Текст книги "Королевский пират"

– Вы – дочь герцога?

– Да, – ответила Маргарет. – С кем я имею часть говорить?

Проигнорировав ее вопрос, женщина повернулась к Эбигейл:

– А вы, в таком случае, – дочь барона Карса?

Эбигейл испуганно кивнула.

– Корабль скоро войдет в гавань, и вас сведут на берег и поселят в уютной, светлой комнате, – сказала незнакомка. – С вами будут хорошо обращаться, у вас будет вдоволь еды и вина, вы сможете прогуливаться по саду. Но это лишь в том случае, если вы станете делать все, что от вас потребуют. Неповиновение дорого вам обойдется. – Она сузила свои холодные синие глаза и слегка возвысила голос:

– За любую вашу провинность мы будем казнить кого-нибудь из пленных. Если вы откажетесь нам подчиняться, ваши подданные один за другим будут умирать медленной, мучительной смертью. Выбор за вами. – Губы ее внезапно раздвинулись в жестокой, хищной усмешке, обнажив два ряда крупных белых зубов. – Нас мало заботит жизнь остальных невольников. Но, насколько мне известно, вы, знать Королевства Островов, считаете себя в ответе за этих скотов. Поэтому я надеюсь, что мои слова должным образом на вас подействуют.

Она хлопнула в ладоши, и двое других стражей втащили в каюту рыжеволосую девушку-подростка, бледную, исхудавшую и дрожащую от страха. Не сводя глаз с Маргарет, женщина спросила:

– Тебе знакома эта девчонка?

Принцесса кивнула. Она сразу узнала в девушке прислугу из замковой кухни. Маргарет вспомнила даже ее имя – Мегги.

– Вот и хорошо. – Женщина провела кончиком языка по тонким губам и с улыбкой сказала:

– Она больна, и нам следует поскорее от нее избавиться. – Повернувшись к стражам, она отрывисто приказала:

– Убейте девчонку!

– Нет! – крикнула Маргарет, вскакивая с кровати и бросаясь к девушке. Но один из стражников отшвырнул ее прочь, другой тем временем вынул из ножен длинный кривой кинжал, схватил Мегги за волосы, оттянул ее голову назад и молниеносным движением полоснул ее острым лезвием по горлу. Все это произошло так быстро, что несчастная не успела даже вскрикнуть. Глаза ее широко раскрылись, и она упала на колени, истекая кровью.

– Зачем вы это сделали? – возмущенно крикнула Маргарет. – Ведь мы вам не перечили ни одним словом!

– А это чтоб вы раз и навсегда поняли, что мы не склонны шутить и грозить вам попусту, – усмехнулась женщина. – Я весьма дорожу вами обеими и не намерена причинять вам вред, если вы меня к этому не вынудите. Но чтоб добиться от вас покорности, я не задумываясь велю медленно поджарить над угольями самого младшего из невольников. На ваших глазах. Надеюсь, что вы примете это к сведению.

Маргарет с неимоверным усилием справилась с гневом и подступавшими слезами и нарочито спокойно ответила:

– Да. Мы верим, что вы на это способны.

– Вот и отлично. – С этими словами незнакомка запахнула халат и стремительно покинула каюту пленниц. Страж, который за минуту до этого умертвил Мегги, подхватил ее безжизненное тело на руки и вынес прочь. Трое других облаченных в черное воинов вышли в коридор следом за ним и притворили за собой дверь. Девушки снова остались одни в своей каюте, где все выглядело точь-в-точь так же, как до прихода их похитителей, и лишь на полу между кроватями алела огромная лужа крови.

***

По приказу Николаса спутники его тщательно осмотрели все поле сражения. В высокой траве, окружавшей поляну, они отыскали три меча и несколько кинжалов. В углу одного из фургонов Гарри обнаружил бочонок с сушеным мясом и мешок сухарей. Припасы были поровну поделены между всеми членами отряда. Кинжалы и мечи получили те, кто потерял свое оружие во время кораблекрушения; Оглядев оборванных и истощенных матросов и солдат крайдийского гарнизона, Тука осторожно заметил:

– Не во гнев тебе будь сказано, энкоси, но, похоже, ты и твои люди когда-то знавали лучшие времена.

Николас кивнул, отдавая должное сметливости и наблюдательности маленького возницы:

– Твоя правда. Но такое со всеми может случиться. Вашему каравану и воинам, что его охраняли, нынче повезло еще меньше, не так ли?

