Текст книги "Причуда мертвеца"

Агата Кристи
Причуда мертвеца

Глава 1

1

Раздался телефонный звонок. Мисс Лемон, расторопная секретарша Пуаро, отложила в сторону блокнот для стенограмм, сняла трубку и безразличным тоном произнесла:

– Трафальгар восемьдесят один тридцать семь.

Эркюль Пуаро откинулся назад в своем кресле и закрыл глаза. В задумчивости он слегка барабанил пальцами по краю стола: он продолжал обдумывать и шлифовать фразы письма, которое диктовал.

Прикрыв рукой трубку, мисс Лемон негромко спросила:

– Может, вы сами ответите, просят из Нассикоума, Девон?[1]1
  Девон (Девоншир) – графство на юго-западе Англии, на полуострове Корнуолл.


[Закрыть]

Пуаро нахмурился. Название места ему ни о чем не говорило.

– Кто спрашивает? – предусмотрительно поинтересовался он.

Мисс Лемон спросила в трубку.

– Аир-райд? – с сомнением произнесла она. – Понятно… Назовите еще раз фамилию.

Она снова повернулась к своему шефу:

– Миссис Ариадна Оливер.

Брови Пуаро взмыли вверх. Сразу вспомнилось: седые всклокоченные волосы… орлиный профиль… Он поднялся и взял у мисс Лемон трубку.

– Эркюль Пуаро слушает, – с достоинством произнес он.

– Мистер Порро лично? – недоверчиво спросила телефонистка.

Пуаро заверил, что это действительно он.

– Соединяю вас с мистером Порро, – произнесла телефонистка, и ее негромкий скрипучий голос сменился таким великолепным мощным контральто, что Пуаро пришлось тотчас отнести трубку дюйма на два от уха.

– Месье Пуаро, так это вы?

– Собственной персоной, мадам.

– Это миссис Оливер. Не знаю, помните ли вы меня…

– Конечно, помню, мадам. Разве вас можно забыть?

– Случается, забывают… – сказала миссис Оливер. – И довольно часто. Не думаю, что я такая уж заметная личность. Впрочем, возможно, это потому, что я вечно что-нибудь вытворяю со своими волосами. Но это я так, к слову. Надеюсь, я вам не помешала, ведь вы всегда ужасно заняты?

– Нет-нет, ничуть.

– Господи, очень не хотела бы нарушать ваших планов, но вы мне чрезвычайно нужны. Вы можете прилететь самолетом?

– Я не пользуюсь самолетами. Меня укачивает.

– Меня тоже. Впрочем, это будет не быстрее, чем на поезде: ведь, кажется, ближайший от нас аэропорт в Эксетере[2]2
  Эксетер – город на юге Великобритании, административный центр графства Девоншир.


[Закрыть], а до него тоже ехать и ехать. Так что поезжайте поездом. В двенадцать с Паддингтона[3]3
  Паддингтон – вокзал на северо-западе Лондона.


[Закрыть] – до Нассикоума, вы вполне успеваете. Если мои часы не врут, что для них вовсе не редкость, у вас еще три четверти часа.

– Но, мадам, где вы? И что там у вас происходит?

– В Насс-хаусе. На станции Нассикоум вас будет ждать машина или такси.

– Но зачем я вам? И что там у вас происходит? – снова спросил Пуаро уже менее сдержанно.

– Телефоны всегда ставят в таких неудобных местах, – сказала миссис Оливер. – Этот находится в холле… Мимо ходят люди, разговаривают… Я еле вас слышу. Так я вас жду. Все так удивятся! До свидания.

В трубке раздались резкий щелчок и тихое гудение.

Пуаро в некотором замешательстве положил трубку и пробормотал что-то себе под нос. Мисс Лемон, державшая карандаш наготове, монотонно повторила прерванную звонком фразу:

– «…позвольте заверить вас, дорогой сэр, что высказанное вами предположение…»

Пуаро отмахнулся от «высказанного предположения».

– Это была миссис Оливер, – сказал он. – Писательница Ариадна Оливер. Вы, наверное, читали ее детективные романы… – Он осекся, вспомнив, что мисс Лемон читает только серьезные книги и к подобному чтиву относится с презрением, считая его посягательством на истинную литературу. – Она хочет, чтобы я немедленно отправился в Девоншир, через… – он бросил взгляд на часы, – через тридцать пять минут.

