Текст книги "О чем молчат женщины. Как кризис среднего возраста влияет на нас и почему это лучшее время для перемен"

Мистер Роджерс был желанным противоядием от всего, что творилось в нашей жизни в тот период. Может, поэтому он нам до сих пор так дорог. Его биография «Добрый сосед: жизнь и работа Фреда Роджерса» (2018) попала в список бестселлеров по версии «Нью-Йорк Таймс». Документальный фильм «Будешь моим соседом?» стал неожиданным хитом лета 2018 г., когда было объявлено, что начались съемки фильма «Прекрасный день по соседству» и что мистера Роджерса в нем сыграет достояние нации, Том Хэнкс.

Валери, которая в детстве так боялась ядерной войны, выросла, сейчас ей 44 года. Она пытается «искать тех, кто помогает», анализируя свою жизнь: перечисляет, что в ее ситуации есть хорошего, находит свои сильные стороны. Тем не менее она часто плачет. И не может точно сказать почему. Ей нравится район в г. Энкоридж, куда она вернулась, когда получила степени бакалавра гуманитарных наук и магистра изящных искусств. Недавно она взяла собаку из приюта, которую холит и лелеет[11]11
  Дэвид Седарис писал, что в среднем возрасте люди повернуты на двух вещах: на своем питании и на своих собаках. David Sedaris, ”Leviathan”, New Yorker, January 5, 2015.


[Закрыть]. Валери работает составителем заявок на предоставление грантов. Женщина купила себе дом в активно развивающемся историческом районе. У нее хорошие друзья. Так почему же Валери так тяжело?

Может быть, из-за того, что последние двадцать лет она борется с клинической депрессией? Может, дело в том, что она отказалась от детской мечты о творчестве? Может, дело в близящемся климаксе и скачущих гормонах? Может, в том, что ей надо заботиться о больной матери? В стрессе на работе? В ремонте дома? В том, что в 65 лет она все еще будет выплачивать кредиты на образование? Что у нее заболевание щитовидной железы? Что она набрала вес? Что она завидует подругам, когда видит у них в Instagram, что они могут позволить себе путешествовать и ходить в кафе? Или просто дело в том, что она постарела и жизнь сложилась не так, как Валери надеялась? Эти мысли роятся в ее голове и по пути на работу и с работы, и когда она смотрит в окно своего офиса пасмурными зимними днями на Аляске.

«Мне сорок четыре года, – говорит Валери. – И я спрашиваю себя: ”Что я успела сделать? Оставила ли я какой-то след после себя?” Уж точно я не сумела сделать всего того, о чем мечтала, когда была ребенком. Если отставить в сторону то, о чем пишут в книге ”Тайна” [о том, что мысль управляет материей], я не думаю, что успею за оставшиеся мне годы воплотить кое-что из своих желаний. Я пытаюсь примириться с тем фактом, что не всем дано изменить мир и, конечно, нельзя воплотить все мечты».

Проблема Валери, судя по всему, не столько психологическая, сколько экзистенциальная. «Я уже, в принципе, примирилась с тем, что мое имя знают только друзья», – сказала она мне. Женщина чувствует себя невидимкой, но она нечасто об этом говорит, потому что не хочет показаться неблагодарной. «Мы женщины, так что окружающие всегда будут считать, будто мы необоснованно жалуемся. На любую нашу фразу с негативной окраской нам тут же ответят, что надо ценить то, насколько хорошо мы живем. Так что мы делаем что в наших силах. Красим волосы. Рисуем стрелки подводкой для глаз. Пытаемся жить настоящим моментом, а потом неизбежно чувствуем разочарование, когда люди все равно смотрят мимо нас».

Валери старается во всем видеть плюсы. Убедить себя, что развод родителей и финансовые трудности, которые преследуют ее всю жизнь, сделали ее сильной и выносливой.

