Текст книги "С Востока на Запад ровно по Гринвичу"

С Востока на Запад ровно по Гринвичу
Хроники постапокалипсиса
Альберт Юрьевич Громов

© Альберт Юрьевич Громов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Рассвет

Ровно по Гринвичу час в час, минута в минуту, шаг за шагом, когда с востока на запад солнечный свет покрывал нашу планету, когда природа и весь животный мир пробуждался от ночного оцепенения, просыпалось все, кроме человеческого сознания. Время и свет медленно пробирается по поверхности планеты и те, кто встречает их вступает в новую эру существования.

Где-то далеко в космосе, за десятками световых лет, спиралевидная галактика прекратила свое существование, открыв на прощание свой «Черный Глаз». Мощный вихрь галактических легких и тяжелых ионов долетел до нашей солнечной системы и обрушился на планеты, среди которых оказалась наша Земля. Поток тяжелых ионов, продолжавшийся в течение суток, оказал непоправимое вредное воздействие на человека, вызвав гибель клеток центральной нервной системы и зрения, как это бывает у людей, перенесших инсульт, или у тех, кто страдает болезнью Альцгеймера. Под воздействием «Черного Глаза» произошло нарушение небольших участков тонкого уникального инструмента – человеческого мозга, что привело к утрате здравого мышления у большей части человечества. Все, кто оказались незащищены от открытого утреннего света, попали под воздействие опасного потока и вместе с утренними солнечными лучами потеряли разум.

Менеджер Хенкс

Менеджер Хенкс работал в небольшой коммерческой компании. В его обязанности входило обзвонка клиентов и сбор заказов. В последнее время ему не хватало средств на выплату кредита в банке, взятым для покупки автомобиля, поэтому Хенкс работал ночным сторожем в супермаркете. Когда он сдал свой пост и пришёл к себе домой в маленькую однушку, то сразу улегся в кровать и крепко уснул. Обычно утром его будил звонок коллеги с работы системного администратора Джорджа Эдемски, который напоминал ему о чувстве долга перед компанией, но звонка не последовало и, Хенкс спал до следующего вечера. Когда на улице стемнело, Хенкс поужинал и вышел из дома в сторону ближайшего продуктового магазина. Спускаясь по темной лестнице, ему подозрительным показалось отсутствие людей в подъезде и привычного шума от проезжающих машин на улице. Когда он вышел на улицу, то перед ним открылся город в ужасающем обличии. Картины и сюжеты новой жизни сменялись один за другим, как в театре. По улицам бродили человекообразные существа, бестолково озирающиеся по сторонам. С грозным шумом включенной первой передачи пронесся мимо микроавтобус. На месте водителя находился человек, но сидел он в странном положении, при котором управлять транспортом практически нереально. Кривляя по пути следования, автобус сбил мусорный бак, переехал корчившегося на дороге беднягу и с шумом врезался в витрину магазина. Перевернутый мусорный бак оказался обитаемым, из него с грозными ругательствами выбрался бомж. Похоже на обыденную жизнь бомжа, нисколько не повлияло новое время. Он вынул свои пакеты, набитые пустыми бутылками и мятыми пивными банками, опять выругался матом, осмотрелся и направился искать новое убежище. Вдруг, на перекрестке скрежет металла и бой стекла заставил Хенкса обернуться. Трамвай, сошедший с рельс, врезался в легковой автомобиль с обезумевшими пассажирами. Хенкс пришел в себя от увиденного, его передернуло, и он побрел по тротуару в сторону намеченного магазина. В магазине было совершенно темно, странные шаги и шум в глубине торгового зала интуитивно настораживали, где-то в углу доносились чавканья. Хенкс попробовал окликнуть кого-нибудь, звуки напряженно затихли. Шагая внутрь по разбитому стеклу Хенкс пробирался к прилавку с консервами. Наощупь, собирая консервы в пакет, Хенкс почувствовал чьё то нервное дыхание позади себя. Чужая рука рванула пакет с консервами и швырнула на пол. В просвете появилась сгорбленная волосатая фигура полураздетого смуглого человека с кривым носом. Хэнк попытался извиниться, и уже направился было к выходу, но агрессор с рычанием набросился на Хенкса, вцепился ему в голову и разорвал ему зубами горло. Кровь залила лицо нападающего, а уже за его плечами на запах свежей пищи приближались другие фигуры голодных существ.

