Текст книги "JFK. Президент Кеннеди. Заговор в Далласе"

За первый год президентства Кеннеди в его адрес поступило около тысячи писем с угрозами, иногда весьма конкретными. Впрочем, в этом отношении 35-й президент США принципиально не отличался от своих предшественников. Эйзенхауэр, например, считал, что его может убить любой человек, готовый пожертвовать ради этого собственной жизнью. И, как и другие американские президенты, Кеннеди подобные угрозы игнорировал. «О господи, море твое так велико, а челн мой так мал», – было написано на пластинке, лежавшей на письменном столе Кеннеди в Белом доме.

С приходом Кеннеди стиль президентства изменился. Начать хотя бы того, что в отличие от Эйзенхауэра, который прессу почти не читал, Кеннеди каждое утро просматривал все основные американские газеты. Он в своей деятельности всегда учитывал реакцию на те или иные шаги своей администрации американского и мирового общественного мнения.

Кеннеди начал свою деятельность в Белом доме с формирования собственной команды. Он назначил министром финансов прагматичного республиканца Дугласа Диллона, который при Эйзенхауэре был заместителем госсекретаря. Новый президент также отозвал из отставки бывшего начальника штаба армии генерала Максвелла Тейлора и назначил его своим особым военным представителем. Государственным секретарем был назначен Дин Раск, родившийся в Джорджии в 1909 году. Он был членом правления Фонда Рокфеллеров, занимаясь распределением средств для помощи развивающимся странам. Как раз такую помощь Кеннеди собирался сделать одним из главных инструментов американской внешней политики. Раск в статье «Президент», опубликованной в журнале «Форин афферс», предостерегал нового президента против поспешных встреч на высшем уровне, которые предварительно должны хорошо подготовить профессиональные дипломаты. Однако, как мы увидим далее, Кеннеди пренебрег этим советом, пойдя на плохо подготовленную встречу с Н.С. Хрущевым в Вене.

Дин Раск

Многолетний кандидат-неудачник на пост президента Эдлай Стивенсон, которому было уже 60 лет, претендовал на пост государственного секретаря, но вынужден был удовлетвориться постом постоянного представителя США при ООН. Там мог пригодиться его ораторский талант. Министром обороны Кеннеди назначил бывшего президента «Форд мотор компани» 44-летнего Роберта Макнамару. Его порекомендовал банкир Роберт Ловетт, член правления Фонда Рокфеллеров, близкий к Республиканской партии. Макнамара, по его собственной просьбе, получил свободу рук при формировании штата руководства Пентагона. Назначение Макнамары разочаровало Саймингтона, который тоже претендовал на кресло министра обороны. Когда некоторые соратники стали пенять Кеннеди, что он включает в свою команду слишком много республиканцев, президент возразил: «К соображениям партийной принадлежности я равнодушен. Все, что я хочу знать – способный ли он человек? Будет ли он поддерживать нашу программу?» Кеннеди хотел создать по-настоящему двухпартийный кабинет. Как отмечал впоследствии историк Артур Шлесинджер-младший, работавший специальным помощником Кеннеди, в лице Диллона Кеннеди «нашел человека, которому будут доверять банкиры».

Дж. Ф. Кеннеди и Р. Макнамара

Но основной упор Кеннеди сделал на молодые кадры. К ним относились советник по национальной безопасности Макджордж Банди (1920 год рождения), декан Гарвардского университета; специализирующийся на вопросах экономики и деколонизации Уолт Ростоу (1916 год рождения), профессор истории в Массачусетском технологическом институте. Сильное влияние в администрации оказывал брат Кеннеди Роберт (1925 год рождения), также учившийся в Гарварде, и который как министр юстиции нес главную ответственность за политику гражданских прав. Его влияние выходило далеко за пределы его министерских полномочий. Самому Бобби хотелось получить какую-нибудь должность в Госдепартаменте или Пентагоне, но Джек убедил его занять пост министра юстиции, которому, в частности, подчинялось ФБР. Во главе ЦРУ Кеннеди оставил Алена Даллеса, а во главе ФБР – Джона Эдгара Гувера, который к тому времени уже 36 лет занимал этот пост. Даллеса пришлось оставить, в частности, потому, что еще при Эйзенхауэре ЦРУ подготовило план вторжения на Кубу отрядов кубинских эмигрантов, и смена главы ведомства и связанные с этим неизбежные кадровые перестановки могли негативно повлиять на ее осуществление.

