Текст книги "Смертельная любовь"

Нити… Какие нити? Он тщательно проанализировал свои мысли и ощущения. Это постоянное чувство тревоги. Откуда оно взялось?

Перед его глазами мгновенно возник образ – образ Джиллиан Уэст, в одиночестве слушающей радио. Мистер Саттерсуэйт дал пенни мальчишке-газетчику и схватил газету. Там немедленно нашел расписание радиопрограмм и с интересом заметил, что сегодня будут передавать концерт Йошбима. Он будет петь «Сальве Димора» из Фауста, а потом народные песни: «Пастух», «Рыбка», «Олененок» и так далее.

Мистер Саттерсуэйт сложил газету – знание того, что Джиллиан собирается слушать, сделало ее образ четче. В одиночестве…

Странная просьба со стороны Филипа Истни. Совсем на него не похоже. В нем ведь совсем нет сентиментальности. Он был человеком необузданных страстей, может быть, даже опасным…

Его рассуждения опять пошли на второй круг. Опасный человек – в этом что-то есть. Все нити в ваших руках. Сегодняшняя встреча с Филипом Истни была какой-то странной. Счастливый случай, сказал Истни. А был ли это случай? Или – переплетение нитей Судьбы, о которых мистер Саттерсуэйт пару раз уже думал этим вечером?

В своих мыслях он вернулся назад. В том, что сказал сегодня Истни, должна быть какая-то зацепка. Обязательно должна быть, а иначе откуда это ощущение срочности? О чем они говорили весь вечер? Пение, работа, война, Карузо…

Карузо! Мысли мистера Саттерсуэйта вырвались наконец из порочного круга. Голос Йошбима очень похож на голос Карузо. И сейчас Джиллиан сидит и слушает этот сильный и чистый голос, льющийся из динамиков, который наполняет всю комнату и заставляет звенеть бокалы…

У него перехватило дыхание. Звенящие бокалы. Карузо, поющий в бокал для вина, который разлетается вдребезги. Йошбим, поющий в Лондонской студии, и бокал, разбивающийся в миле от него, не бокал для вина, а тонкий, декоративный, из зеленого стекла. Падающий стеклянный шар, мыльный пузырь, который вполне может быть чем-то заполнен…

Именно в этот момент мистер Саттерсуэйт, по мнению прохожих, сошел с ума. Он еще раз раскрыл газету, бросил взгляд на расписание и изо всех сил бросился бежать по тихой улице. В конце нее он натолкнулся на такси и запрыгнул в него, выкрикнув адрес и сообщив, что от того, как быстро они туда доберутся, зависит жизнь человека. Водитель, посчитав его сумасшедшим богачом, надавил на газ.

Мистер Саттерсуэйт откинулся на спинку сиденья. В голове у него роились обрывки мыслей и информации, которую он учил еще в школе, а также обрывки того, что ему сегодня говорил Истни. Резонанс – естественные колебания; если период воздействия совпадает с естественным колебанием… там еще было что-то про висячие мосты и про солдат, которые по ним маршируют. Что-то о том, что, если амплитуда шагов совпадет с амплитудой моста… Истни все это знает, он все это изучил. И Истни – гений.

В 22:45 начнется концерт Йошбима. То есть уже сейчас. Да, но сначала он поет Фауста. А выкрик на высокой ноте будет в «Песне пастуха», и тогда… Что произойдет тогда?

Его мысли опять топтались на одном месте. Тоны – верхние, нижние… Он мало что знал об этом, а вот Истни знал все. Только бы успеть!

Такси остановилось. Мистер Саттерсуэйт выскочил из него и бросился по каменным ступеням, как юный атлет. Дверь в квартиру была наполовину приоткрыта. Он полностью распахнул ее и услышал голос великого тенора. Ему уже приходилось слышать «Песню пастуха» – правда, в более традиционных условиях.

 
Пастух, запрягай лошадей…
 

Все-таки успел! Он распахнул дверь гостиной – Джиллиан сидела на стуле с высокой спинкой перед камином.

 
Сын Байры собрался жениться,
На свадьбу пора торопиться…
 

Наверное, она подумала, что он сошел с ума. Мистер Саттерсуэйт схватил ее, выкрикивая что-то нечленораздельное, и полувытолкал, полувытащил на лестничную площадку.

 
На свадьбу пора торопиться, йо-ха-ха!
 

Прекрасная высокая нота, мощная, открытая – нота, которой может гордиться любой певец. И вместе с нею еще один звук – чуть слышный звон разбившегося стекла.

