Текст книги "Рыцарский престол"

– Ты забываешь, что по пути сюда мы уже немало дел наворочали. – Люссия стала рассуждать: – Сколько за нашими спинами осталось недовольных? Сколько мы вообще себе врагов нажили желанием помочь и восстановить справедливость? Припомни.

– Но как это относится к последнему нападению?

– Точно сказать не могу, но предположения имеются. Хотя бы те самые спекулянты, которые вознамерились обогатиться на блокаде или опережении городских властей Тарангоны. Ведь ты им такие предположительные барыши сорвал!

– Ты хочешь сказать…

– Ну да! Главный Шабен порта ведь сразу сказал, что у тех имеются тумблоны. Так что связь даже с этими скалами вполне возможна. Остальное, зная мстительность и завышенное о себе самомнение некоторых преступников, ты легко можешь додумать сам. Я уже не напоминаю про пиратов Вокпура и родственниках или сподвижниках разрезанного лучом префекта полиции. В столице Циретау сейчас остались создания, не ограниченные верховной властью, ведь султаны умчались в Хаюкави, на инаугурацию императора Федора.

Загребной в который уже раз оглянулся назад, обозревая чистое, без единой синей точки небо, а потом озадаченно взбил собственную шевелюру:

– Значит… Получается, нам засаду устроили?

– Так категорически утверждать не стоит, но с этим странным химерическим островком надо осторожнее.

– Осторожнее?! Да их там надо с морем сровнять! Если и не отомстить, то уж точно выспросить и предупредить всех жителей данного побережья. Не будь у нас такой спешки, то сразу бы вернулись.

– Семен, ты чего? – заволновалась Люссия не на шутку. – Вроде взрослый, ведешь себя благоразумно, а тут такие заявления? Только что оттуда еле живыми ушли, и возвращаться для какой-то мести или ребячества? Нет уж, уволь!

– Да может, у них больше и шариков нет? – ворчал Семен. – Может, это все, на что они способны? Да и наши сайшьюны опять бы легко нас выручили.

– Во-первых: может, ни Айн, ни Зэро больше раза такие «проникновения» делать не могут. Во-вторых: шариков и так осталось невероятно много. Ну и в-третьих: вдруг на тех скалах скрывается Шабен двухсотого уровня? Да он нас вместе с духами в порошок сотрет! Так что радуемся, что все удачно закончилось, и, притворяясь тучками, тихо летим дальше.

– Двухсотого? – никак не мог успокоиться иномирец. – О таких Шабенах даже в легендах говорится со смешком.

– На себя посмотри! Чего ты за год достиг! А вдруг и еще такие земляне на год или два раньше тебя на Изнанку свалились? Сам ведь рассказывал, что в ваше время электричества на Земле было просто неизмеримо много. Что, лаборатории за это время не горели и не взрывались? Что, ученые бесследно не исчезали? И что, все они были добрыми, честными и справедливыми, как ты?

Прежде чем ответить, Загребной послал своей любимой воздушный поцелуй. Потом примирительно сложил ладошки вместе:

– Это очень хорошо, что ты такая благоразумная и дальновидная. Надеюсь, что и возле Линии ты будешь себя вести соответственно своей безопасности.

Демонесса сжала кулачки и в гневе отвернулась в другую сторону. Видимо, набирала воздуха для новых пререканий. А может, элементарно просматривала горизонт слева: нет ли какой очередной опасности? Раз была одна засада, то следовало быть начеку постоянно. И так оказались на волосок от гибели и даже не поняли, хватит ли у них сил, удачи и счастья, чтобы избежать повторной атаки.

А поругаться или доказать свою правоту можно и на привале. Для этого опытной и высокообразованной демонессе пяти часов должно хватить.

