Текст книги "Ведьмина Чаша"

Вдруг он ей голову дурит?

Марлоу научил меня многому, и не все его уроки я одобряю целиком и полностью, но основной постулат его философии усвоила навсегда.

Никому нельзя доверять.

Я Киммера знаю всего один день. Как бы он ни был мне симпатичен, не стоит забывать о том, что он всеми силами стремится вернуться домой.

И экскурсия по замку – маленький шаг навстречу родной Элирии.

Для начала разведать место, в котором тебя удерживают, узнать ходы и выходы, сделать первые наброски к плану по освобождению своей королевской персоны. Вторым шагом станет изучение Ведьминой Чаши, особенностей ее климата и обитателей, дабы образ пути к спасению приобрел яркость и четкость. А если принц узнает, что драконом являюсь я…

Тогда после задушевных бесед с Миликой Киммер вполне может решиться взять ее в заложники, вынудив меня доставить его туда, куда посчитает нужным. И я не смогу ему противиться, ведь с чужой жизнью так просто не шутят. Особенно с жизнью ребенка, о прошлом которого я не имею ни малейшего представления.

Когда я нашла ее посреди промерзшего леса с мишкой в руках, Милика не разговаривала. Только плакала, вздрагивала от малейшего шороха и прижимала к груди единственное напоминание о прошлом. Мне потребовалось полгода на то, чтобы привести ее в чувство. Чтобы она перестала пугаться стучащего в окно ветра, укрываться с головой одеялом, прячась от неясных шорохов и скрипов, чтобы перестала плакать от воспоминаний, причиняющих ей боль.

Мне помогли Тихоня и Шрам. Два берийских пса стали ее защитниками от ночных кошмаров, страхов и опасностей, следуя за девочкой по пятам и позволяя себя гладить и тискать вне зависимости от времени суток.

Постепенно малышка оттаяла и начала доверять мне. Самым сложным оказалось подготовить ее к знакомству с Гарконашем, которое, несмотря на мои опасения, закончилось весьма хорошо и продуктивно: он выведал ее имя.

Милика.

К сожалению, все языки для летающей книги одинаковы. Гарконаш общается мысленно, так сказать, на всеобщем языке, не имеющем диалектов, специфического произношения и грамматики.

Это позволяет ему разговаривать со всеми, но чего-то другого, кроме имени, мы от малышки так и не узнали. Сознание Милики решило оградить девочку от неприятных событий минувшего, лишь изредка напоминая о прошлом тяжелыми сновидениями, бросающими ее в дрожь, но благополучно исчезающими с первыми лучами утреннего солнца.

– Раз с завтраком покончено, то не проведете ли вы для меня обещанную экскурсию по замку?

– Разумеется, принц. – Я отставила пустую тарелку в сторону и переглянулась с Миликой, на личике которой появились заметные усы от молока морхов. – Я помою посуду, отведу Милику к Гарконашу и буду в полном вашем распоряжении.

– Вы не боитесь оставлять девочку на попечение книги? Мало ли что может случиться.

– Нет, почему я должна бояться за нее? – удивилась я. – Тихоня и Шрам от нее ни на шаг не отходят, а Гарконаш не слепой. Он прекрасно контролирует библиотеку и не допускает никаких вольностей на своих занятиях.

Брови Киммера поползли вверх.

– На занятиях? Он что, Милику учит?

– А почему Гарконаш не может ее учить? Его знания обширны и многогранны, и обучать он умеет, можете мне поверить. А то, что у него своеобразный вид… Знаете, Киммер, я не считаю это недостатком, скорее это его достоинство. Милике полезно видеть необычных существ, чтобы не пугаться подобных им в больших городах.

– Сомневаюсь, что таких, как Гарконаш, она когда-нибудь встретит, – улыбнулся принц, наконец-то понимая, к чему я клоню. – Хотите обучить девочку до поступления в школу, чтобы ей было легче грызть гранит науки?

– Да, все верно, принц. Только не в обычную школу, а в пансион благородных девиц.

