Текст книги "Весь мир – чулан"

– Вот! – смущенно сказал Кладовкин и вытащил из кармана трофей – остренькие колпачки-отростки Страшилки. – Трофей!

– Ой, это мне!!! – завопила Канючка. – Это добыча для меня, прекрасной?!

– Да я как-то об этом не подумал, – смущенно сказал Кладовкин. Он изо всех сил убеждал себя, что отростки ни капельки не похожи на сокровища, а значит, ему, Кладовкину, будет их совсем не жалко!

Канючка тем временем уже приставила колпачки к ушам. Потом – к носу, потом – наподобие рожек – ко лбу, и наконец, приладила их на нижние лапки!

– Мне идут каблуки?! – радостно вертелась Канючка перед своими друзьями.

Они смотрели на Канючку с благодарностью: не часто увидишь подружку без слез на глазах!

Канючка деловито процокала на своих каблучках к яйцу-лифту.

– Ну всё, спускай меня, Механюк! – капризно приказала она. – Все интересное закончилось, мне теперь не страшно, и я пойду домой!

– Как это все интересное закончилось? А я?! – вдруг закричал, выходя из тени, Топ Дорожкин. – Неужели ты мне не рада, Канючка?

– А у тебя что-нибудь есть? – остановилась она.

Дорожкин аж расхохотался от радости:

– А как же иначе? Все первооткрыватели привозят из странствий что-нибудь интересное! Ну там чай или картошку. Или специи. Или ковры!

– Ты все это притащил? – недоверчиво оглядела первооткрывателя Канючка. – И зачем нам картошка и ковры? И кто будет жевать твой чай?

– Я привез цирк! А это поинтереснее ковров! – гордо заявил Топ Дорожкин и кинулся к картонному сундучку.

Но Кладовкин сноровисто перехватил свое сокровище.

Так, вдвоем держа заветный сундучок, они спустились на столешницу. А Механюк спустил Канючку, а потом спустился сам на цепочке от часов.

Все друзья расселись под абажуром. Разожгли лампу. А Топ Дорожкин выпустил из сундучка тысячу дрессированных мушек.

Ах! Как красиво танцевали в воздухе мушки под веселую музыку Страшилки! Их стайка превращалась то в сердечко, то в колечко, то взлетала вверх, то опускалась прямо на головы зрителей! А потом, когда Страшилка запела колыбельную, вся дрессированная стайка приземлилась на оранжевый шар апельсина и заснула.

Все захлопали Топу Дорожкину и его цирку. А Топ Дорожкин наклонился к Прищепке, погладил ее и прошептал:

– Все равно ты лучше всех! Потому что ты верный друг! И потому что мушки не умеют считать до пяти и приносить тапочки.

Прищепка благодарно завиляла хвостиком-гвоздиком и прижалась к ноге своего хозяина.

И тут Страшилка наверху перестала петь и зашипела.

– Что? Опять за старое?! – грозно прокричал Кладовкин, выглядывая из-под абажура.

А Страшилка вдруг ответила басом:

– Перерыв в радиовещании!

– Что она сказала? – переспросила Канючка. – Заклинание?

– Нет! – успокоил ее Кладовкин. – Она пожелала всем спокойной ночи!

Глава 4. Темнота Непроглядная, живущая в дальнем углу

По утрам Страшилка, которая теперь совсем не Страшилка, а очень даже Певунья, говорит:

– Ш-ш-ш, доброе утро, товарищи!

А кукушка из часов кричит ей в ответ:

– Ку-ку!

Потому что часовая кукушка думает, что это она – товарищ.

А Механюк, седлая кукушку, думает: «Странно. Так нас еще никто не называл. Иногда – «мелочь пузатая», иногда – «всякая всячина». Интересно, что такое «товарищ»?»

Но он все равно вылетает на кукушке из домика и орет:

– Доброе утро!

А Страшилка в ответ разражается радостной и бодрой песней, а друзья Механюка – Трезор Кладовкин и Топ Дорожкин – начинают маршировать под песню на буфетной столешнице. Трезор – с конем-качалкой, а Топ – с верным другом Прищепкой.

Только Канючка совершенно не в такт стучит каблучками за своей стеклянной дверцей.

– Цок-цок-цок-цок, – нервно клацают ее каблучки-колпачки.

– Ты от холода стучишь зубами? – задирая голову, интересуется Кладовкин.

– Нет. От страха. И не зубами, а лапками, – обижается Канючка.