«Мы росли в состоянии куда большей неуверенности, чем нынешние поколения, но в то же время нам привили самостоятельность. Так что мы знали, что можно и чего нельзя. Мы понимали, какими будут последствия наших действий, куда лучше, чем нынешние дети, вокруг которых мамочки оборачивают все пупырчатой пленкой… Нынешним женщинам за сорок куда лучше живется, чем зрелым женщинам в 1903 году. Благодаря современным технологиям наш быт стал намного проще. После сорока мы не выглядим как Хранитель склепа».

Судя по этому монологу, женщина пытается уговорить себя радоваться тому, что ей за сорок, хотя на самом деле ей совсем не радостно.

У меня из головы не идет одна фраза. Я порой играю в покер, и когда за партией в семикарточный стад наш сдающий переворачивает последнюю дрянную карту паршивой комбинации, у него есть присказка: «Нет определенных средств к существованию».

Это выражение употребляется в законодательных документах о бездомных, и непонятно, почему мой знакомый применяет его за игрой в покер. Но эта фраза в точности описывает то, какие карты достались многим женщинам поколения икс: тревоги, семейные и должностные обязанности, ощущение, что время на исходе. Может, позже нам попадутся и хорошие карты, но при том, сколько на столе слабых карт, вполне возможно, что хорошие уже не спасут положение.

Валери самостоятельно скопила на собственный дом. Работа ее состоит в том, чтобы помогать людям. Она преданная дочь.

Келли тоже есть чем гордиться: она вырастила троих детей, притом что у одной дочери повреждение мозга. У нее крепкий брак.

И все же обе женщины, которым в юности внушили нереалистичные ожидания и которые постоянно натыкаются на бессчетные препятствия, видят только то, чего у них нет. У одной есть семья, но нет карьеры. У другой успешная карьера, но она не нашла себе спутника жизни. Они не сбросили достаточно килограммов, не скопили нужную сумму на старость, не внесли значительного вклада в развитие человечества.

Того, что вы вырастили детей, уже должно быть достаточно! Или того, что у вас есть карьера. Или уже того, что вы не стали серийным убийцей. Но почему-то для женщин этого поколения вера в то, что девочки могут добиться чего угодно, превратилась в директиву, что они обязаны делать все и сразу.

Одна женщина поколения икс сказала мне, что у элитного женского колледжа, где она училась, был такой девиз: «Даем образование перспективным женщинам, чтобы они стали выдающимися». С тех самых пор она все думает, выполняет ли она это обещание, достаточно ли выдающаяся ее жизнь.

В лекции об уязвимости на конференции TED Брене Браун, профессор социальной работы в Хьюстонском университете, описывает установку, которую дали нам, когда мы были маленькими девочками, и как эта установка на нас подействовала. «Для женщин, как ни прискорбно: делай все. Делай идеально. И не смей показывать, что ты вспотела. Я не знаю, сколько духов [Enjoli] было куплено благодаря той рекламе, но я уверен, что она продала множество антидепрессантов и успокоительных».⁵⁰

Брене Браун говорит, что женщины выбирают один вариант из трех: избегают стыда (съеживаются), движутся навстречу стыду (чрезмерно стараются) или действуют против стыда (пытаются заставить другого человека почувствовать стыд)¹⁰⁵.

В любое время женщине тяжело жить с представлением о том, что она «недостаточно хороша», говорит Брин Чафин ¹⁰⁶, психотерапевт Бруквудского центра психотерапии в Атланте.

«”Средний ребенок” – это предельно точная метафора, – замечает Чафин о поколении икс. – Вы можете запутаться и получить очень мало поддержки». Чафин утверждает, что многие женщины в зрелом возрасте «тревожатся постоянно». Провоцировать тревогу у поколения икс могут семейные отношения, общество в целом, соцсети, политика и старение. Результат – осуждение, вина и стыд.

«Когда женщины чувствуют стыд, – рассказывает Чафин, ссылаясь на работу Брене Браун о ”щитах от стыда”, – они либо начинают лихорадочно трудиться, либо закрываются, либо срываются». Те, кто лихорадочно трудится, могут войти в категорию лиц с поведенческим типом А (у которых высока вероятность сердечно-сосудистых заболеваний). Эти беспокойные женщины все время пытаются все успеть и «обычно чувствуют укол самокритики, что у них не получается все сделать хорошо. В результате видим порочный круг: женщины не покладая рук трудятся, чтобы избежать стыда, а потом провал, опять стыд и так далее».