Мисс Лемон возмущенно подняла брови.

– Времени у вас в обрез, – сказала она. – К чему такая спешка?

– Спросите что полегче! Мне она ничего не сказала.

– Вот странно. Почему?

– Почему… – задумчиво произнес Пуаро, – потому что боялась, что ее подслушают. Она довольно ясно дала мне это понять.

– Ну и ну… – возмутилась мисс Лемон, всегда готовая встать на защиту своего патрона. – Дела, люди ждут! Подумать только, чтобы вы неслись сломя голову из-за чьего-то сумасбродства! Я всегда замечала, что эти художники и писатели такие неуравновешенные – никакого чувства меры. Я сейчас же пошлю телеграмму: «Сожалею, не могу покинуть Лондон», а?

Ее рука потянулась к трубке, но Пуаро остановил ее.

– Du tout![4]4
  Не надо! (фр.)


[Закрыть] И будьте добры, срочно вызовите такси. – Он повысил голос: – Джордж! Туалетные принадлежности в мой саквояж! И побыстрее, как можно быстрее! Мне надо успеть на поезд.

2

Сто восемьдесят две мили из двухсот двенадцати поезд несся на предельной скорости, последние тридцать тащился еле-еле, пыхтя и как бы извиняясь, пока не достиг станции Нассикоум. Только один пассажир сошел здесь – Эркюль Пуаро. Он с опаской преодолел зияющую пропасть между ступенькой поезда и платформой и посмотрел по сторонам. Вдалеке, у багажного вагона, возился с вещами носильщик. Пуаро взял свой саквояж и двинулся по платформе к выходу. Он сдал билет и вышел через кассовый зал.

Огромный кузов «Хамбера»[5]5
  «Хамбер» – тип вместительного легкового автомобиля с удлиненным кузовом.


[Закрыть] вытянулся снаружи, шофер в униформе вышел вперед.

– Мистер Эркюль Пуаро? – почтительно спросил он.

Он взял саквояж, распахнул дверцу машины.

Проехав через мост над железнодорожными путями, они свернули на извилистую дорогу, плотно обсаженную высокими кустарниками. Вскоре справа живая изгородь расступилась, и открылся красивый вид на реку и далекие, тронутые туманной голубизной холмы. Шофер съехал на обочину и остановился.

– Река Хэлм, сэр, – сказал он. – А вдали – Дартмур.

Несомненно, требовалось выразить восхищение. Пуаро несколько раз пробормотал: «Magnifique!»[6]6
  Великолепно! (фр.)


[Закрыть] На самом же деле природа мало волновала его, и слова восхищения могли сорваться с его губ скорее при виде хорошо возделанного огорода. Мимо прошли две девушки, с трудом шагающие вверх по шоссе. Они были в шортах, с тяжелыми рюкзаками, головы их были повязаны широкими пестрыми шарфами.

– Здесь рядом туристский центр, сэр, – пояснил шофер, как видно, взявший на себя обязанности гида Пуаро по Девону. – В Худаун-парке. Раньше он принадлежал мистеру Флетчеру. Потом его купила Ассоциация молодежных туристских центров, и в летнее время там масса народу. Иногда человек сто набирается. Но принимают не больше чем на пару ночей, а потом – иди себе дальше. Тут и парни, и девушки, и большинство иностранцы.

Пуаро задумчиво кивал головой, глядя вслед девушкам. Он уже в который раз убедился в том, что шорты идут далеко не всем представительницам прекрасного пола. Он с болью прикрыл глаза. И почему, ну почему молодые женщины позволяют себе так одеваться? Обгоревшие под солнцем ноги так неэстетичны!

– Ноша у них, видно, нелегка, – пробормотал он.

– Да, сэр. К тому же и от станции, и от автобусной остановки путь немалый. А до Худаун-парка еще добрых две мили. – Он помедлил. – Если вы не против, сэр, мы можем их подвезти.

– Конечно, конечно, – великодушно согласился Пуаро.

Он один в роскошном, полупустом автомобиле, а тут эти две запыхавшиеся, обливающиеся потом женщины, согнувшиеся под тяжестью рюкзаков, женщины, которые не имеют ни малейшего представления о том, как надо одеваться, чтобы быть привлекательными для противоположного пола.

