Текст книги "Жена прокурора"

Глава 16

* * *

Лера

Как только Ярослав уходит, я чувствую, что больше не могу находиться на этой базе в опасной с бывшим мужем близости. Когда мы в столице, я чувствую себя куда более защищенной. Мы ходим в разные рестораны, клиники, пользуемся разными ветками метро. Впрочем, Ярослав вообще не пользуется метро, у него автомобиль с личным водителем, а я только в начале карьеры. Когда-то водитель будет и у меня, но позже. Нужно немного потерпеть.

– Я снял здесь номер на несколько дней. Переедешь ко мне от Дани? – спрашивает Амато, когда мы остаемся наедине.

– У меня есть идея получше. Давай отменим бронь и поедем к Мими. Я соскучилась, и здесь мне неинтересно. Если ты не против, – добавляю, осознавая, что у Амато, может быть, другие планы.

– Не против. Ты тогда собирайся, а я отменю бронь и вызову такси.

По пути к шале нахожу Дани и в двух словах говорю ей, что мы уезжаем. Она хмурится, спрашивает, в чем дело и все ли нормально. Волнуется. Хорошо, что мой отъезд пройдет для нее незаметно. За те полдня, что мы здесь провели, Дани успела завести новые знакомства. Уверена, мой отъезд пойдет даже на пользу. По глазами подруги вижу: она в красках представила вечера без меня в компании своего нового знакомого.

На сборы уходит минут десять. Я выхожу из шале и иду к стойке ресепшн, где меня уже ждет Амато. Такси вызывать не пришлось. На базе есть собственный таксопарк, и нам предложили воспользоваться их услугами. Ждать не нужно, а по цене почти как если бы вызывали сами через приложение.

– У меня завтра вечером самолет. Надолго я прилететь не мог, – говорит Амато, когда едем домой.

– Почему ты вообще сорвался?

– Мне показалось, что-то случилось. Казалось, ты расстроена или обижена. Ты же знаешь, на расстоянии мне сложно определять твое настроение, поэтому я отпросился и сел на первый же рейс.

Если бы можно было чувствовать себя еще более виноватой, я бы, несомненно, почувствовала, но дело в том, что я испытываю максимальную из возможных степеней вины. Дальше только признание, а я четко поняла, что не смогу ему рассказать. Не представляю даже, как о таком говорят. С каким лицом и каким тоном. Такое можно сказать в пылу ссоры, чтобы сделать человеку больно, но дело в том, что мы с Амато никогда не ссоримся, а делать ему больно не входит в мои планы.

Нашему приезду Паола, конечно, очень удивлена. Она ждала меня завтра и одну, а тут Амато с гостинцами. По тишине в комнате понимаю, что у Миры дневной сон, иначе бы она незамедлительно требовала нашего внимания. Мы разуваемся, проходим в комнату. Амато вручает Паоле ее любимую ароматическую свечу в качестве подарка, а я в очередной раз поражаюсь его внимательности. Он обо всем помнит. Что любит Мира на завтрак, обед и ужин, какой мой любимый цвет. С Дани у них тоже абсолютная синхронизация, и вот Паола. Он привез ей свечку. Мелочь, а ей приятно. Она уходит из квартиры с широкой улыбкой на лице.

– Ты ему не сказала? – спрашивает Амато, когда остаемся наедине.

– Нет. Я же обещала.

– Я думал, может, представился случай.

Я мотаю головой. Случай был, и не один, но я струсила. Не знала, с чего начать. Как сказать бывшему мужу, что от нашего с ним брака остались не только воспоминания, но и дочка? Ей скоро будет год. Она невероятно смышленая и очень на него похожа. А еще у нее другой отец. И в свидетельстве о рождении, и в жизни.

Мира никак не называет Амато, она вообще еще не разговаривает, только слогами и звуками, но очень радуется его появлению, тянет ручки, как только он протягивает свои. Я не знаю, как о таком говорят. Мне кажется, что никак. Идея не говорить с каждым разом нравится мне все больше. Особенно после всего случившегося. В какой-то момент я подумала о том, чтобы бросить и вернуться. Уверена, Пабло принял бы меня обратно.