К тесному кругу доверенных лиц относились также гарвардский историк Артур Шлесинджер младший (он был ровесником Кеннеди, родившись в 1917 году), а также пресс-секретарь Пьер Сэлинджер (1925 год рождения). В Гарварде учился и Макнамара.

Кеннеди также отблагодарил демократов-губернаторов, игравших активную роль в предвыборной кампании. Губернатор штата Коннектикут А. Рибикофф стал министром здравоохранения, губернатор Северной Каролины Л. Ходжес – министром торговли, а губернатор Аризоны С. Юдэл возглавил МВД. Бывший губернатор Мичигана М. Уильямс стал помощником госсекретаря по африкаанским делам, а адвокат А. Голдберг, тесно связанный с профсоюзами, был назначен министром труда.

17 декабря 1960 года формирование администрации Кеннеди было закончено. Последним был назначен министр почт. Им стал Эдвард Дэй, крупный бизнесмен-страховщик.

В целом администрация Кеннеди оказалась самой молодой в истории Америки. Средний возраст ее членов составлял всего 45 лет. Кеннеди свято верил, что с помощью интеллектуального анализа и энергичного руководства можно разрешить любую проблему. Он также верил, что американское государство – лучшее в мире, и оно должно служить образцом для других стран и народов. В общем же его администрация не столь уж принципиально отличалась от администраций других американских президентов. Профессиональные бюрократы соседствовали с бывшими сенаторами, губернаторами и бизнесменами.

Если при Эйзенхауэре существовала почти военная иерархия правительства с четким распределением ответственности и компетенции, то Кеннеди предпочел более гибкую структуру правительства с пересечением зон компетенции и ответственности различных ведомств. Мозговым центром администрации стал Совет национальной безопасности, члены которого небольшими, специально созданными группами и комитетами обсуждали очередные проблемы. Кеннеди ориентировал их на выработку нескольких вариантов решения, из которых он сам выберет оптимальный. Подобная практика обеспечивала творческий подход к принятию решений, но затрудняла координацию работы министерств и ведомств.

После того, как формирование команды было завершено, самое время было заняться обустройством быта в Белом доме. Элегантность Жаклин по достоинству оценили как избиратели, так и представители «высшего света» в Вашингтоне, называвшие ее «королевой стиля». В резиденции президента, благодаря ее усилиям, царили красота и стиль. Жаклин была изысканна и привлекательна до самой смерти. Даже в старости многие завидовали ее стилю.

Стиль же самого Кеннеди прежде всего олицетворяла его обаятельнейшая улыбка. Кеннеди умел заражать публику своей энергией и энтузиазмом. Эйзенхауэр как-то с некоторой иронией заметил, что Кеннеди стал любимцем публики. Но это было действительно так. Кеннеди интересовался буквально всем, хотел по каждому сколько-нибудь важному вопросу составить свое мнение, охотно вникал в детали.

Наверное, неслучайно секретная служба, охраняющая президентов и членов их семей, присвоила Жаклин Кеннеди оперативный псевдоним «Кружево». Журналисты вникали в мельчайшие подробности ее туалетов – от формы шляпки до цвета чулок, тщательно следили за ее покупками в дорогих магазинах. Ее траты безумно преувеличивались. Иногда запускались откровенные утки вроде того, что в универмаге «Бергдорф Гудмэн» Жаклин купила за одно посещение 35 пар туфель.

Жаклин Кеннеди с мужем

За первый год пребывания в Белом доме Джекки лично потратила на одежду, драгоценности и посещение салонов красоты более 105 тысяч долларов. «Ты понимаешь, что я получаю только сто тысяч в год? – спросил ее Кеннеди. – Если бы у нас не было побочных доходов, мы бы обанкротились». «Я ничего не понимаю. Ты с легкостью тратишь сотни тысяч долларов на избирателей, а мне ставишь в упрек, что я трачу деньги на одежду. Да ты просто жмот», – ответила Жаклин и хлопнула дверью. Тем не менее на следующий день она попросила своего пресс-секретаря «бить ее по руке, если она захочет купить дорогое платье». Поэтому первая леди всегда была рада получить шикарную вещь в подарок. Жаклин была на седьмом небе от счастья, когда император Эфиопии Хайле Селассие преподнес ей шубу из меха леопарда стоимостью 75 тыс. долларов. Президент Пакистана подарил ей колье за 100 тыс. долларов, король Марокко – пояс в драгоценных камнях, а принц Ливии – разных драгоценностей общей стоимостью в 50 тыс. долларов. Всего Кеннеди, по некоторым оценкам, успел получить подарков на два миллиона долларов, предназначенных главным образом для его очаровательной супруги.

