Текст книги "Вкус победы. 14 дней без глютена для совершенства тела и духа"

Джокович Новак
Вкус победы. 14 дней без глютена для совершенства тела и духа

Моим родным и друзьям,

тренерам и соратникам,

которые так долго и упорно работали,

чтобы воплотить в жизнь мою мечту,

Елене Ристич, которая для меня – все,

и сербскому народу.

Получая, мы выживаем, отдавая – живем.

Уинстон Черчилль

Предисловие

Пик человеческих возможностей – вот что показал Новак Джокович в мире большого тенниса. Лишь единицы избранных достигают такого уровня в своей области: для этого необходимы выдающийся талант, смелость, целеустремленность и устранение любых сдерживающих факторов.

Максимальная результативность остается целью человека в любой сфере – от квантовой физики до компьютерного программирования и большого тенниса. Для большинства из нас идеальная форма остается заманчивой, но ускользающей мечтой, потому что физические и эмоциональные барьеры мешают полной реализации человеческого потенциала.

Новак Джокович преодолел невероятные трудности и занял выдающееся место в истории тенниса. Подготовку ему удалось получить в Сербии, где теннис не очень популярен. Он не прекращал тренировок по строгому расписанию, даже когда его родной Белград был осажден во время войны в Косово, а семья Джоковичей несколько месяцев ютилась в бомбоубежище. Но, несмотря на огромный пройденный путь, одна мелочь едва не погубила все. Это была… современная пшеница.

В четвертьфинале Открытого чемпионата Австралии, где Джокович играл против Жо-Вилфрида Цонга, было очевидно: что-то мешает ему оставаться хозяином игры – промах здесь, опоздание на долю секунды там, вот он вздрогнул, как от боли, и чересчур резко ударил по мячу, и наконец медицинский таймаут во время четвертого сета, когда все видели – Джокович испытывает сильнейший дискомфорт, связанный, по-видимому, с желудком. Результатом стало поражение после нескольких часов борьбы.

Финал Открытого чемпионата в 2012 году, где Джокович встретился с Рафаэлем Надалем, был совершенно иным: Джокович двигался плавно, уверенно, полностью контролировал игру – словом, играл блестяще. Как совершилось такое превращение? Довольно просто. Джокович устранил препятствия на пути к идеальной физической и психологической форме, поступив вопреки распространенной рекомендации диетологов: он исключил из рациона «полезные для здоровья цельные злаки».

В итоге в 2011 году он выиграл три тура Большого шлема (Открытый чемпионат Австралии, Уимблдон и Открытый чемпионат США), показал ошеломляющий результат – пятьдесят побед из пятидесяти одной встречи за двенадцать месяцев – и поднялся на вершину мирового рейтинга мужского тенниса. Его форма в том году изумила знаменитых теннисистов, заставив Рафаэля Надаля признаться, что игра Джоковича – «это теннис высочайшего уровня, который только доводилось видеть».

Каким образом изгнание из рациона вездесущего компонента – пшеница входит в состав практически всех готовых продуктов – смогло катапультой отправить уровень спортсмена на новую высоту, позволив Джоковичу с максимальной эффективностью реализовать свой психологический и физический потенциал? Несколько лет своей карьеры я посвятил изучению вопроса, отчего современная пшеница, продукт генетических манипуляций ученых-генетиков и агробизнеса, стала потенциально вредной для человеческой психики и физиологии независимо от таланта, способностей и мотивации индивидуума?

Я наблюдал поразительные случаи. Современная пшеница способна самым настоящим образом вывести из строя пищеварительную систему, вызвав различные заболевания – от кислотного рефлюкса до язвенного колита и прочее. Она способна спровоцировать воспаление суставов (потеря гибкости и болезненность), аутоиммунные заболевания (ревматоидный артрит и тиреоидит Хашимото), обострить психические заболевания (паранойя, шизофрения) и вызвать поведенческие отклонения и трудности в обучении у детей с аутическими расстройствами. Из-за своей уникальной способности стимулировать аппетит пшеница становится причиной набора веса и появления жировых отложений, особенно на животе (полнеют даже ежедневно тренирующиеся спортсмены). Пшеница может негативно сказаться на спортивных результатах, провоцируя различные недомогания, худшие из которых – замедленная реакция, постоянная усталость и нарушения гормонального баланса. Пшеница становится катализатором физических и эмоциональных «русских горок», способных «подрезать» кого угодно и где угодно.

