Текст книги "Приключения рождественского пудинга"

– А в тот самый вечер не произошло ничего необычного?

– Необычного? – Женщина вновь нахмурилась. – Сейчас, когда вы об этом спросили, я… нет, вылетело из головы. Было что-то такое… – Она еще раз покачала головой. – Нет. Так что в ответ на ваш вопрос я могу сказать, что ничего необычного в тот вечер не было. Мы наслаждались происходящим. Все казались расслабленными и счастливыми. – Она передернула плечами. – А все время думать…

– И не думайте. – Пуаро быстро поднял руку. – А это дело, по поводу которого ваш муж отправился в Шотландию, – что вам о нем известно?

– Почти ничего. Там был какой-то спор по поводу ограничений на продажу земли, принадлежавшей мужу. Вроде бы сделка состоялась, а потом что-то произошло.

– А что конкретно сказал вам ваш муж?

– Он пришел ко мне с телеграммой в руках. Насколько я помню, сказал: «Это просто возмутительно. Мне придется ночным поездом выехать в Эдинбург и прямо с утра встретиться с Джонстоном. Кошмар, особенно после того, как я решил было, что все наконец утряслось». А потом добавил: «Позвонить Джоку и попросить его заехать за тобой?» А я ответила: «Глупости, я возьму такси». Тогда он сказал, что Спенсы или Джок отвезут меня домой. Я спросила его, надо ли помочь ему в сборах, но он ответил, что бросит в сумку несколько мелочей, перекусит в клубе и отправится на вокзал. А потом ушел – и это был последний раз, когда я его видела…

На последних словах ее голос задрожал.

Пуаро пристально взглянул на нее.

– Он показал вам телеграмму?

– Нет.

– Жаль.

– Почему вы так говорите?

Детектив не ответил на этот вопрос. Вместо этого он энергично произнес:

– А теперь к делу. Кто из адвокатов сейчас действует от имени майора Рича?

Миссис Клэйтон ответила, и Пуаро записал адрес.

– Вы не могли бы написать им несколько слов? Я хотел бы увидеться с майором Ричем.

– Его… его поместили под арест на неделю.

– Естественно. Такова процедура. Не могли бы вы также написать коммандеру Макларену и вашим знакомым Спенсам? Я хочу со всеми встретиться, и важно, чтобы они с самого начала не указали мне на дверь.

Когда Маргарита подошла к письменному столу, Пуаро сказал:

– И еще одно. Я, конечно, составлю свое собственное мнение, но меня интересует и ваше – о коммандере Макларене и мистере и миссис Спенс.

– Джок – один из наших самых старых друзей. Я знаю его с детства. Выглядит он довольно сурово, но на самом деле настоящий душка – никогда не меняется и всегда надежен. Он не весельчак и не забавник, но он – воплощение духовной силы, и мы с Арнольдом очень ценим его мнение.

– Естественно, он тоже влюблен в вас. – Глаза Пуаро блеснули.

– Ну конечно, – весело согласилась Маргарита. – Он всегда был влюблен в меня – правда, сейчас это уже превратилось у него в привычку.

– А Спенсы?

– Они очаровательные и компанейские люди. Линда Спенс очень умна. Арнольду нравилось с ней общаться. А кроме того, она хорошенькая.

– Вы с ней подруги?

– Я и она? В какой-то степени. Хотя не знаю, что именно в ней меня привлекает. Она довольно злая.

– А ее муж?

– О, Джереми – это сплошной восторг. Очень музыкален. Хорошо разбирается в искусстве. Мы с ним часто ходим на выставки.

– Ладно. Посмотрим… – Пуаро взял свою собеседницу за руку. – Надеюсь, мадам, вы не пожалеете, что обратились ко мне за помощью.

– А почему я должна пожалеть? – Маргарита широко открыла глаза.

– Никогда не знаешь заранее, – уклончиво ответил сыщик.

«Я… я и сам не знаю», – мысленно произнес он, спускаясь по лестнице. Коктейль был в самом разгаре, но Пуаро не позволил остановить себя и вышел на улицу.

– Да, – повторил он, – я и сам не знаю.

Думал он в этот момент о Маргарите Клэйтон. Эта ее почти детская прямота, эта искренняя чистота… Она действительно такая? Или за этим что-то скрывается? Такие женщины встречались в Средние века – женщины, о которых историки спорят до сих пор.

