Текст книги "Год 1942 – «учебный»"

Малоуспешные действия Северной группы войск не могли удовлетворить Ставку. 15 ноября в Москву были вызваны командующий Закавказским фронтом генерал армии И.В. Тюленев и командующий Северной группой генерал-лейтенант И.И. Масленников. Войскам Северной группы была поставлена задача: прочно прикрывая основные направления на Грозный и Орджоникидзе, нанести удары на обоих флангах и разгромить моздокскую и алагирскую группировки противника.

В соответствии с этим планом была произведена новая перегруппировка. К этому времени из Черноморской группы войск прибыли 11-я и 12-я гвардейские кавалерийские дивизии. Из них и 63-й кавдивизии был сформирован 5-й гвардейский Донской казачий кавалерийский корпус под командованием генерал-майора А.Г. Селиванова. Теперь на правом крыле группы было два кавалерийских корпуса и 110-я кавдивизия.

Советские контрудары не помешали командованию группы армий «А» высвободить 23-ю танковую дивизию, которая перебрасывалась в район Котельникова в группу Манштейна, нацеленную на оказание помощи окруженной группировке Паулюса. На усиление 1-й танковой армии с Таманского полуострова прибыла 50-я пехотная дивизия, сменившая в районе Малгобека мотодивизию СС «Викинг».

27 ноября войска левого фланга 9-й армии начали наступление в общем направлении на Дигору. На рубеже реки Ардон они были остановлены дивизией «Викинг». В течение трех дней советские части пытались прорвать оборону противника, но успеха не имели. 4 декабря они предприняли новые атаки, но и на этот раз были вынуждены прекратить наступление.

Неуспех операции объяснялся неудачным выбором направления главных ударов. Средства усиления были равномерно распределены между частями. Поэтому не было создано превосходства над противником в силах на главных направлениях. Отрицательно сказывалась на действиях наших войск и плохая работа разведки. Обычный набор «уважительных причин», кроме разве «превосходства противника».

Было нарушено взаимодействие между пехотой и танками, особенно между 140-й танковой бригадой подполковника Н.Т. Петренко и частями 3-го горнострелкового корпуса полковника Г.Н. Перекрестова. Так, с 26 на 27 ноября части корпуса были сняты с участка наступления бригады, о чем танкисты даже не были поставлены в известность.

11 декабря Ставка указала генералу Масленникову: «Противник уже перебросил из района ваших войск часть своих сил на север и тем ослабил себя. Судя по ходу операции под Сталинградом, противник будет и впредь перебрасывать часть своих сил на север. Преднамеренный отход противника на северном берегу Терека нельзя считать случайностью. Создалась, таким образом, благоприятная обстановка для наступления всех ваших войск. Ваша задача состоит в том, чтобы не упустить момента и действовать посмелее».

Обстановка для наступления войск Северной группы действительно была благоприятной. Положение 6-й немецкой армии под Сталинградом, находившейся в окружении, не только требовало переброски туда свежих сил, но и подрывало моральный дух немецких солдат и их союзников, действовавших на Северном Кавказе. 9 декабря командующий группой армий «А» телеграфировал генералу Маккензену: «Необходимо разъяснить всем командирам, что танковая армия должна во что бы то ни стало, несмотря на сильное давление неприятеля, удерживать свои позиции. …Все теперь заключается в том, чтобы… стиснув зубы, держаться».

Почти одновременно с контрударами левого крыла Северной группы начались контрудары советских войск и на ее правом крыле. 30 ноября 4-й гвардейский Кубанский корпус нанес удар в тыл моздокской группировки противника и к исходу дня 1 декабря вышел на дорогу Ачикулак – Моздок. Но большего корпусу достигнуть не удалось. До 4 декабря казаки вели ожесточенные бои с моторизованными подразделениями германского корпуса особого назначения «Ф». Неудача постигла и Донской казачий корпус. Опасаясь удара по своему правому флангу, корпус также вынужден был отступить.

Войска 44-й армии под командованием генерал-майора В.А. Хоменко – семь стрелковых дивизий и 9-й стрелковый корпус, усиленные танковыми частями, – имели задачу во взаимодействии с Донским казачьим корпусом 30 ноября нанести удар в направлении Шефатово – Моздок, разгромить группировку противника и к 12 декабря освободить Моздок.

