Текст книги "Волчонок"

9

– Мы от Тайлера, – торжественно объявляет сестра, когда очередной громила преграждает нам путь к рингу. – Рика и Дженни Таунсенд. Поройся там в своих бумажках.

Не сводя с нас подозрительного взгляда, гора мышц лезет в карман за телефоном и, несколько раз щелкнув по экрану крупными пальцами, кивает:

– Проходите.

– Спасибо, малыш, – небрежно бросает сестра, взмахивая надушенными волосами. Она явно находится в своей стихии и не пытается скрывать, что упивается полученными преференциями. В этом вся Дженни: никогда не опускается до ложной скромности и фальши.

– Ради бога, прекрати дергаться, толстушка, – ворчит она, когда я в тысячный раз одергиваю пояс брюк. – Ты сногсшибательна. У тебя редкий дар выглядеть сексуально, обнажив минимум тела. Мне вот такое не удается.

Я и правда испытываю мандраж. Внутренности точит настойчивое ощущение, что я поступаю неправильно. Пришла на бой парня, от которого мне следует держаться как можно дальше, и ничего не сказала об этом Итану. Когда мы созванивались с утра, я вскользь упомянула, что мы с Дженни планируем выбраться в город, умолчав о предстоящих планах.

Как и в прошлый раз, мы занимаем места рядом с рингом, с разницей лишь в том, что сейчас они находятся с противоположной стороны. Большую часть боя между коренастым мексиканцем и его темнокожим соперником я занята тем, что изучаю дефекты напольного покрытия и разглядываю золотистый логотип своей сумки. Как людям вообще может это нравиться? Когда два человека сознательно причиняют друг другу боль. Каждый удар на ринге я проживаю собственной кожей.

Звук волчьего воя, мгновенно приводящий зал в оживление, отзывается гулким сердцебиением в левой половине груди, а глаза сами находят освещенный светом проход, по которому спускается Тайлер. В его движениях совсем нет показной бравады как у других участников, словно его не заботят восторженные визги и протянутые с трибун руки, норовящие его коснуться.

Он выходит на ринг и сбрасывает накидку, заставляя женскую половину зала визжать еще сильнее.

– Чувствую себя словно на девичнике в стрип-клубе, – бормочу, не в силах оторвать взгляд от широкоплечей фигуры.

– Их можно понять, – хихикает сестра. – Он чертовски хорош.

Покачиваясь на носках, Тайлер обводит глазами периметр ринга, пока не находит меня. Я никогда не видела, чтобы он улыбался, но дрогнувшие уголки губ и золотые вспышки во взгляде заставляют думать, что именно это он сейчас и делает. Улыбается мне.

– Боже, Рика, от вас двоих у меня намокает белье. Ты уверена, что того брата выбрала?

– Не пори чушь, – выговариваю одними губами. – Я здесь только потому, что пообещала.

– Просто имей в виду, что, если ты решишь пуститься во все тяжкие с этим зверюгой, я не буду тебя осуждать.

Я перестаю слышать сестру, потому что на ринг выходит соперник Тайлера: бритый мулат, напоминающий огромного шимпанзе, хищно скалящий золотые фиксы. И меня снова посещает мысль, что в глазах Тайлера совсем нет такого лихорадочного азарта и кровожадности. Тогда для чего он это делает? Из-за денег?

Когда раздается удар гонга, я машинально нащупываю ладонь сестры.

– Не волнуйся, толстушка, – успокаивающе произносит Дженни, сжимая мою руку. – Это будет эффектный бой. Волчонок точно не преминет покрасоваться перед своей избранницей.

И снова Тайлер задорит соперника, изящно уворачиваясь от нападения. Он будто предугадывает каждый грядущий удар, уклоняясь за долю секунды до того, как он сделан.

– Что я говорила? Посмотри, как он двигается. – Дженни поднимает руку, демонстрируя покрытое гусиной кожей предплечье. – У меня, черт возьми, мурашки от этого парня. Толстушка, ты просто обязана с ним переспать.