Шофер тронул машину, и она с тихим рокотом остановилась рядом с девушками. Они с надеждой повернули к ним свои испуганные вспотевшие лица.

Пуаро открыл дверцу, и девушки забрались в машину.

– Очень мило, спасибо, – сказала одна из них с иностранным акцентом, блондиночка. – Да, дорога оказалась длиннее, чем я думала.

Другая, с загорелым, раскрасневшимся лицом и выбившимися из-под шарфика выгоревшими каштановыми волосами, только кивнула несколько раз головой и пробормотала:

– Grazie.

Белокурая продолжала живо болтать:

– Я приехать в Англию на каникулы, на две недели. Я из Голландия. Англия мне очень нравится. Я уже побывать в Стратфорд-он-Эйвон[7]7
  Стратфорд-он-Эйвон – город в графстве Уорикшир, место рождения и смерти Уильяма Шекспира, на берегу реки Эйвон находится Королевский Шекспировский театр.


[Закрыть], Шекспировский театр, замок Уорик. Потом я была в Клоувли. Уже осмотреть собор в Эксетер, быть в Торки…[8]8
  Торки – курортный город в Юго-Западной Англии, на южном побережье полуострова Корнуолл.


[Закрыть] Очень красиво… Я приехать смотреть здесь известные красивые места, а завтра пройду через реку и буду в Плимут[9]9
  Плимут – крупный английский порт на южном побережье полуострова Корнуолл. Из Плимут-Хоу (Плимутского Ковша) отправились в Америку первые английские корабли.


[Закрыть], откуда было сделано открытие Новый Свет.

– А вы, синьорина? – обратился Пуаро к другой девушке.

Но та только улыбалась и трясла своими кудряшками.

– Она плохо говорить по-английски, – пояснила голландка. – Мы обе чуть-чуть знаем по-французски и говорить в поезде на французском. Она из-под Милан, в Англии у нее есть родственница, замужем за джентльменом, который имеет большой бакалейный магазин. Она вчера приехать с подруг в Эксетер, но отравиться запеченный телячий окорок из какой-то лавки, и ей пришлось остаться в Эксетере, чтобы выздоравливать. Это нехорошо – в жаркую погоду есть запеченный окорок.

Тут шофер остановился, потому что дорога разветвлялась. Девушки вышли, поблагодарили и отправились по дороге, которая вела налево. Нарушив свое олимпийское спокойствие, шофер с возмущением сказал:

– Опасаться надо не только запеченного окорока! Будьте поосторожней и с корнуоллскими пирогами[10]10
  Корнуоллский пирог – горячий жареный пирожок с начинкой из мяса, почек, картофеля и капусты.


[Закрыть]. Чего только не пихают в эти пироги, а что вы хотите – отпуска!

Он включил двигатель и свернул на правую дорогу, которая вскоре пошла через густой лес. Шофер продолжал излагать свои суждения о молодежи из туристского центра в Худаун-парке:

– Тут есть довольно приятные молодые особы, но никаких элементарных представлений о том, что надо уважать частную собственность, – сокрушался он. – Никак им не втолкуешь, что имение джентльмена – это частная собственность. Все время ходят через наш лес и прикидываются, будто не понимают, что им говорят. – Он уныло покачал головой.

Дорога резко пошла вниз, и после крутого спуска они въехали в огромные железные ворота и далее по подъездной аллее покатили к большому белому дому в георгианском стиле, фасад которого выходил на реку.

Шофер открыл дверцу машины, а по ступенькам уже спешил им навстречу высокий черноволосый дворецкий.

– Мистер Эркюль Пуаро? – спросил он.

– Да.

– Миссис Оливер вас ждет, сэр. Вы найдете ее на Батарейной площадке. Позвольте, я покажу дорогу. – Он направил Пуаро на извилистую лесную тропинку.

В просветах между деревьями внизу поблескивала иногда река. Дорожка плавно шла вниз и упиралась в круглую открытую площадку, окруженную низенькой зубчатой стенкой. На стенке сидела миссис Оливер.

Она поднялась навстречу, и с ее колен упало несколько яблок, раскатившихся в разные стороны. Яблоки были непременным атрибутом их встреч с миссис Оливер.

