Текст книги "Огневой контакт"

Девушка вздохнула…

* * *

Навродский собирался уходить домой, как неожиданно зазвонил телефон. Было уже поздно. Он и так пересидел остальных сотрудников на целый час. Однако, поколебавшись, взял трубку.

Звонил Золотов. Поинтересовавшись, чем занимается его коллега, и, узнав, что тот собирается домой, предложил за ним заехать.

Глянув на часы, Геннадий согласился. Все равно спешить было некуда. Накануне жена с сыном укатили в деревню к бабушке. Дома после их отъезда стало уныло и тоскливо.

Минут через двадцать у входа в отдел скрипнул тормозами старенький «жигуленок».

– Как дела? – спросил Навродский.

– Пока не родила! – весело ответил Золотов, включая передачу. – Для начала, наверно, ко мне заедем, я машину поставлю, а потом пивком побалуемся. Не возражаешь?

– Ты в каком районе живешь? – осторожно поинтересовался Геннадий. Его беспокоило, как потом придется добираться домой. Опасения подтвердились, Олег жил на другом конце города.

– Боишься, что до дому не доберешься? – усмехнулся Олег. – Зачем тогда соглашался?

– Я думал, ты что-нибудь новенькое накопал и решил поделиться, – вздохнул Геннадий.

– Не без этого. Но все-таки совместим приятное с полезным! – Золотов хлопнул его по колену. – Если не против, переночуешь у меня, а завтра я тебя на работу подброшу. Идет?!

– А жена? – засомневался Навродский. – Неудобно как-то.

– Я один уже полгода живу, – успокоил его Олег. – Развелись.

Закрыв гараж, они для начала посетили ночной магазин и, основательно загрузившись «Жигулевским», поднялись к Золотову домой.

Он жил один в двухкомнатной квартире. Из вещей было самое необходимое: стол, пара стульев, кровать. В углу, прямо на полу, стоял телевизор.

– Ты, я гляжу, вещизмом не страдаешь, – усмехнулся, оглядевшись, Геннадий.

– Остальное жена забрала. – Олег критически обвел взглядом комнату, как будто сам впервые в ней оказался. – Набралась наглости через месяц после развода с новым мужем приехать. Меня как раз дома не было, так она своим ключом открыла.

Он подтащил к кровати журнальный столик и, постелив на нем газету, выложил из пакета вяленую рыбу.

– Садись. В общем, ничего не жалко, просто обидно. Оно понятно, что с бабы возьмешь? Ну а этот-то боров… Эх!

Он махнул рукой и принялся открывать бутылки.

– Ты хотел со мной последними новостями поделиться, – осторожно напомнил Геннадий.

– Понимаешь, нового у меня особо ничего не появилось. – Олег разломил вяленого леща пополам. – Разве что удалось установить личности убитых и под кем, как говорится, ходили.

– Так рассказывай, – не выдержал Навродский. – Чего резину тянешь?

– Трое убитых – люди Решетова, – Золотов обсосал плавник и отхлебнул пива. – Четвертый – шестерка Спартака.

– Это погоняло?

– Нет, это имя. Во дворе дома находилась машина, которая по документам принадлежит его другу Владиславу Микляеву. Тот тоже работал на Спартака. Отмороженные хлопцы. Кражи машин, наркотики… Ребята из убойного их в паре заказух подозревают.

– Почему же до сих пор на воле?

Олег усмехнулся:

– А ты не знаешь!

– Ладно, – Навродский понял, что задал глупый вопрос. – А чем занимается этот самый Спартак?

– Торговля. Имеет несколько магазинов, но весом особым не пользуется. Держится на плаву благодаря отцу. Но не это главное. – Олег испытующе посмотрел на Навродского, словно что-то взвешивая в уме. – Что собой представляет ваш начальник следственного отдела?

– Сиганов? – Навродский на секунду задумался. Он и сам, подобно Золотову, ломал над этим голову, но если его интерес к этому человеку объяснялся тем, что тот, будучи непосредственным начальником, проявлял повышенное внимание ко всему, что касалось Решетова, то вопрос Олега обескуражил и даже насторожил Геннадия.

– А что тебе до него?

