Текст книги "Запах Cумрака"

История. Волчья стая

Пролог

Не так уж и сильно Иные отличаются от людей. Особенно это касается молодых, инициированных лет пять-десять назад. Сумрак дарит новые возможности и почти ничего не просит взамен. Достаточно соблюдать требования Великого Договора – и впереди практически вечная безбедная жизнь без болезней, страхов и неумолимо надвигающейся старости. Иные быстро забывают человеческие проблемы. Но желания – желания еще очень-очень долго остаются человеческими. Безопасность, устроенный быт, хороший автомобиль, вкусная еда. Вкусная жизнь.

Альфред Вернер любил жизнь. Так, как может любить жизнь только Темный маг. Не жалкие создания вроде вампиров или оборотней, одержимые жаждой крови и извращенные своей низменной сутью. Не ведьмы, променявшие красоту и молодость на могущество. И уж точно не Светлые, по рукам и ногам скованные своей фальшивой моралью. Вернеру нравилось быть Темным магом. Сумрак открыл легкую дорогу ко всем мыслимым и немыслимым благам. Женщины, богатство, успех – все, чего может пожелать нормальный тридцатидвухлетний мужчина.

Но через какое-то время даже это понемногу начинает надоедать. Вернер честно продержался до восьмидесятого юбилея, изображая вечно молодого шалопая. А наутро постучался в двери таллинского Дневного Дозора. Только там он мог получить то, что порой манит и обычных людей куда больше, чем любовь, богатство и слава.

Власть. Настоящее могущество Иного, а не жалкие фокусы, доступные по квотам раз в год. Власть стала для юного – по меркам Дозора, разумеется, – Вернера новой страстью, новым наркотиком. Скучающий бездельник взорвался бешеной энергией. И закипела работа. За какие-то пару лет Вернер сделал головокружительную карьеру, а так кстати начавшаяся Вторая мировая не только принесла долгожданный первый уровень Силы, но и произвела основательную ротацию кадров, освободив изрядное количество рабочих мест. В сорок седьмом году талантливого мага заприметили высокие покровители, и Альфред Вернер стал самым молодым главой столичного Дозора если не во всем мире, то в Европе уж точно.

И вот тогда-то он и смог показать себя по-настоящему. Реформы финансовой структуры, сортировка столетних архивов и – что куда сложнее – бухгалтерии. Но самой большой гордостью Вернера стала новая обитель Дневного Дозора.

Даже среди Иных не многие знали, что Райне Карп изначально строил новое здание Национальной библиотеки Эстонии специально для Темных. Работы шли без малого восемь лет, и Дневной Дозор переехал в громадину на Тынисмяги только в середине девяносто четвертого. И хотя Вернер со своими сотрудниками, оружейными комнатами, хранилищами и архивами в конечном итоге занял только верхние два этажа, библиотека внизу его нисколько не смущала. Скорее, ему это даже нравилось. Снизу – люди. Сверху – Темные Иные. Наглядная демонстрация и вертикали развития и, выражаясь языком вампиров, пищевой пирамиды. Не говоря уже о том, что в случае серьезной заварушки люди могли послужить надежным живым щитом. Светлые всегда чересчур трепетно относились к дешевому и легко возобновляемому ресурсу.

Альфред Вернер любил жизнь. После десятилетий, проведенных в непрерывном труде на благо Великого дела Тьмы, начинаешь заново ценить простые вещи. Например, толковую кухню.

В «Пепперсаке» готовили отлично. Особенно последние лет пять – а уж Вернеру было с чем сравнивать. Он обедал здесь еще в те времена, когда никто не знал даже значения слова «большевик». Но куда дороже великолепных мясных блюд и дорогих вин для Вернера была возможность трапезничать буквально в нескольких шагах от офиса Ночного Дозора. Старый город всегда был особенным местом для Светлых – разве можно отказать себе в удовольствии немного подразнить извечных противников? Самолюбование, мальчишество, хулиганство – пусть так. Вернер любил иногда похулиганить. И мог себе это позволить – никто бы не посмел тронуть шефа Дневного Дозора в его городе.

