Текст книги "Экономика России на распутье…"

Стагфляция в период российского кризиса

С октября 2008 г., когда рост общественного производства прекратился, стала расти безработица, а инфляция в годовом выражении превысила 12%, Россия вступила в полосу полноценного финансово-экономического кризиса, характеризующегося стагфляцией.

Стагфляция – это новый экономический феномен, появившийся в конце 1960-х – начале 1970-х гг. Он характеризует своеобразный и крайне противоречивый процесс, когда стагнация или спад производства и связанный с этим рост безработицы происходят в условиях значительного роста цен – в условиях повышенной инфляции.

С позиций предшествующей экономической теории такое сочетание выглядит неожиданным, несуразным, казалось бы, невозможным. Во все предшествующие времена кризис был связан со снижением цен, поскольку в период кризиса предложение товаров всегда превышало спрос и кризисы не случайно назывались кризисами перепроизводства. Но в начале 1970-х гг. стагнация и кризис в США совпали с резким ростом цен на нефть после перебоя в поставках нефти в 1973 г. Нефть подорожала в 4 раза. Из-за засушливого лета был крупный неурожай продовольствия, и оно тоже подорожало, цены на зерно удвоились. Усилилось влияние монополий на цены, не допускающего их снижения. Инфляция подстегивалась в США и огромным дефицитом госбюджета из-за проводимой войны во Вьетнаме. В тот период цены в США в отдельные годы росли по 10 и более процентов при застое или даже снижении производства и росте безработицы. Власти США были вынуждены пустить в ход печатный денежный станок, и курс доллара по отношению к другим валютам из-за высокой инфляции стал падать.

Стагфляция в США продолжалась до начала 1980-х гг. и привела к значительному падению темпов экономического развития и США, и мира в целом. Если в 1960-е гг. до стагнации мировая экономика росла по 5% в год, то в последующие десятилетия ее темпы снизились до 3%, – да и то, главным образом, за счет роста экономики развивающихся стран.

Стагфляция значительно ухудшила материальное благосостояние американского народа, который не выбрал сначала президента Г. Форда на второй срок, а потом и сменившего его президента Д. Картера тоже не выбрал на второй срок. Но в отличие от Форда, который не мог за свое президентство преодолеть стагфляцию, Картер доверил это дело новому руководителю Федеральной резервной системы США Полу Волкеру, который ценой неимоверных усилий, болезненных и для населения, и для бизнеса Америки, сумел радикально снизить инфляцию и тем самым преодолеть стагфляцию. А Картер поплатился за это постом Президента.

Заметим, что в первой фазе современного финансового кризиса в США и других развитых странах инфляция усилилась. В отдельные месяцы в США в годовом исчислении она даже превышала 4%, против обычного роста инфляции в США в 1–1,5%. Инфляция в первой половине 2008 г. стимулировалась резким повышением цен на нефть, а перед этим в США наблюдался ипотечный бум с возрастающими ценами на жилье и арендной платой, что тоже подстегивало цены. По мнению части экономистов, было весьма вероятным перерастание этой возросшей инфляции в первый период кризиса в стагфляцию. Однако этого не произошло.

Казалось бы, ситуация в США в 2007 г в какой-то мере напоминала ситуацию в США в начале 1970-х гг. в преддверии стагфляции: повышение цен на нефть, плохой урожай и повышение цен на продовольствие, огромные военные расходы США в Афганистане и Ираке и возрастающий дефицит госбюджета с необходимостью печатать деньги для его покрытия, повышающиеся цены на жилье и арендную плату.

Однако в этот период в США наблюдалось более жесткое антимонопольное законодательство, а главное, активная антиинфляционная позиция Федеральной резервной системы, которая в предшествующий период накопила значительный опыт поддержания инфляции в США на предельно низком уровне – один, максимум два процента, чего не было в 1970-х гг. Политика Федеральной резервной системы очень жестко была направлена против развития инфляции. По примеру Федеральной резервной системы центральные банки других развитых стран стали снижать ставки рефинансирования, предприняли специальные усилия, чтобы сократить потребление нефти и не дать высокой цене на нефть сильно повлиять на общий уровень цен.

