Текст книги "Бесконечный Марс"

Глава 15

На девятый день после запуска китайского двигателя Мэгги сидела у себя в каюте и писала отчеты. Едва подняв голову, она почувствовала, что корабль в который раз остановился. Очередная научная стоянка – ей бы доложили, если бы существовала необходимость или если бы они наткнулись на что-нибудь интересное для нее.

Но на следующий день, когда корабль так и не двинулся с места, ей позвонил Джерри Хемингуэй:

– Капитан, прошу прощения за беспокойство. Наверное, вам стоит взглянуть на это самой.

Она посмотрела на землеметр: тот показывал Запад-17297031. Ей тут же захотелось на свежий воздух.

– Сейчас выйду. Какая там погода?

– Мы стоим у морского берега. Здесь свежо, февраль все-таки. Одевайтесь потеплее и лучше выходите в непромокаемой обуви. И, капитан…

– Да, Джерри?

– Ступайте осторожнее.

– Увидимся на выходной палубе.

Поднявшись, она взглянула на Шими.

– Ты пойдешь?

Шими фыркнула:

– А Снежок там будет?

– Наверное.

– Возьмите мне футболку.

Мэгги Кауфман стояла на песчаном пляже, у спокойно плещущегося моря. Она задумалась, было ли это Внутреннеамериканское море, как в поясе Вальгаллы, или о таком понятии, как Америка, здесь не могло быть речи – ведь материки скользили по Земле, как кусочки пазла по наклоненной поверхности лотка.

Рядом с ней находились Джерри, Снежок и мичман Санторини, которого она назначила неофициальным сопровождающим для бигля. Мэгги заметила, что даже Снежок, обычно ходивший босиком, сейчас был в тяжелых самодельных ботинках. Чуть впереди бо́льшая часть научной группы Джерри делала записи, составляла карты, проводила наблюдения этого ничем не выдающегося пляжа, океана и дюн. Среди них также были двое вооруженных морпехов, выделенных Майком Мак-Киббеном, их прямолинейным, страдающим от безделья сержантом. Никто из команды летчиков не знал наверняка, для чего морпехов направляли в сопровождение подобных экспедиций – следить ли за местными динозаврами и крокодилами, за самими летчиками или же за говорящей собакой.

Кроме того, в группе были двое гражданских со странного вида блоками датчиков на плечах. Эти люди работали на Дугласа Блэка, поддерживая с ним непрерывную связь. Блэк редко показывался из своей каюты, но питал неиссякаемый интерес к посещаемым ими мирам и страстно их исследовал, пусть и через своих доверенных.

Что ж, ни крокодилов, ни динозавров Мэгги здесь не замечала. Тем не менее океан кишел жизнью: она видела рыб, водоросли, останки каких-то ракушек на выброшенной на берег морской траве. И еще крабов – эти мелкие твари бегали повсюду в больших количествах.

Джерри Хемингуэй проследил за ней.

– Капитан, мы еще не подавали официальный отчет. Что скажете по поводу первой реакции?

– Скажу спасибо, что посоветовали обуться. Здесь полно чертовых крабов.

– Что ж, это правда. Мы обнаружили целый пояс миров, где как раз преобладают всякие крабы и рачки. Пока это самое впечатляющее, что мы увидели. И если позволите, мы все вам покажем, шаг за шагом. Заодно и проверим наши выводы.

– Что покажете?

– Прошу за мной к океану, капитан.

Она взглянула на Снежка – тот вполне по-человечески пожал плечами и осторожно двинулся вперед.

Подойдя к кромке, Хемингуэй немного поплескал рукой в воде.

– Как вам это, капитан? А? как? – Он указал на дно – там показались крупный участок розового, участок зеленого.

Присмотревшись поближе, Мэгги увидела, что розовым оказалось скопление каких-то ракообразных наподобие креветок, а зеленым – морская трава.

– Я не…

Но в следующее мгновение она поняла, что креветки были собраны в неровный квадрат, окруженный каменными стенками, выложенными на песчаном дне, и рядом с ними патрулировали крабы, размером не крупнее человеческой ладони. Участок морской травы также имел форму неправильного квадрата, футов шесть стороной. В его пределах находилось еще больше крабов – они бродили по нему, дергая за растения. Работали аккуратными параллельными рядами, проходя вверх и вниз по этому… полю?

