Текст книги "Хроники Риддика"

Риддик обернулся к Имаму.

– Жена? Имам кивнул.

– Да. Ее зовут Ладжун. Мы поженились вскоре после того, как… – Он смолк. Риддику объяснять было нечего – ему отлично было известно, «после чего».

Риддик взглянул на женщину, на девочку, снова на женщину.

– Знаешь, – произнес он наконец, – мне уже давно не приходило на ум слово «прекрасная». Я и вообще забыл, что оно значит, кого или что можно так назвать. Так сколько лет прошло с тех пор, Имам?

– Пять. Пять лет.

В холле воцарилась тишина. Имам слышал биение собственного сердца.

К чести Ладжун, она сохраняла полное спокойствие. Имам знал, что его жена не отступит ни перед какой опасностью. Это было одной из причин, по которой он влюбился в нее, а потом на ней женился. Но даже если бы она испугалась, бросилась вверх по лестнице, испуганно закричала, это ничуть не умалило бы его любви. Из каждого правила есть исключение, именно такое исключение стояло сейчас перед ней.

Ладжун взяла дочку за руку, чтобы увести ее в детскую. Риддик сделал шаг вперед. Имам напрягся, но гость лишь спросил:

– А дочку – как зовут?

Имам облизнул губы. Сейчас, как никогда раньше, нужно успокоиться и отвечать с толком. На карту поставлена жизнь его ближних. Имам много путешествовал с этим человеком, они вместе немало испытали, но он по-прежнему плохо его знал. Да и кто вообще мог сказать, что знает его хорошо?

– Если у нас с тобой какие-то проблемы, – выдавил он наконец, – давай решим их вдвоем. Надеюсь, к остальным обитателям дома у тебя претензий нет.

– Так как зовут дочку? – негромко переспросил Риддик.

Имам понимал, что упрямством тут ничего не добьешься. Его гостю терпения не занимать.

– Зиза. Ее зовут Зиза.

Услышав свое имя, девочка чуть подняла голову и с отвагой невинности взглянула на здоровяка.

– Ты и вправду убивал чудовищ? Тех, что угрожали папе? На той темной планете, где после захода солнца оживают кошмары?

Риддик бросил взгляд на хозяина дома. Он не произнес ни слова, но на его лице был ясно написан вопрос: «Так она знает об этом?»

Имам пожал плечами.

– Надо же что-то рассказывать малышке на ночь. С детьми без этого не обойдешься. Они хотят все знать, особенно то, что касается родителей. А Зиза для своих лет вообще очень развита.

Нож, который Риддик сжимал в руке, внезапно исчез. Имам с облегчением перевел дух, хотя отлично знал, что нож может так же внезапно появиться вновь.

Исчезновение оружия как будто послужило Ладжун сигналом: она взяла дочь за руку, чтобы уйти, но Зиза подчинилась ей с большой неохотой. Девочка была захвачена внешностью и поведением ночного гостя, и в этом была далеко не первой.

– Кому ты еще обо мне рассказывал? – мрачно спросил Риддик. – С кем еще нужно разбираться, чтобы не висел у меня на хвосте? Ну и язык у тебя, Имам!

– Так уж получилось.

Гость после ухода Ладжун и Зизы немного расслабился.

– Ты все равно их не найдешь, даже если будешь искать.

На лице здоровяка мелькнула улыбка.

– А зачем мне их искать? Ты бы и сам мог их привести.

– Это не так просто, как кажется. Тень улыбки тут же погасла.

– Только не надо мне говорить, что просто, а что – нет. Мне и дожить-то до сегодняшнего дня было очень непросто. – Он сделал жест правой рукой. Она по-прежнему была пустой. – Если на этом грязном шарике остались еще какие-то средства связи, самое время, по-моему, ими воспользоваться.

IV

Они сидели на небольшой террасе на верхнем этаже дома: двое мужчин, которым довелось вместе пережить нелегкие времена и выжить там, где остальные погибли. Все, что их объединяло, хотя сейчас и этого было достаточно – Имам отлично это понимал, но не знал, долго ли продлится их сосуществование. Оставалось надеяться, что достаточно долго для того, чтобы успеть объяснить Риддику свои поступки.

