Текст книги "Принц крови"

Они побежали по коридорам назад, мимо опешивших солдат, свернули в темный проход и услышали приближающиеся голоса. Едва Боуррик и Гуда успели спрятаться в темную нишу, как мимо прошли два человека.

– Проклятье! – раздался голос дородного мужчины. – Авари не должен был так быстро узнать о смерти сестры. Найди того, кто сообщил ему, и убей на месте. Надо было, чтобы он, когда узнал об этом, был уже на полпути к месту встречи с якобы поджидающими его армиями Королевства.

Боуррик похолодел. Принцесса Сойана погибла! Вот почему такая суматоха во дворце – искали не грабителей, забравшихся во дворец, а убийц принцессы! Принц, сделав знак Гуде, неслышно перебрался через зал так, чтобы снова можно было услышать, о чем разговаривали эти двое, прошедшие мимо них.

– Авари – болван. Вернувшись, он явится к императрице и потребует, чтобы она провозгласила его наследником, а императрица, в горе от смерти Сойаны, откажет ему, и начнется восстание. Его надо отправить на север, а в смерти принцессы обвинить островитянина. Где он?

– В зернохранилище на нижних уровнях, – ответил Торен Зи.

– Перетащите его в пустые комнаты слуг, и пусть стражники найдут его там. Капитан доложит, что этот человек был убит при попытке задержать его. А потом пусть капитан, убивший его, сам умрет при загадочных обстоятельствах. В Галерее я объявлю, что раскрыт заговор. Таким образом мы отведем от себя подозрения. Когда начнут задавать вопросы, будет слишком поздно.

– Но разве это не растревожит Острова?

– Нет, – ответил толстый кешианец. – Но все опять начнут рассуждать о том, кто знал о заговоре, кто приложил к нему руку. Каждый недовольный в Галерее будет обвинен в сговоре с Островами. Мне надо, чтобы два дня во дворце была неразбериха.

– Где же Миа? – произнес толстый вельможа, остановившись перед одной из дверей. Увидев двух человек, идущих следом, он воскликнул:

– А это кто?

Боуррик вышел из тени и остановился перед двумя кешианцами.

– Ты! – воскликнул человек в черном плаще. Боуррик направил на него рапиру.

– Гуда, позволь представить тебе лорда Торена Зи, посла ее величества императрицы Кеша при дворе принца Крондорского.

– Если я закричу, сюда сбегутся десятки солдат.

– Кричи, – ответил Боуррик, – ты будешь мертв, пока они прибегут.

– Чего ты хочешь добиться? – злобно посмотрел на него Торен Зи.

– Встречи с императрицей. – Принц упер кончик рапиры в горло посла.

– Это невозможно.

– Не знаю, что здесь происходит, – сказал Боуррик, нажимая на рапиру, – но уже понял, что, доживи мы до встречи с императрицей, – и вы погибли. Если ты хочешь избежать подобной участи, расскажи нам все, что мы хотим знать.

– Мы расскажем вам все, – сказал тучный придворный. – Но лучше, если мы войдем в комнату и сядем, как приличные люди.

С этими словами он распахнул дверь и бросился в комнату. Торен Зи кинулся вслед за ним. Гуда оттолкнул его. Схватив посла за золотое ожерелье на шее, Боуррик сильно дернул, едва не придушив Торена Зи, и, ворвавшись в комнату, увидел, что толстый вельможа уже подбежал к другой двери. Тогда, не мешкая, принц ударил посла по голове, и, когда тот без чувств повалился на пол, Боуррик уже бежал следом за вельможей и Гудой.

– Убейте их! – закричал царедворец, вбегая в следующую комнату. Гуда догнал его на пороге.

Принц добежал до двери и увидел, что изумленный Гуда стоит у входа, а вельможа висит в воздухе в футе над полом. На полу лежала без сознания добрая дюжина солдат в форме Внутреннего легиона и несколько чистокровных. Рядом с ними лежали оглушенные Джеймс, Гамина и Эрланд.

