Текст книги "Квартира на четвертом этаже"

Агата Кристи
Квартира на четвертом этаже

– Черт возьми! – сказала Пэт.

С усиливающимся раздражением она перерывала содержимое своей шелковой косметички, которую величала вечерней сумочкой. Два молодых человека и девушка обеспокоенно следили за ее действиями. Все они стояли перед закрытой дверью квартиры Патриции Гарнетт.

– Ничего хорошего, – сказала Патриция. – Его здесь нет. И что же нам теперь делать?

– Что за жизнь без отмычки? – пробормотал Джимми Фолкнер.

Он был невысоким широкоплечим парнем с веселыми голубыми глазами.

Пэт сердито набросилась на него:

– Тебе бы все шутить, Джимми. А дело-то серьезное.

– Проверь все еще разок, Пэт, – посоветовал Донован Бэйли. – Он, должно быть, где-то на дне.

У этого темноволосого парня был приятный голос, вполне соответствующий его облику.

– Если ты вообще не забыла его, – добавила Милдред Хоуп.

– Разумеется, я брала его с собой, – сказала Пэт. – Мне кажется, я давала ключ кому-то из вас двоих, – обвинительным тоном заявила она. – Я отдала его Доновану, решив, что у него ключ будет в большей сохранности.

Но ей не удалось так легко найти козла отпущения. Донован решительно отклонил ее обвинение, а Джимми поддержал его:

– Я сам видел, как ты положила его в сумочку.

– Что ж, тогда кто-то из вас выронил его, когда поднимал мою сумку. Я ведь пару раз роняла ее.

– Пару раз! – воскликнул Донован. – Да ты роняла ее по меньшей мере дюжину раз и, кроме того, забывала везде, где только можно.

– Да уж, вообще странно, как в ней еще что-то осталось, – поддержал его Джимми.

– Вопрос в том, как нам войти в квартиру, – заметила Милдред.

Она была благоразумной и практичной девушкой, которая говорила по существу, но ей было далеко до привлекательности безалаберной и порывистой Пэт.

Все вчетвером они тупо уставились на закрытую дверь.

– А что, если нам обратиться к привратнику? – предложил Джимми. – Возможно, у него есть запасной ключ или что-то в этом роде.

Пэт отрицательно покачала головой. Есть только два ключа от этой двери. Один висит в квартире на кухне, а второй был – или должен был быть – в этой злополучной сумочке.

– Вот если бы моя квартира была на первом этаже, – жалобно сказала Пэт, – мы могли бы разбить окно или сделать еще что-то подобное. Донован, ты вполне мог бы стать вором-форточником, ведь правда?

Тот вежливо, но решительно отказался выступить в роли вора-форточника.

– Было бы лучше, даже если бы ты жила на пятом, последнем этаже, – сказал Джимми.

– А как насчет пожарной лестницы? – спросил Донован.

– В этом доме ее нет.

– Странно, что нет, – сказал Джимми. – Пятиэтажное здание достаточно высокое, чтобы иметь пожарную лестницу.

– Осмелюсь сказать, – с иронией заметила Пэт, – что размышления об отсутствующей лестнице сейчас по меньшей мере бесполезны. Как же мне все-таки попасть в квартиру?

– А нет ли здесь чего-то вроде… как бишь его… – сказал Донован, – ну такого подъемного устройства, с помощью которого торговцы доставляют в квартиры клиентов разные продукты?

– Грузовой лифт, – сказала Пэт. – О да, но это просто подъемник для корзин. Ой, подождите… я вспомнила. Есть еще грузовой лифт для подъема угля!

– А что, это хорошая идея, – поддержал ее Донован.

Милдред безнадежно махнула рукой.

– Он, должно быть, заперт, – сказала она. – Я имею в виду, что он закрыт на задвижку в кухне Пэт.

– Ты сама не веришь в то, что говоришь, – возразил Донован.

– Только не в кухне Пэт, – усмехнулся Джимми. – У нее вечно все нараспашку.

– Да, по-моему, он открыт. Сегодня утром я выбрасывала туда что-то в мусорный ящик и, уверена, потом не запирала лифт. Кажется, я вообще к нему больше не подходила.

