Текст книги "Ты будешь наказана"

Глава 14

Влада

Я вылетаю за ворота и бегу по холодной земле босиком. И сама не знаю куда. Наверное, до первого полицейского участка, или же… Я пока не придумала! Но в одной простыне бежать по городу до дома, учитывая, что он находится явно не здесь…

Невыполнимо, блин! Но я  постараюсь.

И всё равно, что ноги мёрзнут. По щекам бегут слезы, а пальцы сильнее прижимают к себе белую простыню. Холодно в ней. Прилипает всё неприятнее.

Хватаю её сильнее, когда раскат грома проносится в небе, как над ухом. Сжимаюсь всем телом и  зажмуриваюсь. Только бы дождь не пошёл! Мало того, что я голая, так ещё…

И опять смотрю вниз. На свой внешний вид. И всхлипываю. Громко. От обиды.

Да чтобы ему пусто было!

Что мне делать вот? Только просить у кого-то позвонить? Чтобы папа забрал. А что я ему скажу? Не знаю! Но это лучше, чем сейчас бежать в неизвестность. Я ведь без разбора куда-то полетела… На остановку в таком виде…

Да меня засмеют!

Что-то мокрое приземляется на нос.

Только не это…

Поднимаю ладонь, стираю пальцем маленькую каплю. Следующая приземляется на плечо.

Да ладно? Почему именно сейчас? Только недавно была хорошая погода!

Разочарованно топаю ногой.

Осматриваюсь по сторонам, и тут же едва не подпрыгиваю на месте, падая на грязный асфальт. За спиной слышится громкий рёв мотора и звонкий пищащий звук. Сигнал.

Я что, встала посреди дороги?

Оборачиваюсь, и в панике бегло осматриваю полицейскую машину. Это… Не могло мне так повезти! Почему я вообще не могу поверить, что именно то, что я искала – стоит сейчас передо мной?

Приоткрываю губы в немой мольбе о помощи. Хлопаю беспомощно ресницами, не зная, как и объяснить, почему бегаю по улице в одной простыне.

И когда один мужчина вылезает из автомобиля и огибает машину, подходя мне, не могу вымолвить и слова:

– Эй, ты в порядке? – я пытаюсь что-то сказать, а не могу. Потому что банально нет слов. – Тебе помощь нужна. Пошли. Отвезём тебя в участок.  Расскажешь в машине, что случилось.

Он машет заботливо мне ладонью, пока сжимаюсь в жалкой ткани. Дождь усиливается. Начинает бить по телу сильнее с каждой секундой. Мурашки давно застыли на моей коже из-за холодного ветра.

– Эй, ты слышишь? Говорить умеешь? – я рефлекторно киваю.

Чувствую на руке мужскую хватку, которая тянет меня к машине. Не грубо, аккуратно, боясь спугнуть. Они наверняка сейчас подумают, что я ненормальная.

Но мне пока всё равно.  Я не сопротивляюсь. Иду вслед за мужчиной. Сажусь в тёплый салон, укутываюсь в жалкую тряпку и застываю, согреваясь. И готовлюсь отвечать на расспросы двух мужчин.

***

Я рассказываю всё. Абсолютно. Про Арсанова, про то, что он со мной сделал. С меня даже сняли побои, следы верёвок. Про Барона с его наркопритоном.

И вот, когда я жду своих родителей, укутавшись в одеяло и попивая чай в маленькой комнатке, дверь открывается.

Резко поворачиваюсь, смотря на вошедшего в комнатку. И выдыхаю, когда вижу того полицейского,  который меня сюда и привёз. Я сижу нервная, потому что не знаю, что со мной будет. Да, рассказать правду – одно. Пережить её последствия – другое.

И почему он такой задумчивый?

– Что-то случилось? Родители не приедут? – голос дрожит, а надежда на миг потухает. Они не могут ведь оставить меня здесь, да?

– Приедут, но… – он поднимает на меня немного строгий, но в то же время обеспокоенный взгляд. – Тебе придётся остаться здесь.

– Что? Почему? – я в нервах ставлю стакан на столик и подскакиваю со стула.

Он не выглядит виноватым, как мне показалось сначала. Немного строгим. И только сейчас я понимаю, что в его глазах несколько минут назад было не беспокойство, а… Осуждение.

