Текст книги "Германская военная мысль"

КАРЛ ФОН КЛАУЗЕВИЦ

Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц – или как его иногда пишут Клауссвиц – родился 1 июля 1780 г. в городе Бург, входившем в состав герцогства Магдебург. Этому мальчику суждено было приобрести всемирную известность как чуть ли не крупнейшего в истории военного теоретика, человека, который своими трудами совершил коренной переворот в военной теории, поколебав сами существовавшие к тому времени основы военной науки.

Отцом Карла был чиновник налоговой службы Фридрих Габриель Клаузевиц, который успел принять участие в военных действиях во время Семилетней войны в звании младшего офицера. По собственным заявлениям Карла, он происходил из верхнесилезского дворянского рода. Возникла некоторая проблема с дворянской приставкой «фон»: скорее всего его прадед утратил эту приставку в суматохе Тридцатилетней войны. Дед же – Бенедикт Готтлиб Клаузевиц – был уже добропорядочным бюргером и преподавал теологию в университете Галле. Впрочем, несмотря на это, ни сам Карл, ни два его брата не имели никаких проблем при поступлении на службу в прусскую армию – с преимуществами, положенными дворянству. Поэтому можно предположить, что особых проблем у Клаузевицев с подтверждением своего дворянского происхождения не возникло. Кстати, старший брат Карла – Вильгельм Бенедикт (10 ноября 1773 – 12 февраля 1849) – сделал вполне приличную карьеру, получив в 1828 г. звание генерал-майора; в 1832–1839 гг. он возглавлял в прусском Военном министерстве ведомство по делам инвалидов. Братья Клаузевицы в 1827 г. были официально возведены королем Пруссии в дворянское достоинство, что стало фактически лишь подтверждением того, чему они ранее, судя по всему, не могли просто представить соответствующих документов.

Карл Клаузевиц учился в местной латинской школе, а затем всего в 12 лет по ходатайству отца – как бывшего офицера – был в начале лета 1792 г. зачислен фенрихом, т. е. кандидатом на офицерское звание, в 34-й пехотный полк; причем в документах на зачисление он уже без каких-либо сомнений был записан как «фон Клаузевиц». Впрочем, не обошлось без некоторых подтасовки: в этих документах Карлу перенесли на месяц дату рождения – на 1 июня, чтобы набрать нужное количество лет и не откладывать поступление еще на год.

Уже в следующем году Клаузевиц получил боевое крещение – в составе полка он отправился на фронт: началась первая из занявших более 20 лет череды войны разнообразных коалиций европейских держав против сначала революционной, а затем наполеоновской Франции. Свой первый военный опыт 13-летный Клаузевиц получил при осаде Майнца. Затем он принял участие в походе на Рейне, где и оставался, пока в 1795 г. не был подписан Базельский мир, после которого Клаузевиц вместе с полком был отправлен в состав гарнизона Нойруппин.

Наступившую пятилетнюю передышку – с 1796 по 1801 год – молодой офицер использовал, чтобы расширить свои познания в области военных наук. В то время основной упор делался именно на самообразование или же получение образования «службе», т. е. получая опыт в ходе многочисленных военных конфликтов. Клаузевиц стал посвящать все больше времени чтению как классических трудов по тактике и стратегии, так и современной ему литературы о Французской революции, военном деле, европейской политике. При этом Клаузевиц понимал, что нельзя рассматривать военное дело в отрыве от других наук, поэтому он также посещал лекции по логике и этике.

Начальство отметило прекрасные данные молодого офицера, а также высоко оценило успехи, которых он добился занимаясь самообразованием. Получив блестящую характеристику, Клаузевиц в октябре 1801 г. был откомандирован на учебу в только что созданную Герхардом фон Шарнхорстом военную школу в Берлине, которой предстояло стать кузницей военных кадров для прусской армии, прежде всего для ее «Обители Богов» – Генерального штаба. Во время учебы Клаузевиц – как и большинство его соучеников – испытал на себе сильное влияние идей Шарнхорста. Также во время учебы он одновременно посещал лекции по философии у профессора Кизеветтера, на которых познакомился с трудами Иммануила Канта, которые также в дальнейшем оказали определенное влияние на его формирование как военного теоретика. Во время учебы он активно участвовал в широких дискуссиях по поводу важнейших проблем прусской армии, вступая в спор даже со старшими по званию; тогда же он подготовил рукопись с оценкой современных ему течений военной теории, тогда она не была опубликована, а сегодня известна как «Стратегия 1804» (Strategie von 1804). В 1804 г. Клаузевиц завершил учебу в военной школе первым на своем курсе, после чего получил престижное назначение адъютантом к принцу Августу Прусскому – племяннику Фридриха Великого.