– Даже так… – задумчиво протянул Киммер. – Интересно. Получается, бросать Ведьмину Чашу вы не собираетесь? Чем же она вас так пленила? Природа, замок, деньги?..

– Нет, принц, не природа, – грустно произнесла я, расстегивая верхнюю пуговицу на воротнике, – не замок, и не деньги. А вот это. – Преодолев еще две пуговицы, я продемонстрировала Киммеру ненавистный ошейник. – Вот что меня здесь держит и не дает бросить это криминальное занятие раз и навсегда. Я привязана к замку магией и не могу покидать его без разрешения хозяина, который не придумал ничего лучше, чем повесить мне на шею колдовскую удавку. Я не понаслышке знаю, каково это, когда ты мечтаешь увидеть целый мир, познакомиться с интересными людьми и нелюдями, завести семью, а в итоге… остаешься в четырех стенах, где поговорить можно разве что с летающей книгой, да с двумя псами, если приходится совсем худо. Что ждет Милику, если она останется здесь надолго? Уверена, что повторит мою судьбу. А этого я не допущу, как бы тяжело мне ни пришлось.

Глава 8

– Язык мой враг мой, – обреченно кряхтел Киммер, пытаясь пролезть в небольшой прямоугольный проем, в глубине которого располагался искомый механизм. – Вот кто меня за него тянул? Пил бы сейчас горячий чай с гоблинскими сладостями в приятной женской компании, а вместо этого вожусь в грязи и сырости и строю из себя знатока с золотыми руками и большим сердцем. Зато как красавицы обрадуются, когда я все починю…

Кайла свое обещание выполнила, провела экскурсию как положено. Показала галереи, большинство комнат, даже рассказала уютные истории, связанные с гардинами, шкафами и прочими предметами позабытого богами замка. Киммер слушал ее голос, представляя, какая же она – брюнетка или блондинка? И какого цвета ее лучистые глаза? В одном принц был уверен полностью: Кайла точно красавица. Голос не может обманывать.

Как и запах. С недавних пор он тоже начал принимать участие в дополнении образа Кайлы и настойчиво преследовал наследника Элирии, где бы он ни оказался.

Особенно здесь, в подвальном помещении донжона, оборудованного под купальню.

По признанию Кайлы, эту просторную комнату она посещала лет так двенадцать назад, а может, и больше. Тогда почему ее запах пропитал тут все? Киммер не знал этого, да и не хотел знать. Он просто наслаждался заполняющим пространство ароматом, от которого становилось так тепло на душе, что и никакого солнца не было нужно. Голос бы тот еще, вызывающий рой приятных мурашек по телу, и о починке механизма можно точно забыть, что чревато последствиями.

Слово свое мужчина должен непременно держать, иначе никакого доверия от женщины он не получит. И уважения от других мужчин тоже.

В королевском дворце Элирии купальня занимала целое здание, массивное, вырубленное из белого камня и ставшее одним из ярких воспоминаний принца, только-только вернувшегося с полей сражений под победное пение горнов.

Наследник до сих пор помнил то светлое чувство, когда теплые струи воды скользят по уставшему телу, смывая вместе с грязью пережитые страдания, отчаяние и безысходность.

Купальня этого замка была совершенно иной. Приземленной. Словно граница между верхним и нижним мирами.

В ней царил полумрак, разбавленный зеленоватым светом. Он тускло бил из боковых плит до тех пор, пока Киммер не разобрался, какой из рычагов за что отвечает, и не наполнил купальню синим свечением, льющимся прямо с потолка. Для контраста принц добавил при помощи нехитрых манипуляций ярко-красные вспышки по краям пустых бассейнов, чтобы было видно, что где находится, – ненароком туда можно было свалиться.

Осталось разобраться в одной мелочи: как включить подачу воды?

С подобными устройствами Киммер никогда не сталкивался, но опыт ласково похлопывал его по плечу, приговаривая, мол, ничего, прорвемся, где наша не пропадала. Из любых передряг живыми выходили, ты же помнишь?

И принц вспоминал, сдвигая неприметную плиту в сторону, изучая нанесенные с той стороны наброски и понимая, что Элирия отстала от чудного зверя по имени Прогресс. Утешало, что Сария тоже, но от осознания этого легче не становилось.