– Итак, – сказал Донован, – сей факт может оказаться нам очень полезным нынче вечером, однако все же, милая Пэт, позволь мне заметить, что такой небрежностью ты каждую ночь отдаешь себя на милость грабителей… причем им не нужно даже пролезать в форточку, как кошкам.

Пэт проигнорировала его предостережение.

– Пошли скорей! – воскликнула она и быстро побежала вниз по лестнице.

Остальные последовали за ней. Они прошли в какой-то темный отсек, заполненный детскими колясками, который примыкал к большому подвалу, и в конце концов Пэт подвела своих приятелей к шахте правого лифта. Там стоял мусорный ящик. Донован вынес его и осторожно вступил на платформу подъемника. Он сморщил нос.

– Не слишком приятные здесь ароматы, – заметил он. – Что вы думаете? Я один должен пуститься в авантюру или кто-то все же поедет со мной?

– Я поеду, – сказал Джимми. – Будем надеяться, что этот лифт выдержит меня, – с сомнением добавил он.

– Ты не можешь весить намного больше, чем тонна угля, – успокоила его Пэт, которая никогда не была особенно сильна в определении мер и весов.

– Во всяком случае, мы скоро все выясним, – насмешливо заметил Донован, начиная тянуть веревку.

Под скрежет они исчезли в шахте лифта.

– Какой противный звук издает это сооружение, – заметил Джимми, когда они поднимались по темному стволу шахты. – Что могут подумать обитатели других квартир?

– Наверное, они думают о привидениях или грабителях, – заметил его приятель. – Надо же, как тяжело тянуть эту веревку. Я и не предполагал, что у привратника многоквартирных домов так много работы. Джимми, старина, надеюсь, ты считаешь этажи?

– О боже! Нет. Я совсем забыл об этом.

– Ладно, я считал. Сейчас мы проехали третий. Следующий будет наш.

– И сейчас… я думаю, – проворчал Джимми, – мы обнаружим, что Пэт все-таки заперла дверцы.

Но их страх оказался безосновательным. Деревянная дверь легко подалась, и они вступили в чернильную темноту кухни.

– Нам следовало бы запастись фонарем для этой безумной затеи, – воскликнул Донован. – Насколько я знаю, у Пэт вечно все раскидано по полу, и мы можем передавить кучу посуды, прежде чем я доберусь до выключателя. Постой пока на месте, Джимми, я сейчас включу свет.

Он осторожно продвигался вперед и лишь раз яростно помянул черта, ударившись об угол стола. Когда он добрался до выключателя, из темноты комнаты вновь донеслись его проклятия.

– Что случилось? – спросил Джимми.

– Свет не включается. Наверное, лампочка перегорела. Я попробую зажечь свет в гостиной.

Дверь в гостиную была напротив кухни, на другой стороне коридора. Джимми услышал, как Донован вошел туда, и сразу же до него донеслось приглушенное чертыханье. Он решил, что ему тоже надо пробраться в гостиную, и начал осторожно продвигаться по кухне.

– Что там у тебя?

– Я не знаю. Мне кажется, что по ночам комнаты точно заколдованы. Похоже, тут все стоит не на своих местах. Стулья и столы попадаются там, где ты меньше всего рассчитываешь наткнуться на них. О дьявол! Вот опять!

Но в этот момент Джимми, к счастью, добрался до выключателя и включил свет. В следующее мгновение двое молодых людей уже смотрели друг на друга в безмолвном ужасе.

Эта гостиная была совсем не похожа на комнату Пэт. Они ошиблись этажом.

В этой комнате было раз в десять больше вещей, чем в квартире Пэт, что и объясняло смущение Донована, без конца натыкавшегося на столы и стулья. Посередине стоял круглый стол, покрытый сукном, а на подоконнике зеленела герань. Молодые люди сразу поняли, что с владелицей такой гостиной они вряд ли найдут общий язык. В молчаливом ужасе они уставились на стол, где лежала небольшая стопка писем.

– Миссис Эрнестина Грант, – прошептал Донован, поднимая конверт, – о боже! Как ты думаешь, она услышала нас?

– Просто чудо, что она не услышала тебя, – сказал Джимми. – Учитывая, как ты чертыхался, натыкаясь на всю эту мебель. Ради бога, давай поживее уберемся отсюда.

Они поспешно выключили свет и на цыпочках вернулись к лифту. Джимми с облегчением вздохнул, когда они без приключений оказались на платформе лифта.

