Текст книги "JFK. Президент Кеннеди. Заговор в Далласе"

Существует конспирологическая версия, будто Линдон Джонсон и глава ФБР Джон Эдгар Гувер заставили Кеннеди выбрать Джонсона в качестве вице-президента посредством шантажа. В противном случае Гувер якобы грозился опубликовать компромат о сексуальных похождениях Кеннеди. Эта же версия делает Джонсона и Гувера участниками заговора против Кеннеди, в результате которого президент был убит. Ничего общего с действительностью она, разумеется, не имеет.

16 июля 1960 года, выступая с речью как кандидат в президенты от Демократической партии, Кеннеди заявил: «Семь долгих лет засухи и голода истощили поле идей. Густая мгла опустилась на наши руководящие органы, и гниль, берущая свое начало в Вашингтоне, просачивается во все уголки Америки… Пора новому поколению руководителей, новым людям приступить к решению новых проблем, использовать новые возможности… Сегодня некоторые скажут, что… все горизонты изведаны, что все битвы выиграны, что американского рубежа больше нет… Но не все проблемы решены, не все битвы выиграны, мы стоим сегодня на новом рубеже – рубеже 60-х годов, неизведанных возможностей и опасностей, неосуществленных надежд и угроз… Новый рубеж есть, независимо от того, ищем мы его или нет. За ним находятся еще не раскрытые области науки и космоса, нерешенные проблемы мира и войны, непобежденные очаги невежества и предрассудков, неразрешенные проблемы нищеты и излишка… Суровые факты таковы: мы стоим на этом рубеже, представляющем собой поворотный пункт в истории». Он поддержал ежегодное проведение «недели порабощенных стран» и обещал бороться за освобождение стран Восточной Европы от коммунизма.

Никсон явно недооценил своего соперника, понадеявшись на то, что большинство американцев не будут голосовать за сына мультимиллионера. Кроме того, в пользу Никсона была его общенациональная известность и поддержка действующего президента Дуайта Эйзенхауэра, все еще популярного среди многих американцев. Вскоре после выдвижения Кеннеди кандидатом от демократов Никсон опережал его в опросах общественного мнения. Однако в ходе дальнейшей кампании успех был на стороне кандидата демократов. Кеннеди влил свой штаб в организационные структуры Национального комитета Демократической партии. Теперь его предвыборные ресурсы значительно увеличились. Основной упор Кеннеди сделал на публичные выступления, особенно по телевидению. Никсон думал, что он хороший оратор, и охотно согласился участвовать в теледебатах с Кеннеди, первых в истории американских президентских выборов, хотя Эйзенхауэр не советовал ему это делать. Но как оратор, Кеннеди превосходил Никсона. Главное же, чрезвычайно молодо выглядевший и фотогеничный Кеннеди выиграл у Никсона во всех четырех телевизионных дебатах. Вице-президент выглядел измотанным и небритым. Каждая схватка продолжалась один час. Кеннеди критиковал администрацию Эйзенхауэра, а Никсон только защищался, порой соглашаясь с критикой, и вообще чувствовал себя достаточно беспомощно, особенно в ответах на вопросы журналистов.

Никсон утверждал: «Я был там (то есть в Белом доме. – Авт.) в то утро, когда принималось решение по Ливану (об американской интервенции в Ливане в 1958 году, в результате которого удалось прекратить гражданскую войну. – Авт.). Я был там, когда решался вопрос о Триесте (имеется в виду заключенный в 1954 году при участии США и Англии итало-югославскому договор, согласно которому была разделена Свободная территория Триест, контролировавшаяся англо-американскими военными властями. Сам Триест и территория к северу от него отошли к Италии, территория к югу от города – Югославии. – Авт.)… Я убежден, что в наше время Америка не может позволить себе использовать Белый дом в качестве учебного полигона, чтобы кто-то набрался опыта за счет Соединенных Штатов».