Магией можно сделать многое. Вылечить, когда снадобья и травы бессильны, противопоставить одного бойца целой армии и добиться этим победы, соорудить конструкцию, поражающую воображение и существующую вопреки всему.

Магия творит историю. А что делать там, где ее нет?

Милостью богов или глумлением над смертными, но магический эфир, являющийся необходимым элементом колдовской искры, распространен неравномерно. Где-то его больше, что позволяет магам творить сложные и энергозатратные заклинания. Где-то – меньше, что вынуждает колдунов тщательно рассчитывать свои силы. А где-то и вовсе его нет, что сводит попытки ощутить магию к нулю.

Такие страны, лишенные подпитки чародейства, объединились в Содружество и пошли другим путем, продвигая гениев науки.

Со временем история показала, что такой подход оказался верным и единственным способом сохранить суверенитет от посягательств непрошеных гостей, имеющих тягу к колдовству и стремящихся отобрать чужие территории.

Содружество не стало изолированным объединением, оно охотно поставляло в другие страны, заинтересованные в их товарах, различную технику, облегчающую быт. С одним из образцов этой самой техники Киммеру и пришлось нежданно-негаданно познакомиться поближе.

Почему такой аппарат стоял в замке, принц прекрасно понимал. Окутавшие территорию каменной крепости плетения не оставляли ни малейшего шанса на то, что магия здесь будет работать. Вот создатели замка и подготовились основательно, купили чудо-машину для удовлетворения их насущных потребностей.

Пока однажды она не перестала поставлять в купальню воду.

Почему ее не починили сразу? Отпала надобность в ней?

Киммер долго и упорно ковырялся в непонятном аппарате, досконально рассматривая каждый элемент, пытаясь понять, что именно могло прийти в негодность.

Он думал, думал и думал, как вдруг пришло озарение. Неясное, подернутое дымкой сомнения и надежды, но Киммер, наученный хвататься за любую попытку, не стал отгонять его в сторону.

Лицо принца осветила победоносная улыбка, и он со всех ног побежал к Кайле, переживая, что внезапно пришедшая мысль исчезнет.

– Если я прав, то сегодня будет банный день! Надеюсь, что все получится… – бубнил наследник Элирии, перепрыгивая через несколько ступенек сразу.

Ему не терпелось увидеть радость на мордашке Милики и представить те же эмоции в глазах Кайлы. В глубине души он надеялся, что воображение и реальность когда-нибудь станут едиными.

Шрам настороженно обнюхивал воду, плавно заполняющую небольшой бассейн (коих в купальне построено с десяток, не меньше), попутно размышляя над тем, а стоит ли вообще туда лезть. Его брат Тихоня подобными думами не страдал и уже вовсю плескался с хохочущей Миликой, периодически пытаясь ухватить ее зубами.

Актер, за которого я волновалась больше, чем за других обитателей замка, спокойно отнесся к водным процедурам, и теперь над пузырящейся поверхностью торчала лишь его умная морда, причем глаза грифона были закрыты то ли от наслаждения, то ли от нежелания видеть набирающее обороты безобразие.

Я же, подобно Шраму, не спешила погрузиться в теплые объятия вод, но отнюдь не из-за страха перед стихией, а из-за стыда, вызванного собственной глупостью, что не укрылось от Киммера.

Принц нашел причину этой поломки. Кто-то вытащил важную деталь из аппарата, что привело к поломке системы подачи воды из горячих источников. И я даже знаю, кто это сделал!

Киммер описал мне отсутствующую деталь, и мне тут же вспомнилась она, такая красивая, блестящая, буквально кричащая о том, как ей плохо там, в темноте и сырости. Разве могла я, кроха, помешанная на притягивающих взгляд вещах, устоять и не забрать ее в милую и уютную сокровищницу? Конечно нет!

К тому же это был знатный повод выпроводить из замка Марлоу, чье присутствие отчасти зависело от работы механизма купели. Маг, чертыхаясь, ушел, а я позабыла о своей проделке, увлеченная другими проблемами быта и жизни в целом.