Чафин предлагает таким женщинам задать самим себе вопросы, которые призваны подарить им чувство освобождения от невыполнимых обязательств: «Можете ли вы сделать что-либо, чтобы изменить ситуацию? Можете ли посмотреть на нее под другим углом? Можете ли принять ее как она есть? И просто отпустить?»

Психотерапевт советует женщинам стремиться к «безусловному принятию» – то есть найти способ принимать жизнь такой, какая она есть, а не такой, какой вы ее себе представляли. «Это, пожалуй, одна из самых сложных задач, – говорит Чафин, – безоговорочно принять то, что окружает тебя».

Глава 2
Хандра

«Мы можем легко представить себе вехи, которые у нас впереди. Как будто стоишь на вершине холма и дальше будешь катиться только вниз».

«Когда мне было двадцать с небольшим, жизнь была такой яркой, – вспоминала Холли. – Каждая минута требовала полного внимания. А сейчас я думаю: погодите-ка минуту. Все попросту замедлилось. Дети гораздо меньше во мне нуждаются. Жизнь не кажется такой захватывающей, как когда-то. Куда же оно делось, это чувство? – Для большей выразительности она даже стукнула себя кулаком по бедру. – Мне так нужно вернуть его!»

Я собрала вокруг себя небольшую экспертную группу женщин поколения икс в оживленном баре отеля с видом на Нэшвилл (шт. Теннесси). Холли, в джинсах и яркой спортивной фланелевой куртке, журналистка в сфере образования, – с ней я познакомилась лет десять назад. Ее сестра, Энни, в кедах и с темной помадой на губах, только недавно начала получать деньги за стартап, над которым работала последние пять лет. Их подруга Мелисса в серой водолазке, с убранными в пучок каштановыми волосами, работает в церкви в Теннесси. Всем им сейчас около сорока пяти, у всех есть дети, которых женщины родили в возрасте от тридцати до сорока.

Когда они приехали, я посмотрела на их деликатный макияж, на то, как они с энтузиазмом выпили аперитив, и поняла, насколько они скованные. «Глядите-ка, в кои-то веки мы выбрались из дома!» – ликующе сказала одна из них, и все рассмеялись. Но выпив половину бокалов вина за 11 долларов, они перестали смеяться. Холли призналась, что чувствует оцепенение. Она уже давно работает на одной и той же должности, они с мужем уже так давно в браке, и жизнь ее стала парадом обязанностей и рутины. Она не закрутила роман на стороне, не собиралась купить себе спортивную машину или перевернуть всю свою жизнь – она сделала только этот лаконичный, отчаянный жест: стукнула себя по ноге.

Несколько лет назад Мелисса тоже почувствовала, что топчется на одном месте. Она все делала «как надо»: кормила детей грудью, платила налоги, весь день заботилась о людях в своем районе, а весь вечер – о членах своей семьи. А потом она посмотрела на свою жизнь со стороны и подумала: «Неужели это – моя награда?»

Она поймала себя на том, что циклится на одних и тех же мыслях: «Я больше не хочу здесь работать. Я больше не хочу быть мамой. Я точно больше не хочу быть женой. Я хочу сбежать куда-нибудь на волю».

Холли подхватила:

– Я помню, как точно такие же слова слышала от нашей мамы. Она настолько съехала с катушек, что однажды распахнула дверь, выкрикнула: «Я уезжаю в Мексику и никогда не вернусь!» – а потом хлопнула дверью и уехала куда-то на машине.

– В Мексику? – спросила я.

– Нет, – ответила Холли.

– Конечно, нет, – сказала Энни. – Съездила одна в продуктовый.

«Не разучись веселиться! – однажды посоветовала мне зрелая женщина, когда я училась в старших классах и была по уши в учебе и подработках. – Если разучишься, потом очень сложно научиться опять».