И Кеннеди, и Никсон соревновались в том, чтобы продемонстрировать избирателям, что каждый из них является лучшим воином холодной войны с коммунизмом. В то же время Кеннеди резко критиковал поведение правительства Чан Кайши на Тайване, которое будто бы хотело втянуть США в войну с Китаем в ходе кризисов в Тайваньском проливе в 1954–1955 и 1958 годах. Тогда войска коммунистического Китая захватили ряд островов, контролировавшихся войсками Чан Кайши. Только угроза Эйзенхауэра применить против Китая ядерное оружие заставила Мао Цзэдуна прекратить огонь. Никсон в ответ обвинил Кеннеди в «умиротворении» коммунизма и напомнил, что именно демократы втянули США в обе мировые и Корейскую войну, хотя и вынужден был оговориться, что не считает демократов «партией войны».

Но Кеннеди легко парировал аргументы соперника, хорошо обыграв то, что слон является неофициальным символом Республиканской партии: «Г-н Никсон не понимает, что президент Соединенных Штатов, г-н Эйзенхауэр, не является кандидатом. Вы видели слонов в цирке… вы знаете, как они передвигаются по арене, ухватившись хоботом за хвост впереди идущего слона. Это могло сойти в 1952 и 1956 годах. Тогда г-н Никсон ухватился очень крепко. Но в настоящее время г-на Никсона, а не Эйзенхауэра, должен выбирать народ. Вопрос состоит в том, хочет ли народ видеть своим лидером г-на Никсона и Республиканскую партию – партию, которая никогда не стояла за прогресс».

После теледебатов с Никсоном Кеннеди превратился в романтического идола для миллионов молодых американок. Потом политические обозреватели шутили, что Америка выбрала самого телегеничного из кандидатов в президенты.

Во всех штатах были созданы отделения организации «Граждане за Кеннеди». Основной задачей Кеннеди поставил завоевание голосов избирателей в западных штатах, где, как показала борьба за демократическую номинацию, его позиции были слабее всего. Здесь кампанией руководил его брат Тед. Кеннеди удалось привлечь на свою сторону Гарри Трумэна, вдову Франклина Рузвельта Элеонору и недавнего соперника Эдлая Стивенсона. Трумэн привлекал на сторону Кеннеди баптистов, а Стивенсон – избирателей Калифорнии.

Стоит отметить, что Трумэн поддержал Кеннеди, что называется, скрепя сердце. В письме бывшему госсекретарю Дину Ачесону по поводу съезда Демократической партии он заметил: «Это была пародия на конвент. Эд Поули организовал сборище, а затем папочка Кеннеди вытолкнул его!.. Итак, приходится смириться с незрелым демократом. Никсон совершенно невозможен. Вот и все, что у нас есть».

Поддержал Кеннеди и влиятельный мэр Чикаго Ричард Дейли, которому приписывали тесные связи с известным чикагским гангстером Сэмом Джанкана, с которым мы еще встретимся по ходу повествования.

В то же время Никсон, в отличие от соперников Кеннеди по Демократической партии, не испытывал недостатка в средствах. Он считался фаворитом предвыборной гонки, и в его избирательный фонд бизнесмены внесли больше средств, чем в предвыборный фонд Кеннеди. Он критиковал низкие темпы роста американской экономики. Кеннеди утверждал, что в СССР выпускается вдвое больше ученых и инженеров, чем в США, а скоро будет втрое больше. О качестве советских инженеров, многие из которых по уровню функциональной компетентности уступали американским техникам, Кеннеди ничего не знал. Кеннеди критиковал плохое состояние американских школ и низкую зарплату учителей. Он также настаивал, что расовая дискриминация в южных штатах не дает пробиться в университеты талантливой негритянской молодежи, что было сущей правдой. Кеннеди заявлял, что при Эйзенхауэре США отстали от Советского Союза как в экономическом, так и в военном отношении, и обещал, в случае своего прихода к власти, «вновь двинуть Америку вперед».