Марта и Томас

В деревне жизнь проходит не по часам и не по очереди, а по обстоятельствам. Жители знают, когда им вставать, когда скотину кормить, когда спать ложиться. С первыми лучами солнца в своем деревянном доме проснулась женщина, которую звали Марта. У нее были дети, мальчик и девочка, которые спали в своих кроватках и казались ангелочками. Портрет старшего сына Джорджа от первого мужа, всегда стоявший на комоде, напоминал Марте о прошлом замужестве и умном сыне. Муж Марты Томас еще вечером ушел на ночную рыбалку и обещал вернуться под утро.

Посидев несколько минут на еще теплой постели Марта встала, подошла к окну и открыла, что бы проветрить. Неожиданно, острый приступ головной боли сбил ее с ног, она вцепилась руками в голову, что-то бормоча. Отсутствующий взгляд встретился с ее глазами в зеркале. Марта остервенело, бросилась на зеркало и разбила его. Совершенно не понимая, что вокруг происходит, проснулись дети. Последнее, что они осознанно увидели в своей жизни, это как их мать разбила руками портрет Джорджа, потом проломила оконный проем и выскочила с каким-то нечеловеческим криком на улицу. По улице бегали жители деревни и вопили от ужаса. Проснувшиеся дети спрятались под одеялами, но сознание им не позволяло осознать тот кошмар, который происходил на улице. Что бы избавиться от надвигающегося ужаса, брат взял сестру за руку, и они нашли укрытие в хлеву. Корова решила, что ее будут доить, пару раз промычала. Куры привычно кудахтали, сидя на своих жердочках. Дети боялись возвращаться обратно домой. На улице постоянно, происходило что-то кошмарное, то кто-то убегал с криками ужаса, то где-то слышались звуки, от которых кровь стыла в венах. Все это длилось несколько дней и ночей.

В один из дней дверь в хлев распахнулась, и через порог вполз окровавленный мужчина. Это был их отец Томас. Из его рта текла густая кровавая слюна и пена. Он уставился на лежащих в хлеву детей. Брат и сестра мирно лежали на сене рядом с коровой и в полусне высасывали молоко из коровьих сосков. Они даже не услышали шума от его появления. Томас упал от усталости сначала на колени, затем стал на четвереньки и завыл, словно одинокий волк.

Томас был человеком любившим выпить спиртное, поэтому в длительные запои уходил на месяц. Все это время он не отдавал отчет своим действиям и не мог вспомнить, что происходило. Так и сейчас его состояние мало чем отличалось от привычного. Еще с вечера на рыбалке Томас на берегу выпил из горла бутылку разведенного технического спирта, а под утро догнался самогоном из литровой банки. Все это было для Томаса вполне нормально. Он периодически забрасывал сети на реке и затем их вылавливал уже с застрявшей в них рыбой. Кошмарное утро не привело к отрезвлению мозгов рыбака, а наоборот лишило. Словно зомби, Томас на полном автопилоте рулил к своему деревенскому дому. Выловленная рыба осталась на берегу, а Томас, так и не понимая происходящего, приковылял домой.

Протяжный и хриплый вой Томаса разбудил детей. Они подползли к нему и пристроились рядом. Отец лежал на сене и долго судорожно дышал, а потом навсегда затих. Спустя неделю навсегда затихли и дети.

Джордж Эдемски

Многие верующие люди проверяют себя на преданность служению. Для этого они уходят от суеты городской жизни в монастыри или забираются в такие далекие глухие места, где их никто не тревожит, где можно отдаться полному самоистязанию ради веры. Как правило, отшельничество оканчивается полным истощением и смертью. Скелеты отшельников случайно находят группы охотников, когда ищут убежище на ночь.

