Текст книги "Равновесие потока. Выбор силы"

– What is it? – Егор бросил свою папку с конспектами на столик и присоединился к процессу созерцания картинки на мониторе.

– Вот, пытаюсь понять, что это. Когда меня шарахнуло, работала программа записи параметров соединения. После обработки записанных данных, я получил вот это! – Саня помотал головой, отгоняя накопившиеся в голове измышления, – Сегодня включил установку и сделал ещё одну запись. Схема та же, но вот эти точки немного переместились!

– Может это карта? Пробовал ее сравнить с тем, что мы видели с большой высоты?

– Конечно, сразу же! Ничего общего, хотя вписать схему в очертания того материка можно. Некоторые точки связаны между собой линиями, но эти связи не постоянны. Поэтому общий узор изменился.

– Надо наделать больше таких снимков, и посмотреть, как они меняются со временем.

– Видимо да. Попробую. Иначе можно долго голову ломать, причем без результата, – Саня откинулся на спинку стула и хитро прищурился, – ну что, готов к «полёту»? Пиво ждет!

– Пиво – мотив серьёзный! А у меня есть шанс выжить? Ибо, мёртвому – пиво уже без надобности!

– Шансы реальные. Я много чего изменил и в шлеме и в схеме подключения. Теперь не ударит точно, но волосы потом могут дыбом постоять немного, – поспешил успокоить его «главный конструктор».

– Ну, если немного, то это я переживу.

Саня встал, потянулся, многозначительно покосился на пивные бутылки под столиком и полез в сумку за шлемом.

Темнота. Глубокая, вязкая, непроницаемая. Ощущение падения. Как в тяжёлом долгом сне, как будто кто-то невидимый затягивает тебя непонятно куда. Нет ни направления, ни ощущения дна. Есть только пустота. В голове, где-то глубоко-глубоко, зарождается неясный гул, который медленно усиливается и разливается волной по всему телу. Гул отдается мелкой зудящей вибрацией в висках, в груди, в животе, в кончиках пальцев, спускается по ногам, его тон становится всё выше и выше, переходя в писк. В ушах шумит и пульсирует. Толчок! Вспышка света! Яркая и пронзительная, как молния. Тишина. Снова темно. Время замерло…

– Кто ты? Я тебя не знаю! – тревожный голос прорезал пустоту внезапно, как удар гонга.

Егор вдруг осознал, что он не чувствует своё тело. Нет ничего – словно разум висит в пустоте, слушая голос, который раздается откуда-то изнутри.

«Что со мной? Где я?» – мысли испуганно заметались внутри сознания.

– Ты вышел со мной на связь, но сигнал очень странный. Кто ты?

– Я? Егор. Студент.

– Ты жрец? Как ты смог использовать силу? Чей ты связной?

– Не знаю. Мы испытывали установку. Вдруг, бац – и темнота! Теперь я вроде как нигде и слышу тебя! А ты кто?

– Ты не жрец Храма! Ты норг, юнтр? – в голосе зазвучали холодные нотки подозрительности и недоверия.

– Да не норт я, и точно никакой не жрец! Я студент, зовут Егором! Куда я попал? Кто ты?

– Да, на них ты тоже не похож. Странно! Я Вана-тан, связной жрец Храма. Где ты – я не знаю. Я увидел твой вызов, странный вызов! Ты точно не из «Чёрных»?

– Я?! Вот это точно – нет! У меня в роду только русские, да белорусы были. Какой я тебе чёрный? Скорее «белый».

– Русский? Кто это? Что за народ? Откуда?

– Как откуда?! Про Россию слышал что-нибудь? Вы что, в джунглях живете? – первый шок начал отступать потихоньку и Егора начало охватывать раздражение.

– Наш Храм – центр мира, чужеземец! Но о России я слышу впервые. В нашем мире много стран, но такой я не знаю! И никакие «белые» нам неведомы!

– Ещё один центр мира?! Да уж, весело. А я где? Я что, умер?

– Судя по сигналу, ты жив и здоров.

– Тогда почему я ничего не чувствую, только мысли шевелятся?

Егор хотел было по привычке почесать затылок, но быстро понял, что в таком состоянии, это у него вряд ли получится.

– Не знаю. Я с таким ещё не сталкивался. Нужно у учителя спросить. Могу только немного усилить твой сигнал, тогда должно еще внутреннее зрение появиться. Хочешь?

– Хочу, конечно! Хоть что-то!

