Текст книги "Инсайдер 2"

И они поверили мне, как жители страны Оз поверили шарлатану, прячущемуся за ширмой.

Но Лиса не оценила картину, которую я написал лично для нее. Она захотела вырваться прочь, стереть все краски, вернуть девственную чистоту замаранному холсту. Я едва не упустил ее. Всего несколько секунд отделяло ее от падения.

Я починил то, что сломал, но можно ли вернуть обратно в тело душу, которую продолжаешь удерживать за серебряные невидимые нити?

Когда пять лет назад мне не удалось остановить запущенное задание, то подумал: а какого черта? Кальмия может стать для меня тем самым тузом в рукаве, который однажды одним внезапным появлением изменит ход игры.

И я не знаю, кто из нас, в итоге, выиграет.

Обстоятельства изменились настолько, что теперь я не обладаю той самой уверенностью, которая ни разу не подвела меня и помогала двигаться вперед, выше и выше, но сейчас… Сейчас на кону поставлено слишком многое.

И возможно цена впервые для меня неподъемна.

Но Рэнделл Перриш никогда не сдается, не опускает руки, он принимает вызов и идет напролом, а если ему впервые в жизни суждено проиграть, он сделает это с достоинством и красиво.

* * *

Шум подъезжающего автомобиля внизу выдергивает меня из затянувшихся размышлений. Мысли… ничего не могу поделать – я получаю удовольствие от игры со своим собственным мозгом, не меньше, чем с умами других людей. Прищурившись, я пытаюсь узнать человека, выходящего из черного внедорожника. В последнее время я стал хуже видеть, и возможно это связано с привычкой спать с открытыми глазами и частыми головными болями, которые, кстати, могут быть следствием падения зрения. Я ненавижу врачей, если честно. Не могу даже объяснить почему. Замкнутые палаты и закрытые кабинеты – это не причина. Я могу выбрать клинику, где меня примут в тех условиях, в которых я не свалюсь в обморок, не начну задыхаться и блевать на пол, как это случилось в тюремной камере в день моего задержания. Возможно, нелюбовь к врачам вызвана внутренним противоречием, нежеланием отдавать контроль над моим телом кому-то еще. Врачи, они как пилоты самолета и машинисты поезда, о которых я так люблю рассуждать. Я не хочу становиться пассажиром, от которого ничего не зависит. Мне необходим контроль. Контроль над собственным страхом. Жизнь – это всегда риск, и чем меньше ты позволяешь управлять собой, тем больше риск и выше цена, но тем интереснее процесс.

Я слышу, как внизу хлопает дверь. Если дворецкий, которого я нанял не так давно, впустил гостя, значит, пожаловал один из участников Розариума. Через пару минут я слышу шаги за своей спиной, и узнаю их.

Итан Хемптон. Это не спонтанный визит. Не случайность. Пару лет назад Аконит вернулся в Розариум, отдав брата в частную престижную школу в Майами. Сейчас он жил на два города. Выходные проводил в Майами с братом, будни здесь.

Почему он вернулся, спросите вы?

Что самое страшное для любимого питомца?

Вы можете бить его палкой, травить голодом, оставлять на улице в трескучий мороз или под дождем, вы даже можете подарить его, но он все равно будет предан вам.

Так что же самое страшное для любимого питомца?

Когда его спускают с поводка и предлагают свободу.

Только ради упрямства Хемптон провел в своем новом доме с джакузи на берегу океана три года. Уверен, что каждый день его ломало от желания вернуться. Снова обрести цели и ощущение власти над другими людьми в момент выполнения задания. Необходимость служить в крови у всех, кого я собираю за круглым столом Розариума. Они все одиноки и потеряны без моей твердой руки.

– Я ждал тебя через час, Итан. Что побудило тебя приехать раньше? – спрашиваю я, пропуская приветствие.

– Скажи, что то, что на снимках рядом с Нейтоном Беллом во всех утренних газетах не Алисия Лестер.

Я медленно разворачиваюсь, надевая на себя свитер, ощущая тонкие цитрусовые нотки парфюма Кальмии.

