Текст книги "Мир чеченцев. XIX век"

Формирование кадров рабочих-нефтяников шло главным образом за счет местного русского и горского населения Кавказа, а также крестьян-отходников из центральных губерний России. Особенно много приезжало отходников из Пензенской, Тамбовской и Казанской губерний. Наиболее многочисленными были казанские татары. Особой прослойкой на грозненских промыслах были поляки, сосланные сюда после подавления восстания 1863 г. Основная масса рабочих проживала в поселках на нефтяных промыслах, находившихся в радиусе 5-16 км. от Грозного. Здесь нефтяники ютились в землянках и маленьких плетеных домиках с плоскими крышами. Многие рабочие жили в казачьих хуторах, расположенных вдали от промыслов. Ни один из рабочих поселков не имел водопровода. Питьевую воду привозили из Грозного и реки Сун-жи, находившейся на расстоянии 11–17 км; выдавали ее строго по норме (четыре ведра на семью в сутки); для мытья, стирки и прочего пользовались дождевой водой или брали ее из буровых скважин. Рабочие разных национальностей еще сохраняли отличия в одежде. Горцы и терские казаки носили в нерабочее время черкеску, русские старожилы Кавказа надевали специальную форму «мастерового» нефтяных промыслов³⁷⁸.

В конце 90-х гг. нефтяной бум в Грозном достигает апогея: чуть ли не все лучшие дома города оказались занятыми под нефтяные конторы и частные квартиры «нефтяников», в результате в Грозном возникает квартирный кризис. На наем квартир у работников нефтяных промыслов уходило до 20–30 % заработной платы. Квартиры, которые получали от хозяев немногие «счастливчики», даже буржуазные газеты называли «саклями» и «свинятниками». Рабочие (холостяки) жили в бараках, которые очень напоминали «…общие тюремные камеры»³⁷⁹. В 1898 году нефтепромышленники разработали правила внутреннего распорядка на нефтяных промыслах, состоящие из 46 пунктов. В этих правилах требовалось, чтобы чеченец, ингуш или казак предоставляли от начальника своего округа или атамана удостоверение о благонадёжности. Таким образом, бизнесмены ограждали себя от притязаний властей по укрытию «неблагонадёжных элементов» на своём производстве. Тем не менее, именно Грозненские нефтепромыслы, а не сельские районы Чечни, в 1905 году стали главным очагом политической нестабильности в области³⁸⁰.

В условиях, когда государственная администрация не могла эффективно решать весь комплекс проблем, связанных с развитием грозненского нефтепромышленного района, эти функции взял на себя съезд Терских нефтепромышленников и его Совет, созданный еще в 1898 году. Съезды терских нефтепромышленников собирали представителей всех Грозненских нефтяных компаний. Претворение в жизнь принятых решений поручалось постоянно действующему рабочему органу – Совету съезда Терских нефтепромышленников. Последний регулировал отношения непосредственно между нефтяными компаниями, разрабатывал ценовую политику, составлял рекомендации для властей, определял размеры отчислений на развитие промышленной инфраструктуры и т. д.

Большое внимание уделялось Советом съезда Терских нефтепромышленников урегулированию так называемого «рабочего вопроса». Согласно «Положению об организации Совета съезда Терских нефтепромышленников» от 23 марта 1899 года все действовавшие в Грозном нефтедобывающие компании обязаны были производить специальные отчисления в размере 1/5 копейки с каждого пуда добытой нефти для развития социальной сферы. К 1910 году это добровольное обложение давало в распоряжение Совета съезда терских нефтепромышленников ежегодно до 100 тысяч рублей, которые шли на строительство и содержание на нефтяных промыслах больниц, амбулаторий, школ, молитвенных домов и других социальных учреждений. Совет из своих средств построил для рабочих мусульманскую мечеть и планировал строительство православной церкви; построил и содержал телефонную станцию, дороги, мосты, приступил к устройству почты и сберегательной кассы. Кроме того, намечалось сооружение здания для полицейских чинов и содержание специальной промысловой охраны в составе пристава, его помощника, канцелярских чинов и 40 конных и пеших нижних чинов.