– Понимаешь… – Золотов взял пульт дистанционного управления и убавил громкость телевизора. – Он мне покоя не дает. Я уже стал его считать чуть ли не своим шефом. Каждый божий день интересуется, нет ли чего новенького. Сегодня попросил, чтобы я ему дал всю информацию по Спартаку.

– Так… – Навродский откинулся на спинку стула. – И что?

– Я решил сначала посоветоваться с тобой, а ему пообещал к завтрашнему обеду позвонить.

– Знаешь, – Навродский выдержал паузу, последний раз взвешивая все «за» и «против» откровенного разговора. – Не нравится он мне. Слишком большую активность в отношении этого дела проявляет. Сначала я считал, что его заинтересованность вызвана дружбой с Мальцевым, бывшим сослуживцем, а ныне начальником службы безопасности «Моста»…

– Знакомая фамилия, – кивнул головой Олег.

– …Но услышанное от тебя заставляет взглянуть на ситуацию по-другому, – не обращая внимания на реплику, продолжал Геннадий. – Розыск компьютеров он взял под особый контроль. Причем категорически отвергает вариант возможного провоза в них чего-то еще…

– Вот что, – перебил его Олег, – мы его просьбу выполним и таким образом проверим, не работает ли он на два фронта. Я ему «дезу» запущу.

– Не мешало бы и Решетовым заняться.

– Придется, – согласился Олег. – Но только на общественных началах.

* * *

От отца Спартак уже не вернулся домой. В сопровождении трех, назначенных Мадатом Шадиевичем охранников он покинул город и временно обустроился в одном из загородных домов, в сорока километрах от города, на берегу живописного озера. Дачный комплекс из полутора десятков построек был под охраной. Кроме этого, на повороте с трассы размещался стационарный пост ГИБДД.

Место было относительно спокойным, но Мадат Шадиевич подстраховался и отправил с сыном преданных ему людей.

Теперь круглосуточно Спартак находился под неусыпным надзором. Тимур, Рашид и Ичмет были родом из Баку и являлись дальними родственниками по линии матери. Несмотря на это, Спартак ничего не знал об их прошлом. Лишь как-то раз отец в разговоре обмолвился, что они наломали немало дров во время войны в Карабахе.

Все трое были одинаково неразговорчивы.

Мадат Шадиевич не стал посвящать Спартака в то, что знал и о чем догадывался. Он пришел к выводу, что возвращать компьютеры уже бесполезно. Для него информация была основным условием благополучия. Он умел делать правильные выводы и реагировать на любые изменения в обстановке. Когда несколько дней назад Решетов предложил ему встретиться, он, не зная причины проявленного интереса к его персоне, решил подстраховаться и навел кое-какие справки. В результате уже во время беседы он знал, какие у генерального директора «Моста» неприятности. Также, к этому времени проверив своих подчиненных, он располагал информацией и о том, что никто из его людей к этому не причастен, о чем мог сразу же проинформировать Решетова, однако для виду попросил день.

Своего покалеченного и еще до конца не пришедшего в себя сына с его несколькими бомжеватого вида помощниками Гулиев упустил из виду.

Теперь что-то предпринимать было поздно. Он знал, что на даче у Решетова уже появились серьезные люди. Знал и то, что теперь Спартак неизбежно всплывет. Слишком много людей ищут виновника возникших неприятностей. Оставался один вариант: спрятать непутевого сына. Но тогда удар обрушится на него, Мадата Шадиевича. Ведь никто не поверит, что отец не знает, где прячется сын.

Он метался из угла в угол своего рабочего кабинета, пытаясь найти выход из создавшегося положения. За столом сидел его брат Алишер, в доме которого нашел временное убежище Спартак.

– Не рви душу, – спокойным голосом проговорил родственник, – сядь.

– Ты думаешь, я волнуюсь! – неожиданно выкрикнул Мадат Шадиевич. – Я злюсь! Я не понимаю, за что Аллах наказал меня, дав такого непутевого сына.

– Убей его, – полушутя-полусерьезно усмехнулся Алишер. – Исправь ошибку Аллаха.

– Как ты смеешь так говорить! – взорвался хозяин кабинета.

