Текст книги "Бальзам на душу"

– А что, может, так и придется сделать! Я обязательно передам вашу идею Андрюхе. Мы подумаем. Время-то идет. Но тогда вашему Виктору стоило бы присоединиться к нам – иначе силы будут слишком неравны.

– Мы это обсудим, – пообещала я и отправилась к Виктору.

Он был занят тем, что обрабатывал отснятую пленку. Разумеется, фотоувеличителя мы с собой не брали, но никогда не помешает иметь под рукой готовые негативы. Я посвятила его в подробности нашей беседы с Вампиром и высказалась в том смысле, что, при всей своей абсурдности, идея с провокацией кажется мне в чем-то и дельной.

– Иначе мы можем попасть в патовую ситуацию, – пояснила я. – Если у немцев действительно имеется легальное прикрытие, они могут заморозить наше предприятие без всякого труда – причем в самом прямом смысле. Почувствовав опасность, они засядут здесь до зимы. И нам поневоле придется отсюда убираться. Здесь у нас перед ними абсолютно нет никакого преимущества, даже если на их совести убийства, совершенные в Тарасове.

Виктор высказался на это, по своему обыкновению, просто – он пожал плечами, что означало: провокацию так провокацию, ничего особенного – главное, не зарываться и вовремя унести ноги. Я еще немного поболтала с ним, рассказав о странном поведении пани Шленской и о ее таинственной беседе с хитрецом Приймаком.

– Что-то не нравится мне наша хозяйка, – призналась я Виктору. – В ее жизни слишком много тайн и тайночек. То есть при других обстоятельствах это было бы просто находкой, но сейчас, боюсь, меня на все не хватит. Если бы вся проблема заключалась в неуплате пани Шленской налогов! Тогда бы я успокоилась!

Но успокоиться мне было не суждено. Это выяснилось довольно скоро – этой же ночью. Обстоятельства, при которых все случилось, почти точь-в-точь повторяли мою первую ночь в отеле пани Шленской.

До вечера ничего существенного не произошло. На обеде присутствовала лишь наша четверка, профессор Куницкий да пожилая супружеская пара. Оба немца и хитрец Приймак не появлялись до самого вечера.

Я все это время провела у себя в номере, без особого успеха размышляя над тем, как вывести на чистую воду подозрительных немцев, не прибегая к провокациям. Ничего хорошего мне в голову не приходило, и настроение у меня все больше портилось.

Немного развлекло появление Приймака, который вернулся в отель на автомобиле. Это меня удивило, ведь пан Леопольд заверил меня, что никто из постояльцев не имеет автомобиля. Оставалось предполагать, что хитрец Приймак или купил машину, или взял ее напрокат. Последнее было вернее, потому что к машине – темно-синей «Ладе» – Приймак отнесся без обычного для автовладельцев пиетета и, кажется, даже не запер ее, оставив перед гостиницей.

Больше ничего экстраординарного не произошло. Даже пресловутые немцы появились безо всякого шума, тихо поужинали в ресторане и сразу же отправились по своим номерам – видимо, работа на развалинах отняла у них много сил.

К тому времени, как стемнело, в гостинице установилась мертвая тишина. Но на этот раз я намеренно не ложилась спать. Интуиция мне подсказывала, что в этом доме все самое интересное происходит именно ночью, и стоит немного помучиться, если хочешь что-то узнать.

Бодрствование давалось мне не так просто – сказывалась накопившаяся усталость. Но я мужественно сидела в темноте, одним глазом посматривая в открытое окно, а другим кося на дверь. В принципе, из окна был очень неплохой обзор – оно выходило как раз на улицу, – но мешали деревья. Однако сегодня видимость была лучше, чем накануне, – на небе появился узкий серп луны, и этот едва уловимый свет все-таки позволял если не увидеть, то угадать очертания некоторых предметов за окном.

Отель давно спал. Я тоже клевала носом, просыпаясь от легких порывов теплого ветра, проникавших с улицы. В какой-то момент я все-таки заснула, и только явственный шум мотора вырвал меня из сонного оцепенения.