Коротышка уныло вздохнул:

– Боги за что-то на нас прогневались, капитан Николас. Разбойники забрали себе столько нашего добра! Мой господин, когда об этом узнает, придет в большую ярость. Ведь из-за этого может пошатнуться его положение в Дижнази Бруку. А отвечать за все придется мне, несчастному, это уж точно!

Николас понятия не имел, что это за Дижнази Бруку, и благоразумно решил отложить выяснение этого вопроса на потом. Однако последнее утверждение Туки настолько его поразило, что он замахал на возницу рукой.

– Да что это ты такое говоришь?! Неужто твой хозяин, человек, судя по твоим же словам, богатый и знатный, станет винить в этом ужасном кровопролитии и грабеже простого слугу? Ты-то здесь при чем?

Тука с видом полной покорности судьбе пожал плечами:

– Ведь кто-то же должен за это ответить. А в живых, кроме меня, никого не осталось.

Гуда, внимательно прислушивавшийся к словам возницы, звонко расхохотался и подмигнул принцу.

– Люди везде одинаковы, капитан, где б они ни жили и на каком бы языке ни изъяснялись.

– Золотые слова, – с важностью кивнул Накор, подходя к принцу и Туке. – Люди всегда неохотно расстаются со своим добром и бывают благодарны тем, кто помогает им вернуть потерянное.

Тука с боязливым вниманием взглянул на Николаса и шмыгнул носом.

– Энкоси, неужто ваш человек хочет сказать, что такой отважный капитан не погнушается принять скромное вознаграждение от меня, недостойного, и ради этой ничтожной мзды пустится вдогонку за бандитами?

Принц вопросительно взглянул на Гуду, и старый воин едва заметно качнул головой.

– Разумеется, от тебя мы ничего не примем, – назидательно проговорил Николас. – А вот от твоего господина – дело другое. В том случае, если ты вправе действовать от его имени.

– Не смейся над бедным Тукой, энкоси! – в отчаянии простонал возница. – Ведь я всего лишь слуга! Мне откажут от места, а может, еще и плетьми отстегают за то, что наш караван разграблен. И стану я просить подаяния или сделаюсь жуликом. Вот что меня ждет. Но если я осмелюсь заключать контракты от имени господина, то не сносить мне головы!

Николас задумчиво потер подбородок, не зная, что на это сказать. Но Гуда вывел его из затруднения, с веселым смешком обратившись к вознице:

– А знаешь, коли твой господин не сумел уберечь свое добро, то и поделом ему! Мы отнимем его повозки у бандитов и заберем все себе.

С лица Туки сбежали все краски.

– Нет-нет, энкоси! – взмолился он. – Ведь тогда получится, что я был с вами заодно. И меня не возьмут на работу ни в один честный дом. Я умру с голоду, а со мной мои жены и малые дети. Лучше уж вы сами меня убейте!

– А я вот что вам скажу, – проворчал Амос, все это время молча, с неодобрением прислушивавшийся к разговору. – Трофей – он и есть трофей и по закону принадлежит тому, кто его добыл. Вот так-то!

Николас обернулся к нему и сурово отчеканил:

– На море, может статься, так оно и есть. Но не забывай, что… там, откуда мы сюда прибыли, воров, грабителей и скупщиков краденого вздергивают на виселицы!

– Виноват. Я позабыл, что ты у нас поборник законов, – сухо процедил Амос. – Ну, воля твоя. Делай как знаешь.

Николас мягко улыбнулся Туке и сказал, обращаясь не только к нему одному, но и ко всем остальным:

– По-моему, нам прежде всего надо выследить этих разбойников. Если окажется, что нам по силам их одолеть, мы на них нападем и отнимем фургоны. А за эту услугу возьмем с Андреса Русолави такую плату, какую запросил бы любой из здешних воинских отрядов.

Лицо возницы просветлело. Он радостно кивнул и с некоторой озабоченностью спросил у принца:

– А сколько воинов у тебя в отряде, энкоси?

– Тридцать три человека, не считая меня самого.

Возница ткнул пальцем в сторону Бризы.

– И эта девица – тоже воин?

Не успел он договорить, как в землю в дюйме от его левой ступни вонзился кинжал. Тука оторопело уставился на покачивавшуюся рукоятку. Бриза потерла руки и насмешливо ему поклонилась.

– Как видишь!

