Текст книги "Музыка и зло в городе ураганов"

– Наверное, так и есть.

Джуд посмотрела на конверт в руке. После того как она увидела ожившую куклу каджу, она пожалела, что насмехалась над проклятиями с того света.

– Я сразу поеду к Сидни и заплачу за аренду, – сказала Джуд, убрав конверт в карман. – В противном случае он потребует проценты.

– Я поеду с тобой, – заявил Шарки, поднимаясь со стула.

– Не нужно, – уверила Джуд.

– У меня все равно на сегодня нет больше дел. Я пойду с тобой, – настоял на своем Шарки.

Вскоре они добрались до района Фонтанов, где рядком выстроились изысканные дома с белыми колоннами и ухоженными садами. Пока Джуд отдавала деньги неприветливому дворецкому, Шарки ждал ее на тротуаре, спрятав руки в карманы.

Джуд присоединилась к другу и тотчас заметила неподалеку мужчину. Он стоял в нескольких ярдах, опираясь на фонарный столб. Несмотря на дневное время, незнакомец был облачен в черную вечернюю одежду и шелковый цилиндр. На носу у него сидели очки из дымчатого стекла, а из кармана свисала цепочка для часов. В одной руке мужчина держал трость, а в другой – сигарету. Хотя через темные очки было плохо видно, Джуд показалось, что он смотрит прямо на них сквозь пелену сигаретного дыма. Стоило ей вглядеться в его лицо, как рот его тут же расплылся в ленивой улыбке.

Джуд ощутила, как кожа на затылке покрылась мурашками.

– Как долго он там стоит? – обратилась она к Шарки.

– Кто? – удивился тот.

– Вот этот мужчина, одетый как…

Джуд замолчала. Внезапно незнакомец исчез, оставив за собой лишь сигаретный дым.

– О… Он ушел. – Джуд огляделась, но его и след простыл. – Там стоял мужчина, одетый как Барон Лука.

Лицо Шарки скривилось.

– Зачем кому-то переодеваться в Барона Луку?

Пожалуй, Барон Лука являлся самым знаменитым холодным духом из всех – духом смерти. Его всегда изображали в вечернем наряде, с цилиндром и в очках из дымчатого стекла. Он любил сигареты и торфяной виски, а еще всегда носил с собой карманные часы, чтобы отслеживать время, когда людям пора будет отправляться в мир иной.

С тех пор, как ушел Великий Змей, миром правили братья-близнецы, Оллин и Крэг. Оллин был принцем теплых легба и контролировал духов дня, в то время как Крэг повелевал холодными легба – духами ночи. Он был также известен как зловещий хозяин перекрестков и отвечал за пересечение всех невезений, несчастий, разрушений, несправедливости и страданий в мире.

Братьев всегда изображали в виде двух чернокожих стариков, лениво покуривающих трубки и одетых в потрепанные костюмы и широкополые соломенные шляпы. На всех картинках они всегда стояли по разные стороны духовного перекрестка.

Оллина часто сопровождала верная собака с седой шерстью, поскольку для него собаки являлись священными созданиями. Это было единственное заметное различие между братьями. У Крэга на плече сидела сова, и иногда он носил с собой хлыст, чтобы управлять конями Апокалипсиса, которые однажды уничтожат мир.

Джуд поразило, что в Батон-Нуаре нашелся человек, кому хватило смелости одеться как Барон Лука. Возвращаясь к трамвайной остановке, она покачала головой и постаралась отделаться от неотвязного тревожного чувства. Как обычно, в «гражданской» части вагона было битком народу, и друзьям пришлось плотно прижаться к остальным пассажирам. В результате лицо Джуд оказалось под мышкой высокого мужчины, и она не удержалась и бросила возмущенный взгляд за бархатную веревку, где находилась полупустая «королевская» часть со свободными сидячими местами.

В те дни, когда Джуд особенно нуждалась в драке, она просто садилась в «королевскую» часть вагона, тем самым выражая протест против этого разделения. Сколько раз она видела, как едва стоящая на ногах старушка с дрожью сжимает поручень, пока сильные и здоровые вампиры, ведьмы или Потомки без всякого стыда вальяжно разваливаются на сиденьях. Трудно не сердиться на такие вещи, во всяком случае, для Джуд. Она искренне не понимала, почему остальным до этого нет дела.

