Текст книги "Самое модное привидение"

Глава 24

– Петр Яковлевич, не тяните, – потребовала Лиза, отправляя в чашку уже третью ложечку сахара, – если честно, я даже не знаю, радоваться или огорчаться тому, что мы были в отъезде.

Илья и Лиза вернулись утром, отдых пришлось отложить, так как у Лизы начался токсикоз, любая еда вызывала рвоту, а запахи в апартаментах дома отдыха – головную боль. Собрав вещи, будущие родители вернулись в родное гнездо, где чуть не упали, узнав о событиях прошедшей ночи. Марина взяла на себя роль основной рассказчицы, ее ничуть не смущал тот факт, что ее участие в этой истории было минимальным. Мы же с Петром Яковлевичем стояли в сторонке и лишь изредка кивали или вставляли короткие замечания, так как перебить Марину было все равно невозможно. Наконец, получив некоторую порцию информации, Илья распорядился подать в гостиную кофе. Лужиных звать не стали, Казаков еще до завтрака рассказал им об аресте Романа, и мы посчитали, что этого вполне достаточно.

– Какое счастье, Петр Яковлевич, что вы вовремя вернулись, – горячо произнес Илья. – Катя, ты как себя чувствуешь?

– Удовлетворительно, – ответила я, мечтая о том моменте, когда голова коснется подушки. Если бы не желание узнать подробности, я бы спала сейчас крепким сном.

– А я никуда и не уезжал, – развел руками Петр Яковлевич, – признаюсь, у меня даже нет сестры, все это обыкновенная уловка, чтобы выманить преступника на свет.

– Очень хороший план, – усмехнулась я, не держа зла на Казакова. – Сделали из меня приманку, да еще наверняка гордитесь этим.

– Тут я, бесспорно, виноват, хотя есть смягчающее обстоятельство – твоя безопасность, Катенька, была полностью под моим контролем.

Хороша безопасность, на руках вон синяки два сантиметра в ширину, ах, Петр Яковлевич, слишком любите вы красивые ходы… Ну да ладно, я и сама тяготею к эффектным развязкам.

– Выкладывайте все по порядку, – потребовала Лиза, – а то я обязательно запутаюсь. Как вы вообще узнали, что Рома и есть убийца?

Петр Яковлевич положил перед собой стопочку печенья, победно оглядел присутствующих и начал свой рассказ:

– Как-то за чашечкой кофе Илья Андреевич поведал мне удивительную историю о несметных богатствах, якобы спрятанных в этом доме. Не скажу, что я поверил услышанному, но вычеркивать из памяти не стал. Когда убили Светлану Аркадьевну Лужину, признаюсь, в списке подозреваемых первое место занял Николай Леонидович, он имеет некоторое отношение к украденным документам…

– Что? – изумился Илья.

– Да, именно так, вот поэтому он и не вызывал у меня особого доверия, но, хорошенько обследовав место трагедии и немного поразмышляв, я понял – эти два преступления не связаны между собой, а дальнейшее расследование лишь подтвердило, что Николай Леонидович тут вовсе ни при чем. После переезда в ваш дом я первым делом обследовал третий этаж, память у меня прекрасная, так что запомнить, где что лежит, – не проблема. Через некоторое время мне стало ясно: некто настойчиво ищет сокровища, о которых ранее рассказывал Илья Андреевич. Мотив преступления потихоньку вырисовывался, стена в двух метрах от того места, где был найден труп, не имеет нескольких кирпичей, они выбиты…

– Я ничего такого не заметил, – удивился Илья.

– Чтобы это увидеть, надо подойти поближе к решетке и отогнуть лист обоев. Преступник был аккуратен, умело заметал следы, надеясь, что его деятельность долго будет незаметной. Искал же он по ночам, так как делиться ни с кем не собирался, да и понимал – никто просто так ему клад не отдаст.

– Вы же говорите о Роме, да? – перебила Лиза.