Друзья переглядываются. А Канючка продолжает:

– Я Темноты боюсь!

– Чего ее бояться? – пожимает плечами Кладовкин.

– Вам-то хорошо: ты всю ночь в своей сокровищнице дрыхнешь, Топ – в спальном мешке, а Механюк – в домике! А мне сквозь стеклянные дверцы всё-всё видно! Какая ночь вокруг!

– Так ты тоже спи, к утру Темнота сама пройдет, – поучительно говорит сверху Механюк.

А Топ и Трезор начинают торопливо разжигать масляную лампу.

– Смотри, у нас уже рассвело! – радостно сообщают они трусливой Канючке.

– У вас рассвело, а вокруг страшно! Там, вдалеке, Темнота притаилась!

– Эй, Механюк! – закричали Топ и Трезор своему ученому другу, живущему выше всех. – Посмотри: Темнота страшная?

Механюк выскочил на спине кукушки из домика, приставил ко лбу руку козырьком, но только хотел присмотреться к дали непроглядной, как кукушка – р-раз! – и на пружинке обратно в домик вернулась.

«Н-да! – почесал затылок под шапкой Механюк. – Видно, Темнота эта на самом деле несимпатичная, раз кукушка так быстро за дверцей спряталась».

Чтобы не расстраивать и так вечно перепуганную Канючку, он крикнул:

– Не успел ничего рассмотреть!

Тогда Топ Дорожкин, прославленный путешественник, вздохнул – делать нечего! – и начал, кряхтя, спускаться на прыгалку.

Теперь Топ Дорожкин нечасто ходит в походы. Ведь у него есть прыгалка! Ему теперь достаточно спуститься на тарелку прыгалки, а его верному другу Прищепке – прыгнуть со столешницы на другую тарелку. Топ подлетает и озирается. Вот и теперь он приготовился, повернулся точно на северо-северо-запад – в сторону Темноты Непроглядной – и скомандовал Прищепке:

– Ко мне!

Прищепка прыгнула с радостным щелканьем, а Топ Дорожкин подлетел аж к самой крыше мира!

Смотрит вокруг: мир такой большой, а родная столешница такая маленькая! И на ней еле теплится радостный огонек под розовым куполом. А к куполу со всех сторон подступают тени! Тени! Тени!!! Ух ты! Он бы и не догадался, что все так страшно, если бы Канючка вовремя не испугалась!

– Ну что? – спросила с надеждой Канючка, когда Топ, возвращаясь, пролетал мимо ее приоткрытой дверцы.

– Шлеп! – сказал Топ, приземлившись на столешницу.

А потом буркнул, отводя глаза:

– Ничего.

Но тут же поправился:

– То есть я хотел сказать: ничего не видно. Темно же.

– А я что говорила! – торжествующе погрозила Темноте пальчиком Канючка. – Недолго тебе, Темнота, нас пугать! Сейчас Топ, Механюк и Кладовкин тебя победят!

– Ну вот, опять куда-то тащиться! – обреченно вздохнул Кладовкин.

– Щелк! Щелк! Щелк! – застрекотала Прищепка. Она, видимо, хотела сказать: «Ура! Опять куда-то тащиться! А то совсем засиделись на месте!»

– Значит, так, – деловито начал Топ Дорожкин, – я пойду первым, а вы ждите…

– Ну уж нет! – оборвал его Кладовкин. – Сразу вдвоем пойдем, чтобы мне одному потом не скитаться!

– К Темноте нужен научный подход! – авторитетно заявил сверху Механюк. – Просто силой ее не победить. Я тоже иду!

И он – вж-жик! – спустился по часовой цепочке на столешницу.

– А я-а-а? – дрожащим голосом спросила Канючка.

Друзья в очередной раз удивились:

– Ты тоже хочешь в Темноту?!

– Нет! – взвизгнула Канючка. – Но когда вы уйдете, Темнота подкрадется ко мне, беззащитной, и ка-ак схватит! – И заплакала.

– Мы тебя спрячем от Темноты под розовый купол к свету! И ты не будешь знать горя! – сказал сообразительный Механюк.

– Я вообще ничего не буду знать! А вдруг вас Темнота поглотит? А я напрасно жизнь потрачу, чтобы вас ждать?!

– Не говори так, Канючка! – укоризненно сказал путешественник. Все путешественники считают, что из путешествия можно вернуться, если тебя ждут обратно.