Я поспешно вскочила, перегнулась через подоконник и выглянула наружу. Черная тень автомобиля вынырнула из-за угла, свернула на дорогу и стала удаляться по ней. Как и накануне, я увидела тревожные красные огоньки, мигнувшие во мраке.

Неужели ночные выезды пани Шленской происходят регулярно? Меня распирало любопытство. Вариант с любовником отпадал, на мой взгляд, совершенно – и даже не из-за возраста хозяйки, а просто потому, что глупо отправляться к любовнику почти под утро. Иные в такое время уже расстаются, заверяя друг друга в вечной любви. Нет, у пани Шленской были какие-то дела. Но кто мог сказать мне, какие?

Красные огоньки машины исчезли. Однако я не спешила покидать свой пост, и, как выяснилось, не зря. События за пределами отеля далеко еще не закончились.

Неожиданно я услышала легкий шум, словно на мягкую землю спрыгнул кто-то тяжелый, но ловкий. А в следующую секунду через тротуар возле гостиницы метнулась какая-то фигура. Почти сразу же хлопнула дверца машины, вспыхнули фары, и «Лада» Приймака, сорвавшись с места, устремилась в том же направлении, куда уехала пани Шленская.

Я не знала, что делать. Меня так и подмывало броситься к Вампиру, чтобы подбить его на ночную прогулку. Мне чертовски хотелось посмотреть, куда отправились эти двое посторонних людей, тем не менее чем-то очень крепко повязанных. Но я понимала, что из моей затеи вряд ли что выйдет. Во-первых, Вампир не поддержит моего энтузиазма – это точно, во-вторых, его машина слишком тяжело нагружена, чтобы участвовать в погоне. И вообще, время уже было упущено. Оставалось ждать утра – возможно, тогда что-то прояснится.

Глава 13

Однако утро – понятие довольно растяжимое. У людей более цельных, чем я, утро, наверное, начинается с первым лучом рассвета, – такие успевают в этой жизни свершить столько, что остается только завидовать. В моем характере нет достаточной целеустремленности, поэтому мне постоянно приходится наверстывать упущенное. Да и первый луч рассвета мне удается застать далеко не всегда, особенно если я засиживаюсь допоздна. К моменту его появления я как раз отключаюсь, и, чтобы меня поднять, требуется очень громкий будильник.

Будильника в номере не было. Разумеется, я успела, как говорится, к шапочному разбору. Когда Виктор, бодрый и свежий, разбудил меня стуком в дверь, все уже свершилось – за окном сквозь зелень деревьев проглядывала ослепительная синева неба и белые полосы облаков, чередой проносящихся над городом.

Все постояльцы уже были в сборе, когда я наконец спустилась в ресторан, чтобы позавтракать. Нет, не все – в глаза мне сразу же бросилось отсутствие за столом Приймака. Я не удержалась и немедленно выглянула в окно – темно-синей «Лады» возле отеля не было.

Завтракала я без аппетита, машинально отправляя в рот то, что лежало у меня в тарелке, – боюсь, если бы меня потом спросили, что я ела на завтрак, я не сумела бы ответить. Все мои мысли были заняты одним вопросом – куда исчез Приймак и связано ли его исчезновение с тем, что произошло ночью?

Кроме того, меня терзала досада за собственную нерасторопность – взявшись следить за таинственной жизнью отеля, я не сумела выполнить самого элементарного – довести до конца несложное наблюдение. Прежде всего, мне не следовало браться за это дело одной. Нужно было привлечь Виктора и вести наблюдение посменно. Но я была слишком самонадеянной, и вот чем это закончилось. Теперь мне оставалось надеяться, что кто-нибудь скажет, в котором часу вернулась домой пани Шленская и в каком она была настроении. На подробности о Приймаке я, конечно, вообще не рассчитывала.