Это назначение дало Клаузевицу доступ к прусскому двору и ввело его в высшее общество, где он, кстати, в декабре 1803 г. познакомился со своей будущей супругой Марией, дочерью саксонского генерала Карла Адольфа фон Брюля. В эти же годы появилась и первая официальная публикация Карла фон Клаузевица – это была статья с резкой критикой теории Дитриха фон Бюлова (его работы также помещены в этом сборнике).

В кампанию 1806 г., которая еще называлась Войной Четвертой антифранцузской коалиции, Клаузевиц выступил в поход все в той же должности адъютанта принца Августа, который в звании подполковника командовал гренадерским батальоном; сам Клаузевиц к тому времени носил звание штабс-капитана. Эта кампания оказалась неудачной и для всей прусской армии в целом, и для будущего военного теоретика в частности: 14 октября 1806 г. в ходе сражения при Ауерштэдте прусская армия потерпела сокрушительное поражение, а принц Август вместе со своим адъютантом оказались во французском плену. В плену у Клаузевица было достаточно времени, чтобы проанализировать действия как прусской, так и французской армий и попытаться определить причины столь серьезного и быстрого поражения. Результатом этих его размышлений стали «Исторические письма о крупных военных событиях в октябре 1806 г.» (Historischen Briefen über die großen Kriegsereignisse im October 1806). В октябре 1807 г. принц Август, а также его адъютант были освобождены и вернулись на родину Сам Шарнхорст еще во время учебы Клаузевица в военной школе обратил на него свое внимание и в 1809 г. пригласил перспективного и думающего офицера в свой личный штаб. Работая с Шарнхорстом, Клаузевиц принял самое живейшее участие в разработке и проведении широкомасштабных реформ по реорганизации прусской армии. В 1810 г. он был произведен в майоры и получил новую, еще более важную должность начальника личного бюро Шарнхорста. Одновременно Клаузевиц стал читать курс лекций по тактике и службе Генерального штаба, причем среди его воспитанников оказался и сам прусский кронпринц, позже ставший германским императором Вильгельмом I.

Наступил 1812 г., дело явно шло к тому, что Франция начнет войну против Российской империи, причем Пруссия будет вынуждена вступить союзницей Наполеона. Будучи верным последователем Шарнхорста, прусским патриотом и убежденным противником французов, Клаузевиц самовольно оставил место службы и отправился на восток, где был принят на русскую службу. Сначала он был определен в штаб генерала Карла Пфуля. Довольно скоро разработанный Пфулем план кампании был отвергнут, его штаб расформирован, а Клаузевиц направлен в состав действующей армии. Сначала он был зачислен в отряд графа Петра Петровича фон дер Палена, прикрывавшего отход 1-й Западной армии. С Паленом Клаузевиц принял участие в бою с французами под Витебском. Затем Клаузевиц был переведен в кавалерийский корпус графа Уварова и в его составе принял участие в не слишком удачном рейде русской кавалерии на фланге французской армии.

После бегства Великой армии Клаузевиц – так и не имея каких-либо конкретных обязанностей – был отправлен в Ригу к маркизу Паулуччи, а затем по собственной просьбе возвращен в действующую армию, на этот раз он поступил в распоряжение обер-квартимейстера I пехотного корпуса барона Ивана Дибича – будущего генерал-фельдмаршала и графа Забал канского. Дибич использовал Клаузевица – как бывшего прусского офицера – в ведении переговоров с руководством прусского вспомогательного корпуса, результатом чего стало подписание 30 декабря 1812 г. Таурогенской конвенции, что стало прологом к заключению прусско-русского союза.

Таким образом, прусскому офицеру Клаузевицу удалось стать не просто свидетелем, но и непосредственным участником кампании 1812 г., причем сражаясь в рядах русской армии, а не как большинство пруссаков – в Великой армии. Его анализ кампании, основанный в т. ч. и на личных впечатлениях, лег в основу его блестящей и многократно переизданной работы «1812» (Bekenntnisschrift von 1812).

