Текст книги "Эвени Лумм"

ХОЛОДНАЯ ИСТОРИЯ

– Ладно, хоть я этого и не люблю, – сказал Меккеб. – Я родился здесь, в Эвени Лумм, в королевстве Субени Раеб. Оно находится на замёрзшем озере, с которого никогда не сходит лед, и поэтому его жители смело строят на нём свои дома. Субени Раеб полностью огорожен горным хребтом, переход через который – дело нелёгкое, да и опасное. О родине моей довольно.

Я очень долго не мог понять своей волшебной силы, думал, что и нет у меня её совсем. Рос обычным мальчиком, который никогда не покидал пределы не только своего королевства, своего города, но и ближайших окрестностей улицы, на которой жил. Это происходило, потому что родители, хоть и любили меня, стыдились, что сила моя так долго не обнаруживается, даже почти перестали верить в меня. Но ещё верили.

Однажды я проснулся ещё засветло, дёрнул тычинку тамигля (мы знаем, тамигль – неприхотливый цветок, поэтому растёт и на наших холодных землях), но от моего прикосновения цветок покрылся ледяным инеем. Я почувствовал эту силу внезапно, хоть она и жила во мне с рождения, но тем холодным утром холод расцвёл и во мне. Я понял, что эта стихия всегда была моим спутником, но в тот день она стала со мной одним целым. Я стал бездумно, точно в бреду, прикасаться ко всем окружавшим меня вещам, и они замерзали. Но, обретя дар, я не смог больше дотронуться ни до чего, чтобы оно не покрылось льдом. Тогда мне стало страшно; я хотел победить этот холод, победить себя, я боролся, я злился и неделями не выходил из своей комнаты, что даже родители не были рады обретённой мною магии, и все отвернулись от меня. Но холод нельзя победить холодом.

Вскоре настало лето, хотя ни в Субени Раеб, ни в моей душе пейзаж не меняется никогда, но это значило, что мне пора отправляться на церемонию становления волшебником. Я шёл один через горы и не чувствовал их сурового холода, потому что я сам был этим холодом. Я добирался до Месгарела, стараясь не задеть ни цветочка, ни травинки своей рукой. Это было самое первое путешествие в моей жизни, я впервые увидел землю, не покрытую снегом, а видел цветущие луга, сочную траву. Но ко всему я был холоден и равнодушен.

Я хотел встретить Намолинделиса, хотел спросить, что мне делать. Он и сказал мне те самые слова: «Холод нельзя победить холодом». Только и всего. Но сейчас я понимаю их смысл, понимаю и то, что лучшего сказать тогда было нельзя.

Однако в те дни я не понимал этого и снова впал в грусть и отчаяние, а душа моя окончательно заледенела. Я не помню, сколько прошло тогда времени, может год, а может и несколько лет. В наш город прибыл небольшой отряд, сопровождавший принцессу Субени Раеб, Рэсту, на церемонию становления волшебником.

На то время я был уже лодочником, имел свой дом у подножия гор вдали от людских глаз. В Субени Раеб нет рек, но я сыскал короткую тропу через горы до реки Саэ. Другие по этой тропе не ходили, потому что в тех местах вечно стояла немыслимая для человеческой жизни стужа, что многие падали замертво, но не я.

В дороге, у самых гор, принцессу Рэсту настигла болезнь. И судьба привела их ко мне, они просили приюта, пока принцесса не поправится. Мне было всё равно, поэтому я согласился.

Несмотря на болезнь, Рэста была прекрасна: улыбалась кротко, однако с достоинством, в глазах светился совершенный ум, а волосы были белыми, не как снег, но как утреннее Солнце. И произошло нечто непредвиденное: она полюбила меня. Полюбила так, что любовь эта коснулась моего сердца, и её лучи растопили лёд, сковывавший его много лет. Я тоже её полюбил, тогда тепло победило холод, и я стал свободно ко всему прикасаться и перестал бояться себя. Я ожил.

Но Рэста поправлялась на глазах, и ей пора было идти в Месгарел. Она обещала непременно вернуться ко мне, и я ждал, каждый раз устремляя свой взор в горы в надежде, что вот сейчас она покажется из-за них и, увидев меня, бросится мне навстречу… Но она не вернулась.

Я продолжил своё дело лодочника, но переехал на ту сторону гор и теперь вожу эвеллимов и товары по реке Уле Абб.