Джоковича «подрезало» на игре с Цонга в 2010 году, когда Новак был уверен в выигрыше.

Как отец профессиональной теннисистки я примерно представляю количество времени и усилий, вкладываемых ради подъема на теннисный Олимп. Разве можно допустить, чтобы среди всех препятствий, с которыми сталкивается спортсмен на пути обретения лучшей физической и эмоциональной формы, простая оплошность в питании стала критической? Ведь потребление пшеницы всегда было статус-кво даже на заоблачных высотах профессионального спорта, где она может негативно влиять на физическую форму, концентрацию и лишать спортсмена сил.

Наступила новая эра спортивных результатов, эра трансформации себя во всех сферах, эра отказов от распространенной рекомендации «употреблять в пищу больше цельных злаков». Случай Джоковича полностью согласуется с тем, что я наблюдал у сотен тысяч, если не миллионов людей, внявших совету исключить из рациона современную пшеницу: поразительное улучшение здоровья и качества жизни.

Я очень рад, что такая заметная личность, как Новак Джокович, которым восхищаются и которому доверяют миллионы любителей большого тенниса, решил эту проблему и личным примером доказал, чего можно достичь благодаря исключительной приверженности своей цели и упорному труду в сочетании с гениальным осознанием возможности максимизировать свои результаты с помощью правильного питания.

Уильям Дэвис, доктор медицины,

www.wheatbellyblog.com

автор ставших бестселлерами книг

«Хлебный живот: откажитесь от пшеницы, сбросьте вес и вернитесь к здоровью»

и «Поваренная книга “Хлебного живота”».

Введение
Диета, которая меня преобразила

От поражения до чемпиона мира за восемнадцать месяцев

В двух шагах от вершины я сорвался на самое дно.

Мне было девятнадцать – неизвестный парень из истерзанной войной страны, ворвавшийся в профессиональный теннис. Я тогда победил в девяти матчах подряд и должен был стать безусловным лидером в финальном раунде Открытого чемпионата Хорватии 2006 года. Зрители на стадионе болели за меня, моя «команда» подбадривала меня.

А я их не слышал. Все звуки забивал рев в голове. Все ощущения подавляла боль. Нос вдруг заложило, грудь сдавило медвежьей хваткой, в ноги словно налили бетона.

Через сетку я видел своего соперника, Станисласа Вавринку. Я видел трибуны, где сидела моя мать. Но вдруг странная тяжесть потянула меня на красную глину корта, и вот я уже лежу, вижу над собой голубое небо Хорватии, а грудь ходит ходуном. Таинственное проклятие, ни с того ни с сего отнимавшее силы, снова настигло меня.

Как я ни старался вдохнуть, воздух не проходил в легкие.

Мой отец Срджан выбежал на корт, вместе с врачом поднял меня под руки и усадил на стул. Я поднял голову посмотреть на маму, плакавшую на трибуне, и понял, что чемпионат для меня закончился. И что с мечтой всей жизни, возможно, тоже придется распрощаться.

В шесть лет большинство из нас не решают всерьез, кем быть, но я уже знал, кем хочу стать. За тринадцать лет до Открытого чемпионата Хорватии, сидя в маленькой гостиной на втором этаже пиццерии, которую держали мои родители, в затерянном в горах городке Копаоник в патриархальной Сербии, я увидел по телевизору, как Пит Сампрас выиграл Уимблдон, и понял, что однажды победителем Уимблдона буду я.