– Мы не разговаривали. Виделись, поздоровались. Он приехал в своей компании, а мы – в своей. Намеренно я встреч решила не искать.

Оказывается, когда что-то скрываешь, одна ложь легко тянет другую, и чувство вины притупляется.

Амато хочет что-то сказать, но просыпается Мирослава. Громким криком оповещает нас, что уже не спит.

– Я принесу ее.

– Хорошо.

Когда захожу в детскую, вижу заплаканную Мирославу, сидящую в кроватке. Схватившись за бортик, она растирает слезы и сопли по лицу, всхлипывает. При виде меня замолкает, и на заплаканном лице появляется искренняя улыбка. Так могут только дети. Плакать и тут же радоваться, потому что ты вернулась.

Подхватываю ее на ручки, выходим из детской. При виде Амато Мира пищит от восторга, что-то щебечет на своем особенном языке, тут же тянется к нему. Оказавшись на руках, прячет личико ему в плечо, трется лобиком, смеется. Амато целует дочку в висок, бережно обнимает. Я сбегаю под предлогом переодеться, а сама несколько минут стою и смотрю в зеркало в спальне. Мира счастлива с Амато, а он в восторге от нее. Я собираюсь отнимать это счастье у двоих людей, чтобы сообщить Ярославу о дочери. Конечно, Амато не перестанет любить Миру, а она – его, но все равно все изменится.

Наспех набросив домашнюю одежду, выхожу в гостиную. Амато сидит на диване, держит Миру на руках и внимательно слушает, как она что-то пытается ему рассказать. Смеется, когда дочка раздражается, и повторяет за ней хлопки в ладоши. Им весело, а я впервые думаю, что лишила отца дочери. Мире в этом плане повезло больше, у нее есть Амато, она считает его таким же центром вселенной, как и меня. Впервые думаю о том, чтобы оставить все, как есть. Не травмировать дочку, не шокировать Ярослава, не усложнять себе жизнь.

Когда я узнала о ребенке и решила его оставить, я знала, что ни слова не скажу Ярославу. Не из-за обиды, а от нежелания навязываться. Стоило лишь представить, как я снова приду к нему в кабинет и стану навязываться, как все внутри этому противилось. У него была другая жизнь, веселая и счастливая, без меня.

Он получил развод и карьеру, а я – новую жизнь и деньги. Вынуждать Ярослава снова все менять было бы нечестно. Ворваться в его жизнь снова я не могла себе позволить, как бы ни хотелось, чтобы у дочери был отец. Ошибок наделала я, и исправлять их приходилось тоже мне, хотя сейчас кажется, что их стало только больше. Все, что я исправляла, теперь валяется бесполезной грудой металла. Смотришь – и страшно представить, что из обломков может получиться.

– Сегодня вечером в соседнем сквере шоу мыльных пузырей, – говорит Амато. – Может, сходим?

– Откуда ты знаешь?

– Увидел яркую вывеску в подъезде, сделал фото и перевел, – пожимает плечами. – Мне кажется, Мире будет интересно.

– Во сколько шоу?

– В пять. Еще три часа. Успеем собраться?

– Главное, чтобы Мира была в настроении.

Амато кивает и помогает Мире подняться на ножки. Она уже уверенно стоит, но еще не ходит. Боится. Даже стоять, не держась за кого-то из нас, ей страшно.

– Держись! Балансируй! Вот так, молодец, Мими! – восторженно говорит он Мире. – Еще немного, и она будет ходить, – обращается уже ко мне.

Я киваю. Безумно жду первых осознанных слов дочери и самостоятельных шагов. Жду, когда она станет на одну ступеньку взрослее. И с ужасом думаю, что отбираю это у Ярослава. Он не знает, что где-то у него есть дочка. Милая, веселая малышка, готовая получать и отдавать любовь. Такая смешная, яркая и такая… его. Безумно похожа. Я лишь убеждаюсь в этом, когда Амато ей что-то говорит, а она, насупившись, смотрит. Точно копирует отца, ни разу его не видев. Боже.

