Текст книги "Чума Атлантиды"

А. Дж. Риддл;[перевод САнглийского А. Филонова]
Чума Атлантиды

© A.G. Riddle, 2013

© Перевод. А. Филонов, 2020

© Издание на русском языке AST Publishers, 2020

* * *

Все в этом романе – вымысел, не считая тех мест, где все взаправду.

Посвящается неустрашимым душам, рискующим открывать для себя неизвестных авторов

Пролог

70 000 лет назад

Близ нынешнего Сомали

Открыв глаза, ученая тряхнула головой в попытке прояснить сознание. Корабль активировал процедуру ее пробуждения. «Почему?» Обычно процесс побудки проходил более спокойно, если только… Густой туман в трубе немного рассеялся, и она увидела на стене мигающий красный огонек – сигнал тревоги.

Труба открылась, и внутрь хлынул холодный воздух, заструившись вокруг, пощипывая кожу и выгоняя последние язычки белого тумана. Ступив на ледяной металлический пол, ученая нетвердой походкой направилась к пульту управления. Взмыв от панели, искрящиеся зеленые и голубые волны, будто бьющие фонтаном стайки красочных светлячков, охватили ее ладонь. Она пошевелила пальцами, и настенный дисплей отреагировал. Да, гибернация длиной в десять тысяч лет закончилась на пятьсот лет раньше срока. Ученая бросила взгляд на две пустых трубы позади себя, а затем – на последнюю, где находился ее спутник. Эта труба уже запустила процедуру пробуждения. Ученая быстро заработала пальцами в надежде остановить процесс, но опоздала.

Его труба с шипением открылась.

– Что стряслось?

– Пока не знаю.

Она вывела на дисплей карту мира и ряды статистических данных.

– У нас популяционная тревога. Быть может, ситуация вымирания.

– Источник?

Она вывела в центр карты небольшой островок, изрыгающий чудовищный шлейф черного дыма.

– Супервулкан близ экватора. Глобальная температура резко понизилась.

– Какие подвиды пострадали? – поинтересовался ее товарищ, выходя из своей трубы и ковыляя к пульту управления.

– Только один – восемь тысяч четыреста семьдесят второй. На центральном материке.

– Это огорчительно, – заметил он. – Они были весьма многообещающими.

– Да, были, – согласилась ученая, отталкиваясь от пульта; теперь она могла держаться на ногах самостоятельно. – Я бы хотела это проверить.

Напарник бросил на нее вопросительный взгляд.

– Просто хочу взять образцы.

* * *

За четыре часа они успели переместить циклопический корабль через полпланеты, и теперь ученая в камере обеззараживания застегивала последние пряжки легкого скафандра. Затем надела шлем и выпрямилась, ожидая, когда дверь откроется.

– Проверка аудио, – произнесла она, включив в шлеме систему связи.

– Аудио в порядке, – сообщил ей коллега. – Также принимаю видео. Выход разрешен.

Двери распахнулись, явив взгляду белый песчаный пляж, но уже в двадцати футах от полосы прибоя песок был скрыт толстым слоем пепла, тянущимся до самого скалистого гребня.

Ученая бросила взгляд в пасмурное, затянутое пеплом небо. Взвешенные в атмосфере частицы пепла со временем выпадут на землю, и солнечный свет вернется, но к тому времени многим обитателям планеты, и подвиду 8472 в том числе, будет уже все равно.

Взобравшись на вершину гребня, ученая оглянулась на черную громадину корабля, лежащего на песке, будто механический кит-переросток. Планета казалась хмурой и неподвижной, словно те из миров, которые довелось исследовать ученой, где жизнь только-только начинала зарождаться.

– В последний раз признаки жизни отмечены за гребнем, азимут двадцать пять градусов.

– Поняла, – отозвалась ученая, чуть меняя направление, и энергично зашагала.

Впереди показалась большая пещера за каменистой пустошью, где слой пепла был куда толще, чем на пляже. Ученая продолжила путь к пещере, но двигаться стала медленнее. Подошвы ботинок скользили по пеплу и камням, словно она шагала по стеклу, усеянному измельченными перьями.