– Да! – возмутился Кладовкин. – Не говори! Потому что получается, что мы напрасно сгинем из-за Темноты, которая никому не мешает, кроме тебя!

– Ой, ну пожалуйста! Пожалуйста, сгиньте… то есть я хотела сказать: сходите вы к этой Темноте! А вдруг, когда вы ее поближе рассмотрите, вы поймете, что она вам тоже мешает?! И что вам очень даже важно ее победить?! – обиженно закричала Канючка.

А потом подумала чуть-чуть и добавила:

– Только хорошо бы мне все-таки узнать, сгинули вы или нет…

– Спокойно, Канючка! – миролюбиво сказал Механюк. – Ты первой узнаешь, если мы сгинем. Потому что у тебя будет телефон!

Канючка посмотрела на Топа и Кладовкина, показала зачем-то им язык и кивнула:

– Вот так-то!

А потом гордо села в лифт-ситечко и спустилась к друзьям на столешницу.

– Давай телефон! – И протянула свою лапку Механюку.

– Я… мне… э-э-э… – замямлил Механюк. У него были пустые руки, и это сильно бросалось в глаза всем, а не только подозрительной Канючке.

– Кладовкин, принеси, пожалуйста… – обратился великий чуланный ученый к Трезору.

– Так у меня был телефон?! И ты молчал?!! – возмутился любитель сокровищ. – И теперь, когда я об этом узнал, я должен отдать его Канючке?!

– Кладовкин, если ты не будешь жадничать, то телефон будет у всех! Тащи сундучок с колючками!

Кладовкин поплелся за сундучком. Он уже несколько раз расставался с этим сокровищем, поэтому очередное расставание уже не казалось таким мучительным.

А Механюк тем временем отвязал лифт-ситечко от лески и начал вытягивать леску что есть силы. На удилище спиннинга заскрипела катушка, повернулась раз пять-шесть. А в руках у Механюка был уже целый моток лески!

– Давай клинок, – скомандовал Механюк подошедшему Кладовкину.

– С оружием не расстанусь! – гордо закричал тот.

– Не беспокойся: и сундучок, и оружие будут при тебе! – заверил ученый друг Кладовкина. Намотал леску на клинок и спрятал клинок в сундучок. – Держи, это твой телефон! – сказал он любителю сокровищ.

Кладовкин потрясенно смотрел на сундучок с клинком и леской.

Канючка потрясенно смотрела на сундучок с клинком и леской в руках у Кладовкина.

– А мне?! Ты мне обещал! – заверещала она.

Механюк нашел в клубке второй конец лески. Примотал его к колючке, выпавшей из сундучка, и спрятал все это… в блестящем яйце-лифте!

– Это был мой лифт! – обиженно сказала Канючка.

– А теперь это будет твой телефон, – объяснил ей Механюк.

Канючка с готовностью кивнула и заорала в дырочку:

– Алё!!!

Леска, соединявшая яйцо и сундучок Кладовкина, задрожала от напряжения:

– Алё-алё-алё…

Кладовкин, прижимавший к себе сундучок, аж подпрыгнул:

– Это за что же такое наказание? Мы что, всю дорогу ее будем слышать? Никуда от нее не спрячемся?!

– Только если бесследно сгинете, – сказала Канючка и опять показала язычок.

– Тогда скорее! – нетерпеливо закричал Топ Дорожкин. Во-первых, его манила дальняя дорога, а во-вторых, он стоял рядом с Кладовкиным и его порядком оглушил Канючкин голос из сундучка.

– Только надо вооружиться, – сказал Кладовкин, ведь его клинок теперь работал телефоном.

Трезор Кладовкин не был воинственным. Он никогда не участвовал в битвах и не очень об этом сожалел. Но он любил сокровища, а кинжалы, мечи и щиты, которые хранились в Оружейной, так блестели и сверкали, что сомневаться не приходилось: это настоящие сокровища! Оружейная была по соседству с жилищем Трезора Кладовкина, и он часто заглядывал туда полюбоваться на грозное, но явно драгоценное оружие.

Вот и сейчас в полумраке Оружейной металл грозно, но очень притягательно поблескивал. Топ и Трезор хотели взять мечи и вилы, но ученый Механюк напомнил, что Темнота – это особый враг! И биться с Темнотой надо… веслами!

– Только не хватало, чтобы Темнота была мокрой и противной, – с содроганием прошептал Кладовкин на ухо Топу Дорожкину.

По правде говоря, они еще ни разу не бились ни с одним врагом. Так что не имели никакого понятия, кого и чем можно победить.