Тогда я не особенно понимала, о чем она говорит, но теперь понимаю.

Когда наши матери поколения беби-бума достигли среднего возраста, они тоже испытывали гормональные перепады, связанные с менопаузой. Когда все стрессы этого жизненного этапа совпадают, как часто бывает, со сложными переменами в организме, некоторые женщины мчатся прочь из дома, хлопнув дверью, некоторые срываются на окружающих, некоторые начинают мечтать, чтобы на них лежало меньше ответственности. Ощущение, что жизнь лишена всяких радостей, в какой-то момент становится основной составляющей среднего возраста для большинства людей. Но что-то в тихих словах Холли о том, что она просто хочет почувствовать былую прелесть жизни, показывает, как одержимость поколения икс идеей, что надо успевать все и делать все идеально, добавляет новое бремя стыда и одиночества. В историях столь многих женщин я слышала бесчисленные вариации на одну и ту же тему: «К этому возрасту мы уже должны были бы решить эту проблему».

«Мне нужно создавать для себя в жизни больше неожиданностей, – сказала мне одна женщина со Среднего Запада. – Потому что я теперь вижу, что меня ждет впереди, и мне это все обрыдло. ”За кого я выйду замуж? Сколько у меня будет детей?” Все эти вехи пройдены. Я все сделала. Теперь я просто отправлю детей в вузы, и мы с мужем будем путешествовать, если сможем себе это позволить. Я не хочу, чтобы мои слова прозвучали мрачно. Я очень люблю жизнь, но пока есть в ней предвкушение и радостное возбуждение, то есть и надежда, так? Я помню, каково это – когда впервые встречаешься с парнем, и это было так волнующе, но я никогда больше этого не почувствую».

Не от одной женщины я слышала примерно то же, что одна из них сказала мне недавно сквозь слезы: «Не поймите меня неправильно: я сама выбрала себе такую судьбу. Но я никогда не думала, что буду себя чувствовать себя настолько среднестатистической».

Если эти женщины сами выбрали для себя такую судьбу, тогда что же произошло? Мы ведь свободно принимали решения – как же получилось, что жизнь стала для нас пресной? Как могут женщины, которые хотели иметь интересную работу и финансовую независимость плюс насыщенную семейную жизнь, находить отражение своих проблем в книге Бетти Фридан «Мистика женственности»[12]12
  Betty Friedan. The Feminine Mystique (1963) – книга, в которой опровергается широко распространенное мнение, что женское счастье состоит в ведении домашнего хозяйства и материнстве. Считается, что книга дала толчок второй волне феминизма. – Прим. пер.


[Закрыть]? Почему они так же, как и их матери, хотят сбежать и почему в итоге ищут эмоционального прибежища в одиночестве посреди супермаркета?

В баре в Нэшвилле мои собеседницы заговорили о том, что их не ценят дома и на работе.

– Это еще одна часть кризиса среднего возраста, – заметила Мелисса. – Когда тебе сорок пять, никто не говорит тебе, что ты потрясающая. Никто. Дети ни за что не скажут спасибо, не оценят твоего труда. На работе никому до тебя нет дела, им важно только, чтобы ты выдавала нужный результат.

Энни, которая в юности встречалась со множеством парней, поддержала тему:

– А если ты привыкла к вниманию со стороны мужчин, то после сорока ничего такого не жди.

– Помню, когда я родила своего первого ребенка, – сказала Мелисса, – то подумала: «Я люблю себя. Я только что родила. Я вытолкнула ребенка из своего тела. Я создала нового человека. Я создала его косточки». Помню, я лежала с малышом и думала: «Я люблю тебя, но еще я люблю себя. Я потрясающая».

А теперь этот же ребенок утром убегает в школу и даже не оборачивается посмотреть, как Мелисса машет ему вслед. Он не благодарил ее за то, что мама перевела его из класса, где учитель постоянно на него орал, не благодарит за помощь с презентацией об активистке Розе Паркс. Он не замечает, что мама положила ему с собой перекус и бутылку воды или что поменяла ему постельное белье. Что одежда, из которой он вырос, сменяется новой. Какая жестокая ирония: ощущение апатии и невидимости, характерное для среднего возраста, часто совпадает с тем моментом, когда наши дети подходят к новому этапу жизни: когда их ждет больше всего перемен, когда они получают больше всего внимания и когда они в высшей степени заняты только собой.

