Текст книги "Убойный вариант"

Клин тут же ударил ничего не успевшего понять студента по голове обрезком трубы, на который был натянут кусок резинового шланга, и на пару с Кнутом они забросили обмякшее тело чеченца на заднее сиденье «Опеля».

Спорящий с Сапой водитель сначала от изумления открыл рот и развел руками, однако, когда машина с похитителями сорвалась с места, выхватил пистолет. Но было уже поздно. Оставляя дыры на белоснежном корпусе, кроша стекла, пробивая резину на колесах, отчего машина стала стремительно опускаться ниже, Чека принялся разряжать автомат.

С дороги послышался скрип тормозов. Кто-то, ошарашенный этой сценой, не справился с управлением, и послышался сначала удар, затем хруст ломающихся под весом слетевшей с трассы машины деревьев. Кто-то, не желая испытывать судьбу, стал быстро разворачиваться в обратном направлении.

– Сапа, уходи! – как будто тот его мог слышать, выкрикнул Рык.

В это время Сапа двинул кулаком чеченца в лицо. Сделав несколько гигантских шагов назад, тот удержался на ногах и выстрелил в него. Взвыв, Сапа закрутился у открытой дверцы своей машины. Между тем чеченец, пригибаясь, стал уходить в сторону леса.

Чека, как ни старался, попасть в него не мог. Ему попросту не было видно водителя.

Рык бросился к продолжающему стрелять Чекунову.

– Все, бросай, уходим! – не своим голосом заорал он, оказавшись в нескольких метрах позади стрелка. – Хотя – стой! Добей Сапу!

На секунду замешкавшись, Чека все же переместил ствол левее. Короткая очередь, и раненый, неестественно подпрыгнув, растянулся на асфальте. Было отчетливо видно, как его ноги судорожно подергиваются.

– Конец! – бросая автомат, крикнул Чека и, пригибаясь, бросился к стоящей на проселке машине. Спустя минуту они уже мчались через лес, к выезду на параллельную шоссе асфальтированную дорогу.

– Сапу жалко! – нервно отирая руки от грязи, просипел Чека и затравленно посмотрел через зеркало заднего вида в глаза Портоса. – Чего уставился? А как бы ты на моем месте поступил? Если бы его взяли, нас всех бы в три счета накрыли!

– Нормально я на тебя смотрю. – Портос перевел взгляд вперед.

Проселок был узкий. По корпусу машины то и дело стучали ветви росших у обочины деревьев.

– Все нормально, – нарочито бодро объявил Рык. – Сапа сам виноват. Зачем из машины вышел?

Вскоре они уже въезжали на территорию заброшенного пионерского лагеря.

Глава 3

Аслан Тарамов назначил Клещу встречу в Кусковском лесопарке, недалеко от прудов.

– Ты хорошо проявил себя, – бредя по асфальтированной дорожке, похвалил чеченец. – Я не ожидал, что за неделю у нас получится сделать две работы. Причем чисто. Твои люди стараются.

– Одного пришлось сегодня убить, – с безразличием в голосе напомнил Клещ. – Подставился.

– У него есть близкие? – нахмурился Аслан.

– Да, – подтвердил Клещ. – Мать и сестра.

– Кто-нибудь из них знал его друзей, которые работают на тебя?

Клещ остановился. На его лице появилась растерянность.

– Клин! Это дружок Клина! Он и уговорил Сапу заняться «наведением порядка» в Москве. Часто бывал у них дома.

– Теперь тебе необходимо сделать трудный выбор. – Аслан снова пошел вперед, увлекая за собой Клеща. – Либо убить этих женщин, либо Клина.

– Если убрать Клина, то выяснится, что тот был знаком с Рыком, и так по цепочке менты доберутся до меня.

– Вот и хорошо. – Аслан облегченно вздохнул и, прищурившись, посмотрел на желтый диск вечернего солнца. – Ты сам ответил на свой вопрос. Немедленно прикажи разобраться с семьей Сапы. Если еще не поздно...