Перед самым устьем пещеры ученая вдруг ощутила под подошвой не пепел и не камень. Плоть и кость. Нога. Ученая отступила на шаг и замерла, позволяя дисплею в шлеме отрегулировать изображение, и спросила:

– Ты это видел?

– Да. Выполняю обработку и вывожу к тебе на дисплей.

Сцена вошла в фокус. Их здесь оказались десятки – тела, наваленные друг на друга, вплоть до самого входа в пещеру. Истощенные черные останки сливались с окружающими камнями, а усеявший их пепел придавал тонким, узловатым конечностям сходство с выступающими над землей корнями исполинского дерева.

На удивление, трупы оказались совершенно неповрежденными.

– Невероятно. Ни малейших признаков каннибализма. Эти выжившие знали друг друга. Они могли быть членами племени с общим нравственным кодексом. Полагаю, они шли сюда, к морю, в поисках укрытия и пропитания.

Коллега переключил дисплей ее скафандра на отображение инфракрасной части спектра, подтвердившей, что все они мертвы. Его невысказанное сообщение гласило: «Давай быстрее».

Наклонившись, ученая извлекла маленький цилиндрик.

– Делаю отбор образца.

Поднеся цилиндрик к ближайшему телу, она подождала, пока прибор возьмет пробу ДНК. Покончив с этим, выпрямилась и произнесла деловым тоном:

– Посадочный модуль Альфа, научный журнал экспедиции, официальная запись. Предварительные наблюдения подтверждают, что подвид восемь тысяч четыреста семьдесят два подвергся инциденту на уровне вымирания. Предполагаемая причина: извержение супервулкана и последовавшая за ним вулканическая зима. На момент внесения записи вид эволюционировал приблизительно сто тридцать тысяч местных лет. Произвожу попытку взять образец у последнего из оставшихся в живых.

Повернувшись, она зашагала в пещеру. Фонари по обе стороны шлема вспыхнули, освещая сцену внутри. У стен кучками лежали тела, но инфракрасный дисплей не выявил признаков жизни. Ученая принялась пробираться дальше. Через несколько метров тела кончились. Ученая посмотрела вниз: следы. Но насколько они свежие? Она двинулась в глубь пещеры.

Дисплей шлема показал тлеющее на стене карминное пятнышко, выдающее признаки жизни. Она свернула за поворот, и багровая искорка вспыхнула разноцветьем желтых, оранжевых, голубых и зеленых переливов. Кто-то выжил.

Ученая быстро поманипулировала управлением дисплея, переключив его на нормальный режим отображения. Выжившее существо оказалось самкой. Ребра ее противоестественно выпирали, натянув черную кожу так, что казалось, та вот-вот прорвется от частого, неглубокого дыхания. Живот под ребрами оказался не настолько ввалившимся, как можно было предположить. Ученая снова включила инфракрасный режим, подтвердивший ее подозрения: самка беременна.

Ученая взялась было за другую цилиндрическую пробирку, но вдруг застыла. Позади нее послышались шаги – тяжелые, шаркающие, словно кто-то тащился по камням, едва переставляя ноги.

Она повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как в узкий проход, пошатываясь, ступает массивный уцелевший самец – почти на двадцать процентов выше останков других самцов, которых она видела, и более широкоплечий. Вождь племени? У него ребра торчали куда чудовищнее, чем у самки. Он вскинул руку, загородив глаза от слепящего света, исходившего от фонарей на шлеме ученой, и устремился прямо на нее, держа в руке какой-то предмет. Ученая схватилась за свой парализующий жезл, попятившись прочь от самки, но мощный самец продолжал надвигаться. Ученая активировала жезл, но, не дойдя до нее, самец свернул в сторону, буквально рухнув у стены рядом с самкой, и отдал ей то, что держал в руке, – гнилой, с прозеленью кусок мяса. Та яростно впилась в него зубами, а самец, закрыв глаза, оперся затылком о каменную стену.

Ученая мучительно старалась выровнять участившееся дыхание.

