Текст книги "Рыцарский престол"

Глава тридцать пятая
Меж двух фронтов

Сказать, что пропажа шмелей показалась вначале для Семена трагедией – это все равно что ничего не сказать. Вначале ему вообще показалось, что предательство сайшьюнов лишило его будущего. Настолько он не сдерживался в своих выражениях, обвиняя в первую очередь самого себя в забывчивости и невнимании. И если бы не Люссия с Виктором, которые часть вины решительно взвалили на свои плечи, а часть раскидали на сложившиеся обстоятельства, Загребной бы наверняка до утра выбыл из строя командиров, адекватно воспринимающих обстановку.

А так уже через час после пропажи он рьяно метался по всему Вадерлону и пытался отыскать самые приемлемые решения по выходу из создавшегося положения.

Первым делом он вспомнил про армию рыцарей, которую он отправил в походном порядке из империи Иллюзий прямо в баронство Жармарини. Идущие по суше войска вроде как могли и запоздать, а вот плывущие морем наверняка уже где-то возле ближайшего побережья. Поэтому на их поиски были немедленно отправлены самые быстроходные парусники с определенными наборами приказов. Как и в сторону тех, кто двигался по суше. Рыцарским тритиям личной армии Загребного вменялось немедленно прийти на помощь в праведной войне как с королевством Саниеров, так и с отступившими в королевство Октавия баронами-предателями. Причем быстрый и немедленный захват бывших верховных ставился в приоритетном порядке на первое место.

Слишком уж опасалось большинство рыцарей Жармарини еще какой-либо пакости со стороны своих недавних правителей. И хоть были весьма довольны, что предатели полностью увели с собой все свои личные тритии, но ни на минуту не забывали, что эти самые тритии – одни из лучших и боеспособных рыцарских соединений. Если надумают ударить с тыла, то вся военная кампания может закончиться плачевно. Ведь трудно поверить, что предатели не захотят вернуться на свои земли в случае удобного для себя военного и политического расклада.

То есть с одной стороны себя подстраховали.

Затем стали думать, как защищать город в дальнейшем и что предпринять против еще более многочисленной армии противника. Хорошо еще, что к тому времени Виктор успел распорядиться о выдвижении почти всех воинских формирований далеко вперед, тем самым практически перекрывая всю двадцатикилометровую зону вокруг столицы и создавая на освобожденных территориях маленькие и подвижные отряды для партизанских наскоков. Причем авангардные взводы егерского единственного полка всю ночь пытались короткими наскоками на огромный лагерь противника заставить его нервничать и плохо спать.

Удавались наскоки с трудом. И с ощутимыми потерями для нападающих, но своей главной цели достигли: саниеровцы и не помышляли на ночь глядя двинуть свои полки вперед. Решили вполне резонно отсидеться на проверенных и надежных позициях. И наибольшая жалость постигла Загребного ближе к утру, когда он понял, что ему уже давно следовало находиться возле лагеря противника и интенсивно взрывать все обозы с боеприпасами. Однозначно: пропажа сайшьюнов ему мозги затмила полностью, а его сообразительность упала до нуля. Запоздалая команда, с отрядом из нескольких Шабенов, таки достигла передовых позиций, и парочке имперских магов в самом деле удалось подорвать несколько небольших складов со снарядами, но дальше этого дело не пошло. Враг повел цепи карабинеров в такую решительную атаку, что при первых солнечных лучах уже занял пятикилометровую зону вокруг своего лагеря.

Чуть раньше иномирцам пришла в голову вполне логичная мысль оказать сопротивление агрессорам их же огнестрельным оружием. Так как и у саниеровцев не могло быть слишком много Шабенов, то подобная затяжная война могла привести к закономерному пату. Разве что кто-нибудь придумает однозначно гениальный ход и тем самый неожиданно нанесет коварный, но победный удар.

Вся соль новой идеи заключалась в том, чтобы всего лишь за несколько часов переучить привыкших сражаться мечами рыцарей в карабинеров и помощников орудийных расчетов.