Они сидели и наблюдали за ночным небом. Из-за света огромных маяков на небосводе удавалось разглядеть всего одну-две звезды. Однако, сосредоточив взгляд на конкретном участке неба, можно было полюбоваться его великолепием. Имам на протяжении всей своей жизни не переставал удивляться и восхищаться ночной вселенной. Теперь она производила на него какое-то мрачное впечатление. Казалось, наступал конец всему, что он знал и любил. Кроме того, совсем не исключено, что многое в будущем зависело от стоящего рядом с ним человека. С той информацией, которой он располагал о госте, Имам прекрасно понимал, какому риску подвергает себя и свою семью.

Высоко в небе на востоке виднелась комета. Хоть что-то продолжало идти естественным порядком. Эта мысль немного его успокоила.

– Нерон умер, Римская империя погрузилась в пучину гражданской войны, к власти пришел новый император, и жизнь на земле изменилась навсегда. Все это случилось во время прохождения кометы. На всем протяжении истории кометы служили предвестниками серьезных перемен. – Имам продолжал разглядывать крыши окружающих домов.

– Еще одно знамение в период знамений… причем в период дурных знамений. – Имам перевел взгляд на гостя. – Тебе известно, что происходит в цивилизованной галактике?

Выражение лица Риддика чуть изменилось.

– Нет, я как-то оторвался от хода событий. Понимаешь, в такие времена больше занимает проблема чего пожрать и как вообще остаться в живых. Не до последних новостей.

Имам кивнул.

– «Угольный Мешок» молчит, уже довольно давно. Аквиланская система тоже не отвечает. Гелион-Один поддерживает связи с несколькими соседними планетами. Если падем мы, падут и они. А после этого…

Он замолчал. Риддик, поигрывая ножом, сидел уже за столом. Он легко взмахнул им, срезал пару стоящих на столе свечей и сказал:

– Неплохое лезвие.

Имам рискнул и нетерпеливо спросил:

– Ты понял, что я сейчас сказал? Или тебя интересуют только твои собственные… дела?

Риддик поднял нож.

– Конечно, понял. Все катится под гору. Вся чертова галактика. Все цивилизации, далекие и близкие.

– Вот именно.

Гость пожал плечами. С таким же успехом Имам мог рассказывать сейчас о сорняках, заполонивших его сад.

– С меня довольно.

Трое монахов плотнее закутались в свои плащи. Ветер усиливался, завывая на улицах благоустроенного квартала. Его порывы швыряли пыль и мусор в лица тех, кто не успел вовремя отвернуться. Шагающие по улице монахи не переговаривались между собой. Они были уверены в том, что идут на правое дело, но уверенности в удачном исходе предприятия у них не было. В эти дни вообще нельзя было быть ни в чем уверенным. Но их попросил помочь человек, которого они очень уважали, и они, пусть даже без особой охоты, согласились.

Дойдя до нужного дома, один из монахов шепнул что-то в микрофон возле двери. В ответ раздался звон старинного колокольчика: задушевный и успокаивающий звук, напоминающий о давнем прошлом человечества. Он по-своему характеризовал и владельца дома, довольно необычного человека, повидавшего на своем веку столько, что они и представить себе не могли. Одна из причин, по которой они сюда явились.

Дверь открыла красивая зрелая женщина. Говорить что-либо не было нужды – она знала всех в лицо, а главное, система безопасности тоже их узнала. Женщина указала рукой на лестницу, и закутанные в плащи монахи двинулись наверх. Ладжун подошла закрыть дверь, но что-то ее насторожило. Она выглянула наружу: в темноте ничего подозрительного не было – лишь ветер да пыль. Наконец дверь с характерным электрическим щелчком захлопнулась.

Когда трое монахов появились на террасе. Имам обернулся и взмахом руки приветствовал их. Они скромно кивнули, не глядя при этом на хозяина. Все их внимание было сосредоточено на человеке рядом с ним.

Имам обернулся к гостю.

– Тот, кто тебе нужен, – здесь.

Риддик шагнул вперед и оказался возле монахов. Он по очереди откидывал их капюшоны и внимательно вглядывался в лица пришедших. У него не было с собой прибора для идентификации личности, но он и сам разбирался в людях не хуже прибора.

Совершенно уверенный в том, что кто-то из троицы окажется нужным ему человеком, Риддик был немало удивлен тем, что не знает ни одного из них. Никогда в жизни он не встречался с ними. Возможно, это проверка? С ним решили сыграть в какую-то игру? Но с какой целью? Риддик обернулся к хозяину дома. Судя по лицу Имама, никакого подвоха не предвиделось. Что же в таком случае происходит? Этих монахов позвали сюда только для того, чтобы он как следует разглядел их лица? Или для того, чтобы они как следует разглядели его? Зачем? Или причина заключается в чем-то другом? В чем именно? Риддик снова взглянул на хозяина дома.