Я тогда еще не играл в теннис и не знал никого, кто держал бы в руках теннисную ракетку. Существовавшие в Сербии представления о теннисе были такими же смутными, как, например, о фехтовании, блеск Лондона был невероятно далек от безвестного курортного городка, где жила моя семья, но, несмотря ни на что, в тот момент я понял, чего хочу больше всего на свете: поднять кубок Уимблдона над головой под восторженный рев трибун, зная, что я стал лучшим в мировом теннисе.

В четыре года родители купили мне маленькую разноцветную ракетку и несколько мячей для уифлбола, и я часами развлекался, подавая мячи в стену пиццерии. Но увидев по телевизору Сампраса, я угадал свою будущую судьбу и следующие тринадцать лет каждый день посвящал постепенному продвижению к цели. Родные, многим пожертвовавшие ради меня, друзья, которые поддерживали меня с самого начала, тренеры, болельщики – все объединились, чтобы помочь мне приблизиться к мечте.

Но во мне был какой-то надлом, нечто нездоровое, негодное. Одни называли это аллергией, другие – астмой, третьи утверждали, что я просто не в форме. Причем, что характерно, никто не знал, как меня лечить.

Я уже не в первый раз падал на корт во время крупных соревнований. Годом ранее, будучи сто пятьдесят третьей ракеткой мира, я, дебютант Открытого чемпионата Франции, шокировал идущего восьмым Гильермо Кориа, выиграв первый сет нашего матча. Но к третьему сету ноги у меня отяжелели, я не мог дышать и в конце концов сдался. «Он явно выдохся, – заметил потом Кориа. – Когда ты в хорошей форме, можно выдержать длинный матч на жаре».

Через три месяца, в начальном раунде моего первого Открытого чемпионата США, играя против Гаэля Монфиса, я в полном смысле слова рухнул на корт. Я лежал на спине, как выбросившийся на сушу кит, на влажной двадцатисемиградусной жаре, старался глотнуть воздуху и ждал тренера. После четырех крайне неловких тайм-аутов мне удалось выиграть матч, но трибуны кричали мне «бу!», требуя уйти с корта, а мое недомогание стало основной темой для обсуждения на чемпионате. «Может, ему что-нибудь поменять?» – предложил Монфис.

Я пытался. В профессиональном теннисе малейшее изменение квалификации, физического или эмоционального состояния проявляется очень ощутимо. Я тренировался ежедневно. Я работал со штангой и гантелями, ездил на велосипеде или бегал по несколько часов без перерыва практически каждый день. И при этом я оставался не в форме? Чепуха какая-то. Я менял инструкторов в поисках нового режима тренировок. Я менял тренеров, думая, что совершенствование техники освободит меня от моего проклятия. Я прооперировал нос в надежде, что смогу дышать свободнее. Каждое изменение немного помогало: сезон за сезоном я становился чуть-чуть сильнее в технике и лучше в форме. В 2007 году я стал вторым теннисистом, обыгравшим Роджера Федерера и Рафаэля Надаля после их восхождения на теннисный Олимп.

Но всякий раз, делая очередной большой шаг к своей мечте, я чувствовал, как невидимая веревка тянет меня назад. Профессиональный теннис подразумевает непрерывный одиннадцатимесячный сезон, и основа стабильности спортсмена – способность быстро восстанавливаться от одной игры до другой. Я выигрывал один чемпионат и неожиданно падал на следующем; вырывался вперед на знаковом турнире и снова возвращался в середнячки.

Может, проблема крылась не в физическом, а в психологическом состоянии? Я занялся медитацией и йогой, чтобы совладать с эмоциями. Тренировка стала моей навязчивой идеей – по четырнадцать часов ежедневно. Я не занимался ничем иным, сосредоточившись на улучшении психологической и физической формы, и вошел в десятку лучших теннисистов мира.

Но у меня была мечта, и мечтал я быть не просто одним из лучших. Были два лучших в мире теннисиста, Федерер и Надаль, для которых я был не более чем случайной досадной помехой, которая может самоустраниться в любой момент, как только начинаются трудности. Эти парни были элитой, а я болтался где-то на втором плане.