У меня тоже мурашки, но, к счастью, их скрывает длинный рукав шелковой рубашки.

Громила пропускает несколько ударов под ребра, после чего свирепеет и начинает активнее переходить в нападение. В его перекошенном лице столько агрессии и животной ярости, что мне становится страшно. Почему-то мне кажется, что если бы у него была возможность убить соперника, он бы это не задумываясь сделал.

– Почему Тайлер играет с ним? – вырывается у меня. – Он же может все закончить.

– Это шоу, Рика. Публика жаждет жестокости, и он им ее дает. В боях без правил тоже есть свои законы.

Мулат выбрасывает вперед руку и наносит удар по открывшемуся Тайлеру, прицельно попадая в печень. Я утыкаюсь сестре в плечо и кусаю губу, чтобы подавить крик отчаяния. В голове как по команде проносятся последствия печеночных травм: повреждение целостности оболочки с кровоизлиянием, токсическое поражение организма. Черт, мне совсем не стоит думать об этом сейчас.

– Эй, толстушка, – слышится голос рядом с ухом. – Открой глаза. Кажется, Волчонок ждет твоего внимания.

Подняв голову, я вновь смотрю на застывшего посреди ринга Тайлера. Нахмурившись, он всматривается в мое лицо и выглядит встревоженным.

Воспользовавшись тем, что противник отвлечен, мулат делает резкий выпад вперед, и я в очередной раз не успеваю уловить молниеносное движение руки Тайлера, рассекающей воздух. Глухой хруст ломающихся челюстных костей, восторженное аханье зала, грохот падающего тела… все это тонет в гуле крови, тугой волной прилившей к вискам. Очередной нокаут.

Я не до конца понимаю, что за головокружительное чувство током проходит через все тело: оно совсем не похоже на радость или восторг. Это странная смесь из чистейшего адреналина, облегчения и гордости за Тайлера. Словно я сама имею к нему какое-то отношение.

Рефери поднимает руку победителя, и мое сердце предательски млеет, потому что Тайлер смотрит прямо на меня, и его губы отчетливо произносят:

– Для тебя.

– Удивительно, что твои трусы еще при тебе, – продолжает комментаторскую деятельность сестра. – Мои-то уже давно испарились.

В этот момент на арене появляется та самая ринг-герл, которая бесстыдно целовала Тайлера на глазах сотен зрителей. Я узнаю ее по татуированной руке и раздутым губам. Виляя бедрами, она направляется к нему с явным намерением повторить эффектное выступление, вызывая ядовитое желание швырнуть в ее голову сумкой, но еще до того, как я успеваю опустить глаза вниз, чтобы не стать свидетельницей неприятного зрелища, Тайлер перехватывает ее руку, которая, словно змея, тянется к его шее, и, отрицательно мотнув головой, отпихивает ее. На лице девицы мелькает недоумение, сменяющееся вспышкой злости, однако она быстро берет себя в руки и, натянуто улыбнувшись, ретируется с ринга.

– Еще один плюсик в волчью кормушку, – загадочно произносит Дженни. – Пойдем, после такого не помешает чего-нибудь выпить.

К счастью, на этот раз мы добираемся до бара без приключений. Заказываем шампанского и, примостившись на высоких стульях, чокаемся за победу Тайлера. Несмотря на то, что сердцебиение пришло в норму, рука, держащая бокал, все еще дрожит.

– Когда старший брат возвращается домой? – интересуется сестра, критически оглядывая свое лицо в золотистой пудренице.

Упоминание Итана наносит колючий удар по совести, и я спешу запить его большим глотком шампанского.

– Завтра вечером. Так что дом целиком в нашем распоряжении.

– Сегодня тебе придется переночевать одной, малышка Рика. Раз уж с Волчонком у меня нет шансов, сделаю пару звонков старым знакомым. Мне просто необходимо снять сексуальное напряжение, нагнетенное всем этим тестостероном.

