Текст книги "11:10"

3

«Ты пела песню мне, но то была мечта

Всего лишь знак, что жизнь всего одна

Мы застряли здесь, дак просто улыбнись

Этот мелкий миг – это вся наша жизнь

Я ушёл, я должен был уйти

Прости меня, я до сих пор в пути

И мир погиб, и мир в огне

Я увидел сон, ты улыбалась мне»

Я ВИДЕЛ СОН – Перемотка

Дни проходили в четырех стенах, буквально, я не выходил даже из комнаты, не говоря об улице. Мой мозг был раздавлен весом воспоминаний, не иначе. Отсутствовало желание всего, я читал одну книгу за другой, выкуривал одну сигарету за другой и единственное, что поспособствовало моему стремлению вылезти из цепких лап адских псов, это ночные разговоры – разговоры с ней, её поддержка изо дня в день, и так самая мотивация выйти из дома и выехать за пределы района, в котором на этот момент жизни я проживаю. Я существовал в плотном тумане проходивших мимо дней, но не замечал их, был слеп и немощен до этого момента. Все же я послушал её и спустя полторы недели взаперти, решил поехать и посмотреть город в целом. Накануне этого дня, в комнату зашла тетя:

– Я подсмотрела за тобой и видела, как ты ворошишь ящик своего деда, возьми то, в чем точно осталась часть его самого, – и после сказанного, она дала мне сверток из бумаги, там лежало что-то тяжелое.

– Что это?

– То, что теперь принадлежит тебе, – и на этом она закрыла за собой дверь, оставив меня наедине с этим непонятным свертком.

Развернув на столе то, что, как оказалось принадлежит мне, я обнаружил большую и массивную трубку с лицом какого-то черта или демона. Курительная трубка моего старика, ручной работы из дерева и все ещё пахнущая табаком.

Не скажу точно, сколько я её разглядывал, да и врать не стану, но спустя какое-то время, насыпал в неё табак из своей сигареты и закурил, стоя на балконе, в сумраке ночи. Это было прекрасно, я снова чувствую тот контакт, глядя в сизое облако дыма, обвивающее лицо со всех сторон, это облако, пахнущее табаком и старостью. На минуту я закрыл глаза и более не слышал разговоры соседей, звуки проезжающих машин и шум листьев, колышущихся на деревьях, я погрузился в ночь и в себя, балкона уже не существовало, как и всего окружения, я парил над всем в ночи. Всего минуту, но она была важной частью моей поездки, возможно и самой важной среди всей вереницы дней и событий. Она дала мне шанс разобраться в себе, казалось, ты идешь к этому все время, размышляешь ночами и не спишь, копаясь в себе, вычленяя, что нужно и важно твоему собственному «я», а тут приходит мгновенье, минута, после которой ты открываешь глаза и видишь всё в новом свете и точно осознаешь, что тебе нужно. Это у вас называется просветлением, не так ли?

Единственная ночь, когда я лёг без посторонних мыслей и спал как ребенок, не мучая свой мозг и организм депривацией сна.

Я более не мял подушку и не комкал простынь, не открывал глаза в ночи, поймав себя на какой-то, казалось бы, верной мысли. Я спал, вдавленный в матрац, спал и видел, как сбываются мечты и свершаются цели.

На утро я не ощущал подавленности или усталости, подъем с кровати был мягок и лишь первые лучи солнца наблюдали за тем, как я завтракал, пил кофе, но уже без нужды, умывался глядя в зеркало, в собственные ясные глаза. После, оповестив девушку, которую полюбил осознанно и зряче, о том, что я проснулся, начал одеваться для того, чтобы посетить самые известные и красивые парки и скверы Омска.

Ответ пришел тогда, когда я уже стоял на остановке в ожидании своего автобуса. Она была рада тому. Что я выбрался, но ещё не знала всего, а я не хотел говорить, дабы не разрушить то, что постепенно начало восстанавливаться, конечно для этого пришлось крепко взять себя в руки.

Оповещение-ответ, все умеренно и на дистанции.