Как же смеялись глаза Киммера, когда пунцовая я принесла ему ту злосчастную детальку! Вот она, порода, вымуштрованная веками: лицо невозмутимое и учтивое, а глаза смеются!

Но принц понял, что не все я ему показала. Подозреваю, что будет мстить, открыто и не таясь. И действительно, зачем скрываться? На кого еще здесь я могу подумать? На Гарконаша?

Поймав Милику, с визгом улепетывающую от разошедшегося Тихони, и пихнув ногой неопределившегося Шрама, чем вызвала его праведное возмущение, я открыла вкусно пахнущую травами и фруктами массу и намылила девочке волосы. Малышка перестала вырываться и блаженно прикрыла веки, наученная тем, что эта субстанция щиплет при попадании в незащищенные глаза.

Массируя голову девочки, я отвлеклась и не заметила, как Тихоня схватил один из принесенных мною глиняных горшочков и вместе ним бухнулся в ближайшую выемку бассейна. Шрам перестал гневно сопеть и порыкивать, даже грифон вынырнул из задумчивости, ожидая, что же будет дальше.

Сначала не происходило ровным счетом ничего. Только виновник всеобщего внимания подозрительно долго не всплывал, словно его там что-то держало. Я забеспокоилась о его судьбе и уже хотела было начать спасательные мероприятия, как вдруг вода забурлила насыщенно-фиолетовым цветом, и обычно молчаливый Тихоня с испуганным воплем выпрыгнул на волю.

Встретившись с моим возмущенным взглядом, берийский пес прижал уши, доказав, что они со Шрамом истинные братья, и поплелся обратно в извергающееся нечто, выплевывающее из себя лавандовые пузыри и пену. Милика завозилась, непрозрачно намекая мне, что тоже хочет последовать за озорником Тихоней.

Дождавшись, когда я смою с ее волос то, что эльфы называют шампунем, малышка с криком бросилась в неизвестность, навстречу мыльным приключениям.

Я же решила поплавать в чистом бассейне и, когда мне надоело в нем плескаться под возмущенное сопение Шрама, перебралась в соседний резервуар, где весело куталась в пену Милика.

Я замерла над колышущимся продуктом эльфийской работы, купленным мной когда-то впрок и в огромных количествах, собираясь попасть к малышке и Тихоне величаво и аккуратно, не намочив свои волосы.

Однако моим планам сбыться не довелось.

Мстительный берийский пес разрушил мои мечты оставить прическу сухой и одним точным толчком в спину отправил меня в бассейн, а позже довольно прыгнул за мной следом. Грифон заклекотал в поддержку Шрама, но присоединяться к нам не стал, намереваясь держаться от буйных на приличном расстоянии.

Быстро вынырнув, я почувствовала, как в спину мне уткнулся знакомый мокрый нос. Тихоня нашел-таки на дне бассейна взятый без спроса горшочек и теперь указывал мне на то, что можно его забрать и положить к остальным, ведь плавать с незакрытой пастью неудобно, мыльная вода невкусная!

Весело наплескавшись и получив уйму положительных эмоций, мы уже собирались вытираться, чтобы покинуть купальню в приятном расположении духа, как с потолка ударил дождь!

Сильные струи воды были неожиданными и приятными, вызвав полный счастья визг у Милики и молчаливое принятие сложившейся ситуации у псов и грифона.

Я улыбнулась, прекрасно понимая, чьих рук это дело. Киммер мстил за не показанные ему секретные комнаты, но творил «справедливость» без стремления унизить и показать, какой он грозный бывает в гневе и как нужно исполнять то, что он велит.

Надо будет отомстить принцу… О, точно! Придумала! Приготовлю-ка я ту рыбину, что недавно попадалась мне на глаза, а его в помощники не возьму. Ух как Киммер расстроится!

Бедняжка! Мне почти его жалко. Совсем чуть-чуть, самую капельку!

В гостиной Киммера не было. Не нашла я принца и на кухне, да и в библиотеку он не заходил.

