Текст книги "Наш хлеб – разведка"

– Это понятно, – кивнул Антон. – Но какая связь между покушением на Лютого и его появлением?

– Видишь ли, – милиционер замялся. – Этот товарищ раньше в органах работал. В общем, особо от него секретов в нашей среде нет. Так вот я рассказал ему о твоей затее узнать, откуда взялся Лютый.

– Все равно, – Антон пожал плечами, – не вижу связи.

– Больше я никому не говорил, – хмыкнул милиционер.

– Дай мне на всякий случай его координаты.

– Осипов Валерий Львович, – продиктовал милиционер. – Южная, сорок. Частный дом с черепичной крышей. Здесь недалеко.

– Слушай, – Антон уже направлялся к выходу, когда вспомнил, что до сих пор не знает, как зовут милиционера, – извини, но, когда ты вчера представлялся, я не разобрал фамилии.

– Вахрушев, – усмехнулся старший лейтенант. – Зовут Костя. Я участковый уполномоченный.

Подойдя к джипу, который оставил в тени деревьев на другой стороне улицы, Антон вынул брелок отключения сигнализации, и тут загустевший от жары воздух всколыхнулся, а со стороны здания, которое он только что покинул, раздался страшный грохот. Обернувшись, Антон оцепенел. Словно в замедленной съемке, из окон, где располагался кабинет Вахрушева, вылетели стекла, а следом вырвались сгустки черного дыма. На стоянке служебного транспорта завыли сигнализациями машины.

Мгновения было достаточно для того, чтобы оценить обстановку. Возвращаться нельзя. Ясно, что он окажется главным подозреваемым в организации взрыва и что это подстава. Только чья? – лихорадочно размышлял Антон, уже разгоняя свой внедорожник. Но дело не такое уж и безнадежное. По крайней мере у него уже есть два человека, с кем необходимо пообщаться: это загадочный Джамбулат, имя которого произнес Лютый, и Осипов. Возможно, взрыв как раз дело рук его бывшего сослуживца, ведь он был у Вахрушева накануне. Только зачем? Может быть, попросту свои разборки, а его участие в них – случайность? Так или иначе ехать к Осипову прямо сейчас глупо. Наверняка его уже в самое ближайшее время начнут искать, ведь он последний выходил из кабинета, в котором через минуту прогремел взрыв. Прошел мимо нескольких сотрудников, включая дежурного, а у этой категории людей отличная зрительная память. Интересно, что с самим хозяином взорвавшихся апартаментов?

Антон выехал на дорогу, огибающую Осиновку. От нее, словно лучи солнца, уходили федеральные трассы, на которых посты. Мозг лихорадочно просчитывал варианты дальнейших действий. Первым делом нужно было где-то спрятать джип, после чего предупредить Регину, что он исчезает, чтобы не волновалась.

– Раз подставили, значит, на машине за город не выедешь, – протянул он вслух.

Дорога проходила между утопающими в зелени домами, расположившимися на склонах гор.

Неожиданная мысль пришла в голову, когда на глаза попались выкрашенные в серый цвет ворота какой-то воинской части с нарисованными на них российскими флагами.

«Самый надежный из всех безнадежных вариантов», – с некоторым облегчением подумал он.

Проехать КПП с документами подполковника Генерального штаба труда не составило. Антон лишь усмехнулся в зеркало заднего вида тому, как дежурный, едва машина тронулась, метнулся к телефону с явным намерением доложить командованию о визите странного гостя.

Часть оказалась небольшой: несколько одноэтажных казарм, плац и здание штаба, на ступеньках крыльца которого уже стоял немолодой майор.

– Подполковник Филиппов, – выбравшись из машины, представился Антон.

– Вы по плану внезапных проверок? – с тоской в глазах уточнил майор, представившийся Горидовым.

– Да нет, – Антон устало вытер со лба пот, собираясь с мыслями. – Я вообще-то в странной ситуации, у меня командировка, перешедшая в отпуск, но возникли проблемы.

Горидов растерянно посмотрел на него:

– Что, кто-то преследует?

– Мне бы не хотелось говорить об этом здесь, – Антон бросил взгляд в сторону группы офицеров, идущих мимо штаба. – Может, пройдем в другое место?