Не заглядывая в чек, Вернер оставил на столе несколько крупных купюр, накинул плащ и двинулся к выходу. Традиционная пятничная прогулка. Конечно, можно было оставить машину хоть прямо у входа в «Пепперсак», перегородив половину не слишком широкой улицы. Но Вернер никогда не путал изящные выходки с банальным бытовым хамством и парковался до въезда в историческую часть Таллина.

Вечер выдался теплым, но Вернеру почему-то захотелось застегнуться. Где-то на уровне желудка возникло тянущее неприятное ощущение – и едва ли дело было в только что съеденном ужине. Опытные Иные называют это предчувствием. Но Вернер, хоть и небезосновательно причислял себя к опытным Иным, не придавал подобному особого значения. Всю свою жизнь он стремился быть тем, кто создает новые линии вероятности, а не всматривается в уже имеющиеся.

Молодые ребята на другой стороне улицы замахали руками. То ли просто приветствовали, то ли предлагали разделить с ними дешевое пиво. Вервольфы. Вернер даже узнал одного. Парень хотел пристроиться в Дозор на оперативную работу. Разумеется, ему отказали. Лучше втридорога переманить сотрудника из России, чем нанимать низшего Темного. Вернер никогда не любил ни оборотней, ни вампиров, но положение обязывало хотя бы чуть склонить голову. Сдержанное приветствие – не более.

Если бы Вернер не поленился присмотреться к молодым вервольфам, он бы непременно заметил довольно странное совпадение: у них у всех руки были скрыты под переброшенными через локоть куртками.

Когда сзади начали стрелять, Вернер даже не успел обернуться. Многоопытный глава Дневного Дозора никогда не позволял себе покинуть офис без необходимых мер предосторожности. Набросить перед выходом простенькое охранное заклятье для него было так же естественно, как надеть плащ. Дежурный Щит Мага не требовал большого количества Силы и остановил бы и атакующую магию, и удар ножа, и выстрел.

Но не десятки заговоренных разрывных пуль, с грохотом вылетающих одновременно из пяти стволов. Несколько раскаленных кусочков свинца завязли в магической защите, но остальные врезались в оказавшееся таким хрупким тело, круша кости и превращая внутренние органы в кашу. Темный маг первого уровня Альфред Вернер свалился на еще теплые от летнего солнца камни мостовой и умер. Точно так же, как умирают лишенные всякого магического дара мужчины среднего возраста.

Не так уж и сильно Иные отличаются от людей.

Глава 1

Бывают места, где почему-то ощущаешь себя незначительным. Не важным, пренебрежимо малым в сравнении с чем-то качественно иным. Вечным, великим или просто огромным – хотя очень часто такие места сочетают в себе все эти три свойства. Море. Горы. В меньшей степени – небоскребы. Большие библиотеки, набитые дореволюционными изданиями. Храмы. Не все – только по-настоящему старые, впитавшие Силу десятков, а то и сотен тысяч молитв, а не новострой конца девяностых и первой половины двухтысячных, когда религия стремительно начала отвоевывать потерянные за десятилетия советской истории позиции.

Обитель Виталика на улице Некрасова я, хоть и с некоторой натяжкой, причислял именно к таким местам. Из старого здесь остались только лабораторные столы, заставленные вполне современным оборудованием. Но все равно в воздухе наравне с запахами ацетона и прочей ядреной химии здесь витал аромат вечности. В лаборатории царила Наука. Именно так, серьезно и с большой буквы. Лично я с этой своенравной и требовательной госпожой, несмотря на полученное когда-то в прошлой жизни инженерное образование, всегда был на «вы». Отчасти понимал, при встрече не без удовольствия здоровался, но в более близкие отношения вступать не стремился. А вот кандидат биологических наук Виталий Кириллов, он же просто Виталик, похоже, считал ее единственной женщиной, стоящей внимания. Проведенная семь лет назад инициация вообще мало что изменила в его жизни. Как и положено настоящему ученому, он и раньше устремлял свой взгляд во временные порядки не менее столетия. Просто теперь его исследования не ограничивались короткой человеческой жизнью. Несмотря на некую отстраненность, парнем Виталик был неплохим. А его жилище мне нравилось хотя бы за возможность курить где угодно и невозбранно стряхивать пепел на пол. Гений повелевал хаосом и опускался до уборки не чаще, чем раз в пару месяцев.