– Нам только что поступили детали по одному делу, – начинает как-то холодно. Недружелюбно. Я напрягаюсь. Не нравится мне всё это… – И ты, Влада, одна из подозреваемых на убийство.

Он поднимает в воздух стальные наручники и пожимает плечами.

– Прости, но мне придётся тебя задержать.

Глава 15

– Скажите, что вы делали два дня назад с семи до восьми вечера?

Я смотрю вниз, выпучив от шока глаза. Пальцами сминаю простынь. Ком в горле стоит, и сказать ничего не могу.

Дар речи пропал ещё тогда, когда меня сделали подозреваемой в убийстве того мужика.

Почему именно в тот день его решили убить? Когда я убегала от Арсанова с этой проклятой папкой?

– Я.. – отвечаю растерянно. – Не уверена насчет времени, но, кажется, я была дома…

Я сама же и сомневаюсь. Не помню, во сколько именно пришла домой. Но точно знаю, что этого человека убила не я!

У меня и рука не поднимется на такое. И паука убить не могу, не то, что… живое существо. Ещё и человека!

Как я вообще со своими пятьюдесятью с лишним кило могу кого-то убить?!

– Кажется? – следователь давит. Это не тот, что привёз меня сюда. Другой. И он более напорист, строг. Пытается вытащить из меня признание в том, чего я не делала. Пока настоящий преступник сидит и пьёт дома чай. Или что он там делает, не знаю!

– Вы, правда, – поднимаю на него взволнованный взгляд. – Думаете, что я могу убить? Я не то, что убить, обездвижить не смогу. Тем более, я ведь уже рассказала, что делала в том доме… И после этого вы должны идти к тому Арсанову, а не ко мне! Он меня… бил.

Я не выдерживаю. Сколько можно на меня давить? Ведь рассказала всё несколько минут тому назад!

– Кто может подтвердить то, что в тот вечер вы были дома? – он игнорирует мои слова. Абсолютно. Холодно чиркает у себя что-то в блокноте ручкой и посматривает на меня равнодушным взглядом.

– Брат, – выпаливаю. – Младший брат. Я была с ним.

– Хорошо, – следователь хлопает блокнотом и резко встаёт. Опирается ладонями о металлический холодный стол. – Он как раз едет сюда. Посиди здесь.

Следователь направляется к двери, а я провожаю его обречённым взглядом.

Но ничего, всё будет хорошо. Сейчас Влад скажет, что всё в порядке, я была с ним, ведь тогда я сказала ему идти к Барону и… всё.

Меня отпустят домой. К папе и маме, которые вот-вот появятся здесь…

И заберут меня. Подальше от этого кошмара.

***

Я резко поднимаю взгляд вверх, когда дверь переговорной открывается. Смотрю с надеждой на следователя, надеясь, что он сейчас скажет заветное слово. Свободна.

– Что там? Влад всё вам сказал? Я могу пойти к родителям? – тараторю.

– Рассказал, – он утвердительно кивает, но не садится. Встаёт около меня возле стола и опускает свой блокнот на стол. Если он не сел, беседа будет короткой? И я скоро уйду? – Но, Влада. Не знаю, кто из вас врёт, но…

Я задерживаю дыхание.

Неосознанно.

Боюсь вдохнуть, притянуть к себе ещё больше проблем.

– Но Влад сказал, что его не было дома, – меня втаптывают в дерьмо уже который раз за сутки. Ногой. Лицом. – Был с друзьями. И… они это подтвердили.

Как?!

Он не мог…

Влад просто не мог этого сделать!

Да, в последнее время он ведёт себя, как конченный говнюк! Пакостит мне, подставляет перед родителями, перед Бароном! Ведь тогда, зная, что я иду не к такому же худому подростку – не сунула бы никуда свой нос! Но он сказал только о друге, в итоге привёл меня… к Барону.

А теперь, когда я спасаю его задницу от членов зеков, он так меня подставляет?

Зачем?!

Я не понимаю!

И от этого мне становится так обидно, что я зажимаю нос ладонями. Опускаю голову, смотрю вниз. Гореть всё начинает. Чувствую опять, как слёзы подступают к глазам.

Расплачусь. Сейчас расплачусь.

Рванёт так, что мало не покажется.