– Мне нравится, когда у женщин такой здоровый и крепкий сон, – одобрительно заметил он. – Миссис Эрнестина Грант все же не лишена достоинств.

– Я все понял, – сказал Донован. – Я имею в виду, понятно, почему мы просчитались с этажами. Мы не учли подвальный этаж.

Он вновь взялся за веревку, и лифт пополз вверх.

– Я всей душой надеюсь, что на сей раз все правильно, – сказал Джимми, выходя в очередное темное помещение.

Без труда найдя выключатель, они зажгли свет и обнаружили, что стоят на кухне Пэт. Быстро открыв входную дверь, они впустили девушек.

– Ну вы и копуши, – проворчала Пэт. – Мы с Милдред ждем вас тут целую вечность.

– У нас было одно приключение, – оправдывался Донован. – Нас могли бы уже сдать в полицию как опасных преступников.

Пройдя в гостиную, Пэт включила свет и бросила на диван свою кофту. Она с интересом слушала рассказ Донована об их приключении.

– Слава богу, что она не застукала вас, – заметила Пэт. – Я уверена, что она – старая ворчунья. Сегодня утром я получила от нее записку… ей зачем-то понадобилось поговорить со мной… наверное, хотела выразить недовольство моей игрой на пианино. Людям, которых раздражает, когда у них над головой играют на пианино, не стоит жить в многоквартирных домах… По-моему, Донован, ты порезал руку. Смотри, она вся в крови. Иди и промой рану под краном.

Донован удивленно посмотрел на руку. Он вышел из комнаты и вскоре позвал к себе Джимми.

– Эй, что там у тебя? – откликнулся тот. – Неужели ты серьезно поранил руку?

– Ничего я не поранил.

Голос Донована звучал так странно, что Джимми с удивлением взглянул на него. Тот протянул ему вымытую руку, и Джимми увидел, что на ней нет ни малейшей царапины.

– Странно, – нахмурясь, сказал он. – Она была вся в крови. Откуда же тогда кровь? – И тут он вдруг понял то, о чем уже догадался его более сообразительный приятель. – Клянусь Юпитером, – воскликнул он, – видимо, ты испачкался в той квартире. – Он помедлил, обдумывая, что бы это могло значить. – Ты уверен, что это была… э-э… кровь, а не краска?

Донован мотнул головой.

– Это точно была кровь, – сказал он и вздрогнул.

Они обменялись взглядами. Очевидно, мысли их работали в одном направлении.

– Мне кажется… – сказал Джимми, – ты считаешь, что мы должны… в общем… опять спуститься туда… и разузнать, в чем дело. Убедиться, все ли там в порядке, да?

– Только как быть с девушками?

– Мы ничего им не скажем. Пэт решила похозяйничать и соорудить нам омлет. Я полагаю, что все не так страшно, как нам кажется.

Однако в его голосе не было уверенности. Они вошли в лифт и спустились на один этаж. Без приключений они миновали кухню и включили свет в гостиной.

– Должно быть, я испачкался где-то здесь, – сказал Донован. – На кухне я ни до чего не дотрагивался.

Он огляделся. Джимми сделал то же самое, и оба они озадаченно нахмурились. Аккуратно прибранная комната выглядела такой обычной, что трудно было даже подумать о каком-то преступлении, да еще с кровопролитием.

Вдруг Джимми вздрогнул и схватил за руку своего приятеля.

– Гляди!

Посмотрев, куда указывает Джимми, Донован испуганно вскрикнул. Из-под тяжелых репсовых штор высовывалась… женская нога в блестящей кожаной туфельке.

Джимми подошел к шторам и резко раздвинул их. В оконной нише на полу лежало скорчившееся женское тело, рядом с которым поблескивала темная липкая лужица. Не было ни малейших сомнений в том, что женщина мертва. Джимми попытался поднять ее, но Донован остановил его:

– Лучше не делать этого. Ее нельзя трогать до прихода полиции.

– Полиции? О да, конечно. Мне кажется, Донован, что все это какой-то страшный сон. Кто же она такая, как ты думаешь? Она и есть миссис Эрнестина Грант?

– Похоже на то. В любом случае если в этой квартире и есть кто-то еще, то они ведут себя на редкость тихо.

