Текст книги "Ты только мой"

– Я вступаю в должность президента и генерального директора «Самбрано», и, если это повлияет на ваши или чьи-либо еще планы, – это Эсмеральда адресовала своим сводным брату и сестре, которые сидели разинув рот, – это ваша проблема, не моя. Итак, на каком пункте повестки дня мы остановились?

С этими словами она безмятежно села, а Родриго так и остался стоять.

Высокомерие Эсмеральды по идее должно было вывести его из себя. Но, черт возьми, вместо этого забыть все на свете его едва не заставила волна необузданной страсти. Даже руки чесались, так хотелось прикоснуться к ней, завладеть ее ртом, понять, по-прежнему ли он сладкий на вкус, каким Родриго его помнит. Он с трудом подавил это желание. В конце концов, ему хорошо удается подавлять эмоции. В последние дни своей жизни его мать сказала, что из-за работы Родриго потерял себя, и она не узнает человека, которым он стал. И это было бы больно, если бы не было правдой. Родриго давным-давно понял, что отрицать реальность тяжелее, чем принять и научиться жить с ней.

– Я не планирую проигрывать эту битву, Эсмеральда. Уверен, ты многое узнала об индустрии, разыскивая места съемок.

Ненависть в ее глазах заставила бы съежиться человека поменьше, но Родриго в такие моменты буквально расцветал.

– Может быть, ты и считаешь себя специалистом в киноиндустрии, но считать себя специалистом и быть им – не одно и то же. А я знаю об этой компании все. – Он заметил, как к ней подкралась неуверенность. Но он без устали убеждал себя, что ее эмоции – не его проблема. Он готовился к этому моменту всю свою профессиональную жизнь, и будь оно все проклято, если упустит его сейчас! И не важно, насколько сильно Эсмеральда Самбрано-Пенья действует ему на нервы.

Глава 3

«Держись, Эсмеральда. Ты сможешь справиться с этим!» Эта мантра крутилась у нее в голове с того момента, как она переступила порог студии. Она понимала: то, что произойдет в зале заседаний, будет пугающим. Она даже ожидала откровенной конфронтации. Не ожидала только того, насколько тревожно будет находиться в этой комнате, учитывая, что Родриго не на ее стороне.

В тех редких случаях на протяжении многих лет, когда Эсмеральда была вынуждена навещать отца, Родриго всегда старался быть где-то поблизости. Артуро, отец Родриго, был хорошим другом ее матери. Хотя нет, Артуро был больше чем другом. Он заступился за Ивелиссу, когда Кармелина навела на нее напраслину. А когда Кармелина попыталась вытеснить из игры Эсмеральду, Артуро стал и ее защитником. Когда Артуро не стало, Родриго принял эту роль на себя. В течение многих лет являлся для Эсмеральды единственным каналом связи с Патрисио Самбрано. Он вообще долгое время был ее опорой. Потом стал ее любовником. Даже больше чем любовником. А потом бросил ее из-за своей глупой преданности ее отцу.

Рассматривая Родриго, Эсмеральда дышала сквозь боль, перекрывавшую воздух в легких. Его предательство по-прежнему причиняло ей острую боль. А еще она презирала себя за то, что все до сих пор желала Родриго.

Тогда, десять лет назад, Патрисио выселил их с мамой из квартиры, в которой они жили с самого ее рождения. Родриго, вместо того чтобы поддержать, сказал тогда, что не может позволить себе отвлекаться, а она и их отношения – отвлекающий фактор. Подобные слова непростительны. И Эсмеральда никогда не простит этого мужчину.

Она собиралась недвусмысленно дать ему понять, что без колебаний заберет у него эту работу, поскольку так же научилась быть безжалостной, как вдруг кто-то с другого конца комнаты позвал ее по имени.

– Эсмеральда. Повернись и посмотри на меня.

Давно она не видела Кармелину Самбрано и ничего о ней не слышала, однако голос этой женщины не забудет никогда.

Ей потребовалось мгновение, чтобы удержать маску бесстрастного презрения, которую она нацепила. Она знала, что эта женщина порочна и без колебаний унизит ее.