И поэтому финансовый всплеск инфляции в США и в других развитых странах до 3–3,5% в год не привел к стагфляции. Этот тренд, как говорилось, удалось переломить. Со своей стороны, кризисная ситуация и связанное с ним значительное снижение производственных цен вызвала в США и Западной Европе даже дефляцию – сокращение потребительских цен.

Заметим, что Китай в своей антикризисной деятельности больше идет по западному пути, проводя снижение инфляции и процентных ставок, пытаясь удержать экономику в зоне активного роста. Судя по прогнозируемым темпам социально-экономического развития, Китаю это в определенной мере удастся. В прошедшие месяцы 2009 г. Китаю удалось добиться даже небольшого – по 1–1,5% – снижения розничных цен вместо их повышения на 6,5% в 2007 г. накануне кризиса и довести прирост ВВП во II квартале 2009 г. до 7,9%.

В России все произошло иначе. Все последние годы Россия оставалась страной с крайне высокой инфляцией, которая к тому же увеличилась с 9% в 2006 г. – это самый низкий показатель инфляции в последние 20 лет в России, до 11,9% в 2007 г. и 13,3% в 2008 г. Озабоченные проблемами преодоления финансового кризиса, тяжелых финансово-экономических последствий снижения цен на нефть и газ в 2–3 раза, заботой о плавном, а не резком подорожании доллара, – все эти новые проблемы, по-видимому, отвлекли правительство и Центральный банк от вопросов инфляции, и они никаких специальных мер в этой области не предприняли. Напротив, в попытке предотвратить начавшийся отток капитала и обесценение рубля, Центральный банк пошел на повышение ставки рефинансирования сначала до 11, а потом и до 13%. Процентные же ставки за кредит в коммерческих банках сначала дошли до 16–18%, а потом во многих случаях зашкалили за 20%. Все это не снизило, а подхлестнуло инфляцию. Если в октябре-ноябре 2008 г. Минэкономразвития хотело удержать в 2009 г. рост потребительских цен в пределах 10%, то в своем прогнозе на январь оно наметило ориентир инфляции в 13%. И это – в условиях значительного снижения производственных цен, которые, например, за январь–сентябрь 2009 г. были ниже соответствующего периода 2008 г. на 7,4%.

Когда пишутся эти строки, наступил октябрь, и вот в течение года Россия находится в состоянии кризиса – идет сокращение производства практически по всем направлениям при значительном росте безработицы и двухзначное в годовом выражении увеличение розничных цен.

А можно ли было не допустить стагфляцию и во второй половине 2008 г., осуществить целый комплекс серьезных мер по значительному сокращению инфляции и предотвращению стагфляции? Был ли такой шанс? Я думаю, что такой шанс был.

В своих рассуждениях я исхожу из того, что хуже стагфляции в экономике ничего нет. Может быть, гиперинфляция еще хуже, но, слава Богу, сейчас она нам не грозит. Поэтому мне казалось, надо стремиться уйти от стагфляции любой ценой.

При этом нужно принять во внимание, что в России, впрочем, как и в других странах, складываются благоприятные условия для подавления инфляции.

Во-первых, произошло значительное снижение мировых цен на нефть и газ в сравнении с 2008 г., а так же на металлы и другие материалы. Серьезно сократились цены на продовольствие в связи с высоким урожаем и 2008 и 2009 гг. В результате общий уровень производственных цен (в отличие от потребительских) в сентябре 2008 г. снизился на 5%, в октябре – на 6,6%, в ноябре – на 8,4% и в декабре 2008 г. еще на 7,6% по отношению к предшествующим месяцам, а в целом (за сентябрь–декабрь) – на 25%. Снижение промышленных цен продолжалось и в январе-марте 2009 г. Поскольку в январе-августе эти цены увеличились в целом за 2008 г. (декабрь 2008 г. к декабрю 2007 г.), оптовые цены снизились на 7%. При этом в первые три квартала 2008 г. они повысились на 18%, а в 2007 г. увеличились даже на 25%.