– Что дальше? – буркнул он.

Тут один из монахов привлек его внимание. Он явно нервничал, избегал встретиться взглядом с Риддиком и смотрел ему куда-то через плечо. «Наверное, этого человека я и ищу – подумал Риддик. – Или он просто боится поднять на меня глаза…»

Риддик резко повернулся и выхватил нож, острие которого оказалось в миллиметре от горла четвертого посетителя. Риддик с удивлением спросил:

– А это еще кто?

Женщина, к горлу которой был приставлен нож, несмотря на свой возраст, была в неплохой форме. Раньше он никогда с ней не встречался. Она не выказала ни малейшего страха, хотя и не сделала вид, будто бы не осознает угрожающей ей опасности – лезвия, упершегося ей в сонную артерию. Да и вообще она выглядела настолько безобидной, что показалась Риддику простоватой.

Он услышал, что Имам подошел к нему сзади, но никак на это не отреагировал.

– Это Эреона, посланница элементалов. – С этими словами Имам осторожно опустил руку на плечо Риддика. Мышцы его старого знакомого напоминали камень. – Она не причинит тебе вреда.

Риддик внимательно его слушал, но нож не убрал.

Голос Эреоны оказался гораздо внушительнее, чем ее внешность.

– Если вы перережете мне глотку, я не смогу рассказать, зачем вы здесь нужны. И почему ваше прибытие так важно. Поймите, Ричард Риддик, на кону стоит гораздо больше, чем такие мелочи, как денежное вознаграждение или личная месть.

– Позвольте мне самому решать, что для меня мелочь, а что – нет.

– Кажется, необходимы разъяснения, – сказала незнакомка.

– Давно пора, – буркнул Риддик.

Она улыбнулась… и в то же мгновение исчезла. Нож устремился вперед, но безрезультатно.

– Очень немногим приходилось встречаться с представителем руководства некромангеров и при этом не превратиться в одного из обращенных. Поэтому вам лучше бы было спокойно меня выслушать.

– Некромангеры… – задумчиво пробормотал Риддик и решил послушать, хотя нож не убрал.

– Знайте, – продолжала она, – что некромангеры намерены либо обратить всех до единого в свою веру, либо всех уничтожить… если только во вселенной снова не установится равновесие. – Заметив недоуменный взгляд Риддика, она добавила: – Для нас, элементалов, равновесие – самое главное. Вода и огонь, воздух и земля. Мы определяем равновесие тридцатью тремя разными словами, но, к сожалению, сегодня приходится говорить о равновесии противоположностей.

Риддик был одним из тех редких людей, которым хватало ума понять глубину своего невежества.

– Кажется, вы думаете, что говорите с тюремной крысой, большую часть жизни проведшей в местах, где в слове «реабилитация» слишком много слогов для того, чтобы его смог произнести кто-нибудь из охраны. И зря. Я отлично вас слышу, только вот не понимаю, к чему вы клоните.

– Есть одна история… – начала она. Вытянув перед собой руку с ножом, Риддик резко повернулся, пытаясь определить, откуда доносится голос. Трое монахов опасливо прижались к стене, внимательно наблюдая за действиями Риддика и элементалки.

Казалось, она пребывает повсюду, хотя конкретно ее нигде не было. Во всяком случае, она появлялась совершенно неожиданно и вне досягаемости ножа.

Заговорил Имам:

– История о младенцах-фурианцах, которые по не совсем понятным причинам были удушены при рождении собственными пуповинами. Когда Эреона сообщила эту историю руководству Гелиона… я рассказал ей о тебе. – Он сказал это так, будто собирался тем самым объяснить все происходящее. Здоровяк нахмурился.

– Фурианцы?

Эреона поняла, что может подойти ближе. Монахи с ужасом наблюдали за ней, но Риддику было все равно. Он всегда старался опередить противника, поэтому времени для страха у него не оставалось.

– По нашим расчетам, одна из рас способна приостановить наступление некромангеров. – Она внимательно посмотрела на него.

