Текст книги "Титановый город"

Глава 3. Эксперимент рушится

 
Кабинет Царицына
 

– Двадцать четыре миллиона человек! – Николай Царицын рвал глотку, глядя на Матвеева. – И сколько ещё жизней можно спасти! Подумай об этом! Когда Надя умерла, я сыновьям поклялся, что найду способ излечить «акулу»! Да пойми ты, мы с тобой ровным счётом ничего не сможем изменить, все решения уже приняты, и ты это знаешь!

– Я не прошу отменить эксперимент, я говорю лишь о переносе даты, Коль, – покачал головой Матвеев.

– Невозможно! – Царицын потряс руками перед своим лицом. – Пока мы развлекали ООН, младенцы были благополучно доставлены в город. Никто ничего не заметил, как я и говорил. Что вдруг с тобой случилось?

– Ничего, – мужчина тяжело вздохнул. Признаться, что он уже четвёртый час не может найти Наташу, было непросто. – Можно ли этим медикам доверять?

– Это военные врачи, специалисты по генной инженерии. Да они столько всего знают и столько всего видели, что наш с тобой маленький эксперимент для них как бунт в детском саду!

Матвеев не стал больше спорить. Он пожелал Царицыну доброй ночи и поспешил в свой кабинет в надежде, что Вера обрадует его новостями о Наташе. Но она лишь развела руками: никто ничего не видел.

Игорь Витальевич попросил кофе, отпустил секретаршу, а сам направился к охранникам, дабы просмотреть записи с камер наблюдения. Где-то Наташа должна была объявиться, не провалилась же она сквозь землю!

 
Комната Гелиорда. Следующий день
 

Я проснулась со слабой надеждой, что окажусь дома. Но узкая кровать и голубые обои в полоску не подтвердили моих ожиданий. Хлопнула дверца ванной комнаты, я приподнялась на локте и чуть с кровати не упала: Гелиорд, видимо, вышел из душа и теперь расхаживал по комнате в чём мать родила (в данном случае Арка Рождения). Я бы, конечно, возмутилась, но сейчас только глазами хлопала спросонок.

– Это хорошо, что ты проснулся, – по его тону было ясно, что Гелиорд всё ещё не в духе, – я ухожу на учёбу. Еду тебе принёс.

Я с трудом перевела взгляд на контейнер на кухонном столике.

– Вернусь после обеда, – он наконец оделся. – Кстати, я не помню, чтобы разрешал тебе спать на моей кровати! Когда я вернусь, то надеюсь услышать… – но Гелиорд не договорил, уставившись на меня во все глаза.

– Откуда у тебя это?! – воскликнул он и ломанулся ко мне через всю комнату. Я попыталась отмахнуться от его рук, но он схватил меня за плечи и дёрнул за цепочку на шее.

– Альтерфлешка? – растерянно произнесла я.

– Это… это… – но он вновь не договорил. Очередной сигнальный звонок огласил город, Гелиорд вздрогнул и поспешил к выходу.

Я, откровенно говоря, растерялась. Пришлось ещё раз заглянуть в шкаф с одеждой и достать из куртки Гелиорда подобную альтерфлешку. Гравировка «Школа» на значке Гелиорда говорила о том, что с её помощью он когда-то попадал на учебу, а вот какие двери открывала моя альтерфлешка с четырёхконечной звездой, я не знала.

На спинке кровати я нашла чистое полотенце, зубную щётку и спортивный костюм, из которого Гелиорд, видать, вырос. Я тут же помчалась в душ, потом застирала всю свою одежду и с благодарностью надела свежую футболку и мягкие штаны. Позавтракав омлетом и фруктами, я и вовсе почувствовала, как улучшилось моё настроение. В конце концов, мне дико повезло с тем, что, оказавшись в Титановом городе, я встретила именно Гелиорда. Попади я в руки их властям, точно была бы уже трупом.

Полистав учебники по гидравлике и наномеханике, я натолкнулась среди прочих книг на детскую сказку: на обложке был нарисован маленький серый мышонок на колоске, и я открыла первую страницу.