Государство могло предпринять серьезные усилия для того, чтобы привести розничные цены в соответствие со сниженными издержками и даже подхлестнуть этот процесс, снизив, например, акцизы на бензин и на ряд других товаров.

В России в период перехода к рынку не удалось сформировать настоящей конкурентной среды. Она существует только в нескольких областях – в пищевой промышленности, в сотовой телефонной связи и некоторых других. Но во многих отраслях сохраняется высокая монополизация и отрасли часто при попустительстве государства поддерживают завышенные цены, слабо реагируют или реагируют позднее при снижении издержек.

Цены на нефть, как известно, заметно сократились. В связи с этим цены на бензин в США, в других странах снизились в 1,5–2 раза. А в России они снизились только на 20%, и массовый бензин для автомобилей сейчас стоит около 60 центов. В США соответствующий бензин стоит меньше 50 центов. При этом США половину нефти завозят из других стран, и поэтому издержки на нефть в США существенно выше, чем в России. Россия – крупнейший производитель и экспортер нефти с относительно низкой ее себестоимостью. Во всех нефтедобывающих странах, кроме России, цена на нефтепродукты намного ниже, чем в США. Я даже не говорю о нефтедобывающих странах Ближнего Востока, где бензин в нашем понимании стоит копейки. Если бы наше государство хотело избежать стагфляции, оно бы содействовало снижению цен на дизтопливо и бензин по крайней мере в 2 раза, снижению цен на продовольствие в связи с хорошим урожаем и низкими издержками, резкому снижению цен на жилье, где монополизация и стремление удержать высокие цены со стороны местных властей особенно велико.

Кроме снижения общего уровня цен производителей в период кризиса как основы для сокращения инфляции, отметим и другие благоприятные моменты. На наш взгляд, главной причиной высокой инфляции в период подъема российской экономики, особенно в 2007–2008 гг., был огромный рост государственных расходов, финансируемых через консолидированный бюджет, включая внебюджетные государственные фонды. Консолидированный бюджет вместе с указанными фондами составляет около 40% валового внутреннего продукта России, через который в народное хозяйство впрыскивается ежегодно астрономическая масса денежных средств, поскольку расходы бюджета росли по 35% в год.

С другой стороны, форсировано увеличивались кредиты российских банков, которые составляли около 20% валового внутреннего продукта. За 2006 г. объем кредитов вырос на 46%, а за 2007 г. даже на 51%.

Если к этим суммам добавить большой рост денежной массы в связи с оплатой Центральным банком возрастающих золотовалютных резервов (в 2007 г. ЦБ купил 170 млрд долларов, а за январь-август 2008 г. – еще около 130 млрд долларов), то понятно, что никакое сжатие денежной массы со стороны Центрального банка не поможет избежать инфляции. Денежная масса М2 в 2006 г. увеличилась на 49% и в 2007 г. на 48%, в то время как ВВП увеличивался на 7–8%.

Теперь в условиях кризиса и резкого снижения нефтегазовых и других доходов госбюджета расходы бюджета не будут расти, даже при замещении выпадающих расходов средствами из Резервного фонда. По расчетам Министерства финансов, в связи со снижением цен на нефть и газ и сокращением других налоговых поступлений в бюджет из-за кризиса размер бюджета сократится на 4,2 трлн рублей, а из Резервного фонда общим объемом 4,7 трлн рублей намечено выделить для компенсации 2,7 трлн рублей. Поэтому размер доходов бюджета значительно сократится, из профицитного бюджет станет дефицитным. С учетом инфляции в реальном выражении расходы бюджета 2009 г. будут ниже, чем в 2008 г., а бюджета 2010 г. – ниже 2009 г.