Помойная кошка прошла мимо них прямо в квартиру. Джиллиан пошевелилась, но мистер Саттерсуэйт удержал ее, бормоча что-то бессвязное.

– Нет, нет, это смертельно опасно. Никакого запаха, чтобы предупредить. Шипение – и все кончено. Никто не знает, насколько это опасно. Это не похоже ни на что из того, что использовалось раньше.

Он повторял то, что Филип Истни рассказывал ему за обедом.

Джиллиан смотрела на него непонимающими глазами.

Филип Истни достал часы и посмотрел на них. Было всего половина двенадцатого. Последние сорок пять минут он мерил шагами набережную. Взглянув на Темзу, молодой человек повернулся и лицом к лицу столкнулся со своим обеденным собеседником.

– Странно, – рассмеялся он. – Кажется, сама судьба сталкивает нас сегодня вечером.

– Если это можно назвать судьбой, – сказал мистер Саттерсуэйт.

Филип Истни внимательно посмотрел на него, и выражение его лица изменилось.

– Слушаю вас, – тихо сказал он.

Мистер Саттерсуэйт сразу же перешел к делу:

– Я только что был дома у мисс Уэст.

– И что?

Тот же голос, то же непробиваемое спокойствие.

– Мы… вытащили из квартиры мертвую кошку.

– Кто вы такой? – спросил Истни после паузы.

Какое-то время мистер Саттерсуэйт говорил, рассказывая последние события.

– Так что, как видите, я появился как раз вовремя, – закончил он свой рассказ, а затем, после паузы, довольно мягко добавил: – У вас есть что сказать?

Он ожидал какого-то взрыва, каких-то яростных оправданий. Но ничего такого не произошло.

– Нет, – спокойно ответил Филип Истни, повернулся на каблуках и ушел.

Мистер Саттерсуэйт следил за ним, пока его фигура не скрылась в дымке. Несмотря на все произошедшее, у него были странные чувства по отношению к Истни, такие, которые мог бы испытывать художник по отношению к художнику, сентиментальный человек по отношению к действительно влюбленному, обычный человек по отношению к гению.

Наконец мистер Саттерсуэйт встряхнулся и пошел в том же направлении, в котором удалился Истни. Спускался туман, и он наткнулся на полицейского, который подозрительно посмотрел на него.

– Вы сейчас не слышали никакого всплеска? – спросил полицейский.

– Нет, – ответил мистер Саттерсуэйт.

Полицейский пристально вглядывался в реку.

– Наверное, опять один из этих самоубийц, – сказал он с осуждением. – С них станется.

– Наверное, – заметил мистер Саттерсуэйт, – у них есть на то свои причины.

– В основном деньги, – сказал полицейский. – Иногда – женщина, – добавил он, приготовившись уйти. – И не всегда они виноваты, потому что некоторые женщины вполне могут довести до ручки.

– Некоторые могут, – согласился мистер Саттерсуэйт.

Когда полицейский ушел, он уселся на скамейку. Туман окружал его со всех сторон, а он сидел и думал, была ли Елена Троянская милой, обыкновенной женщиной и была ли для нее красота благословением или проклятием.

Смерть на Ниле[12]12
  Рассказ «Смерть на Ниле» был впервые напечатан в США в «Космополитен» в апреле 1933 г., а потом появился в «Нэш Пэлл Мэлл» в июле того же года.


[Закрыть]

Леди Ариадна Грэйл нервничала. С того момента, как она ступила на борт парохода «Файюм», ее раздражало абсолютно все. Ей не нравилась ее каюта. Она могла пережить утреннее солнце, но не послеобеденное. Поэтому Памеле Грэйл, ее племяннице, пришлось уступить ей свою каюту по противоположному борту. С ворчанием леди Ариадна перебралась туда.

Она напустилась на свою сиделку, мисс Элси Макнотон, которая дала ей не тот шарф и упаковала ее маленькую подушку, вместо того чтобы оставить ее незапакованной. Она отчитала своего мужа, сэра Джорджа, за то, что он купил ей не те четки – она хотела из ляпис-лазури, а он купил из сердолика. Джордж всегда был идиотом!

– Прости, моя дорогая, прости, – взволнованно извинился супруг. – Я схожу и поменяю их. У нас еще масса времени.

Единственным, на кого леди не нарычала, был секретарь ее мужа Бэзил Уэст, потому что никто никогда не рычал на Бэзила – его улыбка разоружала с первого мгновения.

Однако больше всего, естественно, досталось переводчику Мохаммеду – импозантному и дорого одетому типу, которого, казалось, ничто не могло вывести из себя.