– Да уж, наворотили там делов. – Виталик щелкнул мышкой, и изображение на мониторе сменилось. – Судя по профилю Силы, энергетический выхлоп ритуала просто лютый.

– Выхлоп? – переспросил я.

– Дельта затраченной энергии и той, что получается на выходе, – пояснил Виталик. – Разница на несколько порядков. Хватило бы на две Хиросимы.

– Ага. – Я поднялся с табуретки. – И что это может значить – хотя бы теоретически?

– Что угодно. – Виталик вывел на экран следующую картинку. – С таким источником…

Я отвернулся и потер плечо. Иногда я даже немного завидовал сухому фундаментально-научному восприятию Виталика. Он мог видеть в четырех маленьких черепах на экране только материал, ресурс для Темного ритуала. Я – нет. У каждого из них было имя.

– Так… проехали. – Виталик быстро закрыл папку с фотографиями, которые привезли ребята из аналитического. – Саш, самое главное, ты успел вовремя. Спас девочку. И не дал закончить ритуал. Я не знаю, что оборотни задумали. – Виталик вытянул из пачки свою любимую «Оптиму». – Но очень рад, что у них это не получилось.

– Да ладно, договаривай. – Я достал сигареты и плюхнулся на продавленный диван. – Ты тоже считаешь, что Праматерь – это бред сумасшедшего?

– Да, – Виталик пожал плечами и развернулся на кресле, – и нет. Само предположение, что целая ветвь Иных может вести существование от одной-единственной особи, – абсурдно. Но легенды редко возникают на пустом месте. Я предполагаю, – Виталик затянулся, – что Праматерью называли некую могущественную Иную. Могущественного оборотня, если тебе так хочется.

– Вопрос не в том, была ли она на самом деле первой, второй или десятой, – отозвался я. – А в том, что будет, если они смогут вытащить ее из Сумрака.

– Ничего, – отрезал Виталик. – Потому что это в принципе невозможно. Я в свое время интересовался вопросом. В архивах нет ни одного подтвержденного свидетельства удачного ревоплощения.

– Ну уж? – Я заложил руки за голову. – Я слышал, иногда это практикуется. На Трибунале Инквизиции в конце девяносто девятого…

– Саш, ты не путай теплое с мягким. – Виталик улыбнулся и извлек из бумажной кипы на столе более-менее чистый листок. – Временное ревоплощение крайне нестабильно. Достать кого-то из глубоких слоев Сумрака вполне реально. Но у подобного… кхм… объекта изначально качественно иное энергетическое состояние, чем у меня или тебя. – Виталик прочертил на бумаге кривоватые оси координат. – Смотри. Вот начальная точка. Энергия, необходимая для перемещения из Сумрака в наш мир. Значение уже не маленькое. И, подозреваю, завязанное на уровне Силы Иного, хотя это не принципиально.

Я кивнул. Не знаю, в каких единицах Виталик измерял Силу, но смотрелось более чем наглядно. Пунктирная прямая прошла через некоторое исходное значение, необходимое для ревоплощения.

– Дальше еще сложнее, – продолжил Виталик. – Нужно не только вытянуть объект, но и удержать его здесь. А для этого требуется еще энергия, причем ее значение во времени возрастает по экспоненте.

Линия, проходившая вплотную к пунктирной нулевой, изогнулась, рванула вверх и, миновав край бумаги, оставила на столе отметину. Тут даже семиклассник поймет – но я все-таки уточнил.

– Невозможно удерживать объект дольше какого-то промежутка времени.

– Дольше крайне… – Виталик посмотрел на меня поверх очков, – крайне и еще раз крайне непродолжительного промежутка времени. Минуты, часы. Дальше Силы потребуется столько, что у всех Иных на планете не наберется.

– Ясно. Понятно. – Я со вздохом впечатал окурок в пол. – Но это все равно не значит, что оборотни не попытаются еще раз. В другом месте.