Глава 17

Лера

– У нас все хорошо? – спрашивает Амато, пока стоим среди других родителей и наблюдаем за тем, как на импровизированной сцене надувают мыльные пузыри.

Мира увлечена, смотрит на парня и двух девушек, хлопает в ладошки, демонстрируя свои в этом умения. Мы же разговариваем. Во всяком случае, Амато пытается. Мне же хочется провалиться сквозь землю, потому что я ужасно запуталась. Хорошо ли у нас с ним? Наверное, да. По крайней мере, пока стоим здесь, с коляской и Мирой, кажется, что жизнь налаживается, что все хорошо, что вот так можно провести пару десятков лет.

– У тебя есть сомнения?

Амато слегка качает головой, засовывает руки в карманы. Он делает так всегда, когда не уверен в ответе или решении. Это же плохой знак? Когда мужчина не уверен. Надеюсь, что только в этом, а не в целом в нас. Если это так, помолвку можно расторгать и самим расходиться.

– Я думаю, сомнения есть у тебя. И будут, пока твой бывший муж будет ошиваться рядом.

Мне не нравятся его слова. Не нравится выданное с презрением «бывший муж» и «ошиваться», сказанное мне будто с укором.

Впрочем, подумать об этом не успеваю. Мира привлекает к себе внимание громким плачем. Ей не понравилась неожиданно громкая музыка и резкие движения одного из участников шоу. Подхватив дочку на руки, забираю ее из толпы. Амато следом катит пустую коляску.

Мы отходим на достаточно большое расстояние и только тогда удается усадить Миру обратно. До этого она ни в какую не соглашалась и цеплялась в меня ручками. Мира девочка впечатлительная и при этом очень упрямая. Если испугается – больше никогда не полезет туда, так что принимаем решение возвращаться домой. По пути Амато покупает Мими воздушный гелиевый шарик и всячески ее отвлекает от негативных воспоминаний, оставляя в покое меня.

Решив, что разговор окончен, расслабляюсь, выдыхаю, включаюсь в игру с Мирой. Домой возвращаемся веселые и отвлеченные от проблем. Мими засыпает прямо в коляске по дороге, так что Амато остается только поднять ее на руки и занести в квартиру, но нам приходится затормозить прямо на пороге. Как только открываем дверь и заходим в коридор, видим огромную лужу, что вытекает из гостиной и приближается к нам.

– Забери Мими, я отключу подачу питания к электроприборам.

Как только Мира оказывается у меня на руках, Амато шагает к щитку и все отключает. Дальше в комнату идти безопасно, но не хочется и немного страшно. Квартира относительно новая, в хорошем состоянии, понятия не имею, откуда это. Когда мы уходили, все было в порядке.

– Уложи пока Миру, а я найду, в чем проблема.

Шлепая по мокрому полу, иду в детскую. Там относительно сухо. Мира даже не просыпается, когда перекладываю ее в кроватку, лишь поворачивается на бочок и сладко причмокивает. Полюбовавшись в течение пары мгновений дочкой, возвращаюсь в гостиную, где творится настоящая катастрофа.

– Трубу прорвало, – поясняет вышедший из ванной Амато. – Я воду перекрыл, но потоп нужно убирать, пока соседей не затопили.

– Нужно позвонить Снежане, сказать ей, что случилось.

– Потом. Пока берем тряпки и убираем воду.

Киваю и быстро шагаю к небольшой кладовке-шкафу, вмонтированной в стену. Достаю оттуда швабру, ведро, бегу на кухню за тряпками. В целом убрать проблему удается довольно быстро, но мне кажется, что пол безвозвратно испорчен. Радует только то, что вина не моя. Прорвало трубу – это естественный износ оборудования, а я только заехала. Надеюсь, у Снежаны хорошая выдержка, и новость ее не сильно шокирует.

– Все, – с облегчением выдыхает Амато. – Закончили. Но из паркета вода еще какое-то время будет сочиться. Нужно звонить хозяйке, чтобы звала мастера. Он скажет, надо ли менять паркет или достаточно его просушить.