Дуайт Д. Эйзенхауэр

Подобные настроения разделяли и некоторые представители республиканского лагеря. Будущий помощник президента по национальной безопасности и государственный секретарь в администрациях президентов Ричарда Никсона и Джеральда Форда Генри Киссинджер писал в год выборов: «Соединенные Штаты не могут более позволить себе упадка, которым охарактеризовались последние пятнадцать лет. Еще пятнадцать лет такого ухудшения нашего положения на международной арене, и мы превратимся в изолированную Америку в мире, для которого мы в значительной мере станем чужими». Так что можно сказать, что взгляды Кеннеди отражали общенациональную тревогу по поводу осложнившегося положения Америки в мире. В предисловии к изданному в 1960 году сборнику речей «Стратегия мира» он утверждал: «Главная мысль этих речей заключается в том, что мы не выходим из состояния кризиса в силу двух причин: во-первых, потому, что мы еще не выработали стратегии мира, которая бы соответствовала новому миру, в котором мы живем, а во-вторых, потому, что не платим цены, которой требует такая политика». Кеннеди напомнил своим читателям древнеримскую мудрость: «Хочешь мира, готовься к войне». Здесь же он, не имея представления об истинном советском ракетном потенциале, настаивал: «Потрясающий прогресс в технике ракетостроения привел Советский Союз к превосходству над Соединенными Штатами в способности доставить ядерные боеголовки к цели». На самом деле никакого советского превосходства в этой сфере не было, но для целей предвыборной борьбы и критики администрации Эйзенхауэра за «мягкотелость» и «расхлябанность» по отношению к Советам этот лозунг в год выборов был хорош, тем более, что сам Кеннеди еще не был осведомлен об истинном положении дел. А потом он действительно стал одним из основных в политическом курсе Кеннеди. Точно так же кандидат от демократов обратил внимание на растущую помощь СССР не только социалистическим, но и развивающимся странам. Поэтому, как считал Кеннеди, США тоже должны увеличить свою помощь третьему миру, чтобы не отстать здесь от СССР. Ведь советские успехи в этой сфере могут иметь «даже большее значение, чем их триумф в военной технике».

Кеннеди считал, что советские успехи в космической области вызваны прежде всего преимуществами советской системы образования. Поэтому он утверждал: «Не будет преувеличением сказать – исход битвы, которую мы ведем, будет решен в классных комнатах Америки».

Кеннеди критиковал администрацию Эйзенхауэра за недостаточную помощь противникам Кастро, хотя ЦРУ уже ввело его в курс предстоящей высадки на Кубе десанта эмигрантов. Никсон, вынужденный хранить операцию в тайне, ничего толком не мог ответить на эту довольно несправедливую критику.

Агенты республиканцев проникали в кабинеты врачей, пользовавших Дж. Кеннеди, взломав для этого замки. Они искали историю болезни кандидата демократов, надеясь найти какой-то компромат. Безуспешно, хотя в то время болезнь Аддисона у Кеннеди давно уже была диагностирована, и обнародование этой информации накануне выборов могло серьезно подорвать шансы Кеннеди на победу. Много лет спустя аналогичная операция по отношению к штаб-квартире демократов будет стоить Ричарду Никсону президентского кресла. Но, по свидетельству профессора Дж. Роша, Джозеф Кеннеди-старший «имел разведывательную сеть, перед которой бледнеет ФБР». Тем более, что задачи у разведки клана Кеннеди были гораздо более узкие, чем у Федерального бюро расследований, а денег она получала лишь немногим меньше. В результате все козни республиканцев были пресечены в зародыше. Победе Кеннеди помогли и 40–50 прикормленных журналистов, в самом благоприятном свете освещавших его кампанию.