Друзья взвалили на себя тяжеленные металлические весла, Кладовкин зажал под мышкой телефон-сундучок, и под непрестанные вопли из этого сундучка: «Алё-алё! Прием-прием!» – друзья отправились в путь.

Кладовкин без устали разматывал туго натянутую леску, которая вела от сундучка к яйцу. А из яйца в сундучок без устали неслось:

– Прием-прием, вы где?

– Прием, проходим ящик со скалами.

– Прием, а теперь где?

– Спустились к тоннелю, где чуть не пропал Дорожкин.

– Ой, прием! Мне страшно!

– Нам тоже: здесь скалятся какие-то зубы!

– Ой! Боюсь-боюсь!

– Спрячься под шатер!

– Кончай болтать! – сказал Механюк Кладовкину.

Кладовкин с благодарностью кивнул Механюку и объявил в коробочку:

– Конец связи!

Стоило только Кладовкину отвлечься от дела, точнее – от сундучка с леской, как он почувствовал: объятия Темноты стали крепче. Темнота заколдовала всё вокруг! Звуки, которые при свете лампы на родной столешнице казались просто скрипом старого дерева, или свистом ветра в щелях, или тихим шуршанием, в Темноте наполнились каким-то зловещим смыслом.

– Скри-и-ип! – раздалось справа, и друзья вздрогнули – им показалось, что это Темнота издевательски смеется над ними.

– Ш-ш-шох! – выдохнула Темнота слева, и дыхание ее показалось друзьям ледяным.

– Сейчас будем устанавливать весло! – засуетился Механюк. – Вот так! – И он воткнул металлическое весло черенком между опасно поблескивающими зубьями. – А теперь командуй Канючке, чтобы вылезала из палатки и двигала лампу! – шепотом, чтобы не привлечь внимания Темноты, сказал Механюк.

– Есть! – ответил Кладовкин и закричал в коробочку: – Прием! Прием! Канючка, свети!

Канючка оторвала ухо от яйца-телефона, разбежалась и ка-ак двинет лампу! Лампа заскользила по столешнице вместе с Канючкой и остановилась на самом краешке!

Топ и Кладовкин увидели слабый огонек далеко вверху. И огонек этот был таким трепетным, таким родным, что они чуть не повернули обратно!

А Механюк тем временем поворачивал весло, пока не поймал лучик от лампы на гладкую поверхность лопасти.

– Прочь с дороги, Темнота! – прошептал Механюк.

Весло отразило далекий свет и осветило кусочек дороги! И этот кусочек перестал казаться страшным! Большие зубья граблей мирно стояли, гигантские лопасти лопат не шевелились, а лучик от весла указывал путь.

– Мы с Прищепкой побежим вперед, пока светло! – сказал Топ Дорожкин и исчез за освещенным краем.

– Вижу маяк! – раздался голос Дорожкина из Темноты.

– Какой маяк? – спросил его Механюк.

– Он мигает и урчит! – ответил из Темноты Дорожкин.

– А-а-а! Это генератор! – со знанием дела сказал ученый Механюк.

– Это опасно? – заволновался отважный путешественник.

– Это чтобы светить, мигать и урчать! – успокоил Механюк и побежал вслед за ним в Темноту.

– Может, без маяка обойдемся, веслом? – спросил запыхавшийся Кладовкин: он ведь тащил весла, сундучок и разматывал леску!

Механюк кивнул и установил следующее весло. Пойманный лучик осветил новый кусок дороги, и Топ радостно закричал:

– Вот маяк! – А потом добавил: – Ой!

Маяк под неверным лучиком от весла съежился, отступил в Темноту, перестал урчать и совсем выключил мигалки. Без окошек-мигалок маяк оказался черным и сильно смахивал на кусочек Темноты.

– Он поменял конфигурацию и дислокацию, – прошептал Механюк.

Прищепка от страха щелкнула челюстью, а Топ Дорожкин, хоть и был прославленным путешественником и привык к диковинам, отвернулся от маяка и с изумлением уставился на Механюка:

– Чего-чего?!! Что с ним случилось?

– Генератор, наверное, сломался, – со знанием дела встрял Кладовкин.

Он только-только подоспел к друзьям и в изнеможении грохнул свой сундук-телефон на землю.

