Текст книги "Джейкоб Генри Шифф. Гений финансового мира и главный спонсор русских революций"

Дружба Шиффа с Вейлем началась в 1906 г., когда банк «Кун, Лёб и Кº» совместно с нью-йоркским отделением «Дж. П. Морган и Кº», бостонским банком «Киддер, Пибоди и Кº» и «Бэринг Бразерс и Кº» из Лондона участвовали в финансировании «Американской телефонной и телеграфной компании». Растущей компании важно было найти дополнительные рынки для размещения ее ценных бумаг, что вылилось в образование вышеуказанной банковской группы, чьей первоначальной сделкой была покупка четырехпроцентных конвертируемых облигаций на 100 млн долларов – огромная эмиссия для того времени.

Шифф познакомился с полковником Сэмьюэлом П. Кольтом, президентом «Юнайтед Стейтс Раббер Кº», когда по просьбе других директоров «Мортон Траст Кº» он вступил в совет директоров дочернего предприятия «Индастриал Траст Кº» из Провиденса (штат Род-Айленд), председателем которого был Кольт. Вполне естественно поэтому, что, когда в конце 1916 г., переломного в ходе войны, «Юнайтед Стейтс Раббер Кº» необходимо было произвести крупномасштабное рефинансирование и понадобился дополнительный капитал, Кольт обращался к Шиффу за советами и поддержкой. В результате их переговоров банк «Кун, Лёб и Кº» в январе 1917 г. произвел эмиссию пятипроцентных облигаций на сумму в 60 млн долларов.

Около 1900 г. Шифф почти случайно занялся финансированием крупных мясоперерабатывающих компаний. В то время на ряде из них наблюдались трения между работодателями и работниками. Администрация не признавала права профсоюза, в результате чего был объявлен общий локаут (массовое увольнение рабочих и полное или частичное закрытие предприятий с целью заставить профсоюз или трудовой коллектив принять предложения администрации по трудовому соглашению), со стороны всех крупных фирм. Единственным исключением оказалась компания «Шварцшильд и Салзбергер»: ее главные бойни находились в Нью-Йорке, в то время как бойни других компаний находились на Западе. Другие компании требовали, чтобы «Шварцшильд и Салзбергер» также уволила рабочих, но главы фирмы поддерживали самые дружеские отношения со своими работниками, хорошо платили им и готовы были признать профсоюз. После их отказа присоединиться к локауту другие мясоперерабатывающие компании угрожали вытеснить их из отрасли. Однажды летним утром Шифф, как обычно, плыл из Сибрайта (Нью-Джерси) в Нью-Йорк на корабле «Сэнди Хук», когда в его каюту вошел Фердинанд Салзбергер в сопровождении одного из своих сыновей. Салзбергер объяснил ситуацию Шиффу и сказал, что, если его фирма откажется увольнять рабочих, конкуренты объединятся и погубят их. Во всяком случае, сейчас им необходимо получить в свое распоряжение несколько миллионов долларов. Шифф молча выслушал его, а затем повернулся к сыну Салзбергера и, положив руку ему на плечо, спросил:

– А ты чем занимаешься, мальчик мой?

Тот ответил:

– Год я изучал химию в Гейдельберге и собирался вернуться туда, но, поскольку у отца такие трудности, я должен остаться здесь.

Шифф снова положил руку юноше на плечо и сказал:

– Возвращайся в Гейдельберг; мы поможем твоему отцу.

Таким образом, примерно за десять или пятнадцать минут была подготовлена операция, после которой «Кун, Лёб и Кº», пусть и временно, стали причастны к делам в мясоперерабатывающей отрасли.

Глава 5

На страницах книги часто встречаются названия финансовых организаций и имена финансистов из Европы, Азии и Америки, но, естественно, имелись отдельные люди и учреждения, с которыми коммерческие операции велись особенно часто.