Для инфляции ключевой вопрос о размере этого дефицита и способах его покрытия. Можно было бы пойти на серьезное сокращение ряда статей бюджета, чтобы не допустить увеличения дефицита бюджета свыше 3–5%. 3% – это, как известно, норма зоны евро в Европейском союзе, которая позволяет осуществлять безинфляционное развитие в соответствующих странах (уровень инфляции 1–2%). Судя по всему, Правительство не пошло на столь значительную экономию бюджетных расходов и собирается оставить дефицит бюджета в 7–8%, что может вызвать дополнительную инфляцию. Но в США и Еврозоне дефициты бюджета превышает 10% ВВП и идет дефляция. Значит, и инфляция из-за дефицита бюджета в России отнюдь не неизбежна.

Из-за сокращенной ликвидности банков и запредельных уровней процентов, из-за повышенных рисков невозврата кредитов общий размер кредитования банков за прошедшие месяцы 2009 г. не растет. Не ожидается также сколь-нибудь заметных приростов золотовалютных резервов, для приобретения которых Центральному банку придется печатать новые деньги.

Все эти факторы с учетом кризисной обстановки привели к сокращению денежной массы в обращении. Расширенная денежная масса (М2), достигнув максимума в сентябре 2008 г. – 14 530 млрд рублей, стала уменьшаться до 13 226 в декабре 2008 г. (сокращение на 4,5%), до 11 991 – в феврале 2009 г., когда был достигнут ее минимум (сокращение на 16,3%), до 12 339 в мае (сокращение на 2,6%) и 13 121 млрд рублей в августе 2009 г. (сокращение на 4,8%).

А ведь прошел целый год – и за год правительство и Центральный банк ничего не сделали для снижения инфляции.

При этом наличная масса денег (МО) сократилась с максимума в октябре 2008 г. в 3904 млрд рублей до минимума в 3278 в апреле 2009 г. (снижение на 16%) и до 3550 млрд рублей в августе (снижение на 9%).

Сократился объем и безналичных средств, максимум которых отмечался в сентябре 2008 г. – 10 643 млрд рублей до 9433 в декабре 2008 г., и минимума в феврале 2009 г. – 8678 (снижение на 18,4%) и до 9571 млрд рублей в августе (снижение на 10%). Кстати, в годы подъема экономики денежная масса в России за год увеличилась на 45–50%. Это, разумеется, серьезно затрудняло борьбу с инфляцией, которую, увы, наши центральные органы государства проиграли, что называется, «всухую».

Таким образом, и с точки зрения предложения денежной массы происходят радикальные сдвиги, которые создают условия для подавления инфляции. Даже относительно небольшое снижение инфляции в условиях кризиса, когда все стараются сберегать денежные средства, и банки, нуждающиеся в ликвидности, предлагают высокие ставки депозитов, скорость оборота денег можно замедлить, что тоже будет содействовать дальнейшему сокращению инфляции. В этом же направлении действует и отток капитала из России. Он подстегивает снижение инфляции. Такое уникальное сочетание факторов, облегчающих курс на радикальное снижение инфляции, вряд ли повторится.

В условиях кризиса странно выглядит государственная директива о повышении цен на газ и электроэнергию и объяснение этого желанием подтянуть российские цены на газ и электроэнергию до общеевропейского уровня. Зачем России, стране с самыми дешевыми и эффективными топливно-энергетическими ресурсами, подтягивать цены до европейского уровня, то есть до уровня стран, которые не могут обеспечить себя топливными ресурсами и вынуждены их транспортировать издалека, в том числе и в виде более дорогого сжиженного газа? Добыча нефти и газа европейскими странами – Норвегией, Великобританией и др. – в основном ведется в тяжелых условиях с морских платформ, что делает эту нефть и газ в разы дороже в сравнении с российской нефтью, добываемой на суше. Самое плохое, что директива государства по повышению цен дала сигнал монополизированным компаниям России поддерживать завышенный уровень цен, а иногда даже его поднимать.

Когда мы говорим, что упустили шанс придавить инфляцию в благоприятных для этого условиях, вызванных кризисом, мы имеем в виду и не совсем обоснованную, мягко выражаясь, меру Центрального банка, дважды повысившего ставку рефинансирования, доведя ее до 13%, то есть до уровня инфляции.