Рассказ Меккеба был кончен, и всем пришлось возвращаться в реальность. Стояла уже глубокая ночь – цветы калмэя, которые редко встречались здесь, давно погасли. Саймон не сводил взгляда с Меккеба: в глазах лодочника читалась грусть и сожаление о том, что он согласился рассказать свою историю и снова дотронуться до этой незаживающей раны.

– Пора спать, – тихо произнёс он и погасил горевший тамигль.

Никто не стал возражать, и все без лишних слов улеглись в лодке, кто как мог. Однако сам Меккеб не стал ложиться: он дождался, когда все улягутся и уснут, и тогда снова налёг на вёсла, устремив взгляд куда-то в ночное небо.

– Ты ещё любишь? – чуть слышно спросил Саймон, который не мог сомкнуть глаз.

– Да, – коротко ответил лодочник.

– Неужели ты никогда не пытался сам отыскать её?

– Эти поиски были бы напрасны, – говорил Меккеб.

– Почему?

– Если Рэсту забрала смерть, то я лишь обреку себя на вечные скитания, а если она просто забыла или разлюбила меня, то зачем я приду к ней?

– Может, – неуверенно произнёс мальчик. – Может, надежда ещё есть?

– Ложись-ка спать, – ответил ему лодочник.

Долгое время Саймон ещё смотрел на холодного Меккеба. Мальчик словно оказался далеко-далеко отсюда, в городке в Субени Раеб, обдуваемом неласковыми ветрами и шумными метелями. Но потом веки начали тяжелеть, и Саймон заснул.

Глава 5 Из глубин

– Саймон, проснись! Просыпайся! – послышался чей-то знакомый голос, но спросонья мальчик не мог понять, кому он принадлежит. Саймон силился открыть глаза, но не успел ничего сообразить, как кто-то окатил его леденящей водой из реки. Такое пробуждение было действительно эффективным: мальчик в то же мгновение освободился от остатков сна и увидел перед собой Джессику.

– Не слишком дружелюбное приветствие, – простонал Саймон.

– Скажи спасибо, что не будила тебя с пинка! – отвечала она, скрестив на груди руки.

– Спасибо, – усмехнулся Саймон, который всё ещё не мог подняться. – Уж ты-то со своим даром, наверное, больно пинаешься.

– Хочешь это проверить? – смеялась Джессика.

– Нет-нет, уже встаю! – и Саймон нехотя стал подниматься на ноги.

– Мы уже приплыли и сейчас уходим, – сказал словно из ниоткуда появившийся Джеймс. Все, кроме них, уже стояли на берегу, только Меккеб сидел в своей лодке, потирая рукою весло.

– Вы идите, – сказал Саймон Джеймсу и Джессике. – Я сейчас подойду.

Они стали выбираться из лодки на берег, а Саймон осторожно подошёл к лодочнику. Ему хотелось попрощаться.

– Прощай, Саймон, – сказал Меккеб, точно угадавший мысли мальчика.

– До встречи! – ответил Саймон и крепко пожал ему руку. Он чувствовал какое-то необъяснимое тепло к этому холодному человеку.

Когда Саймон вышел, Меккеб отправил свою лодку обратно, с былым усердием работая вёслами, плывя уже против течения. Мальчик в это мгновение задумался о том, что исток реки Уле Абб находится на севере, а впадает она в море на юге. Но течение шло в обратном направлении, с юга на север. Это несколько потрясло сознание Саймона, но он решил не спрашивать об этом, потому что сейчас не было времени и все ждали только его.

– Мы позавтракаем по дороге, – объявил Эманэ, доставая из сумки «шишки» иссильты. Потом он вынул кухонный ножик, стал разбивать им оболочку плодов и подавать всем поочерёдно.

Сок иссильты было удобно пить прямо из скорлупы (если эту оболочку можно так назвать), и яркая голубая жидкость помимо того, что была очень вкусной, необычайно прибавляла сил.

Путники вышли на болото, конца которому было не видать. Это было глухое место, даже птиц и зверей здесь не было слышно. В воздухе повис зеленоватый туман, пахло сыростью и гнилью. Помимо этого, от болота исходил какой-то дурманящий запах – через несколько минут у всех заболела голова и стало не хватать воздуха. Река была довольно далеко, но это далёкое мерцанье воды необъяснимо тянуло к себе.

