Книга: Сквозь тайгу (сборник) - Владимир Арсеньев

Кроме окружающих пейзажей, путевые заметки Арсеньева включают быт и верования коренных народов. В экспедицию с Владимиром Клавдиевичем, в качестве проводников, отправились четверо орочей (тунгусо-маньчжурский народ, проживающий на Дальнем Востоке России). Они помогают Арсеньеву ориентироваться на местности и становятся настоящим кладезем изучении местных обычаев.

Путешественников застанет и разбушевавшаяся стихия, и дикий зверь, и даже браконьеры.

Несмотря на всю трудность экспедиции, Арсеньеву удается детально ее описать. И это не выглядит простым нагромождением фактов, напротив, Владимир Клавдиевич рассказывает простым языком о своем пребывании в тайге, что довольно внушительную часть пути им пришлось проделать пешком, а по рекам экспедиция перемещалась на улимагдах.

“Надо познакомить читателя, что представляет собой орочская лодка (улимагда). Это долбленый челнок длиной в 6, 8 и 10 метров и вышиной в 40 сантиметров; дно ее делается толщиной в 3-4, а борта — в 1-2 сантиметра. Вперед от днища выдвигается лопатообразный нос, немного полукруглый и немного загнутый кверху. Грузоподъемность улимагды — полтонны. Лодка устроена так, что она не разрезает воду, а, так сказать, взбирается на нее и может проходить через самые мелкие перекаты.”

Сама экспедиция составила чуть менее 2000 километров и длилась 106 дней.

Отсутствие у Арсеньева профильного образования не помешало ему стать исследователем. Благодаря самообразованию он смог стать профессиональным исследователем. 30 лет Арсеньев занимался изучением коренных народов Дальнего Востока. А по картам, которые он составлял, ориентировались современные ему картографы.

Конечно, и в этой книге Арсеньев с упоением описывает тайгу и ее обитателей, но в этих описаниях чувствуется иное отношение, и не удивительно - условия здесь более суровые - и для гостя и для коренного обитателя этих территорий. Надо сказать, что в отличие от первых двух путешествий, описанных в дилогии "Дерсу Узала", в этом походе не были задействованы вьючные животные. Путешественникам то и дело приходилось сплавляться по опасным рекам, прорубать себе путь в непроходимой тайге. Удивительно, что путники смогли преодолеть почти 1900 километров всего за 106 суток, причем из них более 850 километров пешком. А ведь они ещё и останавливались на дневки, а также по несколько суток пережидали наводнения.

С удовольствием прочитала эту повесть. Тем более, что большинство названий мест и рек мне знакомо - в Хабаровском крае сохранились старые названия, в отличие от Приморья, где практически все было переименовано на русский лад.

Мне ещё осталось прочесть повесть "В горах Сихотэ-Алиня", и программа-минимум по Арсеньеву будет выполнена. Очень жалею, что не приобрела во Владивостоке дневники и заметки Арсеньева (том 3 из собрания сочинений). Сейчас с интересом прочитала бы.