В 2008 году я выиграл мой первый турнир Большого шлема – Открытый чемпионат Австралии. Это был прорыв. Но годом позже, играя с Энни Роддиком, я снова вынужден был сняться с чемпионата. Я отстаиваю свой титул и вдруг снимаюсь с соревнований?! Да что со мной такое? «Судороги, птичий грипп, сибирская язва, атипичная пневмония и насморк с кашлем», – насмехался над моими частыми болячками Роддик. Даже Федерер, всегда спокойный и благородный, пренебрежительно бросил, говоря обо мне с репортерами: «Он просто ходячий анекдот со своими травмами».

В конце 2009 года я даже перенес свой тренировочный лагерь в Абу-Даби, надеясь, что раскаленная жара Персидского залива позволит мне лучше подготовиться к Открытому чемпионату Австралии в Мельбурне. Может, толком акклиматизировавшись, я смогу наконец победить свое недомогание?

Сперва казалось, что я наконец все учел. К 27 января 2010 года я прошел в четвертьфинал чемпионата Австралии, легко справившись с соперниками. По ту сторону сетки в четвертьфинальной игре был Жо-Вилфрид Цонга, десятая ракетка мира. Я тогда считался третьей. За два года до этого я победил Цонга на этом самом корте, когда шел к первой своей победе в турнире на Кубок Большого шлема. Тогда мне был двадцать один год, и сегодня от меня требовалось быть не хуже. Впрочем, нет: лучше.

Цонга – это двести фунтов чистых мышц, один из самых крупных и сильных теннисистов, скорость его подачи – сто сорок миль в час. Когда он переводит массу тела в отбивающий удар, мяч возвращается «тяжелым», то есть с таким сочетанием скорости и верхнего вращения, что едва не выбивает из рук ракетку. А еще Цонга с хорошей скоростью перемещается по корту. В тот день в своей неоново-желтой футболке он казался большим, как солнце, и таким же безжалостным. Первый сет он взял со счетом семь – шесть после изнурительного тай-брейка, в течение которого зрители на трибунах неоднократно вскакивали на ноги.

Затем начала наконец сказываться моя нечеловеческая подготовка: я взял второй сет (семь – шесть) и контролировал игру, гоняя Цонга по задней линии. Ширина теннисного корта для одиночного разряда составляет двадцать семь футов, и я покрывал это расстояние не хуже других.

Третий сет я взял легко: шесть – один. Я его сделал!

И тут это началось снова. Получив в четвертом сете преимущество над Цонга в одно очко, я снова подвергся атаке неведомой силы. Я не мог дышать. Когда Цонга выиграл следующий гейм, к горлу у меня что-то подступило. Я упросил судью дать мне перерыв на туалет, не желая, чтобы соперник видел, что со мной творится.

Я побежал в раздевалку, ворвался в туалет и упал на колени. Вцепившись в чашу унитаза, чувствуя, как сводит спазмами желудок, я буквально выблевал свои силы.

Когда я вернулся на корт, игрок из меня был уже никакой.

Цонга знал, что меня подводит организм, и подача была его, поэтому он гонял меня по корту, как игрушку. Я чувствовал, что симпатии зрителей на стороне Цонга. Его подачи стали резче и тяжелее – или это я стал слабее и медлительнее? Я будто соперничал с гигантом. Не раз пропускал я поданные мячи: ноги будто прилипали к синему твердому покрытию корта: у меня не было сил их передвигать. Четвертый сет остался за Цонга: шесть – три.

Я должен был безукоризненно разыграть подачу, чтобы выбить его из равновесия и вернуть себе контроль над игрой. Если у меня и оставались шансы на победу, нужно было подавать как никогда в жизни, превзойти десятки тысяч выполненных мной подач.

Я бросал мяч о корт и ловил. Отскок, отскок. Подбросив мяч, я попытался вздохнуть полной грудью и максимально вытянуться, но торс словно перетянули обручами. В руках неожиданно оказался молот Тора, а не теннисная ракетка.

Мышцы отказывали.

