Текст книги "Мозг врет! Тайны мозга. Знаем мозг – управляем собой"

Единственный человек в мире сочиняет стихи на 104 языках

Ученые исследовали известного языкового рекордсмена Вилли Мельникова и убедились: он, действительно, свободно разговаривает на многочисленных чужеземных наречиях.

Лингвистический обжора

Он встретил меня дома в белом одеянии, похожем на кимоно, расписанном на разных языках.

– Я облачен в образец своего авторского литературного жанра – лингвогобелен, – объяснил мне Мельников, поворачиваясь вокруг себя, чтобы я хорошенько разглядела на спине китайские иероглифы, на вороте – арабскую вязь, на рукавах – фарси. – Это визуальная поэзия. Для меня слова колышутся, как гобеленовая ткань. Я сейчас попросту одет в свое стихотворение, сложенное из разноязычных фрагментов.

И тотчас прочитал мне стихи на диковинных наречиях пиран-дзопа, агуа, рдеогг-семфанг и чибча-артамбо. Потом Вилли плавно перешел на русский: «Тираннозавраам бездетен./Enter’риторию – на ключ!/Бессвечен, вглядчив и колюч/Явлюсь средь гула Судных сплетен». Это у него такой вычурный литературный стиль неологизмов, словобразов-кентавров, который он назвал «муфтолингва».

– Два разных слова соединяются одним «ударным» словом, и что гораздо важнее – одним общеударным смыслом, – объясняет Вилли. – Наглядный пример муфтолингвы – поговорка «Долг платежом красен» звучит так: «Задолжадность возвращедростью красна». Вот одно мое ностальгическое: «Октябрятами комсомолотом по пионервам». А вот романтическое: «Далеко не всякая новорождевочка вырастает заглядевушкой, становится головокруженщиной, доживает до неувядамы и обретает мудрость улыбабушки».

Вилли называет себя «собирателем языков». Сегодня в его «коллекции» – традиционные европейские и восточные языки, редкие и экзотические наречия, на которых говорят племена индейцев и эскимосов, а также языки, носителей которых на земном шаре не осталось, – например, древнеисландские руны.

– Смешное слово «полиглот» у меня всегда ассоциировалось с «обжорой», – признается Вилли. – Впрочем, во многом это и есть не то языковое обжорство, не то лингвистическая наркомания: чем большим количеством языков овладеваешь (а если точнее – они овладевают тобой), тем дальше хочется исследовать еще неведомые тебе. Срабатывает эффект недостижимой линии горизонта.

И Вилли готов к новым шагам за горизонт. Ведь есть к чему стремиться: по оценкам специалистов, на Земле – около шести тысяч языков и диалектов. Среди них есть изолированные языки, то есть не имеющие родственных себе. Вилли их называет «изоляты», и их любит больше всего.

– Это, например, языки японских айнов, бирманских гэрулау, вьетнамских руккьюм, каталонских басков, британских пиктов, карибских гуанчи, – смакуя, перечисляет Мельников. – Не говорю уже о таких «Вавилонах», как Африка, Индия или Кавказ! В моем арсенале есть немало языков, которые я освоил только для того, чтобы читать любимых поэтов в оригинале. Ведь поэзия изначально непереводима. И Артюра Рэмбо лучше читать лишь по-французски, Данте – по-итальянски, Сэй-Сёнагон – по-японски, Хайяма – на фарси. Кстати, Библию изучать хорошо на древнееврейском и греческом. Поэтому я, владея лишь 104 языками, включая пригоршню древних, сожалею только о краткости жизни.

Три трамплина в лингвоманию

В 1999-м, когда «Комсомолка» первой написала о 37-летнем уникуме Мельникове, он прочел нам фразы на 93 языках. Сегодня, спустя 11 лет, он пополнил свою «коллекцию» еще на одиннадцать – по языку в год! Фантастика. Особенно для большинства из нас, которые несколько лет учили один иностранный в школе, а потом еще его же в институте, и в итоге в графе «знание иностранных языков» при поступлении на работу скромно пишут: «Со словарем». Но почему одним за всю жизнь не удается заговорить на одном иноземном, а другие, как Вилли, шпарят на нескольких? В чем секрет? Изучили феномен Вилли специалисты за эти годы?