Джордж Эдемски получил университетское математическое образование, устроился на работу в небольшую коммерческую компанию обычным сетевым администратором, снимал квартирку недалеко от места работы, но найти подругу жизни не получилось. Зато повезло с выбором религиозной секты. В секте ему удалось почувствовать силу и уверенность в своем выборе жизненного пути. Вскоре секта разочаровала его своей меркантильностью. Когда Джорджу исполнилось сорок лет, то он твердо решил уйти с работы, окончательно покинуть секту и отправиться в деревню к матери. Деревня находилась очень далеко от города. Лес, реки, озера, поля – все это в большей мере привлекало своей реальностью и правдивостью, а также отвлекало от городской безысходности. Образ быта отшельника манил разочарованного жизнью системного администратора. Он представлял себе полное уединение и самонадеянно полагал, что его планы вскоре сбудутся.

Вечером после работы в коммерческой компании он купил на железнодорожном вокзале купейный билет со всеми местами в нем, переоделся дома в стильную камуфлированную одежду Military, собрал вещи в военный вещмешок и отправился на вокзал. Поезд пришел четко по Гринвичскому времени. Заняв свое место в купе, Джордж, сразу же закрыл окно натяжной шторой так, чтобы свет не попадал в купе и не помешал крепко спать утром. Вскоре он уже спал и видел свои фантастические сны, в которых он путешествовал по неземным мирам в виде аморфного тела.

Поезд с Востока на Запад

Путешествовать по железным дорогам удобно, но суетно. По вагону ходят попрошайки всех мастей от калек и уродов до музыкальных коллективов, возможно, даже экзотические хиджры. Вагон класса General был набит народом с самого отправления и пополнялся по мере убывания пассажиров. Поезд шел через города большой страны с Востока на Запад, поэтому пассажиры вагона постоянно менялись и перемещались, неугомонный гомон не прекращался даже ночью. Но роковое утро неумолимо настигала подвижной состав, и проникало солнечными лучами в открытые окна. Словно по команде, отданной командиром все пассажиры, вдруг, замолчали. Толстый мужчина, всю ночь простоявший как столб на ногах в проходе вагона, медленно нагнулся и вынул из-под лавки совковую лопату. Он давно уже сверлил своим взглядом молодого пассажира, который сидел, широко расставив колышущиеся ноги, и кивал в такт своей головой, слушая в наушниках рок-музыку. Толстяк медленно поднял штыковую лопату над головой, перехватил черенок в две руки и, с диким визгом бросился рубить сидящего меломана. Парень не успел понять, что произошло, обливаясь кровью, сполз на пол и замер. Почуяв что-то неладное, пассажиры бросились с криками в стороны. В проходе образовался завал из людей, одеял и чемоданов. Дерущиеся пассажиры отчаянно боролись друг с другом, беспощадно рвали одежду и волосы. Окровавленные обессиленные человеческие тела заполняли места, которые недавно занимали живые культурные граждане. Тем временем поезд уже мчался без каких-либо остановок. Стрелки, семафоры, мосты, переезды мелькали за окровавленными окнами. Неожиданно, вагон мощно содрогнулся, передняя часть его поднялась вверх, и со страшным металлическим скрипом рухнул на бок. Стоны и шорох еще долго доносились из-под завалов. Но помощи ждать им было не откуда.

Один из немногих выживших

Правой рукой Джордж Эдемски держал кусок остро заточенной металлической полоски, подобранной у железнодорожного полотна, она служила ему в качестве мачете, а в левой руке был электронный навигатор. После крушения поезда Джордж сильно ударился лицом, от чего оно было сильно раздуто. Вдобавок укусы комаров и мошкары довершили свое дело. Одежда уже изорвалась, он ужасно устал. Просидев на крутящемся стуле все прошлые годы, теперь пришлось на ногах преодолевать препятствия. Он продвигался по лесу по ночам, за последнюю ночь было пройдено порядком тридцати километров пути, и оставалось еще немного до намеченного пункта привала – небольшого пруда с родником в самом сердце лесного массива. Наконец Джордж выбрал безопасное место для привала – расщелина в каменистой части небольшой скалы, в подножиях которой блестело зеркало лесного озера. Внутри расщелины было темно и сухо. Утро неумолимо приближалось, в полной тишине одинокие птицы хлопали крыльями в макушках деревьев.