Где-то, на краю темноты чуть посветлело, и Егор смог различить размытые силуэты непонятных предметов.

– Ничего не вижу, только тени какие-то!

– Так ведь ночь, вот и не видишь всего. Сейчас лампу зажгу.

Силуэты качнулись, задвигались и в темноте вспыхнул крохотный огонёк масляного светильника. Огонёк осветил небольшую комнатку с неоштукатуренными стенами из каменных блоков, узким окном, и грубый дощатый стол, заваленный бумажными свитками.

– Теперь видишь, что ты не умер? Это моя комната, я здесь живу.

– Не богато живешь.

– Жрецам Храма не нужна роскошь.

– Ну да, наши «жрецы» тоже так говорят, но от денег никто из них ещё не отказывался.

В памяти Егора промелькнуло немного заплывшее лицо местного батюшки, с трудом вылезающего у церкви из «скромного» джипа.

Похоже, что у собеседника Егора на этот счет явно было другое мнение:

– Деньги? Зачем? Прости, я не могу долго держать такой дальний контакт – быстро устаю. Мы поговорим ещё, если ты…

В голове Егора что-то звонко щёлкнуло. Мир вокруг резко качнулся, и снова стало темно. Он вдруг ощутил, как от неподвижности затекли ноги, особенно правая, и почему-то жутко обрадовался этому ощущению.

Открыв глаза, он обвёл взглядом знакомую комнату и увидел большие глаза бледного от испуга Саньки, держащего в руках электрошнур от установки.

– Напугал ты меня! На пару минут стал как мумия, я пульс у тебя кое-как нащупал. Сначала я прервал сеанс, снял с тебя шлем, потом выключил установку и даже шнур выдернул! А ты ещё минут пять в отключке был! – Саня недоуменно разглядывал вилку на шнуре, как будто вся проблема была в ней. – Это что, обморок был? Ты как, ничего не болит?

– Что? Болит? – Егор попробовал оценить свое состояние, мысленно ощупав себя с головы до ног. – Вроде нет. Голова слегка кружится, в животе какой-то холодок и устал сильно.

– Устал? Ты же лежал трупом минут десять!

– Да? А ощущение – будто присел… раз двести!

Егор неуклюже попытался подняться со стула. Всё вокруг, включая испуганное Санькино лицо, плавно качнулось влево, как перрон от уходящего поезда.

– Дай руку. Наверно, на воздух выйти надо.

– Давай-давай. Только не спеши. Там щас хорошо, тихо, снежок свежий выпал.

Накинув на Егора куртку, Саня попытался поднырнуть ему под руку.

– Но-но! Я не был ранен в бою, – улыбнулся Егор, – просто подстрахуй на всякий случай, вдруг пол на меня кинется и захочет ударить по лбу?

– Так, чувство юмора возвращается! Значит все в порядке!

Они не спеша пошли по длинному полутёмному коридору затихшего к ночи института.

– А ты помнишь, что с тобой было-то? – не удержал любопытство Саня.

– Ещё как помню! Щас, отдышусь и расскажу. Только не подумай, что я брежу. Хотя… Может это и бред, может сон, но такой реальный!

– Учитель! Я….

– Подожди, не говори ничего! Сядь и открой свои мысли.

Вана-тан послушно сел на табурет возле огромного учительского стола, и доверчиво посмотрел в глаза учителю. Локка-так подошел сзади и слегка прикоснулся пальцами к его вискам.

– Сиди спокойно, не шевелись. Мне нужно совсем немного времени.

Лёгкое покалывание под пальцами, и мягкая тёплая волна чего-то приятного, слегка пульсируя, обволокла мысли юноши, словно проникла в самую суть, в их исток, заполнив всю голову и отдаваясь едва заметной дрожью вниз по спине.

– Есть! Нашел! Да, это оно. Всё так же, как и тогда! Всё, теперь рассказывай спокойно, и по порядку.

– Я, как обычно, перед сном вызвал ощущения, которые появляются во время сеансов связи, как вы учили, для тренировки. Но в этот раз всё было как-то немного необычно, по-другому. Как будто шире, светлее, чище. И на самом краю мыслей вдруг заметил необычную искорку. Она мерцала, как далёкая звездочка и постоянно меняла цвет. Я попытался прикоснуться к ней, но она была очень далеко и всё время ускользала. А потом, вдруг, сорвалась с места и метнулась прямо ко мне. Знаете, как падают звёзды, чиркнув по ночному небу? И я, вдруг, ощутил чей-то разум у себя в голове, я услышал голос! Это был чужой разум, чужой голос, совсем не похожий на нас! Но я понимал его! И это не было похоже на обычный сеанс связи.