Глава десятая
Линия

На место следующего привала опускались в наступающих сумерках. Хотя по некоторым ориентирам догадались, что они так и не покинули территорию королевства Питис. Но когда располагались на вершине труднодоступного кургана, единодушно пришли к мнению, что за следующий перелет обязательно доберутся к Линии, а раз будет уже день, то и обследования можно будет провести с использованием максимальных возможностей и умений. К тому же Люссия очень надеялась встретиться с теми исследователями из демонического мира, которые постоянно обитали возле злополучных, отравленных земель и занимались наблюдением, экспериментами и сбором проб. Подобные группы многие века посылались к Линии то одним, то другим Мастораксом Знаний.

После расстановки пищалок и установки охранного купола, когда парочка укладывалась на расстеленные одеяла, Загребной ощутил в себе новый приток силы. Даже сам при этом поразился:

– Вот это счастье привалило! Да с такими темпами я к Федору доберусь уже с сотым уровнем!

Воистину любящая его демонесса всегда реагировала по-разному. Сейчас она обеспокоилась:

– Может, ты болен? Как себя чувствуешь?

Чтобы не показаться голословным, Семен постарался своей пылкой страстью доказать, что чувствует он себя более чем превосходно. Правда, этим он сократил их короткое время сна еще на полтора часа, но обиженных или недовольных не оказалось. Наоборот, откинувшись на спину и уставившись на небо, сплошь усыпанное звездами, Люссия прошептала с удовлетворением:

– Еще как здоров. – А потом в ее голосе таки проскользнули завистливые нотки: – И я так хочу. Почему у меня не получается?

Ее любимый иномирец вздрогнул, на мгновение вырываясь из оков сна, и, еле ворочая языком, посоветовал:

– А ты находи что-нибудь приятное в каждой минуте нашей жизни. Даже нашему предстоящему расставанию радуйся по той причине, что оно невероятно короткое и вскоре мы встретимся вновь.

Он опять уснул, а его любимая еще некоторое время лежала как мышка, прислушиваясь к равномерному дыханию мужчины и мысленно продолжая спор о расставании. И сама не заметила, как уснула со счастливым вздохом.

Видимо, треволнения при последней засаде и отсутствие отдыха в Тарангоне сказались, и путники опять проспали лишние то ли полчаса, то ли чуть больше. Но когда Семен приоткрыл глаза, то рассмотрел, что сайшьюны прекратили есть и готовы к полету. После чего ласковым поцелуем разбудил демонессу:

– Вставай, моя сладость, пора в дорогу.

Та томно застонала от удовольствия и, прежде чем вскочить, пробормотала:

– Мне такой сон чудесный приснился.

Уже помогая ей сворачивать одеяла и приторачивая те к остальному багажу, Загребной ревниво поинтересовался:

– Не расскажешь, что снилось?

– Ни за что! Иначе может не сбыться.

– Смешно! Тут такие же суеверия, как на Земле. Словно одни и те же бабки сплетни распространяют.

– Не знаю, как тут наши старухи, – хмыкнула демонесса, – но вот некоторые обитатели Земли так прямо целыми семейками на Изнанку вываливаются. Так что за суеверия надо с них спрашивать.

– А ведь и в самом деле. – В задумчивости иномирец старательно засовывал в карман костюма экипированного воина два внушительных яблока. – Не забудь съесть в пути.

– Какой заботливый. Я тебя люблю!

– Я тебя тоже! – Звук поцелуя раздался в ночной тишине особо отчетливо. – Но, возвращаясь к совпадениям между нашими мирами, вон, даже яблоки до удивительности идентичны. Так что наверняка земные понятия о чертях берут корни в невероятно далеком историческом прошлом. Когда на Изнанке царила во много раз более развитая цивилизация и демоны могли посещать Землю по простому желанию. Как и люди, наверное. Мне кажется, они там могли существовать на одной стороне, скорее всего, там и нет второй, вот потому туда и хаживали.

– Ой, какая сложная, очаровательная, симпатичная, но самое главное – новая теория! Первый раз такое слышу!

– Где же ты могла раньше подобное услышать, если только недавно меня встретила? – заулыбался и Семен, взбираясь на Зэро. – И если я сам только что до этого додумался?