Пока Мелисса рассказывала, я вспомнила, как однажды сидела за компьютером до двух часов ночи, чтобы вовремя сдать работу, а потом мне пришлось проснуться в шесть часов утра, чтобы отвезти сына в школу. Мой ребенок сидел зареванный, потому что к нему не пришла зубная фея. Пока он чистил зубы, я «нашла» банкноту, которая завалилась за его кровать: наверное, зубная фея ее случайно обронила. Но мой сын на это не купился. Этот прекрасный, нежный мальчик, которого я родила, посмотрел на меня, сощурившись, и вернул мне деньги с запиской (орфография сохранена): «ПОЗНА».

У всех собравшихся за тем столиком в баре в Нэшвилле был в жизни какой-нибудь на первый взгляд незначительный эпизод, который показывал: как бы женщина ни старалась, для других этого всегда будет мало – даже для самых близких и родных. У всех нас были истории о том, как мы остались без всякой поддержки.

У Энни была особенно показательная ситуация. Сорокалетие ее мужа пришлось на тот момент, когда она усиленно трудилась над своим стартапом, а дома с няней оставались двое маленьких детей. Энни подарила мужу отдых на горнолыжном курорте в штате Юта. Обычно она оплачивала большинство счетов за коммунальные услуги и транспорт, но у мужа была одна важная обязанность: платить за электричество.

– Ой-ей, – прокомментировали подруги за столом.

– Звонит мне на работу няня, – рассказывала Энни, – и говорит: «Слушайте». А за окном было минус семь. Она говорит: «Слушайте, у нас тут странное дело. Только что выключился свет». И я подумала: «Я знаю почему». Я позвонила Тодду, а он со своими корешами на этих долбаных склонах. Он сказал: «О боже, ладно, ладно, погоди. Я сейчас же позвоню. Я сейчас же позвоню и все оплачу». И знаете что? Если свет уже отключили, по телефону долг погасить нельзя. Нужно ехать в коммунальную службу. И мне пришлось сорваться с работы.

Для Энни этот эпизод символизировал то, что на мужа нельзя положиться. Она разозлилась и превратилась в этакого сержанта-инструктора по строевой подготовке. Когда муж вернулся домой после отдыха, Энни встретила его со списком задач. «Выбери пять обязанностей из списка и выполняй их, – сказала она. – Ты будешь выполнять их хорошо и вовремя» (когда кто-то при мне описывает женщину средних лет как сварливую и постоянно зудящую, я думаю: интересно, какой горный склон фигурировал в ее жизненной истории и повлиял на текущую ситуацию?).

Энни с мужем ходили к психологу. Мужчина-психолог пытался объяснить ей, что мозг Тодда просто иначе устроен. Старая песня о том, что «Мужчины с Марса, женщины с Венеры» (1992), только присыпанные сверху тонким слоем эволюционной психологии.

– [Терапевт] утверждал: «Тодд – мужчина, и поэтому его мозг устроен так: ”Мне надо охотиться и принести добычу!” Поэтому Тодд фокусируется только на одной задаче. А твой мозг, Энни, устроен иначе, как будто ты осталась в хижине.

– А, значит, ты в хижине, отлично, – вставила Холли.

Терапевт сказал ей: «Дети плачут, тебе надо приготовить еду. И еще с тобой в хижине бабушка. Поэтому ты думаешь обо всех этих взаимоотношениях. А еще ты ждешь, когда Тодд вернется с добычей. Единственная задача Тодда – охотиться и принести добычу. Но это идет на пользу всей семье».

Энни сказала, что попыталась говорить с психотерапевтом на его языке. Она ответила: «Мне кажется, что в рамках этой аналогии квитанция за электричество – это олень. И охотник в таком случае должен заплатить за свет. Так что если Тодд охотник, то он плохой охотник».