– Надо чаще читать газеты, Итан, – отвечаю я будничным тоном, равнодушно скользнув взглядом по бледному лицу Хемптона. – Бэллы не любят, когда их имя фигурирует в СМИ, но, по-моему, это была не первая публикация, где кандидат на пост мэра позировал с женой.

– И ты хочешь сказать, что женой Нейтона Бэлла является Лиса – простое совпадение?

– А ты как думаешь? – спокойно спрашиваю я.

– Ты сказал, что отпустил ее, – резко отвечает мне Итан.

– Тебя я тоже отпустил, – сухо напомнил я, засовывая руки в карманы джинсов и опираясь спиной на ограждение. – Меня все время удивляет твое негодование, когда происходят события, на которые ты мог бы повлиять, но предпочел остаться в стороне.

– Что ты хочешь сказать? – скрипнув зубами, напряженно спросил Итан.

– Ты хотел свободы. Я тебе ее дал. Почему ты не нашел Алисию? Не попытался вернуть?

– После того, что ты сделал с нами?

– Вы сами это с собой сделали, не я, – бесстрастно уточняю я. – Не вини меня в вашей собственной слабости и глупости.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно, – киваю я, пожимая плечами, рассеяно глядя перед собой. – Итан, Лиса сделала свой выбор, а ты свой. Вы решили пойти разными дорогами. Почему ты винишь в этом меня?

– Ты загнал нас в угол. Ты сделал все, чтобы она меня возненавидела.

– Ненависть – чувство, поддающееся трансформации, изменению. Им можно управлять. Ты даже не попытался. Сейчас слишком поздно, Итан. Твоя истерика несколько запоздала.

– Я не верю в случайные совпадения, – тряхнул головой Хемптон, глядя на меня с нескрываемой злостью. Это так знакомо и предсказуемо. Я скучал по нашему противостоянию. Старые времена возвращаются. Мне хочется потереть ладони в предвкушении последней партии, в которой слишком много ключевых игроков. – И ты сам меня этому научил. Твое спокойствие сейчас, когда идет предвыборная гонка, подтверждает мои опасения. У тебя есть план. Ты собираешься снова ее использовать, чтобы обеспечить победу Мартину? Кто он такой? Почему ты его так упорно продвигаешь?

– Мартин один из вас, – пожав плечами, будничным тоном сообщаю я. – Но у него есть репутация и положение в обществе, его родителями были потомки английской аристократии. Он не плебей, и его успешная карьера дает ему большие шансы на победу. Мартин много лет занимается благотворительностью, активно участвует в развитии города. Он самый молодой окружной прокурор, который, к тому же, не совершает грубых ошибок, свойственных другим его коллегам, не берет взяток и всегда принимает верные решения. Его знают и уважают жители Кливленда. Я перечислил достаточно причин?

– И чем ты зацепил его? – проницательно интересуется Итан.

– Даже у людей с кристальной репутацией есть скелет в шкафу. Мне просто повезло однажды оказаться в нужное время и в нужном месте. Я помог ему решить проблему. Все достаточно банально, Итан. Обычная схема.

– И ты уверен, что он не предаст тебя, не уберет, как ненужный элемент, когда получит власть?

– Ты, правда, считаешь, что меня можно убрать? – снисходительно спрашиваю я. – Если бы это было так, то Гарольд Бэлл давно бы избавился от меня.

– Я не могу поверить, что Лиса работает на тебя, – взъерошив волосы одной рукой, выдохнул Хемптон, доставая из кармана кожаной куртки пачку сигарет. – Не после того, что случилось. Это просто немыслимо.

– Ты сам ответил на свой вопрос, Итан. – Я натягиваю уголки губ в холодной улыбке. – Если не веришь, можешь спросить у нее сам. Вы совсем немного разминулись.

Сигарета вываливается из дрожащих пальцев Хемптона.

– Черт, Итан, да не смотри ты так на меня, – иронично ухмыляюсь я. – Раз уж обстоятельства сложились так удачно, я не мог не воспользоваться ими. Я просто спросил у Алисии, не обладает ли она кое-какой полезной для меня информацией, и она категорично и не очень тактично мне отказала.