Риддика вдруг осенило, зачем он оказался на Гелионе. Оказавшись вдали от цивилизации и радуясь этому, он пропустил известие о серьезнейшем конфликте. А эти люди сочли, что, сыграв важную роль в его разрешении, он станет невесть откуда взявшимся героем. Риддик мрачно усмехнулся. В своей жизни ему приходилось играть самые разные роли, вот только героем быть не доводилось. Но судя по тому, как все присутствующие на террасе – монахи, хозяин, неуловимая женщина – пристально глядели на него, сомнений быть не могло. Ну что ж, он не станет лишать их иллюзий.

Почувствовав его настроение, Имам попытался разъяснить не совсем ясное замечание элементалки.

– Скажи, Риддик, что тебе известно о своем происхождении? О своем воспитании, о детских годах? О родителях, о друзьях по играм? Что еще тебе рассказывали, кроме…

Эреона нетерпеливо его перебила. Она уже поняла, что переубеждать этого человека – напрасная трата времени.

– Ты помнишь свою родную планету? Название, как она выглядела, климат? Что это был за мир?

– Ты встречал подобных себе? – спросил Имам.

– Других, вроде тебя? – добавила элементалка.

Слишком много вопросов, причем, учитывая его нынешнее положение, совершенно бессмысленных. С какой стати расспрашивать его о подобных вещах? Он всегда жил днем завтрашним, а не вчерашним. Все, что было в прошлом, давно прошло, мертво, как когда-нибудь будет мертв и он сам. Единственной его целью было как можно дальше оттянуть этот день. Каждый лишний прожитый день был результатом его невероятной способности к выживанию. Какая разница, откуда он родом? Если это не слишком заботило его самого, кому еще какое дело? Тем не менее вопросы были заданы явно с какой-то определенной целью.

Вам от меня что-то нужно, в таком случае дайте мне что-нибудь первыми, подумал он. Риддик предпочитал ничего не давать первым, включая информацию. Ну а сейчас, когда он не знал ответов на их вопросы, все становилось еще проще.

– Сестра, они не знают, что делать и со мной одним.

– Попытайся все-таки, – настаивал Имам, – что-нибудь вспомнить.

Не обращая внимания на слова хозяина, Риддик подошел к краю террасы и выглянул наружу. Темная улица была уже не пуста. Заполнившие ее вооруженные люди в доспехах явно не были бизнесменами, возвращающимися из делового центра города. Они быстро и деловито переходили из дома в дом. Первая пара звонила в дверь, товарищи прикрывали их сзади. Они громко и настойчиво задавали вопросы хозяевам домов и вскоре оказались у входа в дом Имама.

На террасе появилась Ладжун. Сначала она взглянула на Риддика, потом перевела взгляд на мужа.

– Они ищут человека, который появился сегодня. Думают, что он может оказаться… как это здесь называется… «гешу».

– Шпионом, – пробормотал Имам. Явно расстроенный, он повернулся к Риддику. – Тебя считают шпионом…

Жена перебила его, обратившись непосредственно к гостю.

– Вас кто-нибудь видел? Когда вы сюда вошли?

Внизу забарабанили в дверь. Способ привлечь внимание не слишком современный, но вполне эффективный. Направляясь к лестнице, Имам бросил Риддику:

– Постараюсь от них избавиться, но прошу тебя – удели мне еще минуту. Можешь ты подождать минуту ради спасения многих миров?

Тем временем Риддик уже вскочил на перила террасы. Он балансировал на них, словно ночное мифологическое создание, мускулистая горгулья, легко удерживающаяся на узких перилах и в любой момент готовая исчезнуть в темноте. Хотя соседнее здание находилось довольно далеко, Имам ни на секунду не сомневался, что его гость одним прыжком преодолеет это расстояние.

– Неужели ты собираешься нас оставить? Бросишь, как в свое время бросил ее?

Казалось бы, такое незначительное слово – «ее», вряд ли оно может убедить, но Риддик, услышав его, замер. Он пристально посмотрел на хозяина дома, а потом молча спрыгнул на пол террасы.