Для Энни теория семейного психолога звучала так: «Тебе так повезло, Энни, что твой мозг многозадачен! Значит, ты можешь делать все сама».

Мелисса тоже обращалась к психологу. Она пошла, так как заметила, что циклится на мелочах и видит в них знак того, что ее брак на грани распада. Например: «Кровать не застелена. Я просила его застелить кровать. Почему нельзя просто взять и сделать, что просят? Неужели у него так мало любви ко мне, что он даже не может кровать застелить?»

Когда матери Мелиссы исполнилось сорок, дети уже вылетели из гнезда, и мать устроила праздник, накупив украшений с надписью «Божечки, банкет! Кому тут сорокет?» А когда Мелиссе исполнилось сорок, она была беременна, плюс заботилась о больном отце, плюс трое детей, плюс работа на полный день.

В конце концов, Мелисса дошла до предела в 15-ю годовщину теракта 11 сентября. Мелисса была свидетелем трагедии, потому что жила неподалеку от башен-близнецов. Там погиб ее друг. В 2016 г. в годовщину трагедии она целый день провела, размышляя над тем, что произошло и что она видела. Мелисса начала плакать и не могла остановиться.

Ее не покидали мысли о том, как много всего изменилось в тот день – не только в стране, но и в ее собственной жизни: «Десятого сентября все было по-другому. Мир был совсем другой. Я ничего не боялась. У меня не было работы. У меня не было мужа. У меня не было детей. Я сама была другой».

Мелисса последовала совету психотерапевта и дала себе время разобраться со всеми своими чувствами. «Я прошла пятидневную интенсивную программу. Я занималась кикбоксингом, кричала в лесу, гуляла по лабиринту, написала письмо себе 15-летней, поговорила с мамой». Мелисса понимает, что все эти меры кажутся списком из книги по самопомощи, но она собрала все затертые советы, которые только вспомнила, и воспользовалась ими для решения проблемы. И кстати, обнаружила, что многие из них действительно помогают.

Женщина сменила место работы, на какое-то время полностью отказалась от алкоголя, вместо кофе стала пить чай. А еще она перестала ожидать, что ее муж изменится. «Пятнадцать лет я ждала, что он будет привозить домой ужин», – сказала Мелисса. А теперь она примирилась с тем фактом, что он никогда, никогда не будет этого делать.

Да, и что еще помогло ей почувствовать себя более живой: она купила новую машину.

Это ведь самый стереотипный способ избавиться от кризиса среднего возраста: заменить семейный автомобиль на что-нибудь более спортивное.

– Я сдала свой минивэн, – победно заявила Мелисса.

– И что ты купила взамен? – спросила я.

Я подумала, она ответит: Ferrari. Или Ford Mustang. Или Dodge Viper. Кабриолет.

За столом образовалась пауза: все участницы беседы ждали, какую же марку она назовет.

– Toyota Prius, – наконец раскрыла карты Мелисса.

– Не Cadillac? – переспросила Энни, слегка разочаровавшись.

– Нет, – ответила Мелисса.

Снова воцарилось молчание, а потом Энни высказала нашу общую мысль.

– Извини, что я так говорю, – начала Энни, – но Prius – не та марка, которой обычно сглаживают кризис среднего возраста.

– Мало того, этой машине уже десять лет, – добавила Мелисса. – Но, пожалуй, лучше нее я не смогу приобрести.

Энни тоже недавно искала помощи с мучившей ее хандрой. Взяла безбожно много уроков балета, сходила к нескольким врачам.

– Я себя и физически неважно чувствовала. Я знала, что что-то не так с уровнем гормонов. Посетила несколько разных специалистов, чтобы об этом поговорить. Гинеколог мне сказала: «О, ну ладно, у вас обильные месячные, давайте удалим вам матку». Я ответила: «Погодите, давайте без фанатизма, мы же еще не рассмотрели другие варианты».

(Кстати, не только ее врач первым делом предлагает операцию. Согласно одному исследованию, от 18 % операций по удалению матки, ежегодно проводимых в США в случае доброкачественных новообразований, можно было воздержаться ¹⁰⁷).