Нет-нет-нет-нет. Она хочет, чтобы я осталась дома одна? С Тайлером?

– Дженни, – я делаю жалобные глаза, – пожалуйста, не оставляй меня.

Сестра начинает заливисто хохотать, моментально привлекая внимание мужской половины бара, после чего произносит уже более серьезно:

– Ничего не случится, если ты сама не захочешь, Рика. Этот парень немного диковат, но он точно не из тех, кто обижает женщин. К тому же ты явно ему нравишься.

Я не успеваю ей ответить, потому что в этот момент кто-то трогает меня за плечо. Обернувшись, вижу перед собой мужчину лет тридцати пяти, явно принадлежащего к высшему эшелону общества. Холеное лицо, которому не чужды салонные процедуры, идеально скроенный костюм стоимостью в несколько тысяч долларов и премиальный парфюм, раздражающий носовые пазухи.

– Я и мои друзья приглашаем вас с подругой присоединиться к нашей компании. Мы планируем продолжить вечер в более уединенном месте и в более расслабленной атмосфере.

Меня всегда раздражали такие типы. Которые считают, что могут подойти к женщине и беззастенчиво намекнуть на секс, просто потому что у них имеется определенная сумма на банковском счете.

– Парень, то, что я пью шампанское в компании своей сестры и громко смеюсь, не дает тебе основание считать нас шлюхами, – холодно произносит Дженни, облекая мои мысли в слова. – Поищи других дур.

– А что, если мне понравились определенные дуры?

Вот же хамоватый денежный мешок.

– Мы ясно дали вам понять, что не заинтересованы, – встречаюсь с похотливым взглядом. – Вам лучше уйти, мистер.

– Ты слышал ее, – металлом скрежещет над моим затылком. – Уйди.

Жар, мята, сандал и трепетный озноб на коже. Все это его близость.

Не знаю, что тип передо мной видит в лице Тайлера, возможно, этот парень и правда имеет какую-то власть над людьми, но заносчивое выражение мгновенно слетает с его физиономии, и он, поджав губы, уходит. Проглотив пульсирующий комок в горле, я оборачиваюсь и упираюсь глазами в широкую грудь, обтянутую черной толстовкой.

– Тебе понравился бой?

Несмотря на то, что рядом сидит сестра, Тайлер ведет себя так, словно вокруг никого нет: все его внимание сосредоточено на мне, и, кажется, ему совсем нет дела, что подумают окружающие.

– Мне не понравилось, что ты даешь себя ударить.

Это не то, что мне следует говорить, но Тайлер так обезоруживающе откровенен, что кривить душой и играть в равнодушие перед ним кажется неправильным.

– Я не буду этого делать, если тебе неприятно.

Вот так просто. Одно мое слово, и он перестанет позволять сопернику калечить себя. Невероятно, но я уверена, что он не лжет.

– Пожалуйста, больше никогда не делай этого.

Ответ следует незамедлительно:

– Не буду.

– Может быть, мы уже поедем, – жалобно ноет сестра из-за спины Тайлера. – Не хочу выглядеть третьей лишней в глазах этих пресыщенных снобов.

– Моя машина стоит на заднем дворе. Пойдемте.

Мы с сестрой поднимаемся со стульев и в сопровождении цепких взглядов, преимущественно женских, идем к выходу.

– Новые цыпочки, Волчонок? – щерится стоящий возле дверей охранник.

– Не твое дело. Открывай.

Очутившись на улице, мы семеним за Тайлером, шагающим к припаркованному в углу двора внедорожнику. Щелкнув пультом от сигнализации, он садится на водительское кресло и захлопывает за собой дверь.

