таковым относили социалистические, социал-демократические, христианско-демократические и коммунистические партии.

Комитет руководства департаментами отвечал за деятельность организаций СФНО в каждом из 16 департаментов страны.

Что касается местных организаций, то СФНО имел таковые на зональном (шесть зон), региональном (16 департаментов) и местном (первичные организации) уровнях. Координаторы (то есть руководители) зональных и департаментских организаций вместе с членами их исполнительных комитетов назначались Национальным руководством. Обычно эти координаторы одновременно являлись представителями правительства (позднее – президента) на местах.

Первичные организации по образцу коммунистических партий создавались не по месту жительства, а по месту работы, чего никогда не было ранее в истории Никарагуа. Политического секретаря первичной организации утверждало зональное руководство фронта.

Сандинистская ассамблея[682]682
  Вначале в ней был 81 член – по 27 от каждой из трех бывших фракций.


[Закрыть] (105 членов) была консультативным органом при Национальном руководстве. Если сравнить структуру СФНО с КПСС, то Сандинистская ассамблея играла роль Центрального комитета при Национальном руководстве (аналоге советского Политбюро). Однако если ЦК КПСС избирался съездом партии, а потом, в свою очередь, выбирал Политбюро, то Сандинистскую ассамблею назначало само Национальное руководство. Съездов СФНО вплоть до 1991 года не проводилось. В отличие от советского ЦК, Сандинистская ассамблея собиралась на свои заседания раз в год (при необходимости – чаще). Обычно ассамблею созывало Национальное руководство, чтобы познакомить ее со своими важнейшими решениями.

СФНО создал также Институт изучения сандинизма, который должен был исследовать жизнь и труды Сандино, Карлоса Фонсеки и других лидеров фронта.

Примечательно, что сразу же после прихода к власти Национальное руководство фронта строго запретило вывешивать в государственных учреждениях и партийных организациях СФНО портреты здравствующих лидеров революции.

Выдающихся и видных командиров отдельных отрядов и фронтов СФНО официально именовали «партизанскими команданте», в то время как члены Национального руководства носили титул «команданте революции».

К 19 июля 1979 года, на момент победы Сандинистской революции насчитывалось всего лишь около 150 членов СФНО со стажем не меньше пяти лет[683]683
  Miranda R., Ratliff W. The Civil War in Nicaragua. Inside the Sandinistas. New Jersey, Transaction Publishers, 1994. P. 13.


[Закрыть]. Примерно 500 человек вступили в СФНО до 1977 года (когда фронт перешел к активной вооруженной борьбе). 1400 человек вступили в ряды сандинистов во время восстания в 1978 году. Столь малая численность фронта была обусловлена и особенностями глубоко законспирированной многолетней подпольной работы, и самоидентификацией фронта, который всегда рассматривал себя как небольшой передовой авангард народа, не ставивший задачу увеличения рядов организации любой ценой.

Таким образом, новая правящая партия Никарагуа была крошечной, да и формальной партией в целом не являлась. Не было ни массовых первичных организаций, ни стройной системы партийной учебы, ни формализованной структуры принятия решений и контроля над ними. Не было у фронта ни молодежной, ни профсоюзной, ни женской организации. Все это пришлось создавать в ускоренном темпе, и Национальное руководство СФНО справилось с задачей блестяще.

После победы революции Национальное руководство СФНО продолжало рассматривать фронт как авангардную партию, и условия приема в него оставались суровыми, похожими на аналогичную практику коммунистических партий, но абсолютно уникальными в условиях Никарагуа.

Фронт привлекал в свои ряды только «лучших рабочих и крестьян»[684]684
  Vanden H. E., Prevost G. Democracy and Socialism in Sandinista Nicaragua. Colorado, Lynne Rienner Publishers, 1993. P. 113.


[Закрыть]. Заявление о приеме в СФНО подлежало предварительному утверждению местной, зональной (вся страна, как уже говорилось, была разделена на шесть крупных зон), департаментской и центральной организациями фронта. После этого начинался кандидатский стаж (от 12 до 18 месяцев). Если кандидат хорошо себя проявлял, то решение о принятии его в полноправные члены фронта, опять же, утверждали партийные организации всех уровней.

Как и Коммунистическая партия Советского Союза в первые годы после победы революции, СФНО делил своих членов на ряд категорий («призывов») в зависимости от партийного стажа. Причем, как и в КПСС, особым уважением и доверием пользовались те, кто вступил в партию задолго до революции. «Первым призывом» считались те члены СФНО, кто вступил во фронт еще в годы жизни его основателя Карлоса Фонсеки Амадора, убитого в 1976 году в бою с карателями. Таких было в 1979 году менее тысячи.