– Я не в том смысле, – смутился родственник, – сделай так, что он… Ну, например, утонул.

Мадат остановился посреди комнаты и внимательно посмотрел на брата:

– А что, это идея…

– Его же отправь куда-нибудь на Дальний Восток, чтобы не маячил. Заодно поучится самостоятельности.

– А если найдут?

– Найдут, если искать будут. Ты смерть поубедительней сделай.

Глава 7

Заполучив адрес Спартака, Антон и Юра расстались. Саяпин должен был провести разведку в районе, где обитал мстительный любовник. Несмотря на то что виновник всех бед, как оказалось, жил в пяти минутах езды от дома Филиппова, ему, из опасения быть узнанным, пришлось отказаться от соблазнительной мысли поехать вместе с другом. В то же время Антону не терпелось поскорее оказаться дома, чтобы убедиться, не появилась ли новая кассета, как обещал Мальцев.

Поднявшись на свой этаж, по ему одному только известным отметкам он сразу определил, что после него в квартиру никто не заходил. Однако не успел он закрыть за собой дверь и снять туфли, как зазвонил телефон.

– Добрый вечер, дорогой, – голос Мальцева заставил его непроизвольно поморщиться. – Как успехи?

– Успехи будут, – буркнул в ответ Антон. – Где Регина?

– С Региной все в порядке, даже более… Мы ее подлечили малость.

Антон насторожился:

– У вас что, крыша поехала?

– У меня как раз все нормально. Я тут для тебя сюрприз приготовил.

Послышалась какая-то возня. По-видимому, кому-то передавали трубку.

– Антон, здравствуй! – Незнакомый женский голос со странным, непонятным акцентом вызвал тревожное ощущение. В нем было что-то неестественное и в то же время близкое.

– Здравствуй, – ничего не понимая, выдавил он в ответ. – С кем я говорю?

– Это Регина.

Он опешил.

– Как… Ты… – его бросило в жар. – Ты притворялась!

Антон захлебнулся от негодования.

– Нет, послушай меня…

– Тебя мне подсадили? – перебил он ее.

– Нет, – в трубке послышались приступы плача, – все не так…

Голос ее дрожал. Говорила она не совсем внятно, комкая слова.

«Может, и правда, не притворялась», – мелькнула у него мысль.

После небольшой паузы вновь заговорил Мальцев:

– Ну как? Вот что значит подвальная терапия, – он рассмеялся. – Правильно в народе говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Ты теперь вдвое сильнее землю должен рыть, – голос Мальцева сделался серьезным: – Смотри, а то услышишь, как твоя красавица стонет в постели.

Послышались короткие гудки. Антон, скрипнув зубами, положил трубку и, с минуту поразмышляв, направился к соседу этажом выше.

– Толик, это ты? – Антон скосил взгляд на двери комнаты, за которыми скрылся Иван Палыч, преклонных лет мужчина, в прошлом военный летчик. – Я от соседа звоню. Как у тебя там?

– Да все как и прежде, – Туров тяжело вздохнул. – Никаких новостей. Эти обезьяны так и сидят на месте.

Филиппов догадался, что речь идет о чеченцах, обосновавшихся на даче у Решетова.

– Ты вот что, – сказал Туров. – Будь сейчас дома, мы к тебе приедем.

Друзья не заставили себя долго ждать. Не успел Антон приготовить яичницу, как в дверь позвонили. Еж с Туровым от ужина отказались, сославшись на духоту.

– Ты кушай, – похлопал его по плечу Толик, – а нам дай пока кассету посмотреть. – Они прошли в зал и уселись в креслах напротив телевизора: – Включай!

– Вы же ее смотрели, – удивился Антон. – И почему не спрашиваете, как у меня обстоят дела?

– Дураку понятно, что никак, – усмехнулся Ежов. – А то бы ты молчал.

– Я говорил с Региной.

– Как? Она же глухонемая.

– Как-как, – Антон пожал плечами. – Я и сам ничего не могу понять.

И вкратце пересказал содержание разговора с Мальцевым.

Некоторое время сидели молча, переваривая услышанное.

– Ладно, – Туров почесал затылок, пытаясь сосредоточиться. По всему было видно, что это дается ему с трудом. – Покажи все-таки запись еще раз.