По требованию Совета съезда Терских нефтепромышленников с 1 июня 1906 года каждая нефтяная фирма создала так называемый «больничный фонд», из которого выплачивалось пособие заболевшим рабочим. Помощь из «больничного фонда» предоставлялась рабочим на более выгодных условиях, чем это предусматривалось Уставом больничных касс, создаваемых по распоряжению властей. Поэтому Совет рекомендовал открывать больничные кассы только на тех грозненских предприятиях, где не действовал «больничный фонд». Со временем выплаты из «больничного фонда» достигли довольно больших размеров. На оказание медицинской помощи на каждого рабочего выделялось 13 руб. 50 коп., а на жителя промыслов – 9 рублей. Для сравнения: в крупнейшем угледобывающем центре Юга России – Екатеринославе – аналогичные расходы были в 8-12 раз меньше³⁸¹.

Тяжелые условия жизни и работы являлись причиной высокого уровня травматизма и заболеваний среди рабочих. Только в 1907 году на нефтепромыслах, где было задействовано 2566 рабочих, произошло 837 несчастных случаев, в том числе 4 со смертельным исходом. За 5 лет, с 1908 по 1912 гг., количество больных, лечившихся в рабочей больнице на промыслах, возросло с 442 человек до 1054. В том числе с различными травмами – с 78 до 336, с ранениями – с 68 до 99. Только летом 1903 года в России был принят закон, предусматривавший обязательную выплату пособий рабочим и служащим, пострадавшим в результате несчастного случая на производстве. До этого владельцы предприятий обязаны были выплачивать компенсацию лишь в том случае, если несчастный случай произошел по их вине. Сложилась практика, когда хозяева предприятий напрямую договаривались с пострадавшими рабочими о размере выплачиваемых компенсаций. Как правило, размер таких единовременных выплат был невелик и утративший работоспособность рабочий и его семья вскоре оказывались в тяжелейшем материальном положении, однако, получив деньги от хозяина, рабочий уже не мог требовать выплаты пособия через суд.

Представители крупнейших нефтяных компаний выступали за введение земства в Терской области. Совет Съезда Терских нефтепромышленников предлагал выделить нефтепромысловый и заводской районы Грозного в отдельную земскую единицу, самостоятельно входящую в областное земство, с предоставлением Съезду Терских нефтепромышленников прав и обязанностей уездных (окружных) земских собраний, а его Совету – уездных (окружных) управлений. Кроме того, Совет предлагал не облагать грозненские нефтепромышленные компании земским сбором, так как по решению съезда они уже и так взяли на себя содержание школ, больниц и производили другие выплаты на общественные нужды. Так, в 1910 году расходы Совета съезда на школьное дело, при пересчете на каждого жителя грозненских промыслов, составляли 2 руб. 50 коп., а на каждого рабочего – 3 руб. 40 коп. В 1911–1912 гг. размеры всех пособий, ежегодно выделяемых рабочим, достигли 27 тыс. рублей³⁸².

Перевозка нефтепродуктов к местам сбыта осуществлялась гужевым способом. Нефть и продукты её производства перевозились в деревянных буковых бочках: 50 – пудовых для мазута и сырой нефти и 25 пудовых для керосина и бензина. Перевозкой, в основном, занимались чеченцы. Откупщики вступали в соглашение с горцами, которые «…уговаривались о перевозке нефти и, получая за это плату, обязывались вместе с тем, и уже бесплатно, даром стеречь источники, охранять их от засорения, выжигания и прочего, лишь бы только монополия перевозки принадлежала им». Вывоз нефти из войсковых источников для продажи, без ведома арендатора, запрещался³⁸³. Случаи воровства нефти были в то время не редки. В январе 1897 года жители Васильева хутора остановились около амбара Мамакаевского промысла и стали вёдрами черпать нефть, наполняя свой бочонок. Сторож, заметивший это, прибежавший к ним, был связан и избит. Только благодаря буровым рабочим, услышавшим его крики, этот случай не имел печальных последствий³⁸⁴.