– Женщины-воины… – с принужденной улыбкой пробормотал Тука и обратил растерянный взор к Николасу. – Нет, энкоси, ты только не подумай, что я против этого. Я человек передовых взглядов. – Николас невольно усмехнулся. – Значит, тридцать три воина, – продолжал возница, быстро что-то подсчитывая в уме, – и ты, энкоси. Вам причитается плата за сражение с бандитами и за все время пути отсюда до «Пристани Шингази». Получается, шестьдесят шесть хайпурских сарландеров, да вдобавок еще…

Однако Гуда не дал ему продолжить расчеты. Схватив щуплого возницу за ворот рубахи, могучий воин поднял его в воздух и встряхнул, как нашкодившего щенка.

– Ты что же это, решил нас надуть, негодяй?! Да знаешь ли ты, с кем имеешь дело?!

– Нет, что ты, добрейший на свете энкоси, – залопотал позеленевший от страха Тука, тщетно пытаясь высвободиться, – поверь, я и в мыслях ничего подобного не имел! Ведь ты ж не дал мне закончить. Я хотел сказать, по шестьдесят шесть сарландеров в день всему отряду, не считая еды и питья, а энкоси капитану – отдельная плата за его храбрость! И все это вы получите, как только мы доберемся до «Пристани Шингази»!

Николас покачал головой и жестом велел Гуде отпустить возницу.

– Мы отправимся в Город Змеиной реки и примем вознаграждение из рук твоего господина. Так будет вернее.

При этих словах Тука едва не лишился чувств. Он открыл было рот, чтобы возразить Николасу, но Гуда, не дожидаясь приказаний, снова ухватил его за шиворот и на сей раз поднял вверх так высоко, что носки плетеных сандалий маленького человечка закачались в нескольких дюймах над землей.

– У-у-уй! – выдохнул возница и, зажмурившись от ужаса, с натугой просипел:

– Как тебе будет угодно, энкоси. Господин мой щедро отблагодарит тебя за труды.

Гуда осторожно поставил его на землю. Николас с улыбкой ему кивнул:

– Да, уж что-что, а раскошелиться ему придется, если он захочет получить назад свое добро!

Тука стоял перед ним ни жив ни мертв и переминался с ноги на ногу с таким видом, точно горячие уголья жгли ему подошвы. Что-то во всей этой сделке крайне его смущало, вернее, даже более того, – повергало в ужас. Не найдя, однако, убедительных причин для возражений, он уныло кивнул.

– По рукам, энкоси.

– Пойду разыщу Калиса, – сказал Гуда.

Николас поманил к себе Маркуса и распорядился:

– Обойди еще раз вокруг поляны и внимательно все осмотри. Вдруг мы пропустили что-нибудь важное. – Маркус ушел, и принц повернулся к Туке:

– Как ты думаешь, могли эти разбойники, не доезжая до «Пристани Шингази», выгрузить украденные вещи из повозок в лодки и двигаться дальше по реке?

– Нет, энкоси. Они приплыли сюда в маленьких лодках и оставили их у берега, а потом река их унесла. Все бандиты ускакали отсюда верхом и в повозках. А большие баркасы, чтоб везти на них наш груз, они наверняка надеются нанять у Шингази.

– Значит, к нему-то мы и отправимся, – улыбнулся Николас.

***

Усевшись в тени одной из повозок, Николас с Амосом взвешивали свои шансы на успех в предстоявшей битве. Отряд был теперь неплохо вооружен: на тридцать четыре человека приходилось пять мечей, десятка три ножей и кинжалов и один длинный лук. Многие из переживших тяготы пути были испытанными в боях воинами. Матросы с «Орла» также знали толк в сражениях.

Рассуждая с Траском о нападении на разбойничий стан, Николас тщетно пытался заглушить неумолимо нараставшее в его душе чувство тревоги. Ведь ему, если не считать поединка с Рендером, ни разу еще не доводилось участвовать в настоящих битвах. Наставники обучали его в свое время стратегии и тактике сражений, и он хорошо усвоил их уроки. Но то была лишь теория, а что до практики, то выходило, что из всего отряда, находившегося под его началом, он был самым неопытным солдатом. Маркус не так давно бился против гоблинов плечом к плечу со своим отцом, Гарри и тот участвовал в облавах на разбойников, промышлявших в окрестностях Ладлэнда. Николас вздохнул и стал рассеянно слушать Амоса, убеждавшего его, что эффект внезапности зачастую решает исход всей битвы.

Калис вернулся из разведки, когда солнце было в зените. Он подошел к повозке и уселся в тени рядом с Николасом.

– У меня хорошие новости. Разбойники совсем недалеко отсюда. Гуда остался за ними наблюдать. Похоже, в фургонах Русолави было немало мехов с вином и бочонков с элем…

– По дюжине того и другого, – вставил невесть откуда взявшийся Тука.