Обилие весьма дорогих подарков, вручавшихся президентской чете главами иностранных государств и правительств, побудили впоследствии конгресс принять закон, которому президент мог брать в собственность только подарки, не превышавшие по стоимости 100 долларов, а остальное обязан был сдавать в казну. Но это было уже после гибели Кеннеди.

Каждую неделю четыре дня Жаклин обязательно проводила в своем загородном доме, а хозяйкой Белого дома на это время оставалась одна из сестер президента или его мать. Многих возмущало то, как Жаклин пренебрегала своими обязанностями первой леди. Но на все упреки она отвечала: «Я хочу заниматься только мужем и детьми, если я начну заниматься общественной деятельностью, то у меня не будет времени заниматься семьей».

Надо сказать, что через две недели после победы на выборах, 25 ноября 1960 года, Жаклин родила сына, которого назвали Джон Ф. Кеннеди-младший.

Раздачей должностей своему брату Роберту и зятю Сардженту Шрайверу, мужу Юнис Кеннеди (он руководил Корпусом мира) Кеннеди вызвал на себя значительную критику. Также общественности не понравилось, что Тедди, как бы по наследству, занял освобожденное Джоном в 1960 году место сенатора. Семейная жизнь в Белом доме была лишь красивым фасадом. Сексуальные похождения президента тогда не были известны общественности. Сочетанием интеллигентности, богатства, красоты, успеха, власти и счастья президент Кеннеди воплощал в себе надежду, желания и иллюзии миллионов американцев, их романтические мечты об успехе и счастье. У Джекки не было политического влияния, но благодаря ее интересу к современному искусству авангардизм стал темой разговоров в светском обществе.

Кеннеди первым из американских президентов активно использовал телевидение для пропаганды своей деятельности. Этой цели служили как ежегодные послания конгрессу «О положении нации», так и специальные выступления по основным вопросам внешней и внутренней политики, а также регулярные пресс-конференции. На последних Кеннеди выступал без бумажки и демонстрировал умение быстро и толково отвечать на самые неожиданные вопросы журналистов. Новый президент часто ездил за границу, любил выступать в символических местах, вроде Берлинской стены, и во время выступлений общаться с массами. Он дружил со многими ведущими американскими журналистами, надеясь, что они не будут благодаря этому допускать слишком резких высказываний по вопросам внешней политики и национальной безопасности. Кеннеди сполна использовал свой ораторский дар, который совершенствовал постоянными упражнениями. Он старался убедить публику, что поставленные им цели, несмотря на весь свой идеализм, реальны и достижимы. Кеннеди претендовал на то, чтобы стать в глазах американцев столь же харизматичным президентом, как Авраам Линкольн, Вудро Вильсон и оба Рузвельта. Он и стал таким президентом, но только после своей смерти.

Внутри страны «новые рубежи» означали оживление экономики за счет снижения налогов, улучшение системы социального страхования, обслуживания больных и образования, оздоровление городов и прогресс в расовой интеграции. Социальные программы требовали новых расходов, тогда как снижение налогов уменьшало государственные доходы. Все это вело к неминуемому росту государственного долга, но к этому средству активно прибегали все американские президенты со времен Франклина Рузвельта. Это было еще одно искусственное средство стимулирования экономики, когда американское правительство занимало у Федеральной резервной системы, которая, естественно, никогда не будет банкротить США. Кеннеди удалось добиться принятия законопроектов по таким важным вопросам, как увеличение минимальной заработной платы, либерализация социального страхования, жилищное строительство, помощь бедствующим районам страны, переподготовка рабочей силы, выплата пособий временно безработным. Однако два важнейших законопроекта, относящиеся к внутренней политике, в период президентства Кеннеди так и не были приняты. Это – законопроекты о стимулировании экономического роста путем снижения ставок личного и корпоративного подоходного налога и о защите гражданских прав. Последний, предусматривающий жесткие меры против расовой дискриминации, во многом стал реакцией на массовые выступления протеста цветного населения в 1963 году. Проводить данные законопроекты через конгресс пришлось уже президенту Линдону Джонсону, который с этой задачей успешно справился.