В Грозненской и Мамакаевской балках с давних времён производилась добыча нефти при помощи колодцев, которые с 1833 года начали сдаваться в аренду разным лицам³⁸⁵. Площадь, на которой обнаруживали признаки нефтеносности, в пределах Терской области, занимала в 1890 году около 9 тыс. кв. вёрст³⁸⁶. Грозненские нефтяные промыслы начинались от города в 17 верстах и тянулись на 5–6 вёрст³⁸⁷. Арендная плата с 1855 года не превышала 5 тыс. рублей и количество добываемой нефти точно неизвестно. С 1855 по 1860 год источники находились в аренде у купца Чикалова, который в год добывал до 15 тыс. вёдер нефти и платил Терскому казачьему войску от 7 до 12 тыс. рублей³⁸⁸. С 1860 по 1865 год источники находились в аренде у купчихи Савдигаровой, причём годовая арендная плата возросла до 13250 рублей в год, а добыча нефти до 20000 вёдер³⁸⁹. Кизлярская купчиха Савдигарова владела заводом для выделки фотонафталя при станице Наурской, но в 1863 году её завод сгорел. Истреблено было нефти и имущества на 17981 рубля серебром. В результате этого пожара предпринимательница обанкротилась, арендованные ей нефтеносные участки были отданы на откуп на торгах, проводившихся в апреле 1865 года. Наивысшая плата была предложена титулярным советником Иваном Минаевичем Мирзоевым. И.М. Мирзоев был известным промышленником на Кавказе, обладал большими капиталами и являлся почётным гражданином города Тифлиса. С 1865 по 1885 год нефтяные промыслы были в аренде у И.М. Мирзоева, развившего добычу нефти до 66500 пудов в последний год аренды³⁹⁰. Мирзоев арендовал у войска три группы – Грозненскую, Мамакаевскую и Карабулакскую – за общую ежегодную плату в 13375 рублей. При этом практиковавшееся ранее бесплатное получение войском ежегодно 600 пудов нефти было отменено и заменено денежной платой войску 13615 рублей. Иван Минаевич, арендовав у войска участки земли, на первых порах приступил к постройке на Грозненской группе – нефтеперегонного завода. В 1873 году в Терской области насчитывалось два нефтяных завода и один фотогеновый. Продажная цена 1 пуда нефти на месте её добычи у Мирзоева была несколько ниже, чем у Савдигаровой и составляла 1,5 рубля. В первые годы цена за 1 пуд фотогена на заводе Мирзоева была 2 рубля и выше. В арендной описи Мирзоева указывалось, что с поверхности четырёх неглубоких колодцев Мамакаевской группы собирали 10–12 вёдер нефти в сутки. Грозненская, Мамакаевская и Карабулакская группы колодцев занимали площадь в 77000 квадратных сажень. Если в 1869 году насчитывалось 82 колодца, то в 1870 году их количество увеличилось до 85.

С 1885 по 1892 год Грозненское месторождение арендовал владимирский купец Интабух (по другим сведениям Нитобух), увеличив производительность до 450000 пудов в год³⁹¹. Интабух провёл некоторые мероприятия по улучшению колодцев, очистил и углубил их до 40–50 метров³⁹². Над колодцами были устроены ручные ворота, приводимые во вращение каждый 2 рабочими. Нефть поднималась кожаными мешками, вместимостью от 4 до 5 вёдер. Затем она выливалась в корыто, на дне которого сделано отверстие, закрываемое деревянной пробкой. Отстоявшуюся воду в корыте спускали, а нефть вычёрпывали ведром и выливали в воронку, из которой она шла по железным трубам в каменный бассейн. Суточная добыча чистой нефти из 2-х колодцев составляла 1800 вёдер, это было около 1170 пудов³⁹³.