– И сдается мне, – с улыбкой продолжал Калис, – разбойники, что угнали фургоны, намерены теперь же разделаться со всеми этими запасами. Они оттащили все повозки в сторону от дороги и упились чуть ли не до смерти. – Эльф поднялся на ноги и кивком предложил Николасу отойти в сторонку, чтобы наедине поведать ему о чем-то важном. – Есть еще одна интересная новость, – сказал он на королевском наречии, понизив голос. – В одном из фургонов они содержат пленных!

– Что?!

– Нескольких женщин.

Николас с минуту напряженно размышлял над словами Калиса, затем коротко ему кивнул, вынул меч из ножен, поднял его над головой и нарочито медленно двинулся к Туке. Возница в который уже раз упал перед ним на колени. Вид принца, его пылавшие гневом глаза, брови, сведенные к переносице и сурово сжатые губы, поверг возницу в такой ужас, что тот едва не лишился чувств.

– Энкоси?.. – хрипло прошептал он.

Николас коснулся горла возницы острием клинка.

– Расскажи мне о женщинах, которых вы везли с собой.

Тука воздел руки к небу:

– Пощади меня, господин! Я теперь вижу, что мудрость твоя равна твоей силе и отваге! Мне не следовало обманывать такого доблестного капитана, и я горько раскаиваюсь, что так с тобой поступил! Не губи меня, и я искуплю свою вину! Я расскажу тебе все без утайки! Только не отнимай у меня жизнь, энкоси!

– Говори! – потребовал Николас. Вид у Туки был такой пришибленный, несчастный и вместе с тем комичный, что Николасу стоило больших усилий не расхохотаться и доиграть свою роль до конца. Вознице, однако, было совсем не до смеха. Нимало не сомневаясь в реальности угрозы, нависшей над его жизнью, он торопливой скороговоркой поведал принцу и его спутникам правду о караване, который подвергся нападению разбойников.

Как выяснилось из его слов, одну из женщин, путешествовавших в самом поместительном фургоне, звали Ранджана. Она была дочерью какого-то знатного вельможи из Килбара, и люди Андреев Русолави взялись доставить ее к властителю Города Змеиной реки, коего Тука с почтительным страхом именовал первоправителем. Ее сопровождали четыре молоденьких служанки. Ранджана в скором времени должна была стать женой первоправителя. Хозяин Туки рассчитывал получить от этого предприятия, в случае, если бы оно увенчалось успехом, немалые выгоды.

Тука нисколько не сомневался, что бандиты, которые напали на караван и пленили девушек, были посланы сюда кем-то из недругов его господина, желавших посеять вражду между первоправителем и Дижнази Бруку. Николас догадался, что так именуется крупная торговая компания, членом которой состоял Андрес Русолави.

– А кому это может быть на руку? – полюбопытствовал Гуда.

Тука растерянно заморгал:

– Неужто же вы не ведаете, как много у первоправителя злых врагов? Взять к примеру хотя бы Раджа Махартского. Я так почти уверен, что за всем этим скрывается именно он. Ведь первоправитель и Радж вот уж сколько лет ведут меж собой войну.

– Мы прибыли сюда из очень далекой земли и потому мало обо всем этом наслышаны, – сказал Николас.

– В наших фургонах было Множество богатых даров первоправителю от моего господина и его торговых партнеров, – вздохнул возница.

– Они поди и этому Раджу шлют подношения, – хмыкнул Гуда.

Тука кивнул. На губах его заиграла гордая улыбка:

– Мой господин столь же мудр, сколь и осторожен, саб.

Слово «саб» было хорошо знакомо Николасу. На наталезском диалекте кешианского языка оно означало «господин».

– Так выходит, – подытожил он, – если мы освободим знатную девицу и ее спутниц, нас за это наградит не только твой хозяин, но и сам первоправитель?

– Господин мой уж точно не останется перед вами в долгу. А вот первоправитель… – Тука пожал плечами. – За него я не поручусь, энкоси. У него ведь уже есть десятка полтора жен, не считая наложниц.

– Нам не составит особого труда отбить пленниц у разбойников, – заверил принца Калис.

– Но они ведь могут прикончить девиц прежде, чем мы до них доберемся, – буркнул Траск.

Николас присел на корточки:

– Нарисуй-ка мне план расположения их лагеря. Калис, присев возле него на землю, пренебрежительно махнул рукой.