Однако первую информацию я получила именно о Приймаке – от профессора Куницкого, который испытывал ко мне несомненный интерес. Я только не могла никак решить, чем этот интерес вызван – предпочтениями профессора как мужчины или чем-то иным. В глубине душе я склонялась к тому же мнению, что и веселый таксист Барабаш, – мне тоже не вполне верилось в профессорское звание Куницкого. Правда, говорят, за рубежом профессор – это не совсем то, к чему мы привыкли, и профессоров этих там хоть пруд пруди, им может оказаться заурядный учитель. Но и на воспитателя молодежи Куницкий не походил. В лучшем случае я могла бы увидеть в нем человека кино, который стрижет купоны с бессмертного образа Джеймса Бонда, – вот тут-то герр Артур был бы на своем месте!

Одним словом, Куницкий поймал меня после завтрака и, деликатно извинившись за беспокойство, попытался втянуть меня в разговор. Начал он, как водится, с погоды, с того, сколь очаровательно я выгляжу, с достоинств местной кухни, а потом как бы вскользь поинтересовался, чем я так озабочена.

– Вас что-то беспокоит? Опять автомобили? – с улыбкой спросил он. – Я заметил, как вы выглядывали в окно, словно ожидая кого-то.

В общем-то, он не имел никакого права задавать мне такие вопросы – для нашего короткого и странного знакомства они были, пожалуй, чересчур бесцеремонны, чересчур назойливы, но этот человек был уверен в своем обаянии и умело пользовался им. К тому же мне самой было интересно, как далеко простирается его любопытство.

– Автомобили, да, – ответила я с невинной улыбкой. – Кажется, здесь вчера стояла синяя машина? Мне показалось, что на ней приехал этот господин, с большим носом, который ел вчера на завтрак яичницу с ветчиной.

– Совершенно верно, – кивнул Куницкий. – Но, говорят, этот господин рано утром съехал.

– Съехал? – поразилась я. – Совсем?

– Вас это так удивляет? – поднял брови профессор. – По-моему, это как раз характерно для отеля. Кто-то приезжает, кто-то уезжает…

– Да, это верно, – сказала я. – Просто мне показалось странным… Этот господин всего три дня как приехал…

– А с вами, оказывается, опасно иметь дело, – шутливо заметил Куницкий. – Вы все и обо всех знаете.

– Как видите, далеко не все, – сказала я, притворно вздыхая. – Но я уже признавалась вам в своем патологическом любопытстве. Я всегда сую нос куда не следует. Это у меня с детства.

– Мне нетрудно вас понять, – сообщил Куницкий. – У меня самого такая же слабость. Но должен заметить, порой любопытство сильно вредит здоровью. Все хорошо в умеренных дозах.

Здорово, подумала я, он предупреждает меня или угрожает? Взгляд Куницкого казался вполне доброжелательным – на угрозу это было не похоже. Но что же у него на уме? Почему он все время ищет со мной контакта и даже удовлетворяет в умеренных дозах мое любопытство?

– На здоровье пока не жалуюсь, – ответила я. – Наоборот, чувствую себя больной, если не получаю ответов на свои вопросы. Вы, кстати, не видели сегодня хозяйку отеля? Ночью она опять куда-то уезжала.

Куницкий посмотрел на меня с любопытством.

– Вот как? – медленно произнес он. – А я и не знал. Этой ночью я спал просто отменно. Устал, мотаясь по делам. А пани Шленская, выходит, опять совершала ночную прогулку? Любопытно, что бы это значило, правда?.. Нет, сегодня я ее еще не видел. – Он говорил небрежным полушутливым тоном, но взгляд его в этот момент затуманился и ушел куда-то внутрь, словно профессор о чем-то глубоко задумался.

– А кто сообщил вам об отъезде господина Приймака? – спросила я.

Куницкий вскинул на меня глаза, и я поняла, что его насторожило, – до сих пор я не называла этого человека по фамилии. Для любопытствующей простушки это было слишком. В принципе, я, конечно, могла знать имя своего соседа по гостинице, но зачем бы я тогда стала называть его сначала «господином с большим носом»? Тут я немного переборщила, и это не укрылось от зорких глаз профессора.