Пуаро вспомнил Марию Стюарт, королеву шотландцев. Знала ли она в ту ночь в Кирк О’Филде[38]38
  Поместье в Эдинбурге, в котором был взорван муж Марии Стюарт, лорд Дарнли. Имеются сведения, что перед взрывом он и его паж были задушены.


[Закрыть], что должно произойти? Или была совершенно невинна? Говорили ли ей что-то заговорщики? Или она относилась к тем простодушным женщинам-девочкам, которые могут сказать сами себе «я ничего не знаю» и поверить в это? Пуаро на себе почувствовал очарование Маргариты Клэйтон. Но он вовсе не был в ней уверен…

Такие женщины, сами оставаясь невинными, вполне могут стать причиной преступлений. А попав в определенные обстоятельства, они сами могут стать преступницами, хоть и не исполнительницами преступлений. Нож они в руку никогда не возьмут. Что же касается Маргариты Клэйтон, то он ничего не может сказать!

Адвокаты майора Рича не слишком помогли Эркюлю Пуаро. Хотя он и ожидал чего-то подобного. Они намекнули – хотя прямо не высказали этого, – что для их клиента будет лучше всего, если миссис Клэйтон не будет предпринимать никаких шагов для его защиты.

Его визит к ним был скорее «визитом вежливости». У него имелось достаточно связей в Министерстве внутренних дел и в Отделе криминальных расследований, чтобы самостоятельно организовать встречу с арестованным.

Инспектор Миллер, отвечавший за дело Клэйтона, никогда не был любимчиком Пуаро. Однако в этот раз он не выказал никакой вражды, а просто вел себя чрезвычайно высокомерно. «У меня нет времени для этого старикашки, – сказал он своему помощнику до того, как Пуаро привели к нему в кабинет. – Но придется вести себя вежливо».

– Знаете, месье Пуаро, вам действительно придется сотворить чудо, если вы собираетесь чего-то достичь, – весело заметил инспектор. – Никто, кроме Рича, не мог убить беднягу.

– Если позабыть о слуге.

– Ну что ж, со слугой я, может быть, и соглашусь. Как с одной из вероятностей. Но вы там ничего не найдете. Мотивы отсутствуют.

– В этом нельзя быть полностью уверенным. Мотивы – вещь странная.

– Понимаете, он никак не был знаком с Клэйтоном. И у него безупречное прошлое. Да и с головой у него, кажется, всё в порядке. Не понимаю, чего еще вам надо?

– Мне надо установить, что Рич не совершал этого преступления.

– Чтобы доставить удовольствие леди, да? – лукаво спросил Миллер. – Как я понимаю, на вас она тоже произвела впечатление. Та еще штучка, не так ли? Cherchez la femme[39]39
  Ищите женщину (фр.).


[Закрыть], желающую отомстить. Знаете, если б у нее была возможность, она вполне могла бы сама это сделать.

– Да ну что вы!

– Вы не поверите. Я однажды знал такую женщину. Свела пару мужей в могилу и при этом даже не моргнула своими невинными голубыми глазками! И каждый раз умирала от горя. Присяжные наверняка оправдали бы ее, если б у них был хоть минимальный шанс. Но его у них не было, потому что улики были железобетонные.

– Давайте не будем спорить, друг мой. Я бы хотел набраться смелости и попросить вас поделиться со мной некоторыми фактами. Газеты же интересует сенсация, а не истина.

– Им приходится как-то привлекать читателей… Так что конкретно вас интересует?

– Время смерти, и как можно точнее.

– Точно его установить не удалось, потому что тело осмотрели только утром. Предполагается, что смерть наступила за десять-тринадцать часов до этого. То есть накануне вечером между семью и десятью часами… Нож прошел через яремную вену – смерть должна была наступить практически мгновенно.

– А оружие?

– Что-то вроде итальянского стилета – довольно небольшое, но острое как бритва. Никто никогда раньше его не видел и не знает, откуда он взялся. Но не надо забывать – все требует времени и терпения.

– Его не могли случайно схватить во время ссоры?

– Нет; слуга говорит, что ничего подобного в доме не было.

– Меня очень интересует телеграмма, – сказал Пуаро. – Телеграмма, которой Клэйтона вызвали в Шотландию. Вызов был по делу?

– Нет. Там не было и намека на проблему. Продажа земли, или что там еще было, проходила совершенно нормально.