Расстерянно посмотрев на его затылок из-за бокового стекла, я сама берусь за ручку и забираюсь на длинный кожаный диван. То, что Тайлер не проявил хороших манер, не остается для меня незамеченным, но я убеждаю себя, что не все должны быть такими учтивыми, как Итан. Но у Дженни другое мнение на этот счет. Оставшись снаружи, она требовательно барабанит пальцами в окно с водительской стороны и, когда Тайлер его опускает, насмешливо интересуется:

– Эй, непобедимый воин, не хочешь открыть для леди дверь?

Тайлер резко оборачивается, и мы встречаемся глазами. В его взгляде я вижу… смущение? Вину?

Он быстро вылезает из-за руля и распахивает пассажирскую дверь для улыбающейся Дженни.

– Прости за это, – он заглядывает ко мне в салон. – Я не слишком силен в манерах.

– Но ты быстро учишься, – подсказывает сестра. – Правда, Рика?

Я бормочу «угу», наблюдая, как Тайлер возвращается на водительское кресло, и всю дорогу до квартиры Дженни продолжаю мучиться вопросом, где же все-таки рос этот парень.

10

В машине Тайлера пахнет им самим: легкий аромат мяты и дерева, перемежающийся с запахом автомобильной кожи. В салоне чисто – никаких пустых бумажных стаканов на ковриках и оберток от фастфуда, как это часто бывает у сестры.

С тех пор как мы высадили Дженни, в автомобиле царит тишина, но каждый раз, когда я украдкой смотрю в зеркало заднего вида, встречаюсь с изучающим взглядом темных глаз.

– Сколько тебе лет, Тайлер? – решаю разорвать затянувшееся молчание. Мой голос звучит резче, чем мне бы хотелось, оттого, что я нервничаю. До Форест-Хиллс ехать около получаса, а это слишком долго наедине с ним без возможности сбежать.

– Мне двадцать пять.

Тайлер на год меня младше. Я никогда не встречалась даже с ровесниками: все мои парни были старше минимум на пару лет. Хотя почему я, вообще, об этом думаю? Я совсем не рассматриваю Тайлера в таком качестве. Завтра вернется Итан, и все вновь встанет на свои места.

– Тебе нравится драться? Я имею в виду то, что ты участвуешь в боях. Почему ты это делаешь?

Я снова встречаюсь с отражением мерцающих зрачков и изо всех сил пытаюсь не отводить глаза. Мне нужно перестать выглядеть смущающейся первокурсницей перед этим парнем.

– Я больше ничего не умею.

И я в очередной раз оказываюсь пораженной искренней прямотой Тайлера: без увиливаний, ложного заигрывания и сожаления. Те парни, которые за мной ухаживали, так или иначе стремились идеализировать свой образ: мимолетные упоминания о перспективной работе, поездках на дорогие курорты и даже знакомствах со знаменитостями. Наверное, поэтому сердце ноет от странного желания его обнять.

– Ты не стал поступать в университет?

Я заведомо знаю ответ на свой вопрос, однако Тайлеру и здесь удается меня поразить.

– Для этого нужно было окончить школу. Я не окончил.

Каждый его ответ рождает новые вопросы. Я все глубже вязну в трясине по имени Тайлер, и сил ей сопротивляться у меня нет: готова шагать вперед, пока не погружусь по самую макушку. Я просто обязана это прекратить.

– Прости, что засыпала тебя вопросами, – восклицаю с деланой легкостью. – Ты можешь расспросить меня. Правда, моя жизнь в Бостоне была не слишком увлекательной…

– Мне не важно твое прошлое. Достаточно того, что я знаю о тебе сейчас.

Я замолкаю и крепче вжимаюсь спиной в кожаную обивку. Этот парень сбивает с толку и заставляет стыдиться себя. Мы часто судим людей по тому, что услышали о других: собираем анамнез их жизней, оценивая надуманными критериями успеха, подчас не дав даже шанса раскрыться. Ведь, если задуматься, прошлое и правда не имеет значения: важно то, что происходит здесь и сейчас.

