Текст книги "А. П. Чехов. «В сумерках». Очерки и рассказы"

Афанасий Бычков
А. П. Чехов. «В сумерках». Очерки и рассказы

Несколько лет тому назад начали появляться в разных ежедневных газетах небольшие рассказы г. Чехова, предметом для которых служили явления обыденной жизни. Эти рассказы, несмотря на то, что наскоро читались и быстро были позабываемы, тем не менее обнаруживали в авторе и наблюдательность и уменье живо и естественно передавать подмеченное, почти исключительно впрочем с целью вызвать улыбку в читателе. В 1886 году вышли в свет его «Пестрые рассказы». Книга под этим заглавием содержала в себе рассказы и очерки, частию уже напечатанные, частию новые, в числе которых было несколько очень милых, обративших на себя общее внимание. С этого времени критики начали усматривать в г. Чехове большой талант. В следующем 1887 г. явился новый сборник г. Чехова, носящий заглавие: «В сумерках. Рассказы и очерки». О достоинстве рассказов, вошедших в этот сборник, мне предстоит дать отчет. Всех рассказов помещено в книге 16-ть. Они, как и прежние, небольшого объема, и в них точно так же виден несомненный талант в изображении картин природы и бытовых сцен, а иногда даже в художественной выдержанности характеров действующих лиц, замечается искусство нередко одной чертою дополнить картину, сообщить читателю то, что происходило между действующими лицами ранее того момента, о котором идет речь. Но тем не менее нельзя не пожалеть, что дарование автора употреблено на такие незначительные вещицы, которые более или менее носят следы случайности, в которых чувствуется, что он передает то, что попалось ему на глаза, что остановило его внимание в рассказе того или другого лица.

Лучшие по достоинству из рассказов те, которые имеют сравнительно больший объем, именно: «Верочка», «Несчастие», «Агафья» и «Святою ночью».

Содержание рассказа «Верочка» самое обыкновенное, весьма часто повторяющееся в жизни. Молодая девушка Вера Гавриловна Кузнецова, дочь председателя земской управы, человека пожилых лет, полюбила Ивана Александровича Огнева, приехавшего в один из наших глухих уездов для собирания статистических сведений. Огнев во все время своей командировки и дневал и ночевал в усадьбе Кузнецова, нередко беседовал и совершал прогулки с Верой Гавриловной, не оказывая ей особенного внимания, а между тем чувство любви к нему не только заронилось в грудь девушки, но и постепенно разрасталось, хотя оно с ее стороны не было ничем обнаруживаемо. Наконец наступило время Огневу расстаться с гостеприимным кровом, и вот в последние минуты его пребывания в усадьбе совершенно неожиданно для него разыгралась история. Он уже простился с стариком и направился в город, как у садовой калитки повстречался с Верою Гавриловною. «Они пошли по дороге. Деревья не заслоняли простора, и можно было видеть небо и даль. Точно прикрытая вуалью, вся природа пряталась за прозрачную матовую дымку, сквозь которую весело смотрела ее красота; туман, что погуще и побелее, неравномерно ложился около копен и кустов, или клочьями бродил через дорогу, жался к земле и как будто старался не заслонять собой простора. Сквозь дымку видна была вся дорога до леса с темными канавами по бокам и с мелкими кустами, которые росли в канавах и мешали бродить туманным клочьям. В полуверсте от калитки темнела полоса кузнецовского леса». Долго шли молодые люди молча, если не считать незначительных вопросов и ответов, которыми они перебрасывались. Наконец они дошли до небольшого узкого мостика, который находился в 20 шагах от леса.

«Ну, вот и мостик! – сказал Огнев. – Тут вам поворачивать назад…

Вера остановилась и перевела дух.

– Давайте посидим, – сказала она, садясь на один из столбиков. – Перед отъездом, когда прощаются, обыкновенно все садятся».

Огнев примостился возле нее на своей вязке книг и продолжал говорить. Своими участливыми вопросами о состоянии ее здоровья и о причине грусти, видимой на ее лице, Огнев вызвал в девушке признание, что она его любит. «Я… я люблю вас!» – и полилась неудержимым потоком ее горячая речь, так долго таившаяся в уме и сердце; а он, сдержанный и холодный, нисколько не ожидавший признаний, полный страха, чтобы не увлечься девушкой, в ответ на ее слова забормотал: «Я, Вера Гавриловна, очень благодарен вам, хотя чувствую, что ничем не заслужил такого… с вашей стороны… чувства. Во-вторых, как честный человек, я должен сказать, что… счастье основано на равновесии, то есть когда обе стороны… одинаково любят… Я вас настолько уважаю, что… мне больно!»

Этого было достаточно для девушки; она сразу поняла, что в избраннике ее сердца нет ни искры любви к ней – и все мечты ее мгновенно разлетелись. Вера стала вдруг серьезной, побледнела, поникла головой, резко повернулась и быстро пошла назад к усадьбе.

Огнев последовал за нею; на все его жалкие слова она отвечала молчанием, и только у калитки она мельком взглянула на него и, согнувшись, кутаясь в платок, быстро пошла по аллее.

А Огнев постарался убедить себя, что нельзя же насильно полюбить, и только тогда, «когда скрылась Вера, ему стало казаться, что он потерял что-то очень дорогое, близкое, чего уже не найти ему. Он чувствовал, что с Верой ускользнула от него часть его молодости и что минуты, которые он так бесплодно пережил, уже более не повторятся».

Но этот проблеск чувства у Огнева продолжался недолго; его быстро сменила се

...

конец ознакомительного фрагмента