– Пытались изучать, – признается полиглот. – И нейрофизиологи, и психологи, и лингвисты, и психотерапевты, но все разводили руками. Само по себе полиглотство настолько ошарашивает людей, вызывая зачастую далеко недоброжелательную реакцию, что не всем хочется досконально разобраться в механизме самого феномена – не то дара, не то проклятия, заложником которого я стал. Ученые мне объяснили – да я и сам врач, биолог: для того, чтобы объяснить мой феномен, искать надо не то, что можно разъять скальпелем и «нашинковать» на томографе. Здесь что-то связано со структурами, которые еще нельзя взять на зуб, попробовать, – изучить современным инструментарием. Может, в мозге полиглотов работает какая-то иная полевая форма жизни – как электромагнитные поля, которые нельзя пощупать и увидеть. Какие-то не выясненные процессы нейрохимии. Кстати, свою память я совсем не считает феноменальной. Плохо запоминаю отчества людей, и совершенно не держатся в голове анекдоты. Правда, неплохо помню номера телефонов и очень хорошо – числа и даты исторических событий.

Но исследователи точно узнали, что послужило для Вилли трамплином в лингвоманию.

– Таких «трамплинов», которые подталкивали меня к постижению иных наречий, в моей жизни было три, – рассказывает мне Вилли. – В 4 года я стал собирать бабочек, насекомых и запоминать их латинские названия. В 13 лет родители мне раскрыли семейную тайну. Оказалось, что моя настоящая фамилия – Сторквист. На старошведском значит «мельник, на крыше мельницы которого птица свила гнездо». Мой дед, как выяснилось, был швед по национальности. Как ветеринарный врач он был приглашен в революционную Россию по линии Коминтерна, но попал в жернова сталинской мясорубки и сгинул в концлагерях. Отцу – специалисту по установкам измерительных приборов на космических кораблях – ничего не оставалось, как для спасения семьи сменить фамилию на Мельников. А имя по паспорту – Виталий – я сменил сам на Вилли, потому что отец хотел назвать меня Вильфредом.

Таким образом, выяснилось, что родные Вилли – многоязычны. Дед и отец знали германские языки. Бабушка была исландкой и долгое время работала ветеринаром в Монголии, свободно овладев монгольским. Мальчик загорелся узнать языки своих родственников – и они помогли. А когда отец купил радиоприемник «Океан 2003», по которому не глушили иностранные радиостанции, он стал познавать «вражеские» голоса на слух. После школы поступил в московскую ветеринарную академию, где училось много иностранных студентов. И «качал» из них языки, просто болтая с ними на суахили, мандэ, зулушу, эве, йоруба, мванга, хтачингу, догон.

К тому времени, когда надо было идти служить в армию, Вилли уже хорошо знал с десяток языков – в советские времена очень подозрительный талант. Сослуживец доложил в особый отдел части (часть была секретная – ракетная), что Вилли – полиглот. Его тотчас допросили: «На кого работаешь?» Ответ Вилли особистов не убедил: знать столько языков мог только агент вражеских спецслужб. И 20 сентября 1984 года в личном деле Виталия Робертовича Мельникова появилась запись, что он является «шпионом иностранных разведок». Трибунал и штрафной батальон был заменен Афганистаном, куда ветеринарного врача Мельникова послали в качестве фельдшера. Дальше курсировал с караванами, вытаскивал раненых, открыл личный счет моджахедам. Но лингвомания не отпускала – за это время он овладел дари, пушту.

– А 22 ноября 1985 году я ступил на третий «трамплин», – уже с болью вспоминает Вилли. – Во время минометного обстрела разорвалась глинобитная стена и упала на наш взвод. Накрыла взрывная волна. Выжил я один. Без сознания пробыл 20 минут, клиническая смерть длилась 9 минут. Рекорд – 15 минут, после этого нейроны уже погибают. «Картинок» Моуди не видел: ни тоннелей, ни света. Мой «загробный мир» был похож на «Солярис» Станислава Лема.

Почти три года голова болела так, как будто ее выскребывали изнутри. Но потом освоение новых языков вдруг пошло еще быстрее и легче. Происходит это примерно так. Вилли внимательно смотрит на человека, говорящего на незнакомом наречии, слушает его речь, потом будто настраивается, пробуя разные регистры, и внезапно, словно приемник, «ловит волну» и выдает чистую речь без помех. Или просто начинает чувствовать его. Берет в руки книгу на незнакомом наречии и сразу начинает читать. Постигает язык, так сказать, визуально. По мере того как читает, в голове у него начинает звучать мелодия. Это означает, что мозг уже готов к работе над языком. Позднее принимается за грамматику.