– Что мы будем теперь делать? – спросил Джимми. – Побежим в участок или позвоним в полицию из квартиры Пэт?

– Думаю, нам лучше позвонить туда. Пойдем, сейчас мы уже можем выйти через входную дверь. Не будем же мы всю ночь кататься туда-сюда в этом вонючем лифте.

Джимми согласился с ним. Когда они выходили из двери, он нерешительно остановился.

– Послушай, тебе не кажется, что одному из нас надо остаться здесь… просто чтобы присмотреть за ситуацией… пока не приедет полиция?

– Да, я думаю, ты прав. Если хочешь, оставайся, а я сбегаю наверх и позвоню.

Пэт открыла ему дверь – очаровательная, раскрасневшаяся, в кухонном передничке. Она удивленно распахнула глаза:

– Ты? Но как… Донован, что это значит? В чем дело?

Он успокаивающе взял ее за руки:

– Все в порядке, Пэт… Только мы… мы сделали довольно неприятное открытие этажом ниже. Мы обнаружили там мертвую женщину.

– Ох! – потрясенно выдохнула она. – Какой ужас. У нее был удар или что-то в этом роде?

– Нет. Судя по всему… ну… в общем, скорее похоже на то, что ее убили.

– Ой, Донован!

– Я понимаю. Это звучит дико.

Он все еще держал ее за руки. Она не стремилась освободиться, а наоборот – прижалась к нему. Милая Пэт… Как же он любил ее… А любит ли она его хоть немного? Иногда ему казалось, что любит. А иногда он боялся, что Джимми Фолкнер… Вспомнив, что Джимми ждет внизу, он виновато произнес:

– Пэт, милая, мы должны позвонить в полицию.

– Месье прав, – произнес раздавшийся сбоку голос. – И тем временем, пока мы ждем их прибытия, я, возможно, смогу оказать вам небольшую помощь.

Они стояли в дверях квартиры Пэт и, удивленно обернувшись, вглядывались в темную лестничную клетку. На лестнице, ведущей на пятый этаж, кто-то стоял. Человек спустился на несколько ступенек, и они смогли рассмотреть его.

Молодые люди внимательно разглядывали маленького мужчину с жуткими усиками и яйцевидной головой. На нем был великолепный халат и украшенные вышивкой мягкие комнатные туфли. Он галантно поклонился Патриции.

– Мадемуазель! – сказал он. – Я, как вам, может быть, известно, живу в квартире над вами. Мне нравится жить на верхних этажах… больше воздуха… чудесный вид на Лондон. Моя квартира снята на имя мистера О’Коннора. Но я не ирландец. У меня другое имя. Именно поэтому я рискнул предложить вам свои услуги. Позвольте представиться.

Эффектно вытащив визитную карточку, он протянул ее Пэт. Она прочла.

– Месье Эркюль Пуаро. О! – Она затаила дыхание: – Сам месье Пуаро! Известный сыщик! И вы действительно хотите нам помочь?

– Именно таково мое намерение, мадемуазель. Я чуть не предложил вам свою помощь еще раньше этим вечером.

Пэт выглядела озадаченной.

– Я слышал ваше обсуждение по поводу того, как вам попасть в квартиру. Я умею очень ловко действовать отмычкой. Безусловно, мне не составило бы труда открыть вашу дверь, но я не решился выйти к вам с таким предложением. Вы могли бы заподозрить меня в каких-то дурных намерениях.

Пэт рассмеялась.

– Итак, месье, – сказал Пуаро, обращаясь к Доновану, – я прошу вас, позвоните в полицию, а я спущусь в квартиру потерпевшей.

Пэт отправилась с ним и представила Джимми месье Пуаро. Юноша рассказал сыщику, в какую они с Донованом попали переделку. Детектив внимательно выслушал его.

– Дверца лифта не была заперта? Значит, вы проникли в кухню, но не смогли зажечь свет. – Говоря это, он направился в сторону кухни и нажал на выключатель. – Voilà се qui est curieux![1]1
  Вот это уже любопытно! (фр.)


[Закрыть] – сказал он, когда на кухне вспыхнул яркий свет. – Сейчас со светом все в порядке. Интересно… – Он поднял палец, призывая всех помолчать. Откуда-то доносилось тихое, но явственное похрапывание. – Так, – сказал Пуаро, – la chambre de domestique.