Мышонок Винк вылупился из камня, и, пока он был малышом, другие мыши приносили ему зёрнышки. Но однажды они перестали это делать, и мышонок долго не мог понять почему. Он пошёл на гору Мышиный Хвост и оттуда увидел высоко-высоко в небе Месяц. Тот рассказал ему, что теперь он сам должен искать зёрнышки и кормить маленьких мышат, а самое главное, он должен собирать по всему полю сухие ветки и листья, и когда он наберёт их достаточно, то душа его сможет вырваться из тела и полететь высоко в Небо, где он встретится с Месяцем лицом к лицу и начнётся его бесконечное путешествие по Галактике. И Мышонок Винк очень обрадовался, ведь теперь он знал, зачем живёт.

Я прочитала сказку взахлёб за несколько минут и долго бы смеялась над сюжетом, если бы не знала сейчас, что люди по эту сторону стены реально верят во всё, что в ней написано.

Так вот в чём смысл существования для Гелиорда и людей, запертых здесь: обеспечивать жизнь ближних, без устали работать и ждать смерти как долгожданного освобождения!

Я ещё долго сидела перед книгой, пытаясь уложить это в голове. В мире Гелиорда не было женщин, а землю его народ считал ужасной и опасной планетой и мечтал улететь Домой, в Космос. Страшно было думать, что людей действительно можно было с рождения воспитать в такой искусственной реальности, поселить в их уме мысли, далёкие от тех законов бытия, по которым человечество жило вот уже столько тысяч лет. И ужасней всего было то, что эти искусственные ценности прижились. Неужели у человека нет своей природы? Неужели мы тоже машины, которые можно запрограммировать? Я вдруг вспомнила андроидов, которые сейчас так популярны, и меня передёрнуло. Нет! Не может такого быть!

Мне стало нестерпимо жалко всех этих мужчин, живущих с дырой в груди, поклоняющихся ракетам и отдающих себя работе на заводе вместо того, чтобы жить полноценной жизнью. Подгоняемый своей истинной природой, своим нутром, сейчас Гелиорд чувствует, что есть что-то большее, чем этот железный город, но скоро и он наглотается таблеток и начнёт верить только в Небо и Дом за облаками.

Я смахнула со щеки слезинку, только теперь мне было жалко не себя, а Гелиорда. Когда он придёт, я найду слова, которые нужно будет ему сказать, и на этот раз он меня поймёт.

– Как учёба? – я оторвалась от ещё одной детской сказки, когда он пришёл, – к счастью, на подоконнике их оказалось навалом.

– Нормально, – произнёс Гелиорд и протянул мне очередной контейнер с едой.

«Ммм, макароны с мясным гуляшом, почти такие же, как готовила мама. Ну вот, не так уж много между нами различий», – я закрыла глаза, вспоминая домашнюю еду.

– Ты… оттуда? – робко произнёс Гелиорд и кротко взглянул на небо. – Я должен сообщить городничему, я всё утро пытался это сделать, но не смог… Наташа…

– Гелиорд, – я схватила его за плечи и посмотрела прямо в глаза. – Послушай меня, на земле множество городов в разы больше вашего, там живут миллиарды точно таких же людей, как ты. Одни плохие люди просто решили сделать эксперимент, ты знаешь, что такое эксперимент?

Парень кивнул.

– Они поместили сотни младенцев за железную стену, напечатали все эти лживые книги, воспитали их по придуманной теории и заставили так жить. Просто чтобы посмотреть, что из этого получится, понимаешь? Ради эксперимента! А ещё вы работаете на их заводе! Полные энтузиазма и рвения сделать как можно больше деталей, которые принадлежат им, как и всё тут!

– Я не понимаю тебя, – ошарашено проговорил он.

Я опустила руки: а что, если он действительно не способен был меня понять? Что, если в его голове уже невозможно уложить новую информацию об устройстве мира и я для него как пришелец со свой запутанной теорией?

– Не хочешь выйти на улицу? – неожиданно предложил он.

Я посмотрела за окно – выходить было страшно, но от долгого пребывания в четырёх стенах у меня уже голова заболела, поэтому я согласилась и, накинув одну из курток Гелиорда, вышла вслед за ним из комнаты.

Я пожалела об этом почти сразу, как только мы вышли на улицу. Мне всё время казалось, что все смотрят только на меня. И несмотря на то, что на всех была практически одинаковая серо-голубая одежда и многие мужчины носили длинные волосы, я ощущала себя белой вороной.