– И что теперь? – едва не всхлипываю. Держусь из последних сил. Мотаю головой, только бы не закатить настоящую истерику. Он же меня в тюрьму пытается затолкнуть! – Меня посадят? Но я ведь этого не делала…

– Нет, – резко отвечает, и я поднимаю полный взгляд надежды на следователя. В очередной раз. – Нет ни отпечатков, ни следов, никаких улик. Поэтому пока можешь выдохнуть. Сейчас всё ещё идут разбирательства, держать тебя здесь нет никаких оснований, кроме того, что тебя видели в том районе. Немного раньше, чем это произошло.

Я хочу облегчённо выдохнуть. Но всё ещё не могу поверить в то, что случилось.

Мой собственный брат решил меня подставить.

Снова.

– Х-хорошо, – проговариваю дрожащим голосом. Цепляюсь ладонями за стол. Вжимаю в него ногти. Аккуратно, чтобы не упасть на ватных ногах, встаю со стула и почти ничего не вижу перед собой. Неверяще смотрю на грязный пол. – Я могу идти?

– Да, иди.

Я чувствую на себе его взгляд, но не обращаю никакого внимания. Укутываюсь в плед и иду на выход. Не зная, как и дальше смотреть Владу в глаза.

Глава 16

Арсанов

– Разобрался? – глажу Викинга по животу ладонью и с удовольствием наблюдаю, как тот, откинув лапы, даёт себя поласкать.

– Полиция девчонку поймала, – отрываюсь от собаки и поднимаю взгляд на Матвея. Чего? – На неё же всё и повесили.

– Какую? – не ту ли, что в простыне по дорогам бегала?

– Ну, так, – чешет голову. – Ту самую. Что из дома выбежала. Она когда папку тырила, на камеры попала уличные. Её задержали. В убийстве обвиняют.

Мне хочется ударить себя по лицу. Хорошенько. А ещё лучше кого-нибудь пристрелить.

Как так можно было забыть спрятать труп?! Оставить возле мусорных баков. В переулке. Хрен с ней, с девчонкой. Эти долбоящеры ничего не умеют! Банально убрать после себя следы!

– И? – пока ещё терпеливо спрашиваю.

– Её отпустили. Полиция продолжает поиски, – замечательно. Так легко себя подставить. Каким же надо быть долб*ёбом!

– А что с прихвостнями Мартынова? – вот надо было мне именно в тот день озвереть. Но девчонка выбесила. Сразу после того, как собрание закончилось… пошёл в комнату. Решали, бля, чего с заложником делать. Дорешались.

Девчонку там не нашёл. А здесь этот сукин сын… Под рукой был. Чувствую, Алиев когда узнает… Фигово будет.

Что же, ладно, хрен с ним, разберусь со злым дядькой. Я так-то его жену спас. Благодетель!

– Вот в этом и проблема. У них в полиции крыса есть, теперь думают, что девчонка эта от нас. Его она и грохнула.

– Она? – в душе мне хочется рассмеяться, но на деле только хмурюсь. Я представляю эту маленькую девчонку с метр… Сколько? Примерно семьдесят. Да, она безбашенная, немного даже показалась дерзкой, но…

Серьёзно? Она? Сожгла здоровенного мужика? У Мартынова совсем мозгов нет? Нет, ну явно с ума сошёл.

– Тупые, – да я уже это и сам понял, без Матвея. – Скорее всего, за ней поедут. Что делать будем? Передать Арчи? Пусть подстрахует. Она же… мимо шла.

– Нет, – отрезаю, вставая. Викинг неудовлетворённо рычит и вскакивает следом. И где моя вторая прелесть гуляет? – Его в курс дела не посвящай.

Он из-за этой девчонки с катушек полетел. Нахрен ему защищать её?! Даже действует за моей спиной! Сукин сын!

Диму-то, парня её, я знаю. И знал до нашей первой встречи. Он под крылом у Алиева ходит. И с Арчи они общаются. И мой несносный говнюк-брат сказал тому футболисту присматривать за Владой.

Зачем?

Ах, да…

Недавние его слова. И опять они врезаются в разум.

«Перестань делать вид, что ты не знаешь, кто она»

Не знаю. И знать не хочу. Меньше будет действовать за спиной.

Парнишку я пощадил. Мне с Алиевым тёрки не нужны. Мы друзья, а не враги. И лучше нам такими и оставаться. А вот Арчи… Разберусь с ним потом.

– Ничего не делай, – отдаю приказ. – Выживет. И сама придёт за помощью. А до тех пор…

Кидаю в него предупредительный взгляд.

– Ничего не предпринимай.