Оказавшись в кабинете, майор показал рукой на стулья, расставленные вокруг стола для совещаний, и уселся напротив гостя.

– В общем, мне от вас нужно пока только одно, – Антон покосился на телефоны, – чтобы некоторое время мой джип постоял в части.

– Хотите позвонить? – догадался майор.

– Вы же без команды из Москвы будете думать, что вас обманули, а машина участвовала в криминальных разборках, – съязвил Антон. – Еще чего доброго особистам ее сдадите.

Майор отвел взгляд в сторону.

Вскоре «Лексус» Филиппова занял место в одном из пустующих боксов автопарка.

Оказавшись спустя полчаса за воротами КПП, Антон огляделся, усмехнулся недавнему разговору с шефом и с решительным видом направился в сторону моря.

* * *

В отличие от американца, обосновавшегося в «Зарнегаре», Хан со своими людьми поселился в гостинице «Мустафа».

– Тридцать пять долларов за номер! – причитал Утюг. – Хан, я бы спокойно провел ночь в любой чайхане, где есть ночлежка!

– Я согласен с тобой, брат, – послышался голос Ансалту. Он уже успел осмотреть свою комнату и теперь пришел полюбоваться на реакцию товарищей, которые в отличие от него только поднялись на этаж. Задержка была вызвана тем, что Хану нужна была электронная почта. «Мустафа» же – единственная гостиница в Кабуле, где есть интернет-кафе.

– До обеда отдыхаем, – Хан посмотрел на часы.

Письма о готовности начать операцию только что были отправлены сразу двум адресатам. Первое – полевому командиру одного из отрядов талибов, который с десятком своих моджахедов еще неделю назад просочился в город. Все это время под видом обыкновенных афганцев они ждали приезда чеченцев. Текст послания вместе с электронным адресом Хану вручил Кори. Второе сообщение в Чечню – Ферзинду Тахре. Шестидесятилетний араб был главным куратором операции в России.

В обед в небольшой чайхане Хан встретился с человеком, который передал ему фотоаппарат «Зенит», приспособленный под перевозку препарата. Туда же пришел их старый знакомый Хабибула, который вывез чеченцев из Кабула в Мазари-Шариф. Впрочем, за время пребывания в Афганистане Хан убедился, что при беспределе со стороны талибов и беспомощности НАТО он спокойно смог бы решить эти проблемы самостоятельно. «Талибан» набирал силу. Американцы контролировали лишь центральные улицы столицы. Сразу за городом уже была территория, не подконтрольная янки и новой армии Карзая. Население с тоской вспоминало время, когда большую часть страны занимали радикалы. Они в отличие от новоиспеченных гвардейцев не брали взяток, давали работу. Сейчас было все наоборот. Дороги, например, строили китайцы. Местное население попросту боялись брать на работу. Во всех без исключения афганцах новое правительство видело предателей. Так же обстояли дела и в других отраслях. Это умело использовали талибы. Если дорожный строитель зарабатывал около девятисот долларов в месяц, то моджахед – почти сто пятьдесят в день. При этом в случае его гибели семья получает компенсацию, на которую можно построить дом. Народ охотно пополнял ряды поначалу загнанного в горные пещеры войска. Но условия необходимо было соблюдать, и раз Кори решил, кто и каким образом будет оказывать им содействие, так тому и быть.

– Долго нам еще ждать этого шакала? – зло прошипел Мансур, слегка приподнявшись над камышом, и, оглядев окрестности, снова опустился на сырую, глинистую землю. – Сидит в своем кишлаке, чай пьет, а мы тут голову ломать должны, придет он или нет.

– Не волнуйся, Утюг, никуда он не денется, – Хан едва заметно улыбнулся. – Ему тогда голову отрежут и собакам скормят. Ты же слышал, что сказал Кори: «Для того чтоб ваш путь был не так тяжел, задействовано много надежных людей и вложены большие деньги». Думаешь, почему нас почти не проверяли американцы? Кори их всех успел купить.