– Тогда кто прислал эту телеграмму? Как я полагаю, она действительно была?

– Должна была быть. Хотя нам вовсе не обязательно верить миссис Клэйтон. Но сам Клэйтон сказал слуге, что его телеграммой вызвали в Шотландию. Об этом же он говорил и коммандеру Макларену.

– А в котором часу он встречался с коммандером Маклареном?

– Они вместе перекусили в своем клубе – дежурное меню, ничего особенного – около четверти восьмого. Потом Клэйтон на такси доехал до квартиры Рича, прибыв туда без чего-то восемь. И после этого… – Миллер широко развел руками.

– И никто не заметил ничего странного в поведении Рича в тот вечер?

– Ну, вы же знаете, как ведут себя люди. Стоит чему-то случиться, и они сразу начинают думать, что заметили многое из того, чего – готов спорить – вообще не было. Сейчас миссис Спенс говорит о том, что весь вечер он был очень рассеян и отвечал иногда невпопад. Как будто что-то его угнетало. «Готова поспорить, что так и было, потому что в сундуке у него был труп! И он все время думал, как, черт побери, от него избавиться!»

– А почему, кстати, он от него не избавился?

– Понятия не имею. Может быть, сдали нервы… Но оставлять его до утра в сундуке было сумасшествием. Ночью у него имелись все шансы. Ночного консьержа в доме нет. Он мог подогнать свою машину, упрятать тело в багажник – он у него достаточно большой – уехать за город и избавиться от него в укромном местечке. Конечно, кто-то мог увидеть, как он засовывает тело в багажник, но все окна выходят на боковую улицу, а на машине надо въезжать во двор. Так что, скажем, часа в три утра у него были отличные шансы. А что он делает вместо этого? Ложится спать, на следующее утро дрыхнет допоздна и просыпается, чтобы увидеть полицию у себя в квартире!

– Но он спал, как мог бы спать ни в чем не повинный человек!

– Думайте, что хотите. Но сами-то вы в это верите?

– На этот вопрос я отвечу после того, как с ним встречусь.

– Вы что, думаете, что сможете отличить невиновного по внешнему виду? Все совсем не так просто.

– Я знаю – и не утверждаю, что могу это сделать. Просто хочу понять, так ли этот человек глуп, как кажется.

Пуаро не собирался встречаться с Чарльзом Ричем до тех пор, пока не переговорит со всеми остальными.

Начал он с коммандера Макларена.

Тот оказался высоким смуглым неразговорчивым мужчиной с грубым, но приятным лицом. А еще он сильно стеснялся, и его не так просто было разговорить. Но Пуаро упорно старался.

Поглаживая записку миссис Клэйтон, Макларен сказал, как будто нехотя:

– Ну что ж, если Маргарита хочет, чтобы я вам все рассказал, я, конечно, это сделаю. Хотя, право, не знаю, что вам рассказывать. Вы же всё наверняка уже слышали. Но я всегда выполнял всё, что хотела Маргарита, с того момента, как ей исполнилось шестнадцать. Она, знаете ли, умеет найти подход.

– Знаю, – согласился Пуаро. – Прежде всего я прошу вас ответить откровенно на следующий вопрос: «Считаете ли вы майора Рича виновным?»

– Да, считаю. Маргарите я такого не скажу, особенно если она хочет считать его невиновным, но по-другому у меня никак не получается. Черт бы все это побрал, но этот парень должен быть виновен.

– Они с мистером Клэйтоном что, не любили друг друга?

– Как раз наоборот. Арнольд и Чарльз были лучшими друзьями. И именно это делает все произошедшее таким экстраординарным.

– Но может быть, дружба майора Рича с миссис Клэйтон…

– Тьфу на вас! – прервал его коммандер. – Газеты только на это и намекают. Инсинуаторы гнусные! Миссис Клэйтон и Рич были просто хорошими друзьями, вот и всё. У Маргариты масса друзей. Я, например, ее друг. И уже многие годы. И мне совершенно нечего скрывать. Так же и Чарльзу с Маргаритой.

– То есть вы не думаете, что они состояли в связи?

– Конечно, нет! – Макларен был вне себя. – И не слушайте вы эту стерву жену Спенса. Она что угодно расскажет.

– Но может быть, мистер Клэйтон предполагал, что между его женой и майором Ричем что-то было?