Он на цыпочках прошел по кухне к дверям маленькой кладовой. Открыв дверь, зажег свет. Комнатка напоминала собачью конуру, в которой кровать занимала почти все помещение. И в этой постели мирно похрапывала розовощекая девушка, лежа на спине и приоткрыв рот.

Пуаро выключил свет и попятился к выходу.

– Не стоит ее пока будить, – сказал он. – Мы дадим ей поспать до прихода полиции.

Он направился в гостиную. Там к ним присоединился Донован.

– Полицейские будут здесь с минуты на минуту, они просили… – он перевел дух, – чтобы мы ничего не трогали.

Пуаро понимающе кивнул.

– Мы и не тронем, – сказал он. – Нам достаточно будет просто посмотреть.

Он вошел в комнату. Милдред спустилась вместе с Донованом, и теперь все четверо молодых людей стояли в дверях гостиной и, затаив дыхание, с интересом следили за действиями Пуаро.

– Я не могу понять только одного, сэр, – сказал Донован. – Я даже не подходил к этому окну… как же мне удалось испачкать руку в крови?

– Мой юный друг, ответ на ваш вопрос очевиден. Какого цвета эта скатерть? Красного, не так ли? А вы, несомненно, опирались рукой на стол.

– Да, опирался. А что? – Он нерешительно замолчал.

Пуаро кивнул. Склонившись над столом, он показал рукой на пятно, темневшее на красной скатерти.

– Преступление было совершено именно здесь, – заметил он. – А потом тело перенесли к окну.

Пуаро выпрямился и медленно обвел глазами комнату. Он не сходил с места и ничего не трогал, но тем не менее всем показалось, будто каждый предмет в этом душном, заставленном помещении раскрывал свои тайны его проницательному взгляду. Наконец Эркюль Пуаро с удовлетворенным видом кивнул головой.

– Понятно, – произнес он с легким вздохом.

– Что вам понятно? – с любопытством спросил Донован.

– Мне понятно то, – сказал Пуаро, – что вы также, несомненно, заметили… эта комната напоминает склад мебели.

Донован печально улыбнулся.

– Я то и дело натыкался на нее, – признался он. – Естественно, я не мог понять, в чем дело, ведь комната Пэт выглядит совсем иначе.

– Не совсем, – заметил Пуаро.

Донован заинтригованно посмотрел на него.

– Я имею в виду, – примирительным тоном сказал тот, – что определенные вещи всегда строго фиксированы. Наши квартиры расположены в одном стояке дома, и поэтому двери, окна и камины в них расположены на одних и тех же местах.

– Разве такие подробности столь важны? – спросила Милдред. Она с легким неодобрением поглядывала на Пуаро.

– Описание всегда должно быть предельно точным. Считайте, что это… как у вас говорится… мой маленький пунктик…

С лестницы донеслись шаги, и в квартиру вошли три человека – инспектор полиции, констебль и судебный врач. Инспектор сразу узнал Пуаро и почтительно поприветствовал его. Затем он повернулся к остальным.

– Мне нужны будут показания каждого из вас, – заявил он, – но для начала…

Пуаро прервал его:

– У меня есть маленькое предложение. Мы можем пока вернуться в верхнюю квартиру, и мадемуазель сделает нам то, что собиралась… приготовит нам омлет. Что касается меня, то я обожаю омлеты. А вы, господин инспектор, когда освободитесь, подниметесь к нам и зададите вопросы.

Тот согласно кивнул, и Пуаро вместе с молодыми людьми ушел наверх.

– Месье Пуаро, – сказала Пэт, – по-моему, вы просто прелесть. И я приготовлю для вас дивный омлет. Я действительно очень хорошо делаю омлеты.

– Отлично. Когда-то, мадемуазель, я был влюблен в одну молодую англичанку, которая очень походила на вас… но увы – она не умела готовить. Хотя, пожалуй, все это было к лучшему.

Его голос прозвучал немного печально, и Джимми с интересом взглянул на него.

Как только они оказались в квартире Пэт, Пуаро всеми силами пытался создать приятную и веселую атмосферу. И вскоре мрачная трагедия, произошедшая этажом ниже, была почти забыта.

Омлет уже был съеден и по достоинству оценен к тому времени, когда послышались шаги инспектора Райса. Он пришел в сопровождении врача, оставив констебля охранять нижнюю квартиру.