Незаконнорожденный ребенок, которого Кармелина пыталась вычеркнуть из жизни Патрисио почти тридцать лет, теперь здесь и угрожает всему, что ей дорого. Ничего, пусть злится, сколько угодно, обзывается, устраивает сцену. Это не изменит завещания Патрисио.

– Ну, естественно, я повернулась и посмотрю на тебя, – протянула Эсмеральда, поворачиваясь лицом к вдове своего отца. – И хочу, чтобы ты внимательно посмотрела на меня, Кармелина. Ты так усердно притворялась, что меня не существует, возможно, даже начала в это верить. Теперь тебе будет несколько труднее игнорировать меня, не так ли?

Вдова отца резко вдохнула, а когда попыталась взять себя в руки, у нее аж прическа подпрыгнула.

– Тебе это с рук не сойдет, – шипела Кармелина сквозь стиснутые зубы.

– Посмотрим. – Эсмеральда понимала, что оказывает на пожилую женщину давление, видела по ее глазам, что та вот-вот взорвется, но ей пришлось столько вынести, а потому она не намерена отступать. – С этого момента все будет немного иначе.

На мгновение показалось, будто в глазах Родриго мелькнул проблеск чего-то напоминающего гордость. Эсмеральда чувствовала, что все взгляды в комнате устремлены в ее сторону.

– Итак. – Она ни к кому конкретно не обращалась. – Как мы собираемся это сделать?

Прежде она никогда не бывала в зале заседаний, однако, несмотря ни на что, знала каждого человека за столом. Не только потому, что это компания ее отца, но и потому, что совет директоров «Самбрано» пестрел самыми известными в латиноамериканском бизнесе именами. Да, кроме того, эти двое. Перла и Оникс Самбрано. Впрочем, они торчали тут только из-за своей фамилии. Она не видела их с тех пор, как те были детьми, но с первого взгляда заметила поразительное сходство себя с ними. Тот же нос, те же густые брови. У Перлы немного веснушек на щеках, как и у Эсмеральды.

– Мисс Самбрано.

Взгляд Эсмеральды переместился на человека, позвавшего ее по имени.

Она узнала Октавио Нуньеса – авторитетного человека на испанском телевидении на протяжении десятилетий. Октавио появился в студии вскоре после того, как телеканал начал вещание на национальном уровне, и стал первым испаноговорящим ведущим вечерних новостей в истории американского телевидения. И вот теперь он – член правления «Самбрано», точнее, председатель правления. А также двоюродный брат Кармелины.

Интересно, чего от него ожидать. Эсмеральда понятия не имела.

– Самбрано-Пенья, – уточнила она, сфокусировав взгляд на мужчине, который встал, чтобы обратиться к ней.

Выражение его лица было настороженным – не дружелюбным, но и не враждебным. Ей хотелось перевести взгляд на Кармелину, понаблюдать, как она смотрит на брата.

Как вдруг позади нее раздался шепот:

– Они ненавидят друг друга. Октавио, на чьей бы стороне ни была Кармелина, она примет другую сторону.

Родриго. Эсмеральда наклонила голову, отмечая то, что он сказал, но промолчала.

Октавио заговорил вновь:

– Добро пожаловать. Это сюрприз. После того как все наши попытки связаться с вами не увенчались успехом, правление предположило, что вы не заинтересованы.

Кармелина сделала попытку встать, но что-то ее удержало. И тут Эсмеральда заметила руку Перлы на руке своей матери. Октавио не удостоил кузину даже взглядом, его внимание было приковано к Эсмеральде.

– Желание вашего отца, чтобы вы приняли на себя роль президента и генерального директора студии, стало неожиданностью для всех нас.

За столом послышался гул согласия. Обнадеживающе.

– Вы молоды, – продолжал Октавио, – тем не менее ваш опыт работы на телевидении и в кино впечатляет. – На этот раз он действительно бросил взгляд в сторону Кармелины. – Ни для кого не секрет, что в последние несколько лет Патрисио не сходился во мнениях с советом директоров по некоторым вопросам, но по большей части мы все заинтересованы в том, чтобы делать то, что лучше для «Самбрано». Ваш отец предоставил совету директоров свободу выдвигать некоторые условия относительно того, как оценить, подходите ли вы для этой работы.