Вот куда подевался наследник Элирии? Неужели пошел искать дорогу домой?

С невеселыми мыслями я обходила замок этаж за этажом, заглядывала в многочисленные комнаты и оставляла частичку надежды в каждой из них.

Открывала шкафы, смотрела под кроватями и проверяла гардины. Увы, Киммера и след простыл.

С тяжелым сердцем, полным отчаяния, я зашла в очередное помещение и замерла на пороге.

Вот же негодник!

Казалось бы, что еще нужно для счастья? Купальня работает, дождись нас и можешь смело идти принимать водные процедуры, но нет! Простые пути у нас не в почете, мы сложные любим! Мы бадью дотащим, воды наберем из колодца, принесем тяжелые ведра и будем лежать, отмокать и делать вид, что нам это безумно нравится!

Только откуда мы достали огонь?

– Из кухни при помощи лучины, – с закрытыми глазами и блаженно откинув голову назад произнес Киммер, словно прочитав мои мысли. – Но с огнем надо что-то делать, Кайла. Огнива в замке больше нет?

– Я поищу, мой принц, – сквозь зубы прошипела я. В лепешку расшибусь, но найду. Иначе когда-нибудь точно проколюсь, и возникнут ненужные вопросы. – А после простого люда вы брезгуете купаться, Киммер?

Наследник Элирии аж подпрыгнул на месте, взболтав тем самым воду, и с удивлением посмотрел на меня.

– С чего вдруг такие выводы, Кайла?

– А с того, мой принц, что вы потратили уйму сил на то, чтобы сделать себе это, – показала я на бадью, полную воды и… королевского тела. – Могли бы мне сказать, мы пустили бы вас первым, минуя такие сложности и жертвы. Вдруг вы, бедненький, надорветесь, получите травму, и папенька ваш нам еще претензию предъявит, что издевались над кровиночкой, как могли.

Киммер расхохотался. Смеялся он так заразительно, что я тоже невольно хихикнула, чувствуя, как выступили слезы на глазах. Нервное, наверное. Надо будет травку успокаивающую заварить. И принцу в придачу, чтобы спал и не смел бродить по замку без спроса.

– Не переживайте, Кайла, – сказал Киммер, вдоволь навеселившись. – Мой отец не настолько щепетилен, чтобы проверять на мне каждую царапину и вести учет моих ссадин и порезов. А насчет всего этого… Мне надо было размяться, ощутить, как мышцы работают, как кровь бежит по венам и как легкая усталость наполняет тело. Вам не понять мужские прихоти, Кайла…

– Да где уж мне! – начала горячиться я. – Делайте что хотите, принц! Только ставьте меня в известность заранее. Не хочу переживать и накручивать себя по пустякам.

Принц оперся на край бадьи, изучающе глядя на меня, словно видел впервые. Я не осталась в долгу и подарила Киммеру свой отточенный до блеска тяжелый взгляд. Играть в гляделки я умела, спасибо Марлоу.

– Вы переживали за меня, Кайла, как же приятно моему сердцу… Хорошо, милая девушка, пусть будет по-вашему. Я, Киммер Кроткий, сын Трогда Свирепого, торжественно клянусь, что не покину Ведьмину Чашу без разрешения прекрасной тюремщицы по имени Кайла. Призываю богов в свидетели искренности моей клятвы, и пусть они покарают меня, если слово свое я предам. Да будет так!

Я пораженно уставилась на принца. Да вы, наследник престола Элирии, полный псих, на всю вашу венценосную голову! Кто такими клятвами разбрасывается, да еще и перед кем!

– Вы погорячились, Киммер. Я сделаю вид, что ничего не слышала и не видела.

– Поздно, Кайла. Просто так вы от меня не отделаетесь. Надеюсь, теперь вы будете со мной честны?

– А разве я не была честна с вами, принц? – попыталась выкрутиться я, но, глядя в его насмешливые глаза, сдалась. Ладно, будь что будет! – Что ж, Киммер, хорошо, я буду с вами честна. Что именно вас интересует?

– Срок пребывания здесь. Как долго я еще буду находиться в Ведьминой Чаше?