Первый нефтеперегонный завод, построенный на Соляной балке, что на Старых промыслах города Грозного, вырабатывал керосин. В 1891 году завод сгорел³⁹⁴. Солярное масло и тяжёлый бензин шли на отопление. Лёгкий бензин, предварительно очищенный серной кислотой и содой, шёл на продажу, а мазут – на смазку колёс³⁹⁵.

Как быстро шло увеличение притока нефти в Грозненских колодцах в связи с их углублением, видно из следующего сопоставления³⁹⁶.

Применительно к Грозненскому нефтеносному району ценные факты содержатся в работах видного геолога Е.М. Юшкина. Рассмотрев развитие промышленности за 16 лет (1892–1908 гг.), автор разделил их на три этапа, назвав первый «периодом увлечений» (1895–1896), второй «периодом разочарований» (1897–1898) и лишь с 1901 года в Грозном, по мнению Е.М. Юшкина, начался третий «период правильной и серьёзной эксплуатации, что есть чему поучиться и бакинцам»³⁹⁷.

С прекращением военных действий на Кавказе, этот богатейший край стал быстро развиваться не только в культурном отношении, но и в смысле роста заводских, фабричных и горных предприятий³⁹⁸. До 1883 года нефтяная промышленность не обращала на себя серьёзного внимания правительства, на неё смотрели как на мелкий доход Кавказского края и то отдавали её на откуп, то брали в казённое управление. Однако уже в 1887 году Россия начала употреблять 18 млн. пудов керосина, что заставило взглянуть на нефтяную отрасль по – другому³⁹⁹. Поступая на рынки империи, кавказский фотоген сохранял внутри государства сумму в 20 млн. рублей, тратившуюся на покупку американского фотогена⁴⁰⁰. Спрос на бензин превышал количество его выработки, масса бензина требовалась для газовых моторов. Вывоз бензина из Баку был возможен только во время навигации. Между тем, вырабатываемый в Грозном бензин находился рядом с железнодорожной станцией и мог вывозиться в течение круглого года. Грозненская нефть, в силу её технических свойств, заменяла дёготь и в то же время была ниже его по стоимости. А ведь в то время колёса смазывались именно дёгтем. Таким образом, Грозненская нефть стала крайне необходима стране, т. к. по некоторым показателям обходила Бакинскую⁴⁰¹.

В начале 1893 года нефтяное дело в Грозном купил у прежнего арендатора Интабуха присяжный поверенный И.А. Ахвердов с компанией⁴⁰². С переходом нефтяных участков к фирме «Ахвердов и К» в 1893 году началась разработка месторождения посредством буровых скважин и в том-же году забил первый фонтан, привлёкший внимание промышленников и положивший начало интенсивному развитию этого района⁴⁰³. 28 июня 1893 года фирма «Грозненские и Алхан-Юртовские нефтяные промыслы Ахвердов и К» заложила первую буровую скважину. Такое сложное название у фирмы было связано с тем, что эта компания, помимо Грозненских, арендовала на 24 года 30 десятин земли Алхан-Юртовской станицы, с платой 1 коп. за каждый пуд добытой нефти, при первых 2 млн. пудов и по 1,5 коп. с пуда, если будет добываться более⁴⁰⁴. Как мы видим, уже в подготовительный период, у этой нефтяной организации были далеко идущие замыслы, которые, она впрочем, в дальнейшем и смогла воплотить в жизнь, сделав прорыв в области нефтедобычи.