– Ты… – тяжело дыша, начинает Итан. От ярости у него раздуваются ноздри и выступают вены на висках. Забавное зрелище… – Не знаю, как, но это ты подсунул Лису Нейтону. Я же не идиот, чтобы поверить, что они случайно встретились в кафе и сразу полюбили друг друга. Что из пятисот тысяч жителей Кливленда Лиса встретилась в этом гребаном кафе именно с ним.

Я не удержался от усмешки.

– Почему ты решил, что это было кафе? Лиса устроилась на работу в «Бэлл Энтерпрайз».

– И это произошло не без твоего участия? – кривая ухмылка вносит асимметрию в правильные черты лица Хемптона.

– Думаешь, моя протекция оставила бы для нее хоть один шанс на успех в собеседовании? – скептически интересуюсь я.

– Черт, не делай из меня идиота, – раздраженно бросает Итан. – Ты мог провернуть это чужими руками.

– Снова включил спасителя, Итан? – насмешливо спрашиваю я, вдернув бровь. – Давай, беги, спасай свою принцессу от серого волка. Но не забудь, что у нее есть муж и маленькая дочь. Не переусердствуй, Итан.

– Я сам решу, что мне делать, Рэнделл, – вспыльчиво отвечает Итан.

– Конечно, – я впиваюсь в него ироничным взглядом. – Ты всегда принимаешь решения сам.

– Ты можешь сколько угодно оттачивать свое красноречие, Рэн. Но знаешь, что в сложившейся ситуации разительно отличается от того, что произошло четыре года назад?

– Просвети меня. Безумно интересно послушать.

– Она больше не уличная девчонка, за которую некому постоять. За ее спиной стоят Бэллы. Они обладают доставочным влиянием, властью и ресурсами, чтобы отразить любую твою попытку манипуляции.

– А ты не думаешь, что львы, пустившие в свою клетку ягненка, почувствовав опасность, не защищать его будут, а растерзают? – сделав паузу, я выразительно смотрю на побледневшего Хемптона, не в глаза, а в область переносицы. – Ты все еще веришь, что сложившаяся ситуация сейчас благоприятнее той, что произошло четыре года назад, Итан?

Глава 4

Нейтон

Мне нравится возвращаться домой. Неважно, сколько времени на часах. Поздний вечер или без пяти минут утро, я всегда знаю, что меня ждут. Реджина не ложится спать без меня. Укладывает Эсми, потом садится на диван в гостиной и читает, или смотрит телевизор… и ждет меня. Каждый раз, паркуя машину, и глядя на горящие тусклым светом окна в гостиной, я испытываю чувство благодарности за тот случай, что свел нас вместе. Сразу после рождения Эсми, мы купили довольно скромный, но уютный домик в закрытом частном поселке на западном берегу реки Кайахога. Тихое престижное место с пропускным режимом. Реджина настаивала на том, чтобы выбрать особняк подальше от моих родителей, но нам удалось найти компромисс, точнее, я смог настоять на своем. Фамильные владения Бэллов располагаются вниз по реке, в пяти километрах от нас. С матерью и другими многочисленными родственниками и друзьями семьи Реджине удалось найти подобие взаимопонимания, но с отцом они невзлюбили друг друга с первого взгляда, хотя оба всегда старательно соблюдают светские приличия во время семейных сборищ. Надо заметить, что после рождения дочери Джина сильно изменилась и стала менее дружелюбной и общительной, полностью растворившись в заботе об Эсми. Ее безумно тяготят посещения светских приемов и официальных мероприятий, которые она избегает, если есть такая возможность. Реджину с самого начала напрягало, что нас постоянно окружают много людей, знакомых и случайных. Я не простой офисный клерк, с которым можно затеряться в толпе, и Джине приходится непросто, но она старается и всячески поддерживает меня. Уверен, мое решение баллотироваться не обрадовало ее, но она делает все возможное, чтобы морально меня поддержать. Не устраивает сцен, когда я задерживаюсь допоздна или прихожу на рассвете. Она видит, как непросто мне приходится со всей этой предвыборной суматохой, и относится к происходящему с пониманием.