Доехав накануне во второй половине дня почти до самой границы с Таджикистаном, в сумерках они вышли с проводником к Пянджу. Здесь же был спрятан уже знакомый им по первой переправе плот из бычьих желудков и жердей. Однако, прождав всю ночь, так и не увидели условного сигнала с другой стороны. Им должны были мигнуть фонариком. Это означало: «Путь свободен, встречаем». Либо там была засада таджикских пограничников, либо что-то случилось с теми, кто их должен был встретить. С рассветом проводник ушел в близлежащий кишлак, чтобы связаться по радио с другим берегом. Связь у людей, всю жизнь занимающихся перевозкой наркотиков и оружия, здесь была хорошая.

– Да, – протянул сидевший на корточках Ансалту. – Денег у этого Кори куры не клюют.

– А может, дело вовсе не в деньгах? – неожиданно выдвинул предположение Утюг.

– А в чем? – прищурился Хан.

– Мне кажется, американцы знали, какой у нас груз и для чего, поэтому и не трогали, – он обвел дружков взглядом. – Русских никто не любит.

– Но не до такой же степени, – усмехнулся Хан.

Стояла нестерпимая жара, но, несмотря на близость воды, к ней нельзя было подойти. Могли заметить таджикские пограничники и что-то заподозрить. Хотя чуть выше по течению местные дехкане мыли золото, но к ним привыкли и наверняка всех знали наперечет.

Хан знал, что даже переход через Пяндж согласован с теми, кто охраняет противоположный берег. По крайней мере среди них много людей, готовых за деньги оказать такую услугу. С тех пор как с границы ушли русские, передав ее таджикским властям, она практически перестала существовать. Разве будет солдат, который родился здесь, ловить своего брата или отца, везущего героин? Знал он и то, что на выдворение из этих краев российских пограничников также ушли немалые деньги, и на очень высоком уровне. Тогда было проблемой – перебраться на другую сторону.

Стали донимать комары. От них не спасали ни толстые афганские накидки, ни ругань Утюга.

Уже смеркалось, когда появился запыхавшийся Алишер. Таджик по национальности, он жил в Афганистане, но большинство родственников у него было на другой стороне. Высокий, худой мужчина с почерневшим от солнца лицом выглядел удручающе.

– Фарух сказал, что нас ждали. – Он обвел взглядом чеченцев, словно ища ответа на вопрос, кто проглядел сигнал, и сокрушенно вздохнул: – Сегодня пойдем.

– Обрадовал, – Утюг посмотрел на Алишера так, что тот слегка побледнел.

– Ты часто здесь ходишь? – неожиданно спросил Хан.

– Почти каждый день, – кивнул Алишер. – Жить как-то надо.

– Попадался?

– И стреляли, и попадался, – Алишер почесал бритую голову. – Сам я только переправляю. Мне люди дают, и я плыву. Там другие люди забирают. Тридцать доллар имею...

– За один раз? – вытаращил глаза Утюг.

– Месяц, – покачал головой проводник. – Если убьют, семья кормить некому будет...

Совсем стемнело. Алишер достал из висящей на боку тряпичной сумки лепешку и несколько луковиц. Поделил на равные части и раздал чеченцам.

– Как покушаем, пойдем...

Стащив в кромешной темноте плот в воду, по очереди забрались на него. Последним вскарабкался таджик. До этого он удерживал его за один конец, чтобы не снесло течением. Почти бесшумно работая веслом, Алишер старался удержаться в потоке, который сам нес к противоположному берегу. Хан, придерживая рукой закрепленный под одеждой фотоаппарат, с трепетом наблюдал, как приближаются редкие огни таджикского кишлака. Они начинали переправу намного выше того места, где нужно было выйти. Виной всему быстрое течение Пянджа. Ноги намокли. Вода была ледяной, и всех бил озноб. Но Хан понимал: колотит не от холода. Нервы. Наконец жерди, прошуршав по камышу, уткнулись в противоположный берег. Осторожно, стараясь не шуметь, они подхватили плот и оттащили от воды.

– Кажется, все, – облегченно вздохнул Утюг.

Неожиданно в какой-то паре десятков метров вспыхнуло сразу несколько фонарей. Раздались крики на незнакомом чеченцам языке, а по барабанным перепонкам ударили автоматные очереди.