– Пять дней, – подсчитала я в уме.

– И что потом?

– Вы окажетесь дома. За вами явится маг и вернет вас в сарийский дворец. Либо дракон доставит вас туда, откуда принес. Вам нечего бояться, принц. Мы не убийцы.

– Это я уже понял. Из Ведьминой Чаши можно выбраться?

– Только с помощью мага или дракона, – уверенно заявила я, что было чистой правдой. – Остальные способы мне неизвестны.

Киммер первым разорвал зрительный контакт и молча выбрался из бадьи. Я отшатнулась и прикрыла ладонью глаза, как подобает приличной девушке. Но оставила небольшую щель между указательным и безымянным пальцами, потому что приличия приличиями, а интерес никто не отменял!

Не стесняясь своей наготы, Киммер быстро вытерся полотенцем и стремительно оделся.

– Вы закончили? – спросила я, подавив желание разочарованно вздохнуть. Могли бы и помедленнее напяливать на себя штаны и рубашку, Киммер!

– Да, Кайла, можете убирать ладонь и прекращать делать вид, что вы не подглядываете, – произнес принц, проходя мимо меня. – Надеюсь, вам понравилось?

Я возмущенно зашипела, но Киммер и бровью не повел. Совершенно несносный мужчина!

Глава 9

– Как вам таверна, принцесса? Бывали раньше в заведениях подобного рода?

– Бывала, Бирх, и обращайтесь ко мне по имени. Не хочу привлекать лишнее внимание своим титулом.

– Как скажете, Виария. – Маг пил вино маленькими глоточками, не давая подавальщице доливать пьянящую жидкость до самых краев. Настырная девица крутилась неподалеку, и Бирх внимательно следил за ее перемещениями по залу. Влюбилась она в него, что ли?

Виария раздраженно ковырялась в принесенном блюде, напоминающем остатки от того, что подавалось два дня назад. Кристоф за всю дорогу не проронил ни слова, перекинувшись лишь парой фраз с Бирхом, и теперь серой тенью сидел рядом с принцессой. Один только маг сохранял жизнерадостность и любовался красотами мест, мимо которых они проезжали верхом на лошадях.

– Почему с нами не обедает ваш паж? – Бирх не мог долго молчать, и его болтливость начала раздражать принцессу. Идеальный образ дал трещину. – Разве приличия дозволяют трапезу отдельно от опекуна-рыцаря?

– К черту приличия, Бирх! Мы не во дворце, чтобы им безоглядно следовать и терпеть этого… этого… у меня нет слов, чтобы выразить всю полноту моего презрения к нему!

– Чем же он вам так не угодил, принцесса? На мой взгляд, вполне милый мальчик. Немного трусливый, правда, но все это лечится боем, проверено на личном опыте.

Виария бросила тяжелый взгляд на Бирха, словно загнала копье в шкуру дикого быка. Тот давно бы уже лежал у ног принцессы, а маг и глазом не повел. Толстокожий, однако!

– Я могу быть с вами откровенной, Бирх?

– Разумеется, принцесса! – Маг указал на едва заметную руну на столешнице. – Отводящий знак уже работает так, как надо. Окружающие не поймут ни единого слова, что проскользнет между нами. Особенно достанется читающим по губам – несварение им обеспечено.

Кристоф заерзал, придвигаясь поближе, дабы запомнить каждый штрих интересной руны. Зарг такого ему не показывал. Он вообще ничего не показывал! После того инцидента с куполом маг Филиппа Спокойного ни разу не подходил к своему ученику, словно его и не существовало.

– Я не люблю предателей, Бирх, такой я уродилась. Во мне бурлит кровь валькирий, а она не выносит фальши и гнили, коих в Джанарио столько, что хватит на целое государство лицемеров. Вы знаете историю Сарии, Бирх?

Маг кивнул, делая еще один маленький глоток.