– Действительно.

До самой Линии долетели без приключений. Разве что сильно подивились увеличившейся частоте демонических городов, поселков и мелких деревушек. Особенно в королевстве Бультов это бросалось в глаза. Видимо, успевшие сбежать от ядовитой напасти переселенцы с юга так и осели на этих землях, не находя в себе силы продвигаться и убегать дальше. Но такое вот перенаселение как раз порождало собой многие проблемы. Голод, растущая преступность, нехватка земель, частые раздоры, а то и войны между княжескими кланами и королевскими отпрысками буквально довлели над демонами. Их предки давным-давно лишились своих исконных земель, зато потомкам от этого было не легче. Наоборот, с каждым десятилетием проблемы росли и множились, накапливались, наслаиваясь друг на друга, и в этом отношении территории перед Линией считались одними из самых неблагоприятных. Да вот еще и Сапфирное королевство в последнее время исторгло из себя почти всех обитателей демонической стороны. Оттуда тоже повалили толпы беженцев во все стороны. Кто-то всемогущественный наводнил пространство вокруг Кариандены, столицы королевства, энергетическими пиявками под названием маусты. Те впивались в тело демона и высасывали из него жизненную энергию, веселость и прочие положительные эмоции. Так что оставалось лишь одно: либо бежать, либо умереть.

Когда Загребной передвигался со своим мини-отрядом из Салламбаюра в столицу королевства Мрак, то ему в дальнем походе пришлось столкнуться со странной проблемой Сапфирного королевства. И тогда совместная мозговая атака его группы принесла успех, удалось создать такую ткань с магическим начесом, что она не пропускала летающие в воздухе пиявки к телу. Маусты застревали в начесе и потом засыпали, похоже навечно. Что привело к еще одному эффектному открытию: теперь ткань-шуба с маустами делала любого демона внутри него невидимым для Шабенов. Как для своих, так и для человеческих. До какого уровня эта невидимость распространялась, пока выяснить не удалось, а в последнее время Загребному было не до экспериментов с магическим изобретением. Да и сейчас шуба находилась в их багаже лишь по причине «А вдруг пригодится пройтись невидимкой?».

Оставить Люссию перед Линией Семен предполагал в какой-нибудь крепости, желательно под охраной хоть какого-то крепкого рода. Или в городе, под покровительством королевской династии. Уж как заинтересовать в сотрудничестве и завоевать уважение, у Загребного методики имелись. Да и наличие возле демонессы такого существа, как сайшьюн, должно урезонить любого недоброжелателя от неблаговидных поступков, оскорблений или еще чего похуже. Надлежало только найти такой город или крепость.

Но перед тем все равно решили пролететь вдоль Линии и присмотреться к временным, растянувшимся палаточным городкам. Бывшая преподавательница предпочитала отыскать своих коллег, утверждая, что с ними полезней будет и пообщаться, и остаться по возможности на предстоящую неделю вместе.

При снижении, на высоте метров в сто, наездники перевели транспортников вместе с багажом в режим невидимости и попытались тщательно рассматривать все поселки и строения вдоль ядовитой южной зоны. Потому что она отличалась в демоническом мире довольно сильно: чаще всего перекрыта каменными заборами, чтобы скот случайно не забредал на гибельную для себя территорию, потому как и животные умирали после единственного часа пребывания за Линией.

Когда отпущенное для себя время стало истекать, путники собрались разворачиваться. Но именно тогда и заметили Платформу с огромным холмом, который своей подошвой искривлял вглубь почти прямую Линию. На нем громоздился солидный городок, окруженный пятиметровой стеной, да на склонах теснились простенькие бараки, очень напоминающие городские трущобы некоторых индийских городов. Но больше всего оживившуюся подругу заинтересовали диковинные постройки вдоль каменной ограды, отделяющей отравленные территории. Она указала на них рукой и жестами дала знать, мол, отыскали что надо.