Эсмеральда услышала нерешительность в голосе Октавио, и страх пронзил ее, как свинцовый шар. Какими бы ни были эти «условия», она им не рада.

– И еще кое-что. Патрисио попросил, чтобы его личная доля в компании – двадцать пять процентов от общего количества акций, если быть точным – находилась в доверительном управлении до тех пор, пока вы не решите выполнить его пожелания.

– Что это значит? – в замешательстве недоумевала Эсмеральда, больше не заботясь о том, как звучит ее голос.

Октавио ободряюще улыбнулся и подвинул к ней папку.

– Это означает, что теперь вы являетесь владельцем двадцати пяти процентов «Самбрано». Семьдесят пять процентов принадлежат вашим брату, сестре и миссис Самбрано.

Эсмеральда была рада, что она уже сидит, в противном случае не удержалась бы на ногах. Это же надо! Компания стоимостью миллиард долларов! Да эти акции должны стоить сотни миллионов. Потом ее осенило, что она получит эти акции только при условии выполнения всех пожеланий отца. Потому что с Патрисио никогда ничего не было бесплатным. Как ни ужасно, но эти акции все равно дадут ей некоторый рычаг давления. И она определенно воспользуется этим!

Раздался еще один приступ кашля. Эсмеральда заметила, что Перла уже силой удерживает мать на месте.

Но заткнуть Кармелину – это утопия.

– Возмутительно! Очевидно, кто-то повлиял на Патрисио. В конце концов, он был не в своем уме. Это единственное объяснение! – кричала она, молотя маленьким кулачком по столу. – Она не имеет никакого отношения к «Самбрано»! Ты не можешь этого сделать. Я пытаюсь защитить законное наследие моих детей! Я не позволю этой самозванке стать лицом компании моего мужа. – Рот Кармелины искривился в уродливой усмешке, когда она закричала. – Я бы предпочла увидеть, как компания сгорит дотла, чем позволить тебе сидеть в этом офисе.

Сердце Эсмеральды бешено колотилось в груди, желудок скрутило от отвращения, исходившего из каждого слова Кармелины. Эта женщина всегда ее презирала. Даже когда она была ребенком. Кармелина невероятно жестокая! В тех редких случаях, когда Эсмеральду приглашали в дом отца, Кармелина делала ее жизнь невыносимой. В конце концов мать совсем перестала отправлять дочь к отцу. Теперь Эсмеральда не маленькая девочка и не позволит вдове отца забрать у нее что-либо еще. Положив обе руки на стол, она обратилась непосредственно к женщине, которая причинила им с мамой столько боли.

– Хорошо, что твои желания ничего не значат. Значение имеют лишь желания моего отца. Я не просила его об этой должности, тем не менее я здесь. Итак, мы все просто примем тот факт, что я теперь часть «Студии Самбрано». Нравится тебе это или нет, но это и мое наследие тоже.

При упоминании о происхождении Эсмеральды Кармелина скривила рот.

От девушки не ускользнули одобрительные взгляды некоторых присутствующих в зале.

– Мистер Нуньес, что вы говорили? – Она постаралась придать голосу спокойствие и невозмутимость.

Октавио, казалось, оценил ее подход.

– Как я уже говорил, мы рады видеть вас назначенным президентом и генеральным директором и если решим, что вы лучше всего подходите для этой работы… – Он посмотрел на Родриго, который застыл в ожидании того, что будет дальше. – Вот как это будет происходить. У вас есть неделя, чтобы представить пятилетний стратегический план студии. Через неделю мы снова встретимся здесь.

Кожу покалывало от волнения, когда она задалась вопросом, как осуществить это за неделю. Ей потребовались месяцы, чтобы подготовить презентацию для своего пилотного проекта, а теперь предстоит всего за семь дней разработать стратегический план для целой сети, в которой десятки программ. Она расправила плечи, принимая вызов, высоко подняла голову, понимая, что это лишь часть испытания. Если бы она пожаловалась, попросила у правления больше времени, это бы сыграло против нее. Теперь ей нужно что-то доказать.