Мой автобус, пора ехать, я отписался, что не смогу отвечать некоторое время и прыгнул на задние места, чтобы придаться атмосфере поездки. Передав за проезд, я включил в наушниках музыку и принялся осматривать пейзажи в стекло автобуса. Не знавши маршрутов, решил выйти там, где мне больше всего понравится, я действовал по наитию, в погоне за красотой и спокойствием, достаточно призраков, пора было отпустить груз воспоминаний и прошлого.

Мимо пролетают серые бетонные строения, завод и вот, на мосту, я увидел водную гладь, по которой проплывает прогулочный катер, стремившийся оказаться под мостом, по которому проезжаю я. Постукивая по карманам, чтобы удостовериться, что остались ещё деньги и на обратный проезд, я нащупал что-то округлое, часы своего старика и вспомнив, что когда открыл их, то не взглянул на сам циферблат, в спешки пытаясь выйти из бабушкиного дома. Это и есть момент X.

Мне кажется, многие знают факт о том, что во время смерти человека, его часы останавливаются. Ну так вот, я не знаю, совпадение это или же нет, но я не смог дать себе логического объяснения на то, что увидел, взглянув на циферблат. Большая, минутная стрелка замерла ровно на отметки в 10 минут, а маленькая, часовая, на отметки в 11 часов. 11:10, время остановки часов, сердца и жизни в бабушкином доме.

На это обстоятельство я лишь улыбнулся и убрал часы назад в карман, я чувствую «контакт», о котором говорил выше, но теперь все это не тянет меня вниз, хватаясь за ноги, в попытке похоронить, а вплоть до наоборот, теперь это помогает мне, даёт сил.

Завидев вдали красивую живую изгородь из насаженных в один ряд кустов и красиво, ровно обстриженных, что придаёт им форму куба, я выскочил на ближайшей к ней остановке.

Погода благоволит мне, она великолепна, лучи солнца не сильно припекают, а прохладный ветер, дующий со стороны набережной, не даёт воздуху сделаться уж совсем душным. Как я узнал после, это место является сквером, название которого висит на воротах из черной стали так же обрамленной каким-то растением, вьющимся по стальным прутьям вверх к выкованному названию. От самого входа начинается асфальтированная дорожка, ведущая к центру сквера, где разветвляется в разные стороны. Центральная площадь представляет из себя круг с большим пространством, где прямо в середине находится черный огромный фонтан с красивыми фигурами, изображенными по всему борту, отделяющему воду и площадь. По краям того самого круга находятся скамейки с завернутыми вовнутрь спинками. Одну из таких лавок я заприметил ещё издали, на подходе к фонтану, чтобы закурить и созерцать красоту всей картины в сидячем положении.

Людей здесь очень мало и почти все лавки остаются свободны, детей я не вижу и вовсе. Скамейки через одну начали занимать влюбленные парочки, которые вызывают лишь зависть, не более. Только у фонтана две подруги фотографируют друг друга в порядке очереди, смеясь и корча гримасы на камеру.

Сигарета истлела до фильтра и размазав её по асфальту ботинком, я отправляюсь рассматривать остальные закоулки в поисках чего-то более красивого, чем выстроенный фонтан, который оказался единственной достопримечательностью в этом месте.

Солнце окончательно поднялось и вышло из-за облаков, принявшись сжигать все на своём пути, заставляя людей покупать мороженное, прятаться в тени и разных зданиях. Я выбрал последнее и уже иду к ближайшему кафетерию, где решил расслабиться и немного почитать книгу, выпив чашечку горячего кофе, который слишком мною любим, чтобы обращать внимание на погоду.