– Да прием! Прием! – не скрывая раздражения, сказал он в сундук. – Что?.. Да, свет помогает!.. Что?.. Нет, не бойся… Нет, не возвращаемся еще… Нет, не поздно еще…

– Кладовкин, – позвал Механюк друга, – я побежал, а то Дорожкин без света останется! – Он подхватил оставшиеся весла и устремился в Темноту за первопроходцем.

А бедный Кладовкин оперся спиной на воткнутое весло и крикнул вслед Механюку:

– Я, наверное, здесь телефонный пункт устрою! А то оборудование очень тяжелое!

Никто ему из Темноты не ответил. Только маяк кивнул. Кладовкин протер глаза и опять присмотрелся – привидится же такая глупость! Маяк не кивал. Он мигал и урчал.

– Не сломался, значит, генератор, – удовлетворенно сказал Кладовкин.

В следующий момент Кладовкину показалось, будто маяк осторожно, как тень, приблизился к нему, свет в окошках стал каким-то немного тревожным. Но Кладовкину даже не пришло в голову испугаться: ведь ему было некогда, его ждали друзья в Кромешной Темноте!

– Ну, я пошел, – зачем-то сообщил он маяку.

Маяк мигнул и придвинулся. Кладовкин обошел его, еще раз посмотрел на громоздкий телефон и побежал налегке за друзьями.

– Прием! Прием! – пищала Канючка.

Маяк, как тень, склонился над сундучком с Канючкиным голосом и зашипел.

– Прием! Прием! – продолжала кричать Канючка в яйцо-телефон.

А телефон молчал. Канючка сиротливо жалась к лампе на самом краешке столешницы, а позади нее стояла Непроглядная Молчаливая Темнота. Эта Темнота проглотила уже и часовой домик Механюка, и ее прекрасное жилище за дверцами из резного стекла, и даже милый розовый шатер! Этот шатер серой глыбой выступал из Темноты и пугал Канючку еще больше!

– Спасите-помогите!!! – отчаянно закричала она в яйцо.

Но яйцо молчало!

Какой же несчастной и одинокой почувствовала себя Канючка! С ней не хотело разговаривать даже блестящее яйцо! А ведь она провела в нем лучшие минуты, спускаясь из своего домика и поднимаясь обратно!

– Ну уж нет! Просто так ты меня не погубишь! – крикнула Канючка разжиревшей и закрывшей весь ее привычный мир Темноте.

Она погрозила кулачком и кинулась в жилище Кладовкина, сшибая по пути коня-качалку и колючки из сундучка.

По очереди Канючка выставила на столешницу скульптуры – балерину, курящего старичка, мальчика с трубой, собачку и пастушка. Потом выкарабкалась из ящика Кладовкина, придирчиво обошла всех, протерла от пыли и спросила:

– Кто из вас боится Темноты?

Никто не ответил Канючке. Балерина бесстрашно стояла на одной ноге. Старик благодушно посасывал свою трубку, мальчик решительно дул в трубу. Взъерошенная собачка была готова растерзать любого. Правда, пастушок как-то слишком нерешительно жался к своему фарфоровому барашку. Зато у барашка был боевой и очень рогатый вид.

– Значит, никто не боится! – удовлетворенно кивнула Канючка. – Что ж, будете меня защищать, пока Топ, Кладовкин и Механюк не вернутся! – И она уселась в кругу своих защитников. – А я пока вам расскажу, как благодаря мне победили Страшилку, а скоро благодаря мне победят Темноту.

Защитники Канючки почтительно молчали, ожидая рассказа…

* * *

– Да не в жизнь бы я не потащился в эту Темноту, если бы не капризы Канючки, – шептал Кладовкин, пробираясь на ощупь сквозь руины старых леек, перелезая через гриф сломанной гитары и путаясь в оборванных струнах – дзы-ынь! Дзынь!

Он огляделся: где же его друзья? Ага! Вон засветилось весло – значит, Механюк недалеко!

– Кладовкин, ты Топа видишь? – раздался голос Механюка.

– Нет! – ответил Кладовкин, стараясь вырваться из цепких объятий струны. – Я только маяк вижу, он мне подмигивает!

– Топ, ты где?! – завопил Механюк, поворачивая весло в другую сторону и освещая дорогу, по которой убежал во тьму первооткрыватель.

– Я в самом сердце Темноты! – раздался радостный голос Дорожкина. Вторило ему радостное пощелкивание Прищепки.

– Эти первооткрыватели неисправимы, – вздохнул Кладовкин, – им даже Темнота нравится, лишь бы что-нибудь новенькое!