– Хорошо. Я могу это сделать, – заверила она Октавио. Он не казался врагом, а ей явно не помешает один-два соратника на своей стороне. – Мне понадобится место для работы и доступ к архивам и расписанию программ. Мне также нужно будет получать брифинги от каждой продюсерской студии, – кровь прилила к ее ушам, пока в голове проносились все те вещи, которые ей нужно подготовить, – включая съемки фильма. Я знаю, что они осуществляются на Западном побережье, но нам нужно организовать телефонную конференцию с руководителями разных департаментов. – Она достала телефон, чтобы сделать несколько заметок.

– Эсмеральда!

Она вскинула голову, услышав голос Октавио. Что-то в том, как он позвал ее по имени, напрягло, даже волосы на затылке встали дыбом.

– Родриго Альманзар, который занимал должность временного генерального директора в прошлом году, а до этого был нашим техническим директором почти восемь лет, станет вашим непосредственным помощником во время подготовки. Он также будет консультироваться с вами по поводу контента, который мы хотели бы видеть.

Нет. Нет. Нет. От этой новости по ее телу пробежали мурашки. Вот почему Октавио так мил и спокоен с ней. Никто никогда не предполагал, что она займет эту должность. Они притворялись, что предоставляют ей шанс, в то время как Родриго будет подставлять ей подножки на каждом шагу. Совет директоров, вероятно, разработал этот план в тот момент, когда узнал о завещании Патрисио. Эсмеральда сжала кулаки, пытаясь подавить боль и гнев, кипевшие внутри.

Что ж, она им покажет!

– Если это требование правления… – Ее голос был холоден настолько, насколько это вообще возможно. Повернувшись к Родриго, она едва могла видеть его сквозь прищуренные глаза. – Я уверена, что мистер Альманзар выполнит свой долг. Впрочем, как и всегда. Независимо от последствий. – Эсмеральда вложила в эти слова весь яд, отпущенный ей природой. Правда, похоже, успеха не достигла. Ее сентенции никак не задели высокого красивого мужчину.

– Можешь называть меня Родриго, Эсмеральда.

Он оказался рядом с ней, в очень опасной близости. Ей показалось, или она в самом деле ощутила жар, исходящий от его тела.

– Только мои друзья называют меня Эсмеральда, а ты мне не друг. – И она, отвернулась.

Октавио, выглядя смущенным, прочистил горло.

– Мы верим, что Родриго сделает для студии все самое лучшее.

Решительность Октавио явно давала понять, что спорить нет смысла. Эсмеральда перевела взгляд на своего бывшего любовника. Его рот снова сжался в тонкую линию, хотя она и заметила в его глазах потаенную боль.

Она заставила себя ничего не чувствовать, когда снова оглядела зал заседаний. Ее взгляд не задержался ни на ком. Даже на самодовольной физиономии Кармелины.

– В таком случае я приступаю к работе. Жду вас всех здесь через неделю.

С этими словами она вышла. Родриго следовал за ней по пятам.

Эсмеральда четко усвоила урок от матери, смысл которого в том, что нужно делать лимонад, если жизнь подсовывает лимоны. Она поклялась себе, что в следующий раз выйдет из зала заседаний новым президентом и генеральным директором.

Глава 4

Родриго в смятении плелся за Эсмеральдой, не совсем еще осознав, что же все-таки произошло. Он и понятия не имел, что планировало правление. Октавио был не против завещания Патрисио, хотя некоторые члены правления пребывали в ярости из-за нее.

Собственно, правление и придумало этот план. Родриго будет рядом с Эсмеральдой во время ее фиаско и примет на себя основную тяжесть ее гнева, когда все пойдет наперекосяк. А она, скорее всего, потерпит неудачу. Опыт работы в отрасли – это далеко не все умения, необходимые для управления студией стоимостью миллиард долларов.

– Эсмеральда, подожди, – позвал он, – нам нужно поговорить.

– Мне нужна минутка, Родриго. – Она даже не обернулась.

– Джойя, эспера![1]1
  Драгоценная, подожди!


[Закрыть]

Эсмеральда вполне ожидаемо замерла на месте. Повернулась к нему лицом. Ее глаза засверкали яростью.

– Не смей больше так меня называть, Родриго Альманзар.

Эсмеральда, раздувая ноздри, поджала губы, пристально глядя на него. Родриго знал, что использовать прозвище, которое он придумал для нее много лет назад, – удар ниже пояса. Он связался с Эсмеральдой вопреки здравому смыслу.