Наступление развивалось медленными темпами. К исходу дня 3 декабря советские соединения вышли на рубеж Титаров, Сборный, 2 км восточнее Ищерской. Однако дальнейшего успеха они не имели. Это произошло по ряду причин. Конечно, «противник имел здесь большие силы».

А кроме того, наши войска крайне плохо снабжались боеприпасами. Автотранспорт уже в первые дни наступления застрял. Водителям приходилось вести машины по песчаному бездорожью. Ориентиров для движения не было, регулировщики и указатели на путях подвоза отсутствовали. В результате и эвакуацию раненых надлежащим образом не организовали. Особенно плохо работали тылы дивизий и полков. Так, 402-я стрелковая дивизия уже на второй день наступления осталась полностью без продовольствия. Взаимодействие отсутствовало. Артиллерия отстала от пехоты, танки действовали без разведки маршрутов, часто отрывались от пехоты. Горючим и боеприпасами они снабжались плохо. Перед наступлением тщательная разведка противотанковой обороны врага не производилась, не оказывалась достаточная поддержка танкистам артиллерией и пехотой. В результате танки зачастую действовали самостоятельно и несли большие потери.

Поэтому армия генерала Хоменко свою основную задачу по овладению Моздоком не выполнила. К 25 декабря войска правого фланга 44-й армии продвинулись в западном направлении лишь на 10 км.

Введенная из второго эшелона в сражение 58-я армия в полосе между 44-й и 9-й армиями в наступательных действиях также успеха не имела и до конца месяца вела безрезультатные бои.

37-я армия Козлова должна была во взаимодействии с 9-й армией окружить и уничтожить ардон-дигорскую группировку противника. Командарм решил двумя отрядами 295-й стрелковой дивизии и полком 11-й стрелковой дивизии НКВД прикрыть левый фланг армии на рубеже рек Черек, Черек-Балкарский, а основными силами 295-й, 2-й гвардейской стрелковых дивизий и кавалерийским полком наступать в трех направлениях с общей задачей отрезать пути отхода противника из района Ардон, Алагир, Чикола и содействовать развитию успеха наступления войск 9-й армии.

На основании приказа командующего Северной группой 37-й армии предстояло перейти в наступление 29 ноября. Но затем начало наступления неоднократно переносилось. Это дало возможность противнику выявить подготовку нашего наступления и усилить свою оборону.

4 декабря войска армии перешли в наступление, но началось оно неодновременно. Так, 295-я стрелковая дивизия начала атаку с опозданием на два часа. В ходе наступления полки потеряли ориентировку, смешали свои боевые порядки. Встреченные сильным огнем противника, части 295-й дивизии успеха не имели.

В тот же день утром части 2-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Ф.В. Захарова нанесли внезапный удар на Хазнидон, Урух. В результате гвардейцы стремительно овладели этими населенными пунктами, захватив пленных и трофеи. Войска армии были уже близки к выполнению задачи, но безуспешные действия 9-й армии позволили противнику перебросить с ардонского направления дополнительные силы и остановить продвижение 37-й армии.

23 декабря немцы с целью высвобождения дивизии СС «Викинг» для переброски ее под Сталинград начали отвод своих частей из района Ардон, Алагир, Дигора. Установив отход противника, войска 37-й армии перешли в преследование. Однако боевое распоряжение на наступление полки и дивизии получили с большим опозданием, и светлого времени на подготовку уже не осталось. Части не успели произвести разведку местности, организовать взаимодействие и подготовить технику к бою. Командиры подразделений не получили конкретных задач и поэтому не сумели довести их до бойцов.

Ко времени получения боевого распоряжения 2-я гвардейская стрелковая дивизия уже начала наступление и успела продвинуться на 15 – 20 км. Командиру дивизии пришлось в спешном порядке менять направление. К двум часам дня 24 декабря дивизия заняла новый исходный район и, абсолютно не подготовив наступления, начала его в три часа дня вместо пяти утра, как было предусмотрено планом. Атаки велись лобовые. Из-за отсутствия разведданных и сильного тумана огонь артиллерии велся по площадям и был малоэффективным. В результате дивизия своих задач не выполнила, кроме 351-й стрелковой генерал-майора В.Ф. Сергацкова, перед которой противник отошел, оставив Алагир и Црау.