Когда леди Грэйл увидела пассажира, сидевшего в плетеном кресле на палубе, ее гнев уже невозможно было сдержать.

– В офисе они четко сказали мне, что мы будем единственными пассажирами! Конец сезона, и никто больше не собирается ехать в эту поездку! – воскликнула она.

– Это так, леди, – спокойно ответил Мохаммед. – Вы, ваши сопровождающие и один джентльмен. Вот и всё.

– Но мне сказали, что на пароходе мы будем одни!

– Именно так, леди.

– Это совсем не так. Мне солгали! Что этот человек здесь делает?

– Он приехал позже, леди. Уже после того, как вы купили билеты. Он решил ехать только сегодня утром.

– Это абсолютное надувательство!

– Всё в порядке, леди. Он хороший джентльмен, очень тихий, очень приятный…

– Вы идиот! Вы ничего в этом не понимаете… Мисс Макнотон, где вы? Ах вот вы где! Я ведь уже несколько раз просила вас не отходить далеко. Я могу потерять сознание. Проводите меня в каюту, приготовьте аспирин, и пусть Мохаммед не смеет больше ко мне приближаться. Он готов повторять «всё в порядке, леди» до тех пор, пока я не завизжу!

Мисс Макнотон без единого слова протянула Ариадне свою руку.

Сиделка была высокой женщиной тридцати пяти лет, обладавшей спокойной, неброской красотой. Она устроила леди Грэйл в каюте, обложила ее со всех сторон подушками, дала ей аспирин и выслушала постепенно ослабевающий поток ее жалоб.

Леди Ариадне было сорок восемь лет. С шестнадцати лет она страдала от избытка денег. Десять лет назад эта дама вышла замуж за обедневшего баронета, сэра Джорджа Грэйла.

Она была крупной женщиной с приятными чертами лица, которое было испещрено морщинами и с которого никогда не сходило капризное выражение. Яркий макияж, которым она пользовалась, только подчеркивал разрушительное действие времени и несносного характера. Волосы леди попеременно красила или в платиновый, или в красновато-коричневый цвета, из-за чего те выглядели совсем блеклыми и усталыми. Одевалась она слишком броско и носила слишком много драгоценностей.

– Передайте сэру Джорджу, – закончила Ариадна, обращаясь к мисс Макнотон, которая молча стояла с непроницаемым лицом, – передайте ему, что он должен избавиться от этого пассажира на нашем пароходе! Мне необходимо уединение! После всего того, что я пережила за последнее время… – И она закрыла глаза.

– Конечно, леди Грэйл, – сказала сиделка и вышла из каюты.

Пассажир, который вызвал эту бурю эмоций, продолжал сидеть на палубе. Он сидел спиной к Луксору и смотрел вдаль, через Нил, туда, где над темной полосой зелени виднелись золотистые вершины холмов.

Проходя мимо этого человека, Элси бросила на него быстрый, оценивающий взгляд.

Сэра Джорджа она нашла в салоне. В руках у него были четки, которые он с сомнением рассматривал.

– Скажите, мисс Макнотон, по-вашему, эти подойдут?

Сиделка быстро взглянула на ляпис-лазурь.

– Они действительно очень красивые, – сказала она.

– А леди Грэйл они понравятся, как вы думаете?

– Ну нет, я бы так не сказала, сэр Джордж. Понимаете, сейчас ей ничего не понравится. В этом вся проблема. Кстати, она просила вам передать, что вы должны избавиться от постороннего пассажира.

У сэра Грэйла буквально отвалилась челюсть.

– А как? Что я должен сказать этому несчастному?

– А никак, – добрый голос Элси Макнотон звучал ободряюще. – Просто скажете ей, что ничего не смогли сделать. И не волнуйтесь, все будет в порядке, – добавила она.

– Вы так думаете? – Лицо мужчины было удивительно беспомощным.

– Вы не должны принимать эти вещи так близко к сердцу, сэр Джордж, – продолжила Элси все тем же добрым голосом. – Вы же знаете, что это все из-за ее здоровья. Поэтому не воспринимайте все так серьезно.

– А вы думаете, что она действительно плоха?

По лицу сиделки пробежала тень. В ее голосе появились какие-то странные нотки.

– Да, мне… мне не совсем нравится ее состояние, – ответила женщина. – Но прошу вас, не волнуйтесь, сэр Джордж! Это совсем ни к чему, уверяю вас. – Она улыбнулась баронету дружеской улыбкой и ушла.

В салон неторопливо вошла Памела. От ее белой одежды веяло прохладой.