– Альфа Посадочный один, – четко прозвучал в шлеме встревоженный голос ее напарника, – наблюдаю аномальные жизненные показатели. Ты в опасности?

Ученая принялась лихорадочно манипулировать пультом управления, отключая датчики и видеотрансляцию скафандра.

– Никак нет, Посадочный два. – Она помолчала. – Возможно, аппаратный сбой. Перехожу к сбору образцов у последних известных уцелевших особей подвида восемь тысяч четыреста семьдесят два.

Достав пробирку, она присела рядом с могучим самцом на корточки и прижала цилиндр к сгибу локтя его правой руки. Но едва металл коснулся кожи, как самец протянул к ней другую руку, положив ладонь ученой на предплечье и легонько сжав его – на большее у умирающего сил уже не осталось. Самка рядом с ним закончила поглощать тухлятину – наверное, свою последнюю трапезу – и устремила в пространство взор почти угасших глаз.

Пробирка прогудела, сигнализируя, что полна, затем еще раз, но ученая не убрала ее, сидя в полнейшем оцепенении, сама не понимая, что с ней происходит. Затем ладонь самца соскользнула с ее запястья, и голова его безвольно скатилась по стене к плечу. Не успела ученая сообразить, что творит, как уже подхватила самца, закинув его на одно плечо, а самку на другое. Экзоскелет скафандра без труда принял их вес на себя, но за пределами пещеры поддерживать равновесие на усыпанном пеплом скалистом гребне стало труднее.

Десять минут спустя ученая пересекла пляж, и двери корабля расступились перед нею. В корабле она уложила тела на две каталки, сбросила скафандр, быстро покатила уцелевших гуманоидов в операционную и, искоса оглянувшись через плечо, сосредоточилась на рабочей станции, прогнав несколько симуляций и принявшись подгонять алгоритмы.

– Что ты делаешь? – вдруг прозвучал голос у нее за спиной.

Она даже не услышала, как дверь открылась, и в испуге стремительно обернулась. Ее спутник стоял в проеме двери, озирая комнату. На лице его отразилось замешательство, а затем тревога.

– Неужели ты?..

– Я… – она лихорадочно соображала и сказала первое, что пришло в голову: – Я провожу эксперимент.

Часть I
Секреты

Глава 1

Район Орхидеи

Марбелья, Испания

Доктор Кейт Уорнер смотрела, как женщина бьется в конвульсиях, натягивая ремни, удерживающие ее на импровизированном операционном столе. Судороги стали еще сильнее, и кровь хлынула у нее изо рта и ушей.

Помочь этой женщине Кейт ровным счетом ничем не могла, и именно это терзало ее более всего. Даже за время учебы в медицинской школе и резидентуры Кейт так и не привыкла к смерти пациентов. И надеялась, что не привыкнет никогда.

Шагнув вперед, она взяла умирающую за левую руку и стояла так, пока агония не закончилась. Женщина испустила последний вздох, и голова ее упала набок.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь перестуком капель крови, которая стекала со стола на пластик, застилающий пол. В толстый пластик была укутана вся комната, раньше служившая массажным кабинетом в корпусе спа. Из всех помещений курорта она больше всего походила на операционную. Кейт пользовалась столом, на котором еще три месяца назад нежились богатые туристы, чтобы проводить эксперименты, которых пока и сама не понимала.

Над головой послышалось негромкое жужжание электродвигателя, и крохотная видеокамера повернулась от женщины к Кейт, словно подсказывая: давай отчет.

Сдернув маску с лица, она бережно положила руку женщины ей на живот.

– Чума Атлантиды, образец Альфа – четыреста девяносто три: результат отрицательный. Субъект Марбелья – две тысячи девятьсот восемнадцать.

Кейт посмотрела на женщину, пытаясь подобрать ей имя. Подопытные обычно оставались неназванными, но Кейт все равно придумывала имя каждому из них. Уж наказать-то ее за это никто не сможет. Может, думают, что, умалчивая имена, они облегчают ей работу. На самом деле ничуть. Никто не заслужил участи стать просто номером и умереть безымянным.

Кейт откашлялась.