Неповрежденных пушек осталось много. Снарядов тоже хватало. Трофейных ружей насобирали – хоть каждого жителя города вооружай по два раза. А вот учить было некому. Приходилось делать все самим. И отец с сыном сосредоточили свои основные усилия на том самом плато меж холмов, где совсем недавно Люссия уничтожила артиллерию армии саниеровцев, которая осаждала город.

Солнце уже поднялось довольно высоко, когда в сторону неприятеля ощерилось жерлами около пятидесяти орудий, заряжающие были обучены подносить и загонять снаряды в ствол, а сотен пять впервые держащих в своих руках ружья карабинеров подались на размеченные для них позиции. Прицельно они по врагу вряд ли выстрелят, но вот парочка залпов просто в сторону агрессора, может, хотя бы отпугнет их от лихой атаки, а там и пушки скажут свое слово.

Как раз к тому времени и донесся до плато многоголосый рев со стороны Вадерлона. Семен первый поднес бинокль к глазам и попытался рассмотреть, что там творится на стенах.

– Однако! Кажется, там все-таки выбрали первого рыцаря!

– Ага, – присмотрелся и Виктор. – И меня терзают смутные предчувствия. Чего это они все выбрались на стены?

– Меня совершенно ничего не терзает! – хмыкнул отец. – Они все смотрят сюда, машут тебе руками и отчетливо выкрикивают твое имя. Да и вон все вокруг уже присоединяются к выкрикам. Так что, сынок, разреши тебя первым поздравить с таким великим титулом! – Он крепко обнял сына и пожелал: – Пусть рыцарский престол дает тебе только счастье, радость и гордость за свои деяния.

– Не знаю. Я до сих пор поверить не могу. Вдруг мы что-то не поняли? Вдруг в чем-то ошиблись? И это… Вдруг я зазнаюсь и перестану действовать справедливо?

– О-хо-хо! Теперь тебе ну никак не дадут зазнаться и чинить несправедливости! По старому своду законов любого первого рыцари быстро прижмут и заставят отречься от престола.

– Не скажи. В любом случае по тому же закону если я раз в полгода одержу победу над главным претендентом, то два года восседания на престоле мне гарантированы.

– Правильно. Но оно тебе надо? Ты же сам сбежишь, если совесть начнет заедать! Да и не волнуйся, если зазнаешься или медные трубы тебе вскружат голову, я тебе подскажу, кто ты и чем должен заниматься.

– Спасибо, отец! – еле скрывая улыбку, отвечал Виктор. – Я всегда знал и верил, что ты меня не оставишь без опеки до самой пенсии. Моей.

– Да как тебя оставишь, – в ворчании Семена хорошо слышалось раздражение, – когда вокруг такое творится!

– Вот, вот! И я о том же! В такое время стать первым рыцарем – я бы и врагу не пожелал. Сколько жертв и страданий уже свалилось на Жармарини, а сколько еще предстоит! И ведь все их в любом случае теперь на меня повесят.

– Да… – загрустил вместе с сыном отец. – Здесь надо будет придумать нечто экстраординарное.

Стоящей у него за спиной Люссии надоело просто прислушиваться, и она тоже коротко поздравила Виктора с получением монаршего титула, а потом сразу перешла к делу:

– Ничего придумывать нового не надо, если уже полно всего проверенного старого. Кроме меня, все равно никто с лагерем саниеровцев не справится. Так что…

На данном месте вертуг не было, и демонесса находилась без своего маскировочного и защитного одеяния. Так что Семен мог со всей строгостью заглянуть ей в глаза.

– Слишком далеко! Такое расстояние ты не пройдешь в шубке и быстро запаришься.

– И в самом деле плохо соображать стал. Тут и без тебя есть кому пострелять, а ты меня как можно ближе к вражеским линиям на коне подвезешь. На всякий случай и сам начнешь под прикрытием ближайших карабинеров истреблять, а я сторонкой в их тыл и подамся. Для меня это обычная рутина, а для Жармарини и его первого рыцаря – полная победа. Вот это и будет нашим главным подарком Виктору в день его коронации. Мало того, могу похвастаться: после встречи с Лунной у меня очередной всплеск силы. Так что поздравь меня с сороковым уровнем.

