Текст книги "Действие SKY. Часть первая"

Глава 6

Тим Монро

По дороге, вьющейся жёлтой лентой по холмам, покрытых изумрудным лиственным лесом, катилась коричневая лакированная карета, запряжённая двойкой вороных лошадей. В карете сидел молодой человек в сером рединготе, с прямоугольными вырезами и широкими обшлагами, тонкими чертами лица и светлыми глазами. Облокотившись на раму каретного окна, подперев подбородок ладонью, молодой человек мечтательно смотрел вдаль, туда, где его взору, вот уже совсем скоро, должно будет открыться безбрежное лазурное море.

Прошли почти сутки, как молодой человек покинул дворец с резной колоннадой в фасаде, своё родовое гнездо в Монро-Хилле. Покинул, чтобы пуститься в дальний путь за Великое Море, в Новую Землю, континент, лежащий за многие тысячи лин от его родного Монро-Хилла. Причина, толкнувшая его на это, во все века считалась веской. Пенни Фельдстаг, дочь университетского друга отца молодого человека, графа Эмиля Монро.

Это было около трёх лет назад. Отец представил ему, прибывших в графское имение погостить, перед отъездом в Новую Землю, своего давнишнего друга, мистера Фельдстага и его восемнадцатилетнюю дочь. Выйдя тогда в залу, молодой человек увидел, добродушного на вид, высокого господина, с большими рыжими усами, а рядом с ним прелестную хрупкую девушку, в очень простом, без отделки платье из светлой ткани, украшенной небольшими букетиками цветов, лёгком карако, и с элегантной тросточкой в нежных ручках с длинными пальчиками. При представлении, девушка, на мужской манер, пожала молодому человеку руку, чем изрядно и удивила, и умилила его.

Гости находились в имении неделю. И почти всё это время молодые люди провели в обществе друг друга. Почувствовав взаимные интерес и симпатию уже при первом взгляде, начав беседу, у обоих возникло ощущение, будто они знают друг друга много-много лет. Пенни оказалась блестяще образованной девушкой. Собственно говоря, это и было причиной, почему она, дочь богатого землевладельца из Новой Земли, до восемнадцати лет жила здесь, в Старом Свете, в Брагани, так далеко от своего отца. Мистер Фельдстаг, хотел дать ей хорошее образование, что в Новой Земле едва ли было возможным. Здесь же он нанимал для неё лучших профессоров из столичного университета. Но вот обучение закончено, и девушка отбывала за море вместе со своим отцом.

Пенни, с жаром и увлечением, могла говорить и спорить о философии и литературе, музыке и истории, астрономии и политике… Но самое главное, что роднило молодых людей, было то, что оба они носили в сердцах своих идею улучшения мира. И оба сходились в том, что считали, что мир, несомненно, станет лучше, добрее, совершеннее, если в нём будет жить больше просвещённых людей. Оба были уверены, что основной источник страдания в этом мире – невежество. Образованный и просвещённый человек не будет причинять зла, потому-что способен заглядывать далеко, способен видеть связь явлений между собою, и потому осведомлён о последствиях причинения зла. Образованный и просвещённый человек не позволит себя надуть, не позволит себя унизить, не позволит себя угнетать. Так полагали эти юные идеалисты. Но больше всего поражало и восхищало молодого графа в этом необыкновенном существе, по имени Пенни Фельдстаг, то, что помимо высоких, но абстрактных идей по улучшению мира, что, собственно, всегда свойственно прогрессивно настроенным мечтательным юным натурам, Пенни знала, что и как она будет для этого делать. Она говорила, о том, что простые люди, переселенцы в Новую Землю, в массе своей, абсолютно безграмотны, не умеют ни читать, ни писать. А это выгодно власть придержащим, ведь тёмными людьми легче управлять. Наверное, этих людей мы потеряли, но их дети! Я хочу, я должна создать бесплатные школы для этих детей. Отец обещал поддержать меня. Я знаю, сложностей будет много, очень много. Но я буду работать, я буду бороться. Я чувствую в этом своё предназначение.