При жизни Шиффа еще одной частной банковской фирмой в Нью-Йорке была фирма Дж. Пирпонта Моргана-старшего. С ним и с его партнерами Шифф часто вел дела. Иногда у них случались расхождения, как во взглядах, так и на практике, но Шифф не жалел слов признательности для этого великого банкирского дома; 28 августа 1895 г. он писал Костеру и поздравлял фирму с планом реорганизации железнодорожной компании «Эри». То, что он иногда делал предложения в их интересах, частично отражено в письме Джорджу У. Перкинсу от 22 января 1902 г., после того как был решен вопрос с компанией «Берлингтон – Нозерн Пасифик»: «Повторяю, мы всецело признаем преимущественное право «Дж. П. Морган и Кº» на переговоры по «Берлингтону», и я лично готов поддержать их в совете директоров «Берлингтона»; но, как я уже сказал, я считаю, что будет уместным, если Вы срочно заявите о своих правах до того, как разойдутся облигации, которые сейчас разрешены к выпуску».

Одно время банк Моргана серьезно критиковали, и Шифф горячо защищал его в письме Флемингу от 25 июня 1902 г.: «Лично я восхищаюсь отвагой и способностями Пирпонта Моргана и его компаньонов. Благодаря своим дальновидным шагам, он многое сделал для процветания нашей страны, которая, по крайней мере до некоторой степени, могла бы без них оставаться в спячке… Почти вся критика… как внутри страны, так и за границей, происходит от зависти, а что касается Европы – от недооценки грандиозного развития нашей страны и условий, преобладающих на нашем берегу океана, которых человек класса Моргана всего лишь орудие».

Когда в 1903 г. журналисты пытались сравнивать Шиффа и Моргана, Шифф возражал: «В присланной статье мне решительно не нравятся попытки противопоставить мои коммерческие операции и операции мистера Моргана, великого человека, в чьей беспристрастности, коммерческой честности и добродетели я всецело убежден».

Рассказывая Касселю о банковской панике 1907 г., он писал: «Все испытывают огромное облегчение; особенно большую роль здесь сыграл Пирпонт Морган. Возможно, никто лучше него не сумел бы заставить банки действовать сообща и объединить усилия…»

Два события позволяют понять, с каким уважением и вниманием относились друг к другу главы двух фирм, и указывают на существовавшие между ними деликатные отношения. Между ними не было соперничества, каждый признавал способности и влияние другого, и обоих в первую очередь интересовала не прибыль, а конструктивная работа во имя промышленного и экономического развития страны. Хотя их подходы к делу часто различались, оба мыслили масштабно и скорее радовались трудным задачам, которые более слабые люди предпочли бы избежать.

Первое событие связано с приобретением в 1900 г. компанией «Эри» компании «Пенсильвания Коул Кº». Шифф вел переговоры от лица «Нью-Йорк, Онтарио и Уэстерн», не зная, что в сделке заинтересованы и другие стороны. В разгар переговоров стало известно, что «Дж. П. Морган и Кº» купила «Пенсильванию Коул» для «Эри». Сразу после этого Морган написал Шиффу: он глубоко сожалеет о том, что ему пришлось вмешаться в ход переговоров, которые вел Шифф, поскольку такое противоречит его обычной практике, но для «Эри» настолько жизненно важно было приобрести компанию, что он вынужден был начать действовать. Морган настаивал на том, чтобы «Кун, Лёб и Кº» получили весьма существенную долю прибыли от сделки. От последнего Шифф отказался, отметив, что Морган действовал совершенно правомерно, а банк «Кун, Лёб и Кº» не может и не желает получить долю от прибыли в операции, за которую он не несет ответственности. И только после неоднократных просьб и уверений Моргана Шифф позволил уговорить себя и принял предложение Моргана, заручившись, впрочем, согласием «Нью-Йорк, Онтарио и Уэстерн».