Город был полон людей, все неспешно гуляли, беседовали между собой.

– Послеобеденный час, – пояснил Гелиорд, – мы стараемся гулять, хотя земной воздух и не особо полезен для лёгких, но солнечные лучи здорово питают. Эта планета враждебна к нам, целых полгода здесь дикий холод.

Я закусила губу, молча стараясь подражать походке Гелиорда и не глазеть по сторонам. Скоро мы пришли к высокому зданию, которое отличалось от бетонных построек. Оно было из белого кирпича с треугольной крышей, покрытой красной черепицей, с большим крыльцом и площадкой для детей, обнесённой забором.

– Ясли, – Гелиорд кивнул на здание, – и детский дом. Мы выросли здесь. Это сердце нашего города, его колыбель.

Видимо, как раз закончился не то урок, не то обед, потому что двери распахнулись и на площадку ринулась целая толпа мальчишек. Затем показался воспитатель и бросил ребятам мяч. Тут же поднялся галдёж, и мальчишки начали спорить, в какую игру сыграть. Дети поприветствовали Гелиорда, и он, подозвав одного из них, шепнул ему что-то на ухо. Мальчишка убежал и через некоторое время вернулся с молодым человеком с длинными светлыми волосами.

Юноши поприветствовали друг друга принятым здесь пожатием обеих рук и о чём-то оживленно заговорили, я же принялась разглядывать детей, играющих в баскетбол и голосящих на весь квартал. В них было столько живой энергии, столько радости, что в глубине души мне даже стало казаться, что их мир не так уж плох, раз я вижу столько счастливых детских лиц.

– Мы уходим, – неожиданно окликнул меня Гелиорд. Он выглядел разочарованным и чем-то расстроенным.

– Что случилось?

– Ничего, – он покачал головой. – Фе́рус, мой друг, работает в яслях помощником воспитателя, он обычно разрешает мне посмотреть на младенцев, но в этот раз…

– Что-то случилось? – у меня холодок прошёл по спине.

– Сказал, что с одним из них что-то не так, – нехотя пояснил Гелиорд, – и теперь все дети на карантине.

– Что-то серьёзное?

– Я не знаю, Наташа, я хотел показать их тебе, – неожиданно признался он, – хотел, чтобы ты понял, почему я начал сомневаться, что их породила металлическая Арка… – он вдруг смутился. – Ведь у них больно уж нежная кожа.

 
У Матвеева
 

– Вера, запри дверь и задёрни шторы, – Игорь Витальевич сидел за столом в своём кабинете.

Трясущимися руками он вставил виртуальный диск в компьютер. Дурное предчувствие не покидало полковника со вчерашнего вечера, когда он приказал охране отдать ему все записи с камер наблюдения и наложил на них секретность.

– Вот, – Вера сразу же нашла Наташу на видео из холла во время приёма гостей.

Они пересмотрели кучу файлов с разных камер и несколько раз запутались в перемотке, прежде чем нашли нужный момент: коридор третьего этажа и фигура Наташи, отделяющаяся от общей массы.

Девушка скрылась за поворотом, затем двое солдат опечатали двери, и вскоре изображение на экране погрузилось во тьму.

– Кажется, здесь, – прошептала Вера полчаса спустя, когда они с полковником отыскали нужный отсек и коридор третьего этажа.

– Если это та самая камера, – девушка кивнула на прибор под потолком, – то нам сюда.

– Верно, мы с тобой по этому коридору и прошли, – Игорь Витальевич достал электронный ключ и разблокировал дверь номер 332.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: здесь что-то случилось. Стеллаж в самой середине коридора был опрокинут и закрывал собой проход; груда вёдер, железок, старых замков валялась на полу. Полковник зажёг фонарь и ахнул: вентиляционное отверстие так и зияло в стене чёрной дырой.

– Здесь есть следы, – обеспокоенно прошептала Вера, посветив вовнутрь фонарём.

– Неужели она полезла туда? – Матвеев вытер платком выступивший на шее пот. – Зачем только, глупая девочка! Что здесь стряслось?