– Ты здорово дрался, Тайлер, – говорю тихо, и от мимолетных золотых вспышек в отражении перехватывает дыхание.

– Спасибо.

Ворота со скрежетом раздвигаются, и тяжелый внедорожник плавно въезжает во двор. Тайлер паркует его на привычное место и до того, как я успеваю взяться за ручку, покидает водительское кресло. Стремительно обходит автомобиль и открывает для меня дверь.

Я аккуратно ступаю на землю и, подняв голову, встречаюсь с ним глазами.

– Ты и правда быстро учишься, Тай, – не удерживаюсь от улыбки.

– Для тебя.

В молчании мы идем по асфальтным дорожкам в сторону дома. Несмотря на то, что сегодняшний вечер довольно прохладен, мои щеки и ладони пылают огнем. К счастью, Тайлер держится на достаточном расстоянии, чтобы я могла соображать. Проклиная лабиринты своей крошечной сумки, шарю внутри нее рукой, пытаясь отыскать ключи. По позвоночнику растекается огненная лава, неумолимо спускаясь за пояс брюк, оттого, что я знаю, что мой спутник наблюдает за мной.

Дрожащими пальцами вставляю ключ в замочную скважину и несколько раз проворачиваю. Дверь с легким скрипом распахивается, впуская нас внутрь, и я начинаю судорожно ощупывать стену, ища выключатель. Но не успеваю этого сделать, потому что с шумом захлопнувшейся двери жесткие ладони обхватывают мою талию и разворачивают к себе.

– Не нужно, Тайлер, – лепечу я, игнорируя дрожь, разбивающую тело.

– Ты тоже этого хочешь.

Я предательски охаю, потому что Тайлер повторяет запрещенный маневр: прижимается ко мне всем телом, окуная в жар своей кожи и ее пьянящий аромат. Из горла вырываются сипящие вздохи, пока я разглядываю склонившееся ко мне лицо: горящие глаза и выступающие скулы. Его приоткрытые губы так близко, что, кажется, я могу почувствовать их вкус: теплую соль и мяту.

Тайлер не шевелится, забивая частые вздохи мне под кожу, заставляя тело пылать от твердости, прижимающейся к моему бедру.

– Я не стану твоей добычей после боя, – выговариваю окаменевшими губами.

– Мне этого и не нужно.

Я знаю, что он говорит правду. Именно поэтому его ладони подрагивают на моей талии без движения. Оттого, что он сдерживает себя. И именно поэтому я игнорирую вопли совести и свои принципы и сама тянусь к его губам. Закрываю глаза, ощущая, как мятное дыхание на моем лице учащается, и касаюсь их кончиком языка. Теплые и солоноватые, как я себе и представляла. Тайлер издает короткий звук, напоминающий рычащий стон, от которого кровь плотным напором устремляется вниз живота.

– Сделай так еще раз.

Мои колени дрожат, и сердце грохочет звуком катящегося по рельсам поезда, когда я встаю на цыпочки и мягко обвожу его рот языком, на короткую секунду позволяя проникнуть глубже. Мы оба дышим словно после многочасового марафона, и прежде чем я успеваю подумать о том, что нам нужно прекратить, Тайлер обхватывает ладонью мой затылок и жадно целует. Хотя «жадно» – это не совсем подходящее слово. Он целует меня так, словно я последняя капля воды в засушливой пустыне, словно от каждого движения языка зависит его жизнь. Мне нечем дышать, и голова идет кругом, но я лучше задохнусь или упаду в обморок, чем разорву этот поцелуй. Потому что меня еще никто не целовал так: словно отдавая часть души.