Около трёх часов они шли между рекой и лесом и чем ближе подходили к зарослям деревьев, тем тяжелее становился воздух, но река была запретным местом, миражом в пустыне.

– Может подойдём к реке хоть чуть-чуть? – стонал Рик. – Кто знает, каким смрадом мы тут дышим!

Сначала никто не ответил ему. Деккельти тревожно посмотрел на Эманэ, а тот медленно провёл рукой по груди, где раньше была его рана.

– Не бойся, мы подойдём ближе всего на пару метров, – говорил Деккельти. – Черви не достанут нас с такого расстояния. К тому же, у тебя есть пузырёк с азалией. Она поможет тебе, если что и случится.

– Я не за нас с тобой волнуюсь, дурень, – ответил Эманэ. – Я прекрасно знаю, что меня спасёт азалия, тебя – кореопсис. Но остальных пока ничего.

– Но если мы продолжим идти здесь, то к концу пути у всех съедет крыша, – сказал Деккельти.

– Поступай, как знаешь, – вздохнул Эманэ и ускорил шаг по направлению к реке.

Три дня они шли по болоту, уставшие почти до потери сознания (на что, конечно, повлиял и воздух). Эманэ по-настоящему падал с ног: на него Гелимин Броа действовало сильнее всех.

Река была в поле зрения, и от этого тяга к воде была ещё сильнее. Привалов не делали, ели по пути, а спать на этом болоте было строго запрещено, иначе, по словам проводников, можно было заснуть навсегда.

Саймон шёл и не чувствовал своих ног, различая только то, что сейчас ночь, а не день. В глазах мальчика давно смешались воедино кочки и глубокие места болота, поэтому он стал чаще проваливаться в вязкую топь.

– Давайте ещё раз всех пересчитаем! – сказал Деккельти, еле ворочая языком, потому что даже говорить уже сил не хватало. – В таком месте нетрудно отстать от всех и потеряться.

– Так… Я, Эманэ тут… – силился выговорить рыжеволосый. – Рик, Джеймс, Саймон… – он сделал паузу, словно проверяя, всё ли правильно сказал, потому что, казалось, он забыл даже их имена. – Сьюзен, Патрик…

– Я не Патрик, я Ллойд, – поправил тот.

– А где Джессика? – испугался Саймон; к нему словно вновь вернулся рассудок.

– Джесс! – стал звать её Деккельти, но кричать он, как ни пытался, не мог.

Отклика не послышалось. Что если девушка уже давно от них отстала? Однако буквально через мгновение Саймон заметил её, но это отнюдь не было приятной новостью.

Джессика стояла на самом берегу реки и не шевелилась, словно в оцепенении. Её ноги твёрдо стояли на земле, и со стороны казалось, что воздух вовсе не туманит её разума, а притягивает его нечто совсем другое.

– Джессика! – позвал её Саймон, но та осталась неподвижна, устремив взгляд куда-то в глубину вод.

Мальчик не думая подошёл к реке. Вода, казалось, в ней почернела, только из глубин виднелись два огромных зелёных глаза, испускающих яркий свет. Сомнений в том, что это такое было, не осталось, и Саймон поспешил оторвать от них взгляд, но Джессику эти глаза уже приковали к себе.

– Не смотри ему в глаза! – прокричал Саймон, к которому совершенно вернулся рассудок.

Мальчик попытался силой оттолкнуть Джессику подальше от воды, но чудище уже показалось на поверхности. Оно вытащило из глубины, которая была для него не больше лужицы, свой хвост, массивный и чёрный, покрытый гладкой скользящей кожей, как у змеи.

Саймон обернулся на остальных в надежде найти помощи, но зелёные светящиеся глаза уже приковали всех своим взглядом, даже тех, кто знал об опасности. Они смотрели на громадного водяного червя не моргая, даже Деккельти с Эманэ точно видели его впервые.

За это время водяной монстр успел обхватить Джессику и, держа её вверх ногами, стал увлекать её в тёмную водную пропасть.

Можно сказать, Саймон остался один на один с чудовищем, и ему приходилось срочно что-нибудь предпринимать самому. Взгляд мальчика остановился на сумке Эманэ, откуда высовывался кухонный ножик, которым они разрезали иссильту. В нём Саймон нашёл единственное спасение.

