Текст книги "Имитация. Насмешка Купидона"

– Я должна кое-что сказать. Вчера хотела, но ты был… не в том состоянии, чтобы слушать, – отводя взгляд, произносит Фей. Она выглядит еще более измученной, чем я.

– Говори, – киваю, предчувствуя очередную глыбу нерешаемых проблем.

– Твоя личная помощница… – нерешительно начинает она. – Кайли Грэм. На том приеме мы обменялись с ней телефонами. И иногда созванивались.

– На кой хрен? – напряженно спрашиваю я. Виски снова сдавливает сверлящая боль. – Что, бл*дь, за кружок по обмену опытом?

– Не начинай, пожалуйста, – сдержанно просит меня Фей. – Ничего такого мы не обсуждали. Она просила меня помочь ей с гардеробом, и мы вроде неплохо поладили. Но вчера она звонила в невменяемом состоянии. У нее что-то случилось.

– У нее случился Зак Морган, – яростно отрезаю я. – Надеюсь, ты дала ей правильный совет? Уносить от него ноги до того, как ублюдок сломает ей жизнь?

– Я ничего не успела ей сказать. Кайли повесила трубку. Я просто волнуюсь, и если с ней все хорошо, и она на работе, то позвони мне, как приедешь в офис. Хорошо?

Я какое-то время задумчиво смотрю в заострившиеся черты лица Фей, пытаясь сложить два плюс два из разрозненного хаоса мыслей и предположений.

– Теперь я понимаю, откуда растут ноги у женской интуиции в отношении других женщин, – насмешливо ухмыляюсь я. Черт побери, кто бы мог подумать, что я пригрел змею, не умеющую держать язык за зубами. – Что она тебе натрепала, эта безмозглая псевдосвятоша?

– А ей есть, что мне сказать? – холодно интересуется Фей.

– У женщин богатое воображение, и из любого пустяка и мелочи вы умудряетесь раздуть сенсацию или трагедию.

– Мы не говорили о тебе. Никогда, – твердо отвечает Фей. Но я не верю. – Теперь я думаю, что мне стоит задать ей пару вопросов. Ты сделаешь то, о чем я прошу?

– Да. А потом уволю ее.

– Джером, даже не вздумай.

– Это не тебе решать, – резко осаживаю я Фей, направляясь в спальню, чтобы одеться.

«Женись на мне!» Брошенное в сердцах требование снова и снова крутится у меня в голове, пока я добираюсь до офиса, поднимаюсь в лифте и даже когда захожу в приемную, отмечая отсутствие на рабочем месте мисс Грэм, с которой у меня намечен серьезный разговор.

«Женись на мне!» «Женись!» Гремит набатом в висках, когда я открываю дверь в свой кабинет, сажусь за стол, рассеянным взглядом уставившись на вспыхнувшие мониторы. «Если ты хочешь защитить меня, то ты знаешь, как это можно сделать…» И черт бы ее побрал, в этих словах есть доля логики и здравого смысла. Логан Морган не раз делал акцент на том, что члены семьи обладают своего рода неприкосновенностью. Аннабель Морган живой тому пример. Кертиса нет в живых, но она по-прежнему находится под защитой и покровительством семьи. Так почему же эта мысль мне ни разу не пришла в голову?

Если я привяжу Фей к себе, как сделал Кертис со своей женой, скажет ли она мне спасибо?

Или причина моих сомнений в другом? Неугомонный Зак Морган? Или мое собственное подвешенное состояние, которое в итоге может закончиться или великим провалом, или оглушительным триумфом. Имею ли я право рисковать Фей, не открывая ей всей правды?

– Джером, можно минуту твоего внимания? – в дверь тактично стучат и только потом открывают. На пороге неуверенно мнется Тим Брекстон. Невысокий худощавый младший брат моего телохранителя. Более непохожих братьев я никогда не видел. Иногда мне кажется, что Тим никогда не переодевается или спит на работе. Помятый, неухоженный, в очках, хотя на выплачиваемый оклад вполне может позволить себе линзы или лазерную коррекцию. Хотя, о чем я? Он даже на стрижку не тратит свое драгоценное время. Тим – тот самый талантливый парень-бюджетник, с которым мы вместе учились, отлично разбирающийся в области компьютерной техники всех возможных чудес программирования и ноу-хау современного мира новых технологий.

– Да, конечно. Заходи, Тим, – вежливо киваю я. – У тебя что-то важное?

– Да. Я по твоему личному заданию, – смущенно бормочет он, сделав несколько шагов. Жестом приглашаю его присесть в кресло напротив, что он и делает. Я отлично понимаю, о каком задании идет речь. Сразу после возвращения из Лос-Анжелеса я велел Тиму заняться учётной записью «Филли Бойл». Мягко говоря, странная реакция Филисити при личной встрече навела меня на мысль, что, вероятно, виртуально общался я с кем-то другим. Не удивлюсь, если это очередные попытки Логана подловить меня, но на чем именно и почему выбрана для шпионажа личность Филисити, для меня остается пока загадкой.