Второе событие произошло в конце 1903 г., во время так называемой «паники богачей». Обычные акции «Юнайтед Стейтс Стил», которые в 1901 г. выпустили на рынок по курсу 40, продавались ниже 10, и относительно этой корпорации ходили всевозможные слухи. Морган, ранее выражавший свою веру в нее, принимал случившееся близко к сердцу. В то время «Лейк Шор и Мичиган Сазерн Рейлуэй» решила реструктуризовать свой довольно обременительный плавающий долг, выпустив на 40 млн долларов облигаций; компания обратилась в банк «Дж. П. Морган и Кº», который сотрудничал с ней на протяжении многих лет. К большому удивлению Г.М. Твомбли, который вел переговоры, Морган отказался от эмиссии, заявив, что из-за нападок на него он пока не хочет вести никаких дел. Твомбли всячески старался убедить его, но Морган оставался непоколебим в своем решении и посоветовал Твомбли обратиться к фирме «Кун, Лёб и Кº». Так Твомбли впоследствии и поступил, подчеркнув во время переговоров с Шиффом, что Морган решительно отказался от операции и лично посоветовал ему обратиться к Шиффу. Представилась соблазнительная возможность завязать ценные отношения, но Шифф ни секунды не колебался. Как только Твомбли вышел от него, Шифф ознакомил своих партнеров с тем, что произошло, а сам отправился к Моргану. Он застал его в том состоянии, которое описал Твомбли: Морган настаивал, что его фирма не станет проводить эту операцию, и соглашался уступить ее «Куну, Лёбу и Кº». Шифф все же возражал, сказав примерно следующее: «Мистер Морган, вы всегда последовательно искренни и дружелюбно настроены по отношению к моей фирме. Вы доброжелательно отнеслись к нам еще в то время, когда мы не занимали теперешнего положения. Вы без колебаний согласились с тем, чтобы мы занялись реорганизацией «Юнион Пасифик», на которую и у вас имелись определенные притязания. Моя фирма никогда не станет способствовать уменьшению вашего престижа. Ради себя самого вы обязаны осуществить эту эмиссию, но, если у вас возникли хотя бы малейшие сомнения в ее успехе, мы готовы взять на себя любую часть финансовой ответственности на том единственном условии, что по отношению к «Лейк Шор» и публике ваш банк, как и прежде, будет считаться основным». Шифф наконец убедил Моргана пересмотреть свое решение, и, следуя обычной практике того времени, эмиссию осуществили компании «Дж. П. Морган и Кº», «Нэшнл Сити Бэнк» и «Ферст Нэшнл Бэнк» – с большим успехом.

Отношения Шиффа со всеми партнерами фирмы Моргана были самые дружеские, но особенно это касалось Чарлза Стила, который ранее был одним из консультантов «Куна, Лёба и Кº»; с Джорджем У. Перкинсом, о чьих способностях Шифф придерживался весьма высокого мнения; а позже с Генри П. Дэвисоном, которым Шифф восхищался, считая его самым способным представителем молодого поколения банкиров.

9 апреля 1913 г. он писал Касселю: «Смерть Пирпонта Моргана задела меня до глубины души. Он был выдающимся человеком, который всегда старался поступать правильно и которому, несмотря на его выдающееся положение, было чуждо высокомерие. Я был очень привязан к нему, а он всегда относился ко мне очень любезно и внимательно, особенно после дела «Нозерн Пасифик». Он прекрасно понимал, что именно его интересы привели нас к конфликту. Его круг друзей был невероятно широк… Теперь, после его кончины, мы в Нью-Йорке остро почувствуем, кем он был и сколько мы в нем потеряли».

Отношения Шиффа с «Нэшнл Сити Бэнк» и его главой, Джеймсом Стиллменом, заслуживают более подробного упоминания[17]17
  См. биографию Стиллмена, написанную м-с Берр, в которой данные отношения описаны подробно.


[Закрыть]. 7 февраля 1899 г. он вошел в совет директоров банка – и воспринял свой выбор с радостью.

В 1925 г. Джеймс А. Стиллмен писал: «Мистер Шифф был внимательным директором банка, регулярно посещал заседания правления и был одним из немногих, у кого мой отец спрашивал совета на этих заседаниях».

Естественно, в силу своего положения он мог помочь банку, привлекая в качестве инвесторов крупные железнодорожные корпорации, с которыми вел дела. В то же время банк в разные времена оказывал большие услуги ему и его фирме, особенно в противоборстве Хилла – Гарримана за «Нозерн Пасифик». Многие важные сделки были проведены совместно с этим банком и с аффилированной «Нэшнл Сити Компани». Стиллмена особенно интересовали проекты Гарримана; после смерти Гарримана он в сотрудничестве с «Куном, Лёбом и Кº» временно взял на себя управление их делами.