Однако он не стал акцентировать на этом внимание, напротив, продолжил беседу так, будто с моей стороны никакой оплошности не случилось.

– Мне рассказал портье, – вежливо объяснил он. – Этот забавный старик, который, кажется, воображает себя потомственным дворецким в старинном английском поместье. Увы, пани Шленская не знатная леди, а этот постоялый двор не родовой замок!

– Ну, до замка тут рукой подать! – легкомысленно высказалась я. – Может, наша хозяйка подумывает о его приобретении?

Куницкий как будто застыл, уставившись на меня и напряженно морща лоб. Он будто сбился со светского тона и теперь тщетно пытался вспомнить, о чем мы только что говорили.

– Гм, да, конечно, – пробормотал он наконец. – В самом деле, почему бы ей не купить замок? Говорят, правда, там одни развалины? Наверное, это обойдется ей дешевле грибов… Зато можно почувствовать себя владелицей замка. А пока по ночам она ездит на место будущих владений и любуется ими при свете луны… – Он не слишком натурально рассмеялся.

Он старался перевести все в шутку, но я чувствовала – мысль о том, что пани Шленская ездит по ночам на развалины, на самом деле поразила его. Господи, осенило меня, – неужели и этот тоже как-то связан с проклятым замком? Помешались они, что ли? Нет, неспроста у этого типа седина на висках и его имя мне по-прежнему не нравится.

Под каким-то предлогом я постаралась от него побыстрее отделаться и, улучив момент, разыскала пана Леопольда, который, хмуря брови, что-то подсчитывал на карманном калькуляторе, стоя возле окна в холле. Выглядел он сегодня не вполне здоровым и совсем не был похож на обитателя старинного поместья. Взгляд, которым он меня встретил, казался безмерно усталым и отрешенным.

Без всякой надежды на удачу я затянула свою старую песню о здоровье пани Шленской и о своем горячем желании ее видеть. Пан Леопольд выслушал меня серьезно, молча и совершенно неожиданно сказал:

– Вы можете поговорить с пани Шленской. Только, пожалуйста, недолго. Хозяйка не вполне здорова. Прошу вас следовать за мной – я провожу вас в ее кабинет.

К тому, что эта женщина неважно себя чувствует, я уже привыкла, а вот к тому, что она согласилась уделить мне внимание, я не была готова, поэтому, пока пан Леопольд вел меня в кабинет хозяйки, я лихорадочно пыталась сообразить, с чего начать разговор. Легко гадать заочно, чем это занимается по ночам пани Шленская, но попробуйте спросить об этом открыто!

Пани Шленская как будто ждала меня. Возможно, она действительно ждала – ведь портье наверняка рассказал ей о моей настырности. Вновь вся в черном, хозяйка отеля восседала в пузатом кожаном кресле в темноватой прохладной комнате среди вычурной мебели и тяжелых драпировок. Ее гладкое полное лицо сейчас казалось серым, рыхлым и дряблым. Она словно разом постарела лет на десять. У меня невольно появилось чувство вины перед этой женщиной, и я почувствовала себя совсем неловко.

– У вас какие-то претензии? – тихо спросила пани Шленская, глядя, однако, не в глаза мне, а куда-то в угол комнаты. – Весьма сожалею. Мы стараемся сделать все, чтобы нашим клиентам было удобно. Но, вероятно, за всем не удается углядеть…

Было совершенно ясно, что ей нет сейчас до меня никакого дела и она мечтает только об одном – чтобы я немедленно провалилась куда-нибудь в преисподнюю. Но она предпочла встретиться со мной лично, чтобы попытаться погасить мое навязчивое любопытство к ее персоне. Пани Шленская очень не хотела, чтобы посторонние лезли в ее дела, – это было очевидно. В такой ситуации ни на какую откровенность рассчитывать не приходилось, но я все-таки решила попытаться что-то из пани Шленской вытянуть. Для этого я не придумала ничего лучше, как прикинуться особой совершенно без царя в голове. Я сказала:

– Ах, что вы! У меня нет абсолютно никаких претензий. Мне у вас так нравится! Чувствуешь себя буквально как дома! Но… – Я трагически понизила голос и призналась: – Пани Шленская, я до смерти боюсь маньяка, который охотится за женщинами! Из-за этого я не могу спать. Я и вчера не спала. И знаете, что я видела? Один человек выскочил из своего номера в окно и уехал куда-то на машине. Кажется, это был пан Приймак – такой здоровый, с большим носом, – наверное, вы его помните. Я так испугалась! Мне показалось, что этот человек может быть тем самым маньяком. Вы не слышали, сегодня ночью в городе никого не убили?