– Да, он надеялся разбогатеть, отыскав сокровища Медниковой, и именно он убил Светлану Аркадьевну. В ту злополучную ночь Роман как раз долбил стену, вынимая из нее кирпичи, он был уверен – фортуна на его стороне. Наверняка в мечтах он уже перебирал украшения из золота, щедро усыпанные драгоценными камнями, но Светлане Аркадьевне не спалось… Возможно, ей захотелось воды, или иные желания заставили ее подняться с постели, кто знает… В коридоре она услышала стук, доносившийся с третьего этажа. Недолго думая, женщина поднялась наверх. На теле ее не обнаружено следов борьбы, скорее всего, Светлана Аркадьевна даже не успела возмутиться, Роман задушил ее быстро и хладнокровно. Но его ожидало разочарование, никаких драгоценностей в стене не было. Разум неудачливого кладоискателя помутился, уходить из дома без золота он не хотел. Убрав следы своей деятельности, Рома спустился вниз и сломал замок в надежде, что, пока будут разбираться, пройдет как минимум два дня, за которые можно продвинуться к намеченной цели…

– Безумие какое-то, – воскликнула Лиза. Илья взял ее за руку, прося не волноваться.

– А как же вы догадались, что именно Рома убийца? – спросила я.

– Для начала я решил узнать, кто же выходит по ночам из комнат. Пустяковая работа, скажу я вам. Первым моим желанием было спрятаться и ждать, но дом большой и можно просидеть пару ночей, так и не увидев ничего. Признаюсь, я люблю крепко поспать, – Казаков хохотнул и сделал большой глоток кофе, – поэтому выбрал иной путь. Когда все разошлись по комнатам и затихли, я просто наклеил на каждую дверь ниточку. Не могу сказать, что я подозревал каждого. Глеб, например, имел возможность заниматься поисками днем, никто ему не мешал, да и с трудом верилось, что этот молодой человек способен убить родную мать… Пожалуй, я подозревал Рому: вроде он улыбается, а взгляд тяжелый… Потом еще Катин жених Дима вызывал у меня живейший интерес…

– Неужели вы на него думали? – изумилась я.

– А почему бы и нет? – улыбнулся Казаков. – Все могло быть, все.

– И на чьей двери ниточка оказалась оборванной? – спросил Илья.

– Рано утром я обнаружил, что ночью из комнат выходили Марина, Николай Леонидович и Роман. Теперь предстояло уточнить, зачем они покидали теплые постели.

– Я в туалет ходила, – заволновалась Марина, – честное слово!

– С кого же вы начали? – не утерпела Лиза. – С моей сестры?

– Нет, – улыбнулся Казаков. – Доверившись интуиции, я сразу же взялся за Романа. Когда он уехал в магазин за продуктами, я пробрался в его комнату и учинил небольшой обыск. В шкафу валялась зеленая куртка, на спине которой красовалась надпись «пицца», а чуть ниже номер телефона.

– Ничего удивительного, Рома раньше разносил пиццу, – сказала Лиза. – Мы как раз встретились, когда он выполнял заказ, я еще плюхнулась на его сумку.

– По номеру легко было узнать адрес офиса. Стоило мне обмолвиться о своем желании устроиться к ним на работу, как словоохотливая девушка-секретарь поведала мне много интересного. – Казаков захлопал ресницами и жеманно повел плечами. – «Ах, вот некоторые приходят к нам и не понимают, какая это ответственная работа. На обслуживание клиента отводится определенное время, так что нечего бегать по своим делам, надо же уважать людей». И так далее, и тому подобное. Примером отрицательного поведения был как раз Рома. «Вот был у нас такой Соловейчиков, и что? Вечно где-то пропадал, заказы выполнял плохо, а когда уволился, даже форму не сдал, я устала его разыскивать, как так можно, не понимаю».

Казаков очень хорошо изобразил недовольную девушку, из него вышел бы прекрасный актер.

– Надо же, – возмутилась Лиза, – а я даже не позвонила на его предыдущее место работы, заглянула в паспорт, вроде все нормально, так и взяла к нам.

– В случившемся есть и моя вина, – вздыхая, сказал Илья, – должен признать, я совершенно забросил дом.