Как оказалось, идти мне предстояло немало, вплоть до того, что пришлось прогуляться по мосту, в обратную сторону. На улицу вышло много людей, они проснулись, умылись и пошли по своим делам видно гораздо позже моего. На часах было 12:25, обед у рабочих и время активности для подростков. Витрина кофейни выглядит весьма красиво, везде красовались плетеные из ткани мешки с находящимися внутри кофейными зернами, вывеска нисколько не выглядит вызывающей и это радует. Над дверью зазвенел колокольчик, оповещающий о том, что вошел новый посетитель, ну или вышел довольный клиент, одно из двух. Внутри пахнет только что сваренным кофе и выпечкой, уютный аромат уже привлек меня. Оглянувшись вокруг, я почти не увидел людей, пара-тройка человек сидят в разных частях зала и занимаются своими делами, никто не провожает меня взглядом, пока я прохожу к месту у окна, выходящему на набережную и к мосту, который мне пришлось перейти минут 5 назад. Работники также не изучают меня взглядами, не терплю прикованные к себе взгляды, сразу же ощущаю себя не в своей тарелке, словно во мне нашли изъян и никому не хочется о нём говорить, а лишь оперировать его взглядом, осуждать. Но здесь мне и официантку долго ждать не пришлось. Я успел лишь отвлечься для того, чтобы вытащить из своего рюкзака книгу, что недавно купил в местном книжном, пока катался до бабушки и обратно, как обернувшись, увидел, стоящую около моего столика девушку, с перекрещенными на меню руками, она мило улыбается и покорно ждёт, пока я закончу и обращу на неё внимание.

Рабочая форма её состоит из коричневой блузки и черной юбки чуть выше колен, волосы собраны в пучок.

– Закажите сразу или ознакомитесь с меню? – спросила она, сжав меню ещё сильнее.

– Думаю, что сразу, – вслед за моими словами, она вытащила из нагрудного кармана блокнот и положив на меню, занесла над ним ручку, чтобы записать мой заказ.

– Что желаете? – она глядит на меня без всякого напряжения или давления, кажется это приносит ей удовольствие.

– Американо и предложение дня, пожалуйста, – пока я проговаривал заказ, параллельно следил, как она водит рукой по блокноту, заполняя заказ.

– Что-нибудь ещё? – её улыбка снова растянулась.

– Нет, спасибо.

– Значит, американо и предложение дня, всё верно?

– Да, спасибо.

– Ожидайте 10 минут выпечку, а кофе сейчас будет готов, – она повернулась на одной ноге и пошла в сторону кухни цокая каблуками по плиточному полу и виляя бедрами.

Я уткнулся в свою книгу, положив закладку на столик. Кстати о закладке; многие используют всё, что попадется под руку, ну, а кто-то покупает специальные зажимы, кто-то скрепки, а вот я использую единственную оставшуюся после нашего расставания с моей собеседницей фотографию, где было запечатлено наше с ней счастье, пока в один миг, во время её отъезда в другой город по причине учебы, я его не разломил на куски, те куски, которые уже достаточное количество времени пытаюсь собрать воедино. И вот, со стола на меня, читающего очередную книгу одного из моих любимых авторов, смотрят два светящихся лица друг в друга влюбленных подростков, где на обратной стороне послание от неё для меня, в честь минувшего дня рождения.

Обслужили меня довольно быстро и вместе с кофе принесли счет. Отложив книгу, я взял в руки кружку ароматного кофе. За окном происходило всё тоже самое, люди пыхтели, потели и горели на солнце, картина была не самая атмосферная, но всё-таки позволила погрузиться в некоторые из своих размышлений о течении жизни людей, как одного единого организма и о человеке – как отдельной клетки всего организма, созданной для поддержания жизни. Вот взять в пример пару, проходящую в момент моего нахождения в кафе, под окном. Они весело улыбаются друг другу, время от времени смеются, что-то рассказывают и вот момент, а думают ли они друг о друге на момент разговора? Может он улыбается и рассказывает что-то своей девушке или наоборот выслушивает её, а у самого мысль о том, как он занимался любовью два дня назад с девушкой своего друга. Или же в точности такая же ситуация у девушки, а мысли полны тем, как поудобнее и деликатнее его бросить, потому что она уже нашла кого-то получше.

И тогда ты понимаешь, что не можешь быть уверен во многом, что раньше казалось тебе искренним и не имело второго лика.