– Документы у него были чужие, – начал перечислять Клещ моменты, из-за которых милиция и прокуратура еще не могли успеть выйти на родственников Сапы. – Машина вообще левая. Сам Сапа никогда не привлекался, поэтому вряд ли у оперов на него что-то было. Мать – пьяница и не станет бросаться на его поиски. Поэтому не будем особо торопиться, чтобы не наломать дров. Сегодня ночью я отправлю туда Рыка и пару парней. Они устроят все таким образом, что комар носа не подточит.

– Будь осторожен, – предостерег Аслан. – Часто первые успехи притупляют бдительность. По себе знаю, за белой полосой обязательно будет черная. И, как правило, люди спотыкаются на самом пустяковом деле.

Они дошли до озера. Аслан некоторое время задумчиво смотрел перед собой, затем резко повернулся к Клещу:

– Мне нужно пять человек, которые согласны ехать в Чечню.

– Трудный вопрос, – немного подумав, откровенно признался Клещ. – Далеко и опасно.

– Они будут хорошо зарабатывать.

– Я понимаю, – кивнул Клещ, собираясь с мыслями. – Но все наслышаны о рабстве и тому подобном.

– Эти боевики сами будут иметь рабов, – Аслан едва заметно улыбнулся. – В принципе один из моих людей уже нашел представителя оттуда. Он русский, но воюет на стороне моджахедов. Возможно, через него нам удастся решить этот вопрос и твои люди не понадобятся, но все же на всякий случай присмотрись к своим парням. Поговори с Рыком и Тихоном. Считай, что тех, кого ты убедишь поехать туда, я у тебя куплю. Но это должны быть нигде не засвеченные парни.

После разговора с Асланом Клещ позвонил Рыку и предложил поужинать в одном из ресторанов, расположенных в районе, где он жил. За трапезой бандит получил обещанный аванс и задачу расправиться с семьей Сапы.

Уже спустя час бандит с Чекой и Портосом изучали район, где проживала семья убитого утром сотоварища. В расположенной недалеко от дома родных Сапы рюмочной они между делом узнали о часто заглядывающей туда его матери. Это было не хитрым делом. Подливая водки местному завсегдатаю, мужику лет пятидесяти с огромными залысинами, и представившись другом Кольки Сопова, которого никак не может найти, Чека узнал, что женщина частенько появляется в этом заведении. Работает дворником. Дочь – поваром в каком-то кафе. Адрес проживания был известен Клину, и с наступлением темноты Рык, Чека и Клин вошли в подъезд нужного им дома.

– Теть Маша, это я, Сергей Климов, – проговорил Клин через двери на произнесенное осипшим голосом «Кто?».

– Кольки дома нет! – открыв двери и окинув слегка хмельным взглядом гостей, развела руками невысокая, сухонькая женщина со стянутыми на затылке крашенными в приторно-рыжий цвет волосами.

– Скоро придет, – заверил ее Рык, с опаской покосившись на соседние двери площадки, отодвинул в сторону Клина и шагнул через порог. – Мы с ним созвонились. Он у подруги был. Сейчас уже едет. Сказал – у вас подождать.

Говоря это, Рык вынул из внутреннего кармана осеннего пальто бутылку водки.

Взгляд Соповой сделался мягче и даже ласковей.

– Томка! – нарочито громко крикнула она внутрь квартиры. – Накрывай на стол, у нас гости!

В коридоре появилась полная девица с прыщавым лицом и в мятом халате.

– Мам, – капризно протянула она, – мне на работу рано вставать. Разбирайся сама.

Не разуваясь, вся компания прошла на кухню.

Соповы когда-то жили хорошо. Это сразу бросалось в глаза. Просто трехкомнатная квартира улучшенной планировки, которые строили перед самым развалом Союза, была запущена. Розового цвета обои на уровень человеческого роста засалены и местами свисали клочками. Кухонный гарнитур пожелтел, газовая плита была коричневой от потеков жира.

Рассевшись за столом, компания выставила бутылку и выжидающе уставилась на хозяйку.

Догадавшись, что последнее слово за ней, она засуетилась. Достала четыре разных рюмки, поставила перед ними нарезанные соленые огурцы, хлеб и колбасу, при этом не переставая лепетать слова извинения, что сегодня заработалась, поэтому не успела даже ничего приготовить.