– Рома так халатно относился к доставке пиццы по той простой причине, что все мысли его были заняты другим – сокровищами Глафиры Сергеевны, – продолжал Казаков. – Как только выдавалась свободная минута, он направлялся в сторону вашего дома, следил за каждым членом семьи, подслушивал, подглядывал, прикидывал, как бы втереться в доверие. Катя мне рассказала, что однажды ночью кто-то побывал здесь. Это Рома не утерпел, понадеялся на удачу – вдруг интуиция подскажет, где искать, но ничего не вышло, к тому же его чуть не обнаружили. – Казаков похлопал меня по руке и подмигнул. – Больше так рисковать Рома не мог, любыми путями нужно было пробираться в ваш дом на законных основаниях. Но как? Вскоре Елизавета Григорьевна и Катя отправились на прогулку по магазинам, Рома всю дорогу крутился поблизости, следил из-за угла, из-за витрин, дверей магазинов…

– А мы его даже не замечали, – усмехнулась я, – только о покупках и думали.

– Вряд ли Рома предполагал, что его вот так сразу возьмут на работу. Для начала он просто хотел познакомиться с вами под любым предлогом.

– Ему надо было снять эту ужасную униформу, в костюме он бы выглядел солиднее, – прокомментировала Лиза.

– Что делать, приходилось совмещать свое увлечение с работой, к тому же в одежде разносчика пиццы Рома больше располагал к себе, он становился не каким-то незнакомцем, а практически официальным лицом, – улыбнулся в ответ Казаков. – Жадность превратила Романа в одержимого человека, уверен, он не очень-то задумывался о мелочах.

– Получается, Рома знал легенду о богатстве Глафиры Сергеевны задолго до появления в нашем доме. Как такое возможно? – спросила я. – Ночью он поразил меня своей осведомленностью.

– Пожалуй, – потер ручки Петр Яковлевич, – настал момент, когда я расскажу вам нечто интересное. В службу доставки пиццы Рому пристроил одноклассник, об этом мне поведала все та же недовольная девушка-секретарь. Я немного поболтал с ним. Так вот, в разговоре друг Романа называл его не по имени, а детским прозвищем Медяк. А теперь я готов выслушать предположения, откуда могла взяться такая кличка?

– Только не говорите, что его настоящая фамилия Медников, – замотала я головой, чувствуя, что угадала. – Такого просто не может быть!

– Да, это так, – кивнул Казаков. – Роман Соловейчиков – прямой потомок Федора Медникова, одного из сыновей Глафиры Сергеевны.

Илья вскочил со стула и заходил по комнате, я разделяла его волнение, не так часто находишь родственников, к тому же таких, которым ничего не стоит убить ближнего своего…

– Безумие какое-то, – выпалил Илья, возвращаясь обратно к стулу.

– Вот это да! – оценила ситуацию Маринка. – Эх, знать бы раньше…

Интересно, что бы она тогда сделала, вышла за него замуж?

– Но почему сейчас у него другая фамилия? – спросила Лиза. – Неужели фальшивые документы?

– Нет, мать Романа вышла замуж, а отчим усыновил мальчика, обычное дело, – ответил Казаков. – Легенда о богатстве Медниковой переходила из поколения в поколение. В вещах этого горе-кладоискателя я нашел тот самый план дома, который Глафира Сергеевна оставила сыну Федору, а также потрепанное письмо Степана, в котором он рассказывал брату о пропаже кольца с крупным темно-синим камнем. Медникова носила его всю жизнь, не снимая, в память о муже.

Казаков посмотрел на меня и, подмигнув еще раз, добавил:

– Все стало ясно, оставалось только выманить лису из норы. Узнав, что вы, Илья Андреевич, вместе с женой решили отдохнуть за городом, я начал действовать, а именно разместил в комнате у Кати подслушивающее устройство – «жучок».

– Что?! – возмутилась я. – А вы не забыли спросить у меня разрешения?

– Забыл, Катенька, замотался и забыл.

Я улыбнулась, зачем ругаться с таким чудаком, все равно же сердиться на него долго невозможно.