– Ты знаешь, я всё ещё не могу поверить в такое чудо, но мне кажется, что я понял, что это. Так уже было однажды. За всю нашу историю только одному жрецу удавалось говорить с далёкой звездой. Это было давно. Неужели история повторяется? Неужели у нас появился шанс? – учитель нервно ходил вокруг стола, полами не завязанного халата сметая на пол свитки, и не замечая этого.

– Шанс? Какой шанс? О чём вы, учитель?

Локка-так резко остановился у окна, вглядываясь в едва светлеющее предрассветное небо. Мысли в его голове носились, как встревоженные пчёлы, пытаясь ухватить всё и сразу, пытаясь поймать тонкую невесомую ниточку надежды, но пока безуспешно.

– Младшие ещё не знают. Они не видят всего, что произошло и продолжает нарастать. Не видят, какие тучи окружают наш мир. Но теперь, ты стал другим, и должен знать всё!

– Всё? А что – всё?

– Всё, что случилось в нашем мире совсем недавно. А случилось многое! Враг, страшный смертельный, снова ожил и у него есть силы, много сил. Совсем скоро он будет здесь, рядом! И пока, у нас нет от него защиты, – учитель отвернулся от окна, медленно сел на табурет напротив Вана-тана и пристально посмотрел ему в глаза, будто пытаясь найти ответ на главный для него вопрос.

– Я попытаюсь объяснить тебе, и думаю, что ты всё поймешь. Любая магия требует источник Силы – это ты уже знаешь по себе. Для всего, что мы можем делать сейчас, используется Сила нескольких источников. Об этом я уже рассказывал тебе. Эту Силу мы видим, хорошо знаем и можем контролировать её применение. Именно поэтому в нашем мире удерживается равновесие, – жрец придвинулся ближе к ученику, голос его стал осторожнее и тише, как будто кто-то неведомый мог услышать эти слова, – но есть и другие источники, в них – намного больше силы. Её запасы там не просто огромны, они почти безграничны. Получив такой источник, сильный жрец становится подобен богу. Он может двигать горы, осушать моря, и даже время подвластно такому. Но жрец – это всего лишь человек, а человек часто корыстен, самолюбив и жаден до власти. Власть опьяняет, сводит с ума, и человек перестает быть разумным. Ему хочется всё больше и больше. Так рождается Зло. Огромное как грозовые тучи и вязкое, как зыбучие пески.

Так было в Чёрные времена, когда колдуны юнтров получили доступ к такому источнику. Их было всего четверо, но, получив столько силы, они не остановились на этом. Началась война, которая уничтожила наш мир почти полностью, изменила его лицо и оставила страшные рубцы на его теле.

Наши жрецы успели найти этот источник и перекрыть путь к нему. Успели в последний момент и запечатали этот путь навсегда. Навсегда – так мы думали до недавнего времени…

Ученик испуганно смотрел в его глаза – холодные, бледно-голубые глаза жреца и мага. Глаза бездонные и завораживающие. Казалось, что они видят весь мир с другой, неведомой ему стороны. Видят всё так, как оно есть на самом деле, а не так, как привык видеть этот мир молодой неопытный жрец. И в этих глазах теперь теплился лучик надежды. Лучик, который изо всех сил пытался пробиться через свинцовые тучи, захватившие всё вокруг.

– Когда была последняя связь с нашим отрядом, который ушел к Барьеру «Чёрных»?

Жрец развернул чистый свиток и начал что-то быстро записывать.

– Вчера в полдень. Они сообщили, что до Барьера осталось два дня пути. Маскировка работает, их пока не заметили, поэтому есть надежда, что скоро они будут на месте.

– Отлично! Я жду от них вестей, которые должны прояснить всю картину. Если всё так, как я думаю, то у нас будет шанс это исправить. Пусть небольшой, но шанс! И мы не должны его упустить!

– Господа студенты, я думал, что вы уже люди взрослые, и ко всему относитесь серьёзно! – Арсаныч нервно курсировал привычным маршрутом по диагонали лаборатории, вздымая вверх руки в праведном гневе, – ну что за самодеятельность? Видите ли, идея у них прорезалась! Мы же не в бирюльки здесь играть собрались! Тихим сапом, никому ничего не сказав! А если б что-то серьёзное произошло? Что мне потом вашим родителям говорить: «Простите-извините, не углядел, старый дурак»?