– Можете мне поверить – ничего подобного не было. Я бы об этом знал. Мы с Арнольдом были очень близки.

– А что он был за человек? Вы должны знать это лучше многих.

– Знаете, Арнольд был человеком немногословным. Но он был умен – даже, думаю, очень умен. О таких говорят: «Первоклассный финансовый ум». В Казначействе он занимал довольно значительный пост.

– Я слышал об этом.

– Он много читал. Собирал марки. И очень любил музыку. Не танцевал и не любил выходить в свет.

– Как вы думаете, они были счастливой парой?

Коммандер Макларен не стал торопиться с ответом. Казалось, он тщательно обдумывает его.

– Такие вещи всегда трудно оценить… Думаю, что они были счастливы. По-своему Арнольд был очень любящим человеком. И я уверен, что Маргарите он тоже был небезразличен. Они не собирались расходиться, если вас именно это интересует. Хотя, возможно, общего у них было немного.

Пуаро кивнул. Большего он и не надеялся услышать.

– А теперь расскажите мне об этом последнем вечере. Вы обедали вместе с мистером Клэйтоном в клубе. Что он вам говорил?

– Сказал, что должен ехать в Шотландию. Кажется, это его сильно злило. Кстати, поели мы очень быстро – не было времени. Только сэндвичи и что-то выпить. Но это все для Клэйтона. Я только выпил. Вы же помните, что я шел на вечеринку с буфетом.

– Мистер Клэйтон упоминал о телеграмме?

– Да.

– Но не показывал ее?

– Нет.

– А он говорил, что собирается заехать к Ричу?

– Не прямо. Более того, сказал, что сомневается, что ему хватит времени. Он сказал: «Или ты, или Маргарита все ему объясните». А потом добавил: «Проводи ее до дома, ладно?» И уехал. Все было просто и естественно.

– И он не сомневался в подлинности телеграммы?

– А что, она была подложная? – Было видно, что Макларен поражен.

– Похоже на то…

– Как странно… – Коммандер погрузился в некое подобие транса, из которого вышел, чтобы сказать: – Но это действительно очень странно. То есть, я хочу сказать, какой в этом смысл? Кому нужно было, чтобы он уехал в Шотландию?

– Абсолютно согласен с вами – этот вопрос требует ответа.

И Эркюль Пуаро откланялся, оставив Макларена размышлять над этой загадкой.

Спенсы жили в небольшом домике в Челси.

Линда Спенс приняла Пуаро даже с каким-то восторгом.

– Ну расскажите же, – начала она. – Расскажите мне про Маргариту! Где она?

– Мне не позволено об этом говорить, мадам.

– Она отлично спряталась! В этом смысле Маргарита очень умна. Но, полагаю, ей придется предстать перед судом как свидетельнице? От этого ей не отвертеться?

Пуаро окинул свою собеседницу оценивающим взглядом. Он вынужден был признать, что, по современным меркам, она была привлекательна (то есть походила на недокормленного ребенка-сироту). Этот тип ему никогда не нравился. Волосы торчали у нее на голове в артистическом беспорядке, а пара проницательных глаз следила за ним с плохо умытого лица без всяких признаков косметики, за исключением выкрашенного в яркий светло-вишневый цвет рта. На ней были надеты невероятных размеров желтый свитер, доходивший ей почти до колен, и обтягивающие черные брюки.

– А вы какое отношение имеете ко всему этому? – требовательно спросила миссис Спенс. – Хотите как-то отмазать мальчика? Угадала? Тщетная надежда!

– Значит, вы считаете, что он виновен?

– Конечно. А кто еще?

«В этом, – подумал Пуаро, – и вся суть».

– А как вам в тот трагический вечер показался майор Рич? Он вел себя как обычно? Или не как обычно?

Линда Спенс задумчиво прищурилась.

– Нет, он не был похож на самого себя. Он был… другой.

– Что значит «другой»?

– Ну вы же понимаете: если вы только что хладнокровно зарезали человека…

– Но ведь тогда вы еще не знали, что он хладнокровно зарезал человека, не так ли?

– Конечно, не знала.

– Так в чем же он был «другой»? Как вы это опишете?

– Ну… рассеянный. В общем, я не знаю. Но когда я позже думала об этом, то решила, что с ним определенно что-то было не так.

Пуаро вздохнул.