Жертва ченнелинга

– Есть еще такой неизученный феномен, – продолжает Вилли, – беспереводное понимание незнакомого тебе текста. У меня был предшественник – Джон Эванс, сотрудник Королевского археологического общества в Лондоне, живший в конце 19 века. Он не был полиглотом. Помимо родного английского, знал только древнегреческий, древнееврейский, латынь, немного читал по-арабски и по-французски. В то время только начались великие археологические открытия, впервые были откопаны шумерские таблички, начались раскопки на окраинах Иерусалима, появились тексты на арамейском. Все это стали свозить в Британию. Эванс каталогизировал все находки. Однажды он вглядывался в одну из шумерских табличек, клинопись, – и поймал себя на том, что до него доходит смысл написанного. В блокнот он записал «перевод». А еще было более полувека до дешифровки шумерской письменности. Эванс умер незадолго до Первой мировой войны, и уже в 1960-х годах, когда многие древние тексты уже были прочитаны, его блокнотик нашли, – и все были в шоке! Попадание по смыслу было 80 процентов. Сегодня я нахожусь в его ситуации: просто смотрю на незнакомый мне язык и понимаю, о чем речь. Ченеллинг – так мой феномен попытались объяснить мои американские коллеги, психоневрологи, с которыми я познакомился в 1992 году в Праге на конференции по биометрии. В кулуарах они выслушали мой рассказ и сразу поставили «диагноз»: «Ты – жертва ченеллинга».

Channeling – от английского слова Channel – «канал» и переводится дословно как «прокладывание канала» или «передача по каналу». Другими словами, Вилли для них был человеком, который способен принимать информацию с более высоких реальностей. Для зарубежных специалистов этот термин обычен, у нас он относится к эзотерике.

– Но языки для меня, их количество, не самоцель, – уверяет меня Вилли. – Они двери – в другие миры, строительный материал для создания своего арт-космоса, а иной раз – и ключи к загадкам истории.

Разгадка жесткого диска?

Произнося эти слова, Вилли касается своего талисмана на шее – расписанный непонятными письменами камень на цепочке.

– Подарок шамана, – поймал он мой взгляд. – Камень нашли при раскопках неолитической стоянки. Показали местному шаману. Когда я прочел эту надпись на языке его предков – телеутов: «несаринга ица йосеректкрекушрек» – «прежде чем скрести небо, проверь, насколько земля отскребла тебя от себя», он мне подарил этот оберег.

А однажды Вилли взялся расшифровать Фестский диск.

– Не настаиваю на своей версии, – сразу предупредил он, – но я примерно понял, о чем там речь. На диске – шаманское заклинание для общения с духами. Нечто вроде памятки для шамана, трафаретки, страницы разговорника. У критоминойцев, которым приписывается изготовление диска, таких множество, но уцелела одна эта.

Берясь за новый язык, его приводит в восхищение, как огранщика редкий алмаз, структура нового наречия.

– Представляете, на кьярдилде говорит население двух маленьких островков у северного побережья Австралии. У этого «игрушечного» языка невероятно громоздкая грамматическая система: в нем 18 настоящих времен, 23 прошедших и 34 будущих! Или юпик – язык канадских эскимосов. В нем более 220 терминов для обозначения снега, передающих все оттенки и особенности. К примеру, «ё салтана» – «снег, который не ждал, что я оставлю на нем след в этой обуви». Это уже не просто язык – это целая философия. Случается, что язык скрывается в орнаментах. Так, ученым потребовалось 15 лет, чтобы понять, что коренное индейское население Аляски и тихоокеанского побережья Канады носят пончо, украшенные не узорами, как всегда считалось, а текстами, в которых изложена история их рода на наречии тлинкит.