Хана обдало жаром. Он обернулся на проводника, освещенного выпущенной ракетой. Широко раскинув руки, тот лежал без движения, глядя в небо уже ничего не видящими глазами. Переносица была разворочена пулей.

«Неужели снайпер?» – почему-то подумал Хан, хотя и так было ясно, что пограничники лупили по камышу без разбора из автоматов, а это была случайная пуля.

– Утюг! – по-чеченски окликнул он своего телохранителя. – Я должен уйти!

– Знаю, командир! Иди вверх по течению.

– Собаки! – раздался вопль Ансалту, который разряжал наобум свой «АПС».

– В последний момент сдайтесь и скажите, что вас было двое и вы чеченцы! Наркоту не везли. Ездили по делам...

– Знаю, командир, уходи, – почти закричал Утюг.

– Может, рекой? – Хан бросился к плоту.

– Нет! – вынув пустую обойму из пистолета и отбросив в сторону, торопливо заговорил Утюг. – Его надо вместе с трупом столкнуть, пусть эти козлы побегают, а ты вверх по течению! Иди, мы все сделаем! Аллах ху акбар!

– Прощай, брат, – Хан попытался обнять этого человека, ставшего за время войны братом, но тот оттолкнул его:

– Не успеешь. Мы встретимся. Увидишь!

Последнее он слышал, уже когда бежал вдоль кромки воды. Шум ломающегося камыша заглушали крики и выстрелы.

Глава 3

Войдя в воду на многолюдном городском пляже, через двадцать минут Антон подплывал к берегу пансионата. Если взрыв в кабинете милиционера успели связать с его визитом, он не исключал того, что Регины здесь может попросту не оказаться. Как правило, в таких случаях в первую очередь начинают допрашивать родственников. Возможно, и в номере уже произведен обыск.

Был и другой вариант. Сотрудники милиции могли пойти на хитрость и ничего ей об этом не сообщить, а организовать наблюдение у моря, в надежде задержать его здесь. Поэтому, прежде чем выйти на берег, он еще некоторое время плавал среди барахтающихся в воде людей, изучая отдыхающих. В пансионате он успел запомнить практически всех, а пляж охранялся, и ему не стоило большого труда определить, что чужих здесь нет. Даже вчерашняя развеселая компания сейчас грустила с разбитыми лицами на своем прежнем месте. У лысого из-под нелепой шляпы, украшавшей голову, виднелись бинты. Отсутствовал только толстяк. Наверняка он сейчас отдыхал на больничной койке с переломом челюсти.

Регину Антон увидел на том же лежаке, что и накануне.

– Заждалась? – опускаясь рядом, негромко спросил он.

– Привыкла. – Она села, приподняла за дужку солнцезащитные очки и внимательно посмотрела на мужа.

– В общем, так, Региша, – Антон огляделся, – мне надо исчезнуть. И кстати, меня никто не спрашивал?

– Понятно, – она с тоской посмотрела в сторону побитых парней и вновь перевела взгляд на него. – Все из-за них?

– Нет, – он усмехнулся. – Это они могут отсюда укатить, если я пожелаю. Тут дело в другом.

– Хорошо, – с тоской проговорила она. – Когда ждать?

– Думаю, я вовсе больше здесь не появлюсь. Где машина, тебе в случае чего объяснит Дрон. Я ввел его в курс дела по телефону, а пока...

Он чмокнул ее в щечку, потрепал по голове возившегося рядом Сережку и, пружинисто поднявшись, вновь направился в сторону моря.

– Ихтиандр, – грустно проговорила Регина, провожая его взглядом.

Он услышал, но лишь про себя улыбнулся.

В «Жемчужине» Филиппов сразу увидел обслуживавшую его накануне официантку. Она его узнала и застенчиво улыбнулась:

– Что будете заказывать?

– Директора, – на полном серьезе ответил Антон.

– У вас претензии к обслуживанию или это из-за драки? – Глаза девушки погрустнели.

– Ни то и ни другое, – поспешил он ее успокоить. – Лучше скажите, где мне его найти?

– Внутри павильона по коридору направо.

– Кстати, – уже направляясь в сторону, куда указала официантка, остановился он, – его фамилия Осипов?