Так и приземлились на чистой земле в режиме невидимости за полкилометра от странных построек. Рядом никого не оказалось, внимания к себе при спешивании не привлекли, поэтому, потоптавшись на месте и забросив за плечи рюкзаки с самыми необходимыми на ближайшие часы вещами, отправились пешочком к выбранному месту. А дойдя до него, долго присматривались и пытались понять, что и для чего построено.

На самой границе, прямо на месте разобранных каменных заборов, стояло пять башен. Вернее, не так башен в фортификационном смысле слова, как просто дозорных вышек, метров восьми в высоту каждая. И уже от них, на высоте пяти метров над отравленной землей, на юг уходили дощатые мостки. По два от каждого дома. Закрепленные на довольно тонкие на вид, но тщательно ошкуренные пали, эти мостки неровными стрелками уходили на юг, простираясь на пятьдесят, а некоторые и на семьдесят метров. Похоже, что именно с них местная исследовательская группа и проводила основные эксперименты по исследованию брошенных земель.

Как раз в момент подхода новых зрителей три демона, стоявшие на разных мостках в самом конце, по команде опустили с башен вниз на веревках клетки с какими-то мелкими зверушками. Потом каждый из демонов поднял снизу по три клетки и уже с ними вернулся в свою башню. После короткого времени уже с десяток демонов спустились на внутреннее пространство между домами, расставили клетки на больших столах с массой алхимических приборов, реторт и колб и приступили к шумному обсуждению. Причем кричали и спорили так, что каждое слово было слышно издалека. Правда, графская пара Фаурсе решила приблизиться, дабы и самим увидеть то, что обсуждалось.

Как ни странно, но и солидная охрана оказалась у этого полевого лагеря. Два мощных пехотинца встали с камней и шагнули наперерез демонессе в одеждах экипированного воина:

– Извините, госпожа, но туда нельзя!

– Распоряжение князя: никто не имеет права мешать Шабенам.

– А я кто, по-вашему? – с ледяным высокомерием обратила на них внимание Люссия. А чтобы те быстрее соображали, вскользь мазнула по ним малым ударом подчинения эмоций. – Что, страшно? Ну так и мне не мешайте.

Страхующий свою любимую Семен только сочувственно улыбнулся, когда заметил, как пехотинцы побледнели. Но, как оказалось, хоть и перепуганные, но свои минимальные воинские обязанности подданные местного князя таки выполнили. Достали свои мечи и несколько раз ими со всей дури врезали по щитам.

Как ни шумели спорящие исследователи, но грохот услыхали, примолкли и все как один повернули головы к непрошеным гостям. В самом деле – все Шабены, потому как на человека смотрели в первую очередь.

– Что вам надо?

– Кто вы такие?

– И почему вторгаетесь сюда без разрешения? – понеслись вопросы сразу от нескольких демонов.

– Почему без разрешения, коллеги?! – украсилась Люссия своей самой обворожительной улыбкой. – Разрешите представиться: бывшая профессор столичного Масторакса Знаний королевства Стимия. Ныне командир отряда экипированных воинов и свободная исследовательница графиня Фаурсе. Тридцатый уровень. Нас тоже интересует эта проблема, и нам будет интересно послушать ваши выводы и рассуждения.

Пока демоны с подозрением переглядывались, один из них, довольно молодой, шагнул вперед:

– Кажется, я тебя и в самом деле припоминаю среди преподавателей, хотя учился на совершенно другом факультете. Но мы наверняка оговорим всех знакомых чуть позже. Сейчас нас больше волнует: почему с тобой человек?

– Потому что он тоже Шабен. И его тоже интересует этот вопрос.

– Да? – Теперь заговорил самый солидный по возрасту демон. – А скажи мне, красавица, зачем человеку наши выводы и рассуждения?

– По той причине, что он тоже один из самых великих и талантливых ученых Изнанки. И тоже хочет помочь в решении этой великой проблемы отравленных земель.