– Привет, дядюшка, – поздоровалась она.

– Привет, Памела, дорогая, – отозвался Джордж.

– Что это у тебя? Какая прелесть!

– Что ж, я рад, что тебе понравилось. А как ты думаешь, твоей тетушке тоже понравится?

– Ей ничего не может понравиться. Никак не могу понять, почему ты на ней женился, дядюшка.

Сэр Джордж ничего не ответил. Перед его мысленным взором пронеслись проигрыши на скачках, настойчивые кредиторы и лицо красивой, хотя и деспотичной женщины.

– Бедняжка, – сказала Памела, – думаю, что ты был вынужден это сделать. И теперь она здорово портит жизнь нам обоим, не так ли?

– После того как она заболела… – начал было сэр Грэйл.

– Она совсем не больна, – прервала его племянница. – Совсем! И делает все, что ей захочется. Вот смотри, когда ты ездил в Асуан, она была весела, как, как… как сверчок. Спорить могу, что мисс Макнотон знает, что она прикидывается.

– Не знаю, что бы мы делали без мисс Макнотон, – произнес Джордж со вздохом.

– Что ж, она девушка расторопная, – согласилась с ним Памела. – Правда, я не балдею от нее так, как ты, дядюшка. Не спорь! И не возражай! Ты считаешь ее самим совершенством, и в каком-то смысле так оно и есть. Но мне она кажется темной лошадкой. Я никогда не могу понять, о чем думает эта женщина. Хотя она действительно здорово управляется с этой старой кошкой.

– Послушай, Пэм, тебе не следует говорить о своей тете в таком тоне. Проклятие, она очень хорошо к тебе относится!

– Ну да, она же оплачивает наши счета, правда? Хотя жизнь от этого не становится легче.

Сэр Джордж решил поменять тему разговора на более нейтральную.

– Что будем делать с этим новым пассажиром, который едет вместе с нами? Тетя хочет, чтобы на пароходе были только мы.

– Значит, у нее ничего не получится, – холодно произнесла девушка. – Тот мужчина выглядит очень импозантно. Его зовут Паркер Пайн. Я бы сказала, что он служит в Департаменте учетных записей, если такой вообще существует. Смешно, но я, кажется, уже слышала где-то это имя… Бэзил! – обратилась Памела к только что вошедшему в салон секретарю. – Где я могла видеть имя Паркер Пайн?

– На первой странице «Таймс» в колонке «Разыскиваются», – ответил молодой человек, не задумавшись ни на секунду. – «Вы счастливы? Если нет, то приходите на консультацию к мистеру Паркеру Пайну».

– Не может быть! Вот это совпадение! – изумилась девушка. – Давайте будем рассказывать ему о наших проблемах всю дорогу до Каира.

– А у меня никаких проблем нет, – заметил секретарь. – Мы будем просто скользить по золотому Нилу и любоваться храмами… – Он быстро взглянул на сэра Джорджа, который взял в руки газету. – Вдвоем.

Последнее слово больше походило на легкий выдох, но Памела его услышала. Их взгляды встретились.

– Вы правы, Бэзил, – чуть слышно произнесла она. – Как прекрасна жизнь!

Сэр Грэйл встал и вышел. Его племянница нахмурилась.

– В чем дело, счастье мое? – насторожился секретарь.

– Ненавидимая мною жена дядюшки…

– Не волнуйся, – быстро проговорил Бэзил. – Какое значение имеет для нас, что она думает? Просто ни в чем ей не перечь. Вот увидишь, – рассмеялся он, – это прекрасный способ защиты.

В салоне появилась крупная фигура мистера Паркера Пайна. За ней виднелась живописная фигура Мохаммеда, который готовился произнести заранее отрепетированную речь.

– Леди, джентльмены, мы отправляемся, – объявил он. – Через несколько минут по правому борту у нас будет Карнакский храм[13]13
  Ипет-Исут – крупнейший храмовый комплекс Древнего Египта, главное государственное святилище Нового царства.


[Закрыть]. Я расскажу вам историю о том, как маленький мальчик отправился покупать жареную баранью ногу для своего отца…

* * *

Мистер Паркер Пайн промокнул лоб. Он только что вернулся с экскурсии к храму Дендеры[14]14
  Небольшой город на западном берегу Нила, в котором находится храм богини Хатор.