– Увы, – кивнул Виталик. – Но по Саранску дело можно закрывать. Все местные оборотни уничтожены или в бегах. Но наследили здорово. Работы на полгода – и нашим, и Темным. Вот, полюбуйся.

Виталик протянул мне целую пачку снимков. Ничего себе. Не файлы из папок – настоящая фотобумага. И, похоже, не самая дешевая. Я перебрал несколько. Лес, мигалки полицейских машин. Недовольный Иван. Тело Василия Семеновича.

– А эти откуда? – поинтересовался я. – Криминалисты Дозора перешли на фотоаппараты «Зенит»?

– Не, – Виталик помотал головой, – пленку у девчонки забрали – ну, той, что у тебя в отчете. Журналистка. Как ее?..

– Лиса. – Я склонился вперед и подпер голову кулаком. – Таня.

Стандартная процедура – изъятие вещдоков, корректировка воспоминаний. Мир Иных умел хранить свои тайны. Лиса забудет те несколько дней и будет думать, что провалялась дома на больничном, прокручивая на ноутбуке фильмы про оборотней, или что-нибудь в этом роде. А вовсе не сидела ночью на кухне в компании вервольфа и Светлого мага-перевертыша. Неизбежная участь тех, кто слишком близко подбирается к нашим секретам. И это правильно – и не потому, что так сказали в школе при московском Дозоре.

Смогут ли люди когда-нибудь принять, что бок о бок с ними существуют Иные. Вечно молодые. Те, кому плевать на очереди в поликлинике, курс доллара и цены на гречку? Те, для кого не опасны СПИД, террористы и наркоманы в подъездах? Едва ли. Но куда страшнее знания Иных для самих людей. Для Лисы. Очевидно и понятно. Только от этого понимания легче почему-то не становилось. Сейчас она даже не узнала бы меня. Петр Валентинович лично пробыл в Саранске четыре дня, а уж он-то ошибок не допускает.

– У нее еще гига на четыре фотографий с цифровика. – Виталик крутанул колесико мышки. – Любознательная барышня. Но тут так, всего подряд нащелкано. А вот на пленке – это да. Талантливо. Особенно вот эта.

Я держал в руке фотографию Алены. Похоже, Лисе удалось просочиться в отделение и заснять ее прямо за решеткой. Прутья в кадр не попали, но тени от них падали на лицо Темной и на стену за ее спиной. Она совсем не выглядела роковой властительницей умов или воплощением сострадания, готовой отдать весь запас Силы для спасения незнакомой девочки. Просто молодая женщина. Алена словно задумалась о чем-то своем и даже не смотрела в камеру. Обычно так бывает только на постановочных фотографиях из студии. Хотя нет. Там всегда ретушь, помада, укладка… А здесь – усталые глаза и волосы растрепаны. Настоящая.

– Это та Темная. – Я протянул снимок Виталику. – Алена.

– Алена?.. – полувопросительно протянул он. – А дальше?

– Просто Алена. Без фамилии, без паспорта… без всего. Я ее с тех пор и не видел.

За моей спиной едва слышно скрипнула дверь. Интересное дело. Шагов я не слышал. Значит, кто-то или подкрался через Сумрак, или обладал умением ходить неслышно. Впрочем, почему – кто-то? Понятно кто.

– Ну и надымыли, – проворчал Петр Валентинович, лавируя между заставленными приборами столами. – Саша, ты тут чего забыл?

– Беги, Волк, я их задержу, – печально выдохнул Виталик.

– Разговариваем про ритуал. – Я поднялся с дивана. – На сугубо отвлеченные научные темы. Вроде как не возбраняется.

– Не возбраняется… – поморщился шеф. – Вот срежу Виталику премию за разглашение служебной информации сторонним лицам – будете знать.

– За разглашение моего собственного отчета? – фыркнул я.

– Да ну тебя. – Петр Валентинович махнул рукой и полез за сигаретами. – Придушил бы, да победителей не судят. В Саранске ты сработал чистенько. Мы опередили Темных и повесили на них всех собак. Теперь они в Мордовии лет пять не пикнут. Даже Инквизиция…

Какова в данном случае была роль Серых хранителей Договора, мы с Виталиком так и не услышали. Из кармана пиджака шефа заиграла музыка. Кажется, что-то из Моцарта. Никогда не был силен в классике.