– Эманэ, дай мне нож! – кричал ему Саймон. Тот стоял, точно неподвижная статуя, а глаза и всё его сознание были устремлены только на один предмет.

Саймон подбежал к проводнику и стал второпях доставать нож, но Эманэ не замечал этого. Когда нож был успешно извлечён из сумки, мальчик как можно скорее помчался к Джессике. Он никогда ещё в своей жизни не мчался так быстро, но в минуту опасности в нас нередко открываются такие силы, о которых мы и сами не подозреваем.

И в то мгновение Саймон был сам не собой: он забрался на водяного червя по его скользкой коже, держа в одной руке нож, а другой обхватывая тело зверя. Добравшись до хвоста, он вонзил нож в водяное чудовище, и то издало такой жуткий вопль, что его, наверное, услышали в самом Месгареле. Конечно, удар Саймона не убил червя, ведь для того рана, нанесённая кухонным ножом, не серьёзней, чем для нас укол зубочисткой, но резкая и неожиданная боль сделала своё дело. Монстр распрямил хвост и освободил Джессику, и та приземлилась на берег.

Саймон тоже поспешил ступить на твёрдую землю, но упал прямиком в воду. Мальчик почувствовал, как там, под водой, что-то крепко схватило его за ногу и не давало выбраться. Чудище утащило Саймона глубоко под воду – мальчик не умел плавать, а воздуха в лёгких уже не хватало. Всё, что он успел сделать за это время – вытащить нож и выбросить его на сушу в надежде, что кто-то сможет ему помочь, потому что уже в следующее мгновение червь обхватил и руки мальчика, не давая им сделать ни движения.

На берегу Джессика уже отошла от гипноза громадных глаз и заметила выкинутый Саймоном нож.

– Саймон! – звала она друга что было сил. Джессика держала в руках спасительный нож и пыталась раскинуть мозгами. Просто швырнуть его в чудовище, чтобы то от боли ослабило хватку и освободило Саймона, было нельзя – можно попасть в самого Саймона. Однако стоять и раздумывать тоже не выход.

Она рискнула: нож стремительным броском вонзился в тело извивающегося червя, и от резкой боли хвост монстра показался на поверхности, вышвырнув Саймона на землю. К счастью, нож не задел мальчика, но глубоко, по самую рукоять, ушёл в тело водяного червя. Этот удар тоже не был смертельным для монстра, но он заставил его бросить попытки сражаться, и червь ушёл к себе в речные воды.

Поняв, что битва закончилась и чудовище больше не покажется из глубин, Саймон осмелился взглянуть в эти огромные глаза медленно уходившего вглубь монстра. Они мгновенно завладели разумом Саймона, заставили забыть, где он и кто он – в голове мальчика не было ничего, кроме этих зелёных громадин. Это продолжалось всего один короткий миг, но мальчику показалось, что прошли годы.

Глаз водяного червя уже не было видно, но последствия гипноза, усталость и пережитое потрясение лишили Саймона сознания, и он, обессиленный, свалился на землю.

Очнулся Саймон уже утром. Он не понимал, что происходит вокруг: он чувствовал движение, но не понимал, идёт ли он своими ногами, или им что-то движет; он смутно различал всё то же болото, но не мог осознать, реальность это или всего лишь сон. Только после нескольких минут такого туманного состояния мальчик, наконец, осознал, что к чему.

Они действительно шли по болоту Гелимин Броа, но самого Саймона несла на своих плечах Джессика. Мальчику стало неловко, ему захотелось просто забыть случай с водяным червем и не слышать, что скажут другие, но это было неизбежно.

Как только Саймон подумал об этом, Деккельти заметил, что он очнулся, и поспешил всем возвестить.

– Эй, смотрите, Саймон очнулся! – радостно кричал он.

Саймон заметил, что воздух стал не такой спёртый, и все, по-видимому, находились в здоровом рассудке. После слов Деккельти они, несомненно, оглянулись и уставили свои взгляды на мальчика, а Джессика осторожно опустила его на землю. Девушка тоже подняла свои глаза на мальчика, но в них Саймон не мог ничего прочитать, а ему очень хотелось предугадать заранее, что она скажет. Но вместо слов Джессика бросилась ему на шею.

– Спасибо, – произнесла она еле слышно. – Спасибо, что спас мне жизнь.