– Итак, месье Пуаро, – сказал он, – все выглядит ясно и понятно… такое дело вам вряд ли придется по вкусу, хотя у нас, возможно, возникнут определенные трудности с обнаружением преступника. Я хотел бы только услышать о том, как было обнаружено тело.

Донован и Джимми пересказали все события этого вечера. Инспектор укоризненно посмотрел на Пэт.

– Вам не следует, мисс, оставлять дверцы лифта открытыми. Действительно не следует.

– Теперь уж не буду, – с дрожью в голосе откликнулась Пэт. – Кто-то может забраться сюда и убить меня, как ту несчастную женщину с третьего этажа.

– Да, хотя преступник проник в ее квартиру другим путем, – заметил инспектор.

– Вы ведь не откажетесь рассказать нам то, что вам удалось выяснить? – спросил Пуаро.

– Не знаю, должен ли я делать это… но, зная вас, месье Пуаро…

– Précisement[2]2
  Именно так (фр.).


[Закрыть], – сказал Пуаро. – А эти молодые люди… они благоразумно не станут никому и ни о чем рассказывать.

– В любом случае газетчики скоро обо всем пронюхают, – заметил инспектор. – В сущности, в таком деле нет ничего секретного. Умершая женщина, несомненно, миссис Грант. Я пригласил консьержа для ее опознания. Ей было около тридцати пяти. Она сидела за столом и была убита выстрелом из пистолета маленького калибра человеком, который, возможно, сидел напротив нее. Она упала на стол, что объясняет появление пятна на скатерти.

– И никто не слышал выстрела? – спросила Милдред.

– Пистолет был с глушителем. Поэтому никто ничего не слышал. Кстати, вы не слышали, как вопила служанка, когда мы сообщили ей, что ее хозяйка мертва? Нет. Вот видите, это тоже доказывает, как мала вероятность того, что кто-то слышал выстрел.

– И что же вам рассказала служанка?

– Сегодня у нее был свободный вечер. У нее был свой ключ от входной двери. Она пришла домой около десяти вечера. Все было спокойно. Она решила, что ее хозяйка уже спит.

– Значит, она не заглядывала в гостиную?

– Заглядывала. Она зашла туда положить вечернюю почту, но не заметила ничего необычного… впрочем, как и мистер Фолкнер с мистером Бэйли. Как вы видели, убийца весьма ловко спрятал тело за шторами.

– А вы не подумали, зачем он так старался? – спросил Пуаро, однако таким тоном, который заставил инспектора встрепенуться.

– Не хотел, чтобы преступление обнаружили до того, как он успеет скрыться.

– Возможно, возможно… Но продолжайте ваш рассказ.

– Служанка ушла из дома в пять часов. Наш врач определил время смерти… Она наступила примерно четыре-пять часов назад. Я прав, не так ли?

Врач, который был явно немногословным человеком, подтвердил его слова кивком головы.

– Сейчас половина двенадцатого. Я думаю, что реальное время убийства мы сможем определить весьма точно. – Он вытащил какой-то скомканный листок бумаги. – Мы обнаружили это в кармане платья убитой. Вы можете смело взять его. На нем нет никаких отпечатков пальцев.

Пуаро разгладил листок, на котором заглавными буквами было напечатано несколько слов.

Я ЗАЙДУ К ВАМ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ В ПОЛОВИНЕ ВОСЬМОГО.

Д. Ф.

– Компрометирующий документ остался на месте преступления, – заметил Пуаро, возвращая записку инспектору.

– Ну, наверное, он не знал, что она положила записку в карман, – сказал инспектор. – Должно быть, преступник решил, что миссис Грант уничтожила записку. Хотя у нас есть свидетельства того, что он был осмотрительным человеком. Револьвер, из которого он стрелял, мы обнаружили под телом убитой. И на нем также не было никаких отпечатков. Они были тщательно стерты шелковым платком.

– Как вы узнали, – сказал Пуаро, – что это был именно шелковый платок?

– Просто мы нашли его, – с торжествующим видом заявил инспектор. – Должно быть, убийца выронил платок, когда задергивал шторы.

Он выложил на стол большой белый носовой платок хорошего качества. Указующий жест инспектора был явно излишним, поскольку Пуаро сразу увидел вышитые на нем буквы.