– Так заведено, – всякий раз объяснял Шарки, когда Джуд поднимала эту тему. – И нет никакого смысла из-за этого переживать.

На остановке «Квартал Ураганов» Джуд попрощалась со своим другом.

– Увидимся завтра в штабе, – обнял ее Шарки.

Бенни отменил из-за джазовых похорон вечернюю репетицию, но с завтрашнего дня они снова возобновятся, и оркестр продолжит готовиться к Ночи каджу.

– Береги себя, хорошо? – добавил парень.

Джуд помахала ему на прощание и отправилась вниз по Самогонному бульвару. На этой улице никогда не прекращались вечеринки, и сейчас здесь шла усиленная подготовка к Ночи каджу. Каждый год люди стекались на праздник со всех уголков мира, и теперь первые приезжие уже слонялись туда-сюда.

Местные жители и туристы танцевали под музыку играющего неподалеку духового оркестра, а из баров с коваными балконами доносились душевные песни гуляк. Сотни разноцветных пластиковых бусин усеивали зазоры между булыжниками, забивали водостоки или свисали радужными нитями с фонарных столбов и бронзовых статуй джазовых музыкантов. Казалось, выпивохам только и нужно было, что прицепить куда-нибудь свои бусы.

Прежде чем отправиться домой, Джуд зашла в местный продуктовый магазин, чтобы купить ингредиенты для гамбо[4]4
  Гамбо – блюдо американской кухни, распространенное в штате Луизиана. Рецепт см. на стр. 380.


[Закрыть] – любимого папиного блюда. Их крошечная квартирка располагалась на втором этаже магазина, среди таких же источенных временем двухэтажных домов, владельцы которых халатно относились к своему имуществу. Ставни на окнах подгнили; крыльцо обшарпалось; четки, свисающие с перемычек, выцвели. Сама квартира была тесной и душной, а ржавый кованый балкончик накренился и, очевидно, стал небезопасным. Но все же это место было ее домом, поэтому, поднимаясь по шаткой лестнице, Джуд ощутила огромное удовлетворение, что ей удалось сохранить крышу над головой еще на месяц.

Дойдя до входной двери, она увидела на пороге коробку с едой. Записки к подарку, как обычно, не прилагалось. Еду оставил ее Ангел-хранитель – таинственный благодетель, который помогал ей последние восемь лет. Все началось с того дня, когда с папой произошел несчастный случай. По крайней мере, так называл это событие отец, хотя на самом деле это было настоящее нападение.

Сначала на пороге появлялись только продукты, и доставляли их тогда, когда Джуд и отец больше всего в них нуждались. Но спустя время в коробках стали появляться и другие вещи: музыкальные ноты, книги и маленькие пластиковые трубы, свисающие с оранжевых четок. Похоже, Ангел каким-то образом узнал вкусы Джуд и попытался обеспечить ее всем необходимым.

Кем бы ни был этот человек, Джуд никогда его не видела, потому что посылки появлялись либо в ее отсутствие, либо ночью. Но иногда, сидя вечерами на балконе и играя на трубе, она чувствовала, что снизу за ней кто-то наблюдает…

Подняв коробку, Джуд зашла в квартиру.

– Угадай, что у нас на обед? – выкрикнула она.

А затем, заглянув в комнату, Джуд так и замерла в дверном проеме. Под ушибленными ребрами ее сердце забилось с бешеной скоростью, а знакомый страх заскользил вниз по позвоночнику, вызывая дрожь.

Неужели этот день настал?

Неужели это произошло?

В кухне царил полный хаос: на полу валялась разбитая кружка с окровавленной ручкой, а в отстающий от пола линолеум впитывалось кофейное пятно. Мусорное ведро, над которым вяло жужжали две жирные мухи, так и стояло переполненным. В доме царила глухая тишина. Казалось, что мухи, единственные живые здесь существа, прибыли на пир смерти, и Джуд охватил жуткий страх перед тем, что ждало ее внутри. Какая-то ее часть хотела развернуться и бежать прочь. Скатиться вниз по ступенькам и никогда с этим не встречаться.