Таким образом, активные действия Северной группы войск к концу декабря 1942 года прекратились. Сокращая фронт обороны, германское командование 23 декабря начало отводить свои войска из районов Ардона, Алагира и Дигоры на подготовленный оборонительный рубеж Эльхотово, Чикола.

Эту благоприятную для наступления обстановку командование Северной группы войск не сумело использовать. Контрудары на нальчикском направлении не дали желаемых результатов. Задача по разгрому ардонской и алагирской группировок выполнена не была, хотя наличные силы и средства вполне позволяли это сделать. Немцам удалось вывести из боя 23-ю танковую дивизию и мотодивизию СС «Викинг» и бросить их в район Котельниково на помощь своей сталинградской группировке.

Маршал Гречко разъясняет: «Готовя контрудары, штабы не всегда уделяли должное внимание маскировке войск. Противник часто вскрывал наши намерения и принимал соответствующие меры.

Из-за плохой разведки наши войска часто не знали даже начертания переднего края обороны противника. Поэтому огонь артиллерии и минометов не всегда был эффективным. Так, 4 – 5 декабря при контрударе 11-го стрелкового корпуса огонь артиллерии и минометов в период артиллерийской подготовки был направлен на уничтожение боевого охранения противника, а при подходе наших войск к истинному переднему краю его обороны они не были поддержаны артиллерией из-за того, что боеприпасы были уже израсходованы.

Управление войсками со стороны штаба Северной группы и некоторых штабов дивизий велось иногда на большом удалении от войск. Поэтому штабы наступающих армий порой по несколько дней не имели подробных сведений о положении на фронте. Часто о характере обороны и силах противника командирам дивизий приходилось узнавать уже в ходе боев…

В первые дни наступления во всех наших полках было много потерь не только от танковых контратак противника, но и его минных заграждений. Отступая, противник заминировал дороги, отдельные окопы, тропы, мосты и проходы.

Характерно, что контратаки, количество которых возрастало с нашим продвижением в глубину обороны противника, осуществлялись чаще всего танковыми подразделениями. Пехотные подразделения использовались, как правило, для огневого боя и оборудования позиций на очередных рубежах обороны.

Обычно бой протекал в такой последовательности. Когда наши наступавшие части, преодолев минные заграждения и артиллерийско-минометный огонь противника, приближались к очередному его оборонительному рубежу, враг контратаковал танками наиболее выдвинувшееся наше подразделение, вынуждая его замедлить или даже прекратить дальнейшее продвижение. С наступлением темноты он отводил основную часть своих сил на следующий рубеж обороны. На ночь оставалось прикрытие в составе небольших сил артиллерии, минометов и танков, с саперным и пехотным подразделениями, которые всю ночь ракетами освещали линию фронта и, как только где-либо замечали движение с нашей стороны, сосредоточивали туда огонь. С утра следующего дня, подтянув за вечер и ночь свою артиллерию и минометы, наши войска создавали перевес над силами прикрытия противника и вынуждали его к отходу. Далее все повторялось сначала. Противник вел подвижную оборону, наши войска методически разрушали ее, при этом не уничтожали врага на месте, а выталкивали его на следующий рубеж.

Все эти и многие другие причины приводили к серьезным издержкам в боевых действиях войск Закавказского фронта. При лучшем руководстве войсками эти действия могли бы дать более эффективные результаты».

Основные достижения плохо подготовленного наступления сводились в тому, что: «…к этому времени (декабрь 1942 года! – Авт.) командование группы, армий, а также командиры соединений и штабы приобрели большой опыт ведения боя в сложных условиях, научились более твердо управлять войсками».

Самые густонаселенные, самые плодородные, самые экономически развитые районы собственной страны советские полководцы превратили в грандиозный полигон и учились, учились, учились. Под Москвой – воевать в тяжелых зимних условиях, под Харьковом – в тяжелых весенних условиях, под Ржевом – наступать летом, на Кавказе – в горах…

Оборона Кавказа осуществлялась во взаимосвязи со Сталинградской битвой, оказавшей огромное влияние на дальнейшее развитие событий на этом театре военных действий. Осенью 1942 года, как пишет в «Стратегии непрямых действий» Б. Лиддел-Гарт: «Внимание и усилия немцев все более сосредоточивались на сталинградском направлении в ущерб действиям по захвату кавказских нефтяных источников; 1-я танковая армия, действовавшая на Кавказе, постепенно была ослаблена из-за переброски войск под Сталинград. Пополнение этой армии другими соединениями и частями вместо выбывших на сталинградский фронт не производилось». Крах армии Паулюса окончательно похоронил план «Эдельвейс» и все надежды Гитлера.