– Имя субъекта Мария Ромеро. Время смерти пятнадцать четырнадцать по местному времени. Предположительная причина смерти… Причина смерти та же, что и у последних тридцати человек на этом столе.

С громким шлепком стащив с себя резиновые перчатки, Кейт швырнула их на покрытый пластиком пол рядом с растущей лужей крови, повернулась и взялась за ручку двери.

Но тут со щелчком включился громкоговоритель под потолком:

– Ты должна сделать вскрытие.

– Сам и делай! – бросила Кейт испепеляющий взгляд на камеру.

– Ну пожалуйста, Кейт.

Ее держали почти в полном неведении, но одно Кейт было известно наверняка: она им нужна. У нее обнаружился иммунитет к Чуме Атлантиды, так что она идеально подходила для проведения их опытов. Она занималась этим уже не первую неделю – с тех самых пор, как приемный отец Мартин Грей доставил ее сюда. В конце концов Кейт начала требовать объяснений, но ее лишь кормили обещаниями, и никаких откровений пока не последовало.

Откашлявшись, она с напором бросила:

– На сегодня я закончила, – и распахнула дверь.

– Стой! Я знаю, что ты ждешь ответов. Просто возьми образец, и мы поговорим.

Кейт осмотрела металлическую тележку, ожидающую у входа в комнату, в точности как уже тридцать раз перед этим. В голове у нее промелькнула одна-единственная мысль: нужен рычаг воздействия. Взяв комплект для забора крови, Кейт вернулась к Марии и вонзила иглу в сгиб ее локтя. После остановки сердца эта процедура всегда отнимает больше времени.

Когда пробирка заполнилась, Кейт извлекла иглу, вернулась к тележке и поместила пробирку в центрифугу. Прошло две-три минуты, пока пробирка раскручивалась. За спиной Кейт громкоговорители изрекли приказ, но она и так знала, что к чему. Посмотрела на остановившийся барабан центрифуги, вынула пробирку и, сунув ее в карман, зашагала по коридору.

Обычно по окончании работы Кейт навещала мальчиков, но сегодня требовалось сделать кое-что другое. Войдя в свою тесную комнатушку, она плюхнулась на «кровать». Комната больше напоминала тюремную камеру – ни единого окна, голые стены и железная койка со средневековым матрасом. Наверное, прежде здесь проживала какая-нибудь уборщица, хотя человеческими подобные жилищные условия можно счесть лишь с большой натяжкой.

Наклонившись, Кейт принялась шарить на ощупь в темноте под койкой. Наконец, отыскав бутылку водки, она сграбастала ее за горлышко и извлекла на свет. Взяв бумажный стаканчик с тумбочки, дунула внутрь, чтобы очистить его от пыли, плеснула туда изрядную порцию и залпом опрокинула в себя.

Отставив бутылку, она разлеглась на постели, протянула руку за голову и нажала на кнопку, чтобы включить радио – ее единственный источник сведений об окружающем мире, – хотя почти не верила тому, что слышала.

Радиорепортажи описывали мир, спасенный от Чумы Атлантиды чудесным лекарством – Орхидеей. Как только вспышка болезни достигла глобальных масштабов, развитые страны закрыли границы и объявили военное положение. Сколько человек умерло от пандемии, Кейт так и не услышала. Всех выживших, сколько бы их ни было, согнали в Районы Орхидеи – громадные лагеря, где люди цеплялись за жизнь, принимая свою ежедневную дозу Орхидеи – лекарства, которое удерживало чуму в узде, но не излечивало от нее окончательно.

Кейт десять лет отдала клиническим исследованиям, в последнее время посвященным поискам средства от аутизма. За один день лекарство не разработаешь, сколько бы денег в это ни вкладывали и как бы срочно оно ни требовалось. Орхидея наверняка выдумка. А если так, то как же окружающий мир выглядит на самом деле?