Патрисио Самбрано назвал своих детей в честь драгоценных камней. Эсмеральда, Оникс, Перла. Эсмеральда – первая драгоценность в его жизни. Тем не менее Патрисио даже не представлял, каково это – заботиться о ней так, как она того заслуживает. Он так и не оценил драгоценный камень, который ему подарили. За него это сделал Родриго. Он полюбил Эсмеральду еще в детстве и всегда защищал ее. А потом полюбил ее как женщину, которая уже в двадцать лет имела очень четкое представление о том, кто она такая.

Десять лет борьбы за мечту, которая, казалось, постоянно оставалась вне пределов досягаемости, не затмили ее свет. Во всяком случае, в тридцать лет она засияла еще ярче.

Эсмеральда со злостью взглянула на Родриго. Он указал в сторону маленькой комнаты.

– Давай поговорим здесь.

Он, конечно, мог отвести ее в свой офис, но она ведь пришла сюда, чтобы занять именно тот офис, а потому он решил пообщаться с ней на нейтральной территории.

Она и пальцем не пошевелила.

– Никуда я с тобой не пойду. Ты все это подстроил.

Если бы на ее месте находился кто-то другой, Родриго был бы рад помешать всеми возможными способами. Но речь шла об Эсмеральде.

– Я понятия не имел об их планах, представляю, как ты злишься. Только запомни, ты не выиграешь, позволив эмоциям овладеть тобой, – наставлял Родриго.

Эсмеральда лишь усмехалась. Однако он, казалось, игнорировал это.

По выражению ее лица было ясно, что она не поверила, а ему очень хотелось, чтобы это не причиняло ей такую боль, ранило ее. Так или иначе, а она, окинув его презрительным взглядом, вошла в предложенную комнату. Он вошел следом за ней и закрыл дверь. Ее аромат заполнил все пространство. Тот же пряный аромат лемонграсса и имбиря, которым она пользовалась в течение многих лет.

– И да, я возмущен намеком на грязные игры с моей стороны. Я бы никогда не ударил тебя вот так в спину, Эсмеральда. Ты знаешь…

– Интересно, что я знаю? – спросила она грозно. – Хотя да, знаю. После того, как ты тысячу раз пообещал мне всегда находиться рядом, отпустил меня за секунду, не так ли? И в конце концов ты выбрал Патрисио?

Это походило на удар в солнечное сплетение, каждая унция кислорода шаг за шагом покидала легкие Родриго. Он хотел сказать ей правду о том, как Патрисио попался на ложь и интриги Кармелины.

– Я никогда…

Гнев и разочарование, бурлящие в нем, расплавленной лавой проникали в вены, растекаясь по ним. Необходимость рассказать ей правду почти разрушила его самоконтроль. Нет, он не может. Поскольку поклялся никогда не рассказывать о том, что случилось, даже для того, чтобы защититься от ненависти Эсмеральды.

Да и какой в этом прок? Спустя десять лет признаться наконец Эсмеральде в том, что произошло на самом деле, лишь еще больше осложнит ситуацию. Прошли считаные минуты – всего лишь минуты! – после того, как она вернулась в его жизнь, а холодное и контролируемое поведение, которым Родриго так гордился, затрещало по швам. Тем не менее вместо того, чтобы покинуть эту комнату, пойти куда-нибудь, чтобы собраться с мыслями, он двинулся к Эсмеральде. У него раздувались ноздри. А тело напряглось от желания прикоснуться к ней.

– Мы можем сохранить профессиональные отношения, – предложил он. – Я хочу быть генеральным директором. Я работал ради этого. Более того, думаю, я заслуживаю этого.

Эсмеральда собиралась возразить, но то, что увидела на лице Родриго, заставило ее остановиться.

Он продолжал:

– Несмотря на его недостатки, я уважал твоего отца и никогда бы не воспротивился его желаниям. Если ты лучше всех подходишь для этой работы, я не буду вставлять тебе палки в колеса, но и не откажусь от этого поста добровольно.

– Тогда будь готов сражаться, потому что я приложу максимум усилий к этой битве, – подошла ближе, испепеляюще глядя на него. Она была невысокой, ее макушка не доходила даже до его плеча. Тем не менее то, чего ей не хватало в росте, она всегда с лихвой компенсировала силой собственной личности.