Кофе в моей кружке осталось лишь кофейным кольцом из осадков, а выпечка лишь хлебными крошками, книга вместе с фотографией так и оставались нетронутыми до тех пор, пока я их не спрятал в рюкзак за ненадобностью. Таким образом моё запланированное чтение в уютном кафе с чашечкой кофе обернулось в интенсивное поедание, пока мой разум бродил глубоко в подсознании.

Оплатив счет, я направился к выходу кивнув работникам за стойкой, где всё в той же позе, с сжатым в грудь меню, стояла девушка и улыбалась во весь рот обнажая свои белоснежные зубы, окаймленные красной помадой на пухлых губах.

Солнце уже перестало нагревать камень на тротуарах и асфальт на дорогах, тучи начали стягивать весь небосвод, скрывая за собой пылающего жаром монстра. В этом году Омск славился своим дождливым характером в чем я лично уже убедился, наблюдая день за днем из окна своей спальни на залитую перед домом проездную дорожку, на детскую площадку, тонущую в смеси из воды и мелкого камня о которой дети разбивали себе колени неуклюже бегая и смеясь. Всего один момент, который я наблюдал обычно с балкона закуривая очередную сигарету. Две крайности для ребенка. Сначала его счастью нет предела, он смеётся и играет, но вдруг падение, удар, один момент и его не успокоить, после того, как слезы фонтаном вырываются из идеально круглых и ясных глаз ребенка.

Я из тех людей, кто любит дождь, да и мокнуть не против, но боятся, что промокнут и испортятся какие-нибудь вещи: телефон, бумажник, рюкзак. Грозовая туча наступала на пятки и почти дотягивалась своими хваткими пальцами, чтобы ухватить меня за ворот, но всё-таки я успел на свой автобус, в котором не побоюсь за свои личные вещи, что сковывают меня от полной свободы. Удирать от погони у нас выходило недолго и подъезжая к мосту, ведущему на берег, где находится моя ночлежка, мы были взяты под купол, границы которого очерчивали черные, до невероятия тучи, спускающие на нас ливень, холодный, заставляющий каждый волосок на вашем теле тянуться вверх, но и пугающий людей раскатами грома и наугад падающими молниями.

Этот мост казался границей Омска, от туманного Альбиона, водитель пробивал себе путь сквозь туман включая фары, пассажиры ничего не могли разглядеть дальше бокового окна, мы будто провалились в неизвестность. Не было видно дороги и остановок, которые мы, вероятно, пропускали из-за того, что их не мог увидеть даже водитель. Казалось, ещё немного и нас вызовут на палубу оповещая о том, что приближается вражеский фрегат, либо пираты грозят нас ограбить и убить, взяв на абордаж, если мы не заплатим им золотые.

Кондуктор выдал мне билет, и я ринулся ближе к началу автобуса, чтобы в свете фар разглядеть подъезд к моей остановки и предупредить водителя заранее. А если возникнет вопрос, почему так поздно я получил свой билет, то скажу, что это было только по моей вине. Я все ещё не привык к способу оплаты в этом городе, поэтому успешно игнорировал кондуктора, пока меня самого не попросили оплатить за проезд.

Пока мои ботинки принимали грязевые ванны, послушно выполняя за ступни всю «грязную» работу, я заботился о том, чтобы не замочить содержимое моего рюкзака.

Весь оставшийся вечер я провел на кровати вцепившись в книгу и жадно проглатывая каждую букву, слово, предложение. Изредка я отлучался для того, чтобы покурить на балконе, изучая каждого прохожего, один раз отлучился для ужина, и чтобы принять горячую ванну, потому что голову сдавили тиски боли, не освобождавшие от оков даже после принятия таблетки. Во всем доме я остался абсолютно одинок, как и в этом городе. Тетя уехала ухаживать за старухой, как было сказано в записке на холодильнике, а где находился дядя, осталось для меня тайной, которую мне и не хотелось раскрывать, так как было все равно, ведь после каждого разговора или хотя бы мимолетного переброса парой фраз, оставался осадок. Этот человек умеет лишь критиковать и осуждать, не более.