На большом круглом столе сидел Накор. Он гримасничал и издавал странные звуки, уставив два растопыренных пальца на парящего вельможу.

Увидев принца и старого воина, Накор отвлекся.

– Боуррик! Гуда! – воскликнул он. В тот же момент толстый кешианец со стуком упал на пол, и Гуда подскочил к нему.

– Накор, что ты сделал? – спросил Боуррик, подходя к своим друзьям.

– Я играл со стражей в догонялки, а они потерялись. Вот я и пошел их искать. Я увидел тебя – ну, мне показалось, что это ты, – под конвоем солдат и хотел спросить, где ты раздобыл такую прекрасную одежду и где потерял моих друзей Гуду и Сули. А где Сули?

– Сули погиб.

– Это печально, – сказал маленький исалани. – У него было доброе сердце, и когда-нибудь он стал бы хорошим человеком. Надеюсь, так и будет, когда он вновь пустится в странствование по Колесу Жизни. Это твой брат? – спросил он, указывая на Эрланда.

– Да, – ответил Боуррик. – Что ты с ними сделал?

– Знаешь, я вошел в комнату, и все вдруг так переполошились. Некоторые были не очень рады меня видеть, и я, устав от забав, всех оглушил. Я решил, что вы придете сюда рано или поздно. Видишь – я оказался прав.

Напряжение отпустило Боуррика и Гуду, и они рассмеялись.

– Да, ты был прав.

Они хохотали и хохотали, и маленький человечек веселился вместе с ними.

– Как же ты это сделал? – спросил Боуррик сквозь смех.

– Это такой фокус, – пожал плечами Накор.

– А теперь что? – все еще смеясь, спросил Боуррик.

– Хочешь апельсин? – спросил Накор, запуская руку в свой мешок.

– Никогда не думал, что скажу тебе… – произнес Эрланд, – но знаешь, я очень по тебе скучал.

Боуррик кивнул.

– И я. Так что же мы теперь будем делать?

Джеймс стряхивал остатки оцепенения, а Гамина все еще не могла прийти в себя. Гуда караулил оживающих стражников и был готов разрубить пополам каждого, кто сделает неосторожное движение; те, видя это, сидели тихо.

Эрланд очнулся первым – это потому, что он самый молодой, пояснил Накор. Братья рассказали друг другу, что знали.

– Может быть, если бы мы обратились к императрице… начал Джеймс.

– Как? – спросил Боуррик.

– Гамина, – ответил Эрланд. – Она умеет передавать мысли, разве ты забыл?

Боуррик кивнул и нахмурился.

– Я мог бы мысленно позвать на помощь, как только попал во дворец, и она бы услышала.

– А почему ты не позвал? – спросил Джеймс. Гамина начала подниматься.

– Я об этом не подумал, – беспомощно улыбнулся Боуррик.

– А как ты спрятался от нее, когда она тебя сегодня обнаружила? – спросил Джеймс.

Боуррик указал на Накора.

– Он почувствовал и как-то закрыл меня от ее мыслей.

– Ты чародей? – спросил Джеймс.

Накор ответил гримасой отвращения.

– Нет. Я исалани. Чародеи – серьезные люди. Они сидят в пещерах и делают всякие ужасные и важные вещи. Я же просто знаю несколько фокусов, чтобы повеселить людей. Вот и все.

– Посмотрев на солдат и нашего толстого друга, – заметил Джеймс, – можно понять, что твои шутки хоть и не злые, но не всегда веселые.

– Ну спасибо, – широко улыбнулся Накор. – Я хорошо умею делать то, что делаю, и мне кажется, что это очень смешно.

Гамина увидела Боуррика.

– Ты жив! – воскликнула она.

– Кажется да, – смеясь, ответил ей Боуррик.

Гамина обняла его и спросила:

– Почему же я не могла найти тебя в пустыне?