– Градов, слушаю. – Петр Валентинович приложил мобильник к уху. – Что значит?..

Не так уж часто мне приходилось наблюдать шефа в подобном состоянии. Не знаю, что ему сказали, но выражение лица у него стало, мягко говоря, охреневшее.

– Чую, остались мы с тобой без обеда. – Виталик встал из-за стола и с хрустом потянулся. – А я только собирался кабачки жарить…

– Отставить кабачки! – рявкнул шеф, убирая мобильник. – Бегом в машину. Саша… Ладно, тебя это тоже касается!

– Минуточку! – Я поднял палец. – Это значит, что я снова в штате Дозора?

– Это значит – ноги в руки и бегом! – Петр Валентинович развернулся и зашагал к выходу. – Инквизицию грабят.

Только запрыгивая на заднее сиденье шефовой «Победы», я понял, что до сих пор держу в руке фотографию Алены.

* * *

Схроны Инквизиции – штука серьезная. И опасная, если заявиться туда без приглашения. Для начала – их не так уж просто обнаружить. Даже если адрес заранее известен. Чужакам пришлось бы пройти сквозь двери с печатями, расположенными не только глубоко под землей, но и иной раз не менее глубоко в Сумраке. А еще – мощнейшие охранные заклятия, способные развеять в прах незваных гостей в считаные мгновения. И, разумеется, сами Инквизиторы, среди которых слабых магов не встречается в принципе. Задача для самоубийцы – а точнее, для группы самоубийц. В одиночку не справится даже Высший маг. Последний раз что-то подобное пытались провернуть года четыре назад в Питере. Буквально через пару месяцев после того, как я перебрался в Выборг. Разумеется, никто из наших так и не узнал, что же там на самом деле было. Инквизиторы умеют скрывать свои дела – и уж тем более свои ошибки. Но слухи таки ходили. Поговаривали, что в схрон в запасниках Эрмитажа вломились Светлые маги. Но я с трудом мог даже представить себе тех, кто рискнул бы сунуться в Выборгский замок.

Шеф вдавил газ, и «Победа» с ревом вылетела на Крепостную улицу. Не знаю, что скрывалось под капотом у выкрашенного в цвет слоновой кости пятитонного монстра, но вряд ли штатный двигатель пятьдесят седьмого года выпуска. На поворотах я кувыркался по заднему сиденью, едва успевая не врезаться ребрами в хромированные ручки.

– Оба Дозора подняты по тревоге. – Петр Валентинович выкрутил руль. – Черт знает что творится.

Ближе к старой части города машин вокруг становилось все меньше. Люди не могли видеть, что творилось в Сумраке, но все же старательно объезжали замок стороной. То ли кто-то из Инквизиторов активировал специальные заклятия, то ли концентрация боевой магии достигла таких пределов, что почувствовать ее мог уже кто угодно. На Крепостном мосту машин и пешеходов не было совсем.

– Это что, «плеть Шааба»? – Виталик подался вперед и едва не расквасил нос о торпеду, когда «Победа» клюнула передом и остановилась почти у самых ворот замка. – Они там с ума посходили?

Темнеющее вечернее небо над крышами прочертила яркая вспышка. Похоже, рубка за стенами замка шла не на жизнь, а на смерть.

– Сильно вперед не лезьте, – скомандовал Петр Валентинович. – На схрон напали Темные, пусть Дневной Дозор и отдувается.

Дневной Дозор уже был внутри. Я узнал шикарный темно-красный «Бентли». Шеф местных Темных хамски бросил машину поперек ворот. Сразу за ней приткнулись неизвестная мне «Шкода» и бежевый «Форд» Матвея. Да уж, если даже его кинули в самое пекло, значит, дело серьезное. Я перекинулся в Волка и разом махнул через все автомобили. Уже приземляясь на лапы, я почувствовал касание Силы. Петр Валентинович вешал на меня Щит Мага.