– Я дома, – произношу громко, закрывая за собой входную дверь. Черт, Эсми спит, а я разорался. Осторожно разуваюсь, стараясь не шуметь, и прохожу в гостиную. Телевизор транслирует канал с круглосуточными новостями, бросая разноцветные блики на противоположную стену. Реджина сидит в кресле, поджав под себя ноги и смотрит в одну точку на потолке, запрокинув голову вверх. Я подхожу ближе, но Реджи не реагирует на звук моих шагов. Она выглядит безумно уставшей и подавленной.

– Малышка, ты в порядке? – спрашиваю я тихо. Кладу руку на ее плечо, и она вздрагивает от неожиданности, фокусирует на мне отсутствующий взгляд. Тревожное ощущение появляется в груди, когда я замечаю тени под красивыми глазами жены. – Тяжелый день?

– Это я должна задать тебе этот вопрос, – тихим, уставшим голосом произносит она, натянуто улыбаясь. Но это не та улыбка, к которой я привык, напряженно замечаю я. – Ты снова поздно.

– Да. Прости. Нужно немного потерпеть. После выборов станет легче.

– Я так не думаю, но ты принял решение. Мне остается только помогать тебе во всем и не ворчать по пустякам, – говорит она мягко, но как-то механически. Внутри зарождается тревожное ощущение, и я пристальнее всматриваюсь в красивые черты ее лица. У всех бывают моменты, когда не хочется улыбаться, даже через силу, и моя жена несомненно имеет право на плохое настроение. Однако так непривычно видеть ее такой тихой и подавленной.

– Не встречал женщину мудрее тебя, – с чувством произношу я, прикасаюсь ладонью к ее щеке. Реджина прикрывает глаза, и я мне кажется, она вот-вот расплачется. Сажусь на подлокотник кресла и обнимаю ее обеими руками.

– Неправда, Нейт. Твоя мать самая мудрая на свете женщина, – шепчет она, утыкаясь носом в мою грудь.

– Я передам ей твои слова, – перебирая ее волосы, с улыбкой говорю я.

– Она и сама это знает. Только мудрая женщина могла бы прожить тридцать лет в браке с твоим отцом, – иронично замечает Джина. В чем-то она, конечно, права. Гарольд непростой человек, но ему по статусу положено быть снисходительным, жестким и подозрительным.

– Это точно. Как вспомню, сколько нам пришлось воевать с ним, чтобы заставить его принять наш брак.

– Не обольщайся, Нейт. Гарольд так его и не принял. Я для него пустое место.

– Ты придумываешь, – сдержанно отвечаю я, качая головой. Мне не нравится, когда она заводит разговор о моем отце в таком тоне. Каким бы снобом он ей не казался, для меня Гарольд Бэлл предстает в совершенно другом образе. И он мой отец, в конце концов. Женщины не должны обсуждать подобные вопросы. Возможно, я тоже буду не самым добрым тестем для мужа своей дочери. Я не оправдываю его, вовсе нет, но и не отрицаю, что на его месте может быть вел бы себя точно так же.

– Нет, не преувеличиваю. Но мне абсолютно безразлично, что он думает обо мне, – бесстрастно отвечает Реджина. Она лукавит. Я знаю, что ее сильно уязвляет отношение Гарольда. Но это то, на что я не могу повлиять, как бы ни хотел. Я женат уже много лет, у меня замечательная дочь, а Гарольд до сих пор не может мне простить, что я выбрал девушку из «низов», как он выражается. Отец счел мою скоропалительную женитьбу у него за спиной верхом глупости, и даже рождение внучки его не смягчило. Первые два года мы с ним практически не общались. Только по работе и на семейных праздниках, где положено появляться всем без исключения. Для Реджины такие вылазки стоили огромных моральных сил и выдержки. Не только отец считал, что она мне не подходит. Но разве им решать, с кем мне жить? Кого любить?

Реджина делает меня счастливым каждый день. То, что она мой человек, я понял через неделю знакомства. Или даже сразу. Как в первую встречу, так и до сих пор она является для меня непознанным неразгаданным совершенством. В ней есть все те качества, которыми должна обладать настоящая женщина. Красивая. Умная, внимательная, нежная, отличная мать, страстная любовница, интересная собеседница, чуткая, утонченная, обладающая чувством стиля. Я могу перечислять до бесконечности ее достоинства, и надеюсь, что она не меньше положительных качеств находит во мне.