– Да. – Девушка, потеряв всяческий интерес к клиенту, стала убирать со стола.

Антон рассчитывал на то, что Осипов не знает его в лицо, и для ускорения решения вопросов решил с ходу напугать. Он чувствовал, что главный в этих играх все тот же Джамбулат. Скорее всего, это «крыша» осиповского заведения, которая каким-то образом вынудила бывшего милиционера пойти на подрыв собственного коллеги.

Подойдя к дверям с надписью «Директор», прислушался. Тихо играла музыка, посторонних голосов слышно не было. Оглянулся назад. Никого. Осторожно потянул ручку на себя и с облегчением вздохнул. Маленький моложавый толстячок был один. Он сидел за небольшим офисным столом, подперев подбородок рукой, и с тоской наблюдал за плавающими в аквариуме рыбками. Окон в помещении не было, и это еще один плюс. Хотя с какой стороны смотреть. В случае чего, конечно, уйти будет тяжеловато, а вот если придется пару раз пальнуть для острастки куда-нибудь в область локтевого сгиба, то на улице наверняка слышно не будет. Ко всему, рядом площадка с аттракционами, где гремит музыка и визжат дети.

Антон вошел молча. Не сводя взгляда с директора, запер дверь и медленно двинулся на середину комнаты, одновременно доставая из-за пояса пистолет. У него была кобура под мышкой, но он специально переложил его туда. Так будет эффектней.

Осипов сидел, не моргая и не шевелясь, глядя ему в глаза. Лишь слегка приоткрылся рот, а южный загар на лице стал исчезать. Когда в руке Антона появилось оружие, хозяин кабинета издал звук, похожий на протяжный стон, при этом его нижняя губа затряслась. Он поднял руки, закрывая лицо, и вжался в спинку кресла.

Антон решил разыграть из себя человека, которому доставляет удовольствие убивать.

– Тебя заказали...

– Не... Не надо...

– Надо, брат, надо, – Антон передернул затвор, – мне уже заплатили, и я должен отработать деньги.

– Кто! – неожиданно взвыл Осипов. – Джамбулат?! Сука! Я же все сделал!

– Правильно, – хмыкнул Антон. – Зачем ему свидетели?

– Погоди! Погоди! – Мужчина неожиданно вскочил, потом сел. – Сколько он тебе дал?

– Разве тебе интересно перед смертью узнать цену своей жизни? – Антон сделал удивленное лицо и даже опустил ствол пистолета, словно его заинтриговало, почему этот человек спрашивает такие глупости в последние секунды жизни. – Ну, допустим, три тонны.

– Три тысячи долларов! – взвыл Осипов.

Антону даже показалось, что от такого известия бедняга пришел в больший ужас, нежели от появления киллера.

– Я заплачу тебе в десять раз больше! Кто такой этот Джамбулат? Нищий! Я! Ты только не стреляй!

– Так, – протянул Антон, сделав вид, будто заинтересовался предложением. – Деньги покажи!

– Здесь, – Осипов показал взглядом на сейф, стоящий справа от стола, – половина. Вторую получишь, когда все сделаешь. Она дома...

– Ты еще и условия мне выдвигаешь? – Брови Антона взлетели на середину лба.

– А как ты хотел? – Осипов немного успокоился и даже позволил себе отпить прямо из горлышка графина воды. – Сейчас все зараз получишь, а потом все-таки грохнешь меня.

– Соображаешь, – Антон криво усмехнулся. – Хорошо, я согласен. Давай «капусту», и до вечера разбегаемся.

Пока Осипов трясущимися руками отпирал сейф, пока выкладывал на стол деньги, Антон решил прощупать его на предмет информации:

– Зачем ментуру взорвал?

– Так ведь этот урод заставил, – всхлипнул Осипов. – Говорит, брось пачку из-под сигарет в урну под стол, и все.

– А повод?

– Это его дела. – Осипов покончил с сейфом и стал пересчитывать деньги.

– А поточнее? – следя за манипуляциями хозяина заведения, почти полностью пришедшего в себя, спросил Антон.

– Ходил тут по пляжу один полоумный, – Осипов пожал плечами. – Оказалось, он чуть ли не кровник этого чеченца.