Ряд инициатив Кеннеди был заблокирован конгрессом, где порой создавался антипрезидентский блок из республиканцев и консервативных демократов из южных штатов. На руку Кеннеди играло то, что в начале 60-х американская экономика была на подъеме, а инфляция составляла всего 2 % в годовом исчислении. Поэтому значительного снижения налогов не требовалось, что облегчало осуществление затратных социальных программ.

В октябре 1962 года конгресс принял закон о расширении торговли, в рамках которого Кеннеди успешно добивался снижения торговых пошлин во всем мире.

В 1962 году президент сократил государственные заказы в американской сталелитейной промышленности, что стимулировало потребление более дешевой импортной стали, но вызвало недовольство американских сталелитейных корпораций, с которыми Кеннеди воевал все свое недолгое президентство.

Если Эйзенхауэр, по крайней мере теоретически, не исключал освобождение Восточной Европы с помощью войск НАТО, то Кеннеди прямо заявил, что в термоядерный век у США нет возможности освободить Восточную Европу от коммунизма с помощью военной силы. Он высказался за налаживание диалога с Советским Союзом, чтобы уменьшить риск возникновения мировой войны. В то же время он не отказывался от доктрины «массированного ответного ядерного удара», которую исповедовали Трумэн и Эйзенхауэр.

Еще в июне 1960 года Кеннеди выступил в сенате с речью «Время решений». Он рекомендовал обеспечить возможность для США безусловно нанести сокрушительный ответный термоядерный удар даже в случае, если они подвергнутся всеобъемлющему термоядерному нападению. Для этого, по мнению Кеннеди, необходимо было совершенствовать ракетное оружие и сохранять и укреплять базы носителей ядерного оружия по периметру советских границ, в том числе благодаря повышению уровня экономической и политической стабильности в тех странах, где расположены базы. Кеннеди также считал, что США должны обеспечить себе возможность вести одновременно не менее двух локальных войн в различных районах мира. Для этого требовалось провести модернизацию обычных вооруженных сил. Кеннеди предложил развитым странам Запада совместно оказывать помощь странам третьего мира и увеличить туда приток инвестиций. Будущий президент призывал несколько подкорректировать американскую политику на Ближнем Востоке, чтобы она не воспринималась арабами как безоговорочно произраильская. По его мнению, надо было учитывать рост национализма в Латинской Америке и Африке и исходить из неизбежности краха колониализма в Африке.

Кеннеди также ратовал за расширение политических функций НАТО и за обеспечение свободы мировой экономики за счет преодоления соперничества региональных таможенных союзов. В эти регионы надо направлять больше американских технических специалистов, а все больше африканцев и латиноамериканцев принимать в университеты США.

Кеннеди гораздо большее значение придавал внешней, а не внутренней политике. По свидетельству Соренсена, президент однажды сказал: «Одно дело – провал какого-нибудь законопроекта в конгрессе, и совсем другое – полное уничтожение страны». А такая перспектива казалась реальной в случае начала мировой термоядерной войны. В Европе же США, по убеждению Кеннеди, должны безоговорочно защищать Западный Берлин.

В Азии Кеннеди считал полезным наладить отношения с коммунистическим Китаем, воздерживаясь от его дипломатического признания.

7
Доктрина гибкого реагирования и создание сил специального назначения

Кеннеди выдвинул доктрину «гибкого реагирования», предусматривавшую наряду с ведением тотальной ядерной войны «локальные» и «антипартизанские» войны с применением ядерных и обычных вооружений. В отличие от предшественников, Кеннеди гораздо больше внимания уделил ведению локальных войн с применением локальных вооружений. Будущий председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Максуэлл (Макс) Девенпорт Тейлор и был фактическим автором доктрины быстрого реагирования, которую он сперва предложил Эйзенхауэру. Но тот всецело полагался на ядерное сдерживание и считал дополнительное значительное увеличение вооружений и численности сухопутной армии пустой тратой денег. В результате Тейлор вынужден был уйти с поста начальника штаба армии. Кеннеди же не только вернул четырехзвездного генерала из отставки, но и назначил его сначала своим помощником, а затем и на более высокую должность главы комитета начальников штабов всех видов вооруженных сил. Тэйлор особенно подружился с Робертом Кеннеди, который даже одного из своих сыновей, рожденного в 1965 году, назвал Мэтью Максуэлл (Макс) Тейлор.