Как ни старалась справиться с собой пани Шленская, это плохо ей удалось. Пока я выкладывала свои бредовые идеи, она все больше делалась похожей на каменное изваяние, которое стояло на городской площади, а когда я заговорила про убийство, лицо пани Шленской стало белым и мертвым, словно камень.

Я оборвала речь и с тревогой на нее посмотрела.

– Вам нехорошо, пани Шленская?

Она пошевелилась и с трудом повернула ко мне голову. Губы ее не слушались, но все-таки она сумела выговорить:

– Да, я в последнее время себя очень плохо чувствую, простите. Если не возражаете, я хотела бы остаться одна… А что касается ваших опасений… Не нужно бояться. В моем отеле вы в полной безопасности, уверяю вас. Преступник нападает на женщин только на улице… А наш постоялец… Вы ошиблись. Он уехал сегодня рано утром – кажется, на автомобиле. Да-да, именно так! Я сама получила с него расчет и ключ от номера. Он очень спешил. Вы ошиблись – наверное, ночью вы видели, право, не знаю, может, из окна спрыгнула кошка.

Дрожащими руками она оперлась о край стола и с усилием поднялась, давая понять, что разговор окончен. Сейчас эта нестарая, в сущности, еще привлекательная женщина казалась полной развалиной, точно ее подтачивала тяжелая болезнь. И это нелепое предположение насчет кошки… Но я была уже совершенно уверена, что болезнь тут ни при чем.

Покинув кабинет хозяйки отеля, я поспешила к Виктору, намереваясь тут же обсудить с ним странности в поведении пани Шленской и ее более чем сомнительную интерпретацию ночных событий. У меня был еще соблазн попытаться проникнуть в номер Приймака – там вполне могло остаться что-то интересное. Это было рискованно и вряд ли легко осуществимо, но помечтать-то я, по крайней мере, могла?

Но мечты так и остались мечтами, потому что не успела я дойти до номера, где жил Виктор, как меня поймали в коридоре братья Коробейниковы. У них были замкнутые решительные лица, и разговаривали они не терпящим возражений тоном.

– Мы немедленно едем в замок, – сообщил мне Вампир. – Немцы, похоже, сегодня никуда не собираются. Мы не можем ждать. Вы едете с нами?

Наверное, они были совершенно правы. Нам тоже следовало наконец побывать в этом чертовом замке. В конце концов, все, что тут творилось, так или иначе имело отношение к этим древним развалинам. Имело смысл взглянуть на них своими глазами. Я сказала, что мы едем.

– Ждем вас в машине! – категорично объявил Вампир.

Я сбегала за Виктором и велела ему собираться. Он, как обычно, захватил фотоаппарат и переобулся в армейские ботинки. Мы спустились вниз, оставили ключи у портье и поспешили занять места в машине. Братья уже изнывали от нетерпения.

По дороге мы долгое время не разговаривали. Коробейниковы держались несколько высокомерно и все время лихорадочно озирались по сторонам, словно высматривая в придорожных кустах признаки спрятанных там кладов.

Вел машину Андрей Никитич – вел уверенно, точно катался этим маршрутом уже долгие годы. Все-таки характер у наших спутников имелся. На пути к поставленной цели они способны были на многое. Я только боялась, как бы они в запале не перешагнули некоторые границы. Мы могли очень просто оказаться в положении пани Шленской – когда люди бледнеют и каменеют и несут всякую чушь, – с той только разницей, что пани Шленская была у себя дома, а мы являлись всего-навсего туристами и вдобавок дикими, за которых некому заступиться.