– И все-таки, – Антон убрал пистолет, – как этот Джамбулат, если у него и денег-то нет, умудрился заставить тебя на мокруху идти?

– Пообещал все это сжечь, – Осипов обвел взглядом помещение, – а жену с дочерью... В общем, сам понимаешь. «Чехи» здесь всю набережную держат. Этот черт нерусский только и может баранку крутить с утра и до вечера. А я мог в здание райотдела пройти. Вот и все дела.

– Не боялся? – беря из рук Осипова деньги, спросил Антон.

– Они слово дали, что эта штука сработает, когда оттуда какой-то лох выйдет. На него все и повесят.

Антона так и подмывало спросить, при каких обстоятельствах Джамбулат узнал о Лютом, но тогда Осипов заподозрит, что перед ним не настоящий киллер. И так слишком много вопросов. Если бы не состояние коммерсанта, который только что едва не угодил на тот свет, он бы уже догадался, что убийцы так себя не ведут.

Забрав деньги и уточнив адрес Джамбулата, Антон направился прочь. Гонорар он сунул во внутренний карман куртки. Не взять его он не мог. Сейчас это было гарантией того, что Осипов не начнет звонить чеченцу, которого, по сути, перезаказал.

* * *

Отыскать дом, где жил со своим дядей Джамбулат, было делом не хитрым. Он располагался практически в самом центре Осиновки, в пяти минутах ходьбы от моря.

Еще засветло Антон прошел мимо трехэтажного особняка, окруженного деревьями и высоким забором. Со двора доносилась тихая музыка, пахло шашлыками. Одетый в майку, шорты и в темных очках, спецназовец ничем не выделялся из массы отдыхающих, толпами бродивших по тихим улицам городка, вяло перебирающих в сувенирных лавках ракушки и сидевших в многочисленных кафе за кружкой пива.

У ворот на небольшой вывеске был перечень услуг, которые оказывались в этой частной гостинице. Антона заинтересовали прогулки на машине. Он вспомнил слова Осипова: «Этот черт нерусский только и может баранку крутить».

«Ничего страшного, если Джамбулат и видел меня, – рассуждал Антон, – все равно, если я попытаюсь сюда заселиться, этим вопросом будет заниматься кто-то другой».

Осмотревшись, он окончательно решил заняться чеченцем. Ускорив шаг, дошел до рынка. Купил большую сумку. Проходя между прилавками, набил ее разным барахлом. Зайдя в парикмахерскую, сослался на жару и вышел оттуда уже с наголо бритым черепом. Подобрав под новую «прическу» очки, направился на набережную. Дело оставалось за малым – найти себе на время «спутницу жизни». Одинокий, но крепкий мужчина сильно бросается в глаза, и уже спустя каких-то полчаса он сидел в обществе смазливой девахи, рассказывая ей анекдоты и сетуя на тоску в незнакомом городе.

Как оказалось, Светка приехала на юг одна, с явным намерением если не найти здесь жениха, то хорошенько подзаработать. После недолгих размышлений он решил, что для претворения планов она вполне подойдет.

– Заработать хочешь? – неожиданно перебил он ее болтовню.

Светка кокетливо заправила за ухо золотистую прядь и оценивающе окинула его взглядом:

– За всю ночь или за час?

– Скорее, ночь и день, но не таким способом, о котором ты подумала.

– Хм, – брови девушки съехались на переносице.

– Я не в плане секса, – усмехнулся он. – Работа рисковая, но я дам тебе денег, которых тебе хватит, чтобы убраться отсюда в Сочи, снять там нормальную гостиницу, оттянуться по полной, а потом ты еще целый год будешь в полном шоколаде.

– Ты что, решил здесь кого-то грабануть? – Глаза девушки расширились то ли от удивления, то ли от страха.

– Нет, – он покачал головой. – Поговорить, а потом наказать.

– А это не опасно?

– Как получится, – усмехнулся Антон, с твердым намерением, если все пройдет нормально, отдать Светке все деньги Осипова.

Спустя полчаса, проинструктированная в том объеме, который ей было необходимо знать, Светка в сопровождении Антона поднималась на второй этаж особняка вслед за невысокой женщиной, представившейся управляющей гостиницей.