Всю неделю, граф и юная мисс Фельдстаг, не могли наговориться, не могли насмотреться, не могли надышаться друг другом. Отцы, с покровительственной улыбкой наблюдали, как между их детьми возникает ЧУВСТВО. Когда гостям настало время отбывать, молодые сердца уже объединились в одно. Объединяла их и любовь, и идея, идея улучшить мир, и пойти по этому трудному, но прекрасному пути вместе.

А потом было три года переписки. Переписки страстной и нежной, восторженной и шутливой, философской и исповедальной. Не так давно Пенни получила, так же по переписке, предложение руки и сердца. Ответила радостным согласием. С обеих сторон получены отцовские благословения. И вот, молодой граф отправляется в далёкий путь, чтобы обвенчаться и навсегда соединиться со своей возлюбленной.

Он переезжал в Новую Землю, потому разделил мечту Пенни о создании бесплатных школ для детей из народа. Потому-что полагал, что в Новой Земле, где отсутствуют разделения на сословия и, соответствующие им условности и ограничения, где всё устройство жизни создаётся по новому, будет больше возможностей для того, чтобы изменить мир к лучшему. Они с Пенни будут жить и менять мир вокруг себя там, в Новой Земле. Новый Мир в Новой Земле!

Граф-отец тоже усмотрел в переезде сына немалые преимущества. Дворянин по происхождению, но мыслящий как буржуа, он видел большие перспективы в освоении заморских земель. Владея виногрданиками в Брагани, и будучи главным поставщиком вина для королевского двора, он думал о расшиирении, и уже давно присматривался к Новой Земле, где можно снимать по два урожая в год. Граф всецело разделял афоризм: «Кто владеет морями – тот владеет торговлей, а кто владеет торговлей – тот владеет миром». Чтобы владеть морями нужны корабли, а в Новой Земле ещё не было ни одной корабельной верфи. Граф хотел, чтобы построенная им верфь, стала первой. Графу нужен был свой представитель, своё доверенное лицо в Новой Земле. А его сын – Тим Монро, смышлённый малый. Он справится!

Отец благословил переезд сына, выдал ему сундук с золотыми слитками на сумму двести тысяч лудрионов (деньги, по тем временам, огромные) и проводил в далёкий путь. Сундук был отправлен, специальным экипажем с охраной, в портовый город Санглунд, где у пристани уже стоял корабль, на котором молодому Монро предсотояло отправиться в Новую Землю.

Средствами отец наказал распорядиться так. Часть потратить для покупки земли под виноградники, часть – на закладку верфи, а часть на открытие бесплатных школ. Граф, человек прогрессивный и высокообразованный, тоже считал: оттого, что прибавится грамотных людей, общество только выиграет.

Экипаж забрался на мохнатую зелёную гору, и перед взором распахнулось бескрайнее голубое море. Внизу лежал Санглунд. Проехав по узким, спадающим к морю улочкам, к порту, карета стала у пристани. Тим сошёл на мощённую набережную. Прямо перед ним, легонько покачиваясь, стоял красавец-парусник, трёхмачтовый барк «Инделис».

Сладкая боль разлилась у Тима в груди. Говорят, что детские мечты никогда не умирают в нас, они просто спят под покровом прожитых лет. Когда Тим был мальчишкой, отец, владелец нескольких торговых кораблей, не раз привозил его сюда, в Санглунд, когда бывал здесь по делам. Детям аристократов не пристало ошиваться в порту, но как этого не делать, если тебе двенадцать лет и ты бредишь морем, зачитываясь книгами о великих первооткрывателях новых земель, пиратах и морских сражениях! Тим тайком убегал из отцовской резиденции, и часами бродил по порту, вдыхая солёный запах моря, запах рыбы, дивные запахи сгружаемых заморских пряностей. Слушал плеск, разбивающихся о пирс волн, разноязыкую речь матросов. Смотрел, как прибывают и отбывают, теряясь за линией горизонта, раздувши все свои паруса, невероятно красивые фрегаты, бриги, галеоны. Как же всё это манило его! Как же ему хотелось на каком-нибудь из этих уходящих вдаль красавцев, отправиться навстречу опасностям и приключениям, к никому неведомым, но, без сомнения, ослепительно прекрасным берегам! И сейчас, стоя у трапа «Инделиса», Тим внезапно осознал, что его детская мечта сбывается. Волна пьянящего восторга окатила его. Он сделал шаг вперёд.