Она на протяжении многих лет отвергала все попытки, предпринимаемые Родриго, чтобы связаться с ней. Отвергала все попытки своего отца помочь ей продвинуться в индустрии. Она была полна решимости сделать себе имя самостоятельно. И вот теперь Эсмеральда здесь, готовая заявить о своих правах. Родриго отдавал себе отчет в том, что за это она будет сражаться до смерти. Его джойя – воин. И ему действительно нужно бы придумать способ перестать думать о ней как о своей женщине. Но как это сделать, когда все в нем буквально кричит от желания обладать ею! Заключить ее в объятия, тем самым показав, что он никогда не переставал желать ее?

– У тебя всегда намного лучше, чем у меня, получалось не позволять страстям брать над тобой верх. Но теперь и я этому научилась, – заверила Эсмеральда.

Родриго не смог сдержать едкий смешок, невольно вырвавшийся у него.

– За исключением тех случаев, когда это касалось тебя. Находясь с тобой рядом, я всегда забывался.

– У тебя забавный способ показать это, Родриго.

Глаза Эсмеральды снова сузились, и она подошла настолько близко, что их тела практически соприкоснулись. Родриго пришлось сжать кулаки, чтобы не прижать ее к себе.

– Это что, провокация, Эсмеральда? Родриго усмехнулся, находясь достаточно близко, чтобы почувствовать ее жар. Вот тогда-то он и понял, что за разочарованием в ее глазах таилось желание. Это стало понятно по тому, как сбилось ее дыхание. Он почувствовал это, когда она невольно потянулась к нему всем телом, хотя и пыталась держаться на некотором расстоянии. Его глаза сфокусировались на ее сочных губах. Они приоткрылись для него, будто он – оазис в пустыне, на который она набрела после нескольких дней странствий. В общем, дураки они оба! Так ничему и не научились за эти годы. Тем не менее Родриго не смог заставить себя уйти.

– Эсмеральда. – Он произнес ее имя так, будто оно уже само по себе что-то да значит. Впрочем, так было всегда. Родриго почувствовал, как заколотилось в груди его сердце, он положил руку ей на затылок и притянул ее к себе. – Ты сводишь меня с ума, – рычал он сквозь стиснутые зубы, страстно желая сократить расстояние между ними.

– Я ненавижу то, что хочу тебя так сильно, – пробормотала она, обвивая руками его шею.

Здравый смысл покинул его, уступив место потребности, которая разгорелась в нем, как лихорадка.

– Я хочу взять тебя прямо здесь.

Напряжение пульсировало вокруг них.

Дверь внезапно распахнулась.

– О боже мой, мне так жаль, мистер Альманзар. Я не знала, что здесь кто-то есть.

Родриго узнал в молодой женщине исполнительного помощника одного из вице-президентов. Похоже, она только что спасла его от самого себя.

– Все хорошо. Мы с мисс Самбрано-Пенья обсуждали некоторые детали пятилетнего стратегического плана. Не могли бы вы оставить нас на минутку?

Глаза женщины расширились, едва до нее дошло, что она чему-то помешала. Та быстро схватилась за дверную ручку.

– Конечно.

Щелчок двери в тишине комнаты прозвучал как выстрел. Родриго готов был поклясться, что услышал стук их сердец.

– Это не должно повториться. – Голос Эсмеральды был низким и хриплым, жар последних нескольких минут явно все еще струился по ее венам. Этот несостоявшийся поцелуй – своего рода отчаянная попытка вернуть то, что давным-давно выскользнуло из его пальцев. Единственный выход – двигаться вперед.

– Это больше не повторится, – пообещал Родриго, взглянув на Эсмеральду. – Пойдем, я покажу тебе офис, а завтра ознакомлю с материалами.

Она распахнула дверь и вышла. Он последовал за ней, чувствуя себя не в своей тарелке. Хочет или нет, а он сделает свою работу. В конце концов, именно этим он и известен. Родриго Альманзар никогда не отклоняется от поставленной задачи. Все остальное могло отойти на второй план, а он всегда добивался успеха. Иногда даже ценой собственного счастья.