Антон, забыв про яичницу, вооружившись пультом дистанционного управления, уселся на пол.

Сейчас они смотрели уже спокойно, анализируя все подробности. Антон за ночь несколько раз прокручивал ее.

– Она не на даче! – стукнул кулаком по полу Туров.

– Почему ты так решил? – удивился Ежов, и тут до него дошло: – Шум трамвая!

– Так, – протянул Филиппов, – судя по кладке, дом старой постройки. По всей видимости, конец девятнадцатого века… Рядом трамвайные пути…

– Таких в городе навалом, – пробормотал Еж.

– Погоди. – Туров взял у Антона пульт и, перемотав кассету немного назад, снова включил воспроизведение: – Смотрите, куда падает свет.

– Ну и что? – удивился Антон.

– А то, что время съемки, – он указал в левый нижний угол экрана, где высвечивалось время, – четырнадцать с копейками. По этим моментам можно определить, как относительно сторон горизонта стоит дом.

– Это не густо, – начал было Еж, как вдруг Филиппов вздрогнул от его крика: – Стоп!

От неожиданности Туров нажал не на ту кнопку и отключил телевизор.

– Ты чего разорался?

– Там на стене краской написан номер телефона.

Они вновь включили телевизор. Вся стена, у которой сидела Регина, была исписана какой-то галиматьей, начиная с обычных имен, заканчивая пошлыми четверостишьями, в основном кому-то посвященными.

Нажав на стоп-кадр, они принялись изучать надписи, словно археологи, обнаружившие пещерные рисунки далеких предков.

Сергей не ошибся, среди всей галиматьи, замешенной на отборных нецензурных словах, было и два телефонных номера, выведенных в разное время белой и синей краской. Внизу одного была приписка «Сергей, позвони Марине», под другим «Сорокина Галя, шлюха, принимает круглосуточно».

– Это уже кое-что! – воскликнул Туров.

– Погоди радоваться, кто его знает, когда и кем они писались. Возможно, что и людей этих в живых нет.

– Если исходить из того, что первые цифры тридцать три, то это где-то в центре, – выдвинул гипотезу Антон.

– Необязательно, – возразил Туров, – ясно же, что это написали какие-нибудь подростки, а места их тусовок непредсказуемы.

– Чего гадать. – Антон, напрочь забыв о том, что с самого утра ничего не ел, а на кухне стынет яичница, принялся собираться.

– Ты куда лыжи навострил? – удивился Еж.

– Поеду в центр и из автомата прозвоню оба телефона. – Он подошел к видеомагнитофону и, вынув кассету, положил ее в карман: – Нужно разыскать этих людей.

– Почему «поеду»? – удивился Еж. – Вместе поедем!

– Двигайтесь следом так, чтобы вас никто не видел, и попробуйте вычислить, есть за мной слежка или нет.

– Ты думаешь… – Туров не договорил.

– Однозначно. Стоит только войти в дом, как сразу по телефону звонят.

– Считаешь, что в твое отсутствие никто не звонит? – усмехнулся Еж.

– Может, и звонят, но я экспериментировать не собираюсь.

Они уже направлялись к выходу, когда позвонил Саяпин и сообщил, что Спартака уже больше двух суток никто из соседей не видел.

– …Я кому надо тут на лапу дал, так что как он объявится, нам сразу сообщат, – закончил он.

Судя по голосу, Юра был расстроен исчезновением главного подозреваемого.

* * *

С раннего утра двое особо приближенных к Мадату Шадиевичу человек рыскали по городу в поисках похожего на Спартака молодого мужчины. В первую очередь подверглись осмотру все рынки, где значительную часть торговцев составляли выходцы с юга.

Уже к обеду на примете у Нурика и Рената были двое парней, которых несведущему человеку было бы трудно отличить от сына хозяина. Вторую половину дня они потратили на то, чтобы навести справки и собрать максимум информации о них. Большой помехой могли оказаться родственные связи потенциальных двойников. Удалось выяснить, что оба они из бедных семей, живущих в Азербайджане. Оставалось последнее, решающее слово за Мадатом Шадиевичем.