Встав перед зеркалом в ванной и обнажив своё тело полностью, я начал разглядывать себя, изучать. Сначала своё лицо, которое выглядит помятым, глаза, затуманенные от головной боли, а кожа лица, вся усыпана подростковыми прыщами, особенно в основании рта, по причине раздражения бритвенным станком. Я ненавижу своё тощее тело, от головы до ног, везде, выделяются кости. Из-за тонкости шеи хорошо выражены кадык и ключица. Из тонких, но широких плеч торчат кости, по ребрам можно было пройтись палочкой, чтобы извлечь какое-нибудь более или менее звонкое звучание. Тазобедренные кости выпирают, задница отсутствует напрочь, а ноги можно спутать с двумя спичками без серной головки.

Ванна полностью наполнилась и отключив воду я начал медленно погружать своё изможденное тело в горячую воду. Медленно, заставляя себя привыкать к температуре постепенно, те места, которым суждено было первым погрузиться в воду, уже переливались от розового к ярко-красному оттенку.

Головная боль вместе с туманом давящем на черепную коробку, начали потихоньку рассеиваться. Теперь я мог без болей поднимать глаза вверх, на небо и смотреть телевизор не на уровне шепота актеров. Допив чай и отказавшись от книги на сегодняшний остаток дня, я лег на кровать, чтобы вогнать свой взгляд в телевизионный ящик.

Оповещение – ответ.

Не получается долго смотреть в экран, не погружаясь в свои мысли, что случилось и тогда. Звук отходит на задний план, воспроизводясь фоном, а глаза становятся незрячими и пропускают абсолютно всё, что происходит на съемочной площадке, где актеры зарабатывают деньги, проживая чужие жизни. Жизнь на протяжении экранного времени. Я уже начинаю видеть образы своих мыслей и цепляясь от одной нити к другой, разворачиваю клубок мыслей в погоне за выводами и умозаключениями, но боюсь распутать клубок полностью, с ног до головы замотав и запутав себя в нитках.

Клубок начал свой путь к уменьшению.

Гниль – анализ.

Любимая и ужасная участь каждого человека с более чистой совестью, чем у оппонента, это разрушение образа лжеца. Ликование внутри, от разрушенных тайн, сменяется испугом и злостью от найденной правды. И вскоре люди переходят в этап недоверия к другим, занимаются вечным анализом, сидят дома в страхе за правду или же рвутся на улицы в надежде никогда не останавливаться и идти по тротуару вслед за клубком мыслей. А теперь стоит задуматься, сколько в мире людей в один момент захлопывают за собой дверь, повернув ключи в замочной скважине и бредут по старым улицам своих городов. А может вы шли друг на друга и не задумываясь, не вглядываясь друг другу в посеревшие глаза, этого вы никогда не узнаете, будучи погруженными в свои собственные мысли, пока не проснетесь ото сна где-то в знакомом тупике, который потребует вашего поворота назад, домой. Было бы гораздо удобнее, если бы тупик оказывался местом встречи всех нас, людей, познающих ужасные тайны, открытие которых сводит с ума. Мы могли бы встретиться, познакомиться и все обсудить, прийти к единому выводу во всей ситуации, но наш вечный механизм нас не столкнет, не ждите этого, мы всегда будем погружены в наши тяжелые мысли и страдания в одиночку и программа большинства таких людей направлена на то, чтобы находить утешение у лжецов, возвращаясь на порог забрызганный желчью с щепоткой лжи и лести, готов продукт замкнутой цепи, где лишь те люди, что думают и не лгут, будут крутиться вечность, предоставляя права на покой мыслям лжецов. Вот и вся цепочка.

Клубок распутался аккуратно, окружая мой мозг и не стягивая узлы, не повреждая мышление, но и не приводя меня к тому, что я назвал бы выводом. Я его потревожил совсем слабо, а он меня не травмировал, но и не дал ответа.

Услуга за услугу.