Ошибка.

Отказал психологический настрой.

Бросаю мяч о корт. Отскок, отскок. Подача.

Двойная ошибка.

Победа осталась за Цонга.

Игра завершилась быстро и милосердно, как казнь. Пожав мне руку над сеткой, Цонга побежал по стадиону, подзадоривая зрителей, полный сил и энергии, а я был выжат как лимон. Семнадцать лет ежедневных тренировок, и все равно я физически либо психологически не готов выступать на одном корте с сильнейшими теннисистами.

У меня были квалификация, талант, мотивация. У меня была возможность пробовать все виды психологических и физических тренировок, какие только существуют, и попасть к лучшим в мире врачам. Мне даже в голову не могло прийти, чтó на самом деле тянуло меня назад. Тренировался я правильно.

Я неправильно питался.

Диета, изменившая мою жизнь

Моим профессиональным провалом стала двойная ошибка 27 января 2010 года.

Но уже к июлю 2011 года, всего через восемнадцать месяцев, я был другим человеком. На одиннадцать фунтов легче, сильный как никогда, здоровый, как в детстве, я осуществил две главные цели своей жизни: одержал победу в Уимблдоне и был назван первой ракеткой мира. Следя за последним, безнадежным уже бэкхендом Рафаэля Надаля, когда его мяч приземлился с большим перелетом и принес мне Кубок Уимблдона, я видел себя шестилетним мальчишкой родом из ниоткуда, в невинности своей ухватившимся за несбыточную мечту.

Я упал на землю и вскинул руки в воздух. Я припал к Уимблдонскому корту, сорвал травинку и начал жевать ее.

На вкус она была как пот. Мой пот. Но мне она казалась необычайно сладкой.

Не новая программа тренировок сделала меня из очень хорошего теннисиста лучшим в мире всего за полтора года. Не новая ракетка, не новый метод подготовки и даже не новые порции еды помогли мне похудеть, добиться психологической концентрации и ощутить себя непривычно здоровым.

Это была новая диета.

Моя жизнь изменилась, потому что я начал есть продукты, подходящие для моего организма, и в том виде, как требовал организм. За первые три месяца новой диеты я похудел с восьмидесяти двух до семидесяти восьми килограммов – друзья и родные даже забеспокоились, решив, что я могу сбросить слишком много. Но я чувствовал себя свежее, живее, проворнее и энергичнее, чем когда-либо. Я стал более быстрым, гибким, мог брать мячи, которые не могли отбить другие игроки, и при этом не терял сил и сосредоточенности – никакого тумана в голове. Я не уставал и не сбивал дыхания. Аллергические реакции значительно ослабли, астма отступила, страхи и сомнения сменились уверенностью в себе. Уже почти три года я не знаю серьезных простуд или гриппа.

Спортивные журналисты назвали мой сезон 2011 года самым удачным годом одиночного теннисиста за всю историю. Я выиграл десять теннисных турниров, три турнира Большого шлема и не знал поражений сорок три матча подряд. При этом единственным, что я поменял, был мой рацион.

Что меня поразило, так это как просто было проделать эти изменения и к каким поразительным результатам это привело. Всего на несколько дней убрав из рациона глютен – белок пшеницы, я сразу почувствовал себя лучше. Я стал легче, быстрее в движениях, возросли физическая бодрость и ясность мышления. Через две недели я понял, что жизнь изменилась. Я решился на дальнейшие изменения – уменьшил потребление сахара, отказался от молочных продуктов и всякий раз, просыпаясь утром, чувствовал себя другим человеком. Так хорошо мне не было с самого детства. Я вскакивал с кровати, готовый к свершениям нового дня. И тогда я понял, что просто обязан поделиться своим открытием с другими.

Необязательно быть профессиональным спортсменом, чтобы произвести несложную корректировку своего рациона, описанную в этой книге, и уж точно не нужно быть профессиональным теннисистом, чтобы улучшились ваше физическое состояние, здоровье и взгляд на жизнь.