– Не волнуйтесь, я могу залезть и проверить, куда ведут следы, – уверенно предложила девушка и, прежде чем полковник успел возразить, залезла в отверстие.

Вера ползла по Наташиным следам, оставленным на толстом слое пыли, пока не оказалась на широкой резиновой ленте конвейера. Небольшое помещение было полностью замуровано: глухие стены и две круглые двери с противоположных сторон. Какая-то череда коридорных ловушек – не иначе!

 
В Титановом городе
 

– Гелиорд, – мы опять оказались в его комнате, и напряжение от того, что мы не можем понять друг друга, вернулось, – давай заварим чай, и я попытаюсь тебе всё объяснить.

Парень согласно кивнул и налил в чайник свежей воды.

– Клетки… они делятся, – без особых прелюдий начала я свой рассказ, – из одной получается две, потом каждая из них делится пополам, и так может вырасти целый большой организм! Это называется размножение. И настоящее чудо природы то, что каждая клетка знает, как ей делиться и меняться. Какие-то из них становятся мышцами, какие-то – костями, какие-то – мозгом и т. д. Абсолютно всё живое рождается из одной клетки – это доказанный факт.

Гелиорд с сомнением посмотрел на меня.

– Вот, – я взяла его руку, – смотри! Вот здесь хорошо видно… Маленькие клеточки.

– Это клетки?! – воскликнул Гелиорд. Он наконец разглядел их у основания большого пальца. – Ты хочешь сказать, что всё живое появляется из такой крошечной точки?

Гелиорд фыркнул и отвернулся.

– А разве взрослый человек и младенец не отличаются? – спросила я, когда он вновь уставился на меня во все глаза. – Совсем крошечные дети вырастают в больших людей, так почему же ты не веришь, что из такой маленькой клетки может получиться младенец?

Гелиорд ничего не ответил, а лишь поджал губы.

– Конечно, не из каждой клетки появляются живые организмы, – осторожно продолжила я, – в теле каждого человека есть специальные клетки… ммм… для размножения. Эти клетки созревают годам к двенадцати. И с этого времени люди могут дать рождение другому человеку.

– Люди? – изумлённо воскликнул Гелиорд. – Хочешь сказать, мы сами делаем других людей?

Он рассмеялся, но я лишь кивнула в ответ. Не представляю, как ему всё объяснить и заставить поверить!

– Но ты не можешь сделать это один, и я не могу, никто не может! – я наконец нашлась что ответить, но, похоже, легче от этого не стало. Напротив, мы подошли к самому сложному вопросу. – Для этого нужно объединить клетки размножения, принадлежащие двум разным полам – мужчинам и женщинам.

Такой идиоткой я себя ещё никогда не чувствовала. Было ужасно неловко и всё время казалось, что Гелиорд сейчас засмеётся и скажет: «Розыгрыш! Вас снимали скрытой камерой!» Но этого всё не происходило.

– Ты и все люди в этом городе – самцы, мужчины. А от другого пола – от женщин – вас изолировали. Думаю, это очередной научный эксперимент. И всех животных в мире тоже по два пола, и все они размножаются, объединяя клетки друг друга! А то, что вам говорят про Арку Рождения, – это ложь. На самом деле всех вас родили обычные женщины!

Гелиорд нахмурился и сел на кровать.

– Я не верю тебе, Наташа, – изрёк он после долгой паузы, – хотя мне очень хочется верить. Даже сам не знаю почему. Но это не поддаётся логике.

– А то, что мышонок родился из камня, логике поддаётся?! – воскликнула я, хватая со стола детскую книжку.

– А как ещё он мог родиться? – тоже повысил голос Гелиорд.

– Мама его родила! Так же, как и тебя родила твоя мама, – голос дрогнул, и я сглотнула ком в горле. – Гелиорд, я поклялась тебе говорить правду, и готов ты это принять или нет, но Природа устроена именно так!

Гелиорд тяжело вздохнул и скрылся в ванной комнате. Конечно, для него было сложно всё это принять, и я начала сомневаться в том, что мне стоило рушить его мироздание. В конце концов, меня не покидала надежда, что папа вытащит меня отсюда. А значит, этот парень останется здесь совсем один, наедине со всем тем, что я ему только что сказала.