– «Джон Фрезер», – прочел Пуаро.

– Точно так, – сказал инспектор, – Джон Фрезер… или Д. Ф. из нашей записки. Нам известно имя этого человека, и я полагаю, что когда мы выясним немного больше об убитой женщине и найдем ее родственников или знакомых, то быстро выйдем на его след.

– Я не сомневаюсь, – сказал Пуаро, – вернее, я почти не сомневаюсь, mon cher, что вам будет нелегко найти вашего Джона Фрезера. Он весьма странный субъект… аккуратный, поскольку пометил свои платки и протер револьвер, которым совершил преступление… в то же время небрежный, поскольку тут же потерял свой платок и даже не стал искать записку, которая могла стать уликой против него.

– Слишком разнервничался, наверное, – предположил инспектор.

– Может быть и так, – признал Пуаро. – Да, все возможно. А никто не видел, как он входил в дом?

– Здесь бывает слишком много разных людей. Ведь это же многоквартирный дом. Я полагаю, никто из вас, – инспектор обратился к молодым людям, – не видел, чтобы кто-то выходил из той квартиры?

Пэт отрицательно мотнула головой.

– Мы ушли раньше… около семи часов.

– Понятно. – Инспектор встал. Пуаро проводил его к дверям.

– Не позволите ли вы мне в виде одолжения осмотреть место преступления?

– Ну конечно, месье Пуаро. Я знаю, как к вам относятся в нашем управлении. Я оставлю вам ключ. У меня есть второй. В квартире никого не будет. Служанка отправилась к каким-то родственникам: она слишком напугана, чтобы оставаться в этой квартире.

– Благодарю вас, – сказал Пуаро.

– Вас что-то не устраивает, месье Пуаро? – спросил Джимми, заметив, что тот чем-то озабочен.

– Да, – сказал Пуаро, – не устраивает.

Донован заинтересованно посмотрел на него:

– А что… ну, чем вы недовольны?

Пуаро не спешил с ответом. Он, нахмурившись, помолчал, обдумывая что-то, а затем вдруг с каким-то раздраженным видом пожал плечами.

– Я хочу пожелать вам доброй ночи, мадемуазель. Должно быть, вы устали. Сегодня вам пришлось много стряпать… не правда ли?

Пэт рассмеялась:

– Только омлет. Обед я не готовила. Донован и Джимми зашли за нами, и мы отправились в одно милое местечко в Сохо.

– А потом вы наверняка пошли в театр?

– Да. На «Карие глаза Каролины».

– Ах! – сказал Пуаро. – Лучше бы они были голубыми… голубые девичьи глаза.

Приложив руку к сердцу, он еще раз пожелал доброй ночи Пэт, а заодно и Милдред, которая по просьбе подруги согласилась у нее переночевать, поскольку Пэт честно призналась, что смертельно боится оставаться одна в квартире после таких жутких событий.

Оба молодых человека последовали за Пуаро. Когда дверь за ними закрылась, они уже было собрались проститься с ним, как вдруг Пуаро опередил их:

– Мои юные друзья, вы слышали, что меня кое-что не устраивает? Eh bien, все верно… я недоволен. Я собираюсь сейчас провести небольшое частное расследование. Не желаете ли вы составить мне компанию?

Спустившись на третий этаж, Пуаро открыл дверь ключом, выданным ему инспектором. Войдя в квартиру, он, к удивлению его спутников, направился совсем не в гостиную. Он сразу прошел на кухню. В маленькой нише, где находилась раковина, стояло большое железное ведро для мусора. Пуаро открыл его и, согнувшись в три погибели, начал копаться в его содержимом с усердием голодного терьера.

Джимми и Донован изумленно наблюдали за ним.

Наконец он выпрямился с торжествующим возгласом, в высоко поднятой руке держа маленький закупоренный пузырек.

– Я нашел, что искал. – Он осторожно принюхался к своей находке. – Увы! У меня заложен нос… я подхватил насморк.

Донован взял у него пузырек и тоже обнюхал его, но не почувствовал никакого запаха. Он вытащил пробку и, прежде чем Пуаро успел издать предостерегающий крик, поднес горлышко пузырька прямо к носу.

Донован упал как подкошенный. Бросившийся к нему Пуаро отчасти смягчил его падение.