Боуррик нахмурился.

– Ах да, конечно. Это все из-за плаща, который на мне был. Работорговцы приняли меня за чародея и надели наручники, которые не дают чародеям воспользоваться их силой.

– Ба! – воскликнул Накор. – Этого бы не случилось, если бы чародеи всегда знали, что они делают.

– Как же мы попадем отсюда к императрице? – задумчиво произнес Джеймс.

– Это легко, – сказал Накор. – Идите за мной. И ребят этих тоже прихватите.

Гуда разоружил солдат и втащил в комнату бесчувственного Торена Зи. Ниром предупредил:

– Как только мы увидим отряд стражи, вас арестуют. Люди Авари занимают все крыло дворца.

– Посмотрим, – ухмыльнулся Накор.

Когда они дошли до зала, где стояли десятки стражников, Накор полез в свой мешок и что-то из него вытащил. Боуррик и Гуда уже привыкли к волшебному мешку, но все остальные были потрясены. Исалани поднял руку, и оказалось, что у него на руке сидит красно-золотой сокол, королевская птица Кеша, священный символ императорской власти. Эта птица считалась почти исчезнувшей – у императорских егерей остались только три самки. Сокол закричал и захлопал крыльями, но остался сидеть на запястье идущего по залу Накора.

Солдаты, мимо которых они проходили, разевали рты при виде чудесной птицы.

– Пожалуйста, пойдемте с нами, – говорил Накор каждому солдату, мимо которого они проходили. – Мы идем к императрице.

– Что это? – вопросил мастер церемоний.

Боуррик и Эрланд вышли вперед.

– Принцы Островов Боуррик и Эрланд требуют немедленной аудиенции у ее величества, – сказал Эрланд. – Речь пойдет об измене.

***

Вся Галерея лордов и мастеров была собрана для внеочередного заседания, когда в зал вступила необычная процессия под предводительством Накора, державшего на руке золотого сокола. Они достигли помоста, и императрица Лакеа поднялась со своего трона.

– Что это за безумие? – Она бросила гневный взгляд на стоящих перед ней людей и заметила Боуррика рядом с Эрландом. – Ты, если я не ошибаюсь, считался погибшим…

– Ваше величество, эти преступники… – попытался заговорить Ниром. Гуда положил клинок своего меча на плечо толстого придворного.

– Невежливо говорить, когда тебя не спрашивают, – сказал он ему и обратился к императрице:

– Прости, мать. Продолжай, если желаешь.

Лакеа, кажется, поняла, что сейчас прояснятся многие тайны и решила не обижаться.

– Благодарю тебя, – сухо сказала она. – Начнем с тебя, человечек, – обратилась она к Накору. – Ты знаешь, что владеть королевским соколом запрещено под страхом смертной казни?

– Да, императрица, – ухмыльнулся Накор. – Но я не владею этой птицей. Я просто помог ей добраться до вашей августейшей особы. Я привез вам подарок на день рождения. – Не спрашивая позволения, веселый исалани поднялся на помост и подошел к трону. Два телохранителя-измали попытались загородить ему дорогу, но он обошел и их, и трон. Позади трона находился пустой символ солнца. Исалани посадил на него сокола, и тот захлопал крыльями.

– Исалани, только самец может восседать на солнце императоров, – сделала ему замечание Лакеа.

– Накор знает это, императрица. Это мальчик. Он станет отцом многих славных соколят. Я поймал его прошлой весной в горах к западу от Тао-Цзи. Там есть еще несколько соколов. Императорские соколятники могут поймать их. Семья будет восстановлена.

Императрица не улыбалась с того момента, как узнала о смерти дочери. Сейчас на ее лице появилась слабая улыбка. Что-то тронуло ее в словах маленького человека – она поняла, что он говорил не только о редких птицах, но и об императорской семье.

– Это неоценимый дар.

Прежде чем сойти в зал, Накор остановился у трона и склонился к императрице.