Все молча выпили. Рык посмотрел сначала на часы, потом на Клина:

– Чего он так долго?

– Может, с машиной что, – пожал плечами Клин и, достав трубку сотового, набрал собственный номер.

– Сапа, привет! – покосившись на хозяйку, он расплылся в улыбке. – Ну, ты че так долго? Мы у тебя... Да... Как договаривались... Ни фига себе! И что ты предлагаешь? До утра здесь торчать?

– Чего он там? – дождавшись, когда Клин закончит говорить, спросила, часто моргая, тетя Маша.

– Часа через два будет. – Клин обвел всех расстроенным взглядом, остановив его на почти пустой бутылке. – Сломалась машина. Пока, говорит, определю на стоянку, потом своим ходом доберусь, не меньше двух часов пройдет.

– Гони за второй, – Рык толкнул Портоса в бок. – Не сидеть же насухую.

– Я за рулем, – напомнил, поднимаясь из-за стола, Портос.

– Мне рано вставать на работу, – как бы невзначай заметил Клин.

– Я что, один, по-вашему, пить буду? – Рык сделал лицо удивленным. – Тетя Маша, вы как?

– У меня отгул завтра, – она делано улыбнулась, оголив ряд потемневших от никотина зубов. – Так что составлю компанию.

– А чего дочка ваша не выходит? – спохватился Рык. – Познакомились бы...

– Томка! – позвала мать. – Иди сюда!

Компания засиделась до глубокой ночи. Женщины не заметили, как среди трех стоявших на столе одинаковых бутылок водки появилась новая – пузатая, с крепким ликером.

– Специально для дам! – разливая сладковатый напиток в стаканы, стоящие напротив матери и дочки, приговаривал Рык.

Уже никто не вспоминал про Сапу. Кухню заполнил густой табачный дым. Женщины стали говорить громче.

Неожиданно тетя Маша, почувствовав неладное, схватилась сначала за живот, потом, соскочив со стула, принялась растирать сухонькими кулачками грудь.

– Ой! Что-то нехорошо мне. – Ее враз посиневшие губы исказила гримаса боли. Шатаясь, она побрела в комнату, налетая на углы.

В отличие от матери, Тома умирала тихо. Съежившись и скрестив на груди руки, она некоторое время сидела, уставившись остекленевшим взглядом в одну точку, потом медленно сползла на пол. Изо рта потекла желтоватая жидкость.

Пятьдесят процентов ликера было заменено обыкновенным этиленгликолем, который быстро сделал свое дело. О смертельной опасности этой жидкости, применяемой в качестве антифриза, Рык узнал еще в армии. Перед каждым переводом техники на режим зимней или летней эксплуатации с солдатами проводились занятия по мерам безопасности, где особую роль отводили работе с этим веществом. Достаточно было одного глотка этой гадости, по вкусу напоминающей лимонад, чтобы отправиться на тот свет.

– Все, сработало! – Рык резко соскочил со стула и натянул на руки перчатки. Его примеру последовали подельники. Достав тряпки, они стали проворно протирать все, за что кто-то мог схватиться. Спустя некоторое время, захлопнув двери, все бесшумно спустились вниз.

* * *

Никто, за исключением командира ОМОНа Бородина, невысокого, с соломенного цвета шевелюрой и боксерским подбородком майора, да водителя автобуса, выделенного для перевозки личного состава на стрельбище, не знал о запланированной инсценировке нападения на отряд в пути его следования.

Занимая места в стареньком «пазике», бойцы лишь удивились, почему на этот раз им дали такую рухлядь. За ночь давно подведенный под списание автобус покрасили. Немного привели в порядок салон и повесили на окна шторы.

Милиционеры имели при себе оружие согласно штату, однако боеприпасы находились в оцинкованных упаковках, которые, в свою очередь, поместили в деревянные ящики и уложили в конце салона.

Место для засады было выбрано Антоном с таким расчетом, чтобы весть о случившемся как можно быстрее разлетелась по округе. Съезд с федеральной трассы Москва – Кисловодск. Несколько десятков метров от шоссе, на дороге, ведущей к учебному центру МВД.