Я помню, как она была напугана в самом начале. Как боялась сближаться, но мне пришлось проявить настойчивость, и первый наш совместный поход в кино (признаться, я даже не помню, что это был за фильм), закончился горячей, безумной, страстной ночью в моей квартире. Я больше не позволил ей уйти. Только за вещами. Поехал вместе с ней, чтобы она не сбежала. Реджина не хотела быстро сдаваться, просила дать ей время, но я… не дал никакого времени. Она была мне нужна. Вся. В любое время дня и ночи.

Я помню, как впервые увидел ее голой. Это случилось не в первую ночь, которую мы провели при выключенном свете. А вечером следующего дня, когда моя гардеробная уже была заполнена ее вещами. Она пыталась закрываться, просила не снимать с нее все, но я настоял. То, чего стыдилась и стыдится моя жена до настоящего времени, до сих пор делает меня одержимым ее телом, стоит нам оказаться в одной постели. Я не хочу думать о том, что тот, кто делал ей татуировки, видел нежную кожу Реджины, прикасался к ней, причинял боль. Я выучил каждый красно-черный лепесток на теле жены, и я не позволяю ей прятаться в одежду, когда мы одни. Реджина невероятно прекрасна. Когда на приемах и вечеринках она стоит рядом со мной, облаченная в закрытые подобранные со вкусом стильные платья, я вижу сколько мужских взглядов жадно наблюдает за каждым ее движением. Я злорадно думаю о том, что они все долбанные неудачники, которым никогда не выпадет случая увидеть то, что вижу я, снимая с нее платье в нашей спальне. Долгое время мы были очень обсуждаемой парой в узких кругах. Стремительный роман, закончившийся свадьбой спустя пару месяцев после первой встречи – для кого-то мой выбор мог показаться легкомысленным, но я никогда не был так уверен в том, что делаю, как в момент, когда попросил Реджину выйти за меня. Это действительно было спонтанным решением. Она забеременела, а я обрадовался, заполучив возможность сделать ее своей навсегда.

– Ты голодный? – спрашивает Реджина, вернув меня из мира размышлений и приятных воспоминаний.

– Я валюсь с ног, сплю одним глазом, – отвечаю я. – Но есть не хочу. Нет сил.

– Я могу подогреть…

– Нет. Пойдем спать. Мне вставать через три часа.

– Тебе нужен выходной, – мягко произносит Реджина. Мы встаем и, держась за руки, направляемся в спальню. Она раздевает меня, и мы вместе принимаем душ. Я позволяю ей делать со мной все, что она пожелает. Хотя уверен, что Реджина делает именно то, что желаю я. Мы думаем друг о друге. Идеальный брак работает именно так. Когда желания любимого человека для тебя важнее своих собственных. Реджи намыливает мое тело мягкой мочалкой, ласкает меня пальцами и губами.

– Это вовсе не обязательно, – бормочу я, когда она опускается на колени, чтобы сделать фантастический минет. Другой у нее просто не получается. Всегда фантастический. – Ох, крошка, – стону я, зажимая рот кулаком и откидываясь спиной на влажную стену душевой кабинки, второй рукой зарываюсь в темные мокрые локоны Реджины, направляя ее в необходимом ритме, но она и так знает, как я люблю.

И когда на мужских вечеринках друзья жалуются мне на своих холодных жен с вечными отговорками, то я в очередной раз убеждаюсь насколько мне повезло с Реджиной.

– У тебя волшебный губы, – благодарно шепчу я, когда она снова выпрямляется в полный рост, вытирая рот. Меня немного потрясывает после оргазма, и все, чего я хочу теперь – это доползти до постели и вырубиться. – Но я больше сегодня ни на что не годен. Завтра моя очередь, малышка, – обещаю я.

– Все в порядке, Нейт. Тебе нужно отдохнуть, – мягко говорит она, выключая душ и вытирая мое тело полотенцем.

– Ты меня балуешь. И Эсми ты тоже балуешь, – с улыбкой бормочу я уставшим, но удовлетворенным голосом.