Требования открыть дверь, стук, настойчивые крики не возымели успеха, поэтому солдатам пришлось прибегнуть к плазменным ножам. Они быстро справились с петлями и замками. Их мало волновало то, что они вторгаются в дом депутата. Когда их инструктировали, им ничего об этом не говорили. Если и возникнут какие-нибудь проблемы, владелец дома сможет их уладить с руководством пославшей солдат организации – у него имелись на это все права. Еще год назад участники подобной операции хорошенько призадумались бы, прежде чем вламываться в дом уважаемого государственного деятеля. Но за последний год, а еще больше – за последние несколько недель, очень многое изменилось, и поэтому солдаты действовали без колебаний. Вырезанная дверь рухнула на пол. Группа захвата ринулась в дом, отыскивая взглядами кого-нибудь из хозяев, чтобы допросить их, увести с собой, а возможно, и прикончить. Согласно полученным приказам подозреваемых желательно было взять живыми, но в случае особой опасности – убить. Пальцы сжимали спусковые крючки, глаза внимательно всматривались в полумрак холла.

Имам услышал, как солдаты ворвались в дом, и взглянул на гостя.

– Я обладаю каким-никаким влиянием. Прошу тебя, останься, а я попробую от них избавиться.

Риддик ничего не ответил. Но все-таки остался стоять на месте, ухватившись рукой за перила. Заметив это, Имам улыбнулся, в улыбке его светилась надежда. Потом он и трое монахов развернулись и, закрыв за собой ведущую на террасу дверь, отправились вниз по лестнице.

Риддик остался на террасе в одиночестве… правда, не совсем. Обернувшись, он снова увидел элементалку. Она двигалась так стремительно, что его взгляд за ней не поспевал. Собственно, она никуда не исчезала, не дематериализовалась, а просто перемещалась с большой скоростью.

«Ничего, в один прекрасный день я разберусь, как ты это делаешь», – мрачно пообещал он.

Он прислушался. Голоса внизу становились все тише. Сначала было слышно, как Имам и монахи переговариваются с солдатами.

Потом наступила полная тишина. Интересно, сумел ли хозяин дома добиться своего? Подойдя к перилам террасы, Риддик осторожно выглянул на улицу, но вместо уходящих солдат его глазам предстала куда более печальная картина.

Он увидел на улице группу из нескольких человек, двое из которых были вооружены и следили за тем, как из дома выводили задержанных. Здесь стояли трое монахов, на лицах которых смешались тревога и ярость. Риддик увидел Ладжун и Зизу. Женщина что-то сказала одному из солдат, тот вместо ответа грубо ее оттолкнул. Риддик еще несколько секунд наблюдал за происходящим внизу, потом очень тихо отошел от перил и, крадучись, двинулся к дверям.

Двери были довольно старые, и щель между ними позволила ему взглянуть на то, что творится на лестнице. Там было совершенно темно – только не для него. Никакого движения он не заметил. Для такого человека, как Риддик, это было куда примечательнее, чем звуки голосов или топот ног. Он так же бесшумно отошел назад.

По ту сторону дверей несколько солдат, прижавшись к стене, только и ждали команды. Один прижал острие ножа к горлу Имама.

Несмотря на это, Имам готов был крикнуть, чтобы предупредить Риддика. Если бы на кону стояло лишь его будущее, он, не задумываясь, так бы и сделал. Но сейчас от него зависела судьба близких, ожидавших его на улице. Поэтому он молча молился за судьбу человека, который меньше всего в жизни думал о молитвах.

Возглавляющий облаву офицер дал солдатам знак начинать. Дверь мгновенно поддалась их натиску, и они тут же оказались в комнате наверху. Там царила почти полная темнота, но голос, приветствующий их вторжение, был абсолютно спокоен.

– Милости прощу.

Солдат, отлично обученных и уверенных в себе, было человек десять. Некоторые из них принимали участие в боевых операциях на других планетах. Они знали, что ищут некого конкретного человека, хотя не знали, кто он такой и на что способен.

Это их и погубило.

Сначала они пытались поразить преследуемого выстрелом в темноте, но тот двигался так быстро, что солдаты замертво падали один за другим. Порой им казалось, что они видят цель, порой видели лишь тень и открывали по ней стрельбу, поскольку стрелять больше было не во что. Уверенность в себе быстро сменилась озабоченностью, потом тревогой и, наконец, паникой. Темную комнату пронизывали вспышки выстрелов, которые становились все реже по мере того, как живых солдат оставалось все меньше.

Стоящие на тротуаре Ладжун и трое монахов видели в окнах и дверных проемах отблески выстрелов, которые перемежались криками и стонами. Ладжун, крепко прижимая к себе дочку, смотрела на дом. Зиза тоже уставилась широко открытыми глазами на верхний этаж, где происходило сражение. Она была достаточно взрослой для своего возраста, но суть происходящего была ей совершенно непонятна.