А есть еще народности, тайна появления которых до сих пор неизвестна. Например, когда я стал изучать язык народа кьялиуш в Афганистане, то выяснилось, что их происхождение ученым неясно. Их письменность напоминает ноты, и язык такой же музыкальный. Всего восемь тысяч кьялиуш живут в предгорьях Гиндукуша, рядом с тюркоязычным населением, но сами они – светловолосые, белокожие, с серо-голубыми глазами. Пытался узнать тайну происхождения африканского племени догонов, живущего на территории современной Республики Мали. Их предки, как гласит легенда, прилетели со звезд, и их потомки до сих пор поклоняются Сириусу. Я изучил специальный язык их жрецов – хтачингу. Разговаривал с их детьми, которые учились у нас в Москве. Те даже не сомневаются, что они – дети космических пришельцев. Последняя моя «любовь» – язык чоланайкен. Людей, говорящих на нем, всего полтысячи. Живут в Слоновьих горах индийского штата Керала. Согласно их мифологии, их предки тоже «пришли с Пяти Белых звезд, которые пожрали друг друга». Предания о доисторических звездных войнах? Может быть.

Портфель от Янковского

Сегодня Мельников-Сторквист – научный сотрудник Института вирусологии им. Д. И. Ивановского РАМН. Кандидат медицинских наук, защитился по теме «Химиопрепараты и иммуномодуляторы при комплексной терапии герпесвирусных инфекций». Врач-полиглот спасает людей не только от вирусов, но и депрессий – словом.

– Практикую лингвотерапию, – поделился произошедшими в его жизни переменами Вилли. – Ведь ритмика, звучание любого языка создают определенные целительные вибрации в организме, оказывают благотворное терапевтическое воздействие. Думаю, что в будущем стихи будут назначать вместо успокоительных таблеток. Поэтому может пригодиться и моя лингвофармакология. Она работает по принципу обычной фармакологии, где все лекарства делятся на три основные группы – основные, вспомогательные и вкусокорректирующие. Я прописываю моим пациентам «лингворецепты». Например, английский – основной, вспомогательный – итальянский, вкусокорректирующий – сербский.

Еще Вили – и фотохудожник, и сталкер по «неоткрыточной» Москве – водит туристов по аномальным местам столицы, и актер – снимается в кино. Его можно увидеть в художественном фильме «Мир меня не поймал» – о великом украинском философе XVIII века Григории Сковороде режиссера Юрия Зморовича и в телесериале «Доктор Живаго» режиссера Александра Прошкина.

– Олег Янковский, который в «Живаго» играл Комаровского, подарил мне портфель 1940-х годов, – похвастался Вилли. – Вообще я много застал гениальных людей до их ухода из жизни: общался с Фаиной Георгиевной Раневской – она называла меня «подруга моя Вильяма», гостил у Высоцкого, с Кастанедой отрывались в Праге, с Тарковским успел познакомиться, с Венедиктом Ерофеевым приятельствовал его последние три года жизни.

– Вилли, что вас отличает от других людей?

– Глючное восприятие действительности.

В известных книгах рекордов – России и Гиннеса – Мельникова нет. Для того чтобы попасть на их страницы, нужно подать официальное заявление о своем желании признания рекордсменства. Такого желания у Вилли нет.

– Синдром соцсоревнования мне не свойствен, – объяснил он.

Советы от Вилли: как изучать новые языки?

1. Не ставьте себе цель зазубрить как можно больше слов. Лучше задумайтесь над идиоматикой и фразеологией языка. В них – его душа! Например, русской идиоме «после дождичка в четверг» соответствуют: в немецком – «когда собаки залают хвостами», в тибетском – «когда скалы станут мягче облаков», в бенгальском – «когда обезьяна поклонится брахману», а в болгарском – «когда зазнавшаяся свинья в желтых шлепанцах на грушу вскарабкается»! В языке же полинезийцев острова Таити до сих пор бытует оборот «когда Гоген налоги заплатит», родившийся еще при жизни поселившегося там в конце 19-го века художника Поля Гогена. Как видите, при таком подходе изучение языков превращается в истинное приключение на другие планеты. К тому же у каждой из планет непременно открываешь разномастные спутники. Ими становятся разные варианты одного языка, например, привычного английского: здесь и его американский вариант со своими особенностями в каждом штате; и новозеландский с австралийским, впитавшие слова и обороты из языков аборигенских племен; и канадский фринглиш; и гавайский пиджэн.

2. Лучше «идут» языки, когда изучаешь сразу два или более параллельно, причем из различных групп (семей).

3. Не превращайте освоение языков в тупую самоцель. Путешествие по незнакомой еще языковой галактике должно быть насыщено радостными открытиями, а не мазохизмом и депрессиями.