Я не помню, как мои пальцы оказываются под толстовкой Тайлера, жадно ощупывая каждую твердую мышцу под гладкой кожей, и почему мои бедра бесстыдно трутся о его эрекцию. Не имею ни малейшего понятия, как могла допустить, что его руки мнут мою грудь под шелком рубашки, а губы чертят огненные дорожки вдоль шеи, вырывая из легких порочные стоны. Я никогда не испытывала ничего подобного: когда реальность улетучивается, и все, что имеет значение – это прерывистое дыхание на коже, необузданная чувственность прикосновений и неутолимое желание раствориться в ком-то, таком не похожем на всех, кого я встречала. С Итаном все было не так: наша первая интимная близость состоялась как тщательно спланированный акт в красивом гостиничном номере.

Итан. Что я делаю? Целуюсь с его младшим братом. Готова отдаться ему возле стены в прихожей.

– Тайлер… – мой голос звучит глухо и хрипло. – Нужно прекратить.

Обжигая ключицы рваными вздохами, Тайлер отстраняется и находит мои глаза.

– Он не тот, кто тебе нужен. Ты должна выбрать меня.

И я снова совершаю ошибку: позволяю себе утонуть в омуте расширенных зрачков и потеряться в густоте ресниц.

– Почему?

– Потому что я тоже выбрал тебя.

Это бред какой-то. Наваждение. Сколько я знаю этого парня? От силы неделю? У меня уже есть планы на жизнь. Через год мы с Итаном должны будем купить собственное жилье и пожениться. Свадьба в платье от Вивьен Вествуд, общие дети… Мы с ним идеальная пара. А в Тайлере меня привлекает эта дикость и непохожесть на остальных. И конечно, доминирование на ринге не проходит впустую для женской впечатлительной натуры. Это химия гормонов, которая быстро пройдет.

– Мне нужно идти спать, – отшатываюсь в сторону вдоль стены. – Я и ты… мы оба были на взводе после боя. И это больше не должно произойти. Итан…

– У меня достаточно денег. Ты никогда не будешь ни в чем нуждаться.

– Дело ведь совсем не в этом, – бормочу, отступая к лестнице.

Разорвав дурманящую близость, я разворачиваюсь и бегу вверх по ступенькам. Тайлер не делает попытки за мной пойти – стоит на том же месте, где я его оставила, провожая меня глазами.

Я скидываю с себя одежду и, даже не приняв душ, забираюсь под одеяло. Его запах повсюду: в моих волосах и в голове. Прикосновения углями тлеют на коже, а мятный вкус играет на языке. Хватит, черт подери. Мне нужно взять себя в руки.

Этой ночью мне так и не удается уснуть. Каким-то седьмым чувством я знаю, что все это время Тайлер находится за моей дверью.

11

Мой утренний вид идеально транслирует душевное состояние: темные круги под глазами, искусанные губы и размазанная по щекам косметика.

Приняв душ и переодевшись в майку и джинсы, я выглядываю в окно и вижу припаркованный автомобиль Тайлера. Значит, он все еще в доме. Осознание его присутствия вызывает во мне противоречивые чувства: трепетное покалывание в животе и страх встретиться лицом к лицу после произошедшего.

Решив, что умирать от голода в спальне недостойно взрослой женщины, я спускаюсь на кухню и начинаю готовить завтрак: подсушиваю тосты, обжариваю бекон и яйца. В очередной раз еды оказывается даже больше, чем могут съесть два человека. В глубине души я знаю, что делаю это для Тайлера. После таких физических нагрузок ему необходимо хорошо питаться, а вчера он остался голодным, частично по моей вине.

Сварив кофе, опускаюсь с кружкой за стол и начинаю ковырять хрустящую полоску бекона. Не представляю, как встречусь с Итаном. Мне необходимо эгоистично стереть из памяти события вчерашней ночи и позволить себе поверить, что ничего не произошло. Это единственная возможность для меня не сгореть в муках совести, когда я буду смотреть ему в глаза. И Тайлеру тоже.

С лестницы доносится звук спускающихся шагов, заставляя меня сильнее сжимать вилку. Спокойнее, Рика. Нужно уметь справляться с последствиями опрометчивых поступков.