– Но ведь и ты спасла мою, – ответил Саймон.

– Значит, мы в расчёте, – сказала Джессика, и лицо её на мгновение озарилось улыбкой.

– И… спасибо, что тащила меня на спине.

– Ты же знаешь, я не понимаю тяжести, – рассмеялась она.

– Да, вы у нас герои! – говорил Деккельти. – Мы хоть и знали про опасность глаз червя, но поддались все до одного, кроме Саймона! Молодчина!

– Молодчина? Герой? – переспросил Эманэ с какой-то ядовитой раздражительностью. – Это была просто глупость! Надо было растормошить Деккельти или меня, и мы бы сами справились с червем! Но ты, не имея своего илмара, зачем-то туда полез! Небось и впрямь возомнил себя героем!

– Что с тобой, Эманэ? – непонимающе спросил Деккельти. – Всё уже закончилось, можно спокойно выдохнуть и порадоваться!

– Нечему тут радоваться! Или ты предлагаешь мне восхищаться этой сумасбродной победой?

– Ты явно не в себе, друг мой, – заключил Деккельти, осматриваясь вокруг в надежде отыскать глазами возможную причину происходящего.

– Со мной как раз все нормально! – закричал Эманэ. – А вот Саймон опасен для нас! С ним мы обязательно угодим ещё куда-нибудь!

– Предлагаешь выгнать меня? – спросил мальчик. – Чтобы я шёл отдельно от вас?

– О, вот догадливости у тебя не отнимешь!

– Эманэ, но ты не можешь! – вступился Деккельти.

– Могу! – кричал он, словно безумный, крепко сжав от ярости кулаки. – Он не идёт с нами! Пусть перебирается через реку и идёт другой дорогой!

После этих слов Деккельти осторожно подошёл к Саймону и прошептал ему:

– Слушай, здесь явно замешана чья-то сила. Поверь мне, я знаю Эманэ, и он никогда бы такого никому не сказал. Тебе и правда лучше уйти, потому что мы не знаем, что это за магия и на что она способна. Вот тебе карта, – он протянул Саймону тот самый свёрток, отказывавшийся помещаться в сумку, изображавший часть Эвени Лумм.

– Спасибо, – прошептал в ответ Саймон.

– Видишь то поваленное дерево? – Деккельти указал на широкий и невообразимо длинный ствол вдалеке, лежавший поперёк всей реки. – Переправляйся на тот берег через него; не бойся, оно надёжно и лежит тут давным-давно, а границу обитания водяных червей мы уже прошли, так что путь безопасен.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарил мальчик.

– Удачи, – сказал Деккельти уже вслух.

– Да, проваливай! – крикнул вслед Эманэ.

Саймон окинул взглядом всех своих товарищей, которые осторожно махали ему рукой; даже Сьюзен и Ллойд, так мало знакомые Саймону, и те махали. Но больше всего на свете Саймон боялся навсегда потерять Джеймса и Джессику – он чувствовал, что привязался к ним, что они для него уже не просто знакомые или товарищи, а друзья, и знал, что дружба эта настоящая. Настоящее чувство распознать очень просто: дело в том, что его не нужно распознавать. Если в твоём сердце рождается настоящее чувство, то ты не сомневаешься, что это оно, а просто целиком ему отдаёшься. Так и сейчас.

Но времени раздумывать у Саймона не было – пора было перебираться на ту сторону реки. Мальчик старался не оборачиваться, потому что чем чаще смотришь назад, тем больше тебя туда тянет. Он бежал, стараясь не думать ни о чём, до упавшего дерева и быстро настиг его. Перед глазами виднелась огромная длинная полоса, настолько длинная, что Саймон не мог поверить, что это упавшее дерево: ему казалось, что такой длины хватит, как минимум, дерева на три. Он ступал, вглядываясь в его поверхность, а оказавшись на противоположном берегу, понял, что это действительно было одно упавшее дерево.

Теперь он мог спокойно вздохнуть – он в безопасности, но сейчас Саймона отделяла от его друзей широкая и бурная Уле Абб. Мальчик немного постоял, чтобы перевести дух, приминая ногой сочную высокую траву. Воздух здесь резко отличался от того, что навис над Гелимин Броа, поэтому Саймон скоро набрался сил, чтобы продолжить свой путь.