8 ноября 1960 года на выборах президента за Джона Кеннеди проголосовали 49,7 % избирателей, за Ричарда Никсона – 49,5 %. Перевес Кеннеди составил всего 113 тыс. голосов на 68,8 млн проголосовавших избирателей. Он победил в больших городах, среди католиков и афроамериканцев. По штатам победители распределились следующим образом. Кеннеди победил в большинстве штатах на Востоке и на Юге, а Никсон – в большинстве штатов на Западе. Кстати сказать, эти выборы были первыми, где голосование проходило на Аляске и Гавайях, ставших полноправными штатами в 1959 году, и последними в XX веке, на котором демократам удалось победить в южных штатах. Кеннеди победил в таких важных штатах, как Нью-Йорк, Нью-Джерси, Массачусетс, Пенсильвания, Мичиган, Иллинойс и Техас. Никсон из крупных штатов победил только в Калифорнии и Огайо. Кеннеди получил голоса 303 выборщиков, а Никсон – 219. Еще 14 выборщиков-демократов из штатов Миссисипи и Алабама, не связанные обязательством проголосовать за конкретного кандидата, и 1 выборщик-республиканец из штата Оклахома, нарушивший свое обязательство голосовать из Никсона, проголосовали за независимого кандидата, сенатора-демократа от Вирджинии Гарри Флада Берда-старшего, имени которого не было в избирательных бюллетенях. Берд был решительным противником политики расовой десегрегации в школах Юга, проводившейся федеральными властями, и поддерживал политику массового неповиновения, которая привела к закрытию нескольких школ на Юге в президентства Кеннеди и Джонсона.

Как подсчитали эксперты после выборов, если бы 4500 избирателей в штате Иллинойс и 28 000 в штате Техас проголосовали бы иначе, то этих 32 500 голосов хватило бы, чтобы эти два штата с 51 выборщиком поддержали Никсона. Тогда он получил бы голоса 270 выборщиков, что было бы достаточно для победы. Ходили слухи о массовых подтасовках в пользу Кеннеди в ряде штатов, включая Иллинойс и Техас. В последних примеры фальсификаций были наиболее впечатляющими. Так, в одном из округов Техаса при наличии в списках 4895 избирателей насчитали 6138 голосов. В Чикаго машина для голосования на одном участке после того, как успели проголосовать всего 43 избирателя, успела зарегистрировать уже 121 голос. Некоторые друзья и советники и даже некоторые республиканские лидеры, включая самого Эйзенхауэра, рекомендовали Никсону потребовать пересчета голоса в ряде штатов, где были зафиксированы нарушения на выборах. Никсон отказался, опасаясь ввергнуть страну в конституционный кризис в случае, если в результате пересчета окажется, что ни один из претендентов не набирает необходимого большинства голосов. К тому же нарушения могли быть и в пользу республиканского кандидата, но их наверняка было гораздо меньше. Избирательные комиссии во многом контролировались губернаторами штатов, а большинство губернаторов в тот момент, как мы помним, были демократами. В этих условиях трудно было надеяться на существенный пересмотр итогов выборов по результатам пересчета голосов.

На выборах в конгресс преимущество демократов несколько сократилось. В сенате вместо 34 сенаторов-республиканцев стало 35, а в палате представителей – 259 конгрессменов-демократов вместо 280. Однако в целом Демократическая партия сохранила солидное большинство в обеих палатах. Так что президент Кеннеди мог рассчитывать на поддержку законодателей в проведении своей политики, особенно внешней.

Еще до вступления Кеннеди в президентскую должность на него попытались совершить покушение. Сумасшедший американец Ричард Пол Павлик привязал к своему телу проволокой семь шашек с динамитом и неудачно попытался подорвать себя вместе с избранным президентом. Это было зловещее предзнаменование.