Но вместо этого Джуд заставила себя шагнуть в кухню.

– Пап? – крикнула она.

Однако ничто не нарушило оглушительную тишину. Джуд поставила коробку с едой и сумку с продуктами и заставила себя пройти по короткому, но в то же время очень длинному коридору.

Наконец девушка вошла в гостиную и обнаружила упавшего в кресло отца. Одежда его была вымазана кровью. В ту же секунду Джуд накрыла раскаленная волна шока, ведь она решила, что отец мертв, – что он действительно скончался. Но вскоре девушка различила его дыхание. Отец пристально смотрел на стену, а его единственная рука лежала на колене, размазывая кровь по изорванному халату. Нет, он все еще жив, за что она крайне благодарна. Больше всего на свете Джуд боялась, что однажды папа положит конец своим мучениям. Но пока что можно было вздохнуть с облегчением.

Сегодня он не причесывал слишком отросшие волосы и не брился. Папа был высоким мужчиной, но в последнее время он постоянно сутулился. Восемь лет назад он прыгнул в болото, и крокодил оторвал ему правую руку в районе локтя и большой кусок от правого бедра. К тому времени, когда его вытащили из воды, два пальца на левой руке исчезли, а от левого уха прямо до ключицы разверзлась рваная рана.

«Никогда не бегайте рядом с водой, – предупреждал он Джуд и ее младшего брата, Дэрила, когда они жили на краю Светлячковых болот. – Вы можете упасть в воду. Аллигаторы – красивые создания, но они еще и дикие звери, которые с радостью сожрут ваши конечности».

Джуд и Дэрил всегда оставались начеку, и никаких инцидентов не случалось. Все изменилось на девятый день рождения Джуд, когда к ним домой зашел незнакомец. Она до сих пор слышала в голове его голос:

«Так-так. У кого-то здесь день рождения?»

Стоило лишь закрыть глаза, Джуд сразу возвращалась в эти воспоминания: она ощущала спиной мох на стволе древнего дерева; видела слабое золотое свечение светлячков над мутной водой; чувствовала запах жаренных на барбекю креветок; слышала, как Дэрил кричит с пирса ее имя…

Джуд потрясла головой, чтобы развеять воспоминания, и снова обратила внимание на отца. Всю свою жизнь он посвятил разведению крокодилов и когда-то казался большим, сильным и непобедимым. Теперь его тело покрывал один сплошной шрам, а волосы преждевременно поседели. Его постоянно преследовала боль, которую могла унять лишь «зеленая фея»[5]5
  «Зеленая фея» – абсент.


[Закрыть]. Тем не менее они оба понимали, что все могло обернуться куда хуже. Вот Дэрилу не повезло. Что бы ни осталось от его тела, оно давным-давно сгнило в болоте.

– Па? – обратилась Джуд из дверного проема. – Я могу…

– Мне не нужна твоя помощь, – проворчал он. – Оставь меня в покое.

Джуд сделала робкий шаг в комнату, стараясь говорить спокойно:

– Хотя бы позволь мне перевязать твою…

– Я сказал, МНЕ НЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ! – взревел он. Он схватил стакан и бросил его в Джуд с такой силой, что она инстинктивно пригнулась.

Ребра незамедлительно напомнили о себе, и Джуд ахнула от боли, сковавшей всю правую сторону. Она смутно осознала, что стакан разбился о притолоку прямо над ее головой. Оперевшись правой рукой на деревянные доски пола, Джуд попыталась успокоиться, но боль оказалась настолько сильной, что, казалось, ребра вот-вот вылезут наружу. У нее болели все внутренности от побоев, но сильнее всего – сердце, разбившееся на куски от подобного отношения. Когда-то, еще до нападения крокодила, отец не повышал на нее голос.

– Не притворяйся! – проворчал с кресла папа. – Тебя даже стакан не задел.