На борту Тима встречали офицеры судна, во главе с капитаном. Присутствовали также боцман и судовой врач. Капитан Гюйс, в синем мундире, с алыми отворотами, по краю украшенному золотой тесьмой, в парике и шляпе-треуголке, лучший капитан отцовской флотилии, знавший Тима с детства, по отечески обнял его и представил: «граф Монро-младший!» Затем капитан познакомил Тима с собравшимися. Со старшим помошником, офицером Лунцем, невысоким крепким мужчиной с животиком и очень весёлым нравом. Со вторым помошником Бромвелем, со штурманом Робэном, молодым ещё человеком; с судовым врачом мистером Чипси, гражданином Новой Земли, и с боцманом, большим кряжистым мужиком в куртке из качественного сукна, в штанах из полосатой бело-синей ткани и свистком не шее, представленным как «старина Бом».

– Ваш груз доставлен в Вашу каюту, господин Монро, – доложил капитан. (Имелся в виду сундук с золотыми слитками.) Лунц, проводите графа в его каюту.

По пути в каюту, словоохотливый и всегда улыбающийся старпом, умудрился успеть рассказать Тиму несколько забавных историй и парочку анекдотов. Каюта для высокопоставленных пассажиров, как это и положено на кораблях парусного флота, располагалась рядом с каютами офицеров, в кормовой части судна. Каюта напоминала номер в весьма неплохой гостинице, только была гораздо меньше, и вся мебель в ней – кровать, скамья-диван, стол, стулья, комод, письменный столик с пуфиком в углу, были намертво прикреплены к полу.

– Граф, – обратился к Тиму Лунц, – я вот давно хотел поинтересоваться, а почему у Вашего рода фамилия не браганьская, а флинийская? Вы уж простите старика за бестактность.

– Господин Лунц, – отвечал Тим, – у меня к Вам очень большая просьба, не называйте меня графом. Сословные предрассудки должны остаться в прошлом. Зовите меня «господин Монро», или ещё лучше, по имени – Тим.

А история нашей фамилии такова. Мой прапрадед был подданным короля Флинии. Происходил из древнего и знатного рода. Тогда, сто двадцать лет назад, как Вы знаете, Брагань и Флиния пребывали в состоянии перманентной войны. Мой предок отвоевал браганьские земли на юге, и, как верный вассал, передал их в дар флинийскому королю. Но король боялся, возрастающих силы и влияния семьи Монро и задумал уничтожить моего прапрадеда. Он отправил его в новый поход на Брагань, и, зная, что предку моему придётся столкнуться с многократно превосходящими силами противника, пообещал ему подкрепление в нужный момент. Предок ввязался в бой, но подкрепления не последовало. Мой пращур потерял в том бою почти весь свой отряд. Сам был тяжело ранен, чудом остался в живых. После чего мой прапрадед посчитал делом чести отомстить предавшему его флинийскому королю. Ему удалось собрать новое войско и пойти войной на предателя. Он отвоевал подаренные им королю, бывшие браганьские земли на юге, и в придачу прихватил Хеймские высоты, весьма выгодный, в стратегическом плане, кусок флинийской территории. Всё это он предложил в дар королю Брагани, который, естественно, с радостью этот дар принял, а также принял и прапрадеда в своё подданство, даровав ему в ответ, наследуемый графский титул и плодородные земли на западе Брагани. Поэтому, господин Лунц, вы правы, фамилия у нас, действительно, флинийская. Кстати, когда мы отплываем?

– Как только начнётся прилив, молодой граф!

– Да не такой уж молодой. Мне двадцать пять. Прапрадед мой был не намного старше, когда водил войска в бой.

– Ну так, смотря с чем сравнивать. Мне, например, скоро пятьдесят стукнет!