Впрочем, когда мы покинули пределы городка, я немного успокоилась. Наша «Нива» легко бежала по гладкому асфальту. Вокруг было пустынно, солнечно, и даже грозная громада дремучего леса, надвигавшаяся на нас, не казалась такой уж страшной. Вполне можно было представить, что мы отправились на обычную развлекательную прогулку, если бы не мрачноватые, насупленные физиономии наших спутников.

Меня всеобщее молчание уже начинало тяготить, и, пытаясь завязать хоть какой-то разговор, я принялась размышлять вслух.

– Между прочим, – сказала я, – что касается немцев. Если хорошенько поразмыслить, то их претензии на клад представляются все более надуманными. Посудите сами, так торопиться в Тарасове, пролить столько крови и вдруг осесть почти без движения в этой забытой богом Белке! Тут что-то не то. Не вяжется как-то. По идее, преступники ни на минуту не должны оставлять развалины без присмотра. Мало ли что может случиться. Малейшая утечка информации, и кладом неизбежно заинтересуются власти. А тогда прощай вся затея! Не могут же эти головорезы состязаться с государством, какими бы бумагами они ни прикрывались. Нет, я все больше склоняюсь к мысли, что это не те люди.

– А где же, в таком случае, те? – с оттенком пренебрежения спросил Андрей Никитич. – Вы вообще уверены, что все это не выдумали? Все эти убийства, охоту за картой, людей с накладными бородами?

– Хотела бы я, чтобы это было выдумкой! – с вызовом сказала я. – Только люди эти – реальность. И весьма неприглядная, жестокая реальность. Можете спросить у Виктора. Да и ваш брат, по-моему, не отрицает факта их существования.

– Убийства были, – кивнул Вампир. – Только я, честно говоря, запутался. В самом деле, если эти мокрушники так хотели добраться до клада, какого черта они тянут? Мне это совсем не нравится! Я рассчитывал, что вы все-таки их найдете, Ольга Юрьевна! Где они?

– Сама не пойму, – призналась я. – Теперь я уже начинаю думать вот что: это хозяйка нашего отеля! Ночные поездки, странное поведение, уклончивые ответы… Сегодня ночью она опять куда-то выезжала. Вслед за ней отправился наш сосед по фамилии Приймак, приехавший сюда из Киева всего два дня назад. Теперь он исчез, а Шленская утверждает, что он внезапно съехал. Очень это подозрительно. Вот что я думаю: возможно, пани Шленская как-то связана с нашими конкурентами? Возможно, они притаились где-то рядом с развалинами и потихоньку занимаются раскопками, а она снабжает их информацией и продуктами?

– Забавное предположение, – покачал головой Андрей Никитич. – Мне начинает казаться, что, куда бы вы ни попали, вас уже поджидают самые отъявленные и таинственные преступники. Ведь вы редактор криминальной газеты, я слышал? Работа накладывает свой отпечаток?

– Да, на ловца и зверь бежит, – спокойно ответила я на этот выпад. – Вы не поверите, но на преступников мне действительно везет. Некоторые как ни купят лотерейный билет, так обязательно что-то выиграют. А у меня другая планида – постоянно натыкаюсь на преступников. Да хоть взять нашу машину – деятельность половины ее экипажа уже балансирует на грани закона. А ведь я вас раньше никогда не встречала. Вы сами на меня вышли – как бабочки на свет лампы.

– Уели, – проворчал Андрей Никитич. – А свою деятельность вы как расцениваете? Она вполне законна? При желании любой прокурор может объявить вас нашими соучастниками.

– Не стану возражать, – сказала я. – Я вообще не собиралась вас уесть. Это вы преследовали такую цель, а я просто расставила все по местам.

– Понятно, – хмыкнул Андрей Никитич. – Ладно, беру свои слова обратно.