– Между прочим, Петр Яковлевич спас тебя от смерти, – влезла Марина, вот ведь заступница.

– Да, было такое, но только сначала он использовал меня как приманку.

– А я не понимаю, откуда взялась уверенность, что Рома пойдет к Кате, – спросила Лиза – И вообще, чего он от нее хотел?

– Рома не сомневался, что эта замечательная девушка знает, где лежит клад, – улыбнулся Казаков.

– Но с чего, с чего он так решил? – нахмурился Илья.

– Кольцо, – ответил Казаков. – Кольцо с крупным синим камнем, когда-то принадлежавшее Глафире Сергеевне, однажды совершенно неожиданно появилось на Катином пальце…

– Но это подарок Димы на помолвку, – сказала Лиза, – теперь я совсем запуталась.

Эх, пришло время признаваться в своем вранье.

– Каюсь, я немножко обманула вас. Дима кольцо мне не дарил, мы нашли его в тайнике на кухне Лужиных.

Воцарилась тишина, которую нарушил хохот Ильи:

– Так это вы, разломав стену, довели Глеба до нервного срыва?

– Ну да.

– Легенды, кольца, клады! – воскликнула Лиза. – С ума можно сойти! Так существуют сокровища Медниковой или нет?

Немного смутившись, я покосилась на Казакова – выкладывать подробности мне совсем не хотелось, надеюсь, никто этого не потребует. Петр Яковлевич неторопливо расстегнул жилет и задумчиво посмотрел в сторону окна. Похоже, он просто сделал вид, что не слышал последнего вопроса… Решив не расплескивать знания, я сменила тему:

– Петр Яковлевич, расскажите, как вы меня спасали, очень интересно послушать.

Казаков улыбнулся, пригладил усики и, откусив шоколадную конфету, произнес:

– Представляю, какие чувства испытал Роман, увидев на Катиной руке кольцо. Если раньше он искал наугад, двигаясь вслепую по старому плану, то теперь все могло измениться – раз она нашла кольцо, значит, что-то знает. Как только стемнело, я осторожно пробрался в дом через вход Лужиных и, спрятавшись в комнате Ильи Андреевича, замер в ожидании.

– Вы подслушивали мой разговор с Димой? – смутившись, спросила я.

– Сделал это с большим удовольствием, – хохотнул Казаков. – Потом все пошло как по маслу, Роман пришел в Катину комнату. Благодаря подслушивающему устройству я имел представление о происходящем, ситуация полностью была под контролем. Твоей жизни, Катя, ничто не угрожало.

В который раз я посмотрела на синяки на запястьях и подумала, что безопасность – понятие весьма растяжимое.

– Следователь, занимающийся убийством Светланы Аркадьевны, мой хороший приятель. Когда картина стала ясна, а Рома наговорил достаточно компрометирующих его деталей, я набрал нужный номер, группа захвата прибыла точно по расписанию. Преступник попал в капкан.

– Браво! – захлопала в ладоши Марина. – Вы самый лучший детектив на свете.

Вот чувствую – они поженятся.

За столом начался невообразимый шум, благодарные слушатели расхваливали на все лады лучшего сыщика на земле Петра Яковлевича Казакова. Я сидела тихонечко и радовалась – в случившейся суматохе никто не вспомнил про наше с Димой отношение к кладу, хотелось бы эту тему замять.

Сославшись на усталость и поблагодарив Казакова за столь замечательное участие в моей судьбе, я отправилась на второй этаж. Пожалуй, надо последовать примеру Ильи и Лизы: в следующие выходные обязательно съезжу в какой-нибудь дом отдыха, поплаваю в бассейне, схожу в тренажерный зал, да и просто поваляюсь в тишине, хотя лучше бы поехать туда с Димой.

Удобно устроившись на диване около лестницы, я стала обдумывать свое дальнейшее поведение и как избежать нежелательных на данный момент вопросов… В кармане задрожал телефон.

– Привет, солнышко, – услышала я Димин голос. – Как ты?

– Хорошо, только соскучилась.