– Не понимаю, почему у меня вечно все падает, – произнесла миссис Оливер довольно невнятно, поскольку жевала очередное яблоко. – Как вы поживаете, мистер Пуаро?

– Très bien, chère madame, – учтиво ответил Пуаро. – А вы?

Миссис Оливер выглядела несколько иначе, чем в последнюю их встречу, и причиной тому был, как она уже намекнула по телефону, ее новый эксперимент с прической. В последний раз, когда ее видел Пуаро, волосы ее были просто распущены по плечам. Сейчас же они, сильно подсиненные, громоздились мелкими кудряшками вверх – à la маркиза. Но на этом сходство с «маркизой» заканчивалось, все остальное в ее облике могло быть обозначено понятием «деревенская практичность»: пиджак и юбка из грубого твида, ярко-желтые, цвета яичного желтка, и невзрачный горчичный джемпер.

– Я знала, что вы приедете, – радостно заявила миссис Оливер.

– Вы не могли этого знать, – решительно сказал Пуаро.

– И все-таки я знала.

– Я и сам никак не пойму, почему я здесь.

– А я знаю почему: из любопытства.

В глазах Пуаро вспыхнула искорка.

– Возможно, на этот раз ваша знаменитая женская интуиция не увела вас слишком далеко.

– И нечего подшучивать над моей интуицией. Разве не я всегда сразу определяла убийцу?

Пуаро галантно воздержался от ответа. Иначе бы он сказал: «С пятой попытки, может быть, и то не всегда!» Вместо этого он, глядя по сторонам, заметил:

– У вас тут в самом деле восхитительно.

– У меня? Но эти красоты принадлежат не мне, месье Пуаро. Вы думали, это моя земля? Нет-нет, это владения неких Стаббсов.

– Кто они такие?

– О, собственно, обыкновенные люди. Просто богатые, – неопределенно ответила миссис Оливер. – Ну а я здесь работаю, занимаюсь одним дельцем.

– А, понимаю – местный колорит для одного из ваших chef-d’oeuvres?[11]11
  Шедевров (фр.).


[Закрыть]

– Нет, именно то, что я сказала. Я работаю. Меня пригласили организовать убийство.

Пуаро в недоумении посмотрел на нее.

– О нет, не настоящее, – поспешила заверить его миссис Оливер. – Завтра здесь устраивают большой праздник, и в качестве совершенно нового развлечения будет «Найди жертву». По моему сценарию. Понимаете, ну вроде игры «Найди сокровище», только «Найди сокровище» тут уже несколько раз устраивали, и они захотели чего-нибудь новенького. И вот мне предложили хороший гонорар, чтобы я приехала и что-нибудь эдакое придумала. Мне и самой интересно – все-таки свежая струя в унылых писательских буднях.

– И как же это будет происходить?

– Ну, конечно, будет «жертва». И улики. И, естественно, подозреваемые. Все довольно обычно: роковая женщина и шантажист, юные влюбленные и злодей дворецкий. Платите полкроны[12]12
  Крона – старинная английская серебряная монета; чеканилась с середины XVI в.; равнялась 5 шиллингам, или 1/4 фунта стерлингов.


[Закрыть] – и вам показывают первую улику, а вы соответственно должны найти жертву, орудие убийства, сказать, кто убийца, и объяснить мотив.

– Замечательно! – восхитился Эркюль Пуаро.

Но миссис Оливер удрученно сказала:

– Однако устроить все это гораздо труднее, чем мне поначалу казалось. Я как-то не учла, что живые люди неплохо соображают, не то что мои персонажи.

– Так вы меня вызвали, чтобы я помог вам что-то еще придумать?

– Ну что вы! – воскликнула миссис Оливер. – Конечно нет! С этим я справилась сама. К завтрашнему празднику все готово. Я вызвала вас совсем по другой причине.

– И что же это за причина?

Руки миссис Оливер растерянно взметнулись к голове, чтобы привычным жестом взъерошить волосы. Но тут она вспомнила про свою замысловатую прическу и принялась изо всех сил терзать мочки ушей, чтобы хоть как-то разрядиться.

– Я знаю, что это полный идиотизм с моей стороны, – сказала она, – но мне кажется, что тут что-то не так.

Глава 2

Пуаро пристально посмотрел на нее и, немного помолчав, резко переспросил:

– Что-то не так? И что же именно?