В глубине расщелины мирно спал Джордж, как вдруг, визжащий рокот разорвал природную тишину. Шум ломающихся веток от секущих вертолетных винтов тяжелым грузом грохнулся прямо на расщелину, где притаился Джордж. Осколки стекла от разбитых иллюминаторов просыпались на одежду. Джордж убрал руки от головы и стал попытаться найти способы выхода из-под завала. Запах керосина и машинного масла привел его в чувства. Наружу можно было вылезти через разлом в борту вертолета, что он и попытался сделать. В расплющенном салоне среди разбросанных вещей Джордж наткнулся на окровавленные трупы погибших пассажиров. Это были люди, вооруженные автоматическим оружием. В салоне валялись какие-то синие, герметично запаянные бочонки, вымазанные кровью погибших. Джордж попытался вскрыть один, но его перочинный нож сломался о толстую пластмассу и интерес к бочонкам был потерян. До кабины пилотов подползти не получилось, железо перекосилось и заклинило проход. В живых не было никого.

Снаружи уже расцвело, но солнечного света не было, день предстоял быть пасмурным и, наверно, дождливым. Собрав немного полезных вещей для себя и вытащив их наружу, Джордж развел небольшой костер на камнях для согрева и приготовления пищи. Он не заметил авиационный керосин, который тонкой струйкой вытекал из заправленных баков воздушного судна. Внезапно огонь с гулом накрыл то, что осталось от вертолета. Хлопок, взрыв и куски горящего металла разметались по округе. Взрывной волной Джорджа отнесло в сторону и бросило на камни.

Тишина

Считается, что человек не может услышать абсолютной тишины, так как, во всяком случае, он будет слышать звук своего сердца. Тишина есть везде, даже там, где присутствует хаос, состоящий из шумов, какофонии звуков и ритмов. В течение активного дневного бодрствования значение тишине не предается, его заглушает более насущные звуковые волны жизни. Но приходит ночь и наступает время, когда все умолкает и яркие вспышки незаконченных впечатлений постепенно гаснут, уступая место нарастающей спирали тишины. Тишина то сужается, то расширяется, то вьется в узорах, обходя звуковые препятствия. Едва уловив этот путь, становишься пленником бешеной гонки по магистралям тишины, в которой по пятам гонится невыносимый писк, перерастающий в шум. Шум настигает тогда, когда тишина становится всюду и везде, и дальше пути уже нет.

На следующий день

Земные сутки имеют свое начало и конец. Часы подтверждают ход времени на своем циферблате. Безумству вчерашнего дня уступает место осознанности сегодня. Пережитые события не укладываются в человеческом сознании и напоминают кошмарный сон. То, чем люди отличаются от животных, возвращается обратно в человеческие тела. На следующий день выжившие люди радуются своему спасению, но становится ли им от этого легче. Разрушенные судьбы, погибшие родственники, оборванные в начале пути жизни – все это вызывает полное непонимание у всех граждан. Толпы людей собрались на центральных площадях своих городов, поселков с целью поиска родственников, выявления причин их гибели. Все делятся пережитым друг с другом в надежде найти виновных.

В мясорубке вчерашних событий теперь стали разрушатся цепочки взаимоотношений и теперь, что бы их соединить, потребуется много сил и времени. Мир, который мы все знали, престал существовать. Запасы воды, продуктов питания быстро подошли к концу. Общественные структуры нарушены. Возникает множество вопросов, но все они сводятся к одному единственному – как получилось так, что культурная цивилизованная раса людей превратилась, вдруг, в животное, управляемое первобытными инстинктами.

Одновременно с царящим хаосом разворачивалась драма человеческих судеб, в которых каждый человек играл свою роль: кто с радостью и удовлетворением, кто с горечью и разочарованием. При этом каждый человек считал свою роль в новом мире главной, каждый считал свои проблемы важнее, чем проблемы у других. Так было повсюду, где группы мужчин и женщин, объединенные в племена боролись за свое существование с природой и другими племенами.

Для многих пожилых людей подобные перемены оказались нежелательны. Они с тоской вспоминали те времена, при которых в пору их юности можно было безопасно ходить в одиночку по вечерам и ночам, детей отправлять далеко от дома в кружки и студии. Люди среднего возраста радовались переменам. Теперь они могли многие вещи получать без денег и работы, но и они качали головами и говорили, что все это слишком хорошо, чтобы продлиться долго. Молодежь не знала ничего другого. Жизнь кипела в их головах и телах, как и везде вокруг.