И не зря. За воротами замка от боевых заклятий рябило в глазах. Я прыгнул вбок и прижался брюхом к холодным камням. Огненный шар диаметром в полметра прожужжал над самыми кончиками ушей и размазался по защите Петра Валентиновича. Второй – чуть поменьше – отбросил Виталика обратно под арку. Все-таки зря мы его с собой взяли. Сидел бы лучше в своей лаборатории… но ничего, живой. Только рубашка подгорела.

Для начала неплохо бы понять, кто тут вообще с кем дерется. Я чуть приподнял голову. Инквизиторов видно не было. Только шагах в двадцати от меня у потрескавшейся от жара стены постепенно таяла в Сумраке серая аура. Чуть дальше ведьмочка из Дневного Дозора увлеченно полосовала явно не по уровню подобранным жезлом кого-то за углом. Ей помощь, похоже, не требовалась. А вот еще одному Темному приходилось туго. Его защита трещала по швам. Если бы нападавшие не отвлеклись на нас, его бы уже точно раскатали. Два, три… четыре мага – тоже Темных. Я выбрал своей целью того, что стоял ближе всех.

Посильнее меня, уровень третий. Но опыта маловато. Кто же лезет с «Танатосом» на перевертыша? Я без труда увернулся от сгустка Темной энергии, поднырнул под «ледяное копье» и с разбега вмял Темного в камни мостовой. Остальные маги тут же переключились на меня. Бородатый мужик в темно-серой куртке взвыл, когда «огненный шар», пущенный его же товарищем, врезался ему чуть пониже спины. Нападавшие явно не готовились к встрече с перевертышем и бестолково палили в упор могучими, но медлительными заклинаниями, припасенными для Инквизиторов. Будь у меня чуть больше времени, я бы справился и в одиночку, а уж имея за спиной самого Петра Валентиновича…

Левый бок обдало жаром. Щит Мага, наложенный шефом, испарился, словно тонкая ледышка. Раскаленный поток разметал фигуры Темных и протащил меня по мостовой. Запахло паленой шерстью. Я скребнул когтями по камням и кое-как перевернулся. Колдовское пламя уже угасло, но следы его воздействия сложно было не заметить. Обычно после взрыва остаются обломки, неровности или огромные дыры. На этот раз все оказалось несколько проще – передняя стена небольшого трехэтажного здания просто перестала существовать. Ее будто бы срезали огромным ножом и куда-то дели. И изнутри прямо на меня хлынули оборотни.

Очень, очень много оборотней. Всех мыслимых и немыслимых мастей и габаритов. Не только вервольфы – я успел заметить, как в сплошном сером потоке мелькнули полосатые тигриные шкуры. И кажется, кто-то еще – то ли медведи, то ли лисы, черт их разберет… И из-за их спин снова ударили маги. Тройное Лезвие взрезало мостовую там, где я только что лежал, и распластало надвое потерявшего сознание Темного. Кажется, того самого, что кидал в меня «Танатосом».

– Волк, держись!

Нечасто приходится наблюдать мага первого уровня в действии. Особенно если это шеф выборгского Ночного Дозора собственной персоной. Обычно спокойного и педантично-аккуратного Петра Валентиновича было не узнать. Личина руководителя солидной фирмы трескалась, выпуская бойца. Могучего, опытного и беспощадного. Полуседые волосы растрепались, а между глаз пролегла глубокая складка. Усы топорщились так, будто он неделю не брался за ножницы или бритву. Пожалуй, в другой обстановке это выглядело бы даже забавно, но сейчас было точно не до смеха. Мне – а уж Темным и подавно. Одной рукой Петр Валентинович удерживал надо мной «щит», а другой готовился атаковать. Я думал, что он поставит «стену огня» или просто раскидает всю толпу вервольфов Прессом, но вместо этого шеф применил кое-что покруче. Похоже, какую-то усиленную разновидность «белого меча». Широкое сияющее лезвие с шипением вырвалось из ладони Петра Валентиновича. Но не остановилось на привычной длине, а продолжило расти. Подпустив оборотней почти вплотную, шеф с видимым усилием отвел руку вбок и ударил.