– Поздравляю! – расплылся Семен в довольной улыбке.

– Вот так вот! Сразу два шага выше! Скоро тебя догоню!

– Не-е, не получится. – Ее любимый сделал движения обеими ладонями, создавая средней кокон телекинеза. – Смотрите! Я уже на три шага поднялся.

– Ух ты! Невероятно! – Трияса от восторга захлопала в ладоши и не кинулась к любимому человеку на шею лишь из-за присутствия рядом его сына.

– Да, отец, тебя и в самом деле не догнать, – качал Виктор головой, прислушиваясь к своему состоянию. – Почаще бы с этой медузой встречаться. Я тут так забегался, что совсем за собой не смотрел, но, кажется, тоже теперь могу импульсной вибрацией пользоваться.

– Феноменально! Значит, ты теперь и маустов увидишь! Как только чуть освободимся – я тебя научу. Но с этого часа постарайся прислушиваться к моим ментальным призывам. Вроде на большой дистанции я буду бессилен до тебя докричаться, но, учитывая, что и раньше у меня получалось «подслушивать» ваши ментальные всплески, расстояние в один километр может и не стать пределом для магической связи.

Не в силах удержаться, семейное трио еще с минуту обсуждало свои новые возможности и варианты их применения. Но в итоге Люссия все равно продолжила настаивать на своем очередном индивидуальном рейде в стан противника.

В данной ситуации иного выхода придумать не получалось, но Загребной с ходу не соглашался. Тем более что и сомнения его имели под собой все основания.

– Мы ведь ничего не знаем об этой бабе на посту министра обороны Саниеров. Как ее?.. Бьянка Лотти! Сама посуди, если она здесь уже гораздо больше, чем мы, то у нее умения могли достичь невероятного уровня.

– Не обязательно, – возразил Виктор. – Не забывай о Луке, тот уже здесь почти сорок лет, а всего лишь до тридцать шестого уровня дорос. Огромный разброс.

– Вот именно! Поэтому мы должны учитывать самый худший для нас вариант. Вдруг эта Бьянка еще больший уникум, чем я? – вопрошал Загребной. – Вдруг она умудрилась дорасти до сотого, а то и большего уровня? Тогда сразу становятся понятны все те преобразования, которые она смогла провернуть в затрапезном и убогом королевстве. Может, она уже давно и земляных маустов рассмотрела? А там и до создания ткани с начесом недалеко. И чем темные демоны не шутят – до усиленного зрения, которое Люссию в ее шубке на любом расстоянии позволит рассмотреть. Надеюсь, пули с лайкровым напылением они сделать не догадались, но Шабен с сотым уровнем легко на демона может иную напасть наслать. И что тогда?

На этот вопрос моментального ответа не было. Разве что первый рыцарь только и сумел из себя выдавить признание:

– М-да! Совсем наша разведка раньше не работала в эту сторону. Совсем.

– Да ладно вам сгущать краски, – продолжала бравировать трияса. – Я и сама теперь кого угодно со своими умениями поломаю, и никакой человеческий Шабен со мной не справится.

Семен с таким утверждением не согласился. Виктор предложил выдвигаться в сторону противника мощным отрядом из всех Шабенов. Люссия настаивала на своем одиночном проходе. Вот так спор между ними и продолжался с четверть часа, пока на плато не примчался посыльный из столицы. Причем тревожное до крайности известие он передал не только на небольшой бумажке, но и на словах. Хотя и начал с крайне торжественного обращения к Виктору Алпейци:

– Ваше величество! Только что в город прилетел голубь от нашего наблюдателя в столице королевства Октавия. Там произошла жуткая трагедия, официально звучащая так: ночью отряд подкупленных саниеровцами рыцарей ворвался в королевский дворец и устроил там резню. Вся королевская семья погибла. Верховные бароны спаслись чудом. Только вот, по мнению наблюдателя, все события очень похожи на провокацию. Но вся армия Октавии с некоторыми личными тритиями предателей-баронов уже через час двинулась в сторону нашей границы. Следом за ними потянулись собранные силы народного ополчения. Все кипят справедливым негодованием и жаждой немедленного мщения. Нашему баронству и королевству Саниеров объявлена непримиримая война.