– Хорошо, только, пожалуйста, господин Лунц, называете меня просто Тимом.

– Как изволите, граф!

Тиму что-то начало подсказывать, что старпом, в этом отношении, неисправим.

Пробили склянки. Начался прилив. Засвистели боцманские свистки. Всё на палубе пришло в движение. Со всех сторон матросы проворно устремились по вантам наверх, на реи. Другие, скопом схватившись за рычаги шпиля, ритмичными толчками, стали выбирать тяжеленный якорь. В такт толчкам зазвучала песня – шэнга, особая ритмичная песня, облегчающая морякам их тяжёлый труд:

 
Уходим в путь
Тоску забудь
Приободрись!
Эй! Навались!
А если рома нам хлебнуть
То даже весел будет путь
Пей, не стыдись!
Эй, навались!
 

Захлопали, надуваясь, спускающиеся с реев паруса, и подхваченный свежим ветром корабль, начал резать волну.

Тим стоял на корме, на полуюте, и опершись руками о фальшборт, подставив лицо ветру, смотрел на удаляющийся берег, на белый город, стекающий ручьями улиц с мохнатых зелёных гор к морю, Санглунд, последний краешек его родины. В сердце у Тима защемило, и он, всегда смущающейся своей сентиметальности, развернулся к носу корабля, устремив свой взгляд к линии горизонта, туда, где в невероятной дали, на другом краю этого безбрежного синего пространства, его ждала родная душа, его Большая Любовь, его Пенни.

Плаванье предстояло долгое, в лучшем случае, порядка четырёх месяцев. За первые две недели Тим сошёлся с корабельным доктором, мистером Чипси, неугомонным весельчаком Лунцем, продолжавшим величать его графом (а в лучшем случае «мой юный друг»), но особенно близко со штурманом, Анрэ Робэном. Тим изучал названия парусов, рей, стеньг, снастей, канатов и тысячи других корабельных премудростей. Взбирался на мачты, вместе с командой, поднимал и ставил паруса, когда менялся ветер или когда было нужно разворачивать судно, чем снискал у матросов большое уважение и вызвал немалое удивление. Им никогда не доводилось видеть графа, лазающего вместе с ними по вантам. Тим отстоял несколько вахт у штурвала, бывал он и на грот-марсе, на сумасшедшей высоте, с подзорной трубой в руках. Он буквально облазил весь корабль от гакаборта до бушприта, от киля до клотика.

Через некоторое время Тим знал о корабле почти всё. Знал, что это первый корабль, построенный двадцать лет назад, по заказу его отца, который тогда только начал создавать свою торговую флотилию; что это трёхмачтовый барк водоизмещением 360 тонн, длинной 36 метров, а шириной 9; что в трюмах его 130 бочек вина «Лоза Монро», 20 ткацких станков и 40 бочек пороха; что «Инделис» вооружён двенадцатью пушками калибра 24 фунта, которые ещё никогда не вступали в бой. Пиратство постепенно отходило в прошлое, но вероятность встречи с морскими разбойниками ещё сохранялась, и потому, любой торговый корабль нёс на себе артиллерию.

– А как может идти корабль, если ветер не попутный? спрашивал Тим Лунца.