Казалось бы, теперь, после того как Пруссия стала полноправным членом Антифранцузской коалиции, ничего не мешало прусскому патриоту Клаузевицу вернуться на прусскую службу. Но все оказалось не так просто: дело в том, что в 1812 г. он – впрочем, таковых было довольно много – самовольно покинул прусскую армию, что прусский король Фридрих Вильгельм III однозначно определил как дезертирство (Fahnenflüchtigen) и в возвращении на службу отказал. В результате кампанию 1813–1814 гг. Клаузевицу пришлось совершить в качестве начальника штаба русско-германского корпуса генерала русской службы графа Людвига Вальмоден-Гимборна, формально оставаясь офицером русской императорской армии. Впрочем, связи с родиной он не терял, а во время перемирия по настоянию Августа фон Гнейзенау даже составил анализ «Взгляд на кампанию с 1813 г. и до заключения перемирия» (Übersicht des Feldzugs von 1813 bis zum Waffenstillstände).

Наконец, в апреле 1814 г. Клаузевиц был принят на прусскую службу с производством в полковники. После возвращения Наполеона во Францию в 1815 г. Клаузевиц был назначен начальником штаба III армейского корпуса генерала Йохана Тильмана. В его рядах он успешно сражался при Линьи и при Вавре, после чего корпус был выделен Блюхером отвлекать внимание группировки маршала Эмануэля Груши от основной прусской армии. Тильман и Клаузевиц успешно выполнили поставленную задачу – хотя их корпус и понес довольно тяжелые потери – и тем самым обеспечили Блюхеру возможность вовремя прибыть на поле боя при Ватерлоо и поставить точку в поражении Наполеона. Русское правительство отметило заслуги Клаузевица в борьбе с французами достаточно высокими для прусского полковника наградами: 23 января 1817 г. он был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, а также получил золотое оружие с надписью «За храбрость».

Следующие три года Клаузевиц возглавлял штаб Августа фон Гнейзенау – командира VIII корпуса в Кобленце. После окончания бесконечных войн неожиданно выяснилось, что все эти реформаторы и либералы не очень приходятся ко двору: по всей Европе в целом и в Пруссии в частности начался период некоторой реакции. Конечно, никаких репрессий против них не было, просто постепенно «реформаторов» стали смещать с командных постов, отправляя их прежде всего в военно-учебные заведения. В 1818 г. Клаузевиц был приглашен занять пост директора Общей военной школы (Allgemeinen Kriegsschule) в Берлине – ведущего военно-научного учреждения Пруссии и единственного готовящего кадры для службы Генерального штаба. Однако оказалось, что ему предлагают взять на себя исключительно административные функции, а читать лекции и преподавать ему не разрешалось. Это, конечно же, совсем не удовлетворяло Клаузевица, который в сентябре 1818 г. получил звание генерал-майора, став самым молодым генералом в прусской армии. Но он все же продолжал оставаться на своем посту, а в 1821 г. он был официально причислен к Генштабу.

В 1823–1824 гг. он выпустил «Сообщение о самой крупной катастрофе в истории Пруссии» (Nachrichten über Preußen in seiner größten Katastrophe), посвященной событиям кампании 1806 г. Именно в это время он начал работать над своим главным произведением – «О войне» (Vom Kriege), хотя административные обязанности и отнимали у него огромное количество времени. Лишь в 1830 г. Клаузевиц оставил свой пост и был направлен в артиллерийскую инспекцию в Бреслау (Вроцлав).

Уже в июле того же года по всей Польше запылал пожар восстания, подавлять которое прусское командование направило обсервационный корпус под началом графа Гнейзенау, ставшего к тому времени генерал-фельдмаршалом. По старой памяти он пригласил к себе начальником штаба Клаузевица. Пруссаки двинулись в польские земли с запада, с востока в царство Польское вошли русские полки. Но оказалось, что вместе с русскими войсками в Польшу пришла и страшная эпидемия холеры. Жертвы исчислялись тысячами, а болезнь стремительно распространялась по всей Европе. Сначала болезнь настигла 70-летнего фельдмаршала – граф Август Нейдгардт фон Гнейзенау скончался в Позене 24 августа 1831 г. После его смерти Клаузевиц, как начальник штаба, принял на себя командование обсервационным корпусом. Но осенью 1831 г. он также почувствовал себя плохо. Врачи констатировали холеру. Тяжелобольной Клаузевиц отправился в Бреслау, где всего через несколько дней скончался. Это было 16 ноября 1831 г., генералу был всего 51 год.