Кейт видела лишь отдельные проблески. Три недели назад Мартин спас ее и двоих мальчиков из программы по исследованию аутизма от верной гибели в циклопическом сооружении, погребенном под Гибралтарским заливом. Кейт и мальчики сумели бежать в гибралтарское сооружение – как она теперь предполагала, представлявшее собой затерянный город Атлантиды – из аналогичного комплекса в двух милях под поверхностью Антарктиды. Ее биологический отец Патрик Пирс прикрыл их ретираду в Гибралтар ценой собственной жизни, взорвав две ядерные бомбы, которые уничтожили древние руины и низвергли обломки в пролив, практически перекрыв его. А Мартин спешно увез их в батискафе за считаные минуты до взрыва. Судну едва хватило энергии, чтобы, проманеврировав среди обломков, дотянуть до Марбельи в Испании – курортного городка приблизительно в пятидесяти милях к северу вдоль побережья от Гибралтара. Бросив батискаф в гавани, они проникли в Марбелью под покровом ночи. Мартин сказал, что это ненадолго, так что Кейт даже толком не огляделась. Знала лишь, что они вошли в охраняемый комплекс, где с той самой поры ее с мальчиками и содержали в здании спа на положении узников.

Мартин сказал Кейт, что они могут внести свой вклад в проводящиеся здесь исследования – попытку найти лекарство от Чумы Атлантиды. Но с самого прибытия она почти не виделась с ним – да и с кем бы то ни было вообще, не считая работников, приносящих еду и инструкции по работе.

Кейт повертела пробирку в руках, гадая, что в ней столь важного для них и когда за ней придут. И кто придет.

Бросила взгляд на часы. Скоро вечерняя сводка новостей. Ее Кейт никогда не пропускала, твердя себе, что просто хочет знать о происходящем на свете, но истина обстояла куда проще. На самом деле ей хотелось услышать вести лишь об одном-единственном человеке – Дэвиде Вэйле. Но такое сообщение не поступало – да и вряд ли поступит. Из катакомб в Антарктиде было только два пути – через ледяные ворота там же в Антарктиде или же через портал в Гибралтар. Выход в Гибралтар ее отец закрыл раз и навсегда, а выход в Антарктиде стережет войско Иммари. Живым Дэвида они ни за что не выпустят. Кейт постаралась выбросить эту мысль из головы, когда раздался голос диктора.

Вы слушаете Би-би-си, голос триумфа человечества в семьдесят восьмой день Чумы Атлантиды. К этому часу мы приготовили для вас три специальных репортажа. Первый – о группе из четырех рабочих с морской нефтяной платформы. Они провели в море три дня без пищи, чтобы обрести безопасность и спасение в Районе Орхидеи города Корпус-Кристи, Техас. Второй специальный репортаж подготовил Хьюго Гордон, посетивший грандиозное предприятие по производству Орхидеи под Дрезденом в Германии и опровергающий зловещие слухи, что производство лекарства, борющегося с чумой, сокращается. И завершится час дискуссией за круглым столом. В ней примут участие четверо видных членов Королевского общества, предсказывающих появление лекарства уже через недели, а не месяцы.

Но для начала – репортаж об отваге и несгибаемости из Южной Бразилии, где вчера борцы за свободу одержали решительную победу над партизанскими войсками из Аргентины, находящейся под контролем Иммари…

Глава 2

Центр по контролю заболеваемости

Атланта, Джорджия

Доктор Пол Бреннер потер веки. Он сидел за компьютером и не спал уже двадцать часов. Мозги начали закипать, и это сказывалось на работе. Умом он понимал, что нуждается в отдыхе, но никак не мог заставить себя прерваться. Экран компьютера ожил, и Пол решил, что проверит почту, а потом непременно позволит себе подремать – часок от силы.

1 НОВОЕ СООБЩЕНИЕ

Взявшись за мышку, он щелкнул по сообщению, чувствуя прилив свежих сил…

ОТ: Марбелья (OD-108)

ТЕМА: Результаты Альфа-493 (Субъект MB-2918)

Текста в сообщении не было, только видеоролик, сразу же начавший воспроизводиться. Экран заполнила доктор Кейт Уорнер, и Пол заерзал в кресле. Какая роскошная женщина! От одного лишь ее вида Полу становилось не по себе.

«Чума Атлантиды, образец Альфа-493… результат отрицательный».