– Идти против ветра, то есть под углом ноль градусов относительно ветра, никакое судно не может, – начинал объяснять старпом, – такой ветер называется «левентик», или, как говорят старые моряки «противный». Так вот, когда с носа дует противный ветер, молодой граф, судно не только не пойдёт вперёд, его может даже потащить назад. Значит, нужно развернуть корабль как угодно, чтобы только ветер не дул прямо в нос. Лучше на галфвинд, это когда ветер дует кораблю сзади и вбок, или на бакштаг, это когда ветер дует в бок. На худой конец, на бейдевинд. Это ветер, хотя и встречный, но всё же не прямо в лоб, как противный. Поэтому при нём всё равно можно идти вперёд, особенно, если ещё и правильно развернуть бизань. Значит, когда ветер противоположен нашему курсу, чтобы идти вперёд, корабль будет лаврировать, идти зигзагами против ветра, меняя галсы. Кстати, самый лучший ветер – попутный, называется фордевинд. Так что, встречный ветер – не беда, – продолжал старпом, – а беда – это полный штиль. Вот тут уж, действительно, ничего не поделаешь, зависнешь как в притоне, у портовой шлюхи. Помню, как-то прошли мы Грабов пролив, и ещё лин пятьсот на норд-ост, и всё, встали. Штиль полнейший, на воде даже ряби нет, как в болоте. Жара страшная. А тут ещё у всей команды понос открылся, обосрались все разом. На гальюнах столпотворение, драка за место на очке. Смывать говно не успевали. Ветра нет, вонь по всей палубе, укрыться негде. Длилось всё это безобразие неделю, ничего заразу не брало. Но вот что интересно, как только первый ветерок задул, так разом вся эта напасть поносная и прекратилась. У всех и сразу. Но что-то я увлёкся. Вы что-то про галсы спрашивали, мой юный друг?

– Как кораблю удаётся найти путь в океане, где нет никаких ориенитиров? – пытал Тим своего нового друга, штурмана Робэна.

– Видишь ли, Тим, – отвечал Анрэ, – ориентиров нет только на воде, но они есть на небе. В древности, мореходы ориентировались только по звёздам и Солнцу. Вон, видишь, – Анрэ указывал пальцем на кишащее звёздами ночное небо, – это созвездие Большого Змея, на самом конце его хвоста – маленькая, но яркая звёздочка. Это – Северная звезда. Она всегда указывает на север. Солнце же, как известно, всегда встаёт на Востоке, а садится на Западе. Поэтому мы можем определить, по крайней мере, направление – куда плыть. Но светила видно не всегда, на море часто бывает непогода, и тогда небо затянуто облаками. В этом случае нас выручит магнитный компас.

Робэн подвёл Тима к корабельному компасу.

– Вот, Тим, смотри, эта стрелка всегда показывает на север. Картушка компаса разбита на румбы. Главные румбы – Норд, Ост, Зюйд, Вест. Каждая четверть делится на 8 румбов, каждый из которых имеет своё название. Вот сейчас мы идём по румбу норд-ост-тень-норд. Но определить направление, это ещё не всё – надо уметь узнавать где мы находимся в каждый момент времени, то есть определять координаты – широту и долготу. Это называется «секстан», – Робэн указал на замысловатый прибор с зеркалом и зрительной трубой, – с его помощью мы можем определять высоту небесных светил над линией горизонта, это позволяет нам вычислять широту. Долготу же можно определить исходя из расстояния, пройденного из известной точки, но для этого надо знать скорость корабля. Сейчас мы её измеряем с помощью ручного лага, а раньше, во времена великого Нилси, такого прибора ещё не было. Когда три его судёнышка отправились на поиски загадочной Новой Земли, скорость измеряли так. Бросали с носа корабля какой-нибудь предмет, например, щепку, затем засекали время и ждали, когда он окажется у кормы. Зная длину судна, теперь можно рассчитать скорость. Вообще, Тим, я не устаю восхищаться мужеству Нилси и его команды! Тогда, сто двадцать лет назад, не было ни лагов, ни астролябий, ни секстанов, был только простенький квадрант, примитивный деревянный навигационный приборчик. Естественно, не было никаких карт той части океана, куда направилась экспедиция. И эти поразительные люди бесстрашно сражались с великой стихией и с полной неизвестностью, и победили. Они открыли огромный континент, на который мы с тобой сейчас идём, с лагом, секстаном и картами, на более большом и более прочном корабле. И всё равно наше путешествие никак не назовёшь простым. А каково же было им, первопроходцам!

– А я не перестаю восхищаться тобой, Анрэ! – отвечал Тим, – признаться, я мало, что понял из того, что ты мне рассказывал, для меня это непостижимая наука. Ты же уверенно ведёшь нас через этот безбрежный океан к цели.