Когда день подошел полудню, Джордж проснулся. Капельки мелкого дождя капали ему на опухшее лицо. Он поднялся, осмотрел себя, собрал все вещи, вытащил свой вещмешок из расщелины, наспех перекусил консервами и отправился по навигатору в сторону своей деревни. Идти предстояло долго. По предварительным расчетам, дня через три он будет на месте. Стояла августовская погодка, жары не было, да и холода тоже и по окончании трех суток Джордж действительно пришел в свою деревню. То, что он ожидал увидеть, совсем не совпало с действительным. Деревня опустела. Ни одной живой души он не встретил по пути к своему двору, только изуродованные трупы селян валялись повсюду. Тучи мух и насекомых, круживших над обглоданными трупами, с воем вздымалось в воздух, когда Джордж проходил мимо. Некоторые изуродованные части тела просто валялись в стороне. Опознать, кому эта часть могла принадлежать, было невозможно. По следам на земле похоже было, что после массовой гибели жителей сначала прошли мародеры, а потом на запах крови хищные звери. Мародеры ограбили все дома, погребы и сараи. Из деревни вывезен совершенно весь домашний скот и пищевые припасы, а также ценные вещи. Пришедшие спустя сутки хищники, довершили начатое, обглодав погибших. Отыскав свой дом, Джордж обнаружил растерзанные тела своих родственников. Ему стало горько, и он зарыдал. Оставаться в деревне не было смысла, собрав припрятанные остатки продуктов питания, Джордж Эдемски поменял свои планы и направился в город.

Голод

Покрытое громадным пространством черепично-шиферных крыш в тумане пара и мрака изо дня в день рождался и умирал город. По узким грязным коридорам быстро передвигались очертания людей, которых можно было только распознать в метре от себя. Все прохожие тепло укутаны, а точнее одеты в то последнее, что у них осталось. После каждого прохождения за каждым из них тянулся рваный туманный след, который вихрем нарушал воздушное пространство. Бетонные стены, лестницы, переходы, этажи этого города составляли единую коридорную инфраструктуру города. Что бы разобраться в таком запутанном лабиринте, нужен проводник или карты. С другой стороны такого рода изолированность служит залогом безопасности для прячущихся за его стенами жителей. Потрескивая смолой, горят факелы, но и они расположены на приличном расстоянии друг от друга, скорее не освещая путь, а только лишь показывают направление. От них исходит сизый дым, от чего становится трудно дышать, щиплет глаза и от этого труднее ориентироваться. Дым и туман совместно с мраком создают какую-то таинственную атмосферу, от чего все общаются вполголоса или шёпотом, а двигаются, ведя рукой или палкой по правой стене. Те, кто прибывали впервые в этот город, попадали на рыночную площадь, одну из площадей, не имеющих кровли. Эта площадь находится в глухом дворе и с четырех сторон закрыта многоэтажными постройками. В дневное время здесь собираются торговцы и покупатели, хотя те, что были покупателями, тоже в свою очередь чем-то торговали, таким образом, отношения между торговцами преимущественно бартерные.

Для одних это время стало способом выживания, а для других гибелью. Пища приобрела основной смысл жизни. В ход идет все, что жуется, пьется, глотается. Так, в первые месяцы из бывших магазинов, супермаркетов съедается мясо, рыба, крупы, выпиваются все напитки. Когда заканчивается доступный ресурс в еду поступают трупы животных и птиц, городские помойки, листья на деревьях, трава. Добыча продуктов питания, воды, оружия и топлива становится единственной задачей для всех выживших.

На одной из небольших площадей в центре города, название которого теперь уже не имеет значения, облаченные в самодельные доспехи и вооруженные замысловатыми приспособлениями для убийств, дюжина имбецилов избивает очередную жертву.