Темнота действительно нравилась неустрашимому путешественнику. И она нравилась ему не только потому, что была новенькой. Она нравилась ему, потому что была мягкой и пушистой на ощупь. Он стоял в непроглядном мраке и гладил меховой бок Темноты.

– Гони ее прочь! – посоветовал далекому другу Кладовкин.

– Прочь, – с сожалением сказал Топ Дорожкин.

Темнота слегка заколыхалась, но светлее не стала.

– Что она ответила? – прокричал из клубка струн Кладовкин.

– Сказала, что ей здесь нравится. – Топ еще раз погладил мягкий бочок Темноты. – Сам попробуй с ней поговорить!

– Прочь! – прокричал с достаточно безопасного расстояния Кладовкин.

– Может, надо на нее напасть? – предположил Механюк.

Топ успокаивающе погладил Темноту, а Кладовкин поежился: ну как он мог напасть, когда он был безоружен и когда на него и так напала струна?

– По-моему, она хочет, чтобы мы ей что-нибудь подарили, – попытался понять Темноту Кладовкин. Сам бы он точно пошел на уступки, если бы ему подарили какое-нибудь миленькое сокровище.

– А по-моему, она вредничает! – заключил Механюк. – И я ее сейчас прогоню светом.

Он направил лучик от весла в самое сердце Темноты. Но лучик был такой слабенький, а Темнота такая здоровая… Темнота проглотила лучик, даже не поняв, что это подарок. И поэтому не подвинулась!

– Она такая большая! – прокричал друзьям Топ. – Ей нужен большой подарок!

– Точно! – закричал Механюк. – Конечно же! Ей надо много света!

– Надо срочно связаться с Канючкой! Пусть Канючка сильнее светит! Мы подарим Темноте много света!

Кладовкин и Механюк со всех ног бросились к сундучку-телефону. Путь им освещали весло и мерцающие огоньки маяка.

– Прием! Прием! – закричал в сундучок Кладовкин.

– Ну чего кричишь? Что надо? – раздался недовольный голосок Канючки.

– Канючка, милая, подкрути фитиль сильнее, нам нужно больше света!

Там, вдалеке, мерцающий огонек лампы стал чуть-чуть ярче. А здесь, вокруг друзей, царила бархатная Непроглядная Темнота.

– Надо лампу наверх поднять! – завопил в сундучок Механюк.

А в ответ прозвучал голосок Канючки, обращенный неведомо к кому:

– Вот видите? Всё я. Всё я!

А потом она сказала в свое яйцо:

– Я сейчас скину лампу на прыгалку, а кого-нибудь из своих друзей скину на другую чашку!

– Не-е-ет! – завопил в сундучок Механюк. – Не бросай лампу!!!

– Каких друзей?! – чуя недоброе, завопил в сундучок Кладовкин.

– Говорите по очереди! – приказал им сундучок Канючкиным голосом.

– Канючка, лампа должна висеть наверху, как солнце, а не прыгать, как мяч! – сказал в сундучок Механюк.

– Там, на крыше мира, есть крючок. Я об него головой стукнулся, когда на прыгалке подпрыгнул. На него надо поднять лампу! – сказал Кладовкин.

– Ну уж нет! – возмутилась Канючка. – Мне не пойдет шишка на голове. Придумайте что-нибудь поумнее!

Кладовкин только развел руками.

Механюк вышел вперед и сказал в сундучок:

– Найди леску, которая тянется к подъемнику, ну, на котором мы тебя домой поднимаем. Привяжи к крючку что-нибудь тяжелое. Скинь это тяжелое на прыгалку и прыгни на другую тарелку!

– Угу! – радостно согласилась Канючка. – Ну, кто из вас струсит и не пойдет со мной в Темноту? – спросила она армию своих новых друзей.

Никто не струсил. Все промолчали.

Канючка показала им… нет, не язык. Язык она показывала только старым, проверенным друзьям, а сейчас, когда Темнота обступила ее со всех сторон, потерять новых друзей из-за плохих манер было бы очень некстати. Канючка показала своим новым друзьям большой палец: «Молодцы, ребята!» И принялась, пыхтя и отдуваясь, по очереди перетаскивать их поближе к леске, которая осталась от ее прекрасного яйца, которое неожиданно превратилось из лифта в телефон.

– Канючка, с тобой всё в порядке? – через пять минут спросили у сундучка Механюк и Кладовкин.

– Уф, не всё, а все! Все в порядке! – ответила Канючка и придирчиво оглядела своих друзей. – Ты! – указала она на фарфоровую собачку.