Глава 7

Третий месяц плаванья подходил к концу. Отмечался День Всех Святых, большой религиозный праздник, имеющий для моряков особенное значение. Считалось, что какой-нибудь из Святых, неизбежно благоволит каждому моряку и хранит его в море. Вечерело. Свободной от вахты команде, по традиции, была выдана тройная порция рома. Монро стоял на шкафуте, опершись руками о фальшборт, и смотрел вниз, за борт, на серые пенящиеся буруны. Он ожидал, когда офицеры соберутся для празднования в кают-компании. Повсюду на палубе, раздавались пьяные песни матросов. Гулянье было в самом разгаре. Сильно шатаясь, к Тиму подошёл боцман, старина Бом, находящийся уже в изрядном подпитии.

– Разрешите мне обратиться к Вам, молодой Господин, – начал он, заплетающимся языком. – Я преклоняюсь перед вашим отцом, своим хозяином. Да и из Вас вышел бы отменный моряк. Вы парень, что надо! Отец Ваш – господин благороднейших кровей, и, определённо, самый толковый и добродетельный человек из всех о которых я слышал, да храни его Господь и сразу все Святые! Жалование на его кораблях самое высокое, кормёшка для команды – самая лучшая. И учёный лекарь на каждом корабле, не то что на других – необразованные косторезы из черни. Все мечтают попасть в команду на какой-нибудь из кораблей Вашего досточтимого отца, определённо. Но всё же одну вещь Ваш отец, определённо, сделал неправильно. Ну, это потому, что он всё же не моряк. Он Большой Господин, но не моряк…

– И что же отец сделал неправильно? – поинтересовался Тим.

– Он запретил учить кулаком тех, кто это заслуживает, молодой господин, – ответил боцман, продемонстрировав при этих словах свой огромный, с человеческую голову кулачище.

– Да, я слышал, что мой отец запретил на своих судах физические наказания, но почему это неправильно, Бом?

– Да потому-что это море! А это корабль в море! Здесь может случиться всё что угодно, и никто тебе не поможет, будь я проклят! Только, если команда работает как один кулак, подчас и можно выжить в передряге. А всегда, в любой команде, найдутся такие паршивые овцы, которые не будут таким кулаком, если их не обрабатывать вот этим (боцман снова потряс своим гигантским кулачищем). И ещё розгами! Это море. Это корабль. Здесь свои законы. Здесь невозможно без мордобоя и без плетей. Определённо, невозможно. На кораблях так было всегда и так будет всегда. Если это…

Боцмана взяли под руки два матроса, заслышавшие его дерзкие пьяные речи.

– Старина Бом, – сказал один из них, Рырку Юм, хорошо знакомый Тиму – он учил его вязать морские узлы, – можно подумать ты следуешь запрету господина Монро! На прошлой неделе так мне по уху заехал, до сих пор трещит, помнишь?

– Ах ты, каналья, Рырку! – недовольно заскрежетал своим хрипатым голосом боцман, – Да если б не запрет, я бы тебе вообще башку снёс за то, что ты тогда учудил, сожри тебя Чёрный Сап!

Матросы под руки утащили Бома вниз, в форпик, на койку, отсыпаться. А Тим снова услышал эти загадочные слова «Чёрный Сап». До этого, из уст матросов, до него уже долетали какие-то обрывки легенд об этом. Но никто из матросов не хотел говорить с Тимом на эту тему. Их ответ на вопросы Тима был одинаков: «Господин, об этом не говорят, дурной знак!» Монро решил, что, должно быть, это какой-то предрассудок, суеверие, легенда, сродни легендам о морском дьяволе или корабле-призраке. Но сегодня Тим решил расспросить о Чёрном Сапе офицеров команды, а ещё лучше доктора Чипси. «Офицеры, хоть люди образованные и благородные, но всё же они моряки, – подумал Тим, – а моряк, вне зависимости от происхождения – существо суеверное; оно и понятно, ведь профессия этих людей постоянно связана с риском, с опасностью, а мистер Чипси, он всё-таки не моряк, он врач, и, вероятно, свободен от этого суеверия».