«Часам к четырем пополудни мы подошли к скалам. Величественное зрелище представилось нашим глазам. Семь гранитных штоков высилось кверху. Они действительно имели причудливые формы: один из них был похож на горбатого человека, опирающегося рукой на голову какого-то фантастического животного; другой — на старуху, одетую в длинную мантию; третий — на гигантскую жабу; четвертый — на нож, воткнутый черенком в землю…. Все грани и углы скал сглажены деятельностью сильных северо-западных ветров. Эти скалы представляют собой классический образчик эоловой эрозии, когда ветры в течение долгого времени могут обтачивать выдающиеся части камней сами по себе, без участия песка. Быть может, шлифовальным материалом служили обледенелые снежинки. Высокие громады, молчаливо поднимающиеся кверху, хаотически нагроможденные глыбы у подножия их, заваленные буреломом, и лес, полный таинственной тишины, создавали картину мрачную и дикую. Когда над скалой проходило облако, то казалось, будто оно стоит на месте, а скала двигается, наклоняется и вот-вот со страшным грохотом опрокинется на землю»; «В переходе от дня к ночи всегда есть что-то таинственное. В лесу в это время становится сумрачно и тоскливо. Кругом воцаряется жуткое безмолвие. Затем появляются какие-то едва уловимые ухом звуки. Как будто слышатся глубокие вздохи. Откуда они исходят? Кажется, что вздыхает сама тайга»; «… поднялся на ближайшую сопку. Красивая панорама развернулась перед моими глазами. Сзади, на востоке, толпились горы; на юге были пологие холмы, поросшие лиственным редколесьем; на севере, насколько хватало глаз, расстилалось бесконечное низменное пространство, покрытое травой. Сколько я ни напрягал зрение, я не мог увидеть конца этой низины. Она уходила вдаль и скрывалась где-то за горизонтом»; «С первого же шага буйные травы охватили нас со всех сторон. Они были так высоки и так густы, что человек в них казался утонувшим. Внизу, под ногами, - трава, спереди, сзади — трава, с боков — тоже трава только вверху — голубое небо. Казалось, что мы шли по дну травяного моря».

Пусть я там и не был, пусть не совершал смелый, полный опасностей и лишений поход, но читая такие живые строки, мне казалось, будто я шёл позади отряда и наблюдал всё своими глазами: и Великую тайгу во всей её первозданной силе, красоте, грозности; и смешного лакомку-медведя, пытающегося добраться до мёда; и Дерсу Узалу, кричащего на притаившегося амбу; и коварные отряды бандитов — хунхузов; и звёздное небо ночью, каким его можно прочувствовать лишь в тайге; и крепкую дружбу между русским офицером и гольдским охотником, между цивилизацией и природой.

«Чем ближе я присматривался к этому человек, тем больше он мне нравился. С каждым днём я открывал в нём новые достоинства. Раньше я думал, что эгоизм особенно свойственен дикому человек, а чувство гуманности, человеколюбия и внимания к чужому интересу присуще только европейцам. Не ошибся ли я?».

Именно Дерсу Узала — сын тайги — оказался вместилищем всех тех качества, что делают из нас людей. Наверное, потому, он и занял прочное место в мировой литературе. P. S. Владимир Клавдиевич сумел так описать свои путешествия, что они стали частью меня. Как же мне не хотелось расставаться с Дерсу Узалой, но книги были прочтены! И как хорошо, что есть два замечательных фильма, сумевших ещё на несколько часов продлить моё прибывание на хребтах Сихотэ-алиня. С огромным удовольствием я вновь пережил все приключения. Оба фильма так и называются: «Дерсу Узала», только один 1961 года выпуска, а другой — 1975 г.

Тайга - очень красивая, самобытная. Она завораживает своей необычной природой. А еще она таинственная, опасная и суровая. Даже читая книгу, я местами испытывала страх, а что говорить, если бы я каким - то чудесным образом очутилась там?

С виду пустынная тайга полна жизни. Но каждый день, каждый час здесь разыгрываются кровавые трагедии.

Правда, много чего описанного в книге мне было слегка знакомо. Наверное, от того, что я каждый год бываю в Карпатах, где природа, конечно, отличается от таежной, но много есть и общего. Труднопроходимые места, дикие звери, неприступные горы, частые дожди, грозы, ручейки и реки, которые нужно переходить вброд или переплывать на лодках, местные верования и суеверия. Это все что их объединяет. Читая о наводнениях в тайге, я вспоминала, как однажды, была свидетелем такого же в Карпатах. Когда небольшой горный ручеек превратился в злобный, ревущий поток воды, который сносил на своем пути мосты, деревья, и даже дома. Это было очень страшное и жуткое зрелище. В такие минуты понимаешь, что человек не смотря на свою силу и могущество, делается бессильным против природной стихии. Я потом целую неделю не могла оттуда выехать, потому что самый главный мост снесло и пришлось ждать, пока построят временный. А сколько раз самая настоящая гроза с громом и молниями заставала меня в лесу, уже и не вспомню. Погода в горах меняется за день по несколько раз. И меняется весьма неожиданно. Вот светит солнце, а вот из-за гор появляется маленькое черное облачко, которое за считанные минуты обрушивается сильным дождем, и через две-три минуты опять солнце и так по несколько раз в день.