Я уже даже собиралась сказать ему об этом, но в дверь постучали, и в квартиру зашёл Дардин.

– Ну что? – он уставился на меня горящими глазами и затворил за собой дверь. – Что ты рассказал?

– Ничего, – к нам вышел Гелиорд и открыл дверь обратно, – уходи, Дардин.

Парень откровенно растерялся:

– Уходить?

– Он боится тебя, сам вот пытаюсь с ним найти общий язык, не мешай.

Гелиорд зачем-то соврал, ведь я не отказывалась говорить, да и Дардина не боялась.

Тот округлил глаза, как будто его посетила гениальная мысль:

– Может, позвать Тито?

– Нет! – раздражённо фыркнул Гелиорд и подтолкнул друга к двери.

– Будь осторожен, а вдруг он…

– Исчезни, Дардин!

Гелиорд запер дверь на замок и обречённо прислонился к ней.

– А как выглядят эти женщины?

Я тяжело вздохнула и постаралась произнести как можно мягче:

– Я женщина…

Спустя часа полтора мы сидели набычившись в разных углах комнаты. Гелиорд пытался читать учебник, а я штопала дыру на платье.

– Нет, всё-таки почему?! – он с шумом захлопнул книгу. – Если я мужчина, а ты женщина, то почему…

– Хватит, – в очередной раз воскликнула я, – я тебе уже пятьсот раз объясняла почему! Всё намного сложнее, Гелиорд, ты как ребёнок, в самом деле!

– Пожалуйста, не волнуйся так, – чуть мягче добавила я, когда увидела, с какой силой он стискивает зубы, пытаясь уложить в голове всё то, что я ему рассказала. – Вот ты дружишь только с Дардином, и у тебя есть масса причин на то, почему именно он твой лучший друг. Так вот и пару себе люди тоже выбирают очень тщательно.

– Я должен извиниться перед ним, – вздохнул Гелиорд, – и всё рассказать… И Тито тоже. А ещё я должен сделать эту кучу домашнего задания!

Он со злостью хлопнул кулаком по стопке учебников.

– И ещё ты должен сдать меня своему правительству, – закончила я за него и грустно улыбнулась. А весь оставшийся вечер думала только о том, кто стоит за всем этим чудовищным экспериментом.

Царицын явно был в курсе; это был либо его эксперимент, либо идея немецкого «Эндекум-про». Но правительство России, видимо, не знало, что здесь творится. Государственный инспектор, а в данном случае мой отец, специально был приставлен к заводу для того, чтобы следить за его работой и докладывать в министерство, если что-то идёт не так. И раз весь этот чудовищный эксперимент не всплыл, выходит, мой отец в этом тоже замешан! Я никак не могла в это поверить!

Глава 4. Магия народа Воды

Я очень долго сопротивлялась, но следующим вечером Гелиорд уговорил меня рассказать всё Дардину и Тито и привёл их к себе. Наставник парней был невысокий крепкий мужчина лет сорока с широким добрым лицом и азиатским разрезом глаз.

– Это ещё кто? – улыбнулся он мне. – Не припомню такого парня.

Гелиорд и Дардин переглянулись и рассказали наставнику о нашей встрече. Тито неодобрительно перевёл взгляд с меня на мальчиков и обратно.

– Не нравится мне это, – нахмурился он и скрестил руки на груди.

– Я знаю, Тито, но послушай же, что он рассказал мне вчера! И ты, Дардин, тоже.

Гелиорд кивнул мне, и я начала свою заранее подготовленную лекцию. Он даже нашёл где-то небольшую доску, и я рисовала мужчин, женщин, клетки и ещё какую-то ерунду часа два, пытаясь всё разъяснить моим ошеломлённым слушателям.

– Наташа, это всё, конечно, очень интересно, – произнёс, наконец, Тито после моего рассказа, – но неужели ты думаешь, что за столько лет мы бы не встретили никого из другого… другого пола?

– Да вас стережёт целая армия вооруженных солдат за высоченным забором с колючей проволокой, кучей датчиков движения, камерами видеонаблюдения. Комар не пролетит незамеченным! – воскликнула я.

Но Тито жестом попросил меня успокоиться:

– Наш городничий и командир Царицын контактируют с другими народами, мы торгуем с людьми извне – никто ничего подобного не слышал.