Влада

Я со злостью толкаю брата в плечи, когда родители уезжают на работу. Чтобы они всего этого не видели. Хорошо, что у обоих ночная смена.

– Что ты творишь! – тихо кричу. – Почему ты сказал, что тогда ты был не дома? Ты ведь…

Я закусываю губу. Обидно до жути! Зачем вообще полезла?! Был бы наркоманом до конца своей жизни, и хер с ним!

Он отшатывается, смотрит на меня стеклянными глазами. По одному пофигистичному виду понимаю, что похрен ему на меня! С высокой колокольни!

И от этого становится так мерзко, что я едва не рыдаю. Но нет, не буду. Пусть и дальше сидит на своей игле, если ему так нравится!

– Потому что ты заколебала, – я останавливаюсь. Когда слышу эти разрушающие меня слова.

Хочу толкнуть его ещё раз, взбодрить, но вместо этого стопорюсь. Смотрю на него и не могу поверить, что тот Влад, которого я встретила, как только очнулась – тот мальчик, которого я вижу сейчас.

– Лучше бы ты никогда не возвращалась.

В момент руки опускаются. Падают плетьми вдоль тела. А я продолжаю сверлить его уже пустым взглядом.

Я слышала много оскорблений с его стороны последние пару месяцев, но…

Такие жестокие слова – впервые.

Сжимаю от злости кулаки. Впиваюсь в кожу пальцами и жмурюсь. Зарыдать хочу.

Но не при нём!

Я молча, ничего не говоря, пролетаю мимо него. Ударяюсь плечом о дверной косяк и ничего не чувствую. Абсолютно. Мне так плевать сейчас на эту тупую боль…

Потому что в груди разрастается другая.

Совершенно другая, от которой становится тошно.

Мы ведь были близки…

Но не сейчас.

Его будто подменили!

Выбегаю на улицу и не замечаю, как всё же предательские слёзы стекают по щекам. Вытираю их рукавом свитера и обхватываю себя руками.

После случившегося прошло уже несколько часов, я искупалась в горячей воде, но всё равно не могу согреться. Ни в какую.

А сейчас… Мне холодно, но я не замечаю. Сажусь на деревянные и мокрые ступеньки и проклинаю этот долбаный день.

И мамы рядом нет. Когда она так нужна. И ведь так хочется расплакаться. Почувствовать эту материнскую поддержку. Но…

Она у меня врач. И час назад её вызвали на работу. Авария. Серьёзная операция. И я понимаю, почему она не осталась со мной. Там нужнее.

А я справлюсь. Наверное.

Мне просто нужно хорошенько порыдать, и тогда всё наладится.

Именно это я сейчас и делаю. Вытираю скатывающиеся слёзы, которые размазываю по всему лицу.

Не понимаю, в какой момент я сделала ошибку. Вот так настроила против себя брата…

Смотрю вперёд и вытираю нос от соплей. Как маленькая девчонка, ей-богу.

Просто нужно всё пустить на самотёк, Влада. Если брат не хочет тебе помогать, почему я должна впрягаться за него?

Правильно. Больше и не буду.

Тем более…

Всё уже закончилось.

Точно. У Барона есть папка. С этим психанутым Арсановым я больше не увижусь. Жизнь должна налаживаться. Вот возьму и перееду в общагу. К Вике. Подальше от родителей. От брата. И всё будет хорошо.

Но, твою мать…

Почему я не могу успокоиться?!

Опять шмыгаю носом и наблюдаю за тем, как открывается калитка нашего частного домика.

Папа вернулся с работы? Он сказал, что уедет ненадолго.

Из-за слёз не вижу. Мужской силуэт растекается перед глазами. Вытираю слёзы, натягиваю улыбку и смотрю вперёд. Не хочу перед ним плакать.

Пап? – почему мой голос звучит так жалобно? – Ты уже…

Я застываю. Сердце останавливается, когда я вижу не один силуэт. Несколько. И это уже не размывшиеся картинки, а цельные, нормальные. Вижу отчётливо.

И ко мне идёт совершенно не отец. Кривится в улыбке.

– Так это ты, девчонка Эмиля?

Сглатываю ком в горле и шепчу подрагивающими губами, не веря в происходящее:

– А вы ещё кто такие?

И что ещё за Эмиль?!

Я вскакиваю со своего места и тут же спрыгиваю со ступеньки.