Тайлер появляется на кухне, одетый в спортивные шорты и серую футболку. Вопреки собственной установке не смущаться в его присутствии, я все же опускаю взгляд вниз, утыкаясь в красиво выточенные икры. Ничуть не лучше.

– Доброе утро, Рика.

Тайлер впервые назвал меня по имени, но даже этот факт не объясняет того, почему моя кожа густо покрывается мурашками.

– Доброе утро, Тайлер.

Спохватившись, я вскакиваю со стула и быстро иду к плите.

– Я приготовила завтрак. Яйца и бекон. Есть еще тосты… – начинаю тараторить, доставая тарелку. – Ты, наверное, очень голоден.

– Голоден. – раздается одновременно со звуком отодвигаемого стула.

Стараясь не разглядывать обтянутые футболкой мускулы, я ставлю перед Тайлером наполненную до отказа тарелку и присаживаюсь напротив. С секунду он изучает мое лицо, затем берет в руки вилку и начинает есть. Как и в прошлый раз, делает это не отрывая взгляда от тарелки, быстро и жадно.

В груди вновь возникает тянущее чувство: надломленная нежность и желание о нем позаботиться. Словно мы знакомы очень давно.

– Я могу приготовить еще, если ты захочешь, – говорю осторожно.

Тайлер на секунду замирает и, опустив вилку, поднимает глаза.

– Я быстро ем.

Из его уст это одновременно звучит как вопрос, констатация факта и извинение.

– Я неправильно выразилась. Ты вправе есть так, как привык, – в попытке немного его расслабить, добавляю с улыбкой: – Я приму это как комплимент моим кулинарным навыкам.

Но, кажется, я не звучу слишком убедительно, потому что Тайлер отстраняется от стола и, взяв в руку лежащий без дела нож, начинает неловко резать кусок бекона.

– Ты голодал? – непроизвольно вырывается из меня.

– От того, как быстро я ел, зависела моя жизнь.

Сочувствие и ноющая боль обжигают грудь, толкая к глазам непрошеную влажность. Я не ошиблась. У этого парня было ужасное детство. И скорее всего, голод – лишь вершина его айсберга.

Чтобы не дать волю чувствам, я взмываю со стула и едва не бегом несусь к плите под предлогом налить себе кофе. Тянусь за кружкой и вдруг ловлю движение за окном: разъезжающиеся ворота и переливающиеся изгибы седана представительского класса.

– Кажется, у нас гости, Тай.

Автомобиль останавливается посреди двора, и из него выходит высокий мужчина в пиджаке. Обогнув капот, он идет к пассажирской двери, откуда через пару секунд появляется изящная шатенка лет пятидесяти.

Я вздрагиваю, потому что ощущаю прикосновение горячей кожи к плечу: Тайлер бесшумно встает рядом, всматриваясь в окно. Внешне он кажется спокойным, но его тело буквально звенит напряжением, натягивая мышцы на шее и руках.

– Ты их знаешь?

– Это Глория, – произносит Тайлер, ни на секунду не отрывая леденеющего взгляда от окна. – Мать Итана.

По телу растекается нервозность, но я быстро беру себя в руки. Совсем не так я представляла встречу с матерью Итана: это должно было произойти в ресторане в его присутствии, и точно не тогда, когда на моем лице неоновой вывеской горят следы мук совести и бессонной ночи.

Смахнув выбившиеся пряди, я быстрым шагом иду в прихожую, чтобы встретить неожиданных гостей. Если я не смогу поразить маму Итана внешним видом, то, по крайней мере, постараюсь компенсировать это хорошими манерами. На секунду оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Тайлера, и вижу, что он по-прежнему стоит возле окна, словно высеченная из камня скульптура.

Я распахиваю дверь еще до того, как в нее успевают позвонить и встречаюсь с изучающим взглядом из-под элегантной оправы солнцезащитных очков.

– Здравствуйте, миссис Нортон.

Фарфоровые зубы женщины обнажаются в приветливой улыбке.