В течение своего летнего и осеннего наступления на Кавказ войска группы армий «А», по советским оценкам, потеряли более 100 тысяч человек.

Потери Красной Армии в битве за Кавказ на 31 декабря 1942 года оцениваются в 373 911 человек, 990 танков, 5049 орудий и минометов, 644 боевых самолета.

В сложившейся ситуации германским войскам ничего не оставалось, как спешно оставить Кавказ. «Оптимизм» потерпевших поражение немецких генералов по этому поводу забавно перекликается с рассуждениями Баграмяна и Москаленко по поводу проигранной советскими войсками Воронежско-Ворошиловградской операции: «Оценивая сегодня события того времени, можно прийти к тому выводу, что невозможность продолжения наступления войск группы армий «А» была, вероятно, и для нее и для ее командования просто счастьем… Не подлежит сомнению, что если бы ее войска и преодолели горный хребет и даже вышли бы к южной границе Советского Союза, то после катастрофы в верхнем течении Дона и под Сталинградом они просто не сумели бы пробиться из Закавказья назад и соединиться с главными силами немцев».

Вынужденный отдать приказ об отходе группы армий «А» с Кавказа, Гитлер тем самым признал всю бесперспективность дальнейшей борьбы за достижение поставленных целей.

СТАЛИНГРАДСКИЕ УНИВЕРСИТЕТЫ

…Что греха таить – в сорок втором мы еще не умели воевать и управлять войсками так, как научились потом.

Маршал Н.И. Крылов

Начало оборонительного периода Сталинградской битвы принято отсчитывать с 17 июля 1942 года, когда передовые части 6-й немецкой армии генерала Паулюса вошли в соприкосновение с войсками 62-й армии генерал-майора В.Я. Колпакчи на рубеже реки Чир.

Советскому командованию к середине июля наконец стало ясно, что противник не собирается поворачивать свои силы на север и северо-восток, а стремится прорваться к Волге в районе Сталинграда, захватить этот важный стратегический пункт и крупнейший промышленный район и перерезать коммуникации, связывающие центр страны с Кавказом. Разбитые и отступающие войска Юго-Западного и Южного фронтов были не в состоянии остановить врага.

На сталинградское направление Ставка выдвинула из своего резерва 62-ю, 63-ю и 64-ю армии. Они вошли в Сталинградский фронт, созданный 12 июля на базе управления ЮЗФ. В состав фронта вошли также 21-я общевойсковая и 8-я воздушная армии. Командующим фронтом утвердили Тимошенко, членом Военного совета – Хрущева, начальником штаба – Бодина. Сюда же влились вышедшие из окружения части 28-й и 38-й армий. В оперативное подчинение фронта была передана Волжская военная флотилия. Всего к 20 июля Сталинградский фронт располагал 38 стрелковыми и тремя кавалерийскими дивизиями, восемью стрелковыми бригадами. Из них 18 дивизий были свежими и полностью укомплектованными личным составом и артиллерией (в трех новых армиях имелось 3710 орудий и минометов), шесть дивизий имели от 2500 до 4000 человек, а 14, прошедших путь от Донца и Оскола, насчитывали от 300 до 1000 человек и были совершенно небоеспособными.

В составе Сталинградского фронта действовали также 13-й, 22-й, 23-й и 28-й танковые корпуса, 3-й кавалерийский корпус, 14 отдельных танковых бригад и девять отдельных танковых батальонов.

В 8-й воздушной армии имелось 454 самолета. Кроме того, здесь действовало 210 бомбардировщиков дальней авиации и 60 истребителей 102-й авиадивизии ПВО. С 20 июля по 17 августа прибыло еще 23 авиаполка общей численностью около 450 самолетов.

Таким образом, к началу оборонительной операции в распоряжении Тимошенко имелось 540 тысяч человек, свыше 1000 танков, 734 самолета. Кроме того, в резерв штаба фронта в это же время передавались еще восемь стрелковых дивизий, переброшенных с Дальнего Востока, и вновь сформированная 57-я армия под командованием генерал-майора Д.Н. Никишева. 22 июля было принято решение о создании в составе фронта 1-й и 4-й танковой армий смешанного состава на базе управлений и тылов 38-й и 28-й армий, четырех танковых корпусов и прибывших стрелковых соединений.