– Тем более странно! Еще никогда, ни один людской Шабен не оказал нам добровольной, сердечной помощи в попытках вернуться на землю предков. Наоборот, люди делают все возможное, чтобы только не пустить нас за Линию. Им вольготно, безопасно и выгодно там проживать в полном одиночестве. Раз они против нас, то и мы не допустим в свои тайны никого из людей.

Загребной вежливо улыбнулся:

– Уважаемый, практически о всех ваших тайнах я уже успел услышать, пока вы обговаривали свой последний, невероятно секретный эксперимент. Остальные детали я и сам додумать горазд. Так что, скорее всего, и нет у вас никаких тайн, а людей вы и сами не приглашаете из-за своего шовинизма и нетерпимости к другому виду разумных. А кто еще добровольно бросится вам помогать, если вы смотрите на него искоса?

Старикан вскипел моментально и, выпятив грудь, воскликнул:

– В таком случае объясни, по какой причине ты напрашиваешься в помощь!

– Потому, – стала отвечать демонесса, – что я собираюсь отправиться на ту сторону.

С минуту все коллеги смотрели на нее, вылупив глаза, а потом загомонили все одновременно:

– Да что это за глупости?

– Ты хоть соображаешь, о чем говоришь?

– Такой нонсенс может высказать только зеленая студентка, но никак не преподаватель! Скорее всего, это – шутка!

– Не так ли?

Люссия виновато развела руками:

– Какие могут быть шутки? Мне действительно туда надо, и я туда отправлюсь, что бы ни случилось.

Очередной возмущенный взрыв эмоций предупредил граф Фаурсе поднятыми ладонями:

– Не совсем так! Моя… э-э… командир высказалась не совсем точно. Если там и в самом деле стопроцентная смерть, то ей придется остаться здесь и дождаться моего возвращения. Но мы и в самом деле очень заинтересованы в совместном путешествии. Дела, понимаете ли, и довольно срочные.

Опять отозвался воинственный дедок:

– Мы тут столетиями ничего раскрыть не можем, а пришел человек и решил нас облагодетельствовать своей помощью.

– Да мы и сами себе можем исследования устроить, – миролюбиво ответил Загребной. – Но ведь при обмене данными и время сократим, и добьемся успеха гораздо быстрее. Вот скажите, Шабен какого максимального уровня вам помогал в прошлом?

– Нам? Никакого! А исключения… Про них и вспоминать не хочется.

– А в исторических ссылках есть факты помощи с нашей стороны?

– За всю историю расписываться не стану. Но в прошлой экспедиции, – с неохотой продолжал воинственный старикан, – у нас было два Шабена с вашей стороны: тридцать четвертого и тридцать восьмого уровней. Так они полгода только и делали, что жрали, пили да над нами посмеивались!

– Сочувствую вашему терпению. Но ведь Шабен… – Он коротко задумался, прикидывая, признаваться ли в своих силах. Но, получив легкий кивок со стороны любимой, продолжил: – Пятьдесят девятого уровня с вами еще не работал?

На шесть уровней он все-таки решил занизить свой потенциал для лучшей безопасности. Но и названного оказалось достаточно, чтобы поразить оппонентов. Те заахали, кривясь и жестикулируя друг другу, после чего тот молодой, что начинал разговор, признался:

– У меня сорок девятый, а у моего наставника, всеми уважаемого академика, – вежливый кивок в сторону дедкá,– пятьдесят шестой. И мы прекрасно понимаем, что с человеческой стороны некоторые детали нашей проблемы было бы видно намного лучше. Не говоря уже о том, что человек может свободно перемещаться по зараженной территории и подсматривать на местах.

– Ну вот! Совсем другой разговор! – обрадовался Семен, приближаясь к столам и присматриваясь к зверушкам. – Давайте рассказывайте, будем думать вместе.