Первоначально тело Клаузевица было погребено в Бреслау, который ныне находится на территории Польши и носил название Вроцлав. В 1971 г. прах генерала и его супруги был перезахоронен на Восточном кладбище его родного Бурга.

Важнейшие работы Клаузевица вышли уже после его смерти: в 1832–1837 гг. их на собственные средства издала его вдова Мария фон Клаузевиц, урожденная Брюль.

Ниже приводятся отрывки из предисловия к книге, по которой и дается публикация первых трех частей труда Клаузевица: Клаузевиц К. О войне. – М.: Госвоениздат, 1934. Выбросить ряд пассажей пришлось из-за того, что статья была сильно перегружена политическими оценками с точки зрения марксизма-ленинизма, что вряд ли интересно современному читателю.

К.А. Залесский

* * *

«Для меня было вопросом честолюбия, – говорит Клаузевиц об этом своем труде, – написать такую книгу, которую бы не забыли через 2–3 года, которую интересующиеся делом могли бы взять в руки не один лишний раз». Эта надежда Клаузевица осуществилась полностью: уже больше столетия живет его книга, создавшая автору заслуженную славу глубокого военного теоретика, философа войны. […]

Под несомненным влиянием классического немецкого идеализма создавалось учение Клаузевица о войне. Воспитанный на Канте, Монтескье и Макиавелли, прослушавший после Йены философские лекции кантианца Кизеветтера, Карл Клаузевиц работал над своим основным трудом «О войне» в годы (1818–1830), когда над умами Германии безраздельно властвовал Гегель. Непосредственные философские истоки учения Клаузевица приводят к Гегелю: от Гегеля – идеализм Клаузевица, от Гегеля – его диалектический метод. […]

Над своим основным трудом «О войне» Клаузевиц работал в течение последних 12 лет своей жизни, будучи начальником Военной школы (академии) в Берлине. Этот труд Клаузевица был опубликован лишь после его смерти. Работа Клаузевица осталась незаконченной. Различные части труда разработаны неравномерно. Сказывается местами отсутствие окончательной редакции. Но этот незаконченный труд, который характеризовался автором как «бесформенная груда мыслей», стоит несравненно выше всего, что дала теоретическая мысль старого мира в области анализа войны и военного искусства. […]

Заслуга Клаузевица состоит в том, что он впервые правильно поставил основные проблемы военной теории. Клаузевиц не создает «вечной» стратегической теории, не дает учебника с готовыми догматическими формулами. Задачей стратегии он считает исследование явлений войны и военного искусства. Он пытается вскрыть диалектику войны и выявить основные принципы и объективную закономерность ее процессов.

Клаузевиц много работал над историей. Большая часть его сочинений посвящена критическому разбору войн XVIII в. Эта предварительная исследовательская работа и его личный опыт привели Клаузевица к отрицанию «вечных принципов» военного искусства. Он расценивает такие «неизменные правила» как непосредственный источник жестоких поражений, как показатель убожества и косности военной мысли. «Всякая эпоха, – говорит Клаузевиц, – имела свои собственные войны, свои собственные ограничивающие условия и свои затруднения. Каждая война имела бы, следовательно, также свою собственную теорию, если бы даже повсюду и всегда люди были бы расположены обрабатывать теории войны на основе философских принципов».