Можно сделать вывод о том, что никакого количественного превосходства и в данном случае наступавшая сторона не имела. А главное, как указывал А. Самсонов в своей брошюре, посвященной 10-летию Сталинградской битвы: «Верховный Главнокомандующий советскими Вооруженными Силами товарищ Сталин с прозорливостью великого полководца своевременно разгадал планы немецко-фашистского командования. И.В. Сталин противопоставил авантюристическим замыслам врага свой стратегический план разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом, разработанный с учетом реальных возможностей и конкретных условий обстановки. В основе этого гениального плана лежала идея активной обороны с последующим переходом в контрнаступление. Для практического осуществления сталинского плана необходимо было в затяжных оборонительных боях обескровить противника и любой ценой удержать Сталинград, чтобы создать благоприятные условия для перехода к успешному контрнаступлению».

В 1941 году Сталин заманил вермахт под Москву и там «загубил» лучшие его войска, в 1942 году столь же гениально Верховный заманивал немцев к Волге. Так что все идет по плану – быть и товарищу Самсонову академиком.

Перед Сталинградским фронтом стояла задача, обороняясь в полосе шириной 520 км – от Павловска по левому берегу Дона до Клетской и далее на юг через Суровикино к Верхне-Курмоярской, – остановить дальнейшее продвижение противника. На подступах к Сталинграду возобновилось начатое осенью 1941 года и заброшенное было после зимних побед Красной Армии строительство оборонительных рубежей. Руками 225 тысяч сталинградцев сооружались четыре оборонительных обвода: внешний, средний, внутренний и городской. Формировались отряды народного ополчения, истребительные батальоны и группы противовоздушной обороны.

Непосредственно в большой излучине занимали оборону 62-я и 64-я армии, имея 10 стрелковых дивизий, две морских стрелковых и три танковых бригады, восемь курсантских полков, шесть отдельных танковых батальонов – 160 тысяч человек, 2200 орудий и минометов, около 400 танков. Передовые отряды были выброшены на рубеж рек Чир и Цымла, основные силы размещались на правом берегу Дона по линии Клетская, Суровикино, Верхне-Курмоярская.

Что касается оценки противника, то, стремясь одновременно продемонстрировать и советскую мощь, и «могутность» врага, наши исторические корифеи, жилины и самсоновы, совсем запутались. Фундаментальный труд «История Второй мировой войны» на стр.155 пятого тома сообщает, что: «Немецко-фашистское командование настолько было уверено в быстром и легком захвате Сталинграда, что сочло даже возможным взять из наступавшей на сталинградском направлении 6-й армии несколько соединений и передать их в состав армий, действовавших на других направлениях, и вывести в резерв. В итоге состав этой армии к 17 июля сократился по сравнению с началом месяца с 20 до 13 дивизий. Из подвижных соединений в ней осталась только одна моторизованная дивизия».

Ровно через три страницы коллектив авторов ошарашивает совершенно другими данными: «К 17 июля на сталинградском направлении наступало 14 (?) дивизий 6-й немецкой армии, в которых насчитывалось около 270 тыс. человек, 3 тыс. орудий и минометов (калибром 75 мм и крупнее) и около 500 танков». Непонятно, это в «только одной мотодивизии» – 500 танков? Ну и конечно, здесь же весь 4-й воздушный флот – «всего до 1200 самолетов», и снова «немецко-фашистские войска превосходили советские…» в столько-то раз.

Так вот, если быть совсем точным, к 17 июля на сталинградском направлении наступали три пехотные дивизии 8-го армейского корпуса генерала Гейтца.

19 июля германские войска смяли советские заслоны и начали втягиваться в большую излучину Дона. Паулюс рассчитывал дойти до Сталинграда и захватить город с ходу к 25 июля:

«Для немцев вопрос занятия Сталинграда и выхода к Волге казался решенным. Срок определялся просто: надо было только разделить длину оставшегося пути на среднюю величину суточного продвижения. Произведя эту нехитрую выкладку, Гитлер объявил миру день занятия Сталинграда».