В прощальном обращении к стране 17 января 1961 года Эйзенхауэр заявил: «Сочетание колоссальной военной машины и гигантской военной промышленности стало новым явлением американской жизни. Влияние этого – экономическое, политическое и даже духовное – ощутимо в каждом городе, в законодательном собрании каждого штата, в каждом федеральном учреждении… В деятельности правительства надо остерегаться распространения неограниченного влияния военно-промышленного комплекса независимо от того, осуществляется ли оно намеренно или нет… Мы должны сделать так, чтобы государственная политика не стала пленником научно-технической элиты». На последующей пресс-конференции Эйзенхауэр разъяснил, что имел в виду «почти незаметное проникновение в наши умы убеждения, что наша страна должна быть исключительно вооружениями и ракетами. Я же сказал – хватит, мы не можем себе этого позволить».

Кеннеди к этому предостережению не прислушался и начал значительно наращивать расходы на обычные вооружения, против чего выступал его предшественник.

6
Самый молодой президент

В своей инаугурационной речи 20 января 1961 года Джон Кеннеди изложил программу своего президентства. Он подчеркнул: «Пусть каждая страна, желает ли она нам добра или зла, знает, что мы заплатим любую цену, вынесем любое бремя, пройдем через любое испытание, поддержим любого друга, воспрепятствуем любому врагу, утверждая жизнь и достижение свободы…

Тем народам, которые по всей Земле, в хижинах и деревнях, борются, разрывая оковы массовой нищеты, мы обещаем всеми силами помогать обеспечивать себя самим, сколько бы времени на это ни понадобилось, и будем делать так не потому, что это могут сделать коммунисты, и не потому, что ищем их благосклонности, а ради справедливости. Если свободное общество не способно помочь множеству бедняков, оно не убережет и немногих богатых».

Последняя фраза насчет бедняков была адресована не только бедным или развивающимся странам, но и миллионам бедняков в самой Америке. Кеннеди понимал, что американские избиратели готовы будут одобрить выделение миллиардов долларов на помощь беднейшим странам мира только тогда, когда администрация поведет активную борьбу с бедностью и в самой Америке.

В инаугурационной речи содержалось предложение СССР и его союзникам начать переговоры по сокращению ядерных вооружений, на которых, однако, США явно хотели выступать с позиции силы: «К тем странам, которые пожелают стать нашим противником, мы обращаемся не с обещанием, а с предложением: обеим сторонам следует заново начать поиски мира, прежде чем темные разрушительные силы, высвобожденные наукой, поглотят человечество в предумышленном или случайном самоуничтожении.

Дж. Ф. Кеннеди на церемонии инаугурации

Мы не рискнем искушать их слабостью. Ведь только располагая безусловно достаточным вооружением, мы можем быть безусловно уверены, что оно никогда не будет использовано.

Но две великие и могучие группы стран не могут быть также удовлетворены и нынешним курсом, когда обе стороны чрезмерно обременены расходами на современные вооружения, обе справедливо обеспокоены неуклонным распространением смертоносного атома и тем не менее обе спешат изменить это страшное неустойчивое равновесие, задерживающее наступление часа последней войны человечества.

Так начнем же заново, притом что обе стороны будут помнить, что вежливость никогда не является признаком слабости, а искренность всегда подлежит проверке. Давайте не будем договариваться из страха. Но давайте не будем страшиться переговоров.

Пусть обе стороны выяснят, какие проблемы нас объединяют, вместо того чтобы твердить о разъединяющих нас проблемах».

Ключевыми для понимания политической идеологии Кеннеди стали заключительные слова его инаугурационной речи, в которых прозвучали вера в Америку, в ее историческую миссию и призыв к американцам сделать все для выполнения этой миссии: «В долгой мировой истории лишь немногим поколениям в час величайшей опасности была дарована роль защитников свободы. Я не уклоняюсь от такой ответственности – я ее приветствую. Я не верю, что кто-то из нас согласился бы поменяться местами с любым другим народом, с любым другим поколением. Энергия, вера, преданность, с которыми мы беремся за эту попытку, озарят нашу страну, всех, кто служит ей; отблеск этого пламени поистине может озарить весь мир.