– Царицын? – я подумала, что ослышалась. – Вы знаете Царицына?

– Он живёт за стеной и занимается обменом нашего товара на лекарства, одежду и еду, – пояснил Тито. – Он очень рискует каждый день, чтобы нам было что есть. Путешествовать за стенами этого города опасно!

– Конечно, – фыркнула я, вспоминая дорогой костюм на директоре и его ухоженную молодую жену, – ходит в лохмотьях и недоедает, бедняжка! Поймите, Царицын не допускает утечки информации. Если он узнает, что я попала сюда, то прикажет стереть мне память или вовсе убить. И всех вас, возможно, тоже, потому что я проваливаю их эксперимент.

– Всех нас? – воскликнул Дардин. – Зачем же ты нам всё это говоришь?

– Вы сами попросили меня… А я поклялась, что расскажу правду.

– Мне уже пора… – Тито многозначительно посмотрел на Дардина. – Гелиорд, выйди на минутку.

Парень кивнул, и все трое скрылись за дверью.

Ну всё, Тито сейчас убедит Гелиорда, что я ненормальная, и они сдадут меня своей власти. Я прижалась лбом к оконному стеклу – голова болела от долгого нахождения в замкнутом пространстве, от всех этих споров и объяснений. Что же там делает папа? Догадался ли он, где я, и что сделает для моего спасения? А может быть, он вовсе и не станет меня спасать… Мысль о том, что отец причастен к такому издевательству над людьми, опять захватила меня.

Скрипнула дверь, и вернулся Гелиорд:

– Я верю тебе, – устало произнёс он, – вчера ещё сомневался, но сегодня понял, что ты говоришь правду, Наташа.

Он протянул мне руки в знак признания, и я пожала их, ощутив неожиданное облегчение.

– Тито настаивает на том, чтобы рассказать всё городничему, но я уговорил его подождать.

– Гелиорд, спасибо большое, – я устало улыбнулась, – давай будем спать, а завтра, глядишь, Тито и Дардин передумают, ведь тебе тоже сначала было сложно мне поверить.

Я успокаивала саму себя, но Гелиорд одобрительно кивнул и достал из шкафа матрас. Он его отыскал ещё вчера и «любезно» постелил для меня на полу. Затем швырнул в меня подушкой, попав прямо по голове, и мы немного сняли напряжение, устроив подушечный бой, пока он не сбил меня с ног и я не ударилась плечом.

– О! Прости, не думал, что ты упадёшь, ты такой слабый!

Я потёрла ушибленное место, а Гелиорд, рассмеявшись, скрылся в ванной. И уже позже, когда мы лежала в полной тишине и почти в такой же полной темноте, он неуверенно спросил:

– А твои наставники… Родатели…

– Родители.

– Да, они найдут тебя и вытащат из нашего города?

– Я надеюсь…

– А можно я тогда тоже пойду с тобой? – робко спросил он.

– Я не знаю, Гелиорд, – прошептала я, – я уже ничего не знаю…

 
Кабинет Царицына
 

– Не понимаю, зачем тебе на территорию завода? – спросил Царицын у Матвеева. Он налил себе стакан воды и жестом предложил другу, но тот отказался.

– Хочу завершить инструктаж для городничего Сеффила, проверить главный компьютер…

– Инженеры ходили к главному компьютеру только в феврале, с ним всё в порядке.

– Коля, – Игорь Витальевич сделал шаг к Царицыну и зашептал, – ты же знаешь, через пару месяцев вирус распространится, и Титановый город будет закрыт для нас навсегда. Я должен побывать там последний раз!

Николай Александрович смерил его долгим взглядом и наконец согласно кивнул.

Вера ждала Матвеева в кабинете, в волнении ходя из угла в угол.

– Ваша бывшая жена звонила! Я отправила ей сообщения от вашего имени, как вы и просили, о том, что Наташу взяли на практику, – сообщила она, как только за Матвеевым закрылась дверь, – но она всё равно волнуется и хочет поговорить с ней сама.

Игорь Витальевич тяжело вздохнул и сел в кресло. Пока не было никакой возможности вытащить дочку из-за стены. А полковник не сомневался, что Наташа попала именно в Титановый город через Арку Рождения.