– Никакого лагеря у них нет и в помине. Они ведут себя до крайности беззаботно. Считают, что нападения ждать неоткуда. – Он вынул из-за пояса охотничий нож и прочертил на земле длинную прямую линию. – Вот это дорога. Повозки они оттащили чуть в сторону. Вот сюда. В этой, второй по счету, если идти от реки, находятся пленницы.

– А ты сосчитал, сколько там этих бандитов?

– По четверо при каждом из фургонов. И все вооружены до зубов.

– Как близко мы сможем к ним подкрасться?

– Там вокруг высокая трава. Думаю, что человек пять-шесть из наших вполне смогут незаметно подойти на расстояние дюжины шагов от повозок.

Николас сосредоточенно вглядывался в рисунок Калиса.

– Скольких из них ты смог бы убить с такого расстояния?

Калис пожал плечами.

– Да всех, если б только у меня достало стрел. Во всяком случае, я точно успею уложить троих, а то и четверых бандитов, пока остальные сообразят, что происходит. А может статься, что и полдюжины. Ведь многие из них мертвецки пьяны.

Николас кивнул и, подобрав с земли прутик, начертил полукруг, охватывавший линию, которую нарисовал Калис.

– Я хочу зайти к ним с левого фланга. Со мной пойдут Маркус и несколько воинов. А Гуда с десятком наших людей подберутся к бандитам с другой стороны. Сигнал к нападению подашь нам ты, Калис. Мы бросимся на них, когда услышим твою команду.

Калис, склонив голову набок, внимательно взглянул на чертеж:

– Означает ли это, что прежде я должен убить из лука тех, кто окажется ближе всех к повозкам?

– Конечно! Ведь иначе они могут умертвить или ранить пленниц. С бандитами мы расправимся без труда, но главное ведь, чтобы девушки остались живы. Я очень рассчитываю на твою меткость.

Калис легко поднялся на ноги:

– Я убью всех, кто стережет девушек, потом подам сигнал к атаке, и во все время сражения не подпущу к фургону пленниц никого из разбойников.

– Да помогут нам боги! – с чувством воскликнул Николас.

Для нападения на разбойников он отобрал самых сильных и выносливых воинов и матросов и быстро отдал им необходимые распоряжения, после чего подозвал к себе Энтони и Накора.

– А вы останетесь здесь вместе с теми, кто слишком слаб, чтобы драться. Я пришлю за вами, когда сражение будет закончено. У нас ведь могут быть раненые.

– Я отыскал поблизости кое-какие целебные травы, – сказал Энтони. – Их сок останавливает кровь и заживляет раны.

– Мы дождемся здесь окончания битвы, – кивнул Накор.

Кроме чародеев в наспех разбитом лагере остались с полдюжины воинов и Бриза. Девушка вовсе не горела желанием участвовать в бою с бандитами.

Когда Николас и его спутники добрались до невысокого холма, с вершины которого, скрываясь в зарослях кустов, за разбойниками наблюдал Гуда, солнце начало склоняться к горизонту. Старый воин кивнул принцу и прошептал:

– Знатная тут у них была попойка! Они уж и подраться успели из-за девчонок. Гляди-ка, одного укокошили. Все меньше работы нашим ребятам.

Николас прищурился и напряг зрение. Убитый разбойник лежал близ одной из повозок. Принц сперва принял было его тело, облаченное в яркие одежды, за груду тряпья.

– Не очень-то они друг с другом церемонятся.

– Похоже на то, – усмехнулся Гуда. – Так уж у них водится, у бандитов, где б они ни жили. Когда же ты думаешь на них напасть?

– Как только проведу половину нашего отряда к левому флангу. Остальными будешь командовать ты. Вы зайдете справа. Калис подберется как можно ближе к фургонам и прикончит тех, кто стережет девушек, а после подаст нам сигнал к наступлению.

– План что надо. Лучшего никто бы не придумал.

Николас простился с Гудой и повел дюжину воинов и матросов в обход лагеря разбойников. Калис шагал впереди всех. От взоров бандитов их скрывала гряда холмов, высившихся вдоль пыльной дороги. Вскоре однако эльф кивнул Николасу, сбежал с пригорка и исчез в высокой траве. Он стал незаметно подбираться к повозке, в которой находились пленницы.

Николас и его люди обошли поляну, на которой расположились разбойники, остановились на небольшом расстоянии слева от последней повозки и стали ждать сигнала Калиса. Теперь все зависело от проворства крайдийских воинов, крондорских военных моряков и их предводителя. Полтора десятка хорошо вооруженных бандитов, успей они прийти в себя от неожиданности, вполне могли дать им серьезный отпор.