Поэтому, дорогие американцы, не спрашивайте, что страна может сделать для вас, – спросите, что вы можете сделать для своей страны.

Дорогие сограждане мира, не спрашивайте, что Америка сделает для вас, – спросите, что все мы вместе можем сделать для свободы человека».

Позднее Кеннеди признавался, что был удивлен, когда понял, что в его критике администрации Эйзенхауэра больших пропагандистских преувеличений не было: «Когда я вступил в должность президента, больше всего меня поразило то, что дела действительно были так плохи, как мы утверждали».

Преобладающая экономическая и военная мощь США после Второй мировой войны теперь, к началу 60-х, встречалась со все большими вызовами. Если в 1948 году на США приходилось не менее 54 % мирового промышленного производства, то к 1960 году американская доля упала до 48 %, а доля в мировом экспорте – с 32 до 20 %. Все более значительную роль в мировой политике стали играть страны, освободившиеся от колониальной зависимости, и за влияние на них постоянно шла борьба между двумя сверхдержавами. В первой половине 50-х годов США утратили монополию на ядерное и термоядерное оружие. Во второй половине 50-х годов началась гонка ракетных вооружений с СССР, которая была в самом разгаре в тот момент, когда Кеннеди пришел к власти.

Во второй половине 1960 года темпы роста американской экономики продолжали падать. Стране грозила рецессия. Во второй половине 1960 года в ряде отраслей промышленности, в том числе в сталелитейной и автомобильной, начался спад, что немало способствовало поражению Никсона.

Для поиска путей предотвращения возможного экономического кризиса по указанию Кеннеди была создана специальная экономическая группа под руководством профессора Пола Энтони Самюэлсона, потомка еврейских иммигрантов из Польши и будущего лауреата Нобелевской премии по экономике 1970 года «за научную работу, развившую статическую и динамическую экономическую теорию и внесшую вклад в повышение общего уровня анализа в области экономической науки». Самого себя Самуэльсон называл «современным экономистом… находящимся на правом крыле экономистов-демократов, поддерживающих «новый курс» Рузвельта». Он был экономическим советником Кеннеди с тех пор, как тот стал сенатором, и уже 5 января 1961 года, еще до инаугурации, представил ему доклад «О состоянии американской экономики». Там Самуэльсон обозначил две главные проблемы, с которыми придется сталкиваться администрации Кеннеди и его преемников в ближайшие десятилетия, – с инфляцией и безработицей: «Различные эксперты, в Америке и за рубежом, полагают, что инфляционный климат, господствовавший в первые послевоенные годы, превратился в эпоху стабильности цен. Кое-кто надеется, что этот радостный диагноз верен. Однако, тщательное изучение поведения цен и себестоимости показывает, что наша недавняя стабильность всеобщего индекса цен вошла в период признаваемой высокой безработицы и слабости нашей экономики. Поэтому было бы опрометчивым считать, что восстановление высокого уровня занятости никак не связано с проблемами стабильности цен.

Экономисты еще не пришли к согласию насчет того, насколько серьезна новая инфляционная болезнь. Многие чувствуют, что новые институциональные программы, отличающиеся от обычной фискальной и монетарной политики, должны быть разработаны, чтобы принять этот вызов. Но сколь бы ни были высоки достоинства различных точек зрения по этой проблеме, должно быть ясно сказано, что от цели высокой занятости и эффективного реального роста нельзя отказаться из-за проблематичного страха, что возвращение процветания Америке принесет с собой некоторые трудности; если восстановление вновь поставит перед нами проблему инфляции, обусловленной ростом издержек производства, тогда у нас не будет выбора, кроме как двигаться к тому дню, когда эта проблема будет успешно разрешена».