Жертвой оказался молодой парень Джордж Эдемски – бывший сетевой администратор корпоративной сети небольшой коммерческой компании, который, что есть духу, бежал через площадь с пакетом собачьего мяса. Он несколько дней караулил ловушку, прежде чем удалось выманить и поймать упитанного пса. И вот теперь с добычей парень выскочил из-за угла дома и слышал, как ему вслед кричат и кидают обломки кирпичей контролирующая этот квартал банда. Бежать с пакетом было совершенно неудобно, преследователи его догоняли. Болтающийся вещмешок за спиной толкал в спину. Внезапно, самодельная нагайка настигла парня и перепуталась в его ногах. Джордж споткнулся, выпустил пакет из рук и рухнул на дорогу. Налетевшие агалы, без особых допросов, грязно матерясь, принялись забивать парня. Пакет с собачатиной нашел новых хозяев. Неожиданные хлопки выстрелов со стороны ближайшего перекрестка заставили всех насторожиться и приостановить избиение. Навстречу банде шел отряд из двадцати человек в кожаных длинных плащах, который возглавлял вооруженный пулеметом главарь. Бандиты оставили полумертвого Джорджа с его окровавленным пакетом в покое и ринулись навстречу наступающим. У одного из бандитов в руке показался автомат, который после зарядки затвора отрывистыми очередями принялся разбрасывать отстреленные гильзы в стороны.

– Это наша теперь территория, пошли вон паршивые псы!

Бандиты и бригада в черных плащах нашли укрытие за выступами и в подъездах зданий. Ответная тяжелая очередь от пулемета заглушила крики от боли раненых.

– Вы – полные дебилы, и вам придется умереть или подчиниться.

С грохотом разорвалась граната, брошенная одним из бандитов. Короткие перестрелки только впустую отламывали куски штукатурки от фасадов зданий. Силы были равными, и дальнейшее противостояние пришло в тупик. Дым от пороха создал атмосферу всеобщей эпидерсии. Обе группировки отступили и скрылись в сизом тумане.

Стычки вооруженных группировок происходили в городах повсеместно. Целью захвата и обороны являлись продуктовые склады, оружие на бывших военных частях, цистерны с бензином и дизельным топливом. Так, банку тушенки можно было поменять на рожок с патронами от автомата. За последнее время жители города съели все припасы в магазинах, в еду шли любимые домашние питомцы собаки, кошки, птицы. Голод заставлял полуголодных жителей покидать свои квартиры, дома, нападать друг на друга или идти на службу в вооруженные банды.

Джордж чувствовал, как противен ему этот каменный город со всеми его порядками и деградирующими жителями. Город давил на него мраком и опустошением. Ведь каждый день можно было споткнуться о труп, лежащий на мостовой, а если повезет, то быстро обыскать карманы, что считалось удачей. Вздрогнув от ужаса, он просыпался и лежал в своем отвоеванном углу хосписа, подолгу смотря загипнотизированным взглядом в никуда. Иногда, он слышал птичьи голоса, и тогда Джорджем овладевало чувство обиды за свое существование и трагическое положение. За занавеской почти шепотом сетовали двое бедолаг. Один стоял со свечей напротив божественных образов.

– Полицаи и священники против народа, они никогда не идут нам навстречу, это неправильно и несправедливо.

– Да, из-за них мы живем впроголодь, но при этом не теряем своего облика порядочных людей и переносим тягости и лишения стойко.

– Мне одна женщина сказала, что на востоке в сутках пути от нас есть другой город, где жить намного лучше, чем у нас.

– Ты не должен говорить это никому. Забыл, как твоего сына репрессировали за подобные речи и как его сожгли на рыночной площади?

– Нет, не забыл. Он точно мог знать про этот город, просто мы все сильно боялись его слушать.

– Ну, хватит болтать. Гаси свечу. Давай спать.

Как-то раз, среди ночи, Джорджа разбудил шум голосов и нарастающей суеты. Выйдя на улицу, он сразу же получил толчок в грудь от пробегающего мимо жителя, от чего упал на спину и быстро пришел в себя. Старые раны напомнили ему о вероятной опасности, и он стал осторожнее. В суете он разобрал слова: федералы…, осада…, баррикады… Не трудно было догадаться, что все это означало началом оккупации этого города более мощной группировкой федералов. Нужно было срочно искать надежное убежище, и Джордж поспешил в ту сторону, куда направлялась большая часть народа.