– Я просто очень вас люблю, – она обнимает меня и кладет голову на мое плечо. – Никогда не забывай об этом, Нейт. Ты и Эсми – все, что у меня есть. Я ради вас живу.

– Эй, что-то случилось? – интонация ее голоса заставляет меня напрячься. Я мягко поддеваю ее лицо за подбородок, глядя в бездонные синие глаза жены.

– Нет, – качает она головой. – Я просто очень сильно скучаю по тебе.

– Я тоже, милая.

Мы ложимся спать, и я прижимаю ее к себе, пытаясь отогнать от себя тяжелые мысли. Реджина редко позволяет мне увидеть себя грустной. Невольной. Жалующейся. Но если такие моменты случаются, значит, причина значительна. А то, что Реджи не хочет говорить мне, что ее расстроило, тревожит меня еще сильнее. Мне стоит быть внимательнее по отношении к Джине. Возможно, она действительно чувствует себя одинокой и брошенной.

Реджина

Боже, как я боюсь публичных светских встреч, от участия в которых не могу отказаться. Сегодня как раз такой случай. Семья Нейтона собрала огромный прием на несколько сотен персон в самом шикарном ресторане Кливленда, чтобы заручиться поддержкой имеющих вес в обществе влиятельных семей.

Время выборов неумолимо приближается, и я чувствую, что капкан вокруг меня сжимается все плотнее. Я уже ощущаю острые зубы, впивающиеся в мою плоть, и ничего не могу сделать, чтобы остановить неизбежное. Я сижу рядом с мужем за столом в центре зала, ощущая себя наряженным манекеном с приклеенной улыбкой. Я бы с большим удовольствием осталась дома с Эсми и Анной, и провела бы время с пользой, а не сидела бы, как заведенная кукла, не всматривалась бы в лица окружающих меня людей, гадая, нет ли среди них шпионов Перриша, или Роббинса, или кого-то, кто знал меня раньше, как Алисию Лестер. Мне хочется верить в предположение Рэнделла о том, что никто, кроме него, не осмелится сказать Нейтону Бэллу, что когда-то покупал его жену в заведении Руана Перье, мерзкого ублюдка, который до сих пор безнаказанно ходит по земле, и никакой бумеранг не настигает его, чтобы покарать за все, что эта мразь сделала с такими, как я. А еще уже несколько дней я неустанно думаю о Миа. Да, это вверх цинизма, снова вспомнить о ней, когда мне самой хвост прижали. Перриш слишком хорошо меня изучил. Он предельно ясно дал понять, что читает меня, как отрытую книгу до сих пор. Каждое его слово било меня без ножа, срывая кожу, шрамы на которой зарубцевались спустя годы жизни за надежной спиной Нейтона. Я смотрю на своего мужа, пытаясь удержать на губах натянутую улыбку, и задаюсь вопросом, что будет, если я расскажу ему правду? Если попрошу его защитить меня? Достойна ли Алисия Лестер спасения и прощения? А Реджина? Реджина не сделала ничего плохого. Она была образцовой женой и матерью. Будет ли этого достаточно, чтобы Нейт закрыл глаза на то, кем я была в прошлом?

Я никогда об этом не узнаю. Сделаю все, чтобы Нейт не узнал. Я не переживу его разочарования, его презрения. Мужчины не прощают женщинам того, что я натворила, какими бы ни были причины. Я шлюха, убийца и предательница. И лгунья.

Меня внезапно охватывает ужас, липкий страх покрывает спину мурашками. Боже, я могу разрушить его жизнь своим долбаным прошлым. Почему я не подумала об этом до того, как легла с ним в постель и забеременела?

Конечно, я не знала, что его понесет в политику, считая его амбиции пустыми мечтами, которым не сужено сбыться. Но истинная причина заключается в другом. Я конченая эгоистка. Я снова думала только о себе. Чертов инстинкт выживания заставил меня вцепиться в сильного самца, но теперь я рискую не только его честным именем, карьерой, репутацией его семьи и своим браком. У нас есть дочь. Эсми может оказаться под ударом. Я все смогу пережить, только не потерю дочери. Я не сомневаюсь, что если Нейт разлюбит меня, то и Эсми я потеряю тоже. Даже думать боюсь, что со мной сделает Гарольд Бэлл, если хотя бы маленькая тень упадет на доброе имя Нейтона из-за меня. Они выкинут меня из своей жизни, как мусор, найдут Нейтону достойную жену и мать для моей дочери.