– Эмиль? – спрашиваю насторожено. Хорошо, что голос не дрожит. – Вы о ком? Моего парня Дима зовут.

Судя по блеску злого огонька в его глазах, мой ответ ему не нравится. А устрашающая улыбка искажает и так безобразное лицо.

– За дебилов нас не держи, – огрызается.

И когда на меня надвигаются трое пугающих людей, адреналин в одну секунду подскакивает в крови. Струится по венам, заставляя сердце забиться чаще. Паника застилает разум, и я, не думая, бросаюсь в сторону.

Мне вообще наплевать кто это! Но если так и продолжу стоять – точно больше не проснусь!

– Чё встал? Лови! – горланят где-то за спиной.

А я не оборачиваюсь, бросаюсь на задний двор. В запасную калитку. И впервые благодарю папу за то, что он принял это решение – установить её здесь. Не знаю для чего, но сейчас мне спасает это жизнь!

Как только вылетаю за участок – с силой захлопываю калитку. Надеюсь, что хоть это как-то задержит их!

Но всё ещё слышу их ругань и громкие шаги.

И сжимаюсь всем телом и чуть не падаю, когда за спиной слышится выстрел. Едва не стопорюсь, боясь спровоцировать ещё один выстрел. И он – уж точно будет в самую цель.

Впереди меня… Падает мусорный бак, который преграждает мне путь.

И я бы остановилась.

Если бы не гребаное желание жить.

Хватит!

Я уже попала в руки к одному бандиту, ко второму! И этот второй, а именно Арсанов слишком сильно оставил после себя след! И я больше не дам себя схватить!

– Эй, придурок! – и опять этот человек, что спрашивал меня про Эмиля. Я всё ещё чувствую их за собой. Они продолжают преследовать меня. И… Мне везёт, что я быстро бегаю. Особенно на адреналине… Только бы ещё раз не пальнул! – Нельзя стрелять. Помнишь?

Я облегчённо выдыхаю.

Они не застрелят. Но обязательно схватят. Когда только я замедлюсь. И делать я этого не собираюсь!

Поэтому, не жалея ног, дыхалку, бегу по вечерней улице. Ни души. Никого. Только слегка прохладный ветер, что задувает под лёгкий свитерок.

Фонари неожиданно начинают мигать. Почему именно сейчас?! Как в гребанном фильме ужасов!

Но с одной стороны…

Один фонарь гаснет.

И это даёт мне маленькую фору.

Я знаю этот район как свои пять пальцев. Росла здесь пять лет. Училась жить заново. Запоминала дорогу от дома до университета. В который поступила с огромным трудом.

Друг отца постарался – пристроил. А я… Учусь как хрен знает кто. Потому что за год пройти всю школьную программу – нереально. Учитывая, что я мало помнила из своей прошлой жизни. Почти ничего.

Я словно заново училась разговаривать. Хоть и слова сами лились изо рта и я откуда-то знала некоторые вещи… Было не по себе. Как и сейчас.

Я опять чего-то не знаю. А эти люди бегут за мной и хотят убить.

Но я не хочу просто так умереть!

В темноте ныряю в закоулок. Рискованно бегу по маленькому проёму. Ругалась тут с Владом, когда тот сбегал из дома. И несусь, прямо в толпу, которая спешит с работы.

На главную улицу, остановку, где останавливаюсь среди массы, осматриваюсь по сторонам и тяжело дышу. Пытаюсь отдышаться.

Никого.

Точнее, людей так много, что я не могу понять, бегут ли за мной дальше.

Да твою же мать…

Куда я опять попала?

Ладно, плевать! Сейчас мне нужно что-то делать. И уж тем более не возвращаться домой, где меня могут караулить!

Но там Влад…

Я резко останавливаюсь. Оборачиваюсь, смотрю на место, откуда только что выбежала.

Мне стоит вернуться. Помочь ему. Ведь если они его найдут… А вдруг пытать начнут?

Только делаю шаг вперёд, но не успеваю поставить ногу в домашней тапочке на асфальт. Руки опускаются. А я смотрю в ту темноту, из которой вылетела.

Он ведь подставил меня.

Чуть не посадил в тюрьму.

И я всё ещё подозреваемая.

Из-за него я попала к Барону. Ведь мой брат обманул меня.