Вскоре в доме наступила тишина. Обитатели соседних домов, хотя им и очень хотелось выяснить причину шума и выстрелов, благоразумно прикрыли ставни и примолкли. Как ни печально, но нередко случалось так, что именно невинные свидетели получали случайную пулю. Любой разумный человек понимал – если рядом с домом стреляют, подробности лучше всего разузнать на следующее утро.

На верхней площадке лестницы Имам и молодой солдат, пытающийся скрутить его, прокатились мимо выбитой двери, ведущей в комнаты на втором этаже. Кто-то приблизился к ним. Какой-то человек. Солдат затаил дыхание. Человек этот не был вооружен. Он был один. Никто не сопровождал его, никто не держал пистолету его виска. А это означало, что, помимо Имама, на лестнице не было никого. Из десяти солдат остался он один. Мысль об этом парализовала его надежнее любого нервно-паралитического газа.

Незнакомец подошел ближе. Он был не особенно высок, но невероятно широк в плечах, так что занимал большую часть лестничного пролета. Несколько секунд он молча смотрел на застывшего в ужасе солдата. Потом протянул руку и осторожно взял у него нож. Солдат даже не шевельнулся. Риддик махнул рукой: «Давай отсюда!»

Солдат буквально перестал дышать, но тут же сообразил, что у него есть ноги. Позже, вспоминая это происшествие, он пришел к выводу, что может гордиться тем, что не упал, скатываясь вниз по лестнице.

Оставшись наедине с хозяином дома, Риддик негромко сказал:

– Ты вроде бы упомянул… ее.

Имам через плечо здоровяка бросил беглый взгляд в комнату. На полу лежало несколько неподвижных тел, которых еще несколько минут тому назад здесь не было.

– Она… э-э-э… она… – Несколько мгновений Имам не в состоянии был говорить связно. – Она искала тебя. Буквально следовала по пятам. К сожалению, из-за этого гибли люди.

Риддик с трудом перевел дух и потряс головой. Этого он не хотел, но вопреки всем его усилиям события вышли из-под его контроля. Впрочем, что жалеть о случившемся. Они с хозяином дома двинулись вниз по лестнице. Имам заметил, что его гость о чем-то задумался.

– Она так и не простила тебе исчезновения.

– Ей следовало бы подальше от меня держаться. – Риддик взглянул на Имама. – Как и всем остальным.

Они выглянули на улицу, но солдаты, сторожившие семью Имама и монахов, похоже, предпочли унести ноги, наверняка на основании того, что услышали от своего молодого сослуживца, которого пощадил Риддик. Уже не имело значения, вызовут они подкрепление или нет. Ведь скоро, очень скоро он рассчитывал оказаться далеко-далеко отсюда.

Все уставились на него. В ожидании? Если так, их ждало разочарование. Имама тоже. Зная Риддика, он мог бы догадаться, что помощи от него не дождется.

Краем глаза Риддик заметил какое-то движение. На террасе стояла Эреона и смотрела на него. Ну и шуточки! Он терпеть не мог все эти фокусы. Особенно когда их показывали ему посторонние и когда он оказывался их мишенью.

Вперед шагнула Зиза. Если она и понимала что-то в случившемся в их доме, то никак этого не выказывала.

– Дядя, а вы остановите этих монстров? Монстров в человеческом облике?

Риддик снова взглянул на террасу. Элементалка все еще стояла там и глядела на него. Их взгляды на мгновение встретились. Потом Риддик развернулся и двинулся прочь, так и не ответив на вопрос Зизы. Через секунду он скрылся в темноте – его любимый способ скрываться из виду.

Стоящая на террасе Эреона смотрела вслед исчезающему во тьме здоровяку.

– Он исполнен печали, ему трудно, он в конфликте с самим собой. Бедняга даже не знает, кто он такой.

Растерянный Имам тоже смотрел вслед гостю. Трое монахов возбужденно о чем-то разговаривали, но Имам к их разговору не прислушивался.

Он почувствовал чье-то прикосновение – подошла Ладжун и взяла его за руку. Подняв голову, она ободряюще улыбнулась мужу. Он улыбнулся в ответ. Все пошло совсем не так, как он рассчитывал. Интересно, может ли элементалка хоть как-то им помочь? Несмотря на все ее способности, Имам очень в этом сомневался. Возможно, она придерживалась того же мнения. А может, у нее имелись какие-то особые причины. Элементалы – очень загадочная ветвь человеческой расы. Почти невозможно догадаться, о чем именно они думают.