Проблема считалась неразрешимой уже многие века. Любой демон, пробывший за Линией более одного часа, умирал. Если выбирался через десять минут или даже через полчаса, то, несмотря на ухудшившееся состояние, быстро поправлялся и оставался жить. Правда, считалось, что несколько таких «походов» в сумме все равно приводят к смерти. Причем причины гибели указывались всегда одни и те же: полное энергетическое истощение.

Как это было ни странно, но дальше, на западе, тамошние демоны знали несколько троп, по которым можно было пройти за Линию на расстояние до десяти километров. Именно эти исключения и бередили душу исследователям: раз там можно, пусть и по тропам, то почему нигде больше нельзя? Да и факты имелись, что некоторые счастливчики как-то прорывались во внутренние области и выживали там в течении нескольких месяцев, а то и лет.

Из этого сделали основополагающий вывод, что яд расположен на местности очагами, этакими окружностями, и порой между ними пролегают узкие тропинки незараженной земли. Подтверждалось это и тем, что никогда яд не выносился наружу зоны и не передавался при этом здоровым демонам даже с разложившихся трупов. Даже термин придумали: «очаговое сияние». Мол, какие-то источники невидимого излучения исторгают вокруг себя ядовитое мерцание, и любой, кто его касается сроком более одного часа, погибает.

Кстати, на вопрос графа Фаурсе, почему лагерь не разбит именно возле тех самых знаменитых троп, один из исследователей досадливо буркнул, что местный князь в состоянии жестокой войны с тамошним.

Понятно, что средства на подобные исследования уходили огромные и позволить себе содержать подобную группу мог и в самом деле только очень богатый демон. На данной Платформе экспедиции собирались с ритмичным непостоянством, но слишком уж князь мечтал о возвращении себе огромного кусища земли, который когда-то примыкал к данному городу, простираясь на юг. Вот и выделял средства, вот и приглашал разных ученых, исследователей и даже отчаянных любителей приключений в это место. Но, как говорится, воз и нынче оставался на прежнем месте.

Разве что более тщательно обработали саму гипотезу об «очаговом сиянии». С помощью тех самых несуразных мостков, проложенных на высоких палях. Оказалось, что вредное сияние стелется по самой поверхности и может приподниматься местами максимум на полтора метра в воздухе. Причем на построенный дом или любое другое строение сияние хоть и несколько медленно, но тоже распространяется, но опять-таки строгим радиусом вокруг своего очага, длиной не более пятидесяти шести метров. От эпицентра ядовитое дыхание или вредное мерцание не удалялось ни на шаг. Тогда как и в том самом эпицентре ничего человеческие Шабены обнаружить не могли. Разве что считаные единицы из них в своих научных трудах утверждали: «В сосредоточии очага находится вертуга. И вот эти самые вертуги являются потусторонними клоаками, пробоями в пространстве, ведущем из неопределенного точно эфирного слоя». Конец цитаты.

Откуда взялось именно это название и как умозрительно выглядит злополучная вертуга, никто конкретно не объяснял, рисунков не рисовал и доказательств не приводил. Но этими данными, как и словечками, уже давненько оперировали демоны-исследователи.

Спор и обмен мнениями на эту тему грозил затянуться до бесконечности, поэтому остро осознающая приближающийся момент расставания Люссия оборвала прения и напомнила, кто командир экипированных воинов:

– Время уходит. Семен, будь добр, пройдись за Линию и присмотрись своим зрением. Где именно искать – ты уже знаешь. Теперь главное – рассмотри эти проклятые вертуги. Вдруг и дальше чего сообразишь.

Загребной и вздохом не оспорил полученное приказание. Взял карту, на которой с точностью до метра обозначались центры «очаговых сияний», и отправился на осмотр. Но вначале просто постоял на смертельно опасной для демонов территории. Прислушивался к своим ощущениям. Просто закрыл глаза и стал проверять весь организм. Но ничего опасного, если не считать недовольного ворчания опустевшего желудка, не обнаружил. Вот тогда и потопал к вертуге.