Когда Шифф подал в отставку с поста директора банка, он писал его тогдашнему президенту:

«1 июля 1914 г.

Уважаемый мистер Вандерлип!

Из-за определенных ограничений в законах Федерального резервного банка необходимо, чтобы я подал в отставку с поста директора «Нэшнл Сити Бэнк». Едва ли нужно подчеркивать, что я ухожу со своего поста с чувством глубокого сожаления, поскольку вынужден разорвать отношения, которые всегда служили для меня источником удовлетворения и радости.

Шестнадцать лет назад, когда я вошел в совет директоров «Нэшнл Сити Бэнк», последний был не столь крупным концерном, как сегодня, и я убежден, что «Нэшнл Сити Бэнк» завоевал свое выдающееся и почетное положение в финансовой и коммерческой жизни Соединенных Штатов не в последнюю очередь благодаря благоразумному и эффективному управлению, которое велось под руководством Джеймса Стиллмена, а в более поздние годы – под Вашим руководством. Особенно я сожалею о необходимости покинуть совет директоров в такое время, когда, в силу недавно принятых законов, банк получает возможность – не сомневаюсь, выгодную – открывать новые отделения за рубежом и таким образом служить дальнейшим и еще более важным фактором для продвижения финансовых и коммерческих интересов нашей страны.

Позвольте просить Вас принять мою отставку на следующем заседании совета директоров; желаю Вам лично, а также Вашим компаньонам в правлении банка, дальнейших успехов…

Искренне Ваш

Джейкоб Г. Шифф».

Шифф входил и в директорат банка «Мортон Траст Кº», созданного в сентябре 1899 г. «Мортон Траст» стал преемником старинного банкирского дома «Мортон, Блисс и Кº», детища Леви П. Мортона, бывшего губернатора Нью-Йорка и вице-президента Соединенных Штатов. После того как Шиффа пригласили войти в совет директоров, 17 октября 1900 г. он писал Мортону: «Я получил Ваше вчерашнее письмо, в котором Вы сообщаете, что меня выбрали директором «Мортон Траст Кº» и членом его исполнительного комитета. Пользуясь возможностью, выражаю свою благодарность за радость сотрудничать с Вами в совете директоров компании, носящей Ваше имя и управляемой таким выдающимся человеком. Я знаю, как высоко ценил эти отношения мой покойный друг и компаньон Абрахам Волфф, и надеюсь, что отношения, существовавшие между ним и Вашими коллегами, продолжатся между Вами, другими членами совета директоров и мной – также к взаимному удовлетворению».

Томас Ф. Райан, один из крупных акционеров компании, поделился краткими воспоминаниями о связях с ней Шиффа: «Примерно в 1900 г. я начал сотрудничать с губернатором Мортоном в правлении «Мортон Траст Кº». Начиная с того времени и до слияния компании с «Таранти Траст Кº» мистер Шифф был одним из моих самых влиятельных сторонников и советников в правлении. Наши отношения стали очень близкими; я всецело доверял его суждениям, пока находился во главе «Морган Траст». Когда у меня возникали сомнения относительно шагов, которые необходимо было предпринять, я неизменно советовался с ним, если он оказывался в пределах доступности».

Шифф поддерживал близкую дружбу с Джоном А. Стюартом, президентом и позже председателем «Юнайтед Стейтс Траст Кº», старейшиной президентов трастовой компании; с