Арсаныч резко остановился напротив притихших парней и попытался пригвоздить их взглядом к «столбу позора» в виде спинок стульев.

– Ну, мы же это, как его, не думали, что это, как его, ну так выйдет. Просто хотели утонить результаты прошлого сеанса. Кто же знал! – виновато заерзал на стуле Саня.

Осознав, что «столб позора» не подействовал, Арсаныч многозначительно покосился на закипающий в углу чайник и вдруг улыбнулся:

– Я настоятельно прошу вас, судари, так впредь не поступать. Как ваш научный руководитель, я отвечаю за всё, и за вас в первую очередь! Эксцессы нам не нужны. Тем более что на кафедре и в ректорате о нашей лаборатории уже разрастаются неприятные слухи. Напрямую со мной еще никто из руководства не разговаривал, но явно что-то назревает. Будьте взрослее, хорошо?

Саня облегченно закивал головой и метнулся к спасительному чайнику, который уже начал сердито пофыркивать.

Егор, все это время скромно сидевший в уголке с глуповатой улыбкой и усиленно изображавший человека непричастного к своеволию, подал признаки жизни и постарался присоединиться к чувству глубокого раскаянья, заполнившему всю лабораторию.

– Здравствуйте всем! Я пришла! Вы меня не ждали? – показалась в дверях знакомая лохматая шубка.

– Вау! Какое счастье! Кто к нам пришёл! – радостно завопил Саня, понимая, что экзекуции на сегодня закончены, – Светик, ты как всегда вовремя! Спасай нас!

– Кто вас посмел обидеть? – сердито прищурилась из-за очков Света.

– Их обидишь, как же! Устроили тут самодеятельность! – Арсаныч окончательно смягчил тон, и расплылся в широченной улыбке, – Воспитываешь их, воспитываешь. Никакого почтения к старому учителю!

– Что они опять натворили, пока меня не было? – Светлана прошла к столу, скинув шубу на свободный стул в углу.

– Пока ничего страшного, но тем для размышления добавили прилично. Наливайте чай, и попытаемся упорядочить все, что имеем на данный момент.

Спустя пару часов усиленного мозгового штурма, стало ясно, что из множества выдвинутых версий, ни одна не является окончательной даже приблизительно. Определить «что», «где» и «почему» – не получалось, а факт состоявшегося общения окончательно всё запутал. Храм, жрецы – всё это больше смахивало на сказку, ну, или на бред, что выглядело более вероятным.

Рассмотрев данные последнего сеанса, было решено уточнить, насколько это возможно, параметры соединения и зафиксировать их в настройках. Всё это, конечно, сильно напоминало «ловлю рыбки в мутной воде», но робкая надежда оставалась. Ясно было только одно – опыт нужно попытаться повторить.

Чувствуя долю своей вины за предыдущую самодеятельность, Саня предложил свою кандидатуру на следующий сеанс. Но, поразмыслив, большинством голосов решили оставить Егора, поскольку продолжать контакт, если контакт имел место быть, логичнее ему. Работа с параметрами и настройками требовала некоторых расчетов, и посему следующий сеанс решено было провести через день в то же время.

Пожилой преподаватель, привычно прохаживаясь вдоль чёрной доски, исписанной формулами, неспешно начитывал очередную лекцию:

– Концентрацией напряжений называется увеличение напряжений в малых областях, примыкающих к местам с резким изменением формы поверхности тела, размеров его сечения или с локализованной неоднородностью материала внутри тела. Реальные конструкции всегда имеют зоны, в которых проявляется локальная концентрация напряжений.

Егор, уже в который раз понял, что мысли его витают совсем в других сферах, помотал головой и попытался сосредоточиться на конспекте.

– Конструкционные особенности деталей, вызывающие концентрацию напряжений, принято называть концентраторами напряжений. Примером таких концентраторов может служить корень зуба шестерни, шпоночный паз вала, резьба болта, уступ вала, заклепочное или болтовое соединение, сварное соединение…

Поняв тщетность попыток вникнуть в суть лекции, он уже просто старался записывать основные формулы с небольшими пояснениями – всё равно придется разбирать тему по учебнику.

Преподаватель, задумчиво смотрел на снег, падающий за окном, и методично продолжал:

– Анализ разрушений изделий показывает, что подавляющее большинство поломок, образование хрупких, усталостных трещин и других причин потери несущей способности возникают, как правило, вблизи этих концентраторов.