Словно в подтверждение слов посланника, далеко за синеющими просторами реки Кобрь к небу потянулись черные столбы дыма от сигнальных костров. А это могло случиться только в одном случае: с северо-запада к границе баронства приближается новый враг.

Загребной первым высказал свои сомнения:

– Неужели саниеровцы додумались до такой гениальной провокации?

Но Виктор и секунды не сомневался:

– Никогда не поверю! А вот сбежавшие от нас предатели и не на такую подлость способны. Раз уж они свой народ в беде бросили, то и чужой для своей корысти не пожалеют. Сволочи! – Но, тут же шумно выдохнув, обратился к посланнику: – А что думают в столице по этому поводу?

– Точно так же, как и ваше величество! – улыбнулся рыцарь. – Барон Рональд Страйский так сразу и закричал на всю площадь, что убийство короля Октавии – дело рук подлых предателей. И сразу послал в сторону границы специальный отряд разведчиков с задачей приложить все усилия для разъяснения наступающим октавианцам их заблуждений. Приказано разъяснять, не вступая в сражения. Уводить всех людей и жителей в стороны, но не сражаться.

– Передай барону, что он поступил правильно! Но пусть все равно немедленно установят с десяток пушек на том берегу реки и приготовят их к стрельбе. Отправляю с тобой двух наиболее сметливых помощников.

После коротких распоряжений с посланником в город помчались два наиболее обученных обращению с пушками человека, а новоявленный первый рыцарь с удивлением сообразил, что отец и демонесса уже почти готовы к выступлению.

– Все-таки решились выдвигаться ближе к саниеровцам? Может, и я с вами?

– Больше времени на споры нет! – строго напомнила Люссия, уже почти невидимая в своей шубке из магической ткани с начесом. – Тебе еще надо будет отработать сигналы и команды отхода передовых линий, а то начнешь потом стрелять из пушек по своим.

Тогда как Семен старался не вдаваться в пессимизм.

– Будем надеяться, что вообще стрелять из этих пушек не придется. – И напомнил уже согласованные на такой случай тактические расклады: – Весь резерв к передовым линиям выдвигай прямо сейчас, и как только последуют взрывы, пусть действуют по обстановке. Но ни в коем случае не увлекаются погоней за карабинерами, сам знаешь, какими потерями такое безрассудство может обернуться.

– Да с этим понятно. В случае вашей удачи меня больше беспокоит другой вопрос: сумеет ли выйти засадный полк на обозначенную дорогу к обозначенному времени?

– Все зависит от грамотности и умения предвидения армейской разведки противника. Но если судить по их реакции на отступление первой армии от стен Вадерлона, то вряд ли они выставили настолько дальние дозоры. Слишком уж безнаказанными себя почувствовали. – Говоря все это, Загребной закреплял сеть-потайку с невидимой Люссией на покрытой толстым слоем смягчающей ткани луке седла. Потом и сам вскочил на мощного рыцарского коня, привычным жестом проверяя закрепленное справа от себя копье. – Но засадный полк нам понадобится только в случае полной победы, и по большому счету, если кто и сбежит из командования саниеровской армии, на итоги это сильно не повлияет, мы их все равно потом из-под земли достанем. Удачи!

– Берегите себя! – крикнул новоизбранный правитель Жармарини вслед маленькому отряду. Минутку еще постоял, глядя на поднявшуюся от копыт пыль, и бросился отдавать команды резервам рыцарской кавалерии. А ведь впереди еще предстояла нервная работа с сигнальщиками и наладка иных вспомогательных средств дальней связи между войсками.