Она сделала шаг назад и осмотрелась по сторонам. Вся прибрежная полоса – слева и справа, насколько она видела, – была покрыта такими же квадратами и прямоугольниками – зелеными, розовыми, фиолетовыми, других цветов. Теперь она их разглядела – их было трудно не заметить.

– Ой.

Хемингуэй ухмыльнулся.

– «Ой», капитан?

– Не зазнавайся, Хемингуэй.

– Фер-р-рмы, – проговорил бигль, глядя на все то же самое. – Маленькие фер-р-рмы.

– Точно, – подтвердил Хемингуэй. – Мы, несомненно, наблюдаем за бережным, сознательным и целенаправленным выращиванием растений этими крабами. Идем дальше. Прошу за мной, капитан…

Они прошли по пляжу, как показалось на первый взгляд, к какой-то сточной канаве, глубоко врезанной в песок, прямой и длинной, тянущейся откуда-то с дюн. По ней в море бежала чистая вода. Шириной футов в десять, ее поверхность была усеяна мусором – может быть, смытым с земли какой-нибудь бурей…

Нет. Мэгги присмотрелась внимательнее. «Мусор» плыл в два ряда – по одному к морю, по другому обратно. И, как оказалось, состоял он из маленьких квадратиков и прямоугольников стороной не больше восемнадцати дюймов. Теми, что плыли вниз, сплавлялось что-то вроде отходов, как то: пустые розовые раковины и прочая требуха. Те же, что поднимались от моря, были нагружены «креветками» и морской травой.

Снежок наклонился вперед, принюхался, пошевелив своими черными ноздрями, и Мэгги тут же увидела то, что тот учуял…

И что же она увидела?

Те маленькие бледно-коричневые коврики оказались судами, сплетенными из какого-то тростника. Построенными целенаправленно. Они напоминали большие настольные коврики. Спускающиеся в море, судя по всему, плыли по течению, но те, что восходили им навстречу, были привязаны тонкими нитями к крабам, тянущим их вверх с берега, – более дюжим и нескладным, чем те, что обрабатывали траву. Присмотревшись получше, она увидела и крабов помельче. Рядом с каждым из крупных тягловых животных был маленький крабик, держащий в клешне… что, кнут? Похоже на то! И на каждом плоту тоже было по маленькому крабику, а то и по два – и те держались клешнями за ручки, управляя судами с помощью чего-то вроде руля…

Она отпрянула назад.

– Не может быть!

– Может, капитан, – проговорил Хемингуэй, ухмыляясь. – Существует множество возможных форм жизни – и, похоже, возможных приспособлений, возможных инструментов для строительства цивилизаций. Здесь, в этом мире, живут крабы, у которых это получилось. Почему бы и нет? На Базовой их сородичи живут со времен Юрского периода, нам известны целые тысячи видов, и они могут быть смышлеными, общаться, щелкая клешнями, бороться за самок, устраивать норки. У них нет рук, но и с клешнями тоже можно кое-чего добиться.

– Они вроде бы нас не замечают, да? Над ними же нависают огромные непонятные существа.

– Мы слишком б-большие, – прорычал Снежок. – Не вид-дят.

– Возможно, так и есть, – сказал Хемингуэй. – А возможно, они просто физически не могут смотреть вверх. Да и зачем им? Или же они не могут различить нас визуально – как если бы мы были слишком странными, как облака, спустившиеся на землю.

– Ты сказал «цивилизация». Я вижу только плоты с рыбаками. А где цивилизация?

Он выпрямился.

– Сразу за дюнами, капитан.

В центре крабьего города находилось то, что Джерри Хемингуэй принял за храмовый комплекс. Хотя возможно, это был и дворец.

Крупное блочное здание с открытыми портиками было обращено к прямоугольному бассейну, наполненному мутной зеленой водой. Над «храмом» высилось нечто, походившее на статую краба – похожего на тех плотовщиков, только большого, в половину человеческого роста. Вокруг бассейна тянулся ряд скульптур поменьше – они изображали крабов с поднятыми клешнями. Мэгги подумала, что эти фигуры в натуральную величину больше походили на мертвые тела и, может быть, были не чем иным, как отброшенными панцирями.