– Если бы вы рассказали мне, что там, может, я могла бы помочь, – робко предложила Вера, но Матвеев лишь покачал головой.

– Город закрыт, Вера, – наконец нашёлся он что сказать, – входить туда категорически запрещено. Как я объясню им, что ищу дочь? Тогда мне придётся признать, что она нарушила строжайшее правило, а я не углядел за ней.

– А вдруг там её уже нашли?

– Нет, – уверенно произнёс он, – мы бы знали, если бы в городе что-то случилось. Не знаю как, но Наташе пока что удаётся оставаться незамеченной.

– А почему город закрыт? – осторожно спросила Вера. Она работала на заводе уже больше года, но до сих пор даже близко не подошла к разгадке той тайны, что окутывала «Космодом».

– Секретные инженерные разработки, – ответил Матвеев заученной фразой.

– И что, работники даже в отпуск не выезжают?

– Они подписали долгосрочный контракт, – усмехнулся он, – лучшие умы и лучшие зарплаты. Именно благодаря им мы вот уже второе десятилетие впереди планеты всей.

– И как же нам вытащить Наташу?

– Я наведаюсь туда, у меня есть один план.

 
В Титановом городе
 

К моему великому облегчению, если не сказать удивлению, Тито и Дардин тоже мне поверили. Это очень обнадёживало – значит, даже такую искажённую картину мира несложно поменять. Тито заверил меня, что я могу выходить на улицу и вряд ли кому-то придёт в голову проверять мою личность. Понимая, что это всё-таки риск, на пятый день моего пребывания в Титановом городе я вышла из дома на тёплое майское солнце и даже сходила с Гелиордом в столовую.

Он уговорил меня рассказать о реальном мире ещё трём ребятам, своим братьям: двум близнецам, чьи имена я не запомнила, и Ярону. Оказывается, имена тут давались мальчикам в алфавитном порядке. Братья Гелиорда попали в группу от «Ю» до «З».

Мы сидели на нагретых солнцем ступеньках столовой, нежась в ласковых майских лучах. Я смотрела в небо, надеясь увидеть птицу или самолёт, но оно было прозрачно-голубым. Хотя Гелиорд признался, что и птиц, и непонятные длинные облака, рождающиеся из точки, они видят, как и мигающие звёзды в ночном небе. Но если самолёты они принимали за птиц, поднявшихся очень высоко и подающих пример народу Небес своим дивным полётом, то спутники и вовсе были для них братьями, достигнувшими Дома и шлющими им привет.

– В следующем году, когда нам исполнится двадцать лет, мы станем имениллами – это значит, что мы дадим имена новорождённым, – сообщил один из близнецов. —

Эта честь выпадает раз в жизни. Тито давал имя Гелиорду и позже стал его наставником. Так часто бывает.

– И какое имя придумал ты? – спросила я.

– О, это тайна. Я не могу говорить до церемонии Именилл. Только городничий услышит его, чтобы дать своё одобрение.

– Понятно, значит, вас рождается десять каждый год? И у каждого в этом городе девять братьев?

– Самый старший из нас умер ещё младенцем, мы не помним его, – поведал Дардин.

– А потом Белгорд заболел гриппом, и его забрали солдаты, что охраняют наш город извне. Говорят, они выходили его, и теперь он один из наших защитников, – с гордостью добавил Гелиорд, – так что здесь нас осталось восемь.

Я не могла не заметить, какие они все разные: казалось, что мальчиков привозят в Титановый город со всех уголков России. Среди горожан были кавказские и азиатские лица, и даже славянские типы отличались друг от друга, чего я прежде не замечала. Были и коренастые, и с вытянутыми лицами, и с широкими переносицами, смуглые от природы и бледные, с веснушками. Найти похожих друг на друга мужчин было практически невозможно!

– Мне кажется, младенцев к вам привозят не новорождённых, а как минимум полугодовалых, – заметила я. – Кто-то из вас говорил, что на празднике Рождения городничий посадил малышей, чтобы народ смог лучше их разглядеть. Но новорождённые дети не могут сидеть! – у моей двоюродной сестры было трое детей, и кое-что о младенцах я знала. – Поэтому вам всем больше лет, чем вы думаете.