Для предотвращения рецессии Самуэльсен рекомендовал оказывать значительную поддержку уже объявленным программам расходования средств, включая рост военных расходов и расходов на оказание помощи другим государствам, но только тем, кто в ней нуждается и кто ее заслуживает. Он советовал активно проводимые образовательные программы; приоритетные программы по обустройству городов, здравоохранению и социальному обеспечению, увеличению выплат пособий безработным. Самуэльсен считал, что необходимо ускорить выполнение программ общественно-полезных работ и строительства дорог, программ по развитию депрессивных районов и проектов по разработке природных ресурсов. Все это должно было уменьшить безработицу и предотвратить наступление рецессии.

Для стимулирования жилищного строительства Самуэльсен рекомендовал Кеннеди понизить ставки и проценты по ипотеке и страховые платежи, увеличить периоды максимальной амортизации, а также увеличить программу по покупке ипотек Федеральной национальной ипотечной ассоциации. В монетарной политике он особенно рекомендовал больше полагаться на решение краткосрочных проблем, легкое поощрение сокращения долгосрочных процентных ставок, а также решительные действия по улучшению американского международного платежного баланса. Этим советам Кеннеди, а потом его преемник Джонсон старались следовать весь период своего президентства.

По поводу уровня безработицы Самуэльсен в начале 60-х оставался неисправимым оптимистом. Он считал, что уровень безработицы в 6 % уже должен вызывать обеспокоенность правительства, предполагал, что в период президентства Кеннеди безработицу в США можно будет снизить до 4 % от трудоспособного населения, а в недалеком будущем он считал возможным снижение безработицы до 3–3,5 %. Последний показатель в США так никогда пока и не был достигнут.

В полном соответствии с рекомендациями Самуэльсена и для реализации своих предвыборных обещаний о ликвидации «пробелов» в американской обороне Кеннеди увеличил ежегодные военные ассигнования на 3 млрд долларов. По некоторым оценкам экономистов, связанных с военно-промышленным комплексом, масштабное сокращение военных расходов в случае осуществления программ по разоружению могло увеличить безработицу в США на 10 млн человек. Тем более, что в течение всех 50-х годов американское правительство всерьез рассматривало возможность возникновения третьей мировой войны против Советского Союза и коммунистического Китая.

В целом Джону Кеннеди удалось вывести американскую нацию из летаргического сна, в который она стала постепенно впадать в последние годы президентства Эйзенхауэра. Он действительно подарил американцам «1000 дней напряженного президентского руководства», прерванные выстрелами в Далласе. За неполных три года президентства Кеннеди военные расходы составили 167 млрд долларов по сравнению с 315 млрд долларов за два президентских срока Эйзенхауэра. При предшественнике Кеннеди в год на оборону тратили в среднем 39,4 млрд долларов, а в короткое президентство Кеннеди средние ежегодные расходы возросли 58,8 млрд долларов.

В речи в Йельском университете в 1962 году Кеннеди утверждал: «Когда мы принимаем решения по экономическим проблемам, речь идет не о великой битве соперничающих идеологий, которая накаляет страсти в стране, а о практике управления современной экономикой. Нам нужны не ярлыки и клише, а реалистическое обсуждение сложнейших технических вопросов, чтобы понять, как двигать вперед огромный экономический механизм». Усиливая, по рекомендации Самуэльсона, вмешательство государства в экономику, администрация Кеннеди добилась повышения темпов роста ВНП до 5,0 % в год, что было почти вдвое больше, чем при Эйзенхауэре.