– А кто приехал первым?

– Мы. Джим и я. А потом Джок. Маргарита появилась последней.

– Когда вы впервые услышали про отъезд мистера Клэйтона в Шотландию?

– Когда приехала Маргарита. Она сказала Чарльзу: «Арнольд дико извиняется, но ему пришлось срочно выехать в Эдинбург ночным поездом». На что Чарльз ответил: «Очень жаль». А потом Джок добавил: «Извини. Я думал, ты уже знаешь». После этого мы все стали выпивать.

– А майор Рич не упоминал, что видел мистера Клэйтона в тот вечер? Ничего не говорил о том, что тот заезжал к нему по дороге на вокзал?

– Я ничего такого не слышала.

– А правда, странная штука случилась с этой телеграммой? – задал следующий вопрос детектив.

– А что с ней такого странного?

– Она оказалась поддельной. В Эдинбурге о ней никто ничего не знает.

– Ах, вот в чем дело… А я тогда еще подумала…

– Вы что-то подумали о телеграмме?

– Должна сказать, что это сразу бросалось в глаза.

– А поконкретнее?

– Дорогой мой, – сказала Линда, – не надо строить из себя невинную овечку. Якобы неизвестный мошенник убирает мужа с дороги! И, по крайней мере, на одну ночь место оказывается свободным.

– Вы хотите сказать, что майор Рич и миссис Клэйтон собирались провести ночь вдвоем?

– Вы же слышали, такое иногда случается, не правда ли?

Было заметно, что Линда наслаждается происходящим.

– И телеграмму отправил кто-то из них?

– Меня это совсем не удивит.

– Так вы думаете, что у майора Рича и миссис Клэйтон были отношения?

– Скажем так – я бы не сильно удивилась, если б это оказалось именно так. Хотя сама я свечку не держала.

– А мистер Клэйтон что-то подозревал?

– Арнольд был очень необычным человеком. Застегнутым на все пуговицы, если вы меня понимаете. Мне кажется, он знал. Но он был из тех мужчин, которые ни за что не признаются в подобном. Все обычно думали, что он сухарь, лишенный каких-либо эмоций. Но я абсолютно уверена, что в душе он был совсем другим. Вся штука в том, что я была бы гораздо меньше удивлена, если б Арнольд прирезал Чарльза. У меня такое впечатление, что он был до безумия ревнив.

– Интересно…

– Хотя, честное слово, в этом случае Арнольд скорее зарезал бы Маргариту. Отелло и все такое… Маргарита, знаете ли, производила потрясающее впечатление на мужчин.

– Она неплохо выглядит. – Пуаро намеренно преуменьшил привлекательность миссис Клэйтон.

– Дело вовсе не в этом. В ней что-то есть. Она способна завести мужчину, влюбить его в себя, а потом посмотреть на него удивленными глазами, доведя таким образом до полного одурения.

– Une femme fatale[40]40
  Роковая женщина (фр.).


[Закрыть].

– Наверное, иностранцы так это называют.

– Вы хорошо ее знаете?

– Дорогой мой, она моя лучшая подруга, но я ни на йоту ей не доверяю.

– Ах вот как, – сказал Пуаро и перевел разговор на коммандера Макларена.

– Джок? Верный старина Джок? Он душка. Создан для того, чтобы быть другом семьи. Они с Арнольдом были действительно очень близки. И, мне кажется, Арнольд рассказывал ему больше, чем кому-либо. Ну и, конечно, он был верным пажом Маргариты. Служил ей верой и правдой многие годы.

– А мистер Клэйтон к нему тоже ревновал?

– Ревновать к Джоку? Ничего себе идея! Маргарита искренне любила его, но никогда не давала ему никакой надежды. Я вообще не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь… Я не знаю, почему… Мне кажется, это было бы стыдно. Он такой милый…

Пуаро заговорил о слуге. Но, кроме того, что тот смешивает очень хороший «Сайдкар»[41]41
  Классический коктейль, традиционно приготавливаемый из коньяка, апельсинового ликера и лимонного сока.


[Закрыть], Линда Спенс больше ничего о Бёрджессе не знала и, по-видимому, почти не замечала его.

Однако она умела быстро делать выводы.

– Так я полагаю, вы думаете, что он мог убить Арнольда так же легко, как и Чарльз? Мне это кажется бешено невероятным.