Он сам проехал по рынкам и издалека глянул на ничего не подозревающие потенциальные жертвы. В итоге выбор пал на двадцатидвухлетнего, еще не обремененного семейными узами парня.

После того как рынок закрывался, Мухаметдин ехал на окраину города, где ночевал в одном из детских садов нового микрорайона, одновременно выполняя роль сторожа.

Внешняя схожесть его со Спартаком была поразительной.

– Да, – протянул Алишер, когда увидел Мухаметдина, идущего через двор ко входу в дом. – Как две капли воды…

Они находились на втором этаже дачи, в которой обосновался Спартак.

Сюда привезли и Мухаметдина, перехватив по дороге с рынка. Люди Мадата Шадиевича остановили его в безлюдном месте и сказали, что с ним хочет поговорить очень большой человек.

Обращение на родном языке, солидный автомобиль и респектабельный вид земляков сделали свое дело, и парень, прикинув, что за пару часов с садиком ничего не случится, сел в машину.

– Как тебя зовут? – спросил Мадат Шадиевич, как только «двойник» вошел.

– Мухаметдин, – смущенно ответил тот.

– Ты знаешь меня?

Парень неопределенно пожал плечами. Человек говорил с ним на азербайджанском языке. Судя по всему, он был большой фигурой, и Мухаметдин опасался, что тем, что не знает такого важного земляка, может его обидеть.

Когда же Гулиев представился, лицо парня просияло. Мухаметдин был наслышан об одном из самых состоятельных земляков в этом городе.

После этого ему предложили сесть. Завязался разговор. Парень, теряясь в догадках, отвечал на вопросы. В основном его расспросили о его родителях, жизни.

Наконец Мадат Шадиевич протянул ему фотографию Спартака.

– Ты знаешь этого человека?

– Нет, – внимательно посмотрев на фото, ответил он. Однако по его лицу было заметно, что он обратил внимание на сходство.

– Это мой сын. – Мадат Шадиевич изобразил скорбь на своем лице. – Но не будем о грустном. Вы очень похожи, и поэтому предлагаю тебе работать у меня.

– Я согласен, но мне нужно время! – Мухаметдин сильно волновался. По его виду можно было понять, что он искренне рад этому событию. Но ему нужно было еще поставить об этом в известность хозяина на рынке и директора детсада.

Поняв, о чем речь, Алишер похлопал его по плечу:

– Не беспокойся, этот человек все решит.

– Не мешало бы его постричь, – осторожно заметил Мадат Шадиевич, когда Мухаметдин в сопровождении Ичмета пошел осматривать свою комнату.

– Это лишнее, хозяин, – подал голос молчавший все это время Рашид, – они все равно обгорят.

– Вы со взрывом не переусердствуйте, – встрепенулся Алишер, – так, слегка. Внешний вид подпортить. А то Решетова это насторожит.

Вернулся Ичмет и что-то шепнул на ухо Мадату Шадиевичу. Лицо того просияло.

– Экипаж в сборе! – он хлопнул в ладоши и поднялся. – Влад нашелся.

* * *

Антон устало опустился на скамейку. Из темноты, словно призраки, появились Ежов и Туров.

– Ну что? – шепотом спросил Сергей.

– Ничего, – Антон скрипнул зубами. – Не понимаю, что за народ пошел? Козлы!

– Ты ближе к теме можешь? – не выдержал Туров. – Нас тут, между прочим, пока ты звонил, комары жрали.

– По первому номеру ответили, что живут в этой квартире всего месяц и по подвалам у них никто не шляется. Ни адреса, ни телефона прежних хозяев не знают.

– Врут, – уверенно заявил Еж. – Все при переезде свои координаты оставляют. Мало ли что. Вдруг письмо по старому адресу придет или телеграмма…

– Так-то оно так, – вздохнул Антон, – но тем не менее положительных результатов нет.

– А со вторым что? – не унимался Анатолий.

– Там категорически не хотят никуда влезать. Своего адреса не дают. Думают, что это какая-то новая методика облапошивания людей.

– Да, я бы тоже не дал, – протянул Еж. – Мало ли что? Как же теперь быть?