Схема была проста и рассчитана на обывателя. Перед автобусом осуществляется подрыв небольшого заряда. Водитель преднамеренно, делая вид, что напуган, съезжает на обочину и останавливается над второй, более мощной, закладкой. Командир ОМОНа дает команду покинуть транспортное средство. Дорофеев, получив условный сигнал, что все выбрались из салона и в автобусе никого нет, расстреливает его из автомата. Одновременно Шаман подрывает заряд, оказавшийся под днищем. После чего спецназовцы захватывают «подвернувшийся под руку транспорт» и отъезжают на нем в направлении села Развилки, где пересаживаются в свою машину и сразу берут курс на Москву. За рулем «случайной» машины будет находиться внештатный сотрудник ФСБ, на показаниях которого и будет развиваться легенда. Топорно, примитивно, на зато просто и шумно. Времени на более детальные проработки многоходовых комбинаций попросту не было. Подвернулся ОМОН, который, согласно плану, должен был выезжать в поля, вот и использовали этот момент.

Ничто не предвещало беды. Пустяковая операция должна была пройти за четыре минуты. Ночью Филиппов, Шаман и Дрон выехали на место и установили взрывные устройства в заранее оговоренных с водителем местах. Подрыв должен был осуществляться по проводам, поэтому пришлось немного повозиться, прорубая в земле канавку от адских машин к позиции, которую по замыслу с утра занимал Шаман.

Все началось не так с самого начала. Дышавший на ладан автобус сломался, не доехав километр до отворота, где устроились спецназовцы. Связи с командиром ОМОНа не было, но Антону и так хорошо было видно, как водитель, выбравшись из кабины, полез под капот, а часть милиционеров вышли на обочину и закурили.

– Как бы пешком не вздумали пойти, – заволновался Дрон. – Сейчас уболтают своего командира. Тут напрямую, через поле, двадцать минут ходьбы.

– Не каркай! – оборвал его Антон. – Борода и водитель сделают все, чтобы план сработал.

Яркое весеннее солнце стало уже вовсю припекать, когда, наконец, фигурки, одетые в серый камуфляж, начали нырять в двери «пазика». Водитель уселся за руль. Выпустив сгусток сизого дыма, автобус тронулся.

– По местам! – негромко скомандовал Антон.

Дрон нырнул в густой кустарник, разросшийся вдоль обочины. Шаман устремился к своему укрытию, на ходу доставая из кармана обыкновенную батарейку. Антон отошел к шоссе и присел на корточки за стволом огромного дерева.

Надрывно ревя двигателем, дребезжа и поскрипывая, автобус съехал с шоссе и, поднимая пыль уже подсохшей земли, покатил по грунтовке.

Взметнувшиеся в нескольких метрах перед бампером куски земли и хлопок напомнили Антону далекое детство. Какой восторг вызывали у школьников разрывы взрывпакетов на «Зарнице», которую в их школе организовывали шефы из расквартированного в городе полка.

Между тем, как и было оговорено, водитель прижался к обочине и встал над вторым зарядом. Двери открылись. Ничего не успев понять, омоновцы за считаные секунды вылетели из салона.

– Командир! Это что, очередной прикол? – громким, возбужденным голосом спросил кто-то.

В этот момент рвануло под автобусом, да так, что он, подлетев почти на полуметровую высоту, медленно завалился на бок и задымился. По кустам прошуршали вырванные из земли камни. Кто-то взвыл и не своим голосом стал материться.

«Переборщили, – Антон поморщился и мысленно перекрестился. – Не дай бог, кого зацепило или контузило».

Он не сразу расслышал треск автоматных очередей. В дело вступил Дрон.

Выполнив свою миссию, к шоссе, пригибаясь, уже бежал Шаман. Неожиданно Антон увидел, как за ним, словно из-под земли, выросли фигуры двух омоновцев. Оба уже натянули на лица маски. В руках были ножи.

– Шаман! – выскочив из-за дерева, он стал махать руками и показывать большим пальцем себе за спину.

Шаман обернулся и, резко встав, опустился на одно колено. Первый милиционер получил удар между ног и, сложившись, все-таки успел рухнуть на чеченца сверху, подмяв его под себя. Второй, не раздумывая, двинул спецназовцу по лицу ногой.