Чтобы стать членом «второго призыва», требовалось доказать свое участие в вооруженной борьбе против диктатуры Сомосы (необязательно с оружием в руках – достаточно было быть, например, связным или членом городского подполья).

Члены первого и второго призывов и составляли костяк руководства СФНО от местного до национального уровня после 1979 года.

Но, прежде всего, народу и собственным новым кадрам СФНО следовало объяснить саму идеологию победившей революции, из которой вытекали все тактические и стратегические задачи правящей партии.

Формально идеология победившей революции и ее руководства основывалась на трех китах – революционном национализме и антиимпериализме Аугусто Сандино, марксизме и христианской «теологии освобождения», крайне популярной тогда среди низшего духовенства Латинской Америки[685]685
  Квинтэссенция «теологии освобождения» заключалась в активном участии христиан в революционном преобразовании общества с целью установления равенства и преодоления эксплуатации человека человеком. Многие приверженцы «теологии освобождения» считали Иисуса Христа первым коммунистом на Земле. Собственно, приверженцем таких взглядов был, например, и великий русский поэт Александр Блок, что нашло выражение в его известной поэме «Двенадцать».


[Закрыть]. Однако и сандинизм, и «теология освобождения» были для Национального руководства СФНО вещами вторичными, средством привлечения малограмотных (как в политическом, так и в прямом смысле) никарагуанцев – прежде всего, на селе – к участию в сандинистской революции.

Сандино являлся символом борьбы никарагуанцев против империализма США, и это было понятно каждому жителю страны.

«Теология освобождения» была данью глубоким корням, который пустил католицизм в никарагуанском обществе, в основном среди крестьян. Сами же руководители СФНО были атеистами, но понимали, что навязывать атеизм всему обществу не следует.

Сердцевиной же взглядов всех руководителей и многолетних членов СФНО был марксизм. При этом они никогда не считали никарагуанский марксизм особым, как, например, китайский. Взгляды всех членов Национального руководства СФНО были не просто марксистскими, а марксистско-ленинскими, то есть ориентированными на строительство в Никарагуа социализма по образцу Кубы и СССР. Но СФНО вовсе не стремился механически копировать опыт социалистических стран, тем более что этого не советовали делать ни Москва, ни Гавана.

Если конечная цель революции – социализм – виделся Национальному руководству СФНО как общество, основанное на общенародной и коллективной собственности и централизованном планировании (то есть как в СССР или других социалистических странах), то путь к этому обществу сандинисты стремились всячески привязывать к конкретным условиями Никарагуа.

Например, СФНО не ставил задачей проведение немедленной и массовой национализации, так как считал мелкую и часть средней буржуазии союзником (или хотя бы попутчиком) на первом этапе революции. Не советовал проводить национализацию и Фидель Кастро, который говорил членам Национального руководства СФНО, что на Кубе национализация была скорее вынужденной мерой, вызванной американской интервенцией и блокадой. К тому же сандинисты опасались, что в случае официального объявления курса Никарагуа на строительство социализма на основе марксизма-ленинизма США воспользуются этим для прямой военной интервенции на начальной стадии революции, когда она еще не успеет привлечь на свою сторону подавляющее большинство народа.

Поэтому официально заявленная идеология революции в Никарагуа выглядела социал-демократической и базировалась на трех китах:

– смешанная экономика (сосуществование государственного и частного секторов);

– политический плюрализм (допущение оппозиции, в том числе и антисоциалистической, то есть внесистемной – ничего подобного в социалистических странах не было);

– внешняя политика неприсоединения, то есть равноудаленность как от США и НАТО, так и от СССР и Варшавского договора.

Фактически именно таких принципов придерживались в то время социал-демократические правительства скандинавских стран, особенно Швеции. Именно эту страну в первые годы революции сандинистские лидеры часто публично называли примером для Никарагуа. Не случайно также, что СФНО подал заявку на вступление в Социалистический интернационал – международное объединение социалистических и социал-демократических партий западных и развивающихся стран. Ни одна из правящих коммунистических партий социалистического лагеря не была членом Социнтерна.

При этом все члены Национального руководства СФНО, как и большинство членов компартий по всему миру, не любили социал-демократов, видя в них, в общем справедливо, предателей социализма, вписавшихся в капиталистическое общество и не желавших, несмотря на официальные программы своих партий, никакой системной трансформации. В 1988 году в интервью итальянским журналистам Томас Борхе (которого считали самым ортодоксальным марксистом-ленинцем среди руководителей СФНО)[686]686
  Такой публичный имидж был во многом следствием целенаправленной американской пропаганды, которая всячески стремилась противопоставить «ортодокса» Борхе «прагматикам» братьям Ортега, чтобы спровоцировать раскол в СФНО. На самом деле братья Ортега были ничуть не меньшими приверженцами марксизма-ленинизма, чем Борхе.