Из-за него Арсанов… Взял меня. Лишил девственности. Избил меня ремнём по заднице. А она ведь до сих пор болит, стоит сесть на неё. А потом… Он меня и унизил. Этим флогером и верёвкой. В одной простыне заставил бегать по улице.

Закусываю губу. Глаза слезятся.

Нет. Я не вернусь.

Пусть сам себе помогает!

И пусть меня мучает после этого совесть…

Но…

Я отворачиваюсь. Зажмуриваюсь и стараюсь сдержать слёзы. Муки совести. Всё мне кричит вернуться обратно, помочь брату. Но животный страх останавливает. Как и боязнь попасть в руки хуже Арсанова. Или в его.

Неважно!

Но я опять срываюсь с места, мчусь к автобусу, который вот-вот отъедет. И запрыгиваю в него на последних секундах. Не видя перед собой ничего. Даже прохожих, которых пришлось немного растолкать руками.

Но как только залетаю в тёплый транспорт, всё равно не успокаиваюсь. Потому что сейчас мне снова нужно будет перебороть себя. Проехать зайцем в транспорте, ведь у меня совершенно нет денег…

***

– Влада? – мне опять становится неловко. Время три часа ночи. Я стою на пороге дома Майи, обхватив себя руками. И хоть на мне лёгкий свитер, из-за коротких шорт ветер не пощадил моё продрогшее тело.

– Прости, – шепчу извиняющимся тоном. – Мне не к кому было пойти.

Заявившись в таком виде к Вике… Жди расспросов. Тем более в общагу просто так не пускают. И я не хочу втягивать её в это. Не нужно ей знать обо всём, что со мной произошло.

– Ты… – она и слова сказать не может. – Дурная, проходи, конечно. На улице дубак, а ты в чём вообще?…

Дальше я уже не слушаю – забегаю в тёплый дом, и под причитания хозяйки закутываюсь в тёплое одеяло, пью горячий чай и  вру.

Нагло вру, говоря, что всё отлично, я потеряла свои вещи совсем недалеко, и мне не к кому было пойти. Попросила телефон, позвонила маме. Та не ответила. Я хотела всего лишь сказать ей, чтобы на ночь она осталась на работе. Надеюсь, она так и сделает.

Что будет, если она вернётся, а там они? У них пушки. И один из них… Выстрелил в меня.

Чёрт… И вот что делать? Позвонить в полицию? И приехав туда… Что будет? Да и Майя может что-то заподозрить.

И папе позвонила. Тот остался на работе. Завалы.

До Влада так и не достучалась.

И это мучает ещё сильнее.

Я оставила его. Взяла и оставила.

Только из-за глупой обиды.

А если его убьют?

Надеюсь, что нет. Он ведь ещё молодой. Маленький, можно сказать. Ему нельзя умирать. Нельзя!

Но я уже всё сделала. Как крыса сбежала с тонущего корабля.

И это гложет. Так сильно, что грудь раздирается на части. Так и хочется схватить за сердце и вырвать его, только бы оно перестало так колоть из-за мыслей о брате.

– Влад, пошли, ты сонная сидишь, – подруга теребит меня по плечу. – Переночуешь у меня. Артур тебя завтра после обеда отвезёт. К нему…

Поднимаю взгляд на Майю. Она запинается. Смотрит на меня растеряно.

– Друзья завтра приезжают ближе к обеду. Обсуждать что-то будут, – я киваю. Мне всё равно вообще. Только чего она так стушевалась? Ладно, всё равно. Всё нормально. – Как сразу, так отвезёт домой. Если надо, я могу кого-то попросить из людей Артура…

– Нет, – машу головой. – Всё нормально. Давай поговорим завтра?

Я устало улыбаюсь. Не могу больше сидеть.

– Я и правда устала и хочу спать.

Бешеный день. Высосал из меня все соки. До последней капли.

Сначала нападение на Диму. Потом Арсанов. Этот порочный и грязный вечер, который растоптал меня в пух и прах. Прогулка голой по улице… Полиция…

Господи, я так устала и не представляю, как до сих пор стою на ногах.

Я чувствую, как садится мой внутренний заряд батареи. Иссякает на ходу.

Так сильно и быстро, что я не дохожу до кровати. Ложусь не сама. А падаю. Благо в тот момент, когда снимаю тапочки.

И касаясь мягкой подушки, тут же вырубаюсь.

И даже не успеваю подумать и понять…

Кто такой Эмиль? И почему это имя мне кажется таким знакомым?