– И что удалось узнать? – спрашиваю я, откидываюсь на удобную спинку кожаного кресла.

– Ничего, – сконфуженно сообщает Тим. – Точнее, я могу сказать, что человек, который тебе писал, использует серьезные программы защиты.

– Так взломай, в чем проблема? – нетерпеливо заявляю я, постукивая по столешнице пальцами.

– Это непростая защита, Джером. Несанкционированное вторжение, скорее всего, окажется замеченным и привлечет внимание соответствующих органов, и приведет к нежелательным последствиям.

– Спецслужбы? – нахмурившись уточняю я. Тим тяжело сглатывает и кивает. Я несколько секунд сижу в оцепенении, переваривая услышанное. Мгновенно мрачнею, ощущая, как вся тяжесть мира легла на мои плечи. Перед глазами замелькали черно-красные точки. В груди надсадно заныло. У меня есть одна единственная догадка, и, черт, я бы все отдал за то, чтобы она не подтвердилась.

– Ты кому-то говорил о моей просьбе? – прочистив пересохшее горло, спрашиваю я. Тим отрицательно качает головой. – А теперь забудь. Понял меня? Этого разговора никогда не было.

– Хорошо, Джером, – поспешно соглашается Тим. – Я могу идти?

– Да. Зачисти мой аккаунт… хотя, – резко вскакиваю из кресла, замечая, как парень дергается, напуганный моей реакцией. – Дай мне сутки. Насколько моя личная линия безопасна?

– Уровень защиты высокий, Джером, но, по сравнению с тем, что использует твой собеседник… Это риск, но, судя по переписке, которая длится два года, один день вряд ли…

– Я дам команду, Тим, – резко обрываю парня. – Свободен.

Я подхожу к окну, утыкаясь пылающим лбом в прохладное стекло, невидящим взглядом смотрю вниз, пытаясь выровнять бешено скачущий сердечный ритм. И нет, дело не в двух бутылках виски, употребленных накануне, и не сумасшедшем вчерашнем дне, принесшем мне долгожданные ответы и непростые встречи с запутанным прошлым и подвешенным настоящим.

– Джером, – раздается в дверях голос Кайли. Явилась, значит.

– Пошла вон. Я тебя вызову, – не оглядываясь, грубо бросаю я, и дверь тихо закрывается. Плевать, как это выглядит со стороны. Мне не до ее душевных терзаний. Сама виновата. Я предупреждал. Сейчас меня больше волнует совсем другой вопрос, точнее проблема, и даже не проблема, мать вашу, а глобальная катастрофа. Достаю телефон, чувствуя, как дрожат пальцы, и захожу в злосчастный аккаунт Кэпа Спенсера. Слабая надежда на то, что я ошибся, и мои маниакальные мысли вызваны посталкогольным синдромом, все еще теплится в глубине души.

Последнее сообщение было написано вчера. Вчера! Я даже не читаю его, а листаю другие, сопоставляя даты, когда Филли писала мне первая. Почти ни одной случайной. Это я идиот. Зацикленный на себе кретин. Как можно было быть таким слепым ослом, не видящим элементарных вещей? Мне стоит уничтожить аккаунт прямо сейчас, но я еще никогда не был так близко… спустя столько лет. Тим правильно заметил, что один день ничто по сравнению с двумя годами. Но мне ли не знать, иногда одна чертова минута может испоганить всю жизнь, сокрушить все, что считал цельным.

Пролистывая сообщения Филли, я смотрю на них совершенно другими глазами и вижу истинный смысл и посыл слов и предложений. Можно бесконечно упражняться в выборе эпитетов для собственной глупости, но самобичеванием делу не поможешь. Я возвращаюсь к последнему письму, с жадностью и болью вчитываясь в ровные равнодушные печатные строчки. Только мне понятен их смысл, печаль и горечь, спрятанная за каждым словом. Я не просто был слепым, но и глухим, чёрствым, бесчувственным эгоистом. Стыдно вспомнить, в последний раз я не хотел отвечать… Боже, и что мне со всем этим делать?

Филли Бойл: Привет, Кэп, ты не ответил на мое последнее письмо. Я волнуюсь. Снова трудишься, не покладая рук? Надеюсь, что с тобой все в порядке. Я не хочу жаловаться и раздражать тебя своим нытьем, но сегодня мне нужно с кем-то поговорить. Снова. Вот такая я навязчивая. Прости, что отвлекаю и трачу твое время. Ты можешь не отвечать. Я все понимаю.

Кэп Спенс: Я напишу вечером, Филли. Ты не навязчивая. Я просто был немного занят. Тяжелый день, который когда-то считался счастливым для моей семьи.

Отправляю письмо и убираю телефон в карман. Не могу продолжать сейчас. Мне нужно настроиться, принять это и понять, как быть дальше, чтобы не навредить и узнать хотя бы немного, самую мизерную долю того, что я пропустил.

Возвращаюсь за стол и вызываю Кайли, заказав попутно черный двойной эспрессо. Потом смотрю на часы. До совещания еще сорок минут. Я приехал в офис гораздо раньше, чем рассчитывал. Оно и к лучшему.