Стиснув зубы, Джуд снова попыталась подняться, и на этот раз ребра ее не подвели. Тем не менее она старалась не делать резких движений и на мгновение прислонилась к двери, чтобы перевести дыхание. Джуд чувствовала, как папа разглядывает ее с другого конца комнаты, явно заметив разбитую губу.

– Снова дралась, – проворчал он. – Это плохо, Джуд. Ты должна прекратить драки.

– Какое тебе дело? – возмутилась она.

Джуд повернулась и похромала обратно на кухню. Игнорируя боль в плече и боку, она опустошила мусорное ведро, отогнала мух, открыла окна, а затем, с трудом опустившись на пол, собрала осколки от кружки. На полу остался след, но покрытие было настолько грязным, что новое пятно уже не имело значения. Джуд приготовила гамбо, и они с отцом молча сели за стол.

Закончив обед, Джуд помыла посуду и вышла в коридор. Не успела она дойти до спальни, как вдруг от кухонного проема послышался голос отца.

– Есть, – хрипло произнес он и прочистил горло. – Мне есть до этого дело.

Джуд оглянулась и увидела, что он смотрит в пол, а не на нее.

– Мне не все равно, – снова повторил он.

– Я знаю, – ответила Джуд. – Все нормально.

На самом деле это не так, но иногда лучше просто притвориться. В последнее время ей казалось, что самоубийство отца перестало быть вероятностью, а превратилось в ожидаемый исход. Все это напоминало несущийся на полном ходу паровоз. Она будто стояла на путях и не могла сдвинуться с места. Джуд слышала гудение и чувствовала, что близится конец. В таком состоянии никто не продержится вечно, да и новых лекарств, что давала София, просто не хватало. Однажды это произойдет. Только вот как? Этого ей знать не дано. Он повесится? Захлебнется в абсенте? Или, может, достанет дробовик? Джуд очень боялась, что однажды папа покинет этот мир, а она будет винить себя, что не смогла его остановить. Она останется одна, и эта мысль пугала ее больше всего.

Джуд проскользнула в свою спальню, радуясь возможности убежать от настоящего хотя бы на некоторое время. Размер ее комнаты ненамного превышал размеры шкафа. Там хватало места лишь для узкой односпальной кровати, стопки ящиков и зеркала.

Перед сном она вытащила из-под подушки свою самую ценную фотографию и погрузилась в воспоминания. Снимок уже выцвел, но это была единственная память, оставшаяся о брате и тех днях, когда все они были счастливы. То время казалось настолько далеким и нереальным, что Джуд приходилось смотреть на изображение и напоминать себе, что оно вообще существовало.

А затем она упала на кровать и крепко проспала всю ночь, пока струящиеся через окно солнечные лучи ее не разбудили. Глаза настолько слиплись, что Джуд открыла их со стоном. Все тело болело от побоев, а за ночь, похоже, боль только усилилась. Словно хрустальная, она медленно села и осторожно выбралась из постели.

Одеваться оказалось еще сложнее. Ей потребовалось десять минут, чтобы влезть в свой комбинезон. Но когда дрожащими руками она застегнула пряжки, в ее кармане внезапно что-то зашевелилось. Джуд опустила глаза и увидела голову в тюрбане.

С испуганным криком она вытащила куклу Королевы каджу и швырнула ее через всю комнату на кровать.

Глава 3

Спустя несколько минут кукла так и лежала на кровати. Она не шевелилась и не предпринимала попыток нападения, и тогда Джуд решилась подкрасться ближе, чтобы рассмотреть внушающую ужас вещь.

Кукла выглядела идентично той, что висела на воротах, за единственным исключением – она больше не издавала диких воплей. Осторожно ткнув фигурку пальцем, Джуд тут же захотела выбросить ее из окна, или сжечь, или засунуть в мусорное ведро. Но если даже обычные куклы каджу являются могущественными магическими предметами, что уж тогда ожидать от кричащих? Кроме того, меньше всего на свете Джуд хотела навлечь на себя проклятие. Недолго думая, она вспомнила о своей подруге, знахарке Софии. Если кто-нибудь и знает, что делать с этой вещью, то точно она.

Но стоило ей взять куклу в руки, как в ее голове прогремел взрыв.