Та промолчала, даже не помахав хвостиком.

– Ну ладно, тогда ты, – и Канючка указала на курящего старичка.

Старичок был пластмассовым. Ему все было нипочем.

Канючка привязала старичка к леске и потянула за собой к краю столешницы. Наверху застрекотала катушка: это разматывалась леска.

– Оп! – крикнула Канючка и кинула старичка на тарелку прыгалки.

– Ух! – сказал старичок, стукнувшись о медное дно.

– Р-раз-два-три! – крикнула Канючка, разбежалась и… затормозила у самого края столешницы! – Неужели кто-нибудь из вас желает моей гибели?! – грозно спросила она у своих защитников, столпившихся там, где когда-то лежала леска с крючком.

Конечно, никто из них не желал своей грозной повелительнице такой печальной участи. Каждый был готов безмолвно погибнуть за нее.

Канючка выбрала пастушка с барашком. Дотащила их до края, приговаривая: «Ну что вы оба упираетесь, как бараны?» – и легонько подтолкнула.

– Дзынь-нь-нь-нь! – зазвенел барашек рогами о тарелку.

Старичок, попыхивая трубочкой, пронесся наверх и вернулся вниз, не забыв по дороге зацепить леску за крючок.

– Ух! – опять сказал старичок, приземлившись на свою тарелочку.

– Ульк! – это уже Пастушок с барашком, потревоженные старичком, подпрыгнули легонечко и приземлились на столешницу у ног Канючки. Только рог у барашка слегка откололся.

– Все готово! Я их спасла! – гордо сказала она своей поредевшей армии.

Все тактично промолчали. И действительно: к лучшему ничего не изменилось! Вокруг по-прежнему было темно! И Канючка завопила в яйцо:

– Бою-у-усь!

– Некогда, Канючка! – сурово сказал сундучку Механюк. – Сделай сначала дело, а потом бойся!

– Что делать, чтобы не бояться? – спросила Канючка яйцо.

– Привяжи лампу к леске! – ответило яйцо.

– Я не смогу! – ужаснулась Канючка.

– Ну тогда сиди и бойся! – сказало неумолимое яйцо голосом Механюка.

– Нет-нет-нет!!! – заверещал сундучок голосом Канючки так пронзительно, что друзья отпрянули.

Канючка судорожно вытянула старичка за леску, отвязала его и привязала лампу за ручку. И огляделась. Опять светлее не стало!

– Начинать бояться? – спросила она у яйца.

– Нет, начинать становиться смелой-пресмелой, – ответило яйцо. – Полезай на катушку и крути ее, пока лампа не поднимется высоко-высоко.

Канючка кивнула.

– Ты пойдешь со мной, – прошептала она балерине. – Ты поймешь меня, если я струшу.

Балерина ничего не сказала, только ногой упиралась, когда Канючка волокла ее к длинной-предлинной палке, на которой сидела катушка.

– Да не будь ты девчонкой! – упрекнула Канючка балерину.

Балерина смутилась и помогла Канючке: по ее вытянутой ноге Канючка добралась до катушки и ухватилась за ручку.

– Р-раз!

Катушка со скрипом повернулась.

– Р-раз!

Леска натянулась.

– Р-раз!

Катушка еще раз повернулась, лампа повисла в воздухе и осветила всю столешницу.

– Гип-гип-ура! – закричала Канючка, прыгнула на ручку и начала выстукивать на ней каблучками польку.

– Раз-раз-раз-раз!

Катушка весело закрутилась, лампа начала всходить над «всем миром», освещая его радостным светом, оттесняя Темноту все дальше в угол!

– Как бы я хотел взять тебя с собой! – печально сказал Топ Дорожкин пушистой Темноте, когда маленькое солнце масляной лампы заставило Темноту сгорбиться и попятиться в дальний угол.

– Как бы я хотел взять тебя с собой, – прошептал Кладовкин маяку. Ему было ясно, что Темнота почти побеждена, а значит, битва закончена, а значит, пора домой, а значит, надо подумать о трофеях-сокровищах.

– Бумс! – Лампа стукнулась о крючок на крыше мира. И осветила мир до самых дальних уголков.

– Доброе утро, товарищи!!! – заорала что есть сил радостная Канючка. – Я победила Темноту!

– Ку-ку, – ответила ей кукушка Механюка, потому что она привыкла откликаться на слово «товарищи».