– С вашей стороны было бы очень мудро, если бы вы поверили мальчикам-близнецам, потому что вон те двое, – он указал на Нирома и Торена Зи, – очень плохие люди.

Императрица посмотрела в зал.

– Принц Эрланд, почему бы вам не начать свой рассказ?

Эрланд и Боуррик, завладев вниманием зала, повествовали о своих наблюдениях и о том, что им удалось выяснить за время пребывания в Кеше. Они говорили без помех в течение четверти часа. Эрланд, закончив рассказывать о событиях, предваривших их появление в зале, сказал:

– Лорд Ниром в ответе за смерть Сойаны. Локлир – хороший фехтовальщик, но он не мог сломать принцессе шею. Вот убийца, – заявил принц, указывая на Нирома. – Он и есть господин Огонь!

– Господин мой Ниром… – начала императрица вставая, но в это время от двери раздался крик:

– Мама!

Вбежал принц Авари, а с ним офицеры в черных доспехах, а также лорды Рави и Джака.

– Что за ужасные вести о Сойане? – спросил принц, встав перед троном и поклонившись.

Императрица внимательно посмотрела в лицо сына.

– Мы как раз и пытаемся это выяснить. Побудь с нами. Это касается и твоего будущего. Я хотела спросить, – обращаясь снова к Нирому, продолжала она, – что вы можете ответить на эти обвинения?

– Мать Всех Нас… – начал толстый придворный.

– Оставь, – перебила его императрица, – мне этот титул нравится еще меньше остальных. Особенно теперь.

– Великая правительница, смилуйся. Я думал, что действую на благо Империи, и хотел привести к трону твоего сына. Но никому не хотел я причинить зла. Покушения на принца Боуррика – не более, чем уловка. Мы хотели, чтобы люди Сойаны обратили взоры на север, поэтому сочинили ложные донесения о том, что островитяне собираются напасть на Кеш. Но убийство твоей дочери – не моих рук дело! Это Авари хотел устранить соперницу.

Принц Авари встрепенулся и уже наполовину выхватил меч из ножен, но лорд Джака положил руку ему на плечо.

– Где же здесь правда? – произнесла императрица, оглядывая зал. – Ваши доводы очень убедительны, – сказала она близнецам, – но где доказательства?

Она взглянула на Гамину.

– Ты говорить, что можешь читать мысли?

Гамина кивнула, но Ниром запротестовал:

– Она жена чужестранца! Она солжет, чтобы угодить мужу, а он служит Островам!

Гамина хотела ответить, но императрица перебила ее:

– Сомневаюсь, что ты будешь лгать. Но не верю, что те, кто выслушает тебя, – она обвела рукой зал, – поверят тебе так же, как и я.

В зал вбежал капитан в форме Внутреннего легиона и зашептал что-то на ухо мастеру церемоний. Он, в свою очередь, сделал жест, испрашивающий позволения подойти к императрице.

Императрица выслушала мастера церемоний и откинулась на спинку кресла.

– Ну вот. Поступили донесения, что два отряда дворцовой стражи забаррикадировались в одном из крыльев дворца, не подчинившись приказу сложить оружие, а по всему городу передвигаются вооруженные люди. Мы стоим перед лицом вооруженного восстания, – продолжала императрица поднимаясь. – Кеш – мирный город, и тот, кто первым извлечет оружие, кто бы он ни был – простолюдин или высокородный, подлежит смерти. Это ясно? – Вопрос был обращен к лорду Рави. – Снова я сталкиваюсь с предательством и изменой, – продолжала императрица садясь. – Но не могу узнать правду.

Накор многозначительно откашлялся.

– Да? – произнесла Лакеа. – Что ты хочешь сказать?

– Императрица, у исалани есть старинное средство узнавать правду.

– Я была бы рада познакомиться с ним.