Генерал М.Д. Тейлор

Генерал Тейлор предложил Кеннеди создать новые высокомобильные части специального назначения для ведения антипартизанских войн в странах третьего мира. Первые такие части были созданы еще при Трумэне, в 1952 году. Первой такой частью стала 10-я группа специального назначения. Она насчитывала 2 тыс. человек и дислоцировалась в Форт-Брэгге (Северная Каролина). 10-я группа первоначально подчинялась Отделению американской армии по ведению психологической войны. Тогда же, в 1952 году, в Форт-Брэгге были созданы Центр и Школа психологической войны. Позднее 10-я группа разделилась на две. Собственно 10-я группа передислоцировалась в Бад-Тельц (Западная Германия). Она предназначалась для разведывательно-диверсионных действий в тылу советских войск в случае их вторжения в Западную Европу, а также для возможных партизанских действий в Восточной Европе. В Форт Брэгге осталась 77-я группа специального назначения, предназначенная для антипартизанских действий в странах третьего мира, и прежде всего в Юго-Восточной Азии. В 1957 году от 77-й группы отпочковалась 1-я группа, предназначенная для деятельности на Дальневосточном театре, а в 1960 году 77-я группа была переименована в 7-ю группу. В 1961 году, с началом президентства Кеннеди, в Форте Брэгг были расквартированы 5-я группа специальных сил (воздушно-десантная) и 29-я группа артиллерийских сил (артиллерийская). В их задачу входило обучение антипартизанских сил для Юго-Восточной Азии. В том же году здесь была воздвигнута статуя «Железный Майк» – в память обо всех бойцах специальных сил, погибших за Америку. Неофициально их стали называть «зелеными беретами». 12 октября 1961 года Кеннеди впервые посетил Форт Брэгг и встретился с бойцами специальных сил. А уже в январе 1962 года газета «Уолл-стрит джорнэл» писала, что армейские «зеленые береты» «начнут в ближайшее время специальную подготовку для операций в Латинской Америке и Африке с использованием новых видов оружия и тактики, тогда как уже существующие части особого назначения готовятся к операциям в Восточной Европе и Азии. Эти люди будут хорошо знать язык, обычаи, историю и политику этих стран». Было ясно, что бойцы специальных сил будут использоваться в качестве разведчиков, диверсантов и организаторов партизанского движения.

В 1963 году Кеннеди начал уделять повышенное внимание спецназу, поверив, что он может стать средством решения едва ли не всех проблем в антипартизанских и других локальных войнах. В связи с этим дополнительно были созданы 3, 5, 6 и 8-я группы. Позднее, уже после смерти Кеннеди, в составе Национальной гвардии были созданы 19-я и 20-я группы. Все эти части предназначались главным образом для ведения боевых действий в Южном Вьетнаме и других странах Индокитая.

К лету 1963 года в составе специальных сил насчитывалось 12 тыс. человек. Они предназначались главным образом для действий во Вьетнаме. Кроме того, 112 тыс. американских офицеров и 7 тыс. офицеров из союзных стран прошли антипартизанскую подготовку. При этом ведение военных операций, даже ограниченного масштаба, после фиаско в заливе Свиней изъяли из компетенции ЦРУ.

После гибели Кеннеди Школа и Центр специальных методов ведения войны (бывшие Центр и Школа ведения психологической войны) в Форт Брэгге были названы его именем.

Тэйлор убедил Кеннеди, что помимо стратегических ядерных сил у американской армии, флота и авиации должны быть хорошо развиты обычные вооружения и техника для локальных войн и особенно для подавления партизанских движений. Ведь в такого рода боевых действиях применять ядерное оружие – это все равно что палить из пушек по воробьям. Правда, обычные вооруженные силы Кеннеди собирался развивать не в ущерб стратегическим. Параллельно с развитием специальных сил Кеннеди начал наращивать число и качество стратегических ракет, способных нести ядерные боеголовки.