– Сама не знаю… Потому и хочу, чтобы вы во всем этом разобрались. Я все сильнее чувствую, что меня втягивают… во что-то такое… Можете называть меня дурой, но только я не удивлюсь, если завтра вместо инсценированного убийства произойдет настоящее!

Пуаро продолжал недоуменно на нее смотреть, однако она смело выдержала его скептический взгляд.

– Интересная мысль, – пробормотал Пуаро.

– Вы, наверное, действительно считаете меня дурой, – с вызовом сказала миссис Оливер.

– Никогда так не думал, – заверил Пуаро.

– Но я же знаю, что вы всегда говорите по поводу интуиции.

– Не знаю, интуиция ли это, иногда люди по-разному называют одни и те же вещи, – сказал Пуаро. – Я вполне допускаю, что вы заметили или услышали нечто такое, что вызвало у вас тревогу. И возможно, вы и сами не знаете, что конкретно заставило вас встревожиться. Ваше сознание фиксирует только результат воздействия какого-то фактора – то есть тревогу. Если можно так выразиться, вы не знаете, что именно вы знаете. Если угодно, можете называть это интуицией.

– От этой неопределенности чувствуешь себя просто идиоткой, – уныло пожаловалась миссис Оливер, – даже объяснить ничего толком не можешь.

– Ну ничего, как-нибудь разберемся, – обнадежил ее Пуаро. – Вы сказали, что у вас такое ощущение, что вас во что-то втягивают… Вы не могли бы поточнее определить, что вы имели в виду?

– Это довольно трудно… Видите ли, это мое, так сказать, убийство… Я тщательно его спланировала, и все у меня сходилось как надо. Ну и… возможно, вам известно, что писатели не терпят ничьих советов. Кто-то вам вдруг говорит: «Великолепно, но не лучше ли будет, если то-то и то-то сделать так-то и так-то?» Или: «У меня прекрасная идея: пусть жертвой будет А вместо Б». Или: «Пусть убийцей окажется Д вместо Г». Сразу так и хочется рявкнуть: «Хотите так – тогда сами все и пишите».

Пуаро кивнул.

– И вы примерно так им и сказали?

– Ну, не совсем так… После одного дурацкого предложения я вспылила, и они от меня отстали, но все же на несколько тривиальных исправлений я согласилась, поскольку мне удалось отстоять вещи принципиальные. Решила не портить себе нервы из-за мелочей.

– Понятно, – сказал Пуаро. – Да… Это известный прием… Специально предлагают что-нибудь донельзя нелепое, противоречащее здравому смыслу, но на самом деле добиться хотят совсем другого, какого-нибудь незначительного, вроде бы второстепенного изменения, которое и было истинной целью. Вы это хотите сказать?

– Вы поняли меня абсолютно верно, – сказала миссис Оливер. – Конечно, может быть, я просто слишком мнительная… но нет, так оно и есть. И вот ведь что странно: все эти изменения, в сущности, совершенно безобидны. И все-таки мне очень не по себе… Видимо, сама атмосфера так на меня действует…

– Кто вам предложил внести эти изменения?

– В том-то и дело, что несколько человек почти одновременно. Если бы это был кто-то один, я бы чувствовала себя увереннее. Но тут все хитро было обставлено. Я думаю, это вполне определенный человек… И действует он через нескольких ничего не подозревающих людей.

– И кто бы, по-вашему, это мог быть?

Миссис Оливер покачала головой.

– Знаю только, что он очень умен и очень осторожен, – сказала она. – Это может быть кто угодно.

– Но кто именно? – спросил Пуаро. – Ведь круг действующих лиц, вероятно, довольно ограничен?

– Да, конечно, – признала миссис Оливер и начала перечислять: – Сэр Джордж Стаббс, владелец имения. Разбогатевший плебей[13]13
  Плебей – человек низкого происхождения. В Древнем Риме плебеями сначала называли одно из сословий свободного населения, не входившее в римскую родовую общину и не пользовавшееся политическими и гражданскими правами.