[Закрыть] и теперь в полной мере ощущал, что поездка на осле совсем не подходила человеку его комплекции. Мистер Пайн только собрался отстегнуть воротничок, как его внимание привлекла записка, лежавшая на письменном столе. Открыв ее, он прочитал следующее:

Глубокоуважаемый сэр,

Буду благодарна, если вы воздержитесь от посещения храма в Абидосе[15]15
  Храм Сети I в Абидосе. Cети I, сын Рамзеса I, правил в 1290–1279 гг. до н. э.; с него начинается период возрождения Египта как государства.


[Закрыть]и останетесь на борту, так как я хочу проконсультироваться у вас.

С уважением,

Ариадна Грэйл

На крупном и широком лице мистера Паркера Пайна появилась улыбка. Он пододвинул к себе листок бумаги, отвинтил колпачок своей авторучки и принялся писать:

Уважаемая леди Грэйл,

Мне жаль огорчать вас, но в настоящий момент я нахожусь на отдыхе и не даю консультаций.

Затем мистер Пайн подписался и отправил письмо со стюардом. Но только он закончил переодеваться, как ему принесли еще одну записку.

Уважаемый мистер Паркер Пайн,

Я с уважением отношусь к тому, что вы находитесь на отдыхе, и поэтому готова заплатить сто фунтов за вашу консультацию.

С уважением,

Ариадна Грэйл

Мистер Пайн приподнял брови и стал в задумчивости постукивать ручкой по зубам. Ему хотелось увидеть Абидос, но сто фунтов – это сто фунтов, как ни крути. А цены в Египте оказались гораздо выше, чем он мог предположить. И он снова взял ручку.

Уважаемая леди Грэйл,

Я не поеду в Абидос.

С уважением,

Дж. Паркер Пайн

Отказ мистера Пайна сойти на берег вызвал приступ горя у Мохаммеда.

– Очень красивый храм. Все мои гости любят смотреть этот храм, – принялся уговаривать он путешественника. – Я найду повозку. Матросы в кресле снесут вас на берег.

Но от всех этих заманчивых предложений мистер Паркер Пайн отказался.

Он сидел и ждал на палубе. Наконец дверь в каюту его попутчицы открылась, и из нее выплыла сама леди Грэйл.

– Сегодня так жарко! – тонко подметила она. – Я вижу, вы решили остаться, мистер Пайн. Вы приняли мудрое решение. Не хотите ли выпить чаю в салоне?

Мистер Паркер быстро поднялся и проследовал за дамой. Нельзя было отрицать, что эта дама его заинтриговала.

Казалось, что леди Ариадна испытывает какие-то трудности и никак не может перейти к самому главному. В разговоре она перескакивала с предмета на предмет, но в конце концов произнесла изменившимся голосом:

– Мистер Пайн, я хочу, чтобы то, что вы сейчас услышите, осталось строго между нами. Надеюсь, вы это понимаете.

– Естественно.

Ариадна замолчала и глубоко вздохнула. Ее собеседник спокойно ждал.

– Я хотела бы знать, травит меня мой муж или нет, – выпалила она.

Мистер Паркер ожидал услышать все, что угодно, но только не это. Он не стал скрывать своего удивления.

– Это очень серьезное обвинение, леди Грэйл.

– Послушайте, я не дура и не вчера родилась. Я подозреваю его уже какое-то время. Как только Джордж куда-нибудь уезжает, мне становится лучше. Я могу спокойно есть и чувствую себя совершенно другим человеком. Ведь должно же быть этому какое-то объяснение!

– То, что вы говорите, леди Грэйл, очень серьезно. Но не забывайте, что я не детектив, я, если вам будет угодно, скорее специалист по делам сердечным…

– Это понятно, – прервала его Ариадна. – Но меня это как-то мало волнует. Мне не нужен полицейский – я сама в состоянии за себя постоять, будьте уверены, мне нужна определенность. Я не какая-нибудь злодейка, мистер Пайн. И отношусь по-доброму к тем, кто добр со мной. Сделка есть сделка. И я выполнила свои обязательства. Я выплатила все долги моего мужа и не ограничиваю его в деньгах.

Паркер Пайн почувствовал мимолетную жалость к сэру Джорджу.

– А что касается его племянницы, то у нее есть деньги на одежду, на развлечения и на все такое прочее. И все, чего я прошу, – это простой благодарности.

– Благодарность невозможно почувствовать по приказу, леди Грэйл.

– Глупости! – отрезала женщина и продолжила: – Ну, так вот, выясните для меня всю правду. А когда я ее узнаю…

– Что же будет тогда, леди Грэйл? – Мистер Пайн с любопытством посмотрел на новую знакомую.

– Это уже мое дело, – ответила она, плотно сжав губы.