– Приглашаю тебя в ресторан со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Дима помолчал, потом, сменив игривый тон на серьезный, добавил:

– Просто ненавижу себя… Почему я не был рядом с тобой этой ночью.

Счастье, точно мягкое, пушистое облако, подхватило разомлевшую душу и подкинуло высоко, высоко… На лестнице послышались шаги, я быстренько попрощалась с Димой и убрала телефон.

– Ты уж прости меня, дурака, – сказал Петр Яковлевич, садясь рядом, – знаю, что переборщил, знаю, что виноват.

– Да ладно, чего уж там, – улыбнулась я, глядя на смущенного частного детектива, – жизнь удивительна и прекрасна.

Казаков кивнул, помолчал немного и протянул руку – на ладони лежал небольшой белый комочек.

– Это тебе.

Заинтригованная, я торопливо развернула шуршащую бумагу… Кольцо Глафиры Сергеевны Медниковой, сверкнув, упало мне на колени. Память тут же вынесла на поверхность картинку – Рома, зло улыбаясь, прячет его в карман брюк…

– Но как? – прошептала я.

– Ловкость рук, – усмехнулся Петр Яковлевич.

Глава 25

– Ты хоть понимаешь, как я тебя люблю? – спросил Дима, стаскивая с меня одеяло.

Нет, я этого не понимала, более того – даже не догадывалась, то есть я надеялась, но… Неужели он это произнес? Вцепившись в одеяло покрепче, я внимательно посмотрела на Диму.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что испытываешь нечто большее, чем обычную симпатию? Что твое сердце замирает при виде меня, а душа кружится в вихре вальса.

– Именно так, особенно с вальсом согласен, – засмеялся Дима. – Ты выйдешь за меня замуж?

Где-то я уже слышала нечто подобное… Что-то последнее время мне часто делали предложения руки и сердца, и самое интересное – они исходили от одного и того же человека. Эти слова, конечно же, радовали. Точно капельки росы на тонких зеленых стебельках, они дрожали и переливались в моей душе, но что отвечать и как себя вести, я совершенно не представляла. Хотелось сказать «да», вернее – крикнуть «да! да! да!», но стоит ли торопиться с ответом? Разве не должен Дима чуть-чуть помучиться, поволноваться, а то сейчас поймет, как сильно я его люблю, и возгордится. Ну и что, пусть поймет, но, с другой стороны, ожидание так волнительно… Как же поступить: согласиться сразу или через пять минут?..

– Давай еще подумаем о том, как бы нам побыстрее разбогатеть, – произнесла я, вытаскивая из-под подушки кольцо, план дома и портрет Глафиры Сергеевны.

– Катюшка, не заговаривай мне зубы, – ответил Дима, наблюдая с улыбкой за моими безуспешными попытками сосредоточиться. – Между прочим, совсем недавно ты дала мне положительный ответ.

– Но тогда все было не по-настоящему, – пробормотала я, демонстративно разворачивая лист бумаги, – а сейчас я очень занята, не отвлекай, пожалуйста. Вот первый этаж, вот второй…

Дима сел рядом и закурил. Два часа назад мы в сто первый раз ломали голову над планом, но так ни к чему и не пришли. Сейчас же, уткнувшись в чертеж, я старательно скрывала смущение и одновременно размышляла: сколько еще минут покочевряжиться, очень уж хотелось сказать это замечательное слово «да».

– Ну как? – с иронией в голосе поинтересовался Дима. – Результаты есть?

Я нахмурилась, демонстрируя бесконечную увлеченность поисками сокровищ. Терпение у Димы, видно, подошло к концу, он взял кольцо Глафиры Сергеевны и произнес:

– Катька, я тебя люблю! Ты согласна выйти за меня замуж или нет? А ну, давай сюда палец!

Блаженно улыбаясь, я кивнула.

– Не слышу?

– Да, да, да! – выпалила я, светясь от счастья.