Кеннеди поручил Макнамаре обозреть стратегические силы потенциальных противников Америки. Он так и сказал об этом: «Ни при каких обстоятельствах мы не должны ограничивать нашу стратегию или уровень вооруженных сил произвольными, заранее спланированными финансовыми ограничениями». Фактически это означало систематическое наращивание военных расходов. Макнамара еще до инаугурации доложил Кеннеди, что стратегия исходит из реально выделенных ассигнований, а не диктует эти ассигнования, как и должно быть в идеале. В президентство Кеннеди именно избранная военно-политическая доктрина диктовала объем и характер военных расходов. В сумме дополнительные ассигнования на оборону за три года президентства Кеннеди составили более 17 млрд долларов.

В свое время президент Эйзенхауэр стал жертвой советской дезинформации. Хрущев утверждал, что СССР обладает десятками баллистических ракет и может при желании производить их как сосиски. В результате американцы резко нарастили свою ракетную мощь и получили значительный перевес над Советским Союзом. При Кеннеди наращивание ракетно-ядерного потенциала продолжилось. Президент и его окружение рассчитывали получить возможность гарантированного уничтожения советских ракет до того, как те смогут нанести первый удар, но эта цель оказалась недостижима.

В марте 1961 года по инициативе Макнамары и Кеннеди начала свою деятельность рабочая группа по пересмотру военно-политической доктрины «Основы политики в области национальной безопасности», которой руководствовалась администрация Эйзенхауэра. Руководил группой заместитель Макнамары Пол Нитце, а в ее состав входили бывшие сотрудники фонда «Рэнд корпорейшн» Генри Роуэн, Уильям Кауфман и Дэниел Эллсберг. «Рэнд корпорейшен», располагающаяся в Санта-Монике (Калифорния), занимается военно-политической аналитикой, в том числе сравнением эффективности различных образцов и видов вооружений, и обслуживает преимущественно Министерство обороны. Макнамара считал, что новые технологии, особенно в сфере управления, революционизируют военное дело. Речь шла о развитии компьютеров, средств связи и высокоточного оружия, а также средств защиты одиночного бойца. Эти технологии делали тогда еще только первые шаги, в полной мере проявившись только в последнее десятилетие XX века. Они привели к распространению бесконтактной борьбы, в которой американская армия и армии ряда других государств стран НАТО получили подавляющее превосходство над своими противниками. Это особенно явно проявилось во время двух войн коалиции против Ирака. А основы этой революции в ведении войн закладывались еще в начале 60-х годов Макнамарой и его сотрудниками. Новый министр обороны считал, что с новыми технологиями и возможностями их военного применения лучше разберутся гражданские специалисты. Над подавляющим большинством профессиональных военных, как верно полагал Макнамара, слишком довлел опыт Второй мировой и Корейской войн.