Луисом Фитцджералдом, президентом «Меркантайл Траст Кº», позже поглощенной «Банкере Траст Кº», который вместе с Шиффом занимался реорганизацией «Юнион Пасифик» и служил председателем реорганизационного комитета; с Фредериком П. Олкоттом, президентом «Сентрал Траст Кº», и с Джеймсом Н. Уоллесом, который после смерти Олкотта сменил его на посту президента. Шифф принимал особенно активное личное участие в делах последней компании и ряд лет состоял в ее директорате. Кроме того, у него сложились доверительные, близкие отношения с многими ведущими банкирами, например, с Генри Л. Хиггинсоном из «Ли, Хиггинсон и Кº», Робертом Уинсором из «Киддер, Пибоди и Кº»; Джеймсом Александером из нью-йоркского «Национального коммерческого банка»; Моррисом К. Джессапом и его племянниками, Т. Де Виттом Кайлером и С. С. Кайл ером; с Джеймсом Б. Форганом из чикагского отделения «Ферст Нэшнл Бэнк» и Джоном Дж. Митчеллом из чикагского отделения «Иллинойс Траст Кº». Он довольно часто виделся с ними, особенно с теми, кто проживал в Нью-Йорке. Возможно, поэтому в письмах о них говорится мало и переписки почти не сохранилось.

В 1905–1909 гг. Шифф входил в правление «Тайтл Таранти и Траст Кº»; тогда же он был членом финансового комитета. 29 марта 1892 г. он стал одним из учредителей дочерней компании «Бонд и Мортгейдж Таранти Кº», где служил директором и членом исполнительного комитета до марта 1911 г.

Короткое время он был директором «Уэстерн Нэшнл Бэнк оф зэ Юнайтед Стейтс», который в октябре 1903 г. слился с «Национальным коммерческим банком» в Нью-Йорке. После слияния Шифф вошел в правление банка, а с марта 1910 г. стал членом его финансового комитета. С обоих постов он ушел в сентябре 1911 г.

У Шиффа и партнеров имелись значительные пакеты в «Эквитабл Траст Кº» и «Юнайтед Стейтс Мортгейдж и Траст Кº». Совместно с другими банкирами, в том числе Джеймсом Стиллменом и Сетом Милликеном, он стал основателем небольшого местного банка под названием «Фиделити» на углу Мэдисон-авеню и 75-й улицы. Организаторы привлекали других участников и вклады – судя по всему, не столько для того, чтобы сделать банк крупным финансовым учреждением, сколько для удобства местных жителей.

В 1890 г. Шифф стал одним из основателей «Государственного банка» и короткое время входил в его совет директоров. Его отношения с этим учреждением, ставшим одним из самых процветающих нью-йоркских банков, начались довольно курьезным образом. Шиффа очень беспокоили частые банкротства так называемых «истсайдских банков» и, соответственно, потери их вкладчиков, и он задумал, скорее в филантропических, чем в коммерческих целях, создать банк, который обслуживал бы проживавших по соседству людей со скромными доходами. Обдумывая этот вопрос, он случайно, во время ежедневной прогулки по Пятой авеню, встретил Оскара Л. Ричарда из банка «К.Б. Ричард и Кº». Тот, в силу тогдашней сферы интересов своей фирмы, имел широкие связи с недавними иммигрантами. Шифф поделился с ним своими соображениями. Ричард ответил: жаль, что он не может присоединиться к нему, поскольку он и сам всерьез думает учредить в том районе банк с уставным капиталом в 100 тыс. долларов, но он будет рад, если Шифф приобретет часть акций будущего банка. На это Шифф охотно согласился, и через несколько дней подписка на капитал разошлась. 9 июля 1890 г. «Государственный банк» открыл свои двери в старом особняке по адресу: Гранд-стрит, 296.

Шифф вкладывал средства в акции различных банков и трастовых компаний в Соединенных Штатах. Так, в 1899 г. он написал Т. Джефферсону Кулиджу-младшему в Бостон, выразив желание купить 100–200 акций компании «Олд Колони Траст». Он был директором и членом инвестиционного комитета «Индастриал Траст Кº» в Провиденсе (штат Род-Айленд); с этого поста он ушел в отставку в 1907 г. Шифф владел также акциями «Первого национального банка» Чикаго. В 1919 г., продав их, он сказал, что акции принадлежали к тем его вложениям, которыми он много лет «больше всего дорожил».