Офицеры праздновали День Всех Святых в уютном салоне кают-компании. На столе стоял запечённый румяный поросёнок в тесте, мастерски приготовленный корабельным коком праздничный картофельный пудинг, и обязательные, пусть уже основательно подсохшие за три месяца плавания, лимоны – средство от цинги. Тим распорядился подать к столу роскошное вино из своих запасов – «Жемчужину Монро».

После ужина, поздравлений и бесед офицеры начали расходиться по своим каютам. Тут Тим поймал доктора Чипси за локоть и заговорческим тоном сказал, – мистер Чипси, у меня есть для Вас сюрприз, который Вы, я уверен, сможете оценить по достоинству. Но для этого Вам нужно будет проследовать со мной, в мою каюту.

Чипси был большим знатоком и ценителем хорошего вина. У Тима же была припасена бутылочка редчайшего и благороднейшего вина «Старый Монро» тридцатилетней выдержки, ещё из погребов его деда.

Доктор был изумлён вкусом и букетом редкостного напитка, и улучив момент, Тим, как бы между прочим, спросил у него:

– Мистер Чипси, я тут недавно от матросов слышал байку о каком-то Чёрном Сапе, но толком не понял, что же это такое. Вы ни о чём подобном не слыхивали?

Чипси загадочно улыбнулся и сказал: – и конечно же Вы начали распрашивать матросов об этом, так, мистер Монро?

Тим кивнул.

– При Вашей любознательности, сложно было бы предположить нечто другое. Но матросы, конечно же, ничего вам не рассказали, верно?

– Всё так, мистер Чипси, потому я и предположил, что это какое-то суеверие, о котором не принято говорить. Я и у офицеров не стал спршивать, так как подумал, что и они тоже, в какой-то степени, могут это суеверие разделять.

– Мой дорогой друг, вы правильно сделали, что не стали выспрашивать об этом у офицеров. Они бы вам ответили, что эти истории о Чёрном Сапе не достойны Вашего внимания, и, что почти ничего об этом не знают, но Вы бы, прекрасно поняли, что Вам что-то не договаривают. Дело в том, что эти суеверия не лишены под собой некого основания. Матросы видят в этом происки сил Сатаны, а офицеры, как люди образованные, не довольствуются таким объяснением. Но другого у них нет, и потому, я думаю, они тоже не хотят распостраняться на данную тему.

– Так доктор! Не томите же меня! Не мучьте! – вскричал Тим, – расскажите хоть Вы мне об этом Чёрном Сапе, будь он неладен!

– Лет десять или двадцать назад, – начал Чипси, – в водах Великого океана начали встречать корабли с мёртвой командой. Корабли эти не были ограблены. Весь груз, даже золото и драгоценности, личные вещи моряков, были нетронуты. Только полуистлевшие трупы по всему кораблю. На трупах никакив следов насилия. Но самое непостижимое было то, что половины тел не было. Куртка, штаны, чулки, туфли, вся одежда была, лежала распластанная по всей палубе, но тел в ней не было! Как будто тела испарились, как будто кто-то или что-то высосало их из одежды. Очень редко находились выжившие, но они были абсолютно безумны. Единственное, что можно было понять из их бессвязных речей было то, что их корабль поглотило не то какое-то чёрное облако, не то какой-то чёрный смерчь. Первый из найденных выживших постоянно кричал: «Сап! Сап! Чёрный Сап!» Потому, как Вы понимаете, мой друг, данное явление и получило сие название. Бедняга этот до конца своей жизни, так ничего другого и не сказал. Как-то и Вашему покорному слуге лично пришлось наблюдать выжившего в такой передряге. Тот матрос тоже был совершенно безумен. Сознание его было затемнено и спутано. Он никого не узнавал, не понимал обращённую к нему речь, постоянно пытался куда-то бежать, плакал, выл и рычал, тело его периодически билось в конвульсиях. Иногда он невпопад выкрикивал слова: «Чёрный туман! Чёрное облако! Пожирает! Пожирает!» Не скрою, это было жуткое зрелище, даже для меня, немало повидавшего на своём веку безумных больных. Вот, собственно говоря, и всё, что я знаю по поводу интересующего Вас вопроса, мистер Монро.