– Забьют до смерти, черти! – вскрикнул Антон и бросился к Дрону. Увлеченный стрельбой, он не замечал, что происходит в паре десятков метров правее него.

Когда до Василия оставалось совсем ничего, он прекратил стрелять и, приподнявшись на четвереньки, стал быстро отходить в сторону шоссе, а в результате налетел на Антона.

Вырвав из его рук автомат, Антон устремился на выручку Шаману.

Омоновцы уже заметили его. Прикрывшись чеченцем, одновременно приставив к его горлу нож, они быстро отходили обратно за дорогу.

Прорычав от бессилия и злобы что-то нечленораздельное, Антон отыскал взглядом Бороду. Тот, догадавшись, в чем дело, на уровне груди показал открытую ладонь. Это было своего рода гарантией, что капитана не покалечат.

Зло сплюнув, Антон развернулся в сторону дороги.

На ходу передав Дрону автомат, он выскочил на проезжую часть. Здесь творилось что-то невообразимое. Кто-то остановился из обыкновенного любопытства, посчитав, что рядом с дорогой проводятся учения. Кто-то решил, что здесь просто снимают кино. Были и такие, что реально перепугались и, бросив машины, устремились в лес, росший на другой стороне дороги. В результате образовалась пробка, которую по обочине пытался объехать большегрузный «МАН».

– Черт! – шаря по скоплению нескольких десятков машин взглядом, Антон, увлекая за собой Дрона, побежал вдоль дороги.

Не могло быть и речи, чтобы найти здесь злосчастную машину, которая должна была довезти их до Развилок.

Оказавшись в начале пробки, он проскочил мимо стоявшей с включенной аварийной сигнализацией «десятки» и только тут понял первопричину столпотворения. Видимо, при взрыве, напугавшись, водитель нажал на тормоз, и в него въехала грузопассажирская «Газель». Только потом началась неразбериха.

Тем временем со стороны Развилок медленно подъезжала серебристая «Ауди». Сидевшая за рулем женщина с удивлением рассматривала дорожный апокалипсис и уже включила правый поворот, чтобы остановиться.

Схватившись за ручку дверцы, Дрон в мгновение ока оказался на переднем сиденье рядом с ней. Не теряя времени даром, Антон плюхнулся сзади:

– Барышня, разворачивайтесь назад!

– Зачем?! – Резко надавив на тормоз, отчего двигатель заглох, женщина удивленно-испуганно уставилась на ворвавшихся в машину незнакомых мужчин с оружием. – По какому праву?!

– Довезешь до Развилок, отпустим, – устало выдохнул Антон. – Живее!

Трясущимися руками повернув ключ в замке зажигания, женщина тронула машину с места. Рывками развернувшись, едва не зацепив уже пострадавшую «десятку», выехала на встречную полосу движения и набрала ход.

– Ребята, вы кто? – стараясь скрыть дрожь в голосе, спросила она и всхлипнула.

– Мы из милиции. – Дрон положил автомат на колени.

– Только не убивайте... Можете машину забрать...

– Да никто вас трогать не собирается. – Антон выглянул в окно.

Потянулись первые дома села.

– Сейчас налево, и все, – метнув в сторону водителя взгляд, уточнил Дрон.

– Спасибо, – выбираясь в переулке, уходящем в лес, Антон ободряюще улыбнулся.

Пока женщина, нервно теребя коробку переключения передач, разворачивалась в узком пространстве между двумя покосившимися заборами, спецназовцы бежали в сторону леса. Как только машина исчезла, они повернули в обратном направлении. Сбить с толку основного свидетеля их отхода было необходимо из-за того, что обыкновенные экипажи патрульно-постовой службы понятия не имели о благих намерениях ГРУ и в ближайшее время со всей серьезностью начнут поиски беглецов.

– Ну как? – насмешливо глядя в зеркало заднего вида, спросил Туман запыхавшегося от бега Антона, плюхнувшегося на заднее сиденье на пару с Дроном.

– Накладки были, – вытирая со лба пот, выдавил из себя Антон. – Поехали.

– А где Шамиль? – Джин развернулся на переднем сиденье и выжидающе уставился на командира и Дрона.