В течение долгого времени банк «Кун, Лёб и Кº» был связан с крупными страховыми компаниями – такими как «Эквитабл Лайф Эшшуранс Сесайети» («Общество по справедливому страхованию жизни»), «Нью-Йорк Лайф» и «Мьючуэл Лайф». У него завязалась близкая дружба с основателем «Эквитабл», Генри Балдуином Гайдом, по чьей просьбе он вошел в директорат его общества; кроме того, он владел акциями нескольких аффилированных организаций. Шифф предварительно выяснил свои права и обязанности по страховому законодательству; узнав, что его фирма по закону имеет право свободно оперировать ценными бумагами тех страховых компаний, в чье правление он входил, однако ни он сам, ни его банк не имеют права действовать от имени такой компании или принимать вознаграждение за покупку ценных бумаг от их имени, он решил, что, учитывая обстоятельства и ввиду их договоренности с Гайдом, ему не следует выходить из состава правления.

Личные соображения часто влияли на его решения. В то время, когда возникли трудности, о которых будет рассказано ниже, Джеймсу Хейзену Гайду, сыну основателя, было двадцать семь лет; Шифф знал его, еще когда он был студентом Гарварда. После того, как Гайд стал вице-президентом Общества, Шифф писал ему: «Вы носите достойную фамилию, которую уважают благодаря заслугам Вашего отца; уверен, Вы сделаете все возможное, чтобы сохранить ее блеск».

О значении Общества в то время и о суммах, которые имелись в его распоряжении, можно судить по словам Шиффа, сказанным Хиллу: «Эквитабл» – один из крупнейших, если не самый крупный, держатель ценных бумаг Вашей компании».

Тем не менее Общество управлялось по старинке. Основной капитал составлял всего 100 тыс. долларов, из которых Гайду-младшему принадлежал 51 %, в то время как ресурсы Общества в то время превышали 400 млн долларов. В начале 1905 г. вспыхнула ссора между Гайдом и Джеймсом У. Александером, президентом Общества, стремившимся взять власть в свои руки. Среди прочего, Александер требовал превратить «Эквитабл» в компанию взаимного страхования, то есть право участия в голосовании, по его мнению, следовало передать держателям полисов. Действия правления, которое отказалось одобрить предложения Александера, как будто играли на руку Гайду. Но Шифф не заблуждался относительно перспектив Общества и после собрания дал молодому Гайду отеческий совет: «То была не столько Ваша личная победа, сколько отпор м-ру Александеру… Общество необходимо превратить в компанию взаимного страхования, и я считаю, что чем больше благоразумия Вы выкажете комитету, с которым Вам придется иметь дело и членом которого Вы являетесь, тем вернее Вы заслужите уважение и получите продолжительное влияние в Обществе».

Хотя он признавал неуместность сохранения контроля над такой обширной корпорацией на основании всего 51 тыс. долларов основного капитала, он указывал еще на одну опасную тенденцию в компаниях взаимного страхования: полномочия держателей полисов приобретались агентами компаний для того, чтобы правление могло голосовать по своему усмотрению. Шифф считал, что такие методы рано или поздно приведут к тому, что все полномочия будут переданы президенту, который таким образом получит абсолютный контроль в правлении и станет таким же диктатором, как и тот, в чьих руках находится контрольный пакет акций.

4 апреля 1905 г. он объяснил дальнейшие трудности Касселю: «Я лично испытываю большое недовольство из-за разногласий в «Эквитабл», о которых Вы, несомненно, слышали из газет. В результате моего ходатайства от лица Гайда мы (то есть «Кун, Лёб и Кº». – Авт.) подверглись всевозможным нападкам со стороны Александера. Главным обвинением стало то, что мы продали компании «Эквитабл» большое количество ценных бумаг и что я, будучи членом правления, выступал в одних и тех же сделках и как покупатель, и как продавец. Это откровенная неправда, потому что покупка ценных бумаг для «Эквитабл» обсуждалась на заседании исполнительного комитета, в который я не только не вхожу, но и отказался входить в него; и наши сделки с Обществом все время были такими же, как и наши сделки с «Мьючуэл» и «Нью-Йорком»; в то же время ценные бумаги, которые мы им продали – практически без исключения, – стоят гораздо больше, чем они за них платили. То же самое справедливо для Спейеров и Айзлинов в «Мьючуэл» и для Морганов и Блэров из «Нью-Йорка».