Бурение первой скважины производил буровой мастер из Баку – Муравьёв. Он работал с помощью своих машин и инструментов и дошёл до глубины 35 сажень, за что получил 11 тыс. рублей. Для сравнения можно сказать о том, что рабочие – чеченцы, работавшие при бурении, получали 8–9 рублей в месяц⁴⁰⁵. 18 ноября 1893 года, когда вторая скважина была доведена до глубины 28 сажень, из неё внезапно появился грандиозный фонтан чистой нефти, ударивший на высоту 30 сажень. Сила этого фонтана была настолько необычайно велика, что только в течение первого дня, а именно 18 ноября, он выбросил более 800 тыс. пудов нефти. Заполнив все имеющиеся на промысле хранилища и ямы, нефть, как горная река, устремилась по ложу балки к выходу в долину реки «Нефтянке». Поперёк балки был немедленно насыпан земляной вал. Благодаря этому заграждению, удалось образовать громадное хранилище, вместимостью более 15 млн. пудов нефти⁴⁰⁶.По личному сообщению инженера – технолога Исаковича, 1-й нефтяной фонтан ударил в Грозном 6 октября 1893 года, в 5 часов утра – на 62 сажени. Масса любопытных бросилась на промыслы полюбоваться невиданным зрелищем. В 1894 году один из нефтяных фонтанов загорелся – погибли люди. Но всё же Грозненские фонтаны, в отличие от Бакинских не выбрасывали камни вместе с нефтью на поверхность земли – поэтому были более безопасны⁴⁰⁷. 27 августа 1895 года из скважины № 7, на участке 977 был получен грандиозный фонтан нефти с первоначальным дебитом около миллиона пудов нефти в сутки. Скважина фонтанировала в течение 3-х лет. Это был крупнейший в мире, по обилию выброшенной нефти, фонтан. Нефть била из скважины с оглушительным рёвом, заливая все окрестности. Этот фонтан дал Грозненскому месторождению всемирную известность⁴⁰⁸. Грозненская производительность держалась на фонтанах до 1897 года. В 1898 году фонтанами добывалось 32,1 % нефти, а в 1900 году уже 21,8 %. Ни на одном из участков не была достигнута подошва месторождения, поэтому ещё существовали пласты, не тронутые эксплуатацией⁴⁰⁹.

Одновременно с буровой вышкой сооружался и буровой станок для канатного бурения. Строили его из дерева, только отдельные ответственные детали «скрепления» делали из стали и железа. Канаты при бурении применялись как органические, так и металлические. Первые изготовляли диаметром 2–3 дюйма из манильской пеньки (которая была мало чувствительна к сырости и не нуждалась в пропитывании дегтем, смолой). Сила удара молота находилась в прямой зависимости от эластичности каната. Органические канаты обладали этим свойством, однако они были дороги и быстро изнашивались. Расход манильских пеньковых канатов при бурении был равен одной сажени на каждую пробуренную сажень. Расход канатов из русской пеньки больше на 3050 %. Для тартания, как и для бурения, применялись стальные канаты. Канаты изготовлялись из не оцинкованной проволоки тигельной стали. В Грозном распространены были канаты фабрик Максимова (Р н/Д), Дейкселя, Форберса, Черноморского общества (Одесса), Меергольда и Московского металлического завода⁴¹⁰. Во время Московской выставки 1882 года помимо образцов нефтепродуктов, интерес у публики вызывали модели буровых вышек и других приспособлений для добычи нефти, дополнявшиеся графиками и чертежами. Среди экспонатов этой группы – товарищество братьев Нобель, Бакинское нефтяное общество и др. Особые успехи отмечались в переработке нефти. Если к 1882 году нефть перерабатывалась только на керосин и нефтяные остатки, то на выставке 1896 года экспоненты выставили широкий ассортимент осветительных и смазочных масел, а также специальные сорта керосина с высокой температурой вспышки. На иностранные рынки вывозилось до 46 млн. пудов керосина⁴¹¹.