Я в этом ничего не понимаю, поэтому лишь киваю и спешу набрать Снежану. В двух словах рассказываю ей, в чем дело, отчитываюсь, что влага уже устранена. В целом информацию о потопе она воспринимает нормально, обещает попросить мужа сегодня заехать и оценить масштаб проблемы. Когда заканчиваем разговор, слышу, как Амато ругается на кухне. Надеюсь, там ничего хуже потопа не случилось, иначе я начну верить в неминуемую карму.

Встречаемся с Амато у двери кухни. Он идет ко мне, я – к нему. Он смотрит виновато, я – испуганно. Только заехала в квартиру, не хочется натворить тут ужасов.

– Я должен уехать, – сообщает мне. – Кто-то из ребят налажал сильно, Пабло рвет и мечет, надо исправлять ситуацию.

– Хорошо, – говорю растерянно, прибитая новостью.

Их слишком много за сегодня. Приезд Амато, уверенный – пожалуй, даже чересчур – Ярослав, растроенная Мира, потоп… Все бы переварить, а тут Амато уезжает.

– Звони хозяйке, проси, чтобы кого-нибудь прислала сделать трубу. У тебя маленький ребенок, тебе сегодня нужна вода.

Киваю. Знаю, что нужна. И уехать мы никуда не можем, потому что Мира с трудом привыкает к новым местам. Даже к этой квартире она еще окончательно не привыкла и время от времени закатывает истерики на пустом месте.

Уже у двери Амато останавливается, оборачивается. Обут в один ботинок и растерян. Я улавливаю эту эмоцию и тоже теряюсь. Легкость, которой мы всегда могли похвастаться в наших отношениях, куда-то уходит. Испаряется, словно ее и не было. Я не знаю, могу ли подойти к Амато и обнять его, а он, очевидно, размышляет о том же. В итоге прощаемся как-то смазанно. Он просит прощения, я прошу его не придумывать и закрываю за ним дверь.

Звоню Снежане еще раз, чтобы уточнить, могу ли я вызвать сантехника или она пришлет своего. Она разрешает найти самой, если смогу сегодня. По телефону складывается впечатление, что Снежана занята, поэтому не решаюсь ее больше отвлекать. Сажусь искать сантехника. Оказывается, это не так просто. Шесть вечера. У многих рабочий день давно кончился, и сверхурочно многие работать не хотят. Те, кто соглашается, озвучивает такую цену, что у меня глаза едва не вылезают из орбит. Наконец получается найти мастера. Обещает прийти к восьми, возможно, к девяти. И всего двойной тариф, а не такой, словно он тут мне будет камни Сваровски монтировать в трубу.

Я успеваю еще раз протереть пол, прежде чем просыпается Мира. Она не совсем в настроении. То ли недоспала, то ли просто встала не в духе, но мне приходится носиться с ней на руках и успокаивать. Обычно я отвлекаю дочку ванной с уточками и другими резиновыми зверушками, но в этот раз не выходит из-за отсутствия воды. Приходится справляться своими силами. Ближе к половине девятого Мира словно решает надо мной сжалиться. Перестает плакать, интересуется игрушками из коробки, поставленной в гостиной, и дает мне время передохнуть. Я успеваю перевести дух, прежде чем раздается звонок телефона. Жду сантехника, но это всего лишь Снежана. Она сетует, что муж приехать не сможет. Только завтра утром.

– Нормально? Подождет до завтра?

– Да, да, конечно. Я думаю, паркету ничего за ночь не будет.

– Если будет – сорвем к чертям и поставим новый, – все-таки голос Снежаны звучит так, словно она весь день высчитывала сложные математические алгоритмы, а ее в дополнение загрузили проблемами на сданной квартире.

– Надеюсь, не понадобится срывать.

– Лер… там, помнишь, я оставляла папку у тебя? Ты ее еще в шкаф на верхнюю полку определила.

– Помню.

– Я попрошу друга заехать забрать, хорошо? Мне срочно она нужна сегодня.

– Да без проблем. Я все равно жду сантехника еще, спать не собираюсь.

– Буду очень благодарна.