4. Страх перед изучением нового языка я называю самозапечаткой. Нужно просто проявлять интерес к культуре других народов, тогда придет и желание изучить язык, чтобы лучше узнать непохожих на тебя людей.

«Голый» язык обычно не очень дается. Меня, например, из-за английского не хотели переводить в 9-й класс. Скучно было зубрить написание слов, а оно, как известно, нередко отличается от устного произношения. Вообще, я бы не стал полиглотом, если бы не интересовался многими другими областями жизни.

5. Не устанавливайте себе жестких рамок: в день запомнить столько-то слов. Это стереотип! Все должно зависеть от настроения. А настроение меняется постоянно – нервная система автономна.

6. Изучать языки лучше самому, без учителя.

7. Не теряйте время: в метро пользуйтесь колодой карточек с написанными на них словами и фразами и – на обратной стороне – их переводом.

Мнение врача

Объясняет сам Вилли Мельников-Сторквист, кандидат медицинских наук:

– Я же врач, биолог. И, конечно, когда языки стали приходить ко мне сами в голову, первое, что я подумал: начинается посттравматическая шиза. Психопатология! Но не испугался. На себя давно привык смотреть как на наитяжелейшего пациента. И сказал себе: чокнуться я всегда успею, сначала понаблюдаем. Я знал, что взрывная волна у меня затронула левую височную долю. А там находится участки мозга, ведающие знаковыми структурами, то есть язык, письменность. При поражении этой области мозга возможен двойственный сценарий. Один вариант: человек забывает даже родной язык или что-то понимает, но навыки письменности теряет. Второй вариант – тот, что случился со мной. Но за все надо платить. Иногда ощущаю дикие головные боли. В эти моменты чувствую себя курицей, которую заживо потрошат.

Мнение биолога

Директор Института мозга человека (Санкт-Петербург), член-корреспондент РАН, доктор биологических наук Святослав Медведев: – В нашем институте мы не изучали полиглотов, и вообще в России ими мало кто занимается. Есть утверждение зарубежных коллег, что эти люди отличаются от обычных тем, что в их мозге больший объем белого вещества в височной доле левого полушария, в так называемой извилине Гешля, где обрабатывается звук. Но я считаю это утверждение во многом спорным. Значительное количество белого вещества говорит лишь о наличии больших связей между нейронами. Но дело в том, что объем какой-то области мозга далеко не всегда имеет связь с некоей определенной функцией. Изучение языка – сложный процесс, в который вовлечены многие участки коры головного мозга и подкорковые структуры. Вполне возможно, что извилина, привлекшая внимание ученых, – лишь «оконечная» область процесса, которая отражает результат. Подобно тому, как мы видим результат работы компьютера на мониторе, но ведь работает-то весь системный блок. А как работает весь «блок» – нам еще только предстоит узнать.

Мнение очевидца

Сева Новгородцев, известный радиоведущий Русской службы Би-би-си (к нему для интервью в Лондон ездил Мельников):

– Вилли, на мой взгляд, владеет языками. На уровне технического перевода может читать, писать, выразить свои чувства, переводить туда и обратно. Но меня не волнует сам факт знания человеком десятков языков. Такие люди есть. Вилли интересен тем, что пишет на разных языках стихи, рисует интересные графические «лингвогобелены», делает очень любопытные авторские фотографии «люмоноскрипты».

Мнение эксперта

Президент «гентства ПРИ», главный редактор «Книги рекордов России» Алексей Свистунов:

– Вилли Мельников-Сторквист с его неоднозначной историей нам известен давно. У нас в редакции собрано большое досье на этого человека. Заявку в книгу рекордов он никогда официально не подавал, поэтому его способности числятся в разряде не проверенных до конца фактов. Количество языков в его заявлениях и тестах с лингвистами разнится, но, по нашим данным, 104. Редакция готова рассмотреть заявку, если она будет подана. Но пока официальным рекордсменом по владению языками числится корреспондент Отдела спорта ТСС, разговаривающий почти на 40 языках. Этот человек нами тестировался.

Мнение лингвиста

Доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института языкознания РАН, профессор переводческого факультета московского Государственного лингвистического университета Дина Никуличева:

– Дина Борисовна, вы изучали способности Вилли. Что можете о нем сказать?