– Рика, правильно понимаю? Прости, Итан не успел тебя предупредить, что я заеду.

В сопровождении того самого высокого мужчины она проходит внутрь дома и, погрузив меня в шлейф благородного парфюма, изящно целует воздух рядом с щеками.

– Ничего страшного, миссис Нортон, – уверяю ее, отстранившись. – Мы как раз завтракали. Будете чай или кофе?

– Не откажусь, – откликается та, небрежным жестом снимая с себя оправу и передавая ее в руки следующего за ней по пятам мужчины. – Я забыла телефон в машине, Киган.

Все так же не проронив ни слова, тот разворачивается и тяжелым шагом идет к двери.

– Вы давно вернулись из Италии? – интересуюсь по пути в гостиную.

– Я прилетела вчера. Лигурия прекрасна, но я безумно соскучилась по своему мальчику. К тому же, – Глория вновь презентует мне белоснежную улыбку и мягко касается запястья, – мне не терпелось познакомиться с его избранницей. Он очень много рассказывал о тебе.

Кажется, не все так плохо, как я себе представляла. Мать Итана вполне приятная и вроде бы не имеет ничего против моего непрезентабельного вида.

– Чай или кофе? – уточняю, заходя на кухню, но Глория мне не отвечает. Застыв в дверном проеме, она разглядывает Тайлера, и ее накрашенные губы презрительно кривятся.

– Так, значит, это правда, – из мягкого и приветливого ее голос становится язвительным и дребезжащим. – Ты здесь.

– Это и мой дом.

– Твой дом? – шипит женщина, рождая разительные перемены в своей внешности: гладкое ухоженное лицо трескается паутиной морщин, а благородная осанка дамы высшего света сменяется угрожающей позой. Сейчас она похожа на разозлившуюся кобру, готовую броситься в атаку. – Здесь нет ничего твоего, мелкий выродок.

Тайлер никак не реагирует на оскорбления и продолжает сверлить ее мрачным взглядом.

– Мой сын это прекратит. Вернешься туда, где тебе место: в канализацию с крысами.

Я в растерянности наблюдаю за этой односторонней перепалкой и искренне не понимаю, что мне делать: оскорбления в адрес Тайлера мне омерзительны, но вступаться будет неуважительно в первую очередь по отношению к нему самому. Тайлер не из тех, кого стоит защищать.

Женщина поворачивается ко мне, и ее черты, искаженные злобой, разглаживаются.

– Милая, пойдем отсюда, – она обхватывает мою руку, увлекая в сторону гостиной. – Не могу находиться в одной комнате с этим отвратительным существом.

Отвратительное существо? Тайлер? Этот пронзительный и искренний парень? Кем мнит себя эта женщина?

Я отшатываюсь от нее и выдергиваю ладонь из цепких тисков.

– Прошу прощения, Глория, – мой голос звучит холодно. – До того, как вы приехали, мы с Тайлером пили кофе. Думаю, я хочу закончить.

На идеально отштукатуренном лице женщины вновь образуются гневные заломы, но сейчас мне глубоко на это плевать, потому что вспышки солнечного света в глазах Тайлера с лихвой перекрывают весь ее яд. И сейчас мне совсем не важно, какие последствия будет иметь такое пренебрежение для моих отношений с Итаном. Мне хочется дать понять Тайлеру, что он не один. Я знаю, чувствую сердцем, что ему это нужно.

– Кажется, мы выбрали не совсем подходящее время для визита, – сухо изрекает Глория после секундного молчания. Развернувшись на каблуках, кивает головой застывшему в дверях спутнику: – Поехали, Киган. Навестим моего сына позже.

Обернувшись к Тайлеру, я с изумлением замечаю, что он больше не выглядит невозмутимым и равнодушным. Сейчас в его глазах пылает самая настоящая ненависть. Сжимая кулаки, он смотрит на спутника Глории, Кигана.