– А сколько тебе лет, Наташа? – спросил Дардин.

– Скоро будет двадцать, – ответила я и кивнула в знак приветствия идущему к нам Ярону, худощавому парню с высоким лбом.

Он не ответил, лишь молча опустился на ступеньку рядом со мной:

– Я думал над твоим рассказом, – серьёзно произнес он. – Если всё, что ты говоришь, правда, мы должны восстать против тех, кто сделал это с нами!

Я испуганно уставилась на него и перевела взгляд на Гелиорда, который лишь ухмыльнулся:

– Нас раздавят, как червяков, – разве ты не помнишь Восстание Сорока…

– Демоны земные, какое восстание, Гелиорд! Я не верю теперь, что оно вообще было. Всё вокруг ложь!

– Успокойся, пожалуйста, – вскочила я на ноги. Не хватало ещё, чтобы нас кто-то услышал.

– Хочешь сказать, – растерянно промолвил Гелиорд, – что история нашего народа тоже выдумка?

Гелиорд замер в оцепенении: в отличие от Ярона, он только сейчас понял весь размах того обмана, в котором он прожил всю свою жизнь. Все ценности и знания вокруг могли оказаться ложью, и весь тот мир, в котором жили эти люди, рушился, как замок из песка.

– Имели ли мы право рассказывать им всем правду? – спросил он у меня, когда мы легли спать.

– Имела ли я право рассказывать её тебе, Гелиорд, – ответила я вопросом на вопрос, – чтобы ты сам выбрал?

Но Гелиорд уснул, так и оставив этот вопрос без ответа. И только на следующее утро, кода мы шли на завтрак, наклонился ко мне и шепнул:

– Я выбираю знать правду. Спасибо, Наташа.

Вечером он пригласил меня в бар с его братьями. Сначала я отказалась, испугавшись, что привлеку к себе слишком много внимания и вопросов.

– Да брось, там темно, никто не обратит на тебя внимания. К тому же обещают прийти ребята из Отдела Полёта! Я страсть как хочу на них взглянуть!

– Что за Отдел? – заинтересовалась я.

– Это группа избранных мужчин, которые полетят Домой! – восхищённо произнес Гелиорд, а потом вдруг осёкся. – То есть они полетят в Космос… Теперь даже не знаю зачем…

– Это здорово! – я опять с ужасом почувствовала, как неосторожно разрушила ценности этого парня. – Космонавты – они ведь всегда герои! Я пойду с тобой, посмотрим на них.

Бар в Титановом городе был огромным и вмещал в себя несколько сотен человек. Гелиорд с братьями пили вино. Я сделала пару глотков и, ощутив химический вкус, поморщилась:

– Порошковая отрава.

– Да ладно, вкусно же! – Гелиорд забрал себе мой бокал и показал на сцену, неподалёку от которой мы сидели.

Там, судя по всему, готовилась выступать местная музыкальная группа. За четырьмя большими барабанами стояли музыканты, двое других держали в руках гитары, и ещё один тучный мужчина с грубой щетиной на лице и кривым носом настраивал микрофон.

Я с любопытством уставилась на сцену, ожидая, что будет. Инструменты были примитивные и выглядели как самодельные, но вот барабанщики взяли ритм, задрожали струны, и вокалист затянул такую мелодичную и грустную песню, что у меня ком подступил к горлу. Песня была о далёком потерянном Доме, о том, как они тоскуют по нему и как им душно в оковах Земли. И я слушала эти слова, ощущая, как певец страдает всей своей душой. Постепенно его боль отразилась в глазах всех тех, кто сидел в баре, слушал песню и тоже чувствовал необъяснимую пустоту в своём сердце, природу которой не мог понять. Гелиорд же и Ярон просто задыхались от эмоций, ощутив наконец, почему им так «душно» в этих оковах на самом деле, и Космос здесь ни при чём. Ярон со злостью сжимал стакан, всё подливая и подливая себе вина, и я забеспокоилась, как бы вспыльчивый брат Гелиорда не наделал глупостей. Но бородатый вокалист наконец смолк и завёл песню о роботе Роберте, что пил слишком много масла, и публика начала понемногу веселеть.