4

«Я улыбаюсь в зеркало

И оно смотрит мне в ответ

Не знаю, что надеть сегодня

И куда пригласить тебя на обед

У всех твоих знакомых

Давно есть виллы и сады

А я сбиваю туфель кожу

Об пыль и летние дворы»

ЛЕТНИЕ ДВОРЫ – Буерак

Наступил следующий день, абсолютно похожий на многие предыдущие и последующие, так что он и остальные не нуждаются в детальном описании, кроме того дня, когда я отправился на вокзал, для того, чтобы приобрести билет обратно, конечно хотелось бы сказать домой, но у меня нет дома, я его не ощущаю, поэтому говорю, как есть.

В этот день я проснулся рано утром, чтобы долго не стоять в очереди за билетом и все же мне пришлось. Из-за того, что я долго собирался, то попал прямиком тогда, когда у работников начался обед, но всё-таки оказался первым в очереди. За мной пришла женщина в уже преклонном возрасте, но с весьма запоминающейся внешностью, многие молодые дамы могли ей позавидовать.

Было видно, что ожидание томило её и заставило скучать, думаю это и являлось первопричиной того, что я услышал самый нелепый вопрос, чтобы начать диалог.

– А они что, закрылись на перерыв? – с наигранно удивленным видом спросила она.

В моей голове вертелись различные варианты язвительного ответа, но все-таки я отмел их все, чтобы вести себя прилично.

– Да, через 15 минут снова начнут работать, – так и начался наш продолжительный диалог длинной в 15 минут. Для меня самого было неожиданностью, ведь никогда так легко я не разговаривал с людьми.

– А куда вы уезжаете?

– Обратно в город, из которого приехал, а вы? – пусть всё это и выглядит не тактично, но её особый шарм давал ей право говорить и задавать любые вопросы, она бы всё равно постоянно получала любезный ответ.

– Значит вы едете домой?

– Не знаю даже, как вам объяснить.

Она показательно подняла руку, чтобы посмотреть на свои наручные часы.

– У нас с вами ещё в запасе 13 минут, мне кажется, что вы успеете рассказать мне свою короткую историю, – она проговорила это улыбаясь и глядя мне прямо в глаза, всё также показывая на циферблат.

– Это даже не история, скорее всего моё рассуждение.

– Давайте уже, не томите, мне интересно узнать, да и промотаем время ожидания без скуки.

– Ну хорошо, вот, смотрите. Фактически вы правы, я еду назад домой, но что для вас есть дом? – я смотрел на неё в упор, ожидая ответа.

– Ну, мой дом там, где моя семья, кто-то так, – видно было, что этот вопрос выбил её из колеи и ввёл в ступор, заставляя задуматься.

– А вот я пересмотрел свою точку зрения об этом, теперь же я сомневаюсь, где мой истинный дом, понимаю, что ещё не нашел его. Чувствую себя чужим всегда и везде.

– А вы не подумали, что это подростковый кризис?

– Я не могу этого знать наверняка, ведь если я приму факт того, что вы сказали, а на деле окажется правильно то, что рассудил я, это будет прискорбно.

– Я смотрю вы серьезно об этом размышляли, любите копать вглубь, не так ли?

– У меня есть мечта, стать писателем, и в силу своего характера, я вынужден копать вглубь, как вы и сказали.

– У вас очень красивая мечта, но уверены ли вы, что стоит на неё тратить свою жизнь, особенно в нашем веке?

– Я думаю, что пока есть читающие люди, то печатная книга никогда не умрёт, ведь у неё есть хорошие стражи в образе людей, что ещё признают повествование, написанное кем-то на бумаге.

На этом моменте в окошке прозвенел звонок, дающий нам, людям, стоящим в очереди, знак о том, что обед закончен. Дама вместо ответа на моё рассуждение ласково кивнула в сторону кассы, и я подошёл к женщине в униформе и с бейджиком, где красовалось её имя, интересно, кто-то использует его, когда покупает билеты?

– Я вас слушаю, – не поднимая взгляда и прокликивая что-то на компьютере, сказала она.

– Билет в один конец, пожалуйста, до города X.

– Есть предпочтения в спальном месте?

– Плацкарт.

– Хорошо, вот чек, проверьте, и если всё сходится, то давайте свой паспорт и наличные.