[Закрыть], страшно ограниченный, но в своем бизнесе, я думаю, дока. Затем леди Хэтти Стаббс, лет на двадцать моложе его, довольно красива, но в разговоре не может связать и двух слов, по-моему, у нее что-то не то с головой. Вышла замуж, конечно, ради денег, интересуют ее только наряды и драгоценности. Потом Майкл Уэйман – архитектор, он довольно молод и по-своему очень привлекателен – этакий богемный красавец. Проектирует для сэра Джорджа теннисный павильон и ремонтирует «Причуду».

– «Причуду»? Это еще что такое? Какое-то маскарадное название!

– Это такая небольшая постройка с колоннами, похожая на маленький храм. Вы, наверное, видели нечто подобное в Кью[14]14
  Кью – городок поблизости от Лондона, в котором находятся Сады Кью, популярное название Королевского ботанического сада. Городок же свое название получил от Кью-хауса, бывшего королевского поместья.


[Закрыть]. Еще я не называла Бруис – она у них тут и за секретаря, и за экономку, следит за домом и ведет переписку – строгая и деловая женщина. Теперь те, кто не живет в имении, а просто приходит помогать в устройстве праздника. Молодая пара, снимающая коттедж внизу у реки, Алек Легг и его жена Салли. Капитан Уорбуртон, знакомый Мастертонов. Ну и, конечно, сами Мастертоны. И еще старая миссис Фоллиат. Она живет в бывшем домике садовника. Насс был когда-то родовым имением семьи ее мужа. Но одни умерли, другие были убиты в войнах – остались долги… К тому же надо было платить налог на наследство. В общем, последнему владельцу пришлось продать имение.

Пуаро принял к сведению этот список персонажей, но их имена пока ему ни о чем не говорили. Он вернулся к основному вопросу:

– И кто же придумал эту игру?

– Я думаю, миссис Мастертон. Ее муж – член парламента. Надо сказать, она не лишена организаторских способностей. Это она уговорила сэра Джорджа устроить праздник. Видите ли, долгие годы имение пустовало, здесь никто не бывал, и она считает, что люди готовы даже заплатить деньги, чтобы посмотреть, как оно выглядит.

– Довольно невинная затея, – заметил Пуаро.

– Это только так кажется, – настойчиво твердила миссис Оливер, – на самом деле что-то здесь не то.

Пуаро пытливо на нее посмотрел.

– А как вы объяснили мое появление здесь? – спросил он. – И зачем вы меня вызвали?

– О, это было нетрудно. Вам предстоит вручить приз за лучшее расследование. Сказала, что знакома с вами лично и, наверное, сумею уговорить вас приехать, заверила, что имя ваше привлечет еще больше народу… Думаю, так оно и будет, – дипломатично добавила она.

– И ваше предложение было принято без возражений?

– Все были ужасно заинтригованы.

Миссис Оливер предпочла не упоминать, что кое-кто из молодежи спрашивал: «Эркюль Пуаро? А кто это такой?»

– Все согласились? Никто не возражал?

Миссис Оливер покачала головой.

– Жаль, – вздохнул Пуаро.

– Вы полагаете, это могло бы нам что-то дать?

– Будущий преступник едва ли мог приветствовать мое прибытие.

– Вы все-таки думаете, что у меня просто разыгралось воображение, – удрученно сказала миссис Оливер. – Должна признаться, до встречи с вами я не предполагала, насколько мало у меня убедительных доводов.

– Успокойтесь. – Пуаро улыбнулся. – Я чрезвычайно заинтригован. С чего начнем?

Миссис Оливер взглянула на часы.

– Сейчас как раз время пить чай. Вернемся в дом, и вы сможете со всеми познакомиться.

Она двинулась к тропинке, но не к той, по которой пришел Пуаро. Миссис Оливер почему-то повела его в противоположном направлении.

– Так мы пройдем мимо лодочного домика, – объяснила она.

Вскоре они действительно увидели домик с живописной тростниковой крышей, он стоял у самой воды.

– Здесь будет находиться «труп». Конечно, ненастоящий.

– И кто же будет «жертвой»?

– Одна туристка из Югославии, которая была первой женой молодого ученого-атомщика, – исчерпывающе объяснила миссис Оливер.

Пуаро прищурился:

– И конечно, ваши игроки решат, что ее убил ученый-атомщик, но на самом деле все гораздо сложнее, вы умеете сбить со следа.

Миссис Оливер кокетливо отмахнулась от комплимента.