– Вилли – человек, безусловно, гениальный. Отличается от нас с вами невероятным масштабом личности. Мне не известно, есть ли еще в мире еще люди, знающие, как он, 104 языка. Обычных полиглотов достаточно. Например, наш заместитель директора института знает около полутора десятков языков. Доцент Санкт-Петербурского университета Сергей Халипов – 44. Из истории – Генрих Шлиман, открывший Трою, знал, по одним сведениям 16 языков, а по другим, – в два раза больше. Но их способности поддаются моделированию. Вилли же уникален еще и тем, что подчиняет полиглоссию своим творческим задачам. То есть не изучает языки так, чтобы проводить туристические экскурсии, а творит на них, играет с ними.

– Травма головы какую-то роль сыграла?

– Действительно, создается впечатление, что после страшного черепного ранения мозг Вилли получил некий загадочный доступ к мировым «лингвистическим каналам». Но я убеждена в том, что путь туда был ему открыт именно потому, что страсть к постижению других языков у него была заложена еще в детстве – до того, как было получено ранение. Если бы на его месте оказался парень его возраста, но не имеющий того базового языкового фона, как у Вилли, то я на сто процентов убеждена, что дар языков к нему бы не пришел. До травмы Мельников был стандартным полиглотом, после – произошел некий сдвиг, граничащий с чудом, когда языки к нему стали «приходить». Но я объясняю это отчасти и тем, что его страсть к языкам стала притягивать к нему нужных людей, ситуации, книги, представителей редких языков.

– Может, феномен Вилли, правда, чудо?

– Полиглосия в христианстве всегда считалась даром от Бога. Об этом еще в Библии написано: «И исполнились все Духа Святого и начали говорить на иных языках» (Деяния апостолов 2:4). Именно пророки, обходя моря и земли, глаголом жгли сердца людей. И «жгли» на тех языках, на которых говорило население. Ведь первым даром Святого Духа после вознесения Христа стал дар говорения на иностранных языках, необходимый для проповеди «до крайних пределов» земли. Чудо состояло и в том, что говорить на языках стали люди неученые. Простые галилейские рыбаки в одночасье превратились в убедительных ораторов, проповедующих самым разным людям, живущих в разных странах, «чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу» (Откровение Иоанна Богослова 14:6). Это – дар за гранью исследования науки. А в случае с Вилли произошло другое: до черепно-мозговой травмы, благодаря годам занятий иностранными языками, а главное, бесконечной тяге к изучению языков, у него была уже подготовлена «нейрофизиологическая почва» в мозгу, чтобы восстановление прошло именно по пути полиглосии.

– Проводились нейрофизиологические исследования полиглотов?

– Академик Наталья Бехтерева этим отчасти занималась. Она утверждала, что у гениальных людей помимо устойчивых основных нейронных связей, ответственных за какие-то действия, есть много гибких связей, которые возникают параллельно и активизируют неожиданную, творческую работу мозга. Есть также стандартная теория: изучение языков связано с активностью левого полушария. Но последние исследования нейрофизиологов меня все больше убеждают, что в усвоении и родного языка, и иностранного задействовано множество участков как левого, так и правого полушария мозга. Чем больше этих гибких связей задействовано, тем больше потенциал мозга у человека, и в частности в изучении иностранных языков.

– Почему от изучения феномена Вилли многие ученые отворачивались?

– Вилли рассказывал мне, что его исследовали, тестировали специалисты из Института психологии РАН, но многие разводили руками, потому что НЕЧЕМ исследовать – у него гораздо более широкое поле полиглосии, нестандартное. Возможно, что за счет полученной травмы у него в мозге возник активный импульс, который вовлекает в работу гораздо большие участки мозга, чем у обычных людей, что в итоге и делает Вилли таким уникальным.

– Зачем Мельникову так много языков?

– Для него языки – способ «омногомеривания» мира. Его муфтолингвы – это многомерность вербального выражения. Он чувствует любую структуру языка так тонко, что может жонглировать словами, заниматься словотворчеством на разных языках. И ему это нравится так же, как музыканту исполнять и создавать свои мелодии.

– От людей-счетчиков полиглоты отличаются?