Когда воспроизведение закончилось, Пол снял трубку телефона.

– Организуйте конференцию… Всех… Да, сейчас.

Пятнадцать минут спустя он сидел во главе стола для совещаний, глядя на двенадцать экранов перед собой с двенадцатью лицами ученых из разных уголков мира.

Пол встал.

– Я только что получил результат испытаний образца Альфа-четыреста девяносто три. Отрицательный. Я…

Ученые загомонили, вразнобой посыпались вопросы и обвинения. Одиннадцать недель назад, когда эпидемия только началась, эта группа была профессиональной, цивилизованной… сосредоточенной.

Теперь же господствующим чувством стал страх. И вполне заслуженно.

Глава 3

Район Орхидеи

Марбелья, Испания

Ей снился все тот же сон, и это доставляло Кейт безмерное наслаждение. У нее даже сложилось ощущение, что она уже почти способна им управлять, как видеороликом, который можно перематывать туда-сюда и просматривать снова и снова по собственному произволу. Он стал для нее теперь единственной отрадой.

Она лежит в постели в Гибралтаре, на втором этаже виллы, буквально в двух шагах от моря. Прохладный бриз врывается сквозь открытые двери веранды, вздымая тонкие льняные занавески и позволяя им тут же опасть. Бриз будто вдыхает и выдыхает в такт с прибоем и с медленными, долгими вздохами лежащей в постели Кейт. Идеальная минута всеобщей гармонии, словно все сущее живет в унисон, словно бьется единое сердце.

Она лежит на спине, глядя в потолок и не осмеливаясь смежить веки. Дэвид спит рядом с нею, повернувшись ничком. Его мускулистая рука покоится у нее на животе, прикрывая собой бо́льшую часть шрама. Кейт хочется коснуться его руки, но она не решается из страха, что любое действие положит конец этому сну.

Она чувствует, как рука чуть смещается. И это едва приметное движение разбивает сцену вдребезги, как землетрясение, а потом рушит стены и потолок. Содрогнувшись в последний раз, комната уходит во тьму, обратившись в темную тесную «келью», которую Кейт занимает в Марбелье.

Комфорт мягкой королевской кровати ушел в небытие, и Кейт вновь ощутила, что лежит на комковатом матрасе узкой койки. Однако… рука осталась на месте. Но не рука Дэвида. Чужая. Она двигалась, пробираясь по животу Кейт. Женщина оцепенела. Рука охватила ее, похлопала по карману, а затем отыскала ладонь, сжатую в кулак, пытаясь вытащить пробирку. Кейт схватила вора за запястье, вывернув его изо всех сил.

Неизвестный взвыл от боли, а Кейт подскочила, дернула за цепочку выключателя потолочной лампочки и воззрилась на…

Мартина.

– Значит, они подослали тебя.

Приемный отец Кейт барахтался на полу, стараясь встать на ноги. Ему было далеко за шестьдесят, и последние два месяца легли на его плечи тяжким бременем. Он заметно осунулся, но голос его оставался мягким, по-отцовски ласковым.

– Знаешь, порой ты все излишне драматизируешь, Кейт.

– Зато я не вламываюсь в чужие спальни и не шарю у людей по карманам под покровом тьмы. – Она приподняла пробирку. – Зачем она вам нужна? Что здесь происходит?

Потирая запястье, Мартин поглядел на нее, прищурившись, словно единственная лампочка, раскачивающаяся под потолком, ослепила его. Повернувшись, он взял со столика в углу мешок и протянул его Кейт.

– Надень это.

Кейт перевернула предмет, оказавшийся вовсе не мешком, а мягкой широкополой шляпой. Должно быть, Мартин изъял ее из пожитков у кого-то, отдыхавшего в Марбелье.

– Зачем? – поинтересовалась Кейт.

– А просто довериться ты мне не можешь?

– Очевидно, не могу, – она взмахом указала на кровать.

– Чтобы скрыть твое лицо, – голос Мартина прозвучал бесстрастно, холодно, по-деловому. – Снаружи выставлена охрана, и если часовые увидят твое лицо, то упекут тебя в кутузку, а может, и того хуже – пристрелят, едва завидев. – С этими словами он вышел из комнаты.