От этих мыслей я задыхаюсь, чувствуя, как паника захватывает в плен мои мысли и эмоции. Резким движением хватаю бокал с шампанским и залпом осушаю его, замечая удивленный взгляд мужа. Он мягко накрывает мою руку своей и, наклоняясь к уху, нежно шепчет:

– Все хорошо, милая. Расслабься. Мы скоро уйдем. Потерпи ради меня еще час, – просит он, глядя мне в глаза своим ласковым взглядом.

– Я в порядке, – фальшиво улыбаюсь я, презирая свою трусость, слабость и неумение контролировать эмоции.

Я же не была такой размазней. Появление Перриша снова вселило в меня страх и неуверенность. Я чувствую себя голой сейчас, несмотря на полностью закрывающее мое тело кремовое шелковое платье. Ни миллиметра обнаженной кожи. Нейтон не настаивает. Он обожает мои татуировки по непонятной мне причине. Ему нравится смотреть на мое тело без одежды. Возможно, он просто наелся в свое время рафинированными лощеными красавицами с идеальной ухоженной кожей, которые бы пришли в ужас, увидев мое разукрашенное тело. Я знаю, в Нейтоне силен дух противоречия и соперничества с постоянным доминирующим мнением отца, который пытается убедить сына жить по его правилам. Иногда мне кажется, что Нейтон выбрал меня именно по этой причине. Это был вызов Гарольду Бэллу. Он хотел показать, что может и будет принимать самостоятельные решения. Нейт любит меня, в этом я не сомневаюсь. Но первоначально его зацепила во мне не моя улыбка или красивые глаза. Он увидел, что я другая, почувствовал на подсознательном уровне. А уже потом влюбился. Многие завидуют мне. Даже сейчас я вижу откровенно-завистливые взгляды женщин на себе. Сара, подружка Нейтона, которую он бросил еще до встречи со мной, тоже здесь. Я никогда не общалась с ней неофициально, но и с ее стороны я ощущаю неприятие, зависть, раздражение. Она замужем, но не выглядит счастливой. Уверена, ее супруг и наполовину не так хорош. Нейтон говорил мне, что решение расстаться было принято обоюдно. Но я уверена, что это Сара заставила его так думать. Ни одна женщина не откажется от мужчины, вроде Нейтона Бэлла. Честный, красивый, благородный, заботливый, нежный, страстный. Лучший друг, любовник и отец. Сара смотрит на меня и думает, что во мне есть такого, чего не увидел Нейтон в ней. Я вижу все по ее взгляду, обращенному то в мою сторону, то в сторону моего мужа. Даже не по взгляду, а по ее позе, жестам, когда она разговаривает с Нейтоном или со мной. По интонации голоса и наклоне головы. По тому, как сжимает пальцы вокруг ремешка своей сумочки, пытаясь выдать вежливое приветствие, и как, нервно стуча каблучками, возвращается за свой столик в сопровождении невзрачного супруга, у которого, я уверена, отличная родословная и немало миллионов на счетах. Это то, что имеет вес в окружении семейки Бэллов. Связи, имя, деньги, власть. Несильно отличается от того, что я заучила в Розариуме. Правило трех китов. Информация. Секрет. Власть. Рэнделл никогда не говорил о деньгах, создавая обманчивое ощущение, что они не имеют для него никакого значения. Это ложь. Заведомая ложь. Перриш один из самых богатых людей города. У него достаточно власти и связей, чтобы составить конкуренцию Бэллам, но у него нет одного – имени. Я помню, что изначально Перриш пытался убедить меня, что его целью является не Галлахер, на которого я тогда работала, а «Бэлл Энтерпрайз». Теперь я понимаю, какой была дурой, когда поверила в подобную чушь. Возможно, Перриш даже богаче Бэллов. Но они с легкостью перекусят ему хребет, если он будет сильно мешаться под ногами. То же самое они сделают со мной, заподозрив в том, что я могу быть как-то с ним связана.