Арсеньев не только талантливый ученый, он еще и настоящий путешественник, и отличный рассказчик. Простым, совсем не научным языком, описывает нам предпринятую им в 1927 году экспедицию по тайге. Он в доступной форме знакомит нас с флорой и фауной этого почти неприступного края. Преодолев много километров, пешком и на самодельных лодках (улимагдах), пройдя множество хребтов, рек, речушек, болот, спускаясь и опять поднимаясь, наблюдая за животными, описывая растительный мир, промокая, страдая от холода, голода, он продолжает вести свой дневник, что бы в дальнейшем познакомить нас с этими записями. Очень ценны и интересны этнографические заметки автора. Он рассказывает нам о быте, языке, верованиях местных жителей. Люди в его книге удивительно живые и интересные. Я восхищалась туземцами, их опытом и знаниями, их умением ориентироваться в тайге, наблюдать и делать выводы, находить выходы из разных трудных ситуаций. Они оказались очень ценными и полезными помощниками. И я считаю, что без них эта экспедиция не получилась бы удачной. Я с удовольствием читала об обычаях, верованиях и легендах туземцев. Как они с трепетом, со страхом относились к ним. Много удивительных истории я прочитала о тайге и ее «невидимых» сказочных жителях. Автор с одной стороны никак не комментирует их, но с другой и не отрицает. Почему-то все чудесным образом получалось так, как они говорили и во что верили. Оно может быть и просто совпадение, и каждый случай можно объяснить стечением обстоятельств, или научным способом, но мне хочется верить в обратное. Тем более, что я тоже выросла на горных легендах и сама могу рассказать несколько сверхъестественных истории, которые произошли в лесу со мной и моими близкими. Но есть нечто, что вызывало некоторое затрудняло во время чтения. Мне тяжело давались названия гор, местностей, рек, ущелий, сопок. Для меня, очень далекой от этого края, все было незнакомо и трудновыговариваемое. Я постоянно спотыкалась на этих словах, а их в книге было очень много. Понимаю, что это не только художественная книга, а это еще и научная, которая имеет колоссальную ценность для тех, кто интересуется этой темой, кто ее изучает и поэтому не акцентирую на этом внимание.

Путешественник и неутомимый исследователь природы и населения Дальнего Востока Владимир Клавдиевич много бороздил просторы нашей страны, особенно Приморский край. Здесь он описывает свою экспедицию 1927 года по маршруту Советская Гавань – Хабаровск. Задачами ее были – изучение перспектив промыслового и земледельческого освоения края.

Но на деле в книге про это не упоминается, автор предоставляет читателям самим делать выводы на основе тех сведений, что он получил.

Арсеньев просто рассказывает о своем переходе сквозь тайгу пешком и по рекам на улимагдах и составлении тех самых карт, по которым потом ориентировались современные картографы.

Он просто рисует удивительные пейзажи нетронутой, первозданной тайги. Какие чарующие картины раскрываются перед нами! И как органично вплетает автор сведения о растительном мире и географическом распространении отдельных видов растений и животных в художественный рассказ.

Но что более ценно и завораживающе для меня в этой книге – это этнографические наблюдения Арсеньева над коренными жителями края (орочах, удэгейцах), рассказ об их быте, укладе жизни, языке, обычаях, поверьях и легендах.

Это отличная приключенческая книга, которая в то же время позволяет нам почувствовать себя географами, хотя лично у меня с этой наукой отношения не сложились, но всё же. Она повествует нам о приключениях группы исследователей, в которую входят два профессора и представители местного населения. В пути мы побываем вместе с автором в самых разных ситуациях, как в хороших, так и в плохих. Запомним шаманские ритуалы и опасения орочей, познакомимся со многими обычаями.

Мне понравилась эта книга, так что 4 из 5.