К комплексу дворца с бассейном со всех сторон примыкали другие здания, более-менее прямоугольной формы, но с закругленными углами, все состоящие из некого твердого коричневатого материала. Дворец, по сути, был центральным элементом ровно расчерченной сети улиц, делившей город на кварталы. В одну из крупных зон, больше всего похожую на склады, вдавался канал, тянущийся от моря, – именно там, как предположила Мэгги, поступающие припасы распределялись в одном направлении, а отходы упаковывались и спускались в другом. Это был обычный город, удивительно похожий на человеческий – в отличие от города биглей. Разве что улицы кишели крабами, снующими туда-сюда. И не было видно машин – но Мэгги заметила нескольких мелких крабиков, перемещающихся на спинах более крупных сородичей.

И еще она легко могла раздавить самые высокие из зданий, как Гулливер в Лилипутии. Но куда бы она осторожно ни поставила ногу – на улице ли, на открытом ли участке, – крабы по-прежнему ее не замечали, лишь разбегаясь от нее в разные стороны.

Подняв взгляд, она увидела висящие в небе твены, и их присутствие успокоило ее, вернув к реальности.

– Боже, – сказала она Хемингуэю. – Как будто игрушечная модель. Мне все кажется, что сейчас появится пластмассовый поезд и загрохочет по своим путям.

Хемингуэю, похоже, не терпелось пуститься в объяснения.

– Вот что мы выяснили на данный момент, капитан, за двадцать четыре часа наблюдений. Мы считаем, что эти… – Он наклонился, чтобы указать.

– Плотовщики?

– Ага. Они самые разумные. Это самцы, и они здесь вроде как доминируют. Другие, которые крупнее, – самки этого вида. Многим крабовым свойственен половой диморфизм, знаете ли. И, э-э… судя по всему, они также используют представителей других видов как тягловых животных, строителей и, возможно, в пищу. Колеса они, похоже, еще не изобрели – видите, катаются на тех, что глупее? Здания они строят из какой-то мастики, измельченных раковин и слюны – у них есть особые животные, которые ее выделяют. Вон там вы видите большую зону обработки пищи. О назначении остальных строений и районов мы не можем даже догадываться – впрочем, некоторые из них должны быть жилыми. На Базовой крабы любят жить в норах, пещерах и даже ямах, которые выкапывают в морском дне…

Мэгги наклонилась, чтобы поближе рассмотреть крабьи фигуры, расставленные вокруг бассейна.

– Крабы же линяют, да?

– Линяют, капитан. И периодически сбрасывают с себя панцири. Вероятно, это они и есть. Не скульптуры, как та большая штука над дворцом, а панцири, принадлежавшие… вот только кому? Императору, его предкам, династии жрецов? Наверняка так и есть – посмотрите на размер панцирей. Наверное, используются для церемониальных целей.

– Здесь о многом приходится догадываться, Джерри.

– Да, капитан.

– И б-буд-дет еще б-больше, – сказал Снежок, и сошел с широкой улицы, что вела к бассейну.

К центральному комплексу двигалась процессия – целая колонна крабов, в основном размера плотовщиков, но не только. Панцири некоторых были раскрашены – красные, черные, фиолетовые, – Мэгги подумала, что они использовали для этого что-то наподобие кальмарьих чернил. Другие шагали, громко щелкая клешнями в воздухе. Но были и такие, что шли в середине и выглядели какими-то зачуханными, с потертыми и покрытыми рубцами панцирями, а у некоторых даже не хватало щипцов – словно их намеренно отрезали.

Были слышны лишь щелканье клешней и скрежет панцирей – как если бы песок стучал снаружи в окно.

– Солд-даты с п-павшими вр-рагами, – объяснил Снежок почти с печалью в голосе. – Им отр-р-резали их ор-р-ружие.

– Наверное. На Базовой мы такое не раз наблюдали, – сказал Хемингуэй. – Может быть, эти на кастаньетах издают не случайный шум. Мы знаем, что некоторые крабовые общаются подобным образом. На Базовой они, как правило, говорят просто: «Это моя еда», но здесь все может быть сложнее.

– Интересно, какая судьба ждет пленников, когда они дойдут до бассейна? – проговорила Мэгги.

– Во дворце что-то зашевелилось, – заметил Хемингуэй. – Кто-то выходит. – И он крикнул своей группе: – Записывайте все, что тут происходит!

– Да, сэр.