Наконец-то кольцо вернулось на палец. Дима сгреб меня в охапку и стал нежно и долго целовать. До чего же хорошо, до чего же волшебно! В голове пронеслось – а вдруг мы бы не переехали в новый дом, и я никогда бы не познакомилась с Димой, никогда бы не узнала, как это прекрасно – любить… Нет, такого не могло произойти – все случается тогда, когда и должно случиться… Кольцо соскользнуло с пальца и почти бесшумно упало на бумагу. Я посмотрела ему вслед, протянула руку и тут же отдернула ее.

– Посмотри! – воскликнула я, указывая на план.

Мебель на чертеже была нанесена символически, в виде не очень четких рисунков, изображающих диваны, шкафы и прочую обстановку. На нашей кухне, посередине, располагался неровный круг, ничем особо не отличавшийся от остальных обозначений. Кольцо лежало как раз на этом месте, создавалось впечатление, что кто-то просто обвел его контур.

Дима приподнял кольцо.

– Я думала, здесь нарисован стол со стулом, – пробормотала я, чувствуя, как внутри закипает жажда деятельности.

– Я тоже, но, похоже, это контур кольца, – задумчиво произнес Дима. – Значит, не случайно оно было в шкатулке с планом, значит, здесь его место.

– Так надо искать на кухне? В этом круге?

Дима потер висок, взял портрет Глафиры Сергеевны, помедлил немного и положил его на комнату Ильи и Лизы. Портрет оказался в точности такого же размера, как и обведенный жирной линией прямоугольник. Сейчас, глядя на предметы, занявшие на плане свои места, я думала только об одном – как же раньше мы не увидели столь очевидных вещей.

– И кольцо, и портрет как-то взаимосвязаны… – сказала я. В голове закрутилась мысль, оставалось только схватить ее за хвост. – Мне кажется, ее рука не просто так лежит на плече, палец указывает на что-то…

Дима вскочил с кровати и направился к шкафу, вооружившись длиной линейкой и карандашом, он вернулся к плану, разложил его на полу и сел рядом. Я, свесившись с кровати, замерла, чувствуя, что сейчас тайна будет разгадана. Первая линия стала продолжением указательного пальца Глафиры Сергеевны, вторая – вышла прямо из острия синего сапфира. Следя за карандашом, я еле дождалась момента, когда можно было увидеть точку пересечения.

– Ирония судьбы, – усмехнулся Дима – похоже, состояние Глафиры Сергеевны спрятано в центре комнаты Романа Соловейчикова, человека, не остановившегося ни перед чем в поисках того, что лежало у него под ногами.

Илья отодвинул ногой стопочку небольших полированных дощечек, почесал затылок и сказал:

– Ну, искатели приключений, если все, что вы мне рассказали, окажется ерундой, новый паркет будете укладывать самолично.

– Ладно, – отмахнулся Дима, – мы готовы потратить на это весь медовый месяц.

Вечером я вернулась домой вместе с Димой. Затащив Илью в библиотеку, мы поведали ему историю наших поисков. Пожалуй, такого выражения лица у брата я не видела очень давно – безграничное удивление, помноженное на восторг. Долго убеждать Илью вскрыть пол не пришлось, он хоть и подшучивал над нашим азартом, но все же верил в успех. Лиза с Мариной уехали к своим родителям с ночевкой, Илья не хотел волновать жену раньше времени, так что откладывать поиски мы не стали.

В полу зияла приличная дыра, за два с половиной часа Дима с Ильей разворотили все до старого потемневшего кирпича. Я время от времени подключалась к разрушительным действиям, давая своевременные и, бесспорно, очень ценные советы.

– Ломайте быстрее! – потребовала я.

– До чего же ты нетерпеливая, – улыбнулся Дима, – не волнуйся, осталось совсем немного.

Кусочки кирпича полетели в разные стороны. В воздухе повис запах тайны, щекоча нос, волнуя душу, он заставлял меня неотрывно следить за происходящим, я чувствовала, как подскакивает сердце и как нервы натягиваются в струны.

Дима осторожно разобрал осколки, и я увидела серую крышку кованого сундучка.

– Но этого не может быть! – выдохнул Илья.

– Иногда сказки превращаются в реальность, – ответил Дима.

– Ура! – воскликнула я.