– Если хотите, – тяжело дыша, объясняла нюансы сервиса управляющая, – по утрам мы можем предложить завтрак. Также обед и ужин. Но за отдельную плату. Вот и ваш номерок, – позвенев ключами, она открыла пахнущую свежим лаком дверь.

Номер действительно был хорош. Двуспальная кровать, заправленная атласным покрывалом, телевизор со стереосистемой, картины... Все в розовых тонах. В окне кондиционер.

– Еще у нас есть ряд дополнительных услуг, – отдышавшись, вновь заговорила женщина. – Если захотите осмотреть достопримечательности, съездить к водопадам, то пожалуйста, мой племянник Джамбулат отвезет вас, куда скажете.

– Все поняла? – когда за женщиной закрылась дверь, а шаги на лестнице стихли, еще раз спросил Светку Антон. Та кивнула и, улыбнувшись, неожиданно чмокнула его в щеку.

– Ты чего?

– Давно мечтала с настоящим мужиком познакомиться...

Антон покинул номер под утро. Изнасилованный новой подругой, чувствовал он себя неважно.

* * *

После того как на берегу стихла стрельба, Хан шел еще больше часа. Вернее, крался, опасаясь нарваться на очередную засаду. Но теперь он уже отклонился от реки в глубь территории Таджикистана на добрых полкилометра. Скорость была не ахти какой. Полумесяц и звезды скупо освещали путь.

Налетая на камни, падая, подолгу прислушиваясь к ночным звукам, он уверенно держал направление на Анжероб – небольшой кишлак, расположенный между двумя горами, от которого начиналась дорога на Куляб. От него до Душанбе несколько часов езды на машине. Он хорошо запомнил этот район, когда они переходили Пяндж в последний раз. До этого он был в Афганистане дважды, первый раз обучался в лагере подготовки боевиков, а во второй на встрече с представителем «Аль-Каиды». Тогда границу охраняли русские. Причем неплохо это делали. К переходу готовились очень тщательно, скрупулезно просчитывая каждый шаг, организовывались отвлекающие группы, учитывалась погода, да и шли через Хорог, а там Памир... Сейчас очень расслабились и вот получили. Но ничего. Самое страшное уже позади. Главное, он сохранил груз, есть деньги и он может продолжить путь. Остается, правда, еще одна опасность. Придется менять одежду и нанимать машину до Душанбе. Местные водители, узнав, что у человека есть чем поживиться, могут пойти на все. Республика только отошла от гражданской войны. Здесь, в отдаленных кишлаках, люди живут очень плохо и даже сто долларов для них целое состояние. Придется часть денег хорошенько спрятать и быть начеку. Если, не приведи Аллах, украдут фотоаппарат, который, по сути, является контейнером, ему лучше не возвращаться в Чечню.

Стали попадаться деревья. «Байские сады», – вспомнил он название района. Даже почувствовал запах яблок. Сразу за ним кишлак. До него не больше километра, но огней не видно. Люди берегут свет. Только лай собак дает знать о близком жилье.

Подойдя к третьему от края дому, он осторожно постучал в высокие железные ворота. Тут же залаяла собака. Ее лай подхватили в соседних дворах. Через минуту из-за забора донеслась непонятная речь.

– Я не говорю на таджикском! – стараясь перекричать шум, ответил Хан. – Мне нужен Фарух.

– Я Фарух, но что-то голос мне твой незнаком, – заспанным голосом ответили со двора.

– Фарух, меня зовут Сайхан, я чеченец. Помнишь меня?

После небольшой паузы скрипнул запор, и калитка открылась.

– Салам алейкум, Фарух-ака!

– Алейкум ассала, Сайхан! Почему так поздно? Машина сломалась? – Пропуская чеченца во двор, таджик с ходу засыпал его вопросами. Он был невысокого роста, со слегка вытянутым лицом и большими залысинами на голове.

– Да нет, дорогой, – по мусульманским традициям обняв хозяина дома, заговорил Хан. – Длинная история.

– Хорошо, – запирая ворота, кивнул Фарух, – проходи в дом.