Мэгги наклонилась, чтобы рассмотреть, кто появился из панцирного дворца. Один большой краб в центре группы явно был здесь самым важным. Панцирь его никак не был помечен, но сам этот краб, показалось Мэгги, выглядел грузным, старым и даже несколько высокомерным. Его окружали странного вида прислужники – розовые, имеющие беззащитный вид…

– Боже, – вымолвила она. – У них нет панцирей.

– Возможно, они только что полиняли, – предположил Хемингуэй. – Когда это происходит, краб полностью вылезает из старого панциря… Судя по размерам, все, кто идет рядом с ним, – самки. У некоторых крабовых самки спариваются сразу после линьки, когда они более уязвимы. Хм-м… Интересно, может быть, этот император не позволяет своему гарему носить новые панцири. Чтобы таким образом они были готовы к спариванию в любой момент, когда ему приспичит.

– Ой, – сказала Мэгги.

– Да, капитан. А процессия уже у воды.

Участь пленников оказалась жестокой и бесповоротной. Раскрашенные солдаты побросали их в бассейн одного за другим. Едва первый пленник оказался в воде, та сразу же забурлила и вскоре наполнилась ошметками плоти и панцирей несчастных жертв.

Пока все пленники оказывались в воде, император и его сопровождающие наблюдали за происходящим.

– Интересно, что они держат в том бассейне, – проговорил Хемингуэй. – Наверное, пираний каких-нибудь?

– Дет-тей, – ответил Снежок.

– Кого?

– Дет-тей. Кр-раб-бы р-рождаются в вод-де. Плав-вают. Наход-дят ед-ду. Не как щенят-та, молоком их не кор-рмят.

– А-а, – понял Хемингуэй. – Так в бассейне, значит…

– Дет-ти пр-равителя этого гор-рода. Ед-дят вр-рагов. Набир-раются сил. Дер-рутся др-руг с др-ругом. У нас так тоже быв-вает. Щенят-та р-р-разр-рывают вр-рагов, что убивают для них матер-ри.

Хемингуэй и Мэгги молча переглянулись.

– А знаешь, – сказал Хемингуэй, – я не сомневаюсь, что ты прав. Хотя сам бы никогда не догадался. И в этом есть смысл: культурная логика вытекает из их биологического императива.

Снежку потребовалось перевести это на язык более простых понятий, после чего он посмотрел на Мэгги:

– Вы думает-те, я думаю, всегда нужно щад-дить плоть, не лить кр-ровь. И нужна др-ругая плоть, др-ругая кр-ровь, чтобы показать. Моя кр-ровь, не ваша. Я думаю, не вы.

– Ты прав, черт возьми, – усмехнулась Мэгги. – Вот именно поэтому я и взяла тебя на борт, Снежок. Ты по-другому думаешь, с другой биологической точки зрения. Вместе мы можем развеять предубеждения, о которых, может, даже сами не знали. В чем еще суть Долгой Земли, если не объединение разумов? – Она изучающе посмотрела на бигля. – Надеюсь, ты тоже формируешь более конструктивное впечатление о нас, курсант, чем имеют твои сородичи дома.

Снежок будто бы насупился – выражение его лица всегда было трудно прочитать.

– Конст-т… Констр-р-р…

– То есть лучшее. Я знаю, ты судишь по тому, как мы относимся к своим собакам. А мы о них очень заботимся, сам знаешь.

Хемингуэй также проявил интерес к беседе:

– Более того, капитан: некоторые считают, что наше отношение к собакам помогло и нашей собственной эволюции. И может быть, если мы продолжим этот эксперимент со Снежком, если мы и дальше будем работать…

Снежок серьезно на него посмотрел:

– Может быт-ть, люд-ди буд-дут плод-диться лучше, чем р-р-раньше.

Улыбка Мэгги стала шире.

– Курсант, я сегодня отмечу у себя в отчете, что сегодня ты выдал свою первую шутку. Ну а что до этих крабов… – Она наклонилась, присмотревшись к кровавому зрелищу, что разворачивалось перед ними. – Знаете ли, у нас с ними намного больше общего, чем можно подумать. У нас – то есть как минимум у людей и биглей. Например, они тоже используют всякие инструменты. Тоже строят города. А умеют ли они считать, Джерри? А писать?

– Э-э, капитан…

– Знаешь, если бы я могла нанять одного из них в команду «Армстронга»…

– Капитан, – в тоне ученого возникла напряженность.

Она повернулась к нему:

– Что?