– Остается одно. – Антон хлопнул присосавшегося на щеке комара. – Менты.

– Чего? – поперхнулся Еж. – Какие менты? В этом случае или Регина пострадает, или всплывет то, что трупы на Партизанской – наших рук дело.

– Ну и что ты предлагаешь?

– Надо было хотя бы спросить, на какой улице они живут, – вздохнул Ежов. – Проверили бы все дома старой постройки. Нас все-таки четверо.

– Скажешь тоже, – усмехнулся Туров. – Кто же тебе по подвалам лазить даст. Все они закрыты, а во-вторых, проявление повышенного интереса к ним может вызвать у любого подозрение, что мы террористы. Потом долго придется доказывать, что ты не ежик. Нужно знать точно, где это место.

– Да, это нереально, – согласился Антон. – Бесспорно, ее стерегут. Зная наверняка, где это, мы могли бы немного понаблюдать, узнать, сколько их, как меняются, изучить уязвимые места. А так, наобум, авантюра… Без ментов не обойтись…

– С кем ты хочешь говорить? – спросил Ежов.

– Попробую поболтать со следователем, который мое дело ведет. Нужно только созвониться с ним и договориться о встрече.

– Хм, встреча без галстуков, – съязвил Еж. – Ну давай, только смотри, как бы нам потом всю жизнь прятаться не пришлось.

– Не бойся, долго не придется. Найдут быстро. – Туров посмотрел на фосфоресцирующий циферблат часов: – По-моему, ты прав, Антон. Пока еще не совсем поздно, звони своему следаку.

Вопреки ожиданиям, Навродский не стал откладывать разговор на следующий день, а предложил встретиться немедленно, уточнив лишь, где Филиппов находится.

– Будь там, я подойду минут через двадцать, – предупредил следователь и положил трубку.

Антон отошел в глубь небольшого сквера и, присев на скамейку, принялся ждать.

Туров с Ежовым «барражировали» где-то поблизости, внимательно изучая поздних прохожих, появляющихся в окрестностях.

Навродский, как и обещал, подошел через двадцать минут, безошибочно угадав, где сидит Антон.

– Там двое охламонов не тебя стерегут? – пожав руку, первым делом спросил он.

– Как догадались?

– Я же все-таки сыскарь, – усмехнулся Навродский. – Прежде чем подойти к тебе, огляделся.

– Так ведь, кроме них, еще полно людей.

– Те естественней вписываются в пейзаж, – засмеялся он, – а эти стоят рядом и молчат.

– Вы наблюдательный человек, – усмехнулся Антон.

– Слушай, меня зовут Гена. – Навродский сделал небольшую паузу, пристально глядя в лицо Филиппова, как будто пытаясь угадать в темноте выражение его глаз. – Так что давай на «ты», так проще и легче. Согласен?

Антон кивнул головой.

– Ну вот и хорошо. О чем хотел поговорить? Прижимать небось стали?

– В общем, так. – Антон на секунду задумался, собираясь с мыслями. – Мне нужно узнать два адреса по номерам телефонов.

– Зачем тебе? – удивился Навродский.

– Это… Это очень личное… – попытался уйти от ответа Антон.

– Нет, вряд ли я смогу тебе помочь, – после большой паузы ответил следователь.

– Но ведь вам это ничего не стоит сделать, – сам того не замечая, Антон вновь перешел на «вы».

– Нетяжело, – согласился с ним Геннадий. – Но ты представляешь, какое отношение будет к нам, если мы первому встречному начнем оказывать эту услугу? – Он немного помолчал, видимо, ожидая еще каких-то вопросов от Филиппова, и, не дождавшись, вздохнул: – Расскажи, что случилось. Протокола нет. Я тебе постараюсь помочь.

Немного поколебавшись, Антон рассказал о Регине и видеокассете, которую обнаружил дома, упустив, однако, стрельбу на Партизанской, найденные в системном блоке деньги и приезд чеченцев. Но и этого было достаточно, чтобы Навродский надолго задумался.

– Дай мне кассету, и мы сами разберемся с девушкой, – наконец подал он голос.

– Не дам, – сухо ответил Антон. – Не хочешь помочь, не надо. Сами с усами.