Заметим, что с целью снижения инфляции центральные банки других стран, прежде всего Америки и Японии, снизили учетную ставку ниже уровня инфляции. В Америке в 2008 г. инфляция составила 3,8%, а Федеральная резервная система снизила ставку рефинансирования почти до нуля. И это явилось одной из убедительных причин сокращения инфляции в США до дефляции буквально за несколько месяцев.

Повышение ставки рефинансирования в России иногда объясняют необходимостью сдерживать спекулятивные атаки на рубль в связи с его падением по отношению к доллару. Но Центральный банк сам расширил коридор колебаний рубля к бивалютной корзине, и курс рубля за доллар довольно быстро с 23,5 рублей дошел до 37 рублей. Повышение процентной ставки Центральным банком дало сигнал другим банкам предельно повысить свои процентные ставки, что резко ухудшило для попавших в кризис предприятий условия для развития. Они не могут теперь по-настоящему пополнить оборотные средства и вынуждены снижать производство. Они не могут перекредитоваться, чтобы отдать долги, в том числе зарубежным инвесторам. При столь повышенных ставках люди практически прекратили брать ипотечные кредиты, кредиты на покупку автомашин. И это стимулировало сокращение и объемов жилищного строительства, и производство автомобилей, которое сократилось на рекордную величину среди стран мира. Одним словом, повышение ставки рефинансирования, на наш взгляд, усугубило, а не ослабило кризис.

Если использовать весь арсенал имеющихся у государства средств и выдвинуть в свое время задачу преодоления стагфляции как главное направление усилий государства в период кризиса, то, на мой взгляд, можно было бы придавить розничные цены, скажем, до 5–7%, уже в 2009 г. и до 3% в 2010 г.

Увы, мы, по-видимому, уже во многом упустили этот шанс. Но все же многое здесь можно и нужно делать незамедлительно.

Чем грозит нам стагнация? Главное – она крайне затруднит и осложнит выход из кризиса. Со всей наглядностью трудности преодоления стагнации продемонстрировали США в 1970–1981 гг., о чем выше было немного сказано.

Мы можем обратиться и к собственному опыту стагфляции. Наш 9–10-летний глубочайший социально-экономический кризис 1990–1998/1999 гг. весь сопровождался высочайшей инфляцией. Некоторое исключение, пожалуй, составил только 1997 г., когда, казалось, кризис стал перерастать в депрессию и удалось сбить инфляцию до 11% в год. Однако последовавший за ним финансовый кризис 1998 г., наложившийся на этот общий кризис, опять привел к взлету цен на 84% в 1998 г. Кризис длился 9–10 лет – это, пожалуй, мировой рекорд продолжительности кризиса в какой-либо крупной мировой стране, потому что была стагфляция, при которой выйти из кризиса долго не удавалось.

Этот кризис оказался много короче у других постсоциалистических стран – Польши, Венгрии, балтийских стран, например, которые 1–2 года посвятили борьбе с инфляцией, привязав собственную валюту к курсу доллара и путем очень жестких мер, идя на депрессию, рост безработицы, снижение реальных доходов, им удалось снизить инфляцию до 4–5% в год, преодолеть стагфляцию и постепенно создать предпосылки для экономического роста. Россия на столь крутые непопулярные и социально опасные меры по борьбе с инфляцией не решилась. Перед ней был опыт ряда постсоциалистических стран, когда в период жесткой борьбы с инфляцией и социальных обострений менялись правительства, президенты, но зато страна выбиралась из тисков кризиса. У передовых постсоциалистических стран кризис, начавшийся в 1990 г., длился до 1993, иногда 1994 г., но никак не до 1998–1999 гг., как в России. Мы задержались в сравнении с этими передовыми странами из-за стагфляции аж на пять долгих лет. Поэтому наш ВВП достиг уровня 1989-го, докризисного года только в 2007 г., в то время как в Польше, Венгрии, Чехии, Словакии, Словении это произошло еще в 1990-е гг., а в балтийских странах в первые годы нового века.