– В плен сдался, – хмыкнул Василий. – Истосковался по своему ментовскому прошлому и, как случай подвернулся, так и ушел.

– Хватит, – Антон поморщился. – Не солдат-первогодков тормозили. ОМОН, как-никак. Ребята отчаянные. С голыми руками, понятия не имея, сколько нас, чем вооружены, умудрились подобраться вплотную к позиции Шамана.

– Били? – осторожно спросил Джин. Он очень переживал за земляка.

– Нет, в жопу целовали! – расхохотался Дрон. – Ты бы видел, во что мы их автобус превратили.

– Не волнуйся, его не сильно потрепали, – осуждающе посмотрев на Василия, перебил Антон. – Там командир толковый. Не даст его в обиду.

– При чем здесь командир! – Дрон сокрушенно вздохнул и посмотрел на Антона, как на несмышленого ребенка. – Теперь с Ниязом проблемки могут возникнуть. С этим бандюганом больше Шаман говорил. Его присутствие и сыграло основную роль, что нас отпустили.

* * *

В офис Джараха, расположенный на окраине Москвы, Аслан Тарамов приехал ближе к обеду. Глава компании, занимающейся поставками фиников в Россию, высокий, крепко сложенный круглолицый араб, встретил его сдержанно. Джарах был представителем Ата Алшиха в столице неверных и считал ниже своего достоинства даже выйти навстречу чеченцу из-за огромного офисного стола.

– Я наслышан о ваших успехах здесь, в Москве, – заранее давая понять чеченцу, что тот находится под неусыпным и негласным контролем, заговорил араб. – Но меня в большей степени волнует положение в вашей родной республике. До сих пор вы не предприняли никаких мер, чтобы там появилась русская банда. Между тем Ата Алших постоянно высылает деньги. На что вы их тратите? Может, завели подружку?

– Вы зря так думаете. – Расположившись на кожаном диване, стоявшем между двумя большими окнами, Тарамов расстегнул пиджак. Неожиданно обида за надменность, с которой говорил с ним этот смуглолицый араб, выплеснулась наружу: – Как я понял, вы первый раз общаетесь с чеченцем, поэтому сразу хочу предупредить: мы маленький, но гордый народ. Даже самый бедный и немощный представитель Кавказа не позволит, чтобы с ним говорили непочтительно. – Он поднялся. Все более и более распаляясь, подошел к столу и, уперев в него руки, слегка навис над Джарахом, разглядев в его кучерявой шевелюре редкие седые волосики. – Сейчас я развернусь и уйду. Как ты потом будешь оправдываться перед своими хозяевами, что с тобой попросту не желают говорить? Ты попрекаешь меня деньгами, держишь за дешевую проститутку! Да как ты смеешь!

Джарах, не ожидая такого оборота дел, слегка отпрянул, вжавшись в спинку глубокого офисного кресла.

– Я не хотел тебя обидеть, – также перейдя на «ты», охрипшим от волнения голосом ответил араб. – Мы впервые видимся, и наше знакомство началось плохо.

– Какое знакомство?! – почти вскричал Тарамов. – Ты не соизволил протянуть мне руку, так знай, из твоих рук я не буду брать денег. Так и передай Ата Алшиху. Не хотят с тобой говорить чеченцы!

Довольный собой, он развернулся и вышел из кабинета.

«Теперь при любом раскладе зарвавшийся Джарах получит нагоняй от своего покровителя, – рассуждал Аслан спустя некоторое время, сидя на заднем сиденье внедорожника. – Интересно, чем закончится этот разговор? Наверняка араб сейчас докладывает Алшиху о так и не состоявшейся встрече. Возможно, этот шакал решил с самого начала поставить меня в такие рамки, чтобы я не касался финансовых потоков, направляемых в Россию для работы подполья. Все они хотят на нашем горе обогатиться. Джарах – обычный посредник. Его компанию, занимающуюся финиками, выбрали для переправки средств. Он же подошел к этому вопросу со свойственной восточному человеку практичностью. Наверняка если бы я не возмутился и не объяснил этому негодяю, с кем он имеет дело, то в последующем до моих людей доходили бы жалкие крохи от того, что реально высылал Алших».