Он поднялся, собравшись уходить.

Это обескуражило Навродского.

– Что-то ты слишком категоричен. – Он тоже встал. – Объясни, что тебя не устраивает?

– Меня как раз все устраивает. Я хотел по-человечески, но у нас не та страна. – Антон говорил зло. – Завтра я безо всяких проблем, у таких же ментов, как ты, просто куплю эту информацию. Вот и все.

– Не кипятись. – Навродский взял его под локоть и вынудил вновь сесть. – Дело обстоит намного серьезнее, чем ты думаешь…

– Поэтому я и решил не обращаться к вам, – перебил его Антон.

– Понимаешь, – Генадий бросил по сторонам настороженный взгляд, не обратив при этом внимания на слова Антона, – в компьютерах что-то перевозили, иначе не было бы такого ажиотажа.

– Знаю, – зло бросил Антон. – Это «что-то» – по сто тысяч «зелеными» в каждом системном блоке.

Навродский присвистнул:

– Откуда тебе это известно?

– Сорока на хвосте принесла. – Антон поднялся и, не прощаясь, направился прочь.

Всю ночь и утро следующего дня Навродский находился под впечатлением состоявшегося накануне разговора.

«Бесспорно, – думал он, – этот парень что-то накопал, но как вытянуть из него все это? И почему он отказывается от помощи?»

От размышлений отвлек телефонный звонок Золотова. Накануне тот выполнил просьбу Сиганова и дал ему адрес, по которому якобы обитает Спартак и где, возможно, находится часть похищенных компьютеров. Местом жительства оказалась квартира бывшей жены Золотова, а местом хранения похищенного – трансформаторная будка на одном из пустырей микрорайона.

– …Так вот, утром выяснилось, что квартиру кто-то за ночь посетил. Все перевернули вверх дном, но ничего не взяли.

– А где же твоя бывшая была? – удивился Навродский.

– Она со своим хахалем на море отдыхает, а за квартирой соседку попросила присмотреть. На дверях трансформаторной будки разломали два замка.

Это известие окончательно убедило Навродского, что Сиганов работает на Решетова.

* * *

– По указанному Сигановым адресу никогда никакой Спартак не жил и не живет. В трансформаторной будке тоже ничего не обнаружено, и, судя по всему, последний раз туда ступала нога человека как минимум полгода назад.

– И что все это значит? – Решетов поднял на Мальцева уставший взгляд: – Сиганов ведет двойную игру?

– В его положении это невозможно. – Поморщившись, Константин Максимович поправил узел галстука, словно тот мешал ему говорить. – Можно с полной уверенностью утверждать, что майор влип и сейчас разрабатывается своими.

– Как его могли вычислить?

Он пожал плечами:

– Сколько ниточке ни виться…

– Ты мне здесь прекрати блистать знанием народного фольклора, – зло процедил сквозь зубы Дмитрий Иванович. – Мне конкретные ответы нужны от человека, который в этих вопросах компетентен, а то повяжу пестрый платок и будешь Барабану частушки рассказывать!

От этих слов Константин Максимович побледнел. Стало заметно, как его забила мелкая дрожь.

«Что за народ пошел?» – подумал про себя Решетов. Последнее время он даже стал жалеть, что расправился с Санычем. Нервы у того были намного крепче, и он более хладнокровно относился к угрозам хозяина.

– Не исключено, что ФСБ располагает какой-то информацией о характере перевозимого груза и они начали… – осторожно попытался продолжить Мальцев. Однако Решетов не дал закончить мысль.

Его выбросило из-за стола, словно под ним было кресло, оборудованное катапультой.

– Что?!

Брызги слюны покрыли и без того мокрое от пота лицо Константина Максимовича. Он отшатнулся и, потеряв равновесие, грохнулся на ковер.

На шум вбежали двое охранников, но, увидев разгневанное лицо шефа и лежащего на полу своего начальника, пятясь задом, покинули кабинет, справедливо считая, что в ближайшее время Мальцев сорвет злость на них.

– Час от часу не легче, – быстро взяв себя в руки, пробормотал Решетов и, вернувшись на свое место, задумался.