Разногласия настолько обострились, что в конце концов в правлении создали комитет под председательством Генри К. Фрика, которому и передали дело. Комитет представил отчет, в котором не пощадил ни Александера, ни Гайда. В начале июня, заслушав отчет, Шифф предложил им сложить полномочия и назначить председателя правления, который был бы наделен всей полнотой власти. Получив отказ, он подал в отставку, как и многие другие члены правления:

«5 июня 1905 г.

Джеймсу У. Александеру, президенту «Общества справедливого страхования жизни».

Уважаемый сэр!

После заседания правления «Общества справедливого страхования жизни», проходившего в прошлую пятницу, я по здравом размышлении вынужден немедленно подать в отставку с поста директора Общества. В ходе недавних разногласий я намеренно воздерживался от любых действий, способных еще больше осложнить ситуацию, в которой оказалось Общество. Я молчал даже перед лицом многих злобных и беспочвенных инсинуаций касательно коммерческих сделок моей фирмы и Общества, которые распространяли Ваши агенты. Вместо того чтобы открыто дезавуировать и отрицать эти измышления, Вы присылали мне частные письма, в которых сожалели о бестактных и слишком пылких действиях Ваших друзей.

На заседании в прошлую пятницу была, по моему мнению, предложена прекрасная возможность спасти Общество от того сложного положения, в которое оно попало из-за фракционных разногласий и поведения руководства. Если бы Вы и мистер Гайд были способны в критический момент воспользоваться случаем и поддержали мое предложение о назначении комитета, состоящего из людей, пользующихся заслуженным доверием и признанием в масштабах всей страны благодаря своему высокому положению и независимости суждений, которые выбрали бы председателя правления, наделенного общими полномочиями, еще была бы возможна справедливая и действенная реорганизация правления Общества и восстановление общественного доверия, но Вы и мистер Гайд упустили подходящий момент и признали ошибку лишь после развала правления, хотя тогда восстанавливать ущерб было уже поздно. В нынешней ситуации мне кажется маловероятным, что у правления появится возможность для независимых действий, и я с сожалением пришел к выводу, что больше не могу быть полезным Обществу на посту члена правления, в котором прослужил 12 лет.

Искренне Ваш,

Джейкоб Г. Шифф».

В то же время Фрэнсис Хендрикс, государственный управляющий по страховым делам, проводил независимое расследование по делу. Шифф представлял ему подробные и точные отчеты о сделках его фирмы по продаже «Эквитабл» ценных бумаг. 25 июля он писал Хендриксу: «Поскольку публикация искаженных отрывков протоколов, составленных Вами в ходе следствия по делу «Общества справедливого страхования жизни», увеличила недопонимание истинного характера сделок между фирмой «Кун, Лёб и Кº» и Обществом, из-за ряда неверных показаний в Вашем отчете, к которым я уже привлекал Ваше внимание, считаю необходимым, защищая свое и моей фирмы доброе имя, снова обратиться к Вам по поводу этих показаний, чтобы представить Вам истинное положение дел…

Еще раз привлекаю Ваше внимание к неверным показаниям относительно японских облигаций: якобы они, приобретенные Обществом у фирмы «Кун, Лёб и Кº», были позже перепроданы Обществом нам с потерей в 2,5 %. Как я уже объяснял в своих показаниях, эти японские облигации, подлежащие оплате в фунтах стерлингов, первоначально были куплены Обществом по курсу в 4,88 доллара за фунт, а перепроданы – по курсу 5 долларов за фунт, в результате они были проданы не в убыток, но по точной цене, заплаченной за них Обществом, которое в свое время реализовало их под 5,5 процента годовых…

В своем отчете Вы ссылаетесь на продажу привилегированных акций «Юнион Пасифик», которые «Кун, Лёб и Кº» продали Обществу, и на то, что эти привилегированные акции держались в синдикате… Вы не учли того, что я недвусмысленно разъяснил в моих показаниях: фирма «Кун, Лёб и Кº» знала лишь Джеймса Г. Гайда как участника этого синдиката, и до тех пор, пока Вы мне не сообщили, я не был в курсе, что его доля в этом синдикате была передана Обществу… Привилегированные акции «Юнион Пасифик» – ценные бумаги высшего разряда, и у финансового комитета не было причин не одобрять такой инвестиции Общества.