Кеннеди дал старт реформам, которые уже в президентство Линдона Джонсона привели к значительному росту благосостояния народа. Когда сказались последствия мер Кеннеди в сфере ограничения бюджетного дефицита и реформы налогообложения, то оказалось, что с 1961 по 1965 год доналоговые прибыли увеличились на 50 %, а посленалоговая – на 70 %. К осени 1963 года бедных стало на 1 % меньше, чем в 1957 году. К 1966 году уровень безработицы упал до 4 %, и более 5,5 млн человек с 1961 года получили работу. Кеннеди не остановился перед угрозой применения самых решительных мер против сталелитейных монополий, когда в апреле 1962 года они попробовали поднять цены на свою продукцию, что спровоцировало бы рост инфляции. Напуганные монополии капитулировали через 72 часа. Довольный президент заметил: «Мой отец всегда говорил мне, что все бизнесмены – сукины дети. Я не верил этому вплоть до сегодняшнего дня».

Кеннеди дал старт таким преобразованиям в экономике, эффект от которых в наибольшей степени проявился уже в президентство Линдона Джонсона. Расширение участия государства в экономике, прежде всего за счет социальных программ, увеличение государственных расходов, в том числе социальных, военных и на помощь другим государствам, стимулировали экономический рост и снижение безработицы при достаточно умеренной инфляции. Удалось также сократить разрыв между богатыми и бедными, что позволило уже Джонсону в качестве цели провозгласить создание «Великого общества», где больше не будет бедных.

Однако нельзя сказать, что Кеннеди вошел в историю как великий экономический реформатор. Он сам ни бизнесом, ни экономикой никогда всерьез сам не занимался, полагаясь здесь на советы Самуэльсона и других экспертов. Главное же, любые экономические реформы всегда имеют лишь временный эффект и поминаются добрым словом лишь первое время после того, как они дают очевидный положительный эффект. Потом о них забывают, а отдаленные последствия реформ всегда имеют непредсказуемый и нередко негативный характер. Да и три года президентства, которые отпустила Кеннеди судьба, это слишком маленький срок, чтобы успели отчетливо проявиться результаты проводимой им экономической политики.

Так вышло и с реформами, начатыми Кеннеди и Джонсоном. Уже при Джонсоне значительный рост военных расходов на войну во Вьетнаме затормозил осуществление ряда социальных программ, и «война с бедностью» фактически была остановлена. Затем, в 70-е годы, при Никсоне и его преемниках военные расходы постепенно сократились, в том числе и потому, что накопленные США вооружения, в том числе термоядерные, казались избыточными. Ими уже многократно можно было уничтожить вероятных противников. В сфере же обычных вооружений тогда еще не было прорыва к новым высокоточным системам оружия и средствам управления и защиты, позволяющим вести исключительно бесконтактный бой и минимизировать собственные потери. Зато стали расти расходы на социальные программы, что приводило, в том числе, к росту государственной бюрократии, неэффективности расходования средств и росту инфляции и безработицы. В целом экономика развивалась в том же направлении, какое задано было ей в президентства Кеннеди и Джонсона, но без стимулирующей роли растущих военных расходов. Это привело ее к кризису и к необходимости «экономической революции», осуществленной уже в президентство Рональда Рейгана в 80-е годы. Тогда, наоборот, государство значительно сократило вмешательство в экономику, и были понижены налоги при одновременном росте военных расходов. Это стимулировало частный бизнес и развитие экономики. В 90-е годы в президентство Билла Клинтона опять произошло возвращение к курсу Кеннеди. И именно тогда были заложены основы нынешнего мирового экономического кризиса, когда были резко смягчены условия выдачи ипотечных кредитов и расширен круг их получателей, без учета реальной платежеспособности. Срок выплаты основной массы необеспеченных ипотечных кредитов пришелся на конец второго срока президентства Джорджа Буша-младшего, и американская ипотечная система, основы которой были заложены при Кеннеди, рухнула. Разумеется, Кеннеди и его советники никакой ответственности за этот крах не несут, во-первых, потому, что прогнозировать развитие экономики даже на десятилетие вперед ни один нобелевский лауреат не в состоянии, а, во-вторых, на дальнейшее развитие процессов, начатых в эпоху Кеннеди, влияли и решения других президентов, и развитие мировой экономики.