– Простите меня, леди Грэйл, но мне кажется, что вы не совсем откровенны со мной, – сказал мистер Паркер Пайн после минутного колебания.

– Абсурд. Я же сказала вам, чего от вас хочу.

– Да, но вы не сказали почему.

Взгляды собеседников встретились, и женщина первой отвела глаза.

– Мне казалось, что причина очевидна, – сказала она.

– Нет. Потому что я сомневаюсь в одной вещи.

– И это…

– Вы хотите, чтобы вы оказались правы – или ошиблись?

– Ну, это уже слишком, мистер Пайн! – Леди Грэйл встала, дрожа от негодования.

– Да-да, – сказал тот, мягко кивнув. – Но это не ответ на мой вопрос, как вы сами понимаете.

– Ну-у-у-у!.. – Казалось, что Ариадне не хватает слов. Она выскочила из комнаты.

Оставшись в одиночестве, мистер Пайн задумался. Он был настолько глубоко погружен в размышления, что заметно вздрогнул, когда кто-то вошел в салон и уселся напротив него. Это была мисс Макнотон.

– А вы очень быстро вернулись, – заметил Паркер.

– Остальные еще на экскурсии. Я сказала, что у меня разболелась голова, и вернулась одна, – ответила Элси и, немного поколебавшись, спросила: – А где леди Грэйл?

– Полагаю, лежит в своей каюте.

– Тогда всё в порядке. Я бы не хотела, чтобы она узнала, что я здесь.

– Так, значит, вы вернулись не из-за нее?

– Нет, – Макнотон покачала головой. – Я вернулась, чтобы переговорить с вами.

Мистер Паркер Пайн был сильно удивлен. На первый взгляд сиделка показалась ему женщиной, способной самостоятельно решать свои проблемы и не нуждающейся в советах постороннего. По-видимому, он оказался не прав.

– Я наблюдаю за вами с того момента, как вы поднялись на борт, – сказала Элси. – Мне показалось, что вы человек, обладающий большим опытом и широкими взглядами. Мне просто необходим ваш совет.

– Простите меня, мисс Макнотон, но мне кажется, что вы не тот тип, который обычно нуждается в советах. Я бы сказал, что вы человек, который привык полагаться на свое собственное мнение.

– В обычной жизни – да, вы правы. Но сейчас я нахожусь в довольно деликатной ситуации… – Женщина на минуту задумалась. – Обычно я не говорю о своих подопечных, но сейчас, мне кажется, это необходимо. Когда мы отправились из Англии, мистер Пайн, с леди Грэйл все было абсолютно ясно. Говоря простым языком, с ней все было в полном порядке. А теперь это, по-видимому, не совсем так. Понимаете, слишком большие деньги и слишком много свободного времени могут привести к некой патологии. Несколько этажей, которые надо ежедневно убирать, и пять-шесть детишек, за которыми надо ухаживать, превратили бы леди Грэйл в абсолютно здоровую и счастливую женщину.

Мистер Паркер Пайн согласно кивнул.

– Больничные сиделки часто встречаются с различными нервными заболеваниями, – продолжала его собеседница. – Все дело в том, что леди Грэйл наслаждалась своим плохим здоровьем. Поэтому с самого начала в мою задачу входило минимизировать ее страдания, вести себя как можно тактичнее и наслаждаться путешествием настолько, насколько это возможно.

– Очень мудро с вашей стороны, – заметил Паркер.

– Но, мистер Пайн, с того времени ситуация сильно изменилась. Теперь леди Грэйл жалуется на реальные страдания, а не на вымышленные.

– Вы хотите сказать…

– Я подозреваю, что леди Грэйл травят.

– И когда у вас появились эти подозрения?

– Три недели назад.

– Вы кого-то подозреваете? Кого-то конкретного?

Женщина опустила глаза, и мистеру Пайну впервые показалось, что ее ответ прозвучал неискренне:

– Никого.

– А я уверен, мисс Макнотон, что вы подозреваете совершенно конкретного человека, и этот человек – сэр Джордж Грэйл.

– Нет-нет! Этого не может быть. Он такой беспомощный, как дитя… Он не может быть хладнокровным отравителем. – В голосе Элси послышались нотки страдания.

– И тем не менее вы заметили, что каждый раз, когда сэр Джордж отсутствует, его жене становится лучше и что периоды ее болезни совпадают с периодами его присутствия.

Женщина промолчала.

– Как вы считаете, какой яд использует преступник? Мышьяк? – предположил мистер Пайн.

– Что-то в этом роде. Или мышьяк, или сурьму.

– И какие же шаги вы предприняли?