Первые грозненские предприниматели не обладали сколько-нибудь значительными капиталами для расширения, а то и просто поддержания в относительном порядке своих промыслов и с самого начала должны были заниматься поисками необходимых денежных средств. Так, в частности, Ахвердов после своих двух фонтанов следующую скважину закладывает почти через год, а до этого «борется» с фонтанами: с помощью вызванных солдат удалось через 2 недели в буквальном смысле забить первую фонтанирующую скважину, а спустя некоторое время она вообще была заброшена. Ахвердовские фонтаны вызвали сенсацию, вокруг Грозненских промыслов на короткое время развёртывается настоящий ажиотаж. Мнение о бесперспективности Грозного всячески подогревалась Бакинскими нефтепромышленниками, начавшими на страницах «Каспия» настоящий поход против освоения Грозненского месторождения, как невыгодного в эксплуатации⁴¹². Грозненская нефть была ниже по стоимости, чем бакинская, поэтому покупатели осаждали контору товарищества «Ахвердов и К»⁴¹³. В Терской области самая глубокая скважина была не более 71 сажени, в то время, как на Апшеронском полуострове глубина скважин доходила до 250 сажень. За счёт лёгкости добычи нефти грозненские нефтепромышленники, в отличие от бакинских, экономили больше средств⁴¹⁴. В качественном отношении грозненская нефть также имела свои преимущества. Достаточно было грозненскую сырую нефть выдержать 2–3 месяца, и она, без всяких перегонок, являлась прекрасным продуктом для отопления и смазки. Грозненская нефть по своей густоте, вязкости и цвету заменяла древесный дёготь, поэтому в Киеве, Харькове и других городах покупатели требовали «грозненскую чёрную нефть». Грозненская нефть была высококачественной. После обработки она давала 25 % чистого керосина и 50 % остатков⁴¹⁵. Грозненский мазут успешно конкурировал с бакинским даже там, где он был на 5–7 и даже 10 копеек дороже последнего⁴¹⁶. В 1900 году нефтепромышленность Грозного составляла 4,9 % всей нефтяной промышленности страны, а в 1905 году – 10 %. По темпам развития Грозненский район обогнал Баку⁴¹⁷.

10 ноября 1895 года был пущен в эксплуатацию керосиновый завод фирмы «И.А. Ахвердов и К», ставший родоначальником Грозненской нефтеперерабатывающей промышленности, однако главное слово было за нефтедобычей ⁴¹⁸. На интенсивность буровых работ влияло: приближение конца аренды участка, желание использовать истощённые пласты при наличии высокой цены на нефть. Нежелание добывать в первый год эксплуатации нового участка большого количества нефти из-за особенностей контрактов с областным правлением (им был установлен обязательный минимум добычи), выжидание результатов бурения на соседних участках. Скважины, после фонтанирования не зачищались месяцами и даже годами. К 1901 году на Грозненских приисках было 7 заброшенных скважин, что составляло 4,8 %. В Баку эта цифра не превышала 0,4 %⁴¹⁹. В 1901 году в Грозном насчитывалось 147 вышек⁴²⁰. К 1904 году осталась только одна фонтанирующая скважина, а глубина её достигала уже 250 сажень⁴²¹. В течении 1895 года товарищество «Ахвердов и К» добыло 28000000 пудов нефти, а с промыслов, за то же время было отпущено только 5100100 пудов. У фирмы были заказы, расписанные на год вперёд, выполнить которые можно было, отпуская по 70 цистерн в день, но это было возможно только при наличии трубопровода. Ежедневно на станцию в Грозный доставляли до 300 бочек нефти, но этого было явно недостаточно⁴²². Перевозка с промыслов мазута, бензина и керосина производилась исключительно в бочках, обычно чинаровых, реже дубовых, стянутых ореховыми или железными обручами. В Грозном керосин перекачивался в железные вагоны – цистерны, принадлежавшие фирме «Ахвердов и К»⁴²³. Нефть отпускалась для топлива главным образом на Владикавказскую железную дорогу и отчасти в Днепропетровский и Донецкий промышленные районы. В 1895 году в Грозненском нефтяном районе строится первый нефтепровод протяжённостью 12 вёрст⁴²⁴.