Пятиметровый клинок из чистой Силы разом выкосил первые два ряда нападавших. От воя и визга, повисшего над замком, закладывало уши. Серые и черные туши распадались надвое, теряли конечности, но по обрубкам уже карабкались другие вервольфы. В которых уже летели «огненные шары» и Тройные Лезвия. За спиной шефа один за другим выходили из Сумрака дозорные. Темные, Светлые – человек десять-пятнадцать. Точнее, Иных. Я поднялся на лапы, отряхнулся и устремился к зданию. Не хватало еще завязнуть в толпе оборотней и попасть под раздачу. В этом бою у меня другая задача.

Свернув по пути шеи парочке волков-недорослей и почти порвав пополам какого-то незадачливого вампира, я добрался до засевших в здании магов. В общем, здесь драться не пытался уже никто. Невидимый командующий протрубил отступление. Темные почти не обращали на меня внимания. Выпустив по дозорным еще несколько заклинаний, маги проваливались в Сумрак. Я вяло метнулся вперед, пытаясь зацепить когтями ускользающие тени, а потом высунул язык и просто привалился обожженным боком к прохладной стене. Сил лезть даже на первый слой уже не осталось.

– Кто вас послал? Зачем?!

Голос Петра Валентиновича доносился снаружи. Кое-как проковыляв несколько шагов, я увидел, как он держит за грудки того самого вампира, который только что попался мне. Регенерация пыталась справиться с чудовищными повреждениями – нижняя половина туловища кровососа буквально висела на нескольких полосках кожи. И не справлялась. А Доминанта и вовсе не оставила вампиру ни единого шанса.

– Рассказывай! – Глаза шефа вспыхнули Силой. – Кто?

– Не… знаю… – прохрипел вампир. – Заплатили… много… Доставить…

– Что?! Куда доставить?! – Петр Валентинович снова тряхнул разваливающееся тело.

Как будто это могло помочь. Мертвые не умеют говорить. Впрочем, в случае вампира в плане принадлежности к миру живых изменилось не многое.

– Твою мать!.. – Шеф брезгливо отряхнул о брюки перепачканные прахом пальцы. – Да что здесь вообще такое творится?

Увы, ответить ему было уже некому. Я улегся брюхом на камни и опустил голову на лапы. Кажется, пора снова привыкать к серьезным дракам. Виталик, сидевший спиной к стене под аркой, уже выглядел неплохо – только очки потерял. Сверху по мостовой спускался покрытый грязью и копотью, но целый и невредимый Матвей. Заметив меня, он на мгновение замедлил шаг, удивленно вскинул брови, но потом все же поднял руку и помахал. Битва за Выборгский замок закончилась.

Вот только я так и не понял – победой или поражением?

* * *

– Я сейчас с голоду помру, – пожаловался Виталик, откладывая ручку. – Как ты так быстро?

– Практика. – Я положил на стол пакет. – Держи. Я тут между делом в магазин сгонял.

– Святой человек. – Виталик разодрал упаковку и впился зубами в булочку. – Кефив тове ме?

– Тебе, тебе. – Я отодвинул стул и уселся. – Надо бы еще шефу занести. У него-то отчет потолще нашего будет.

– Фмотьи. – Виталик покачал головой, прожевал и повторил: – Смотри. Он сейчас не в духе. Может и «белым копьем»… того.

– Может, – вздохнул я. – Я бы на его месте уже давно бы весь личный состав загрыз.

Что может быть хуже, чем бойня в схроне Инквизиции, когда по тревоге поднимаются оба Дозора? Разве что написание отчета. Свой я уже закончил минут сорок назад, а вот Петру Валентиновичу сегодня поспать явно не светит. Впрочем, мне спать тоже уже не хотелось. Кофе из автомата и «Сникерс» из магазина напротив кое-как оживили и измученное тело, и буквально лопавшуюся от вопросов голову.

– Тут Матвей заходил, оставил ориентировки. – Виталик подвинул мне целую кипу бумаг. – Все на ушах стоят. Чую, на облаву даже архив и аналитический отдел погонят.

– А мне можно такое читать? – усмехнулся я. – Я же – вне штата. Шеф…

– Да и ладно. – Виталик скривился и мотнул головой. – Что шеф? Как под «иерихонскую трубу» лезть, так очень даже в штате. Тебя весь Дневной Дозор с нами видел.