Солнце пригревало, ветерок приятно освежал, под ногами зеленела как человеческая, так и демоническая травка, и казалось, что просто невозможно в таком чудесном месте оказаться чему-то ядовитому и крайне опасному. Но вековая история утверждала обратное. Пришлось напрячься, сбросить расслабленность и работать.

Первая вертуга ничего не дала, хотя Загребной ее и облазил, ощупал, обнюхал, чуть на язык не попробовал. Да что не попробовал, наверняка уже внутри клубилось что-то смертельное. Благо еще, что не для человека. Вторая вертуга тоже не дала ничего полезного, а вот на третьей наметились какие-то сдвиги. Наверное, потому, что Платформа в том месте закончилась, а человеческий рельеф резко нырнул вниз. То есть в районе эпицентра «очагового сияния» приходилось чуть ли не подпрыгивать и становиться на цыпочки, чтобы рассмотреть поверхность демонической стороны. Вот во время таких прыжков и создалось впечатление, что мельтешит в глазах от солнечных зайчиков. Разозлившись, Семен напрягся до предела, пытаясь устранить неприятное мельтешение, и пришел в еще большее недоумение: то, что он принял за солнечные зайчики, еще и шевелилось!

Уже предельно сконцентрировавшись и выбрав удобную глубину своего профиля под ногами, иномирец стал очень медленно опускать и поднимать голову. При этом используя весь набор магического зрения. Особенно в тех пропорциях, которые ему недавно удались чисто спонтанно. На этот раз шевеление мелькнуло опять, но очень коротко. Зато удалось зафиксировать, что и как использовалось для комплексного зрения: ночное, для рассмотрения теплокровных животных днем, видение сквозь камень до тридцати сантиметров и частица умения видеть демонов в инфракрасном режиме в дневное время. Одновременно с четырех уровней! Несколько сложно и громоздко, но концепция была составлена, и скрупулезные исследования продолжились. Как ни странно, большего опять добиться не удалось: все те же мелькания да неясные шевеления. Пока не пришла мысль:

«А не мешает ли мне дневное освещение? С одной стороны, оно порой помогает, а с другой стороны, в темноте чащи та же аура или шлейф эмоций лучше различаются. Вон как у нас с маустами было – пока в ночной комнате не подобрал освещение, так эту гадость и не увидел. Значит, надо дождаться ночи. М-да, не подходит, слишком долго. О! Почему бы мне просто не укрыться плащом, совмещенным с сетью-потайкой и темным куском ткани демонического мира? Устрою шалаш над этой чертовой вертугой и преспокойно поэкспериментирую с освещением. Заметано!»

Когда он рванул в сторону забора и башен, разволновавшаяся Люссия чуть к нему навстречу не выскочила.

– Что случилось?! – крикнула она издалека.

– Ничего страшного, – замахал руками Семен, – просто ноги отсидел, решил вот размяться малость. Ну и по делу: мне не помешало бы два куска разносторонней плотной ткани с сетью-потайкой между ними. Ну и несколько жердочек для шалаша.

Пока самые молодые по рангу Шабены искали и стаскивали необходимое, все остальные коллеги прислушивались к диалогу графини Фаурсе со своим «подчиненным»:

– Хоть что-то заметил?

– Да так, пока ничего сказать с уверенностью не могу.

– Но хоть мизер какой-нибудь?

– Если так рассуждать, то я уже наверняка не мизер, а о-го-го чего заметил! – похвастался Загребной. – Они тут сотни лет высматривают, но и того, что мне за час-полтора померещилось, никто не видел, наверное.

Теперь уже и руководитель экспедиции чуть ли не на таран человека пошел:

– Да не томите вы, уважаемый! Что там заметили?! – вопил он, молитвенно сложив на груди ладони.

Пришлось его разочаровать.

– Не уверен, не заявляй! Вдруг мне чего померещилось? Вот сейчас яркое освещение отсеку и еще раз присмотрюсь.