Испугавшись, Джуд отбросила колдовскую вещицу в сторону и отступила назад. В ту же секунду спальня исчезла, и она вновь оказалась в старом доме на Светлячковых болотах. Ее окутал влажный вечерний воздух, а перед глазами появились вымазанные кровью деревянные мостки. Джуд стояла и не могла отвести взгляд от безвольно лежащей на досках оторванной руки – самой большой части тела Дэрила, которую удалось найти.

– Ну же, – твердил мистер Тревенти, ее учитель музыки, дергая Джуд за руку. Его голос дрожал, а на щеках застыли слезы. – Уходи отсюда!

Болото исчезло, и перед девушкой возникло опустошенное лицо папы. В тот день он сообщил, что Джуд больше не сможет учиться в музыкальной академии. Теперь ей было десять, и она за копейки играла на трубе на улице. В следующем воспоминании Джуд исполнилось одиннадцать, и она мыла отца, после того как он напился и обмочился. Она как наяву ощущала тяжелую, зловонную, мокрую ткань в своих руках.

В следующую секунду ей уже семнадцать, и она стоит на крошечном балконе своей спальни. Лирой не сводит с нее сверкающих в темноте глаз, слишком близко склонившись к ней.

– Ты – неблагодарная стерва…

Джуд застонала, крепко зажмурив глаза. Такое ощущение, что кто-то просматривал ее воспоминания, вытаскивая самые болезненные и страшные, – те невыносимые моменты, которые Джуд пыталась похоронить в глубине своей души.

С чувством обиды и гнева Джуд мысленно попыталась вытеснить чье-то невидимое присутствие. Она старалась остановить непонятное создание, вторгшееся в ее разум. Внезапно Джуд испытала не принадлежащее ей удивление, а затем перед девушкой пронеслась странная вспышка образов и ощущений: бриллиантовое кольцо, зажатое между длинными белыми пальцами; сладкий украденный поцелуй в накуренной комнате; взрыв джаза; сине-фиолетовые лепестки; острая агония от прорезающего плоть лезвия.

А затем – мощный мысленный толчок, будто ее решительно оттолкнули двумя руками. Джуд вернулась в свою спальню, ощущая в груди чужое сердцебиение. Шатаясь, она почувствовала внутри себя присутствие кого-то, кто смотрел вокруг ее глазами.

Взглянув в зеркало над туалетным столиком, девушка увидела пожилую бледную женщину с морщинистым лицом и сжатым в тонкую линию ртом. На ней было синее вечернее платье и белые перчатки: и то, и другое – заляпанное кровью. На голове красовался замысловатый тканый тюрбан, а в ушах висели большие золотые кольца.

– Ты… – прохрипел из горла Джуд голос женщины. Она сильно закашлялась, но потом продолжила: – Ты… поможешь мне… Джуд Ломакс.

– О, боги, какого черта вам нужно? – Джуд ощутила, как кровь отхлынула от ее лица. – Как… Как вы сюда попали?

– Меня убили, – ответила Королева каджу окровавленным ртом. – Нужно выяснить… кто это сделал…

Джуд схватила куклу и выбежала из комнаты, притормозив лишь для того, чтобы натянуть прорезиненные болотные ботинки. Она рванула из квартиры и понеслась прямо к переулку Моджо – горбатой, узкой, извилистой улице, где лучшие колдуны и практикующие каджу горожане торговали своими товарами. Всю свою жизнь Джуд избегала этого места, но однажды состояние отца все-таки вынудило ее сюда заглянуть. Традиционные обезболивающие средства и другие лекарства не слишком спасали, а Джуд не могла больше видеть страдания отца, поэтому обратилась за магической помощью. Так она и познакомилась с Софией.

Она бежала по улице так быстро, насколько позволяли ее больные ребра, и вскоре ворвалась в «Магазин целебных трав мадам Зомби». Дверной колокольчик незамедлительно сообщил о ее присутствии возмущенным звоном. В небольшой темной комнате с наклонным деревянным полом сильно пахло травами, порошками и мазями, выставленными на стеллажах вдоль стен. Хранитель-талисман Софии, лоснящийся черный ворон по имени Бенедикт, сидел на черепе на вершине книжного шкафа, глядя вниз яркими глазами-бусинами. София стояла за прилавком, но, к счастью, посетителей на тот момент не было.