– А я не беру, – сказала я. – Мне хотелось бы, чтобы вы отнеслись к ним предельно серьезно. Мне не очень нравятся ваши чересчур решительные и самодовольные лица. Люди с такими лицами могут натворить много глупостей.

Братья многозначительно переглянулись и промолчали. Виктор в разговор вообще не вмешивался, словно не слышал. А я предпочла тоже не продолжать – все равно полного взаимопонимания у нас не получалось. Кладоискатели относились ко мне с явным предубеждением. Они считали, что все силы и время должны сейчас быть отданы поискам, а я занимаюсь блажью. Нет, они не отвергали наличия некоторой опасности, но считали себя способными противостоять ей – ведь у них даже имелось оружие, которое они, ловкачи, умудрились провезти через границу. Возможные последствия их не очень пугали – оба брата отличались явной склонностью к авантюризму.

Пока, впрочем, мне не хотелось полностью разочаровываться в наших спутниках. У меня еще была надежда сохранить команду. Нас было и так слишком мало, чтобы ссориться. Я все-таки надеялась на их разум и порядочность, которые проявятся в трудную минуту.

До места ехали около часа. С удобного шоссе мы давно свернули. Теперь наш путь пролегал по узкой лесной дороге, которая с обеих сторон была зажата темной стеной леса. Давно я не бывала в таких лесах – мрачная, казавшаяся непроглядной чаща, полумрак у подножий старых разлапистых елей, и ни единой души вокруг. Здесь легко можно было поверить во что угодно – в мрачную легенду, всякую нечисть, в зацветший папоротник.

Дорога медленно поднималась в гору, и я заметила, что заросли справа от нас вроде бы начинают редеть. Вдруг Андрей Никитич свернул на обочину и остановил машину.

– Станция Березай, – объявил он. – Дальше только пешком.

Мы выбрались из машины. Густой лесной запах кружил голову. В верхушках елей шумел ветер.

– Надеюсь, вы нам поможете? – почти приказным тоном проговорил Вампир. – Мы хотим сегодня заняться делом вплотную. Надо перетащить инструменты.

Мы не стали возражать. Братья быстро разгрузили машину, распределили рюкзаки и инструменты. Вампир с некоторым сожалением оглядел свою «Ниву», тщательно запер дверцы.

– Доверяй, но проверяй! – назидательно сказал он. – Предосторожность никогда не помешает.

Нагрузившись как верблюды, мы двинулись вверх по холму, продираясь через колючие хвойные заросли. Еловые лапы цеплялись за одежду, за поклажу, словно старались сорвать ее, не пустить нас в свои владения. Нет, этот лес совсем не показался мне гостеприимным.

Мы довольно долго преодолевали крутой подъем, и я все время вспоминала слова Барабаша о его нежелании лазить по горам высотой в четыреста метров. Не знаю, действительно ли там была такая высота, но устала я страшно, хотя братья-вампиры меня пощадили, и мой рюкзак был самым легким.

Правда, полоса леса, сквозь которую мы продирались, вскоре кончилась, и мы внезапно вышли на почти голый склон, покрытый травой и в отдельных местах – крошечными, почти игрушечными елочками, выросшими из разбросанных ветром семян. Но главный сюрприз ждал нас на вершине холма – бурая, изъеденная временем каменная стена, две осыпавшиеся мрачные башни за ней, черный провал ворот, буйно заросший какими-то лиловыми цветами, – мы увидели замок.

Казалось, до него рукой подать, но поднимались мы до каменной стены еще минут тридцать. Прежние хозяева знали, где ставить крепость, – пока мы до нее добрались, с нас семь потов сошло.

Наконец мы остановились возле каменной арки и сбросили в густую траву тяжелые рюкзаки. Вокруг было тихо. Под щербатыми сводами ворот насмешливо покачивали головками лиловые цветы. Мелкие голубые бабочки порхали над ними. Пахло медом, смолой и прелой травой.

Мы не спешили заходить в развалины. Вампир и его брат принялись сосредоточенно рассортировывать свои пожитки. Виктор прошелся взад-вперед вдоль каменной стены, внимательно поглядывая по сторонам. Я тоже осмотрела округу.