– А как себя чувствуешь? – Нисколько не стесняясь удивленных, ошарашенных взглядов, демонесса пощупала его лицо. – Мне кажется или ты и в самом деле чуть опух?

– Это от голода, наверное. Когда ты в последний раз свой «отряд» кормила? Да и сама в пути только яблоки ела.

– Что же вы молчите?! – заметалось еще несколько Шабенов. – Сейчас и накормим, и напоим!

– Позже, позже, – отмахнулся человек, перехватывая доставленные ему жерди и ткани. – Но вы меня не ждите, перекусывайте.

На второй раз он не стал возвращаться к дальней вертуге, а сразу отправился к самой ближней. Попутно про себя еще раз отмечая: каждое гнездо ползающих маустов находится в самом влажном, если не сказать, загнивающем месте. Быстро соорудил шалаш, забрался внутрь и приступил к компоновке искусственного освещения и перестройке своего зрения.

Недавние воспоминания о борьбе с энергетическими пиявками-маустами подвигли его на апробацию хорошо запомнившегося коктейля из магических составляющих для зрения. При этом он рассуждал так:

«Раз и здешняя пакость полностью высасывает жизненную энергию из демона, значит, она может быть созвучна маустам. Тех летающих пиявок пока никто не разгадал, значит, и к данной проблеме отношения они не имеют. Но все-таки… Какое-то имеется между ними сходство. Так, настроился, теперь даю нужное освещение. Маловато, вроде еще чуток надо добавить».

И в следующее мгновение не сдержался от восклицаний вслух:

– Мамочка родная!!! Да что это за мерзость?! Вот уж дерьмо!!! – При этом он огромным усилием воли сдерживал себя, чтобы не вывалиться наружу из шалаша, под солнечное освещение.

Давя в себе позывы к рвоте, судорожно дыша через нос, он понимал, что рассмотренная им пакость находилась здесь всегда и он только недавно ее втягивал носом принюхиваясь и пробовал на вкус, облизывая нёбо.

Загребной практически восседал на краю огромного, с метр длины и полметра высоты, перекрученного гнезда. Оно напоминало своей твердой оболочкой перекрученную ракушку то ли улитки, то ли доисторического слизня. Торец этой ракушки казался заделанным шестиугольными сотами, сквозь которые наружу и обратно внутрь струились мерцающие потоки непонятных существ. Они чем-то напоминали маустов, но были раза в четыре больше и сильно приплюснутые све рху. Причем если маусты летали, то эта мерзость ползала толстой шевелящейся массой как по гнезду, так и по всей поверхности вокруг. Разве изредка одиночная особь выскальзывала из среды, сжимающей со всех сторон массы, и взлетала на метр-полтора вверх. Таким образом эти ползущие пиявки и взбирались на любую преграду и возвышенность.

Теперь стало понятно, что таилось под названием вертуга! Кто-то из людских Шабенов все-таки рассмотрел остаточный панцирь древнего слизня, дал ему название, но бороться не стал. А может, не успел или не смог. Разные случаются обстоятельства, и не хотелось бы сразу заведомо ставить безызвестного Шабена на одну ступеньку с преступниками.

Но факт оставался фактом: существовали и ползающие маусты, высасывающие энергию из любого демона за кошмарно короткий срок: всего один час. Хотя, скорее всего, на неосторожное создание демонической стороны, как правило, набрасывалось все гнездо. Как очевидно и то, что составляющая самой вертуги однозначно магического происхождения. Скорее всего, и в самом деле эти слизни когда-то было порождениями одного из эфирных слоев. Причем настолько неуязвимые порождения для любого оружия или противодействия, что оставалось только диву даваться. За последующие полчаса Загребной перепробовал все свои умения, но ни один мауст даже не почесался. Как и само перекрученное гнездо-матка. Оставалось только поражаться, как эти слизни не расползлись по всему континенту, и благодарить ограничительную магию в том, что эти ползающие маусты каким-то образом не расползаются дальше, чем на пятьдесят шесть метров от вертуги.