Многие из сегодняшних экологических проблем возникли более ста лет тому назад, в том числе и в связи с добычей, переработкой, транспортировкой и хранением нефти. Начало 1899 года. На грозненских промыслах решается вопрос о защите реки Нефтянки от «буровой воды» после нефтяных ловушек. Проходит немного времени и в газете «Каспий» № 221 пишут «…о возбуждении Областным Правлением гражданского иска против доверенных фирм вследствие порчи воды реки Нефтянки спускными водами промыслов, результатом самовольного действия которых была гибель рыбы и порча воды.». В то же время у грозненских промышленников имелось предписание самого Областного Правления, предлагающего, под страхом закрытия центральных нефтепроводных станций, проведение от таковых канавы прямо в реку Нефтянку, в виде временной меры».

Капиталисты в Грозном с целью сокращения издержек по бурению добивались (и весьма успешно) у горного надзора признания обводненными и истощенными таких нефтяных пластов, скважины которых давали суточную добычу 90-100 т. нефти. Бурение после подобных заключений велось без закрытия воды и других природоохранных мероприятий. Это привело к преждевременному обводнению западного Грозненского района и резкому сокращению производительности богатейших участков. Лигроин, не имевший, за отсутствием сбыта, цены, сильно стеснял заводы Грозного. Поэтому, по-видимому, всеми заводами применялась следующая своеобразная мера ликвидации лигроина. Выкапывали колодцы 15–20 метров глубиной, 1–1,5 в диаметре с шахтами в разные стороны по 2–4 метра. Шахты служили для увеличения поглотительной поверхности. Сюда из резервуаров сливался лигроин, который быстро поглощался в горизонтах гравия.

Удивительным, на первый взгляд, являлся пример того, что кирпичный завод Хангельдиева в течение ряда лет отапливался нефтью и нефтяными продуктами, не закупив за это время ни одного центнера нефти: последнюю просто черпали из колодца, расположенного в усадьбе Кирпичного завода и, очевидно, служившего коллектором для нефти, просочившейся с территории Владикавказской железной дороги и прочих предприятий, из примитивно сооруженных ими амбаров для хранения нефтепродуктов. 11 августа 1928 года при рытье поглотительного колодца в усадьбе нового здания Научно-исследовательского института Грознефти (ГрозНИИ) на глубине 22 м. в горизонте сплошных песков после предварительных выходов удушливых газов, требовавших усиленного вентилирования колодца, появилась нефть. В течение 1 часа оттартывали 5–7 ведер. Тотчас был произведен анализ этой нефти, показавший следующее: «Полученный из колодца продукт есть на % безпарафиновая нефть…. первоначальных периодов заводской деятельности в Грозном»⁴²⁵.

Обратимся теперь к периодизации транспорта нефти. Первый период – гужевой транспорт сырой нефти в бурдюках и бочках на подводах (арбах) запряжённых лошадьми или быками. Его окончание приходится на сентябрь 1895 года, когда от Старогрозненских промыслов к нефтеперегонному заводу был проложен первый в Грозном нефтепровод. До его прокладки, для транспорта нефти в среднем в день было задействовано 250–300 подвод, на которых перевозили не более 220–300 тонн нефти. Такое положение приводило к тому, что завод работал не на полную мощность, на промыслах скапливалось большое количество нефти, из-за чего приходилось приостанавливать добычу, и кроме того, в непогоду дороги становились непроезжими и нефть на заводы не возили совсем.

Второй период – трубопроводный. Транспортировка нефти происходила от промыслов до нефтеперегонных заводов (январь 1896 года – по настоящее время). К началу 1898 года от промыслов было проложено 5 нефтепроводов, пропускная способность которых вдвое превосходила объёмы добываемой нефти. Хотя капиталовложения в сооружение нефтепроводов, металлических резервуаров, насосных станций были значительными, они окупили себя за 3 года. Перекачка нефти велась круглосуточно и не зависела от погоды, в десятки раз уменьшились потери от разливов нефти.

Третий период – железнодорожной транспортировки нефтепродуктов и нефти в другие города России – начался в мае 1893 года, когда в Грозный пришла Петровская ветка Владикавказской железной дороги.