Отключившись, иду доставать папку с верхней полки. Кладу ее на стол в спальне и недовольно посматриваю на часы. Сантехнику пора бы приехать, но в дверь почему-то никто не звонит.

Глава 18

Ярослав

– Ярик, ты срочно нужен! – поступает звонок от жены Березкина.

– Насколько срочно?

Обвожу взглядом территорию базы отдыха «Лески». Хорошо здесь. Тихо, удаленно от городской суеты. Есть, конечно, и развлечения, можно потусить, завести новые знакомства, как это сделала подруга Леры. Я здесь, по сути, тоже по работе.

Нужно было обсудить предстоящее слушание где-то подальше от города. В тишине. Притвориться, что с адвокатом и судьей мы неплохие друзья, хотя ни Светлову, ни Светлицкого я терпеть не могу. Хорошо, что встретились мы с ними лишь раз. Вчера. На этом и сошлись. Вроде как договорились.

– Максимум – сегодня вечером. Сможешь? Ярик, пожалуйста! У меня тут проверка намечается, нужно, чтобы ты все пересмотрел.

– Господи, Березкина, у тебя все так чисто, что комар носа не подточит, что еще проверять?

Честно говоря, когда впервые попал к Снежане в офис – как раз-таки на проверку, то подумал, что будет где разогнаться. У нее муж – лучший адвокат в городе. Отмажет кого угодно, а уж жену-то и подавно, но у них оказалось все чисто. Даже не поверил вначале. А потом познакомился с самим Вячеславом. Узнал его получше и убедился, что там ничего не чистили, просто с самого начала его жена вела честный бизнес, не стараясь что-то утаить.

– И все же, Ярик. Приезжай, пожалуйста.

– Ладно, буду. К восьми-девяти где-то пойдет?

– Буду тебе благодарна. Виски твой любимый куплю и пасту приготовлю, хочешь? Домашнюю.

– Березкин ревновать не будет? – спрашиваю в шутку.

– Я и ему приготовлю, не переживай за друга.

Мы удивительно быстро подружились, хотя никаких знакомств я поначалу не заводил. Держался в стороне, по большей части молчал и не отвечал согласием на устраиваемые вечеринки и тусовки, хотя здесь они едва ли не каждый день. Людей при власти много, у каждого сын, дочь, племянник, зять и сват. Есть что праздновать, но я отказывался. Впервые пришел только к Березкину, и тогда это было из-за нужды. Потом как-то сошлось общение. По большей части именно из-за Снежаны. Она прекрасно сглаживала острые углы между нами, пока они не растворились вовсе.

Отключившись, откладываю телефон в сторону и обвожу взглядом территорию. Полдень. Многие ушли обедать, так что сейчас в шале почти никого нет, а те, кто остался, так же, как и я, либо сидят на террасах, примкнувших к домикам, либо не выходят на улицу.

Вчера здесь была Лера. На террасе, в доме. Я сорвался, а она позволила. Все, как и прежде, за единственным исключением – теперь я не просто физически ее хочу. Внутри растет что-то еще. Сильное и неконтролируемое. Я отпускал Леру веселиться. Тусить, развлекаться, учиться. Она должна была пройти все это, но вместо этого узнаю, что она собирается замуж. За мужика лет на десять старше. И она его не любит.

Теперь я окончательно в этом убеждаюсь. Правда, не лелею, конечно, надежды, что она до сих пор что-то чувствует ко мне, что до сих пор влюблена. Когда отпускал ее, она была. Я знаю, видел это в ее глазах, чувствовал и отпускал, потому что так должно было быть лучше для нее. У меня месть, карьера, новая жизнь, а у нее тусовки, которых не было.

– Ярик… – когда поднимаю трубку звонящего телефона, по ту сторону снова слышу голос Снежаны. – Могу тебя попросить о дополнительном одолжении?

– Валяй.

– Ты сможешь по пути к нам заехать на квартиру, которую я сдаю? Я тебе кину адрес. Надо забрать папку, я в прошлый раз оставила. Тебе там девочка откроет, она передаст.

– Ты же знаешь, что будешь мне должна?