– Я постаралась как можно тщательнее следить за тем, что леди Грэйл ест и пьет.

Мистер Паркер Пайн кивнул.

– А как вы думаете, сама леди Грэйл ни о чем не подозревает? – небрежно поинтересовался он.

– О нет! Я в этом уверена.

– А вот здесь вы ошибаетесь, – сказал мистер Пайн. – Леди Грэйл как раз подозревает.

На лице мисс Макнотон читалось недоверие.

– Но она способна хранить секрет лучше, чем вы это можете себе представить, – продолжил ее собеседник. – Она женщина, которая хорошо знает, как хранить собственные секреты.

– Я очень удивлена, – произнесла сиделка.

– Позвольте мне задать вам еще один вопрос, мисс Макнотон. Как вы думаете, вы нравитесь леди Грэйл?

– Я никогда об этом не задумывалась.

Их беседу прервали. В салон в развевающихся одеждах вошел Моххамед.

– Леди. Она слышала, вы вернулись. Просит к ней, – обратился он к Элси. – Спрашивает, почему еще не пришли.

Макнотон поспешно встала. Мистер Пайн поднялся вслед за ней.

– Устроит вас встреча завтра, с утра пораньше? – спросил он сиделку.

– Да, думаю, это лучшее время. Леди Грэйл обычно спит допоздна. А пока я постараюсь быть очень осторожной, – ответила та.

– Думаю, что леди Грэйл тоже стоит поостеречься.

Мисс Макнотон быстро удалилась.

* * *

В следующий раз мистер Паркер Пайн увидел Ариадну Грэйл только перед обедом. Она курила, а в пепельнице перед ней горело что-то, напоминавшее письмо. Леди не обратила на Пайна никакого внимания, и он понял, что она все еще на него обижена.

После обеда он сел играть в бридж с сэром Джорджем, Памелой и Бэзилом. Все, казалось, думали о чем-то своем, так что партия быстро распалась.

Через несколько часов мистера Паркера Пайна разбудили. К нему вошел Мохаммед.

– Старая леди. Сильно болеет, – сказал он. – Сиделка очень боится. Я найду врача.

Мистер Паркер в спешке оделся. Он подошел к дверям каюты леди Грэйл одновременно с Бэзилом Уэстом. Сэр Джордж и Памела были уже в каюте, где Элси Макнотон отчаянно пыталась помочь своей пациентке. Когда мистер Пайн вошел внутрь, у леди Ариадны начались последние судороги. Тело ее выгнулось, затряслось и замерло, а потом упало на подушки.

Мистер Пайн мягко вывел Памелу на палубу.

– Это совершенно ужасно! – всхлипывала девушка. – Ужасно! Она что…

– Умерла? Да, боюсь, что это так, – вздохнул Паркер.

Он передал Памелу с рук на руки Бэзилу. Сэр Джордж с совершенно ошарашенным видом вышел из каюты.

– Я никогда не думал, что она действительно больна, – бормотал он. – Ни одной минуты.

Мистер Паркер Пайн прошел мимо него и скрылся в каюте.

У Элси Макнотон было бледное, измученное лицо.

– Они послали за врачом? – спросила она.

– Да, – кивнул мистер Пайн, а потом посмотрел на покойную. – Стрихнин?

– По-видимому. Эти судороги трудно с чем-то перепутать. Я просто не могу в это поверить!

Рыдая, сиделка опустилась в кресло. Мистер Пайн похлопал ее по плечу.

Внезапно ему в голову пришла мысль. Он выбежал из каюты и бросился в салон. В пепельнице лежал крохотный несгоревший клочок письма, на котором можно было прочитать всего несколько слов[16]16
  «…сула сновидений. Сожгите это!»


[Закрыть]:

– А вот это действительно интересно, – сказал сам себе мистер Пайн.

* * *

Мистер Паркер Пайн сидел в кабинете важного официального лица в Каире.

– Вот и все улики, – задумчиво произнес он.

– На мой взгляд, их вполне достаточно, – отозвался его собеседник. – Мужчина оказался полным идиотом.

– Сэра Джорджа действительно нельзя назвать светочем мысли.

– И тем не менее! – продолжало возмущаться официальное лицо. – Леди Грэйл просит подать ей чашку «Боврила»[17]17
  Марка крепкого консервированного бульона.


[Закрыть]. Сиделка подает ей чашку. После этого леди хочет, чтобы туда добавили чуть-чуть шерри. Сэр Джордж приносит шерри. А через два часа леди Грэйл умирает со всеми симптомами отравления стрихнином! Пакетик с ядом находят в каюте сэра Джорджа, а еще один – в кармане его смокинга.