– Доброе утро! – донеслось до нее из яйца: это ее приветствовал изобретательный, умный друг Механюк.

– О-о-о! – раздался вдруг стон Дорожкина.

– И-и-и-и! – раздался вдруг визг Кладовкина.

Свет прогнал Темноту, и все мелочи жизни стали заметными. Топ Дорожкин увидел, что мягкий и пушистый бок – это вовсе не ласковый бочок Темноты! Это был огромный зверь, лохматый и страшный. У него не было ни головы, ни нижних лап!

Бесстрашный первооткрыватель кинулся прочь от страшного мохнатого зверя, но зверь разлегся вокруг своими крыльями, и Топ запутался в его мехе, высоком, как тростник.

– Цыпа-цыпа-цыпа… – дрожащим голосом Топ попытался приручить огромного страшного зверя. – Как же тебя зовут? – продолжал он, не сводя со зверя глаз. – А! Помню! Ты называешься «шуба»! Только не ешь меня!!!

Топ Дорожкин был слишком маленьким, и мир, который он все время открывал, тоже был маленьким. И Топу Дорожкину было совсем невдомек, что никто его не съест. Потому что у зверя не было головы. Потому что это был не зверь, а старая мамина шуба из синтетического леопарда, который даже в лучшие годы не бегал по лесам и не охотился на всякую ерунду.

Топ высунулся из тростника мехового ворса и стал высматривать, куда же делась Темнота. И увидел, как последняя быстрая тень дорогой ему Темноты выскользнула из-под мехового зверя и метнулась в лаз.

Бедный Топ Дорожкин невероятным усилием вырвался из-под полы синтетической зверюги и кинулся к своим друзьям.

– Я не боюсь, я не боюсь, – причитал он по дороге, – это шуба! Просто шуба!

А в это время Кладовкин выяснил, что при свете взошедшей лампы маяк перестал походить на маяк! Он стал похож на зверя, черного, как кусочек спрятавшейся Темноты. Но самое ужасное в этой истории то, что зверь этот был настоящим и в маленьком чуланном мире, и в большом мире за пределами чулана. И этот зверь охотился на всякую мелочь, подстерегая ее в уголке и притворяясь милым маячком, мигающим нежными огоньками.

– Ой! – удивился Кладовкин. – Маяк ко мне сам бежит!

Маяк подбежал, подкинул Кладовкина одной лапой и поймал второй.

– Ой! – опешил Кладовкин, снова взлетая. – Опять, что ли, генератор сломался?

Но ответить себе Трезор Кладовкин ничего не успел. Он, как тряпочка, болтался в острых иголочках маяка, в тех иголочках, которые были чуть пониже сигнальных окошек.

– Да это не генератор, – изумился подоспевший Топ Дорожкин. – Это еще одна шуба! Но только очень злая!

А маяк-шуба подкинул Кладовкина еще выше. Кладовкин сделал такой кульбит, что, будь он в сознании, наверняка гордился бы собой всю оставшуюся жизнь. Но все шло к тому, что гордиться Кладовкину в любом случае осталось недолго: он молча свалился на спину шубе-маяку.

– Бац! – завопил Механюк. Раздумывать сейчас было некогда, поэтому ученый друг изо всех сил огрел маяк веслом.

– Ма-а-ау-у-у! – завыл маяк.

У него из меховой подкладки выросли острые кинжалы. Он ловко подцепил ими Механюка и отбросил его вместе с веслом и всеми его светлыми идеями. Механюк провалился в круглый зев старой гитары и печально загудел.

Топ Дорожкин в страхе озирался: один его друг недвижим и пленен шубой, другой пленен деревянным колодцем! А мир оказался таким страшным, когда стали видны детали! И таким злым, когда ушла Темнота!

Шуба тем временем подбиралась к Топу. Она кралась на мягких рукавах и шипела, как Страшилка в худшие времена.

Что оставалось делать Топу? Он закрыл глаза.

И к нему на мгновение вернулась спасительная Темнота. Темнота, которая заботливо прячет все страхи мира под своим покровом.

– Ма-а-ау! – заорала шуба.

Топ открыл глаза. Злобная шуба вертелась волчком!

Ну конечно же! Как мог Топ Дорожкин распрощаться с жизнью, не попрощавшись со своим верным другом Прищепкой?! А Прищепка и вовсе не собиралась расставаться со своим дорогим хозяином.

Она как стрела метнулась к заднему, пятому рукаву злобной шубы и вцепилась в него деревянными зубами!