Глава тридцать шестая
Своевременный удар

– Раз уж нельзя нападать и сражаться с каждым встречным, то давайте хоть двигаться быстрей будем! – возмущался виконт Гредиллен. Причем делал он это уже не менее чем в двухсотый раз за время длинного пути.

Наверное, именно по этой причине два других члена командирского триумвирата личной армии Загребного почти не отреагировали на рутинное возмущение. Разве что барон Катизер с досадой скривился. Ему уже надоело повторять, что тритии в любой момент обязаны по приказу вступить в бой. А вести атаку на измученных интенсивной скачкой лошадях – дело наполовину проигрышное.

Виконт так и не остановился на первой фразе, а продолжил с капризным недовольством:

– Уже которую границу проезжаем, а нам хоть бы кто сопротивление оказал. Что за государства такие пошли?! А здесь так вообще докатились до абсурда: даже на заставах никого не оставили.

– Да, несколько странно выглядит такая халатность пограничников, – вступил в разговор маркиз Вилинам. – Но мне кажется, это совсем не связано с прохождением здесь личной армии Загребного. Ведь пограничники королевства Бультов и сами не знали о нашем прибытии. Мы ведь и так движемся быстрей посыльных и голубиной почты.

– Ну это ты уже загнул! – опять возмутился виконт Гредиллен. – Быстрей?! Ха! Да эти из королевства Бультов о нас прекрасно знали, просто притворялись и делали вид, что рады встрече. А сами радовались по другому поводу: что мы, никого не убив, так и покидаем их драное государство.

– Какой же ты кровожадный, – вздохнул барон Катизер.

– Да? На себя посмотри!

– Да я в том смысле, что за желанием махать мечом многих деталей не замечаешь. Бультовцы и сами невероятно поражены, что все пограничные заставы октавианцев два часа назад спешно снялись с места и подались в глубь своих территорий. О чем это говорит? Только об одном: скоро будет сражение. Или у них там какая потасовка началась, или против нас какая-то пакость готовится.

– Точно! – возрадовался виконт. – Скорее всего, сегодня и сразимся! А то и раньше!

– Вчера, что ли? – с язвительностью поддел товарища маркиз Вилинам. – У нас на час пути во все стороны отправлены разъезды, и пока от них ни одного тревожного сигнала.

Захватить разъезды в плен противник тоже не мог: те передвигались только в пределах видимости друг друга. Да и некоторыми сигнальными новшествами каждый разъезд был оснащен по максимуму. Двигаясь в подобном темпе, личная армия Загребного вполне могла добраться к столице королевства Октавия уже поздним вечером и при желании устроить большой привал под крепостными стенами. Но если октавианцы и в самом деле решили приготовить засаду или дать полноценное сражение проходящему транзитом войску, то их отвод передовых пограничных частей выглядел вполне логичным и правильным. А правильная позиция в отношении верховых животных могла и в самом деле сказаться на окончательном итоге любого поединка. О чем опять барон Катизер не преминул упомянуть с нотками превосходства в голосе:

– Вот потому и не стоит устраивать лихие, безрассудные скачки!

Этим он себя и успокаивал, и виконта вызывал на новый виток споров. Гредиллену не стоило повторять дважды, потому что и он умел возразить с военной точки зрения с большим резоном:

– Зато если мы ускоримся, то спутаем все карты гипотетического противника и ударим в тот момент, когда он еще не будет готов к сражению. Так что предлагаю перейти на галоп!

Его коллеги по триумвирату синхронно замычали от недовольства:

– Это ведь не атака!

– Да и противника перед нами еще нет!

Словно возражая их словам, с правого фланга показался один из разъездов, во весь опор погоняющий своих лошадей. Но так как все остальные отряды фланга были на виду и к центру не стягивались, поднимать тревогу и разворачивать тритии к бою не стали. Догадались, что, скорее всего, рыцари спешат доставить важное сообщение.