– А потом один специалист наконец ответил на мои вопросы, потому что назначил нужные анализы крови. На моей первой консультации он сказал: «Медицинские работники уделяют женщинам от сорока до пятидесяти лет недостаточно внимания». Этому врачу было под семьдесят. Он давно уже работает в своей сфере. Он утверждает: «То, что происходит с женским организмом в этом возрасте, определяет то, сколько вы проживете и насколько счастливы вы будете в следующие сорок лет. Ваше тело претерпевает серьезные метаморфозы. Гормональные сдвиги, которые вы ощущаете, имеют большое значение. И они оказывают большое влияние на здоровье женщины впоследствии».

Когда пришли результаты анализов, врач сказал Энни: «У вас нулевой уровень тестостерона. Неудивительно, что у вас нет сил, вы не хотите секса и постоянно чувствуете тоску и усталость». Гормональная терапия, которую многие женщины в этом возрасте ассоциируют с повышенным риском раковых заболеваний (почему так происходит, объясняется в главе 9), возродила в Энни энергию и либидо.

Я слышала истории, как других женщин с низким уровнем энергии и либидо женские журналы и неспециалисты призывают играть в ролевые игры, покупать эротическое белье или секс-игрушки (как обычно, склоняют нас к очередным покупкам). Пытаться выглядеть или вести себя «сексуально» в среднем возрасте зачастую непростая задачка. Одна женщина сказала мне, что после сорокалетия ей стало казаться, что весь мир ей твердит: «Отдай кому-нибудь свою мини-юбку. Надень лучше вот этот мешок фирмы Eileen Fisher». Если не будете соблюдать эти общественные нормы, рискуете подвергнуться осмеянию: «Вот ведь молодится старуха!»

После долгих свиданий и поиска спутника жизни (за эти годы у женщин поколения икс в среднем сменяются десять сексуальных партнеров)[13]13
  У представителей поколения беби-бума в среднем было 11 сексуальных партнеров. J. M. Twenge, R. A. Sherman, and B. E. Wells, ”Changes in American Adults’ Sexual Behavior and Attitudes, 1972–2012”, Archives of Sexual Behavior 44, no. 8 (November 2015): 2273–85.


[Закрыть] мы порой чувствуем разочарование из-за относительной монотонности связи с одним постоянным партнером. Или если раньше у нас не было отношений, мы можем в среднем возрасте попытаться наверстать упущенное.

«После сорока я начала спать с мужчинами, с которыми мне не удалось переспать с двадцати до тридцати», – сказала мне одна женщина. Единственная загвоздка: она была замужем. Муж однажды уличил ее в измене и много лет после этого не доверял жене. Мало того, что она поставила под угрозу свой брак: долгие годы ей не давала покоя жена бывшего любовника.

Подруга говорит, что знает, почему стала изменять. Она почувствовала, что ее половая потенция сходит на нет. Она хотела снова почувствовать себя живой, точно так же как Холли, которая стукала себя по ноге. И на короткое время интрижка ей помогла. Моя подруга отправилась на поиски приключений, и она их нашла. Но у всего есть своя цена. Это уловка-22[14]14
  «Уловка-22» – роман Джозефа Хеллера, опубликованный в 1961 г. Уловка-22 – ситуация, возникающая из-за логического парадокса между взаимоисключающими бюрократическими правилами. Соблюдая одно правило, человек автоматически нарушает другое и наоборот – куда ни кинь, все клин. – Прим. пер.


[Закрыть] нервозного состояния среднего возраста: поедешь одна в супермаркет – чувствуешь, что внутри все мертвое, но если рванешь в Мексику – наверняка спровоцируешь катастрофу.

42-летняя разработчица ПО из Ашвилла (шт. Северная Каролина) сказала мне, что чувствовала себя настолько несчастной из-за отсутствия в жизни сильных эмоций, что взяла и послала все к чертям.