[Закрыть] сказал: «Да, мы считали себя марксистами-ленинцами, и в наших умах было коммунистическое общество. Мы не любили социал-демократов»[687]687
  Ryan Rh. The Fall and Rise of the Market in Sandinista Nicaragua. McGill-Queen's University Press, 1995. P. 24.


[Закрыть].

Как и большинство марксистов-ленинцев, члены Национального руководства СФНО с некоторым пренебрежением относились к «буржуазным» выборам, однако вовсе не потому (как утверждали американцы), что боялись их проиграть. Нет никакого сомнения, что на любых выборах в Никарагуа в 1979-1981 годах сандинисты получили бы как минимум 70 % голосов, и это прекрасно понимала и правая буржуазная оппозиция, особенно не настаивавшая на выборах в первые годы революции. Просто, как и Ленин, руководители СФНО считали, что демократия должна быть повседневной и доступной для участия широких масс населения в противоположность буржуазной демократии, где мнение людей спрашивали раз в несколько лет, а всю реальную политику проводил профессиональный и подчас идейно никак не связанный с народом депутатский корпус.

Поэтому сразу же после победы революции сандинисты стали создавать широкую сеть массовых организаций, которым передавались реальные властные полномочия. Также эти организации были призваны поддерживать политику фронта среди широких масс населения.

Самой массовой организацией новой Никарагуа (не имевшей аналога в СССР) стали Комитеты сандинистской защиты. Они сложились стихийно во время народного восстания 1978 года для помощи бойцам СФНО и организации повседневного управления освобожденной территорией, прежде всего в городах. Комитеты формировались на уровне городского квартала (или крупного жилого дома) либо деревни и должны были отвечать за решение всех местных проблем – от озеленения и уборки мусора до освещения улиц. После победы революции комитеты организовали людей на добровольный труд для ликвидации последствий уличных боев в городах. Затем комитеты стали перестраивать разрушенные кварталы и возводить новое жилье для бедных слоев населения.

Но главной функцией комитетов была все же политическая – их члены разоблачали контрреволюционеров и саботажников, передавая их властям. После введения революционным правительством предельных розничных цен на социально значимые товары члены комитетов следили за соблюдением торговцами этих предписаний.

В крупных городах несколько квартальных комитетов образовывали районный комитет. Обычно Комитеты сандинистской защиты собирались на свои заседания раз в неделю.

СФНО считал Комитеты сандинистской защиты главной формой политического творчества масс. В первые годы революции в комитеты вступили десятки тысяч никарагуанцев, причем принимали всех, кто был старше 14 лет[688]688
  Walker Th. W. (Editor.) Nicaragua in revolution. New York, Praeger, 1982. P. 106.


[Закрыть]. В рамках комитетов впервые за всю историю Никарагуа сотни тысяч людей стали участвовать в государственных делах, причем в таких, отдача от которых немедленно ощущалась ими самими. Поэтому утверждения американской пропаганды и правой оппозиции о насильственной записи никарагуанцев в комитеты были абсолютно ложными.

Другое дело, что жители многих деревень, не пострадавших от гражданской войны, сначала не понимали, зачем такие комитеты нужны. Ведь перестраивать свои деревни эти люди не хотели, да и никаких общих задач у крестьян-единоличников не было – каждый отвечал за свое поле и дом. Поэтому в деревнях комитеты обычно активно агитировали крестьян в пользу образования производственных и сбытовых кооперативов. А это было многим не по вкусу.

Таким образом, если в городах комитеты были популярны, то в деревнях к ним часто относились настороженно. За десятилетия диктатуры Сомосы сельские жители привыкли ждать от любой правительственной организации только плохого. Часто комитеты на селе организовывали «чужаки» – молодежь из городов тихоокеанского побережья. Консервативно настроенные крестьяне, особенно в отсталых горных районах, их не принимали. К тому же католическая церковь с первых дней революции относилась к сандинистам негативно, и священники в селах (имевшие, как правило, большой авторитет среди неграмотных в своей массе крестьян) клеймили сандинистов и их комитеты как «безбожные».

Но несмотря на все противодействие явной и тайной оппозиции, к 1984 году в 15 тысяч Комитетов сандинистской защиты вступило 600 тысяч никарагуанцев (40 % всего взрослого населения)[689]689
  Vanden H. E., Prevost G. Democracy and Socialism in Sandinista Nicaragua. Colorado, Lynne Rienner Publishers, 1993. P. 58.