Мгновение поколебавшись, Кейт направилась следом, сунув шляпу под мышку.

– Погоди! С какой стати им стрелять в меня? Куда ты меня ведешь?

– Ты хочешь получить ответы?

– Да, – Кейт немного помешкала. – Но перед уходом я хотела бы проведать мальчиков.

Посмотрев на нее долгим взглядом, Мартин кивнул.

Чуть приоткрыв дверь в комнатушку мальчиков, Кейт заглянула в щелку и увидела, что они заняты тем же, что и девяносто девять процентов времени, – пишут на стенах. Большинство семи– и восьмилетних мальчиков рисовали бы динозавров и солдатиков, но Ади и Сурья создали фреску из уравнений и математических символов, раскинувшуюся уже почти от стены до стены.

Эти два индонезийских ребенка по-прежнему выказывали множество характерных признаков аутизма. Оба ушли в свою работу с головой, и ни один не заметил, как в комнату вошла Кейт. Ади, балансируя на стуле, поставленном на один из столов, тянулся вверх, исписывая одно из немногих чистых мест на стене.

Бросившись к нему, Кейт сняла Ади со стула. Он же, размахивая карандашом в воздухе, выдал протестующую тираду, слов которой Кейт разобрать не могла. Поставив мальчика на пол, она перенесла стул на законное место – перед столом, а не на нем.

Потом, присев на корточки, взяла мальчика за плечи.

– Ади, я же тебе говорила: не строй пирамид из мебели и не забирайся на них.

– У нас кончилось место.

Кейт обернулась к Мартину.

– Раздобудь им что-нибудь для письма.

Тот уставился на нее с недоумением.

– Я серьезно.

Мартин удалился, и Кейт снова сосредоточилась на мальчиках.

– Вы не голодны?

– Нам приносили сэндвичи.

– Над чем вы работаете?

– Мы не можем тебе сказать, Кейт.

– Верно. Это совершенно секретно, – с серьезным видом кивнула она.

Вернувшийся Мартин вручил ей два больших блокнота с желтыми линованными листами. Потянувшись, Кейт взяла за руку Сурью, чтобы наверняка привлечь его внимание, и приподняла блокноты.

– Теперь будете писать только здесь, ясно?

Кивнув, оба мальчика взяли блокноты и пролистали их, проверяя каждую страницу – не написано ли там что-нибудь. Наконец, удовлетворившись результатом, они прошли к своим столам, уселись на стулья и тихо возобновили работу.

Взрослые, не говоря ни слова, удалились из комнаты, и Мартин повел Кейт по коридору.

– Думаешь, разумно позволять им продолжать в том же духе? – спросил он.

– Хоть они и не подают виду, но они напуганы. И сбиты с толку. Они в восторге от математики, и она отвлекает их сознание от происходящего вокруг.

– Да, но не вредит ли им подобная одержимость? Не станет ли им от этого хуже?

– Хуже, чем что? – Она вдруг остановилась.

– Ну, Кейт…

– Самые успешные люди на планете одержимы чем-то – чем-то таким, в чем мир нуждается. Мальчики нашли продуктивное занятие, которое им по душе. Это им на пользу.

– Я только имел в виду… что если нам придется их перевести, это будет губительно для них.

– А мы их куда-то переводим?

Мартин со вздохом отвел взгляд.

– Надевай свою шляпу.

Сопроводив Кейт по очередному коридору, он провел картой-ключом через считыватель на двери в конце коридора, распахнул ее, и солнечный свет почти ослепил Кейт. Вскинув руку к глазам, она постаралась идти в ногу с Мартином.

Мало-помалу взор ее прояснился. Они вышли из одноэтажного здания прямо на берег у края владений курорта. Справа над пышной зеленью тропических деревьев и прежде такой ухоженной территорией возносились три побеленных высотных здания курорта. Блистательные башни отеля разительно контрастировали с сетчатым забором высотой в двадцать футов, увенчанным колючей проволокой и протянувшимся по периметру всей территории. При свете дня складывалось впечатление, что курорт превратили в тюрьму. Вот только для чего забор – чтобы не пускать людей наружу или внутрь? Или и то и другое?