«Пару лет назад, – говорила Диана, – я готовила себя к сорокалетию. Моя жизнь была очень комфортна, приятна, безопасна. У меня был давнишний спутник жизни, все было нормально. Но меня не оставляло ощущение неудовлетворенности, пустоты и одиночества. А потом что-то случилось. Несколько моих подруг внезапно скончались. Я не знаю, из-за этого ли я начала задумываться о своей жизни. Все происходило бессознательно. Просто оглядываюсь назад и вижу, что эти смерти вроде как запустили процесс. Я начала понимать, насколько я боюсь всего на свете. Ловила себя на том, что в разговоре постоянно употребляю слово ”страх”».

Диана разорвала «очень хорошие, приятные отношения с чудесным человеком. И причинила ему боль. Я выбрала более ненадежные отношения, потому что в них была такая страсть, какой я никогда раньше не испытывала». Еще женщина начала ездить на мотоцикле и пошла на курсы танца у пилона. Благодаря этим новым занятиям она нашла несколько новых подруг.

Так сработало ли все это? Помог ли ей такой крутой поворот избавиться от неудовлетворенности?

«Я не могу с полной уверенностью сказать, что это был правильный поступок, – призналась женщина. – Я не могу назвать его хорошим или хотя бы выгодным, но я чувствую, что это было необходимо. Разрыв до сих пор доставляет мне боль, я постоянно сомневаюсь, правильно ли поступила, правильные ли приняла решения. Но за все остальное: за танцы на пилоне, за байкинг, за все другие аспекты моей жизни – я бесконечно благодарна. Я избавилась от стольких страхов, которые мешали мне жить радостной и полной страсти жизнью. Это я ни за что не стала бы менять».

За стенами бара в Нэшвилле поднимался ветер. Стемнело. Внутри, где-то между треками Бейонсе Love on Top и песней Сиа Cheap Thrills, музыка стала очень громкой. В бар вошла девушка и села за соседний столик. На ней было короткое облегающее яркое платье и туфли с очень высокими каблуками. Она так танцевала и флиртовала, что не смотреть на нее было невозможно. Она вся светилась.

– Такого вы уже никогда не ощутите, – сказала нам Энни, указывая на девушку.

– А мне и не надо, – фыркнула Холли.

– Когда я была в ее возрасте, – продолжала Энни, – я жила в Нью-Йорке и весила чуть больше банки с газировкой. Я покупала сумасшедшие наряды. Знаете, мне казалось, что я живу в сериале «Секс в большом городе».

Она из этого сериала вынесла следующее: «Женщины могут заниматься сексом без последствий. Ты просто получаешь удовольствие». А теперь она говорит:

– Бывает, еду я в своем минивэне, высаживаю детей возле школы, и мне вспоминается какой-нибудь случай из юности, и я такая: оооооох…

– Жалеешь? – спросила Холли.

Энни пожала плечами.

– Просто вспоминаю. И еду дальше на своем минивэне.

– Только чуточку быстрее, – добавила Холли.

Беседуя, мы продолжали посматривать на девушку, которая потихоньку пьянела, разговаривала громче и все больше возбуждалась. Она стала солнцем в этом маленьком баре, и все действо разворачивалось вокруг нее. Теперь она покачивалась, закрыв глаза, – она была полна энергии, у нее вся жизнь была впереди. Девушка совершенно не замечала глядевших на нее четырех зрелых женщин за столиком в углу.

Я подумала об оптической иллюзии на тему memento mori, которая была опубликована в журнале Life в 1902 г.[15]15
  Картина Чарльза Аллана Гилберта «Все суета» (Charles Allan Gilbert, All is Vanity, 1902). – Прим. пер.


[Закрыть] На картине девушка сидит перед зеркалом. А если посмотреть на нее иначе, то видишь череп. «Череп как наш столик, – подумала я, – напоминание о том, что будет потом, когда это платьишко станет мало, когда не сможешь выпить пять бокалов водки с содовой и наутро чувствовать себя прекрасно».

Мы не стали заказывать по третьему бокалу вина. Надели куртки, обнялись на прощание и вышли из бара. А для той девушки вечер только начинался.