Я положил всё вышеперечисленное на маленькую выемку в окошке.

– Минуту, я проверю данные.

– Хорошо, – единственный вопрос, возникший в моей голове, выглядит так: «Зачем брать деньги, если ты не уверен в документах человека, который оплачивает свой билет?» Она меня оборвала на этой мысли.

– Всё хорошо, заберите свой билет.

– Спасибо, до свидания.

Я повернулся в сторону выхода и пройдя пару шагов, вспомнил о своём недавнем собеседнике. Чтобы не расставаться в плохом тоне, я решил попрощаться с милой дамой и как оказалось, она уже ждала от меня этот жест и смотрела мне в след всё время пока я уходил и раздумывал о прощании. Она улыбалась мне своими ярко красными губами и помахивала пальчиками, весьма кокетливо для дамы её возраста. Я улыбнулся в ответ и подняв правую руку в знак прощания, развернулся к двери выхода из здания вокзала.

Улица встретила меня ярким солнцем, которое с порога ослепило меня и начало греть лицо. Сегодня погода, по всей видимости, мне благоволила.

Люди шли мне навстречу, каждый из которых хранит свою историю. Кто-то бежит из этого города, кто-то сбегает от другого человека, а кто-то ищет лучшей жизни, и это самая малая из множества вариантов развития историй каждой отдельно взятой личности. Был, конечно, ещё и поток людей, что только сошли на перрон с поезда, который нес их сюда сотни и тысячи километров, и вышли в объятия Омска.

Я закурил сигарету, в месте специально отведённом для этого действа, и мог в стороне от небольшой группы крепких мужиков, подслушать их разговор. Речь шла о разных насущных вещах и было понятно, что все они незнакомы друг другу люди, и вероятно, что все совсем из разных городов, но один явно был местным. Он-то меня и заинтересовал. Ведь спустя пару минут он повернулся на оклик, его звала женщина, которую я не мог разглядеть в силу того, что стоял в совсем неудобном для этого месте, весь обзор мне заслонял угол столовой, где подавалось и продавалось быстрое питание для тех, у кого нет времени на спокойный обед.

Докурив, я направился было в сторону остановки, но то, что предстало передо мной, заставило меня ещё немного задержаться около здания вокзала, а если быть точнее, то на привокзальной парковке, где я вновь увидел даму, с которой разговорился в очереди, она садилась в автомобиль и ей помогал это делать тот самый мужчина, что курил в компании приезжих и всё бы ничего, вот только этот здоровяк оказался её сыном, что я понял из её вопрошания к нему. Здесь я должным образом снимаю перед ней свою метафорическую шляпу, так как по внешнему виду, любой бы, у кого не намётан глаз, восклицал в споре, что они супруги, как сделал бы и я, но эта ситуация мне ярко дала понять, что первичное впечатление обманчиво.

Машина тронулась и уже начала выезжать на главную дорогу, ведущую с вокзала в центр города, а я всё также оставался стоять недвижим и обогреваем со всех сторон ярким солнечным теплом. Телефон в кармане начал вибрировать и завёл мой механизм действия, чтобы я наконец вышел из транса, в который вверг себя сам.

Оповещение – ответ.

В трубке телефона заговорил знакомый с самого детства голос:

– Ну что? Тебе пришли деньги, что я отправила на билет? – заспанный голос матери всё-таки заставлял меня ощутить разницу во времени, хоть она и не является существенной.

– Да, я уже приобрел билет на послезавтра.

– Молодец, а на какое время прибытие?

– Я не помню, не хочу сейчас доставать билет, но точно раннее утро.

– Я не смогу тебя встретить, сынок, у меня работа, попроси отца, – я уже давно был готов к тому, что придется добираться с вокзала домой в одиночку.

– Хорошо, мам.

– Ну все, давай, вечером ещё раз тебе позвоню, мне нужно работать.

– Пока.

В трубке остались лишь гудки, и я завершил вызов на своём телефоне.