Он смущенно указал пальцем:

– Уголок храма. Ваш, э-э, зад…

Обернувшись, она увидела.

– Я разрушила западное крыло. Ой.

– Они нас замет-тили, – проговорил Снежок, глядя вниз.

Мэгги увидела, что император несколько комично махал своими огромными клешнями, источая свой миниатюрный гнев и отталкивая своих мягкотелых наложниц. Теперь повсюду щелкали клешни, поднимая негромкий, но настойчивый шум. Она оскорбила короля лилипутов, причесав его дворец своей задницей. Мэгги едва сдерживала смех.

Но затем ощутила, как земля под ней покачнулась.

Хемингуэй повернулся, желая посмотреть, что это.

– Э-э, капитан.

– Что еще, Джерри?

– Помните краба на вершине дворца? Того большого.

– И что?

– Мы еще думали, это статуя.

– И?

– Так вот, это не статуя.

– А что?

– Панцирь, капитан. Линялый панцирь.

– Чей панцирь? А-а. Того, что выбирается из-под земли. Вижу. Что посоветуете, лейтенант?

Он не колебался:

– Бежать, капитан!

И они побежали прочь от краба, что вырывался из своей ямы в морском песке, – краба размером с небольшого медведя и несущегося то боком, то напрямик со скоростью гепарда.

Корабли простояли здесь три дня – наблюдали, замеряли, собирали образцы. И оставили тройку добровольцев из группы Хемингуэя, наказав им изучить крабовую цивилизацию, в случае возможности наладить контакт – и выжить.

И с этим они улетели.

Глава 16

Фрэнк Вуд сделал шаг вперед, отойдя от МЭМ.

Все казалось странным, все знакомые элементы мира на Марсе – на этом Марсе – были искажены. Солнце было дряблым, но ярким, а скалы вокруг отбрасывали тени поперек пыльной багряной равнины. Фрэнк мог так же ощущать себя на высокогорной пустыне на Земле, но здесь воздух был еще разреженнее, чем на вершине Эвереста. Но даже несмотря на это, природные условия на этой планете оказались относительно мягкими. И уж точно не такими неприятными, как на настоящем, Базовом Марсе. Здесь тоже было холодно, тоже был разреженный воздух, но не настолько, как там.

Небо у горизонта было коричневым, но в районе зенита становилось насыщенного синего цвета. Фрэнк заметил это, когда задрал голову повыше – хотя это было непросто в его костюме для выхода на поверхность с теплой набивкой и закрытой лицевой маской. Где-то в том небе должна была находиться Земля – утренняя звезда рядом с солнцем. Но не здесь. Не во вселенной Дыры.

Он сделал еще один шаг.

Он двигался словно во сне – наполовину шел, наполовину плыл. После многих недель в невесомости ему требовалось время, чтобы восстановиться. Казалось, все телесные жидкости у него застоялись, а в мышцах, несмотря на часы, проведенные на беговой дорожке, ощущалась слабость. Чувство равновесия также было отключено, и весь этот неведомый мир расплывался перед ним, доставляя неприятные ощущения. Но с каждым новым шагом он чувствовал в себе все бо́льшую силу. Вот так Фрэнк Вуд, шестидесяти одного года, шагал по Мангала-Валлис, местности на марсианском экваторе, названной картографами НАСА по наименованию Марса на санскрите, и если основой для большинства западных языков служил индоевропейский, то это название планеты могло быть старейшим из всех сохранившихся… Первый человек на Марсе! По крайней мере, одном из них. Кто бы мог подумать? Это был момент, восполняющий разочарование предыдущих лет, с тех пор как космическая программа была свернута после Дня перехода. Момент, снявший напряжение от самого полета, всех этих недель, проведенных в компании психованной семейки, и, наконец, ужасающего спуска в марсианском экскурсионном модуле – неиспытанном аппарате, прорезавшем фактически неизведанную атмосферу. Но ничто из этого не имело значения – ведь он жил ради этого, и сейчас все свершилось. Фрэнк разразился радостными возгласами и сделал джигу, подняв ботинком немного марсианской пыли. Теперь-то он точно не собирался облажаться.

В наушнике зажурчал голос Салли.

– Эй, Том Свифт[23]23
  Герой серии научно-фантастических и приключенческих книг для подростков, издаваемой с 1910 года и насчитывающей свыше сотни произведений.


[Закрыть]. Давай по инструкции.