Воспользовавшись паузой, Константин Максимович осторожно поднялся. Незаметно для хозяина утерся рукавом рубашки.

– Сядь, – Решетов указал ему на стул. – Извини, нервы.

– Ничего… Ничего, – залепетал в ответ тот, – это я каблуком о ковер зацепился.

Он постарался улыбнуться, но из этого ничего не вышло, кроме гримасы человека, страдающего повышенной кислотностью, на глазах которого едят лимон.

– Мента убрать, – принял решение Решетов. – Все обстряпать как несчастный случай.

– Это правильно, – кивнул Мальцев. – То, что он на крючке, однозначно. Если его зацепят плотно, греха не оберемся.

– Трепаться с ним надо было меньше, – уже беззлобно, как бы между прочим, заметил Решетов. – Дело поручишь Барабану. Он хоть и туповат, но на такие вещи у него талант. Да и грешок за собой чувствует, землю рыть теперь будет…

* * *

Барабан недолго ломал голову над тем, как убрать «ментяру». Его даже не интересовало, за что тому вынесен приговор. Убрать, и все тут. Единственной накладкой было то, что труп должен быть без следов насильственной смерти и обязательно обнаружен.

Немного поразмыслив, он остановился на том, что самым подходящим вариантом гибели человека в субботу является отравление угарным газом в деревенской бане.

Еще на заре своей карьеры, будучи обычным рэкетиром, любил он с друзьями, прихватив «шалав», рвануть за восемьдесят километров от города на некогда принадлежавшие государству пруды.

Место было отменное. Десяток озер среди живописных рощ считались собственностью рыбхоза, занимавшегося разведением зеркального карпа.

За всем этим хозяйством присматривали дед Егор и его жена бабка Таня. На въезде, у поворота с шоссе, жил в небольшом вагончике Прытков Федор, выполняющий роль сторожа. Ввиду того что устоявшейся «таксой» на проезд была пара бутылок «Русской», этот неопределенного возраста тип ходил вечно пьяный.

Естественно, «братки» появлялись там отнюдь не для того, чтобы мирно посидеть на берегу с удочкой. Главной достопримечательностью этого удаленного от города уголка природы была добротная деревенская баня с огромным, на случай приезда большого количества людей, предбанником. В застойные времена сюда часто наведывались председатели близлежащих колхозов, а то и гости покрупнее. С тех пор дед Егор поддерживал все хозяйство в исправном состоянии, по-прежнему принимая у себя редких гостей, в основном любителей экзотики или скучающих по старым временам пенсионеров-партократов.

– Разрешите?

Оторвавшись от бумаг, Мальцев поднял вопросительный взгляд на вошедшего к нему Барабана.

– А, Рудик, – догадавшись по виду подчиненного, что в голове у того возник план устранения Сиганова, Мальцев кивнул головой. – Проходи.

– Да я на секунду. – Барабан переминался с ноги на ногу, не зная, куда деть руки, и явно не вписываясь в интерьер кабинета начальника службы безопасности, как неандерталец в кабину самолета. – Я все обмозговал, только вот одна неувязочка есть.

– Говори, – Мальцев напрягся.

– Вызвать бы его, ну якобы для разговора или рыбалки на Гусиные озера.

Мальцев долго смотрел на этого амбала, как смотрит змея на загнанного в угол беспомощного цыпленка, затем прыснул со смеху:

– Ты в своем уме, бестолочь? – Он достал из кармана носовой платок и вытер им лоб. – Может, мне и прокурора предупредить, что вот, мол, я, Мальцев Константин Максимович, приглашаю на Гусиные озера начальника следственного отдела Сиганова для последующего убийства? Неужели ты не понимаешь, что все должно быть чисто. Ни одной зацепки для следствия. Вдруг мента угораздит сказать кому-нибудь, что Решетов его пригласил для совместного отдыха?

Барабан понял наконец всю нелепость своей просьбы и шмыгнул носом. Однако отступать не собирался.

– Так ведь несчастный случай…

– Запомни, мальчик, – Мальцев назидательно поднял вверх палец, – случайных смертей работников МВД в нашем обществе не бывает. Бывают недоказанные убийства, которые настораживают. Сделай так, чтобы он поехал туда сам.