– Эта ваша фраза, мадам, убивает меня. Хотя мне кажется – правда, вы, скорее всего, не согласитесь со мной, – что «бешено невероятно» вовсе не то, что майор Рич мог убить Арнольда Клэйтона, а то, как он это сделал.

– Вы про стилет? Да, он здесь явно не к месту. Скорее это должен был быть какой-то тупой предмет… Или, может быть, он мог его задушить?

– И мы опять возвращаемся к Отелло. – Пуаро вздохнул. – Да, Отелло… Вы подкинули мне одну маленькую идею.

– Неужели? И что же… – В этот момент раздался звук ключа, поворачиваемого в замке. – А вот и Джереми. Вы с ним тоже хотите поговорить?

Джереми Спенс оказался приятного вида молодым человеком лет тридцати с небольшим, следящим за собой и демонстративно осторожным. Миссис Спенс сказала, что ей надо взглянуть на запеканку на кухне, и ушла, оставив мужчин наедине.

Джереми Спенс был начисто лишен привлекательной открытости своей жены. Было видно, что ему совсем не хочется быть замешанным в подобном деле, и все его ответы были подчеркнуто неинформативны. Они уже какое-то время знают Клэйтонов, а Рича знают не так хорошо. Он всегда казался им приятным во всех отношениях мужчиной. Насколько он может вспомнить, в тот вечер Рич вел себя абсолютно так же, как и всегда. Клэйтон с Ричем были в хороших отношениях. Все произошедшее кажется ему совершенно необъяснимым.

Во время беседы Джереми Спенс ясно давал понять Пуаро, что ждет не дождется, когда тот уйдет. Вел он себя вполне цивилизованно, но не более того.

– Кажется, – заметил детектив, – вам не очень нравятся все эти вопросы?

– Знаете, мы уже проходили это с полицией. И мне кажется, что этого вполне достаточно. Мы рассказали всё, что видели или знаем. А сейчас… я хочу обо всем этом забыть.

– Я вас прекрасно понимаю. Все это чрезвычайно неприятно. Особенно когда из тебя пытаются вытянуть не только то, что ты знаешь или видел, но и, возможно, то, что ты думаешь.

– Так что лучше не думать.

– Но как это возможно? Например, не думаете ли вы, что миссис Клэйтон тоже как-то связана со всем происшедшим? Может быть, она с Ричем спланировала смерть своего супруга?

– Боже, конечно, нет! – В голосе Спенса слышались шок и ужас. – Мне и в голову не приходило, что нечто подобное может стоять на повестке.

– А разве ваша жена не допускает такой возможности?

– Ах, Линда!.. Ну, вы же знаете женщин – всегда готовы выцарапать глаза друг другу. Маргарита редко пользуется благосклонностью себе подобных – для этого она слишком хороша. Но, уверяю вас, эта теория о том, что они с Ричем спланировали убийство, – она из области фантастики.

– Такое иногда случается. Возьмите, например, оружие убийства. Оно больше подходит женщине, чем мужчине.

– Вы хотите сказать, что полиции удалось связать его с Маргаритой? Это невозможно! То есть я хочу сказать…

– Не знаю, ничего не знаю… – задумчиво сказал Пуаро и поспешно откланялся.

Позже, вспоминая оцепеневшее лицо Спенса, он решил, что джентльмену будет о чем подумать.

* * *

– Вы меня простите, месье Пуаро, но я не вижу, как вы можете мне помочь.

Пуаро сидел молча. Он задумчиво рассматривал человека, обвиненного в убийстве своего друга Арнольда Клэйтона. И видел перед собой узкий череп и решительный подбородок. Худощавый, атлетического сложения мускулистый мужчина с загорелой кожей. В нем было что-то от грейхаунда[42]42
  Английская борзая, самая быстрая порода в мире.


[Закрыть]. Мужчина, по лицу которого ничего невозможно было понять, смотрел на своего посетителя без намека на радушие.

– Я прекрасно понимаю, что миссис Клэйтон прислала вас ко мне из лучших побуждений. Но, честно говоря, думаю, что с ее стороны это не очень умно. Как по отношению ко мне, так и к ней самой.

– Вы хотите сказать…

Рич нервно взглянул через плечо. Но надзиратель находился на положенном расстоянии. Майор понизил голос.