И с каждым шагом сильный смрад, наполняющий воздух, становился все более одуряющим. Что это? Болезнь? Смерть? Может, что-то еще. Отыскивая источник запаха, Кейт оглядела территорию у основания башен. Ряд длинных белых тентов накрывал столы, где люди орудовали ножами, обрабатывая что-то. Рыбу. Вот откуда запах – но лишь отчасти.

– Где это мы?

– В гетто Орхидеи Марбельи.

– В районе Орхидеи?

– Люди зовут это гетто, но, в общем-то, да.

Чтобы не отстать, Кейт припустила трусцой, придерживая шляпу рукой. Один лишь вид этого места и забора сразу же заставил ее воспринять слова Мартина всерьез.

Она оглянулась на покинутое здание спа. Его стены и крышу покрывала тусклая серая обшивка. При первом же взгляде на нее Кейт решила, что это свинец, но в голове подобная картина не укладывалась – маленькое серое здание, обшитое свинцом, у самого берега в тени блистательных белоснежных башен.

Идя вместе с Мартином по дорожке, Кейт смогла лучше осмотреть лагерь. В каждом здании, на каждом этаже стояли по два-три человека, которые выглядывали из стеклянных дверей, но на балконах не было ни души. А затем Кейт увидела почему: вдоль металлической рамы каждой двери иззубренным серебристым шрамом тянулся сварной шов, плотно запечатавший все выходы.

– Куда ты меня ведешь?

– В госпиталь, – Мартин указал на одноэтажное здание впереди. Раньше «госпиталь» явно был большим прибрежным рестораном на территории курорта.

На другом конце лагеря, за белыми башнями, к воротам с рычанием подкатила и остановилась колонна шумных дизельных грузовиков. Кейт чуть задержалась, чтобы понаблюдать за ними. Грузовики были старыми, и их груз скрывали хлопающие полотнища брезента, накинутые сверху. Водитель головной машины прокричал что-то охранникам, и ворота распахнулись, чтобы впустить колонну.

Кейт обратила внимание на голубые флаги, развевающиеся на сторожевых вышках по обе стороны от ворот. Сначала ей показалось, что это флаги ООН – голубой рисунок с чем-то белым посередине; но белый символ в центре оказался не земным шаром в обрамлении оливковых ветвей, а орхидеей. Белые лепестки были симметричны, а вот красный узор, расходящийся от центра, оказался неровным, как лучи солнца, выглядывающего из-за темной луны во время солнечного затмения.

Грузовики затормозили перед самыми воротами, и солдаты начали вытаскивать людей – мужчин, женщин и даже нескольких детей. Руки у каждого были связаны, и многие отбивались от стражников, крича что-то по-испански.

– Собирают выживших, – почему-то шепотом сообщил Мартин, словно его могли услышать с такого расстояния. – Находиться снаружи противозаконно.

– Почему? – И тут же Кейт осенило. – Значит, есть другие выжившие – те, кто не принимает Орхидею?

– Да. Но… они не такие, как мы предполагали. Сама увидишь.

Он прошел с ней остаток пути до ресторана, перемолвился парой слов с охранником, и они направились внутрь – в выстеленную пластиком камеру обеззараживания. Сопла разбрызгивателей сверху и по бокам, открывшись, оросили их мелкодисперсными брызгами слегка щипавшей жидкости. Уже во второй раз Кейт порадовалась, что на ней шляпа. В углу пластиковой камеры миниатюрный светофор сменил свет с красного на зеленый, и Мартин протиснулся между занавесами выхода, замешкавшись перед самым порогом.

– Шляпа тебе не понадобится. Тут все знают, кто ты такая.

Стаскивая шляпу с головы, Кейт впервые окинула взглядом все просторное помещение, прежде служившее обеденным залом. И с трудом поверила собственным глазам.

– Что это?

– Мир совсем не таков, как описывают по радио, – негромко произнес Мартин. – Вот истинный облик Чумы Атлантиды.