То, о чем я собираюсь рассказать, не является диетой в строгом смысле слова, так как диета означает, что вам можно есть только то, что я скажу. Но это же чушь. В большинстве диетических программ подразумевается, что один стандартный рацион подойдет сразу всем и что вы «должны» есть определенную пищу, будь вы двадцатисемилетним теннисистом, тридцатипятилетней матерью двоих детей или пятидесятилетним заместителем генерального директора. Это глупо. Понятие «должны» здесь вообще неуместно. Ваш организм – это механизм, совершенно отличный от моего. Посмотрите на подушечки пальцев: папиллярный рисунок на них уникален. Так и ваш организм отличается от остальных. Я не хочу, чтобы вы питались тем, что идеально подошло мне. Я хочу научить вас подбирать подходящее питание для вашего уникального организма.

Маленькие изменения, большие результаты

Если вы когда-нибудь пробовали поддерживать форму, контролировать свой вес и оставаться при этом энергичным, вы, должно быть, уже поняли – это весьма непросто.

Я живое тому доказательство. Всю свою карьеру я практически ежедневно занимаюсь теннисом от трех до пяти часов. За год я принял участие в девяноста семи играх профессионального уровня с величайшими профи этого вида спорта. В те дни, когда матчей не было, я по три с лишним часа тренировался на корте, еще полтора работал со штангой, занимался йогой или тай-чи и, если позволяли силы, отправлялся бегать, ездить на велосипеде или плавал на байдарке. И даже с таким расписанием тренировок я оставался медлительным, быстро уставал и никак не мог сбросить несколько килограммов. Поэтому вы заблуждаетесь, если считаете, что можно избавиться от проблем с помощью физической нагрузки. Я тренировался минимум пять часов буквально каждый день, и все равно моя физическая форма была недостаточно хорошей. Неужели я таскал на себе почти четыре лишних килограмма потому, что мало себя гонял?

Нет. Я был медлительным, тяжелым и вялым, потому что питался, как большинство из нас. Я ел как серб (и как американец) – сплошная итальянская кухня: пицца, паста и особенно хлеб, плюс минимум два раза в день плотные мясные блюда. Во время игры я перекусывал шоколадными батончиками и другими содержащими сахар лакомствами, думая, что они подпитают меня энергией, и считал, что уж при моих-то нагрузках мне позволительно взять горсть печенья с каждого проносимого подноса. Я не подозревал, что подобное питание вызывает так называемое воспаление. Организм реагирует на пищу, которая ему не нравится, посылая сигналы – негибкость и боли в суставах, желудочно-кишечные спазмы. Врачи связывали эту воспалительную реакцию со всем подряд – от астмы до артрита, сердечных заболеваний и болезни Альцгеймера.

Представьте, что вы забиваете гвоздь и нечаянно попадаете по пальцу. Больно, правда? Палец распухает, краснеет и болит. Это воспалительная реакция. А теперь представьте, что это случилось в вашем организме, где глазом не увидишь. Именно это происходит, когда мы едим пищу, которая ему не нравится. Когда я разваливался на части на Открытом чемпионате Австралии, это организм давал мне понять, что я бью себя молотком, только изнутри.

Пришлось научиться слышать эти сигналы.

Как только я начал прислушиваться к себе, изменилось все – не только теннисная карьера, но и вся жизнь. Можете назвать это чудом – мне, кстати, так и казалось. А между тем секрет заключался всего лишь в том, чтобы пробовать разную пищу с целью найти такую, которая мне подходит, и ввести выявленную пищу в ежедневный рацион.

Итог: я разобрался, какие продукты мне вредили, а какие помогали. Это не очень трудно, я покажу, как это делать (см. главу 4). Разобравшись, что и когда надо есть и как максимизировать полезность пищи, вы получите примерный план трансформации и вашего организма, и вашей жизни.

Вот как это делается. Для начала на две недели уберите из своего рациона глютен (это проще, чем кажется, об этом вы прочтете ниже). После этого откажитесь от избыточного сахара и молочных продуктов (тоже на две недели) и посмотрите, как вы будете себя чувствовать (скажу сразу: чувствовать вы себя будете прекрасно).