Услыхав призывный крик эльфа, Николас стремглав бросился к повозкам. Следом за ним мчались воины и матросы. У самой поляны некоторые из них успели его опередить.

Первым из противников, встретившихся на пути принца, был здоровенный верзила, который стоял близ крайнего из фургонов и держал в высоко поднятой руке блестящий шлем, слегка его наклоняя и запрокинув голову. Из шлема в его широко раскрытую пасть тонкой струей лилась жидкость янтарного цвета. Заслышав топот и крики Николаса и его спутников, здоровяк с недоумением и неудовольствием повернул голову в их сторону. Эль из шлема выплеснулся ему на грудь. Пьяница не без труда сообразил, что перед ним вовсе не товарищи по оружию, вздумавшие над ним подшутить, а вооруженные противники, а когда он это уразумел, было уже поздно: едва лишь рука его потянулась к рукоятке меча, как один из матросов пронзил своим кинжалом его широкую грудь. Бандит со стоном свалился на землю.

Николас бросился вперед и на бегу заколол мечом разбойника, который прислонился к кузову ближайшей из повозок и оторопело озирался по сторонам. Но в следующее мгновение путь принцу заступил один из товарищей убитого – невысокий, кряжистый ветеран с сединой на висках и хищным блеском в узких черных глазах. Бандит взмахнул мечом, и Николас едва успел вытащить свой клинок из тела убитого, чтобы отразить эту стремительную атаку. Ветеран бился свирепо и отважно, однако приемы его не отличались большим разнообразием. Принц воспользовался одной из его оплошностей и через несколько минут после начала поединка сразил его быстрым и точным ударом в живот.

***

Внезапно над полем сражения воцарилась тишина. Николас огляделся по сторонам. Бой закончился полной победой его отряда. Воины и матросы в считанные секунды умертвили полтора десятка бандитов, многие из которых испустили дух, не успев понять, что на них напали.

Николас поманил к себе одного из матросов и, когда тот подошел, приказал ему:

– Скажи остальным, чтобы собрали все оружие, какое отыщут на поляне, и чтоб ни в коем случае не бросали трупы в реку.

Убедившись, что люди его тотчас же стали выполнять это распоряжение, принц направился к повозке, где содержались пленницы, и с любопытством туда заглянул. Пятеро девушек примерно одних с ним лет забились в дальний угол повозки и сидели там ни живы ни мертвы. Они обратили к принцу свои испуганные лица, не осмеливаясь с ним заговорить. Одежды двух из них были разорваны, лица и шеи покрывали царапины и синяки. Николас смущенно откашлялся и спросил, обращаясь ко всем девушкам разом:

– Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – ответила та из них, что была одета богаче остальных. Голос ее заметно дрожал, в огромных карих глазах застыл ужас. Пленницы, судя по всему, были уверены, что снова попали в руки к разбойникам. Николас внимательно вгляделся в лицо говорившей, и лицо это внезапно поразило его своей экзотической, изысканно-томной красотой.

– Миледи, отныне вы можете не опасаться за свою жизнь. Мы не причиним вам никакого вреда, – пробормотал он, стараясь больше не смотреть на незнакомку. Однако глаза его невольно снова обратились к ней. Тогда он поклонился и поспешно затворил дверь фургона.

У края поляны Николас заметил Гуду. Старый воин осматривал поле сражения, покачивая лысой головой и что-то бормоча себе под нос.

– Нашел что-нибудь любопытное? – спросил Николас, подходя к нему.

– По всему видать, это были не солдаты, а какой-то случайный сброд.

Николас огляделся по сторонам и согласно кивнул:

– Они словно нарочно остановились в таком месте, где нам сподручнее всего было на них напасть И даже не выставили часовых!

Старый воин обратил к нему блеклые голубые глаза и задумчиво поскреб подбородок.

– Видать, не гадали и не чаяли, что на них кто-то нападет. Или…

– …Ждали подкрепления, – докончил за него Накор, внезапно появляясь возле Николаса.

– Значит, нам надо не мешкая продолжать путь, – нахмурился Николас.

– Поздно! – воскликнул один из солдат и кивком указал на вершину холма, откуда Гуда наблюдал за бандитами.

Теперь там разместились около дюжины всадников в высоких остроконечных шапках. Безмолвные и неподвижные, словно изваяния, они смотрели сверху вниз на Николаса и его спутников.