– Им придется найти мотив для этого нелепого обвинения. И они попытаются сыграть на наших с ней якобы отношениях. А это – я знаю, что миссис Клэйтон уже говорила вам, – абсолютная ложь. Мы просто друзья, и ничего больше. И в то же время я уверен, что ей лучше не делать никаких телодвижений в мою защиту.

Это замечание Пуаро проигнорировал. Вместо этого он решил привязаться к слову.

– Вы упомянули «нелепое обвинение». Но вы же знаете, что это не так.

– Я не убивал Арнольда Клэйтона.

– Тогда назовите это фальшивым обвинением. Скажите, что это неправильное обвинение. Но оно вовсе не «нелепое». Напротив, оно очень серьезное. И вы это прекрасно знаете.

– Я могу лишь сказать, что для меня оно из области фантастики.

– Но это мало что вам даст. Мы должны думать о чем-то более эффективном.

– Меня представляют мои адвокаты. Насколько я понимаю, они уже проинформировали высокий суд о том, что будут защищать меня. Поэтому я не могу согласиться с вашим местоимением «мы».

Неожиданно Пуаро улыбнулся.

– Ах, – заговорил он, как иностранец. – Вы у меня, как камушек в ботинке. Очень хорошо. Я уходить. Я хотел вас видеть. Я вас видеть. Я уже изучить ваш карьера. Очень высокие оценки в Сандхерсте[43]43
  Британское военное высшее учебное заведение в городе Сандхерст, графство Беркшир, Англия. Создано в 1947 г. в результате объединения Королевской военной академии и Королевского военного училища.


[Закрыть]. После вы поступать в академию генерального штаба. И так дальше, и так дальше. Я сегодня составить свое мнение о вас. Вы не дурак.

– И что это значит?

– Все! Невероятно, чтобы человек ваших способностей совершил это преступление так, как оно было совершено. Что ж, отлично. Вы невиновны. Расскажите мне о вашем слуге Бёрджессе.

– О Бёрджессе?

– Да, о нем. Если Клэйтона убили не вы, то это должен был сделать Бёрджесс. Такой вывод неизбежен. Но почему? Должно же быть какое-то «почему». Вы единственный человек, который знает Бёрджесса настолько хорошо, чтобы догадаться. Так почему же, майор Рич, почему?

– Не представляю себе. Просто не могу понять. Я ведь тоже думал точно так же, как вы. Да, у Бёрджесса имелась возможность – он был единственный, у кого она имелась, помимо меня. Проблема в том, что я в это не верю. Бёрджесс – не тот человек, которого можно представить себе убивающим кого-то.

– А что думают ваши адвокаты?

Губы Рича сжались в узкую полоску.

– Мои адвокаты с настойчивостью, достойной лучшего применения, пытают меня, не страдаю ли я случаями выпадения сознания, когда я не понимаю, что делаю!

– Неужели все так плохо? – заметил Пуаро. – Ну что ж, возможно, мы скоро выясним, что выпадениями сознания страдает именно Бёрджесс. Идея сама по себе неплоха. Теперь насчет оружия. Они вам его показали и спросили, ваше ли оно?

– Оно не мое. Я его раньше никогда не видел.

– Конечно, оно не ваше. Но вы уверены, что не видели его раньше?

– Уверен. – Это что, мимолетное колебание? – Какая-то декоративная игрушка… правда, такие часто видишь в домах людей.

– Например, в гостиной женщины. Может быть, в гостиной миссис Клэйтон?

– Конечно, нет!

Последнее слово майор почти выкрикнул, и надзиратель поднял голову.

– Trés bien[44]44
  Очень хорошо (фр.).


[Закрыть]. Конечно, нет, – и совсем не обязательно об этом кричать. Но где-то, когда-то вы видели нечто подобное. А? Я угадал?

– Не думаю. Может быть, в каком-нибудь… антикварном магазине?

– Что ж, вполне возможно. – Пуаро встал. – Я позволю себе откланяться.

«А теперь, – сказал он себе, – к Бёрджессу. Наконец-то к Бёрджессу».

Детектив кое-что узнал о людях, связанных с этим делом, – и от них самих, и друг от друга. Но никто ничего не мог рассказать ему о Бёрджессе. Ни слова, ни намека о том, что же он за человек.

Однако, увидев Бёрджесса, Пуаро понял, почему так произошло.

Слуга ждал его на квартире майора Рича, предупрежденный о визите сыщика коммандером Маклареном.