– Познакомлю тебя со своими подружками. Хочешь? Или с клиентками. Любая будет по тебе сохнуть, Ярик.

– Не хочу. Ты же знаешь, что мне некогда.

– Знаю-знаю, весь в работе. Спасибо, что помогаешь.

– Ладно уж… к девяти буду.

С базы отдыха выезжаю поздним вечером. До последнего наслаждаюсь тишиной, зная, что уже через какой-то час меня ждет мощный поток машин, сигналы автомобильных клаксонов и просто не стихающий шум. Возвращаться в это не хочется. Теперь понимаю отца с его желанием жить за городом и упрямым отказом переехать в город. Клиники здесь, конечно, на высоте, врачи смогут оказать помощь, но с таким темпом жизни она точно понадобится, а за городом у него своя жизнь. Спокойная, тихая и размеренная.

К высотке, адрес которой Снежана прислала в мессенджере, добираюсь первым делом. Выхожу из машины, сверяюсь с цифрой на подъезде и нажимаю на кнопку вызова. Открывает мне консьерж. Смотрит хмуро, но почти сразу узнает. Он был здесь, когда я приезжал к Снежане в прошлый раз.

– Я в сто двадцатую, – поясняю. – Меня должны ждать. Папку забрать.

Думаю, что сейчас придется ожидать, пока он позвонит в эту самую сто двадцатую, но нет. Дедуля кивает и захлопывает дверь. У него, судя по тому, как быстро он возвращается в кресло и утыкается в экран телевизора, вещи поважнее меня с папками.

Поднимаюсь на нужный этаж, выхожу. Вообще, дом очень хороший, его не так давно построили, и расположение шикарное. Я сам смотрел здесь квартиру, как раз находится близко к работе, но все как-то откладывал, а теперь прямо присматриваюсь и начинаю задумываться во второй раз. Аккуратные подъезды, современные лифты, консьерж. Как ни крути, а лучше взаимодействовать с живым человеком, чем с роботом. Все эти домофоны работают хорошо, пока не начинают лагать.

Звоню в дверь и принимаюсь ждать. Снежана вообще ничего не сказала. Надеюсь, она предупредила свою квартирантку о том, что я приеду. Не хотелось бы застать женщину врасплох. Впрочем, врасплох застают меня, потому что, как только дверь открывается, я вижу на пороге Леру. В домашней пижаме в виде коротких шорт и майки с глубоким вырезом. Она смотрит на меня не менее ошарашенно, а затем резко шагает вперед и прямо босиком ступает на холодную плитку лестничной площадки.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает, явно не рада меня видеть.

Я на самом деле рисую в голове разные варианты. Вплоть до того, что у нее в квартире этот итальяшка, а я пиздец как им помешал.

– Приехал забрать папку. Тебя должна была Снежана предупредить.

Лера прищуривается, готовая в любой момент вцепиться мне в глотку. Почему-то она выглядит агрессивной и даже злой, а еще излишне нервной.

– Сейчас вынесу, – выдает и задом идет в квартиру, хлопая дверью.

Как только перед носом оказывается полотно двери, прихожу в себя и дергаю ручку вниз, не особо рассчитывая на то, что Лера ее не закрыла, но мне везет. То ли защелка не сработала, то ли Лера не стала закрываться, но я попадаю внутрь. Вначале в коридор, а затем и в гостиную. Запоздало думаю о том, что стоило бы снять обувь, когда вижу посреди комнаты то, чего никак не ожидал. Никакого Амато в квартире нет. Зато здесь есть ребенок. Маленький. Судя по одежде – девочка. Судя по насупленному взгляду – незнакомым гостям она не рада.

– Маммина…

Я не силен в итальянском, но, что произносит малышка, понимаю сразу. Наверное, еще и по ее реакции. Она резко, хоть и неуклюже, поднимается на ноги и тянет ручки куда-то мне за спину. Додумывать не приходится. Через мгновение малышка оказывается у Леры на руках, а меня словно прибивает пыльным мешком по голове. Ребенок. Малышка. Дочь Леры или… Твою мать, неужели… наша?