Больше Имам ничего сделать не мог. Он слишком хорошо знал Риддика и понимал: даже если бы они задержали его, то он все равно не стал бы делать того, что ему не хотелось. Проще было сдвинуть с места гору.

Формулы, посредством которой можно было бы объяснить Риддика, попросту не существовало.

Стояла яркая звездная ночь. В ночной темноте Риддик видел так же хорошо, как ясным днем, который недолюбливал. Он оглянулся, чтобы убедиться, что его никто не преследует. Впрочем, подумал он, Имам этого делать не станет. В любом случае, ни депутат, ни трое монахов не сумели бы далеко за ним проследовать. Здоровяк двигался быстро и совершенно бесшумно. Конечно, он не мог исчезать так неожиданно, как элементалка, но многим показалось бы, что он ничуть ей не уступает.

Риддик достал из кармана корабельный локатор, даже не вспомнив о его прежнем владельце. Тот давно уже был в прошлом. Он открыл крышку и взглянул на экран. Дождался в тени здания, когда прибор настроится и укажет ему путь к кораблю. Это заняло несколько секунд. Направившись в указанном направлении, он миновал нескольких прохожих, которые спешили по своим вечерним делам или просто вышли подышать свежим воздухом.

Отойдя на довольно приличное расстояние от дома Имама, Риддик вдруг заметил на крыше одного из домов какие-то едва различимые фигуры. Явно возбужденные, они указывали руками в небо и громко переговаривались между собой. На Риддика никто не смотрел.

Развернувшись, он вышел из тени на середину улицы так, чтобы видеть ночное небо. Яркая комета заставила его прищуриться. Стало понятно, что именно так возбудило людей на крыше. Риддик увидел, что ядро кометы распалось на две части. Риддик ясно разглядел то, чего не видели люди с обычным зрением, причем разглядел очень отчетливо. Выражение его лица при этом ничуть не изменилось… зато изменилось направление взгляда.

Войдя в верхние слои атмосферы Гелиона-Один, вторая половина ядра кометы начала разделяться на мелкие фрагменты, которые на поверку оказались боевыми кораблями, один внушительнее другого. Ледяная корка, покрывающая голову «кометы», при входе в атмосферу, нагреваясь, таяла и испарялась. За флотилией небольших десантных судов следовали огромные корабли. Изменяя курс и рассеиваясь во все стороны, они обрушились на планету. Корабли некромангеров были исключительно функциональны и к тому же имели устрашающий вид.

Риддик оказался прав. Оправившись от временного оцепенения, молоденький солдат, которому он сохранил жизнь, доложил о случившемся офицеру. Сейчас солдаты выносили своих мертвых товарищей из дома Имама. Возле дома стоял офицер, собиравшийся допросить хозяина дома и членов его семьи. «Неважно, – думал служака, – депутат он или нет, но если обнаружится хотя бы тень измены, никакие политические связи его не спасут…»

Грохот запускаемых ракет оторвал его от мыслей. Бросившись на террасу, он остановился и удивленно разинул рот. Семья, которую он собирался допросить, осталась без присмотра, и Имам тихо повел их по лестнице. Никто не помешал им спуститься вниз, мимо живых и мертвых солдат. Живые суетливо бегали вниз и вверх.

Снова оказавшись на улице, все трое уставились в небо, в котором полно было быстро движущихся огней, затмевающих звезды. Ночное небо то и дело прочерчивали огненные черточки ракет противовоздушной обороны, сверху градом обрушивались выстрелы нападающих. Зиза недоуменно посмотрела на родителей.

– Как красиво… – прошептала она, не понимая сути происходящего.

В домах по соседству стали загораться огни. Не обращая на них внимания. Имам негромко шепнул жене:

– С собой ничего брать не будем. Главное – унести ноги.

Он понимал, что у них очень мало времени. Обняв за плечи жену и дочь, он быстро повел их от дома во тьму окутавшей город ночи. Сейчас уже неважно, что он видный государственный деятель, что он очень состоятельный человек. Сейчас самое важное одно: добраться до убежища на том берегу реки, где его семья сможет укрыться от падающих с неба огней.