– Приведи толстого лорда и поставь его перед помостом, – сказал, усмехаясь, Накор Гуде. Воин так и сделал; Накор положил на пол свой мешок и начал там копаться. – Вот! – наконец воскликнул он и что-то вытащил.

Все вокруг невольно сделали шаг назад – в руках у него оказалась кобра удивительной красоты и небывалых размеров. Змея толщиной с мужскую руку имела длину в шесть футов. Спинные чешуйки отливали темным золотом, а внутренняя часть капюшона и живот по цвету напоминали темный изумруд. Глаза, похожие на огненный опал с золотыми искрами, разглядывали толпу. Изо рта поминутно выскакивал кроваво-красный язычок. Змея, открыв рот, угрожающе зашипела, обнажив два ужасных, клыка. Накор положил ее на пол перед Ниромом, и придворный, отскочив, упал на первую ступеньку помоста.

– Это – Змея Правды из Ша-Шу. Солгать перед ней – значит обрести смерть,

– сказал Накор. Он весело подмигнул Нирому и прибавил:

– Это очень больно.

Змея подползла к Нирому и подняла голову. Ее глаза оказались вровень с глазами тучного вельможи. Широкий капюшон раздулся, и его золотая поверхность засияла.

– Змея не укусит тебя, пока ты говоришь правду, – сказал Накор. – Одно лживое слово – и ты умрешь. Я тебя не пугаю. Это неизбежно.

Ниром едва мог пошевелиться – он был загипнотизирован покачивающейся перед ним змеей. Когда она оказалась в футе от него, он выкрикнул:

– Хватит! Я все скажу! Это я все придумал! Члены Галереи начали тихо переговариваться.

– Как участвовал Авари? – спросила императрица.

– Авари! – Ниром повернулся к императрице. – Этот надутый павлин! Он думал, я для него стараюсь! Я хотел обвинить Авари в смерти Сойаны или хотя бы навести на него подозрения, чтобы никто не поддержал его претензии на трон.

– Значит, ты бы посадил на мое место Шарану, – сказала императрица. – Зачем?

– Потому что Рави и его союзники никогда бы не приняли другую императрицу. А лорд Джака и другие чистокровные не потерпели бы нечистокровного соправителя.

– Да, – кивнула императрица. – Выдать Шарану замуж за одного из возможных наследников. После моей, смерти сделать ее мужа императором, – она вздохнула. – А кто это может быть, как не великий миротворец лорд Ниром? Единственный член Галереи, не имеющий врагов. Единственный, кто может говорить и от лица чистокровных, и от лица всех остальных.

Императрица закрыла лицо руками, и на миг всем показалось, что она плачет. Когда она отвела ладони, глаза ее покраснели, но следа слез не было видно.

– Как мы дошли до того, что заговоры устраиваются не ради блага Империи, а в личных интересах? Господин мой Рави, получилось бы задуманное?

Мастер Братства Наездников поклонился.

– Госпожа, боюсь, предатель прав. До сего вечера мы подозревали, что ваш сын принц виновен в смерти Сойаны. Мы бы никогда не приняли Шарану как императрицу, но и не позволили бы править нами тому, кто пролил кровь императоров. Мы бы выбрали Нирома.

Императрицу, казалось, оставили силы.

– Все катится в пропасть! Все балансирует на грани хаоса, хорошо хоть, что судьба послала мне этих мальчиков!

– Ваше величество, – сказал Эрланд. – Могу я просить вас о милости?

– Чего ты хочешь, принц? – спросила его императрица.

– Спросить Нирома. – Принц обратился к дрожащему вельможе. – Локлира обвинили в убийстве Сойаны. Это ты убил ее и обвинил моего друга?

Ниром зачарованно глядел на нависшую над ним змею.

– Да, – прошептал он едва слышно.

– Где Локлир? – спросил Джеймс.

– Он умер, – ответил Ниром, не в силах пошевелиться. – Его тело – в зернохранилище на нижнем уровне.