– Тогда вы помните, что изначально в Сарии насчитывалось семь Высокородных домов. Пока один не решил, что для правления не нужен король, что он жалкая обуза и ни на что не годен. Его можно свергнуть и затопить страну хаосом и неразберихой, пока трон не перейдет к тому, кто сильнее… Тогда Седьмой дом пал, но не был разрушен до основания. Прошли годы, сменялись столетия, а этот муравейник становится только крепче, набирая силы для повторного захвата власти. И этот дом все еще присылает своих сыновей для посвящения в рыцари, не в качестве платы за совершенное зло, а для того, чтобы они были рядом с королем. Чтобы в решающий момент нанести один-единственный удар, что станет роковым и смертельным. – Принцесса отпила из своего кубка, ощутив сухость во рту, после чего скривилась и отодвинула кубок в сторону. Какое мерзкое вино, кислятина! – Вам очевидна трусость Джанарио, а как по мне – это искусная маска, которой нельзя доверять!

– Мне кажется, вы преувеличиваете, Виария, и видите врагов там, где их нет.

– Возможно, Бирх, но лучше быть такой, подозревающей всех и вся, чем доверять тем, кто точно предаст. Нельзя изменить сущность, в которую веками закладывали зло, и только зло. – Виария перевела взгляд на массивное полотно, закрывающее собой всю стену рядом с ними. – Королева Вессергерского леса понимает меня как никто другой!

Кристоф нервничал из-за находящейся неподалеку от него красочной картины. Огромный лес, объятый пламенем, кричал с той стороны полотна о помощи, боли и непонимании. Молили птицы о снисхождении, не смея покинуть родные пенаты, как и живущее там зверье и падающие на землю нелюди. Лишь объятая огнем фигура лучилась спокойствием и принятием того, что ее ожидает. И от этого Кристофу становилось как-то не по себе.

– Вы хорошо знаете судьбу Вессергерского леса? – В голосе Бирха проскользнуло что-то непонятное… Удивление… насмешка… печаль?

– Достаточно, чтобы делать выводы. Разум королевы затуманили иллюзии темного мага, чье сердце желало лишь одного: уничтожить Вессергерский лес любой ценой. Она слишком поздно поняла, что оказалась в умело расставленных сетях, и поплатилась за это своей жизнью. Нельзя верить тому, кто обязательно предаст! Порождения тьмы не меняются!

– Ложь! – громыхнуло над ухом Виарии, заставив ее развернуться к тому, кто посмел повысить на нее голос.

Это был Зарг. От его спокойствия не осталось и следа.

– Вы трактуете историю так, как вам вздумается, лишь бы она свободно помещалась в рамки ваших представлений, и ничьих больше! – Зарг навис над принцессой грозным вороном, потрепанным жизнью и временем. – Вессергерский лес сгорел не из-за козней злого колдуна, а потому, что давно прогнил. Его съедала болезнь, выпивая все соки до капли и обрекая населяющий те земли народ на вымирание. Только огонь мог спасти Вессергерский лес от медленного увядания, очистив его от скверны и хвори. Говорите, что королева отдала свою жизнь, прозрев и не перенеся позора? О нет! Из-за страха и боязни перемен! Она предала любовь ради мученической смерти. Разве это героизм? – Зарг с хрустом выпрямился, пожирая глазами невозмутимую принцессу. – Нам пора ехать, время не ждет!

– Вот и послетали маски, – довольно сказала Виария, покидая таверну.

Кристоф последовал за принцессой, а Бирх еле слышно пробормотал, стирая руну, что оказалась бессильной перед магом Филиппа Спокойного:

– Жаль, что Киммер не видел, как пала ваша…

Конные прогулки маг Элирии не жаловал. Зачем трястись в седле и напрягать ни в чем не повинное животное, если можно создать портал в искомую точку и телепортироваться туда довольным и в меру счастливым?

Эх, если бы Бирх знал, где держат Киммера, то непременно бы воспользовался излюбленным способом, а не слушал сейчас нравоучения Себастьяна, грустные вздохи Джанарио и еле слышное фырканье Виарии в ответ на любые приказы рыцаря Высокородного дома.