Россия стала выходить из кризиса довольно резко и успешно с 1999 г. по экономическим показателям и с 2000 г. по социальным показателям благодаря двум факторам: первое – накопленному восстановительному эффекту после глубокого кризиса; во-вторых, и это, пожалуй, было главным, благодаря четырехкратной девальвации рубля по отношению к доллару, когда после дефолта 1998 г. Центральный банк, не имея резервов и возможностей для регулирования курса, перешел на рыночный плавающий курс, и доллар по отношению к рублю к концу 1998 г. достиг 25 рублей за доллар против 6,2, искусственно поддерживаемого Центральным банком до дефолта 17 августа 1998 г. При этой четырехкратной девальвации внутренние цены повысились только на 84%. Так что по отношению к стоимости потребительских товаров удорожание доллара составило 2,2 раза. В результате этого импорт сократился с 72 млрд долларов в 1997 г. до 58 млрд в 1998 г. и 40 млрд в 1999 г. Как видно, сокращение импорта составило 1,8 раза, в том числе из дальнего зарубежья более чем вдвое. В 1999 г. розничные цены выросли еще на 36% в дополнение к 84% в 1998 г. и, таким образом, их общее повышение составило 2,5 раза. Так что удорожание доллара по отношению к внутренним ценам на потребительские товары сократилось с 2,2 до 1,6 раза. Импорт при этом составил 45 млрд долларов и вырос, в основном, за счет дополнительного импорта из стран СНГ, в то время как импорт из дальнего зарубежья продолжал пребывать в стагнации. Он несколько приподнялся в 2001 г., когда импорт составил 54 млрд долларов (напомню, что в 1997 г. он был 72 млрд). При этом в 2000 г. цены поднялись еще на 20%, то есть в 3 раза по сравнению с 1997 г. и соответственно удорожание доллара по отношению к товарам составило уже только 1,3 раза. Импорт в полной мере начал восстанавливаться в 2002 г., достигнув 61 млрд, и полностью восстановился только в 2003 г. – 76 млрд, когда он даже немного превысил уровень 1997 г.

Я специально привел этот ряд цифр, поскольку в период современного финансово-экономического кризиса тоже происходит рыночная девальвация рубля. Уже к началу февраля 2009 г. курс доллара превысил 36 рублей или поднялся на 55% по сравнению с курсом рубля полгода назад (1 доллар = 23,5 рубля). Удорожание доллара по отношению к ценам на внутреннем потребительском рынке составило почти 40%, то есть даже больше, чем в 2000 г. А это значит, что нас ждет существенное сокращение импорта, особенно из дальнего зарубежья. За январь–сентябрь 2009 г. по отношении к 2008 г. импорт сократился почти на 46%. И импортозамещение может стать важным фактором для выхода из кризиса.

Сокращение импорта в значительных размерах освобождает ниши для российских товаров. В период кризиса произошло сокращение производства, например в отраслях промышленности пока на 15–20%, мощности загружены только на 51%. Их должно хватить, чтобы произвести дополнительно отечественных товаров для заполнения потребительских ниш, откуда ушел импорт. Напомню, что в кризис 1998–1999 гг. импортозамещающие отрасли увеличились на 16% в 1999 г., а в 2000 г. еще на 14%.

Девальвация рубля сделала также сверхприбыльным экспорт, и это резко ускорило рост черной и цветной металлургии в 1999 и 2000 гг. до 15 и 11% в год, угольной и газовой промышленности (до 9 и 5% в год), а в 2000 г., после повышения экспортных цен на нефть, возросла и нефтедобыча – до 6%. В результате рост промышленного производства составил 11% в 1999 г. и 11,9% в 2000 г.

В этот финансово-экономический кризис вряд ли станет возможным даже подобие таких темпов. Однако не исключено, что импортозамещающие отрасли в конце 2009 и 2010 гг. могут вырасти, например, на 6%, а добывающие отрасли, с учетом роста их прибыльности из-за девальвации рубля – на 2% (без учета возможного роста цен на нефть и газ). Если же цены на нефть и газ поднимутся, скажем, с 60–70 в настоящее время до 80–90 долларов (в октябре они достигли 80 долларов), то тогда рост добывающих отраслей может удвоиться, а главное, заметно возрастет, – примерно, на 60 млрд долларов российский экспорт. Рост промышленности, например, на 4% в результате импортозамещения и роста экспорта, вероятно, обеспечит рост ВВП с учетом небольшого увеличения сферы услуг на 3%.