– Но доктор Чипси, что-то мне подсказывает, что у Вас есть своё объяснение этому явлению, так поделитесь же со мной!

– Да, мой друг, Вы проницательны. Простые люди, как я уже упоминал, считают это проявлением тёмных сверхестественных сил, или же насланным проклятием. Люди образованные, знакомые с данным явлением, затрудняются дать ему толкование. Кто-то считает его порождением неизученных природных стихий, возникающих в океанских глубинах. Кто-то считает его, какой-то неведомой и враждебной нам формой жизни, каким-то животным монстром. Существует даже такое мнение, совсем уж, на мой взгляд, фантастическое, что это пришельцы с далёких звёзд! Что же касается меня, то я полагаю, что это – инфекция, вид заразы, наподобие чумы или оспы.

– Но как Вы объясните исчезновение большого числа тел, а также и то, что одни тела испарились, а другие нет?

– Как известно при любой страшной эпидемии чумы, всегда находятся люди, коих и немного, которые заболевают, но выздоравливают. Находятся и такие, которые вовсе не заболевают. Всё дело в сопротивляемости организма болезни. У каждого она разная. Недавно наукой установлено, что заразные хвори вызываются очень маленькими тельцами, которые, попадая в наше тело, выделяют флюиды, отравляющие его. Поэтому я полагаю, что у тех, у кого сопротивляемость наименьшая, ядовитые флюиды растворяют тело, тех, у кого она повыше, зараза просто убивает, ну а тех, у кого сопротивляемость наивысшая, зараза просто сводит с ума.

– А почему матросы не хотят говорить об этом?

– Я не знаю, я действительно, не знаю, откуда пошло поверье, что если говорить о Чёрном Сапе на корабле, во время плаванья, то можно, тем самым, накликать его на себя. Но моряки в это твёрдо верят.

– Но мы то с Вами говорили! – рассмеялся Тим.

– Да, мистер Монро, и потому, давайте поднимем бокал этого великолепного вина за то, чтобы наше плаванье, до окончания которого, я надеюсь, осталось не столь уж много времени, благополучно завершилось.

Минуло ещё несколько дней. В то утро, до полудня, Тим упражнялся в стихосложении, сочиняя посвящение своей возлюбленной. Делая это, он чувствовал, что его Пенни здесь, рядом. В ящике его столика была уже увесистая пачка листов с письмами и стихами, посвящёнными ей.

Закончив, Тим вышел на верхнюю палубу, прошёл к бизань-мачте, к штурвалу. Рядом с рулевым стоял капитан. Держа в руках подзорную трубу, он всматривался в морскую даль.

– Не видно ли там земли, господин Гюйс? – пошутил Монро, чтобы завязать разговор.

– Нет, господин, Монро, – отвечал капитан, не отрываясь от подзорной трубы, – зато видно корабль, похоже, Инсолийский. Но если всё будет идти также замечательно, как шло до сих пор, то… – капитан опустил подзорную трубу и посмотрел на Тима, – скоро мы её увидим, не позднее, чем через три недели.

– А что шло замечательно, господин капитан? – поинтересовался Тим.

– Да весь наш переход, граф! Судите сами. Мы ни разу не попали в шторм. Мне даже немного обидно за Вас, зная Вашу любовь к приключениям, что Вы не испытали, что это такое. Что ещё лучше, мы не попали в полосу штилей. Мы вообще ни разу не стояли из-за штиля. Всю дорогу нам сопутствует хороший, правильный ветер. Вот и сейчас дует неплохой фордевинд. Я не припомню столь удачного путешествия через океан. Наверное, это Вы принесли нам удачу. Пересекайте океан теперь только на моём корабле, господин Монро!

Тим решил навестить своего друга Анрэ, и спустился к нему в каюту. Он застал лейтенанта Робэна, колдующим над картой.

– Добрый день, Анрэ! Я только что говорил с капитаном. Он сказал мне, что через три недели мы будем на месте, что не припомнит столь удачного плавания, что не было ни штормов, ни штилей, что всю дорогу дует хороший ветер, вот и сейчас – фордевинд. Кстати, я забыл, что такое фордевинд?