Но изменение рациона – это еще не все. Вам предстоит научиться еще и как питаться. Вы узнаете, как синхронизировать прием пищи с потребностями организма, дать ему именно то, что он хочет и когда хочет. Вы прочтете, как сочетание правильной диеты и подходящей методики стресс-контроля улучшает деятельность тела и мозга. Вы станете более спокойными, будете легче концентрироваться, начнете больше контролировать свою жизнь.

Написать эту книгу меня побудило сознание, что я могу продемонстрировать, как изменить не только организм, но и жизнь всего за четырнадцать дней! Вы будете легче просыпаться с ощущением прилива сил, начнете иначе выглядеть и заметите разницу. Вскоре вы научитесь слышать свой организм, следовать его пищевым потребностям и поймете, чего он старается избегать.

Не впадайте в заблуждение – ваш организм будет говорить вам другие вещи, нежели мой говорил мне. Мы разные, как наши отпечатки пальцев, помните? Зато мы все умеем слушать.

В тот январский день 2010 года теннисные комментаторы решили: они знают, что со мной случилось.

«У него снова разыгралась астма», – повторяли они. Однако когда я, задыхаясь, допустил двойную ошибку, влепив мяч в сетку, я не подозревал, что скрутило меня нечто совершенно иное.

С тринадцати лет я постоянно ощущал заложенность носа, особенно по ночам. Я с трудом просыпался, тратил много времени на раскачку, не мог избавиться от ощущения постоянной усталости. Я чувствовал себя толстым, несмотря на три тренировки в день.

Да, у меня была аллергия, обострявшаяся во влажную погоду и в периоды цветения, однако на корте творилось нечто непонятное – при астме от физического напряжения задыхаться начинают сразу, а не на третий час игры. Взять проблему под контроль у меня не получалось. На тренировках я выкладывался не хуже других, однако на важнейших встречах с лучшими игроками мне удавалось продержаться несколько сетов, после чего организм отказывал.

Я не был ипохондриком или астматиком, не был и слабаком, который пасует перед трудностями. Я был человеком, который неправильно питался. Моя жизнь не могла не измениться. Кто мог знать, что грандиозный провал в моей карьере обернется счастливым случаем?

По чистейшему совпадению Игорь Четоевич, врач-диетолог из моей родной Сербии, в тот момент, сидя у себя в доме на Кипре, переключал телеканалы и увидел мое выступление на Открытом чемпионате Австралии. Четоевич не был любителем тенниса, но его супруге теннис нравился, и она захотела посмотреть. Так Четоевичи стали свидетелями моего поражения.

Сербский диетолог сразу понял, что у меня не астма, а причина недомоганий, как он предположил, кроется в неправильном питании. Ему показалось, что затрудненное дыхание стало результатом разбалансировки моей пищеварительной системы, из-за чего в кишечнике накапливаются токсины. Находясь почти за четырнадцать тысяч километров от меня, Четоевич со своим диагнозом попал в «яблочко».

У него нашлись общие знакомые с моим отцом – Сербия все же маленькая страна, и через полгода после моего австралийского позора мы с Четоевичем встретились на Кубке Дэвиса в Хорватии. Доктор Четоевич сказал, что, по его мнению, повышенная чувствительность к определенной пище не только является причиной моего физического срыва, но и влияет на мой психологический настрой. Он сказал, что может написать рекомендации, которые помогут мне самому подобрать правильную диету, подходящую моему организму. Он расспрашивал, как я ем, как сплю, как живу и как я рос.

Будучи сербом, доктор Четоевич прекрасно понимал, каким было мое детство, как мы потеряли все, чем когда-то владела семья, как бились изо всех сил, стараясь преодолеть невзгоды. Маленький серб – и чтобы стал чемпионом мирового тенниса? Крайне маловероятно даже при самых благоприятных обстоятельствах.

Это стало еще невероятнее, когда на нас начали падать бомбы.