– Что за дурацкая идея, – воскликнул он, – вынимать пробку с таким глупым безрассудством! Разве он не видел, как я осторожно принюхивался к нему? Месье… Фолкнер… не так ли? Не будете ли вы так любезны принести мне немного бренди? Я видел графин в гостиной.

Джимми поспешно вышел, но к тому времени, когда вернулся, Донован уже очнулся и заявил, что чувствует себя нормально. Ему пришлось выслушать от Пуаро краткую лекцию о необходимости соблюдения осторожности при исследовании неизвестных и, возможно, ядовитых жидкостей.

– По-моему, мне лучше пойти домой, – сказал Донован, неуверенно поднимаясь на ноги. – Конечно, если я вам больше не нужен. У меня еще какая-то слабость.

– Безусловно, это лучшее, что вы сейчас можете сделать, – сказал Пуаро. – Месье Фолкнер, надеюсь, уделит мне еще немного времени. Я сейчас вернусь.

Он проводил Донована до двери и вышел с ним на лестницу. Там они поговорили о чем-то пару минут. Вернувшись в квартиру, Пуаро обнаружил, что Джимми стоит в гостиной с озадаченным видом, приглядываясь к обстановке.

– Итак, месье Пуаро, – сказал он, – что вы собираетесь делать дальше?

– Ничего. Расследование закончено.

– Что?

– Я все выяснил… уже.

Джимми пристально взглянул на него:

– Благодаря найденному вами пузырьку?

– Вот именно. Благодаря пузырьку.

Джимми с сомнением покачал головой:

– Я абсолютно ничего не понимаю. По тем или иным причинам я понял, что вас не устраивают улики, обвиняющие этого Джона Фрезера, кем бы он в итоге ни оказался.

– Кем бы он ни оказался… – с усмешкой повторил Пуаро. – Если он вообще существует… то я буду очень удивлен.

– Ничего не понимаю.

– Он не более чем имя… имя, старательно вышитое на носовом платке!

– А как же записка?

– Разве вы не заметили, что она была напечатана? Но почему? Я объясню вам. По почерку можно узнать человека, да и происхождение этой записки не так сложно установить, как вам может показаться, однако, если бы реальный Джон Фрезер писал такую записку, эти два момента вряд ли волновали бы его! Нет, эту записку написали и положили в карман убитой женщины специально для того, чтобы мы нашли ее. И Джон Фрезер тут совершенно ни при чем, он не существует.

Джимми смотрел вопросительно.

– Итак, – продолжал Пуаро. – Я вернусь к тому моменту, который сразу насторожил меня. Вы слышали, как я говорил о том, что определенные вещи в комнате всегда находятся на одних и тех же местах. Я привел три примера. Но мог упомянуть и четвертый… электрический выключатель, мой друг.

Джимми по-прежнему смотрел на Пуаро с недоумением.

– Ваш приятель Донован и близко не подходил к окну… он испачкал руку в крови, опершись на стол! Но я сразу спросил себя: зачем он подходил к столу? Что он искал, блуждая по темной комнате? Напомню вам, мой друг, что выключатели обычно находятся у двери. Почему же, войдя в комнату, он не стал искать выключатель, чтобы включить свет? Казалось бы, такое действие было бы самым естественным и разумным. Согласно его словам, он пытался включить свет на кухне, но не смог. Однако, когда я щелкнул выключателем, свет тут же зажегся. А что, если ему и не нужен был свет? Если бы он сразу зажег его, то вы бы обнаружили, что попали в чужую квартиру. И тогда у вас не было бы повода идти в гостиную.

– К чему вы клоните, месье Пуаро? Я не понимаю. Что вы имеете в виду? – Пуаро показал ему ключ от американского автоматического дверного замка. – Это ключ от квартиры миссис Грант?

– Нет, mon ami, это ключ от квартиры мадемуазель Патриции. Месье Донован Бэйли вытащил его из ее сумочки во время вашей вечерней прогулки.

– Но зачем… зачем?

– Parbleu![3]3
  Черт возьми! (фр.)


[Закрыть] Затем, чтобы осуществить задуманный план: ему нужно было пробраться в эту квартиру таким образом, чтобы не вызвать подозрений. Он заранее позаботился о том, чтобы дверца лифта осталась открытой.