– Впечатляющая картина, – заметил мистер Паркер. – А кстати, уже известно, откуда взялся стрихнин?

– С этим пока еще не все ясно. Какое-то количество его было у сиделки – на случай, если леди Грэйл будет жаловаться на сердце, – но она не очень тверда в своих показаниях. Сначала она сказала, что ее запасы не тронуты, а теперь утверждает обратное.

– Такая неуверенность на нее совсем не похожа, – заметил Пайн.

– По-моему, они совершили это вместе. Эти двое, кажется, неровно дышат друг к другу.

– Вполне возможно. Но если б это убийство спланировала мисс Макнотон, то все прошло бы гораздо лучше. Это очень профессиональная молодая женщина.

– И тем не менее… По моему мнению, сэр Джордж влип в это по самую макушку. У него нет ни малейшего шанса.

– Ну-ну, – сказал мистер Пайн. – Тогда мне надо подумать, чем я могу ему помочь.

Он разыскал хорошенькую племянницу баронета.

– Дядюшка никогда бы такого не сделал! Никогда, никогда, никогда! – Девушка была белой от возмущения.

– Тогда кто? – напрямую спросил мистер Паркер Пайн.

– Знаете, что мне кажется? – Памела подошла чуть ближе. – Она сама это сделала. В последнее время у нее что-то творилось с головой. Она постоянно выдумывала всякое…

– А что именно?

– Да какую-то ерунду. Например, про Бэзила. Все время намекала на то, что Бэзил в нее влюблен. А ведь мы с Бэзилом, мы…

– Это я уже понял, – сказал мистер Пайн, улыбаясь.

– Так что все разговоры про Бэзила были выдумкой чистой воды. Мне кажется, она за что-то разозлилась на бедного дядюшку, потом придумала всю эту историю и рассказала ее вам, а затем положила стрихнин в каюту к дядюшке и к нему в карман. А после этого – отравилась. А что, ведь подобное уже случалось, нет?

– Здесь вы правы, – согласился Паркер. – Но не думаю, что леди Грэйл совершила что-то подобное. Она, если позволите, была совсем другим человеком.

– Тогда зачем же она вводила людей в заблуждение?

– А вот об этом я хотел бы узнать у мистера Уэста.

Молодого человека мистер Пайн нашел в его номере. Бэзил достаточно спокойно ответил на его вопросы.

– Не хочу показаться вам дураком, но она в меня влюбилась, – заявил он. – Именно поэтому я не решался сказать ей о нас с Памелой – она бы сразу заставила сэра Джорджа уволить меня.

– Как вы думаете, теория мисс Грэйл похожа на правду?

– Думаю, что да, – с сомнением произнес молодой человек.

– Похожа, да не совсем, – тихо сказал мистер Паркер Пайн. – Надо придумать что-то получше. – Он замолчал и, казалось, на несколько минут погрузился в медитацию. – Думаю, что чистосердечное признание – это самый лучший выход, – наконец энергично произнес мистер Пайн и протянул Уэсту лист бумаги и авторучку. – Напишите его своей рукой, хорошо?

– Написать своей рукой? Что, черт возьми, вы имеете в виду?! – Бэзил уставился на собеседника в полном недоумении.

– Мой юный друг… – Голос мистера Паркера Пайна звучал почти по-отечески. – Мне все известно. Как вы занимались любовью с этой женщиной. Как она стала испытывать угрызения совести. Как вы влюбились в хорошенькую, но нищую племянницу. И даже как вы все это организовали. Медленное отравление ядом. Вполне могло сойти за смерть от гастроэнтерита, а если нет, то все можно будет свалить на сэра Джорджа, потому что вы тщательно следили за тем, чтобы приступы совпадали с периодами его появления. А потом вы узнали, что леди что-то заподозрила и обсудила этот вопрос со мной. Потребовались решительные действия! Вы извлекли некоторое количество стрихнина из запасов мисс Макнотон. Что-то спрятали в каюте сэра Джорджа, что-то в его кармане и не забыли положить достаточное количество в капсулу, которую прислали леди с запиской, что это «капсула сновидений». Это было очень романтично. Она должна была выпить ее, как только сиделка выйдет из ее каюты, и никто ничего так и не узнал бы. Но вы совершили одну ошибку, молодой человек. Женщин бесполезно просить сжечь письмо или записку – они этого никогда не сделают. Поэтому у меня в руках и оказалась вся ваша переписка, включая и записку, касающуюся капсулы.