Далее от меня последовал звонок отцу, который завершился так, как я и ожидал, он дал отказ на просьбу встретить меня на вокзале, сославшись на свою работу, в точности, как и мать. После всех звонков я решил пойти в кафе, чтобы немного подумать и перекусить, так как ничего почти не успел перехватить на завтрак, пока собирался ехать за билетами.

В 10-ти минутах ходьбы от вокзала, я обнаружил небольшое кафе, где количество посетителей не превышало и 5 человек, что мне и подходило, так как в тот момент я меньше всего нуждался в атмосфере шума. Мой заказ состоял из жаренного хлеба с яичницей, сосисками и черного кофе. Единственной горечью обстановки этого кафе являлся запрет на курение внутри помещения, только этого не хватало по окончанию трапезы, чтобы чувствовать себя отлично. Принесли заказ мне спустя 10 минут, больше всего времени ушло на жарку сосисок, по всей видимости, потому что они превратились в два почти полностью черных угля, что после одного укуса оставляют ощущение крошения зубов. Несмотря на то, что сосиски явно передержали на сковороде или же, было очень мало добавлено масла, яичница получилась вкусной настолько, насколько она может быть, будучи обычной яичницей, есть вероятность того, что все масло на сковороде рассчитывалось на и то и другое, но первыми в пекло прыгнули яйца курицы, а уж потом мясо в виде сосисок. Если вам интересно, что я почувствовал, прикоснувшись губами к кофе, то вот вам ответ. Все, что я почувствовал, это какой-то неприятный осадок, оставшийся на губах в виде полоски из чёрной пыли.

По мере приближения к концу трапезы, я решил написать своему очень давнему другу, с которым мы по сей день поддерживаем связь, что странно, ведь я покинул Омск в возрасте 7-ми лет, а, то есть по окончанию детского сада, где мы с ним и расстались.

Ответ на мою почту пришёл незамедлительно и сейчас, я постараюсь более точно передать всю составляющую нашей переписки, хоть она и является короткой.

– Здравствуй, Макс. Я сейчас вернулся на Родину, но на весьма крайний срок и совсем скоро уеду, конечно, я мог написать тебе и раньше, но полностью был завязан в семейных делах, что ты думаешь насчёт того, чтобы встретиться в течении часа?

– Привет, конечно, я только за, рад буду тебя увидеть, но у меня сейчас дела, давай встретимся ближе к 3-ем часам дня, тебя устроит?

– Договорились, я как раз пока что хотел осмотреть наши дворы, что когда-то были для меня единственным местом для прогулок, до встречи.

– Не заблудись, я напишу тебе, как только освобожусь, до встречи.

На этих словах и завершился наш диалог в сети и теперь меня волновала наша встреча, потому что мы не виделись порядка 12-ти лет, мне было интересно, насколько сильно он изменился, вероятно, что настолько, насколько это может себе позволить время.

На самом деле я и не предполагал, что поеду к месту, где жил ранее, а просто выдумаю причину, которой мог бы себя занять, но теперь, стоя у входа в кафе и закуривая сигарету, я все-таки решил ехать туда, где прожил последние годы в этом городе, туда, где и проходила моя жизнь. Я хотел ухватить всю часть перемен, что произошла после моего отъезда. Нужно было снова звонить матери. Думаю, что стоит опустить этот разговор, так как он не содержит ничего интересного, кроме адреса моего прошлого проживания, но и он не стоит огласки.

Раздобыв адрес, я, следуя навигатору, побрел к ближайшей остановки, чтобы сесть в нужный мне автобус, какой пришлось ждать порядка 20-ти минут. Как оказало, я выбрал не самое подходящее время для поезди по городу, так как двигались мы со скоростью черепахи, только находящейся в потоке стоящих на месте черепах. Я уже не любовался более красивыми архитектурными строениями, парками и скверами, а лишь только одним и тем же огромным зданием, какое именовалось главпочтамт. Что могу сказать о его архитектуре? Да ничего особенного, так как это здание имеет лишь один выделяющийся компонент, и он относится даже не более к главпочтамту, а к его территории на которой находится памятник пожарным, вот это действительно впечатляюще выполненное сооружение.