Принцесса вела себя относительно спокойно: не закатывала сцен, не устраивала конфликтов на пустом месте, но всем своим видом давала понять, как относится к тому, что Себастьяна назначили главным. Тот, в свою очередь, попросту не замечал Виарию, словно она осталась дожидаться жениха во дворце Сарии с ежедневным ритуалом созерцания ускользающей дымки заката, за которой вот-вот должен был появиться наследник Элирии.

– А вы хорошо сыграли роль наивной принцессы, Виария, – произнес Бирх, рассматривая все, что окружало их небольшой отряд. Маг искал выгоду в сложившейся ситуации, заполняя раздражение новыми впечатлениями и видами. Оказывается, что если очень сильно постараться, то можно получать удовольствие и от медленной езды. Удивительно!

– У меня был хороший пример перед глазами. – Виария выразительно посмотрела на Бирха. – Моя кузина. Если бы я была мужчиной, то сказала бы, что она мне всю плешь проела, как нужно выглядеть и что следует говорить, чтобы произвести нужное впечатление.

– Испугались, что Киммер может отказаться и убежать в Элирию? – усмехнулся Бирх.

– Скорее опасалась, – улыбнулась в ответ Виария. – И приняла соответствующие меры, чтобы подобного точно не случилось.

Маг уловил в интонациях будущей супруги Киммера легкую грусть, умело растворенную временем до состояния обыденного воспоминания, не причиняющего сильной боли. Видимо, не всем по нраву пришлась принцесса со своей точкой зрения, что умела постоять за себя и не терпела пренебрежительного отношения к собственной персоне. На кротких овечек спрос гораздо выше, чем на гордых львиц.

Бирх еще хотел кое-что спросить у Виарии, но не успел.

Раздался свист, и пущенная невидимым лучником стрела попыталась отведать плоти ведущего отряд Себастьяна. Когда до цели оставалось каких-то жалких полметра, она ударилась в невидимую преграду и отлетела. Зарг держал свое слово: его магия работала безупречно.

Прикрытая листвой земля пришла в движение, выпуская на волю воинов, одетых во все черное. Нападающие, вооруженные длинными изогнутыми клинками, организованно бросились на рыцарей: одна часть атаковала Зарга, как главный источник магического щита, а вторая – принцессу, решив, что такой рычаг давления сбрасывать со счетов не стоит.

Стрелы с шумом рассекали воздух, заставляя щит реагировать на попытки вторжения извне, что, в свою очередь, вынуждало Зарга расходовать магический резерв сильнее, предотвращая возможное появление дыр в поставленной им защите.

На принцессу насело сразу трое. Они методично прижимали ее к границе щита, заставляя отступать назад. Бирх пытался прийти ей на помощь, но его молнии не причиняли нападающим абсолютно никакого вреда, позволяя лишь удерживать их на почтительном расстоянии.

Кристоф укрылся за спиной Бирха, подпитывая его энергией, дабы магия в руках элирийского колдуна не иссякла. Юнец видел, как сначала пал один рыцарь, как завалился второй и как третий был пронзен сразу двумя мечами.

Себастьян стремился к принцессе, позабыв о том, что стоит защищать Зарга, а вот маг позаботиться о себе не забыл.

Щит затрещал по швам, словно стекло от удара камня, и начал блекнуть, растворяясь в воздухе.

Воодушевленные таким исходом лучники выглянули из своих укрытий, ни от кого не таясь.

Это было их роковой ошибкой.

Фигура Зарга уплотнилась, стала серой и дымчатой, словно кокон, из которого вот-вот должна выбраться прекрасная бабочка.

И она появилась на свет.

Во все стороны от мага полетели призрачные щупальца, и пространство огласили крики тех, в кого они попадали.

Замахнувшийся на Виарию мечом воин безжизненной грудой опустился на землю, а из его тела энергия по щупальцам устремилась к Заргу, восполняя потраченные запасы магии на годы вперед.

Кристоф с явным ужасом и затаенным восторгом наблюдал за происходящим, не веря, что стал свидетелем такого события.

Он впервые видел, как пожиратель питается теми, кто посмел заступить ему дорогу. И в глубине души надеялся, что наблюдает такую картину в последний раз.