– Разумеется, атомщик тут ни при чем, это было бы слишком просто. Вас-то ни за что не проведешь, – посетовала она. – На самом деле ее убил местный сквайр[15]15
  Сквайр – помещик.


[Закрыть], и мотив довольно трудно уловить. Не думаю, что многим удастся догадаться, в чем он состоит, хотя в пятом ключе содержится довольно прозрачный намек.

Не вдаваясь более в тонкости замысла миссис Оливер, Пуаро задал практический вопрос:

– Ну и как вы обеспечиваете подходящий труп?

– Это девушка-гид, – сказала миссис Оливер. – Салли Легг собиралась изображать труп, но теперь они хотят надеть на нее тюрбан и сделать гадалкой. Так что будет девушка-гид по имени Марлин Таккер. Все больше молчит да шмыгает носом, – пояснила она, – но все очень просто – крестьянская косынка и рюкзак, и все, что нужно сделать, когда она услышит, что кто-то подходит, – это плюхнуться на пол и накинуть на шею веревку. Довольно скучно будет бедняжке торчать в лодочном домике, пока ее не найдут, но я приготовила для нее целую охапку комиксов, и в одном из них накорябан ключ к поиску убийцы. В сущности, все ведет к одной цели.

– Я очарован вашей изобретательностью! И как только вы все это придумываете!

– Придумывать нетрудно, – сказала миссис Оливер. – Беда только в том, что придумываешь слишком много, и все становится слишком сложным, так что приходится что-то отбрасывать, а это действительно мука. Теперь нам сюда.

Они начали подниматься по крутой зигзагообразной дорожке, которая вела их вдоль реки назад, но уже на более высоком уровне. После поворота они вышли между деревьев на пространство, увенчанное маленьким храмом с пилястрами. Несколько поодаль от него стоял молодой человек в поношенных фланелевых брюках и рубашке ядовито-зеленого цвета и, нахмурясь, смотрел на это строение. Он обернулся к ним.

– Мистер Майкл Уэйман, месье Эркюль Пуаро, – представила их друг другу миссис Оливер.

Молодой человек небрежно кивнул.

– Странные места выбирают люди для построек, – с горечью произнес он. – Вот, например, эта штуковина. Построена примерно с год назад. В своем роде замечательный образчик и вполне гармонирует с архитектурой дома. Но почему именно здесь? Такие вещи предпочтительнее располагать, как говорится, на виду, на зеленом холме, где цветут бледно-желтые нарциссы, et cetera. Но нет – здешнему эстету взбрело соорудить этот несчастный павильон среди деревьев, которые его целиком загораживают, а чтобы его было видно хотя бы со стороны реки, надо срубить десятка два деревьев, не меньше.

– Возможно, просто не нашлось другого места, – предположила миссис Оливер.

Майкл Уэйман фыркнул:

– А берег на что! Тот, что рядом с домом! Как раз на верхней его точке! Места лучше не придумаешь, сама природа позаботилась. А какая там трава! Но нет, эти толстосумы все на один манер, никакого художественного чутья. Как только придет им в голову какая-нибудь блажь, вроде этой вот штуковины, им не терпится скорее ее осуществить. А где строить, как это сооружение впишется в ландшафт, им неважно. Видите ли, у него повалило бурей огромный дуб. И этого осла сразу осенило: «Надо построить на этом месте павильон, он очень украсит ландшафт». Придумать что-нибудь менее пошлое эти городские невежды не в состоянии! Украсит, как же!.. Странно, что он еще не устроил вокруг дома клумбы с красной геранью и кальцеолярией![16]16
  Кальцеолярия – растения семейства норичниковых. Травы, полукустарники и кустарники с желтыми, оранжевыми, красными, фиолетовыми цветами.


[Закрыть] Таким людям нельзя отдавать в руки подобные имения! Кстати, эту постройку тут называют не иначе как «Причуда».

Речь Майкла Уэймана прозвучала очень горячо.

«М-да, молодой человек явно недолюбливает сэра Джорджа Стаббса», – не преминул заметить про себя Пуаро.

– И стоит эта его замечательная «Причуда» на бетонном основании, – продолжал Уэйман, – но грунт-то под ней рыхлый, и постройка дала осадку. Трещина во всю стену, скоро сюда опасно будет заходить… Лучше снести ее и заново построить на том высоком берегу, у дома. Лично я поступил бы так, но упрямый старый осел не хочет и слышать об этом.