Дом у Фаруха был приличных размеров, благо проблем со стройматериалом не было. По нему в буквальном смысле ходили. Глина, солома, при определенном сочетании и технологии, эти строения ничем не отличаются от кирпичных. Хозяин провел его в комнату для гостей. Здесь, как и в Афганистане, спали на полу, но это единственное сходство. Мебель была в европейском стиле.

– Зачем тебе фотоаппарат? – увидев, как гость, сняв одежду, положил его на пол, спросил Фарух.

– В Афганистане нас учили, как воевать с неверными, – соврал Хан. – Здесь инструкции... Установка мин, обстрел колонн – в общем, сам понимаешь, – он махнул рукой.

– По-прежнему воюешь? – то ли спросил, то ли констатировал таджик.

– Фарух, – оставив вопрос без ответа, заговорил Хан, – завтра мне будет нужна твоя помощь. Надо добраться до Душанбе, а перед этим сменить это тряпье на нормальную одежду.

– С этим проблем не будет, – заверил таджик и стал расстилать на полу курпачи.

До рассвета еще было несколько часов.

* * *

– Вы катаете на машине? – Длинноногая блондинка в коротких шортах подошла к Джамбулату, когда он выгнал «Тойоту» из гаража, расположенного прямо под домом.

Окинув девушку взглядом, при этом сглотнув слюну, тот отвел глаза в сторону и кивнул:

– Наберем еще трех человек, и в путь, красавица.

– Да ты, я смотрю, тоже не урод, – подойдя на полшага ближе и обдав горца запахом дорогого парфюма, со странным придыханием проговорила она.

Чеченец действительно был красив. Высокий, широкоплечий, с мужественным лицом, нижняя часть которого была покрыта щетиной.

– Э-э, девушка, мужчины на Кавказе не любят, когда им комплимент делают! – Горец взмахнул руками, словно отгоняя муху. Однако было заметно, что ему это приятно.

– Я не это хотела сказать, – она взялась за предохранительную дугу внедорожника. – Просто могу оплатить все три места. Не люблю, когда кто-то мешает наслаждаться природой. Тем более муж с утра на пляж убежал. Он любит рано купаться. А сейчас появится и опять начнет нервы портить.

Спустя полчаса, промчавшись вдоль русла неширокой, быстрой речки, шумевшей между почти отвесными скалами, и переехав небольшой мостик, машина встала. Впереди, за деревьями, играла в лучах утреннего солнца миллионами брызг падающая с высоты пятиэтажного дома вода.

– Красиво, да? – Чеченец расплылся в улыбке и перевел взгляд на девушку.

– И это весь твой водопад? – откровенно изумилась Светка, которая надеялась увидеть если не Ниагару, то что-нибудь посолидней нескольких стекающих со скалы струек.

Однако горец уже не слушал девушку. Обойдя вокруг машины, он положил ей руку на грудь.

– Не надо! – Она отпрянула.

Он растерялся:

– А зачем со мной один хотела ехать?

– Я же тебе объяснила!

«Ах, если бы эта самка не поселилась у дяди, а снял бы я ее где-нибудь на набережной или, еще лучше, затащил в машину на трассе!» Нет, он не потерпит такого позора! Все равно мужу побоится говорить, а до первых туристов, которые здесь появятся, у него есть пара часов доставить ей удовольствие. Да она еще и спасибо скажет, а может, ей даже захочется завтра повторить экскурсию. И чего он стоит? Все русские бабы – бляди. С этими мыслями чеченец обхватил ее руками, приподнял, словно пушинку, и осторожно положил на землю.

– Зачем соглашалась? – срывающимся голосом раз за разом повторяя одно и то же, он содрал ее шортики, после чего стянул с себя до колен штаны.

– Затем, чтобы я без свидетелей с тобой общаться смог, – громом среди ясного неба раздались слова, принадлежащие явно не Светке.

Опешив, Джамбулат обернулся.

На фоне яркого неба, позади, стоял мужчина, насмешливо разглядывая его торчащее между ног достоинство. В следующий момент боль, какой он никогда, казалось, не испытывал, пронзила тело, сковала дыхание и даже залезла куда-то в мозги, вздыбив на голове волосы.