– «Иерихонскую трубу»? – Я взял верхнюю распечатку. – Да уж. Неприятная штуковина.

Судя по краткому описанию, «труба» была одним из артефактов, на которые наложили или пытались наложить лапу Темные. Активация «трубы» высвобождала заклинание огромной разрушительной мощи. Серьезная игрушка… и при этом безнадежно устаревшая. В древности и в средние века обладание подобным артефактом могло обеспечить – и, судя по названию, обеспечивало – пропиливание в стенах вражеских крепостей аккуратных круглых или квадратных дырок, но появление мало-мальски серьезной артиллерии позволило добиваться подобного эффекта безо всякой магии. А уж современным револьверным гранатометам «труба» проигрывала вчистую. Наверное, поэтому Темные и бросили ее прямо там, где использовали, – у не существующей ныне стены здания Инквизиции. Нет, они пришли в замок за чем-то другим. Я пробежал глазами список до самого конца. Часть артефактов из перечня схрона осталась на своих местах, часть налетчики побросали при отступлении, еще парочку Инквизиторы сняли с бездыханных тел. Пометка «местонахождение неизвестно» стояла только напротив одного наименования.

– «Поцелуй вечного сна», – прочитал я вслух. – Виталик, ты что-нибудь слышал? Тут про свойства ничего нет…

– Не… – Виталик снова полез в пакет. – Хочешь – зайди в комповник, погляди. Мой пароль – четыре семерки.

– Ох ты. – Я не поверил своим ушам. – А если шеф поймает? Или на Матвея наткнусь?

Но Виталик уже вовсю запивал кефиром вторую булочку, и ответ его прозвучал не слишком-то членораздельно. Судя по всему, вконец задолбанный писаниной ученый подробно описывал, что следовало сделать с Матвеем, шефом, отчетами, Дневным Дозором и Инквизицией в придачу. Что ж, шанс впервые за два года поковыряться в служебных файлах выпадает нечасто – стоит ли от него отказываться?

Я поднялся на второй этаж, стараясь особо не топать. Вряд ли Петру Валентиновичу сейчас есть дело до чего-то, кроме бумажной работы, но не стоит искушать судьбу. Ткнув кнопку на системном блоке, я разложил на столе прихваченные от Виталика листы с таблицами.

Так, а здесь что? Имена, фамилии… Судя по всему, список тех, кто участвовал в атаке на схрон. Точнее – тех, кого удалось опознать. Это даже ориентировкой было сложно назвать – напротив большинства имен в последней графе стояла пометка «развоплощен». Ничего удивительного. Те, кто проворачивает операции подобного масштаба, умеют прятать концы в воду. Живым не сдался никто, и даже если кто-то из рядовых исполнителей и попадется во время облавы, шансы выудить хоть какую-то полезную информацию равны абсолютному нулю. О настоящей цели налета знали немногие. И почти наверняка они ушли через портал или через Сумрак задолго до того, как «иерихонская труба» снесла стену схрона. А самый главный – как и положено верховному злодею – и вовсе не появлялся сегодня в Выборгском замке. Впору было бы заподозрить самого Завулона. Или Гесера. Размах как раз их уровня. Но вот методы…

Я еще раз пролистал список. Четыре безымянных трупа. Двадцать пять имен. Разумеется, Темные, все до единого. Покажите мне Светлого, который станет убивать за деньги. Девятнадцать оборотней, ведьма, четыре мага и разодранный лично мной вампир. Разношерстная компания… и шерстяная – по большей части. Наемники, иначе и быть не может. Я еще раз мысленно поблагодарил дотошного Инквизитора, не поленившегося забить в ориентировку максимально подробную информацию. Впрочем, ничего принципиально нового в таблице я не нашел. Все из списка ожидаемо не состояли в Дневном Дозоре. Ни в Выборге, ни в Питере, ни вообще где-либо. Ни одного старого Иного, уровень Силы не превышал третий – тоже вполне закономерно. Услуги серьезных магов стоят дорого. Проще и дешевле закидать Инквизиторов четырехлапым пушечным мясом. Хотя что-то подсказывало, что большая часть погибших оборотней работала, что называется, за идею.