– А что насчет теннисного павильона? – спросила миссис Оливер.

Молодой человек нахмурился еще больше.

– Он хочет что-то вроде китайской пагоды, – произнес он со вздохом. – Драконов ему, пожалуйста! И все потому, что леди Стаббс любит щеголять в шляпах, как у китайских кули. А каково архитектору? Кто хочет построить что-нибудь приличное, у того нет средств, а кто имеет деньги, тот, черт побери, выдумывает что-нибудь ужасное.

– Сочувствую вам, – серьезно сказал Пуаро.

– Джордж Стаббс, – с презрением произнес архитектор. – Что он возомнил о себе? Во время войны пристроился на тепленькое местечко в Адмиралтействе в безопасных глубинах Уэльса и отрастил себе бороду – намек на то, что участвовал в конвоировании транспортов или каких-то иных боевых операциях. Да от него просто воняет деньгами, именно воняет.

– Вам, архитекторам, нужны люди с деньгами, иначе у вас никогда не будет работы, – довольно резонно заметила миссис Оливер.

Она направилась к дому, а Пуаро и удрученный архитектор последовали за ней.

– Эти богачи не в состоянии понять важнейших принципов, – напоследок с горечью произнес архитектор и пнул ногой накренившуюся «Причуду». – Если фундамент плох, то и дому конец.

– Очень верно то, что вы говорите, – сказал Пуаро. – Очень правильная мысль.

Деревья расступились, дорожка вывела их на открытое место, и перед ними открылся белый красивый дом на фоне уходящих за ним по склону вверх темных деревьев.

– Да, он по-настоящему красив, – пробормотал Пуаро.

– А этот глупец хочет к нему пристроить еще бильярдную, – зло бросил Майкл Уэйман.

На берегу, ниже их, небольшого роста пожилая леди подстригала секатором кусты. Увидев их, она поднялась, чтобы поздороваться.

– Очень все запущено, – слегка запыхавшись, сказала она. – А сейчас так трудно найти человека, понимающего что-нибудь в кустарниках. Этот склон в марте и апреле раньше бывал весь усыпан цветами, но в этом году он ужасно меня разочаровал… Все эти сухие ветки следовало обрезать еще осенью…

– Месье Эркюль Пуаро, миссис Фоллиат, – представила миссис Оливер.

Пожилая дама просияла:

– Так вы и есть великий месье Пуаро! Как любезно с вашей стороны, что вы согласились нам помочь. Наша замечательная миссис Оливер придумала такую головоломку… это будет так оригинально!

Пуаро был слегка озадачен светски-любезным тоном пожилой леди. Так обычно держится хозяйка поместья.

– Миссис Оливер моя старая знакомая, – галантно пояснил он. – Я рад, что у меня была возможность выполнить ее просьбу. Тут у вас так красиво, а дом просто великолепный, так и должно выглядеть дворянское поместье.

Миссис Фоллиат небрежно кивнула:

– Да. Он был построен еще прадедушкой моего мужа в семьсот девяностом году. А до этого здесь был дом елизаветинских времен[17]17
  Имеется в виду конец XVI в., когда Англией правила королева Елизавета I (1558–1603).


[Закрыть]. Он обветшал, а в семисотом году сгорел. Наши предки поселились в этих краях в пятьсот девяностом.

Она сообщила все это вполне невозмутимым голосом. Пуаро пристально посмотрел на стоявшую перед ним низенькую коренастую женщину в старом твидовом костюме. Самым примечательным в ее облике были ясные фарфорово-голубые глаза. Они сразу приковывали к себе внимание. Седые волосы были аккуратно собраны под почти незаметной сеткой. Несмотря на очевидное равнодушие к своей внешности и полное отсутствие какой бы то ни было амбициозности, что-то неуловимое, что так трудно бывает объяснить, придавало ей значительный вид.

Когда они вместе направились к дому, Пуаро решился спросить:

– Вам, наверное, трудно смириться с тем, что здесь чужие люди?

Наступила небольшая пауза, но когда наконец прозвучал ответ, голос миссис Фоллиат был тверд и спокоен и до странности лишен эмоций:

– В этой жизни нам со многим приходится мириться, месье Пуаро.