Главный тормоз импортозамещения – высокая инфляция, которая за 2–3 года сведет на нет конкурентные преимущества отечественного производства перед импортом. В результате – импорт вернется. Именно так случилось в 2001–2003 гг., когда импортозамещающие отрасли, натолкнувшись на конкурентоспособный импорт, резко затормозили свое развитие. Их темпы с 14– 16% в 1999–2000 гг. снизились до 3–5% в 2001–2002 гг. И в связи этим, несмотря на ускорение экспорта, прирост промышленности снизился с 11,9% в 2000 г. до 4,9% в 2001 и 3,7 в 2002 г.

Выше уже говорилось, что в отличие от 1998 г., когда в ходе девальвации рубля курс доллара тогда вырос по отношению к возросшей стоимости отечественных товаров в 2,2 раза в сравнении с 30-процентным в современных кризисных условиях. Вдвое, втрое меньшая девальвация рубля в нынешнем финансово-экономическом кризисе в сравнении с кризисом 1998 г. может не позволить без дополнительных мер серьезно развить импортозамещение и экспорт. Поэтому было бы целесообразно для ускоренного выхода из кризиса со стороны государства дополнительно стимулировать импортозамещение и экспорт, прежде всего экспорт готовой продукции с высокой добавленной стоимостью и экспорт инновационной продукции, что позволило бы, в частности, диверсифицировать экспортную структуру. Для импортозаменяющих и экспортных предприятий особое значение будет иметь получение от госбанков необходимых кредитов с приемлемой кредитной ставкой.

Здесь можно было бы в новых условиях современной России использовать с необходимой корректировкой опыт индийского правительства, которое еще в начале 1990-х гг. приняло широко известное постановление о поощрении экспорта готовых товаров из Индии, установив налоговые и таможенные льготы для этого экспорта. С другой стороны, можно было бы подхлестнуть и импортозамещение, также предоставив льготы, прежде всего налоговые и таможенные.

Таким образом, выходу России из кризиса может помочь, во-первых, девальвация рубля и в связи с этим сокращение импорта из дальнего зарубежья и высвобождение соответствующих ниш потребления, которые смогут быть заняты отечественными товарами. Девальвация рубля также стимулирует развитие отечественного экспорта.

Во-вторых, оживление мировой экономики увеличит спрос на нефть, газ, сырье и материалы, являющиеся основными предметами российского экспорта, поднимет на них цены, что увеличит приток валюты в страну, которая также может быть использована для выхода из кризиса.

В-третьих, оживление нашей экономики после кризиса должно быть обязательно закреплено серьезной борьбой с инфляцией и при ее сокращении позволит снизить кредитные ставки и улучшить финансирование промышленности и других отраслей реального сектора, что дополнительно ускорит экономический рост. Со сниженными процентными ставками лучше будет обеспечиваться ипотечное строительство жилья и приобретение автомобилей, что тоже даст толчок экономическому развитию.

Совершенно по-иному будет работать механизм по выходу из кризиса в других странах с низкой инфляцией. Там ключевое значение, как известно, имеет снижение ставки рефинансирования Центрального банка, а за ней и сокращение всех кредитных ставок, что стимулирует, прежде всего, покупку жилья и машин, рост их производства, соответствующих смежных производств и постепенное оживление всего народнохозяйственного комплекса. Экономическое развитие на базе «дешевых денег», которые можно привлечь по низкой процентной ставке, дает возможность в первую очередь ускорить развитие за счет более высокотехнологических отраслей. В отличие от этого импортозамещение, да и дополнительное развитие экспорта во многом будет происходить за счет традиционных отраслей, без специального крена в инвестиционное развитие. Поэтому выход из стагфляции всегда менее эффективен, чем развитие на базе низкой инфляции.