У Гамины на глазах выступили слезы. Джеймс и близнецы были потрясены до глубины души. Они подозревали, что Локлир скорее всего убит, но, несмотря ни на что, продолжали надеяться.

– Ваше высочество, – наконец заговорил Боуррик. – Я знаю, что Кеш невиновен в смерти одного из наших послов. Королевство Островов не потребует репараций, – он говорил очень тихо, но все, слушавшие его, заметили, что в уголках его глаз собираются слезы.

Императрица поднялась и взглянула на собравшихся в зале.

– Слушайте суд мой! – Она указала на Нирома. – Этот человек приговорил себя своими собственными словами. Ниром, теперь ты больше не лорд. Ты сам сознался во всем и должен умереть.

– Я требую права умереть от собственной руки! – заявил дородный царедворец.

– Ты ничего не можешь требовать! – отрезала императрица. – Теперь ты никто. Не будет тебе сладкой смерти от яда, и не сможешь ты, перерезав вены в теплой ванне, отправиться в вечный сон. В древние времена существовала особая казнь за предательство. Ниром, вот что ждет тебя. Эту ночь ты проведешь в темнице, размышляя над своими черными делами и грядущей смертью. Через каждые четверть часа страж твой будет повторять слова приговора, чтобы не знал ты покоя. На рассвете тебя отведут в храм, где страж зачитает твой приговор верховному жрецу Гуис-Вона, чтобы охотник с окровавленной пастью знал – ты недостоин места на Вечной охоте. Потом тебя отведут на плато и сорвут с тебя одежду. Дюжина солдат чистой крови плетями прогонит тебя по городу. Если ты упадешь, к твоим ягодицам приложат горячие угли, пока ты не встанешь и не побежишь снова. У ворот города тебя подвесят в железной клетке, и стража вслух каждый час будет читать твой приговор, чтобы все прохожие узнали о твоих злодеяниях. Даже низшие смогут взять бамбуковые палки и бить тебя, и ты узнаешь гнев тех, кого ты предал, и никто не дарует тебе милосердной смерти. Когда ты будешь в изнеможении, тебя будут освежать водой с уксусом. Плетями и горячими углями тебя погонят на край Оверна, на болота, где охотились первые короли чистокровных. Там ты будешь принужден до конца выпить горькое вино измены и вкусить гнилого хлеба предательства. И твое мужское достоинство отсекут от твоего тела. Потом тебя свяжут и бросят в болото, где крокодилы станут рвать твое тело на части. Во всех имперских бумагах твое имя будет вымарано, чтобы никто никогда не произнес его. На его месте будет написано: «Тот, кто предал свою страну», и именем Нирома запрещено будет называть детей чистокровных отныне и навсегда. И боги забудут, кем ты был. И во тьме забвения будет вечно томиться твоя душа. Вот мой приговор!

– Та, Которая Есть Кеш, сказала! – провозгласил мастер церемоний. – Да будет так!

Стражники бросились вперед, но опешили при виде кобры. Накор показал, что змея их не тронет, и солдаты взяли оцепеневшего от ужаса Нирома.

– Нет! – кричал он, когда его тащили прочь из зала; его крики гулко разносились по коридорам.

– Ты же, мой недавний друг, – сказала императрица, обращаясь к Торену Зи,

– назовешь мне всех участников заговора, и тогда я обойдусь с тобой милостиво – дарую тебе легкую смерть, а может быть, и пощажу тебя. Иначе ты последуешь за Ниромом.

– Ваше величество милосердны, – поклонился Торен Зи. – Я все расскажу. Его увели.

– Сделай с ней что-нибудь, – сказала императрица, указывая на кобру.

– С ней, императрица? – спросил улыбающийся маг. Он нагнулся и взял кобру за середину тела, а когда Накор выпрямился, в его руке оказалась длинная веревка. – Тут просто веревочка. – Он смотал ее и положил в свой меток.

Эрланд от удивления вытаращил глаза, а Боуррик пояснил:

– Это такой фокус.