Старый замок стоял почти на самой вершине холма, один склон которого был почти голый – по нему мы и поднимались, – другие же были сплошь покрыты густой щетиной хвойного леса. Скрыться здесь можно было без труда – достаточно сделать пару шагов в чащу, и ты уже исчезал. Может быть, именно по этой причине, несмотря на свои опасения, я пока не обнаруживала поблизости абсолютно никаких примет человека.

– Пока это не очень похоже на туристический комплекс, как вы думаете? – спросила я вслух, ни к кому персонально не обращаясь.

Откликнулся Андрей Никитич. Не отрываясь от своего занятия – он, кажется, собирал металлоискатель, – брат Вампира убежденно сказал:

– Это сейчас не похоже. Дайте немцу только взяться – в два счета построит. Почему нам недосуг антимонии разводить. Нужно как? Раз-два – и в дамки! Быстрота и натиск! А то не успеешь оглянуться – рабочих сюда нагонят, технику – тогда каюк! – Он обернулся к брату и веско заметил: – Я все-таки думаю, Никола, нужно и так – самое ценное брать, и деру. Чтобы налегке. Жадность, как говорится, фраера сгубила…

Вампир ничего на это не сказал, но по его упрямо склоненному бритому черепу можно было догадаться, что он чем-то сильно недоволен. Кажется, полного согласия в отношении будущих раскопок между братьями не было. Призыв хватать и бежать Вампира не вполне устраивал. Будь его воля, он бы наверняка засел в этих развалинах, пока не выпотрошил их до донышка.

Андрей Никитич выпрямился, сноровисто забросил за плечо рюкзак. В одной его руке темнела трубка самодельного металлоискателя – в другой он сжимал обрез. По-моему, во младенчестве этот огрызок был армейским карабином. Как эти артисты сумели провезти его под носом у бдительных пограничников? Я неодобрительно уставилась на оружие.

– Подведете вы нас под статью, Андрей Никитич! А если вы еще и примените эту штуку по назначению…

– Не тряситесь! – грубо бросил он, даже не повернувшись в мою сторону. – Мы не намного глупее вас. Не пострелять сюда приехали.

Шелестя травой, подошел Вампир, у него в руках был брезентовый мешок с кирками и лопатами.

– Откуда начнем? – спросил он брата.

– Откуда хотели в прошлый раз, – хмуро сказал Андрей Никитич. – Посмотри еще раз на карту. Нужно убедиться, что это северо-западное направление…

Вампир бросил мешок, вытащил из-за пазухи карту, и они с братом склонились над ней, озабоченно наморщив лбы. Нам в их компании явно суждено было играть роль второго эшелона.

Вдруг я увидела, что Виктор, зашедший под арку ворот, машет мне рукой. Я пошла за ним и, раздвинув жесткие стебли безмолвных лиловых стражей, проникла во двор замка.

У меня сугубо практический склад ума, и все-таки нельзя было удержаться от волнения, попав в эти стены. Казалось, само время отпечаталось на этих бурых камнях, покрытых у подножия изумрудным мхом. Осыпавшиеся бойницы, заполненные тьмой, смотрели на нас равнодушным насмешливым взглядом, точно глазницы на обглоданном ветром черепе.

Виктор, однако, не дал мне много времени на лирические размышления. Присев на корточки, он критически рассматривал какое-то растение, держа его на ладони. Мне он знаком предложил сделать то же самое. Как я ни старалась, на моем лице появилось недоумение – весь двор зарос подобными чудесами – чего Виктор нашел в нем особенного.

– Свежий, – тихо сказал Виктор, показывая надлом на стебле растения, на котором застыла крошечная капля зеленоватого сока.

Наконец я сообразила, в чем дело. Наметанный глаз разведчика позволил Виктору сразу выхватить из окружающего пейзажа самую важную деталь, указывающую на присутствие постороннего – что в нашем случае с большой долей вероятности означало опасность. Мне сразу сделалось как-то неуютно. Я тревожно оглянулась.