Дверь аудитории внезапно приоткрылась, и в ней показалась улыбающаяся голова Арсаныча. Загадочно кивнув лектору, Арсаныч подошёл к нему и несколько минут о чём-то говорил, подкрепляя слова выразительными жестами. Егор насторожился.

– Брагин Егор здесь? – преподаватель поверх очков обвел взглядом притихшую аудиторию, – прошу вас пройти с Аркадием Александровичем.

– С вещами на выход! – пробасил кто-то с задних рядов, и аудитория захихикала.

Егор сунул в сумку тетрадь и, сделав таинственное лицо, пошёл к дверям. За дверью нетерпеливо топтался Арсаныч, всем своим видом выражая важность текущего момента.

– Что-то случилось, пока я «грыз гранит науки»?

– Можно сказать и так, причем новостей несколько. – Арсаныч подхватил Егора под руку и потащил его по направлению к заветной лаборатории. – Надеюсь, гранит науки проживет без тебя какое-то время?

– Думаю, что да. Да и зубы мои сегодня не особенно хотят грызть камни. Так в чём дело? Вы узнали, как открыть дверь в «волшебный мир»?

– Не совсем так, конечно, просто есть идея, как приоткрыть эту дверь чуть шире. Есть вариант получить во время сеанса не только картинку, но и звук. Шансы не стопроцентные, но проверить стоит. Именно поэтому сейчас нужны не твои зубы, а скорее руки с паяльником. Ну а пока ты попробуешь воплотить мою идею в жизнь, я обрисую тебе общую ситуацию.

Дорога до заветной двери заняла у них совсем немного времени, поскольку коридоры института были почти пусты – занятия шли своим чередом.

Половина доски в лаборатории была густо исписана свежими расчётами, волшебный смысл которых был вне понимания Егора, но вторую половину занимала более привычная на вид схема нового блока, наспех начерченная небрежным почерком профессора.

– А как насчет деталей, есть из чего ваять? – Егор бросил сумку в угол и привычно полез в ящик стола за паяльником.

– Как раз, с этим проблем нет. Я с утра немного поработал снабженцем. Да, кстати, а вот и динамики.

Арсаныч вытащил из-под стола пару обычных компьютерных колонок, обмотанных проводом.

Схемка была не большой и достаточно простой, если не сказать примитивной, поэтому уже через несколько минут, прогрев паяльник, Егор взялся за дело.

– Ну а теперь, пока у тебя заняты только руки, слушай об общей ситуации, – профессор привычно зашагал своим стандартный маршрутом по диагонали комнаты. – Я сегодня с удивлением обнаружил, что у нашего проекта появился тайный, но достаточно влиятельный противник. Распускаются нелепые слухи, нагнетается нездоровое напряжение среди преподавателей. Всё это уже дошло до ректора, к которому я и был вызван «на ковер» сегодня утром. Беседа была доверительной, но не очень приятной в плане перспектив. Поводы для беседы явно надуманы, но целенаправленно рисуют мрачную картинку. Причем, ректор дал понять, что всё это может уйти выше, вплоть до министерства. Я пока ума не приложу, кому и зачем это может быть нужно. И особенно смущает скорость развития сего процесса, ведь ещё вчера ничего подобного даже не ожидалось.

Профессор присел на краешек стула и задумчиво обвёл рассеянным взглядом комнату, задержавшись на исписанной доске.

– Во всём этом я, конечно, буду разобраться, но сейчас для нас важнее всего время. Нам необходимо закончить отладку установки, провести контрольный сеанс и получить хотя бы что-то практическое в результате. Я опасаюсь, что ректор может в любой момент среагировать на все происходящее – он весьма осторожен в политических играх и очень дорожит своим креслом.

– Неужели, всё так серьезно? – Егор оторвался от пайки и поймал встревоженный взгляд Арсаныча.

– Возможно, что я ошибаюсь, но не хочу рисковать, особенно сейчас, когда у нас начало получаться что-то конкретное. Я давно работаю в этой системе и не раз видел, как легко и быстро уничтожались наработанные годами практические результаты, в угоду чиновникам от науки. Поэтому я хочу быть готовым даже к самому негативному варианту развития событий.

– Да, уж, не было печали.

Егор пропаял еще несколько контактов и облегченно откинулся на стуле:

– Готово! Да будет звук!

– Отлично! До вечера я успею подключить схему и прогнать тест. Погрызи пока немного свой «гранит науки», и жду вас как обычно, желательно в полном составе, – расплылся в улыбке профессор.