Так и оказалось. Разъезд недавно встретился с поисковой группой разведчиков из баронства Жармарини. Группа только утром высадилась с быстроходного фрегата и целеустремленно разыскивала именно армию Загребного. Доставленные письменные приказы и распоряжения тоже имели хорошо знакомый оттиск печатки великого Шабена. И триумвират, объявив короткий привал движущимся тритиям, приступил к чтению и обсуждению полученных распоряжений. А они оказались довольно просты в понимании. Сразу ясно оговаривалось, кто предатели и что с ними делать. Ко всему прочему от поисковой группы разведчиков добавлялось сообщение: в море состоялась встреча с тритиями, которые отправились к баронству Жармарини на кораблях. И те уже разделились согласно полученным приказам: часть готова атаковать столицу Октавии чуть ли не в полдень, а часть поспешила на помощь к Вадерлону. Так что сухопутным тритиям расхолаживаться тоже было некогда.

Чему, вполне естественно, больше всех и громче всех обрадовался виконт Гредиллен. Его крик разнесся на многие километры:

– По коням! Наши мечи сегодня поработают во славу великого рыцарства!!!

А так как штурмовать придется, скорее всего, городские стены, то барон с маркизом согласились с некоторым увеличением походной скорости. И уже к вечеру передовой отряд разведчиков, возглавляемый лично бароном Катизером, внимательно рассматривал столицу королевства Октавия с расстояния в пару километров. Там вовсю готовились к обороне и к отражению атак, но… с моря. Потому что на рейде портовых вод стояло около десятка боевых кораблей и методично, огромными катапультами пытались закидать порт бочками с пылающей смесью из смолы и нефти. Подобных по мощности катапульт у защитников города не было, и поэтому пирсы и стоящие на самом берегу строения уже начали интенсивно разгораться.

Понятно, что все силы были брошены на тушение пожара, а основные воинские формирования находились рядом с портом, готовясь отразить высадку воинского десанта с кораблей пиратов. Потому что именно за обнаглевших пиратов приняли нападающих оставшиеся в городе предатели-бароны. Они и предположить не могли, что с моря их атакует часть личной армии великого Загребного.

Лучшего момента для штурма с тыла и придумать было нельзя. В наступающих сумерках бронированные клинья рыцарской кавалерии с ходу прорвались через двое ворот и приступили к планомерному уничтожению или обезоруживанию любого попадающегося на пути жармарининца. А так как в рядах нападающих Шабенов хватало с избытком, то и голосовая агитация велась непрерывно. Местным гражданам рекомендовалось не оказывать сопротивления и прятаться в домах. Попутно утверждалось, что короля и его семью уничтожили лично бароны-предатели и всему этому будут вскоре предоставлены доказательства.

Так что город захватили за пару часов. Горожане, прислушавшись к воззваниям, сопротивления не оказывали. Да и мужчин-то практически в городе не осталось. А тех рыцарей, которые считались наиболее приближенными к предателям, задавили численным преимуществом. К тому же и многие их товарищи по строю сразу спешили сдаться, сильно сомневаясь в истинной подноготной тех трагических событий, которые произошли в королевском дворце прошлой ночью.

Ну и самое приятное и ценное: захватили живьем всех пятерых оставшихся в столице инициаторов кровавого переворота. И с ходу армейские Шабены приступили к интенсивным допросам каждого бывшего верховного лорда-барона. Понятно, что при насыщенной магической помощи, де еще разведенные по разным пыточным подвалам, ни один из предателей долго отпираться не смог. И сведения о том, кто, как, кого и зачем, вскоре стали достоянием всеобщей гласности. А к утру о выбитых сведениях знали все обитатели столицы. Вслед ополчению и армии королевства умчались многочисленные посланники, а следом за ними, так и не удовлетворив своего желания повоевать как следует, выдвинулось четыре пятых личной армии великого Загребного.

Причем теперь уже весь триумвират командиров отдал единодушный приказ мчаться на выручку своему идолу на максимальной скорости.