[Закрыть]. Никогда, ни до, ни после в истории Никарагуа не было столь активного вовлечения простых людей в процесс повседневного государственного руководства страной, пусть и на местном уровне. Комитеты активно поддерживали развернувшуюся борьбу против неграмотности и за демократизацию системы здравоохранения.

Кадровым резервом СФНО была Организация сандинистской молодежи 19 июля. В 1984 году в нее входили примерно 30 тысяч человек, в основном студенты и военнослужащие[690]690
  Gilbert D. Sandinistas. Cambridge, Massachussets, 1988. P. 64.


[Закрыть].

Мощнейшим социальным сдвигом для католической страны было активное участие женщин Никарагуа как в самой революции, так и в защите и углублении ее завоеваний.

До революции участь женщины в Никарагуа была очень незавидной. До половины детей рождалось вне брака и, как правило, бедные матери-одиночки (которых не брали замуж как раз по причине отсутствия приданого) были вынуждены перебиваться случайными заработками. Устроиться даже на фабрику или завод в городе женщине было очень трудно, и единственной доступной «карьерой» была работа домашней служанки или няни в богатых семьях. Там женщины часто становились объектами сексуальных домогательств со стороны хозяев дома.

При этом согласно закону на служанок не распространялась система социального страхования, а также положение о 8-часовом рабочем дне и 48-часовой рабочей неделе. Обычно домашняя прислуга работала по 14 часов в день при 84-часовой рабочей неделе.

Согласно законам диктатуры лишь один «акт неверности» со стороны жены был для мужа достаточным основанием для развода. В то же время содержание мужем любовницы законом не наказывалось и официально классифицировалось не как «неверность», а как «сожительство». Жена могла требовать развода, только если муж приводил любовницу жить в супружеский дом или жил с ней в «публичной и скандальной манере». Любовница могла наследовать имущество любовника.

Больше половины женщин (особенно на селе) рожали детей без всякой врачебной помощи. Неудивительно, что младенческая и детская смертность в Никарагуа была просто ужасной даже по меркам Латинской Америки того времени – от 140 до 200 человек на 1000 родившихся (по разным оценкам).

Средняя продолжительность жизни женщин из бедных слоев общества не превышала 50 лет, и большинство из них либо не учились совсем, либо заканчивали только начальную школу.

Излишне говорить, что никакой политической или общественной активности женщин при диктатуре Сомосы и не могло быть, так как никарагуанскому слабому полу отводились лишь роли домохозяек и матерей.

Еще в ходе борьбы против диктатуры Сомосы в 1977 году была образована первая общенациональная женская организация[691]691
  После победы революции ей присвоили имя швеи Луизы Аманды Эспиносы, которая была первой женщиной-бойцом СФНО, погибшей в бою против диктатуры в 1970 году.


[Закрыть] (испанская аббревиатура АМПРОНАК; формальный перевод – Ассоциация никарагуанских женщин перед лицом национальных проблем). С самого начала своей подпольной деятельности СФНО активно привлекал в свои ряды женщин, так как стоял на твердых позициях равноправия, что было удивительным для такой зараженной «мачизмом» и католическими предрассудками страны, как Никарагуа. До 30 % бойцов фронта были женщинами – в основном студентками и выходцами из городского среднего класса. Еще больше женщин варили еду для бойцов во время восстания 1978 года, шили форму, черно-красные флаги, банданы и шейные платки СФНО.

Женщины захватывали церкви и государственные учреждения, устраивали марши с требованием освобождения политзаключенных.

Давали женщинам и самые ответственные задания в ходе вооруженной борьбы. Например, 19-летняя девушка по имени Анна-Мария ракетой должна была дать сигнал к началу наступления против национальной гвардии Сомосы 17 июля 1979 года в городе Хуигальпа[692]692
  Walker Th. W. (Editor.) Nicaragua in revolution. New York, Praeger, 1982. P. 152.


[Закрыть].

Из 32 «партизанских команданте» (высшее военное звание СФНО) три были женщинами (9 %)[693]693
  В том числе Дора Мария Тельес – легендарная «команданте два», принявшая участие в захвате в августе 1978 года Национального дворца в Манагуа.


[Закрыть]. После образования на базе СФНО Сандинистской народной армии Никарагуа (СНА) среди ее офицеров впервые в истории Никарагуа появились женщины. На уровне командиров бригад (18 человек) и капитанов (24 человека) представительниц прекрасного пола не было, зато из 96 «первых лейтенантов» СФНО пять были женщинами. Столько же их было и среди 61 «второго лейтенанта»[694]694
  Walker Th. W. (Editor.) Nicaragua in revolution. New York, Praeger, 1982. P. 157.