Я закрываю глаза, пытаясь справиться с адской головной болью от нервного напряжения, пронизывающее все мои мышцы. Утром я была в клинике. Сдала генетической материл Нейтона и Эсмеральды. Черт… я знаю, что это глупо. Я уверена, что Перриш специально сеет смуту, обманывая меня. Эсми не может быть дочерью Мартина. Я бы поняла, почувствовала. Эсмеральда похожа на Нейтона, или даже на Гарольда. Темные волосы, фамильные черты лица. Мои только глаза. Большие и кристально-голубые. Плевать, что у Мартина тоже голубые глаза. Это ничего не значит. У меня синие. Она моя и Нейтона. Мать Нейтона частенько любит говорить, что Эсми унаследовала скулы и нос Бэллов. Я не знаю, какого черта пошла в клинику, чтобы сделать тест. Я три дня убеждала себя, что не поддамся на провокацию сумасшедшего, и все-таки нервы не выдержали. Мне необходимо иметь документальное подтверждение, чтобы щелкнуть Перриша по носу, чтобы иметь аргументы для защиты. Я не дам ему испортить мне жизнь, разрушить карьеру мужа, как и мой брак.

– Спасибо, – благодарю я, когда официант ставит передо мной еще один бокал шампанского. Нейтон укоризненно смотрит на меня, заметив, что я снова почти полностью осушила его содержимое.

– Тебе не нужно благодарить официантов. Это их работа. И не пей так много. У тебя краснеют щеки, – шепчет он, и теплое дыхание мужа шевелит волоски за моим ухом. Нервное перенапряжение делает меня сверхчувствительной, возбужденной, совершенно не к месту.

– Они краснеют не от шампанского, Нейт. Давай уйдем, – чувственным голосом говорю я, кладя руку на его колено под столом. – Я хочу тебя. Поехали в гостиницу, займемся чем-то очень развратным.

– Реджи, на нас все смотрят. Не нужно обсуждать это сейчас, – холодно отрезает Нейт, уверенно убирая мою ладонь. Я отчаянно закусываю губу, опуская глаза. – Малыш, через час, – через пару минут обещает Нейтон. – Я тоже хочу. Ты сама это знаешь. Не злись.

И я не злюсь. Я не могу, не умею на него злиться. Только на себя. Я во всем виновата. Вечером мне на е-мейл придет ответ из клиники. Не могу не думать об этом. Мне необходимо отвлечься, чтобы время бежало быстрее, необходимо чувствовать себя в руках своего мужа, ощущать его любовь, тепло, защиту. Неужели он не чувствует, не понимает, что я, я сейчас нуждаюсь в нем больше, чем все эти люди. Они все равно его выберут. Я смотрела проценты прогнозов. У него сорок, у остальных не больше десяти на каждого. У Мартина двадцать пять. Неплохо, но победить ему поможет только чудо, или Рэнделл Перриш, если… Нет. Я думать даже не могу об этом.

Нейтон

Она дрожит. Дрожит, но держит спину, улыбается каждому, кто подходит к нам, чтобы поприветствовать и перекинуться парой фраз, заверить меня в том, что я единственный достойный кандидат на пост мэра Кливленда. Словно я сам этого не понимаю. Жители города прекрасно знают, что моя семья держит все социально-важные предприятия и социальные объекты города. Ни у одного другого нет столько влияния и возможностей, личной заинтересованности и прочих инструментов, чтобы сделать жизнь города лучше.

Я не сомневаюсь в успехе задуманного мероприятия. Моя жизнь уже расписана на годы вперед, как и заготовленный ассистентами рабочий график. Я абсолютно уверен, что способен решить любую задачу.

Но меня тревожит состояние моей жены.

Ее что-то гложет, но она не говорит мне, что именно. Ее ночные кошмары стали повторяться чаще. Мне стоит больше времени уделять Реджине и Эсми. Это мой долг, как отца и мужа. Она не жалуется, но я ощущаю, что ей сейчас сложно. Иногда мне не хватает ее откровенности. Реджи всегда держит все в себе. Ни на что не жалуется, ни о чем не просит. И сейчас она изменила своим правилам и попросила меня увезти ее отсюда.