Клаузевиц тщательно и всесторонне исследует изменения характера войны в различные эпохи, рассматривая явления войны и военного искусства в их развитии и движении. […]

Война представляется Клаузевицу «настоящим хамелеоном, так как она в каждом конкретном случае изменяет свою природу Характеризуя войну как «проявление насилия, применению которого не может быть пределов», он отчетливо видит и такие войны, которые ведутся лишь в помощь переговорам и заключаются только в угрозе противнику […]

Клаузевиц ясно устанавливает различие между характером войны в смысле политическом и ее стратегическим характером. «Политически оборонительной войной называется такая война, которую ведут, чтобы отстоять свою независимость; стратегически оборонительной войной называется такой поход, в котором я ограничиваюсь борьбой с неприятелем на том театре военных действий, который себе подготовил для этой цели. Даю ли на этом театре войны сражения наступательного или оборонительного характера, это дела не меняет». Таким образом, политически оборонительная война может быть наступательной в смысле стратегическом и наоборот. «Можно и на неприятельской земле, – говорит Клаузевиц, – защищать свою собственную страну». […]

Крупнейшая заслуга Клаузевица заключается в том, что он решительно отверг представления о войне как о самостоятельном, независимом от общественного развития явлении. «…Ни при каких условиях, – пишет Клаузевиц, – мы не должны мыслить войну как нечто самостоятельное, а как орудие политики. Только при этом представлении возможно избежать противоречия со всей военной историей. Только при этом представлении эта великая книга становится доступной разумному пониманию. Во-вторых, именно это понимание показывает нам, сколь различны должны быть войны по характеру своих мотивов и тем обстоятельствам, из которых они зарождаются».

Вне политики война невозможна. Всегда в человеческом обществе войны вызывались политическими мотивами. «Война в человеческом обществе – война целых народов, и притом народов цивилизованных, – всегда вытекает из политического состояния и вызывается лишь политическими мотивами», – пишет Клаузевиц.

Клаузевиц рассматривает с этой точки зрения ряд войн в истории и доказывает, что их характер целиком определялся политикой, орудием которой они были. […]

Клаузевиц, определяя войну как продолжение политики иными средствами, одновременно указывает, что война есть явление особенное, специфическое. «Война есть, – писал он, – определенное дело (и таковым война всегда останется, сколь широкие интересы она ни затрагивала бы, и даже в том случае, когда на войну призваны все способные носить оружие мужчины данного народа), дело отличное и обособленное». Касаясь в другом месте этого вопроса, Клаузевиц говорит, что специфическое в войне относится к природе применяемых ею средств. К сфере специфически военной деятельности относится все, что имеет отношение к вооруженным силам, их организации, сохранению, укреплению, использованию. Однако, отмечая специфику войны, Клаузевиц всюду подчеркивает, что война есть часть целого, а это целое – политика.

Для Клаузевица война – только инструмент политики, особая форма политических отношений. Политика определяет характер войны. Изменения в военном искусстве являются результатом изменения политики. В глазах Клаузевица военное искусство – это политика, «сменившая перо на меч». Поэтому Клаузевиц решительно борется со всеми попытками подчинить политическую точку зрения военной. Он говорит об этих попытках как о бессмыслице, «так как политика породила войну. Политика – это разум, война же только орудие, а не наоборот». […]

Устанавливая метод своего исследования, Клаузевиц возводит войну на степень абсолютной. Это абстрактное понятие абсолютной войны противопоставляется ее несовершенному отражению – подлинным историческим войнам. Ярко оказавшееся здесь влияние немецкой идеалистической философии приводит к основному противоречию в учении Клаузевица, ибо теория самораскрытия понятия абсолютной войны явно несовместима с его же основным положением о войне как продолжении политики.

Стратегические взгляды Клаузевица подводят итог тому перевороту в военном деле, который вызвала Французская революция. Если, по Клаузевицу, тактика – это «учение об использовании вооруженных сил в бою», то стратегия – «учение об использовании боев в целях войны». Центральной решающей задачей полководства Клаузевиц считает организацию генерального сражения, под которым он подразумевает не ординарный бой, каких много на войне, а «…бой главной массы вооруженных сил… с полным напряжением сил за полную победу». Клаузевиц считал, что только великие решительные победы ведут к великим решительным результатам. Отсюда его вывод: «великое решение – только в великом сражении».

Но Клаузевиц знает, что решение стратегических задач вне конкретных условий и задач данной войны – бессмыслица. Это та схоластика, которую ненавидел и против которой боролся К. Клаузевиц. «Разве, – спрашивает он, – возможно проектировать план кампании, не учитывая политического состояния и возможностей государства».

Характер политики определяет и характер войны, таково основное положение Клаузевица. «Природа политической цели имеет фактически решающее влияние на ведение войны <…> когда политика становится более грандиозной и мощной, – пишет военный мыслитель, – то таковой же становится и война». […]