– Мне трудно судить, потому что этой темой я не занималась. Но по моим наблюдениям, полиглоты не имеют ничего общего с прототипом людей-счетчиков с сильными психическими расстройствами, одного из которых сыграл Дастин Хофман в фильме «Человек дождя». Ведь за любыми достижениями полиглота стоят труд и высокий интеллект. Полиглоты не могут быть примитивными. Широта кругозора человека предопределяет глубину его личности. А полиглоты имеют интерес к другим культурам, язык для них – это возможность посмотреть на мир другими глазами. Все полиглоты, которых я знаю, – интересные, творческие личности, а не пациенты с психическими отклонениями.

– Что общего есть в судьбе всех полиглотов?

– Любовь к языкам у них рождается в детстве. Растут они, как правило, в многоязыковой семье или среде. То есть с ранних лет для них мир звучит на разных языках. Поэтому они психологически открыты для новых наречий. И главное – цель, которую они себе ставят. Для Генриха Шлимана стать полиглотом было нужно сначала для выживания в незнакомой стране, а потом – для того, чтобы разбогатеть. А для Мельникова – творческая самореализация.

– Работающий в Великобритании российский нейрофизиолог Юрий Штыров не так давно выступил с открытием: обучить чужому языку можно путем многократного повторения незнакомых слов. Он провел эксперимент с 16 добровольцами. Подсоединенные к их головам электроды сначала зафиксировали реакцию на знакомое слово, а затем на незнакомое. После того как неизвестное испытуемым слово было прослушано ими 160 раз в течение 14 минут, реакция узнавания практически не отличалась от той, которая была зафиксирована на известное слово. Выходит, повторяй иностранные слова по 160 раз – и станешь полиглотом?

– Я ничего не имею против повторения – это мать учения. Но тут играет роль не механическое повторение, а скорее – возвращение к усвоенной информации через определенные промежутки времени. Это гораздо более органичный способ, потому что наш мозг воспринимает как свое и как очень важное ту информацию, к которой мы по ходу жизни возвращаемся. А если не возвращаемся, то хоть 200 раз повтори – не запомнишь.

– Насколько же сложно освоить большое количество языков?

– Каждый, кто занимался языками, знает о языковых семьях и группах. Освоив один романский язык, например испанский, легче будет изучить французский, итальянский, португальский. Выучив английский или немецкий языки, которые принадлежат германской группе, можно меньше времени и сил затратить, к примеру, на шведский, датский, норвежский. И так с каждым новым языком. Любой человек средних способностей может в течение жизни освоить пять-шесть иностранных языков. Неспособных нет. Нужны желание, воля и интерес.

Тест: проверьте, сможете ли вы стать полиглотом?

Рисунки-палинормы – это картинки, где в одном рисунке содержатся сразу два изображения. Примером могут служить известные рисунки начала XX века В. Хилла и Дж. Ботвинника, где на одной изображены девушка и старуха, а на другой – юноша и старик.

Тот, кто сразу видит две картинки, легко реагирует на возможность присутствия иной фигуры, иной системы. И как следствие – быстро постигает языки, потому что его сознание открыто для получения новой информации. А у кого, как говорит Вилли, самозапечатка, тот может разглядеть только один профиль. Попробуйте рассмотреть картинки. Но не расстраивайтесь, если не получится. Это всего лишь поведенческий тест, проверяющий открытость иному языку.

Фразы от Вилии

Нолики не склонны нести свои крестики.

В начале было снова.

Не так сладок мед, как его воруют.

После нас хоть потом.

Время бросать кличи – и время собирать тела откликнувшихся на них.

Коварно-денежные отношения.

Мания величия бесконечно малых величин.

Кактус – это глубоко разочарованный в жизни огурец.

Из стихов Вилли

 
Предчувствия – мои предотврачи.
Лечитесь, граф бесцеремонте-Кристо.
Мой дикобразум сном попробуй, помрачи —
Сдай кубики на степень кругочиста.
 

* * *

 
Попробуйте на мне пронзённо выпасать
Безглазерных прицелов наготочья:
Их ствольно-нарезную гипоснасть
Принять как краснотворное не прочь я.
 

* * *

Промелькивают обмелевшие проникновечности,

вскрывая себе мгновены календарями-бесполезвиями.

* * *

 
Ран сохраненье, не садни!
Порез жестянкой не жесток.
Сбежав из Юго-Западни,
Спешу на Северо-Исток,
Связав в контузел всех, кто дал
Мне обещанье умереть,
Себя возненавидеал
За то, что мысли вяжет плеть.
 

(Между прочим, это словесный портрет контузии).