[Закрыть]. Очень много женщин служили в Сандинистской полиции и резервных батальонах сандинистской милиции (отряды добровольцев, проходивших начальную военную подготовку без отрыва от учебы или работы), принимавших активное участие в боях против контрреволюции.

В 1978 году перед АМПРОНАК (в руководстве которой первоначально преобладали образованные женщины из средних городских слоев, стремившиеся ограничить деятельность организации феминистской повесткой дня) встала дилемма – присоединиться ли к Единому народному движению (испанская аббревиатура МПУ; политическое крыло СФНО, блок левых организаций) или к Широкому оппозиционному фронту (правая буржуазная организация, стремившаяся путем переговоров добиться от диктатуры ряда уступок). Выбор был сделан в пользу МПУ, что сразу привело к бурному росту рядов АМПРОНАК.

Неудивительно, что уже в апреле 1980 года в АМПРОНАК было 17 тысяч членов, а к концу года – 25 тысяч, объединенных в 420 сельских и городских комитетов[695]695
  Vanden H. E., Prevost G. Democracy and Socialism in Sandinista Nicaragua. Colorado, Lynne Rienner Publishers, 1993. P. 59.


[Закрыть]. АМПРОНАК, подчас с феминистских позиций, активно боролась за повышение роли женщины в обществе. После краха диктатуры АМПРОНАК была переименована в АМНЛАЕ (Ассоциация никарагуанских женщин имени Луизы Аманды Эспиносы).

Деятельность женской организации была активной и многогранной.

Сразу после победы революции были организованы бесплатные курсы для женщин, где их обучали различным навыкам, например, бухгалтерскому делу. Ставилась задача повысить квалификацию женщин в городах и тем самым дать им более широкие возможности для достойного трудоустройства.

При помощи государства женская организация вела еженедельные теле-и радиопрограммы для женщин и издавала собственную газету «Ла Вос де ла Мухер» («Голос женщины»). Активистки организации приняли самое активное участие в борьбе с неграмотностью, в рамках которой, например, многим сельским женщинам рассказывали о правилах гигиены, противозачаточных средствах и учили уходу за ребенком. Бригады АМНЛАЕ проводили массовую вакцинацию детей от оспы и других болезней. В ноябре 1979 года АМНЛАЕ вместе с правительством организовала музыкальный фестиваль, чтобы собрать средства для борьбы с неграмотностью. Организация получила грант от голландского правительства на строительство детского медицинского центра.

Не будет преувеличением сказать, что Никарагуа после июля 1979 года стала второй после Кубы страной в Латинской Америки, где было достигнуто реальное, а не формальное равноправие мужчины и женщины.

Именно по инициативе АМНЛАЕ, которая, кстати, не боялась публично критиковать правительство и довольно часто это делала, уже в 1979 году в Никарагуа был принят специальный закон о равной оплате за равный труд для мужчин и женщин. Этим же законом был уставлен оплачиваемый отпуск по рождению и уходу за ребенком. Правительство запретило использование женщины в «качестве сексуального объекта» – то есть, так же как и на Кубе, была запрещена проституция. На рабочем месте для матерей был установлен специальный перерыв для кормления грудью. Была запрещена широко применявшаяся при диктатуре практика, когда муж официально получал зарплату за жену и детей. Были ликвидированы все различия в правом статусе между детьми рожденными в браке и вне брака[696]696
  Вне брака были рождены сам Аугусто Сандино, а также основатель и лидер СФНО Карлос Фонсека Амадор.


[Закрыть].

Никарагуанская революция в деле равноправия женщин пошла даже дальше социалистических стран. Например, было законодательно установлено, что муж и жена должны совместно выполнять домашнюю работу, включая уход за детьми.

В 1984 году в АМНЛАЕ было 85 тысяч членов.

Проблемой АМНЛАЕ стало то, что многие женщины предпочитали работать в рамках Комитетов сандинистской защиты и Сандинистского профцентра, полагая, что надо решать общенациональные, а не чисто женские вопросы. Но на АМНЛАЕ у загруженных еще и работой по дому женщин часто не хватало времени. К тому же против женских организаций и вообще участия женщин в общественно-политической жизни страны очень яростно агитировала католическая церковь. Священники распускали стандартные антикоммунистические слухи о «национализации семьи» и отправке всех детей для «промывки мозгов» на Кубу, то есть в «царство антихриста». На самом деле церковь просто боялась массового оттока прихожан, большинство из которых были женщинами (особенно на селе).