Звонок спутникового телефона оторвал его от размышлений. Взяв из рук сидевшего рядом племянника массивную трубку, он приложил ее к уху.

– Доброго здоровья, это Даниэль, – раздался голос Нусона. – Вы где сейчас можете меня видеть?

«Сумасшедший англичанин», – беззлобно подумал Аслан, собираясь с мыслями, и улыбнулся:

– А откуда звонит мой друг?

– Я только что из аэропорт. Селился в гостиница «Европа».

– Сейчас я туда подъеду. Сможете выйти к автостоянке и подсесть в мою машину?

– Конечно! – обрадованно воскликнул Нусон и отключился.

Худой, высокий, с густой рыжей шевелюрой англичанин работал до середины зимы в фонде Сороса. Недавно Тарамов узнал, что Нусон перешел в «Word Vision». Христианская гуманитарная неправительственная организация, зарегистрированная в Калифорнии, оказывала безвозмездную помощь и поддержку социально уязвимым слоям населения. Филиал, в котором Нусон занимал не очень заметную должность, располагался в Узбекистане. Знал Тарамов и то, что Ташкент крайне недоволен работой сотрудников этой организации, подозревая их в шпионаже и финансировании экстремистских группировок.

Прилет англичанина имел частный характер. Тарамова охватило беспокойство. Раз этот человек работает в конторе, которая находится под наблюдением МГБ узбеков, занимающих довольно жесткую позицию в отношении радикалов в своей республике, то не исключено, что о его перелете в Москву было сообщено в ФСБ и здесь Нусона встретили. Если это так, то и Тарамов попадет при контакте с этим человеком в поле зрения российских спецслужб. В этом случае не поможет и паспорт на другое имя. Его в ФСБ хорошо знали в лицо.

Однако делать было нечего. Оставалось надеяться на милость Аллаха, который не допустит, чтобы Аслан оказался в руках неверных. В конце концов, ему платят за риск. Да и в Москве он надолго не задержится. Брать сразу его наверняка не станут. А там он найдет способ улизнуть из столицы на Кавказ.

Нусон плюхнулся на заднее сиденье, едва машина успела остановиться у парковки гостиницы.

Водитель тут же рванул с места, быстро смешавшись в сплошном потоке транспорта с другими машинами. Как и было заведено, позади ехал с двумя боевиками Нияз. Аслан, растерянно отвечая на рукопожатие англичанина, с тревогой обернулся назад. Джип сопровождения от их машины отделяли несколько иномарок. Создавалось впечатление, что он едет сам по себе.

– Что заставило моего друга приехать в Россию? – развернувшись вполоборота к англичанину, спросил Аслан. – Наверное, жарко в Ташкенте?

– Есть один проблема. – Сняв смешную клетчатую кепку и положив ее рядом с собой, Нусон достал носовой платок и высморкался. – Слишком нехороший погода, – он виновато улыбнулся. – Я немножко простыл.

– Сейчас такой период. Грипп тяжело переносится, – вспомнив свои недавние мучения, посочувствовал Аслан. – Так что за «один проблема?»

Чеченец насторожился, подумав, что наверняка ему, ко всему прочему, придется заняться решением еще какого-то вопроса, и не ошибся.

– Ты, я знаю, уезжаешь к себе на родина? – спросил англичанин.

– Правильно слышал, – подтвердил Аслан, уже не удивляясь осведомленности Нусона.

– В Грозный есть один человек, – Нусон осекся и с опаской покосился на сидевшего впереди племянника Тарамова, потом на водителя.

Догадавшись, что тема довольно серьезная, Аслан посмотрел в окно. Они ехали по Большой Черкизовской в сторону Матросского моста.

– Алаш, – Аслан хлопнул ладонью по верху переднего сиденья, на котором устроился племянник, – узнай у Нияза, как обстановка.

– Он только что сообщил, что все нормально. Нет подозрительных машин.

«Либо есть грамотно организованная слежка», – усмехнулся про себя Тарамов, а вслух сказал:

– Съезжай к Преображенской набережной. Там остановишься у сквера, где «Чайка». Мы выйдем.