София Моро – потрясающая ведьма. Она отличалась не только высоким ростом, но и черно-золотистыми волосами, заплетенными в сотни тоненьких косичек. Они спадали до самой поясницы, даже если были убраны в высокий хвост. София обладала безупречной шоколадной кожей, смеющимися карими глазами и роскошной фигурой, за которую Джуд отдала бы все на свете. Безусловно, знахарка носила полдюжины амулетов красоты, свисающих в виде сережек с правого уха. Джуд никогда не видела Софию без них и даже не представляла, как она выглядит по-настоящему.

Сегодня на ней был черный корсет, эффектно подчеркивающий большой бюст и тонкую талию; черные кожаные брюки, которые выглядели так, словно их нанесли на тело краской; и высокие сапоги на шпильках, добавляющие еще несколько дюймов к ее и так внушительному росту. На шее у Софии висела целая коллекция магических талисманов, а с клипсы в верхней части уха свисал Королевский амулет. Ей было девятнадцать, и она была всего на год старше Джуд. Сперва Джуд невзлюбила ведьму из-за ее принадлежности к Знати – намного проще было жить, ненавидя всю Знать без исключений. Однако чем больше она узнавала Софию, тем больше понимала, что не вся знать – злые и опасные. Эта девушка была совсем не такая, как тот незнакомец, что пришел в дом Джуд восемь лет назад, сверкая в сумерках кроваво-красным Королевским амулетом.

– Я друг твоего отца, – пояснил тогда мужчина.

Джуд знала, что он лгал, потому что к числу папиных друзей относились только обитатели болота и другие заводчики крокодилов.

Отец никогда не стал бы водить дружбу со Знатью и пришел бы в ярость, если бы узнал, что Джуд дружит с Софией. Узнай он, что лекарство попало к нему из рук ведьмы, то никогда бы не принял его.

– Привет, Джуд, – поздоровалась София. – Что…

– Мне нужна твоя помощь! – перебила Джуд. Вытащив из кармана куклу каджу, она бросила ее на прилавок.

Софии хватило одного взгляда, чтобы броситься к двери и поспешно перевернуть вывеску, сообщив о закрытии магазина. Заперев дверь на ключ, она вернулась к прилавку.

– Какого черта ты разгуливаешь по улицам с куклой убитой Королевы в кармане?

– Похоже, она меня преследует, – заявила Джуд. Затем рассказала о джазовых похоронах, воротах кладбища и отражении Королевы в зеркале. – Она говорит, что хочет выяснить, кто ее убил.

София была совершенно потрясена словами подруги.

– Ты что, шутишь? Джуд, это плохо. Просто ужасно. Это вселяющаяся кукла.

– Что это значит?

– Это мощный атрибут черной магии, – пояснила София. – Магия срабатывает, когда труп человека приближается к олицетворяющей его кукле, а затем переселяет его сознание в душу живого человека. – Она взглянула на Джуд. – Почему она выбрала тебя? Ты подала какой-то сигнал?

Джуд уставилась на Софию.

– Сигнал? – переспросила трубачка. – На черта мне это надо?

– Ладно, остынь, – успокоила ее София. – Я лишь хочу сказать, что между вами возникла какая-то связь.

– Ну, я посмотрела на нее. Как и все остальные.

София пожала плечами.

– Тогда тебе просто не повезло.

– Как мне от нее избавиться?

– Никак.

– Должен ведь быть хоть какой-то способ! Ты же можешь ее сжечь или еще что-нибудь сделать?

– Это ничего не изменит, – ответила София. – Магии в ней больше не осталось. Она свою функцию выполнила. Теперь это просто кукла. Можно я оставлю ее себе? Я бы хотела детально ее изучить.

– Оставляй. Мне определенно не нужна эта кошмарная вещица.

– Мне жаль, но я ничем помочь не могу, – извинилась София, пряча куклу в карман. – Айвори Монетт уйдет тогда, когда сама пожелает, и ни секундой раньше.