– Я – месье Эркюль Пуаро.

– Да, сэр, я ждал вас.

Бёрджесс почтительно придержал дверь, и Пуаро вошел. Небольшая квадратная прихожая, дверь по левой стене – открытая и ведущая в гостиную. Бёрджесс принял у сыщика пальто и шляпу и прошел вслед за ним в гостиную.

– Ага, – сказал Пуаро, оглядываясь. – Так что, именно здесь все и произошло?

– Да, сэр.

Молчаливый парень, этот Бёрджесс. Бледный и какой-то хилый. Плечи и локти торчат во все стороны. Монотонный голос с провинциальным акцентом, который Пуаро не смог определить; возможно, с восточного побережья. На вид немного нервный, а в остальном без особых примет. Странно было думать о нем как о человеке, способном на поступок. А можно ли, хотя бы теоретически, допустить существование убийцы, не способного убить?

У него были бесцветные бегающие глаза, которые наблюдательные люди часто ассоциируют с обманом.

– А что сейчас с этой квартирой? – поинтересовался Пуаро.

– Я все еще приглядываю за ней, сэр. Майор Рич платит мне, чтобы я содержал ее в порядке до тех пор… до тех…

Глаза слуги забегали.

– Именно, что до тех пор… – согласился Пуаро, а потом добавил безразличным голосом: – Должен сказать, что майор Рич почти наверняка предстанет перед судом. Слушания, вероятно, начнутся в течение ближайших трех месяцев.

Бёрджесс покачал головой. Казалось, что он ничего не отрицает, а просто не может поверить в происходящее.

– Мне кажется, это просто невозможно, – сказал слуга.

– Что майор Рич оказался убийцей?

– Да вообще всё. Этот сундук…

Сыщик бросил взгляд через комнату.

– А, так вот он, этот знаменитый сундук…

Сундук оказался громадным предметом обстановки, сделанным из темного полированного дерева, с бронзовыми украшениями, большой бронзовой ручкой и древним замком.

– Неплохая вещица. – Пуаро подошел к нему.

Сундук стоял у стены возле окна, рядом с современной подставкой для грампластинок. По другую сторону от него находилась полуоткрытая дверь. Она была частично закрыта большим разрисованным кожаным экраном.

– Дверь ведет в спальню майора Рича, – пояснил Бёрджесс.

Пуаро, кивнув, посмотрел на противоположную стену комнаты. Там стояли два стереофонических проигрывателя, каждый на своем столике, от которых шли похожие на змей электрические шнуры. Несколько удобных кресел и большой стол. На стенах набор японских гравюр. Комната была приятная, комфортабельная, но вовсе не роскошная.

Сыщик посмотрел на Уильяма Бёрджесса.

– Когда вы все это обнаружили, – начал он, – для вас это, должно быть стало шоком.

– Конечно, сэр. Я этого никогда не забуду. – Слова полились широким потоком. Возможно, слуга считал, что чем чаще он рассказывает эту историю, тем быстрее сможет от нее избавиться. – Я убирался в комнате, сэр. Стаканы и все такое. Как раз остановился, чтобы поднять с ковра пару оливок – и увидел темное ржавое пятно на ковре. Нет, сейчас этого ковра нет. Его забрали в химчистку. Полиция с ним уже закончила. «Что же это такое?» – подумал я. И еще пошутил: «А что, если это кровь! Но откуда она взялась? Откуда натекла?» А потом увидел, что течет она из-под сундука – вот по этой стороне, где есть трещина. И тогда я сказал, все еще ни о чем не догадываясь: «Какого черта?» А потом вот так приоткрыл крышку, – эти слова Бёрджесс сопроводил движениями, – и увидел скрючившееся тело мужчины, лежавшего на боку – вроде бы как он спал. А этот жуткий иностранный нож или кинжал торчал у него из шеи. Я этого никогда не забуду, никогда… До конца жизни! Я был в шоке, потому что не ожидал ничего подобного. Ну, вы меня понимаете…

Он глубоко вздохнул.

– Крышка выпала у меня из рук, и я выбежал из квартиры на улицу. Я искал полицейского, и мне повезло – он оказался как раз за углом.

Пуаро задумчиво следил за ним. Если это была игра, то очень талантливая. Но в итоге сыщик решил, что это никакая не игра, а простое изложение фактов.