Ошибочное утверждение, будто «Кун, Лёб и Кº» продали привилегированные акции Обществу, в сочетании с публикацией искаженных отрывков из снятых Вами показаний, породило недоразумение относительно цены, по которой акции были приобретены Обществом, поскольку в прессе неоднократно повторялось, что акции были проданы Обществу по номиналу в то время, как рыночная цена была на несколько пунктов ниже номинала. На самом же деле, как явствует из показаний, передача акций, которые как будто продавались по номиналу, происходила частями и поступала на общий счет синдиката. Квитанции о передаче подтверждают, что акции продавались по номиналу ради удобства, с целью позднейшей корректировки. Эта корректировка была произведена при последующем распределении акций, когда мистер Гайд (и через него, как оказывается, Общество) получило 3800 акций по курсу 71 (против тогдашней рыночной цены в 94), что составляло среднюю цену при покупке 17 800 акций в размере 93, 82 доллара за акцию…

Воспользовавшись случаем, Вы написали в отчете, что определенные акции, проданные фирмой «Кун, Лёб и Кº», упали в цене. Однако Вы не указали, что подобные случаи были исключением, а не правилом… Цены, по которым мы продавали облигации крупным страховым компаниям, были обычно ниже, и никогда не выше существующих рыночных цен. Мы продолжаем настаивать на истинности наших записей относительно сделок с Обществом. Мы просим лишь одного: чтобы факты были истолкованы верно».

Позже дело было передано на рассмотрение в законодательное собрание штата Нью-Йорк. Расследование вел комитет под руководством Армстронга, который консультировался с Чарлзом Э. Хьюзом; дело прославило Хьюза, которого впоследствии выбрали губернатором штата. Кроме того, работа в комитете способствовала тому, что его выдвинули на пост президента страны. Комитет заседал до конца 1905 г., и Шиффа вызвали для дачи показаний. Он признал, что, в силу тогдашних условий, он не был осведомлен о многих факторах, и пояснил: тогда почти повсеместно члены правления крупных корпораций были лишены возможности управлять на деле; они могли лишь давать советы руководству корпорации – при условии, что руководство выражало желание советоваться с ними. Естественно, он в одиночку не мог изменить существующего положения дел. Впрочем, Шифф по-прежнему пылко защищал свою личную репутацию и репутацию своей фирмы в ходе сделок с Обществом[18]18
  В протокол рукой Шиффа были внесены замечания в скобках, однако их не включили в официальный протокол. См.: Testimony taken before the Joint Committee of the Senate and Assembly of the State of N. Y. To investigate Life Insurance Companies, etc. Albany, 1905. V. II. P. 1297–1364. 1056 ff; V. IV. P. 3307 ff, 3342–3343, а также: Report of the Committee, 22 февраля 1906 (V. X). P. 120 ff, 385 ff.


[Закрыть]: «Утверждалось, что «Кун, Лёб и Кº» [в прошлом] монополизировали финансовые операции «Общества справедливого страхования жизни». По моим подсчетам, Общество… купило за последние 5 лет ценных бумаг на 197 млн долларов… из которых «Кун, Лёб и Кº» продали ценных бумаг примерно на сумму в 33 млн долларов, то есть всего одну шестую часть. Неужели это называется монополизацией?

В то время, когда я был членом правления «Общества справедливого страхования жизни», я ни разу не просил руководство Общества об особом к нам отношении. Наоборот, я оказывал Обществу много услуг. Не помню случая, чтобы, находясь в составе правления Общества, я когда-либо поступал нечестно за вознаграждение. Возможно, я совершил какие-то оплошности по недосмотру. Оценить поступки можно лишь ретроспективно, а не в перспективе, но моя совесть чиста [от преступлений]. На посту директора я старался быть активным, и я выполнял [старался выполнять] свой долг.