Фрэнк вздохнул:

– Есть.

И он принялся за дело.

Сначала он обернулся на МЭМ.

Посадочный модуль имел так называемый «двуконический несущий корпус» – толстопузый самолет на хрупкого вида полозьях. Его теплозащитная обшивка и передние кромки крыльев опалились при входе в атмосферу. Вернувшись к нему, Фрэнк взял видеокамеру из откидной платформы и, немного повозившись, закрепил ее у себя на груди. Затем достал комплект для установки флага – складное древко и сам флаг в полиэтиленовом мешке.

И после этого снова зашагал по поверхности, раздвигая пределы освоения этого нового Марса.

– Отхожу от модуля. Сейчас попаду на свет. – И едва выйдя из длинной тени МЭМ, он повернулся вокруг, описав камерой весь пейзаж.

– Картинка чуть-чуть смазывается, Фрэнк. Ты слишком быстро поворачиваешься.

Фрэнк покорно замедлил движение. Марсианская пыль скользила у него под ногами. Со своего места он не видел ни следов посадки, ни пыли, потревоженной большими колесами. Земля у него под ногами была девственной – марсианские пески как есть.

На западе Фрэнк увидел какую-то линию – это была слабо выраженная тень на песке. Она походила на невысокий гребень, направленный лицом от него. Возможно, край кратера. Фрэнк двинулся в его сторону, прочь от МЭМ.

– Не уходи из поля зрения, – предупредила Салли.

Фрэнк остановился перед кратером. Неглубокий, в форме правильной чаши, он простирался на несколько десятков ярдов и имел острый, хрупкий обод. На дне блестел лед, будто корка поверх жидкой воды. По всему бассейну виднелись комковатые формы, напоминающие футбольные мячи: гладкие, крепкие на вид и слабого зеленого оттенка, проглядывающего сквозь слой ржавой пыли.

– Похожи на кактусы, – восторженно произнес Фрэнк. – Ты это видишь, Салли? Такие же, как мы видели на фото с модуля – явно твердые, стойкие к засухе, только без шипов. – Вдруг он задумался об этой странной особенности: – Не думаю, что какие-нибудь марсианские твари стали бы по ним взбираться и поглощать их влагу.

– Ты опять отклоняешься от инструкции, Фрэнк.

– И это все, о чем ты думаешь? Даже сейчас?

– Это твоя инструкция, я просто за тобой слежу.

– Ладно-ладно, черт возьми.

Ему понадобилось всего несколько мгновений, чтобы установить складной флагшток и воткнуть его заостренный конец в плотную землю. Затем он вынул из сумки звездно-полосатый стяг, развернул его и прицепил к флагштоку. Сам флаг был голографическим и символизировал американскую Эгиду. Место было подходящим для этого скромного торжества – отсюда открывался вид на марсианский сад. Фрэнк поставил камеру перед собой на землю и убедился, что его еще видно с МЭМ.

– Салли, ты меня слышишь?

– Давай уже быстрее.

Фрэнк вытянулся в струнку и отдал честь.

– 15 марта 2045 года нашей эры. Я, Фрэнсис Пол Вуд, настоящим заявляю о правах на последовательную копию этого Марса как законной территории Соединенных Штатов Америки с установлением их законов и подчинением их правительству…

Внезапно перед ним возникла фигура.

Фрэнк, изумленный, пошатнулся на месте. Это был человек в скафандре, покрытом морозной коркой. Он возник словно из ниоткуда. У Фрэнка в наушниках раздался зычный голос – он горланил какую-то песню. Фрэнк не знал слов, но мелодия оказалась знакомой. «Это российский гимн. Что за…»

– Поздновато здесь о правах заявлять, янки! Тебе нужен флаг побольше!

Фрэнк выпрямился.

– Вы кто, черт возьми, такой?

– Ты опоздал, Виктор, – заявил Уиллис Линдси.

Россиянин отсалютовал в сторону МЭМ:

– Рад повидаться, Уиллис. Может, познакомишь нас? Эй… тебя как зовут, Фрэнк? Хочешь помогу выучить припев? «Славься, Отечество наше свободное, братских народов союз вековой…» Эй, Уиллис! – Он похлопал по пластиковой коробочке у себя на поясе. – Кстати, Переходник на Марсе работает.

– Сам вижу.

– «Предками данная мудрость народная! Славься, страна! Мы гордимся тобой!..»