– Хорошо знаешь Москву, – удивленно сказал Нусон. – Меня еще в Лондоне удивила твоя память.

– Ты хотел сказать, что не тебя, а тех, кто за тобой стоит, – имея в виду «МИ-6» Объединенного Королевства, полушутя, полусерьезно ответил Тарамов.

– Сколько можно говорить! – англичанин театрально вздохнул. – Я никакой отношений не иметь к спецслужбам.

– Я пошутил. – Тарамов ухватился обеими руками за подголовник водительского сиденья. Машина резко повернула влево и, проехав с полкилометра, встала у обочины.

Оба вышли наружу. Тарамов поежился. Он не рассчитывал на пешие прогулки по городу, поэтому был в одном костюме. С реки дул пронизывающий ветерок.

– Говори, – оглядевшись по сторонам, поторопил Тарамов.

– Говорить совсем мало, все в двух слов. – Нусон испытующе посмотрел на Аслана, словно пытаясь заранее предугадать, как чеченец отреагирует на то, что сейчас услышит.

– Видимо, в этих двух словах кроется большой смысл, – стараясь выглядеть невозмутимым, хмыкнул Тарамов.

– Да, очень большой, – кивнул англичанин. – Для тебя будет неожиданной просьба, потому что она от европейца.

– То есть от тебя? – уточнил Тарамов.

– В конце этот месяц в Грозный приедет Конри Эндрюс. Он будет встречаться с новым президентом. Надо сделать так, чтобы его голову показали по всем телеканалам.

– Это, кажется, француз? – нахмурив лоб, пытаясь вспомнить, где он слышал имя этого человека, спросил Тарамов.

– Да, – подтвердил Нусон. – Я всегда говорил, что у тебя хороший память.

– Насколько я понимаю, это твоя личная инициатива?

– Да.

Тарамов остановился и, сунув руки в карманы брюк, задумчиво уставился на англичанина. Он никак не мог взять в толк, для чего тому все это. Тем более бесплатно такие вещи не делаются. Неужели Нусон до такой степени разбогател? Ко всему, все делается в обход Ата Алшиха, и он наверняка догадывается, что стоимость заказа в этом случае может возрасти в несколько раз.

– Раз это твоя личная просьба, а не приказ руководства, я подумаю. – Тарамов потер мочку уха и развернулся в сторону машины.

* * *

Покидая позицию, Шаман не сразу понял, чего хочет от него Филиппов, который выскочил из лесополосы, тянущейся вдоль автострады, и отчаянно машет руками, пытаясь привлечь к себе внимание. Слегка оглушенный взрывом, под треск автоматных очередей Дрона он еще некоторое время бежал, слегка пригибаясь, пока не разглядел условный сигнал «опасность сзади». Почти одновременно различил шум быстро нагоняющих его шагов. Чеченец догадался, что, пока он некоторое время наблюдал за результатами подрыва автобуса, кто-то из омоновцев обошел его укрытие с правого фланга, и сейчас они пытаются его догнать.

Развернувшись и увидев несущихся, словно танки, двух одетых в камуфлированную форму крепышей в масках, машинально опустился на одно колено, сбив таким образом с толку первого нападавшего, и двинул ему кулаком в низ живота. Охнув, милиционер, на погонах которого он различил сержантские лычки, выронил нож и, схватившись за причинное место, с диким рыком бросил-таки на него свое тело.

«Пожалел, а зря. Надо было бить сильнее», – с досадой подумал Шаман, слыша хруст собственных позвонков, после которого последовала вспышка, и голова откинулась назад от удара ноги второго сотрудника. Подошва тяжелого армейского ботинка попала в скулу, чуть ниже левого глаза. Парни действовали уверенно. Оставшийся на ногах двумя ударами свалил Шамана, так и не успевшего сбросить с себя первого нападавшего, на землю. Зажав нож зубами, омоновец резко перевернул его на живот и, завернув руку за спину, словно пушинку, вновь поставил на ноги. Второй, едва придя в себя, тут же залепил Шаману кулаком в ухо. В последний момент, с трудом сдерживая себя, чтобы не взвыть от боли в вывернутых суставах, капитан, насколько мог, убрал голову, и удар прошел немного вскользь.