Пол Нитце

По результатам работы группы Нитце Макнамара приказал переработать «Единый оперативный план» Комитета начальников штабов. При Эйзенхауэре этот план был ориентирован только на одновременное применение всех ядерных средств против военных и невоенных целей, причем к последним относились главные промышленные и административные центры СССР и его союзников. Теперь военные и гражданские цели выделялись в отдельные списки, что предполагало возможность ведения такой войны, в которой ядерные удары наносятся только по военным целям. Кроме того, допускалось «дозированное» применение ядерных сил в случае, если США будут контролировать ход военных действий, и постепенное наращивание ударов в случае, если противник не согласится прекратить войну. Теперь «Единый оперативный план» включал пять основных вариантов ведения ядерной войны, от нанесения ударов только по стратегическим ядерным силам противника и, по мере эскалации конфликта, вплоть до массированного термоядерного удара по основным города и стратегическим промышленным объектам. Собственно, все эти варианты имели больше теоретическое и пропагандистское, чем реальное значение. При их разработке молчаливо предполагалось, что другая сторона, то есть Советский Союз, также будет использовать свои силы поэтапно, то есть в ответ на удар по своим стратегическим ядерным силам ответит ударом по американским носителям ядерных боезарядов. А если Москва применит ядерное оружие первой, то по-джентльменски начнет с ударов по американским ракетам, подлодкам и бомбардировщикам. Слава богу, что ни один из этих вариантов до сих пор не пришлось применять на практике. Но фактически планы поэтапного использования ядерного оружия прежде всего призваны были успокоить американскую и мировую общественность. Людям пытались внушить, что возможна ограниченная ядерная война, которая не будет грозить им особо катастрофическим последствиями, если дело ограничится, например, лишь ударами по стратегическим ядерным силам. Однако к реалиям возможной термоядерной войны все эти сценарии имели очень небольшое отношение. Если бы Советский Союз первым нанес термоядерный удар (а американская военная доктрина исходила прежде всего из такого предположения), то он ни в коем случае не ограничился бы ударом по стратегическим ядерным силам США. Ведь в Москве прекрасно понимали, что у них нет шансов уничтожить не только все, но даже хотя бы большинство американских термоядерных носителей и боезарядов. Следовательно, неизбежно последует сокрушительный американский ответный удар, который, ясное дело, не ограничится уничтожением советских средств доставки термоядерного оружия, а затронет все основные центры страны. Но точно так же, если первыми ядерное оружие решат применить Соединенные Штаты, им не будет никакого смысла ограничиваться советскими стратегическими ядерными объектами. Все равно уничтожить их все будет невозможно, и у противника останется достаточно сил и средств для термоядерного удара, направленного прежде всего против мирного населения.

Макнамара, объясняя американской общественности причины перехода от эйзенхауэровской доктрины «массированного возмездия» к доктрине «гибкого реагирования», признавал, что ядерная война теперь, когда у СССР появились межконтинентальные баллистические ракеты, может нанести неприемлемый урон населению и территории самих Соединенных Штатов. Ранее наличие у СССР стратегических межконтинентальных бомбардировщиков мало беспокоило Вашингтон, поскольку по своим тактико-техническим свойствам они имели мало шансов преодолеть американское ПВО.

В июне 1962 года Макнамара в речи в Энн-Арбор (Мичиган) выдвинул концепцию контрсилы: «Главная задача в случае ядерной войны… состоит в уничтожении вооруженных сил противника, а не гражданского населения. Однако в крайнем случае даже в случае внезапного массированного нападения со стороны неприятеля у союзников есть резервная ударная мощь, достаточная для уничтожения вражеского общества».

Разработанная в президентство Кеннеди доктрина «гибкого реагирования» предусматривала и определенные стадии развития глобального неядерного конфликта в Европе, если бы таковой случился между войсками Организации Североатлантического договора и Организации Варшавского договора. Американские теоретики полагали, что в неядерном конфликте в Европе обязательно должна возникнуть стадия «неядерной паузы», непосредственно предшествующая применению ядерного оружия. Во время такой паузы, как думали разработчики доктрины «гибкого реагирования», стороны конфликта могли бы взвесить все риски ядерной эскалации и, возможно, отказаться от применения ядерного оружия. Скорее всего, и в данном случае мы скорее имеем дело с пропагандой, направленной на обработку прежде всего американской общественности. Вряд ли в Пентагоне так уж сильно заблуждались насчет качеств советских политических лидеров (военные в СССР самостоятельной роли никогда не играли) и всерьез полагали, что они, в случае начала мировой войны, будут соблюдать «джентльменские соглашения» о «неядерной паузе».

Для того, чтобы уменьшить риск возникновения третьей мировой войны, администрация Кеннеди стремилась также к наращиванию обычных вооружений в Европе, чтобы у советских лидеров не появилось соблазна совершить быстрый марш к Атлантике. И до Кеннеди, и после его президентства американское военно-политическое руководство значительно преувеличивало реальную боевую мощь Советской армии, не учитывая низкий уровень подготовки основной части личного состава и значительные недостатки в командовании и средствах управления. Тут надо еще оговориться, что представители американского ВПК, включая ЦРУ и Пентагон, нередко сознательно преувеличивали советскую военную мощь, чтобы добиться дополнительных бюджетных ассигнований. На это обратил внимание еще Эйзенхауэр, который и ввел в оборот сам термин «военно-промышленный комплекс». Тем не менее Айк не слишком высоко оценивал боевую мощь обычных вооруженных сил СССР, без ракетно-ядерной компоненты.