Четвёртый период – транспортировка нефтепродуктов по магистральным трубопроводам. Начался в 1914 году, хотя грозненские нефтепромышленники ещё в 1895 году ставили вопрос о строительстве нефтепроводов к Каспийскому и Чёрному морям⁴²⁶. Проект соединения Грозненских промыслов с Чёрным морем был представлен горным инженером Е.В. Глушковым. На основании договора с Терским казачьим войском Глушков получил право на аренду без торгов 100 десятин нефтеносной земли для обеспечения нефтью проектируемого им нефтепровода. 30 мая 1897 года на имя директора Департамента железных дорог министерства финансов, В.В. Максимова пришла телеграмма от председателя Совета съезда бакинских нефтепромышленников П.О. Гукасова, с просьбой отклонить ходатайство Глушкова о прокладке нефтепровода Грозный – Чёрное море. Вот что говорилось в данном обращении: «…Съезд имеет честь покорнейше просить Ваше превосходительство, – сообщал он, – не отказать в той справедливой защите бакинской промышленности, какой она пользовалась до сих пор с Вашей стороны».

На заседании комиссии под председательством Д.Ф. Кобеко против проекта Глушкова выступили представители бакинской нефтяной промышленности и предприниматели угольного Кузбасса. Первые опасались появления на Черноморском побережье дешёвого керосина, последние – вытеснения каменноугольного топлива грозненскими нефтяными остатками. Они были поддержаны в своём союзе В.В. Максимовым⁴²⁷. Если нефтяными землями в Баку распоряжалось Министерство государственных имуществ, а также Министерство торговли и промышленности, то землями в Грозном ведало Терское областное правление, подчинявшееся главнокомандующему Кавказской армией, Главному управлению казачьих войск и военному министру. Этот сложный и громоздкий аппарат медленно разбирался в неотложных нуждах нефтяной промышленности, поэтому приходилось обращаться в более высокие государственные инстанции⁴²⁸. На рубеже XX века бакинские нефтяные короли увидели в Грозном опасного соперника. На страницах бакинских газет развернулась антигрозненская компания. Благодаря огромным усилиям бакинских нефтяных магнатов в 1896 году был провален проект строительства магистрального нефтепровода Грозный – Чёрное море. Грозненским нефтепромышленникам оставалось уповать только на железную дорогу, но и здесь не всегда всё складывалось удачно. Строительство ветки Ростов – Беслан – Грозный – Дербент коренным образом изменило положение нефтяной промышленности⁴²⁹. Однако недостаточная провозоспособность Владикавказской железной дороги, временный запрет на перевозку сырой нефти с температурой вспышки ниже 28 % – из за опасений пожараопасности, приводили к плохому сбыту грозненской нефти и продуктов её обработки⁴³⁰.

Первые крупные партии нефти начали обменивать и продавать ещё в ходе Кавказской войны. В 1848 году на Северном Кавказе насчитывалось 12 Меновых дворов, из которых самыми значительными были Кизлярский, Дачи – Юртовский и Червлёнский. Из отчёта о меновой торговле за 1846 год видно, что чеченцами, аварцами и представителями других народов было привезено на Меновые дворы нефти, или «горного масла», как они его называли, на сумму в 10500 рублей. Взамен нефти местное население получало хлеб, ситец и другие товары. Сбыт керосина до отмены откупной системы производился как на местном, так и на центральном рынках России. Братья Дубинины писали об этом следующее: «Нефть белая вывозится большим количеством на продажу на Нижегородскую ярмарку, а также в Москву и другие разные города Российской империи – на продажу купцам и аптекам, а густая чёрная нефть употребляется на Кавказской линии в продажу же, на смазку колёс и конной упряжи». Слово «керосин» впервые появляется и начинает часто употребляться при продаже уже в 1846 году⁴³¹. Начиная с 1896 года, грозненская нефть стала большими партиями отправляться в крупные торгово-промышленные центры России. Уже в 1897 году эта нефть вытеснила поставщиков бакинской нефти в Ростове на Дону. В 1895 году грозненские фирмы продали в Англии 20 млн. пудов нефти⁴³².