– Без сахара? – уточняет притихшая мисс Грэм, поставив передо мной дымящийся ароматный напиток.

– Ты забыла, какой кофе я пью? – резко спрашиваю я, не глядя на нее.

– Что-то случилось? – голос моей личной помощницы звучит жалко. Я поднимаю на нее тяжелый взгляд, замечая темные круги под глазами. Покрасневшие белки глаз, опухшие от слез веки. И ничего, кроме нарастающего раздражения, не испытываю.

– Именно об этом я хотел спросить у тебя. Что случилось, Кайли? Что случилось с девушкой, которую я считал квалифицированным специалистом, ответственным, исполнительным?

– О чем ты? – в недоумении спрашивает девушка.

– Как давно ты общаешься с Фей Уокер? – задаю прямой вопрос, и Кайли смертельно бледнеет, в глазах появляется виноватое выражение.

– Что? – переспрашивает она тихо.

– У тебя плохо со слухом? – мой голос источает холод и раздражение.

– Почему… Я…

– Не мямли, – обрываю грубо, не считая нужным сохранять хотя бы подобие вежливого тона. – Вопрос требует конкретного ответа.

– Мы пару раз ходили по магазинам вместе, иногда созванивались, – смущенно и запинаясь лепечет Кайли.

– И ты сообщила ей о своих выводах, которые недавно озвучила мне? – требовательно спрашиваю я.

– О каких? – распахивает испуганные глаза мисс Грэм.

– Не строй из себя идиотку. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. О многочисленных букетах, доставленных по разным адресам, и прочей чепухе. Это такой вид женской солидарности? А как насчет деловой чистоплотности? Ты разве не подписывала соглашение о неразглашении внутренней информации? Или, по-твоему, личные просьбы директора не относятся к данной категории?

В глазах Кайли мелькают слезы, а следом появляется злость, вызывающая у меня не дюжее удивление. Она еще смеет возмущаться в ответ на вполне уместные и оправданные упреки? Даже не упреки, а факты. Я ни на грамм не сомневаюсь в том, что Кайли и есть причина сцен ревности, устраиваемых мне Фей с завидным постоянством.

– Ты не думал о деловой чистоплотности, когда раздавал свои советы, касающиеся моей личной жизни, – упрекает Кайли. Ее наглость только что пресекла последнюю черту. – Почему я должна? И да, это женская солидарность. Кто кроме нас самих…

– Какое ты право имеешь судить и делать выводы в том, что не понимаешь? В том, что тебя вообще не касается? – с ледяным спокойствием спрашиваю я. Девушка бледнеет, выглядит болезненной. Бессонная ночь, не иначе. Ее даже шатает, и чтобы найти опору, Кайли хватается за спинку стула.

– Прости, я просто… Мне казалось, что я поступаю правильно на тот момент. Фей, она выглядит искренней, и я хотела ей добра.

– Я – твоя работа, Кайли. Ни Фей, ни какая-либо другая женщина, которая относится к сфере личных отношений директора компании, являющегося твоим прямым работодателем. Почему я объясняю элементарные вещи? Это бестактно, глупо, это… за гранью моего понимания.

– Я уволена? – потерянно спрашивает Кайли.

– Да. Никаких рекомендаций, – утвердительно киваю я. – Не могу поверить, что так сильно ошибся в тебе, Кайли.

– Мне очень жаль. Я тоже не могу поверить, что так ошиблась в себе, – она вдруг обходит стул и устало опускается в него, ссутулив плечи. Закрыв ладонями лицо, Кайли начинает рыдать. Навзрыд. Моя ярость угасает, потушенная неподдельными полными отчаянья слезами. А вот теперь мне ее жаль.

– Я так понимаю, что помолвка разорвана? – задаю вопрос, ответ на который мне уже известен. Слишком очевидные симптомы. Не в состоянии ответить, Кайли рыдает еще громче, и я двигаю ей свой кофе. Потом передумав, достаю из ящика стола бутылку виски и стакан. Наливаю ей изрядную порцию и, обойдя стол, буквально силой вставляю в ледяные влажные от слез пальцы.

– Выпей, – приказываю я. Смотрю, пока она короткими глотками, морщась выпивает напиток. Присев на край стола, я молча жду, когда она придет в себя, ну или хотя бы будет способна связно говорить, а не только всхлипывать и хлюпать носом. – Чем я могу помочь? – спрашиваю я ровным голосом.

– Мне нужен расчет, – жалко бормочет мисс Грэм.

– Ты его получишь. Я не собираюсь наказывать тебя штрафами. Что произошло, Кайли? Ты можешь не отвечать, это не мое дело. Но я вижу, что тебе необходимо выговориться.

– Это уже и не мое дело тоже, – ее голос снова задрожал. Сорвался на плач. – Это… это во всех новостных рубриках сети.

– Я слежу только за курсом акций своих компаний, Кайли. Сплетни, распространяющиеся в таблоидах, меня не интересуют, – сухо сообщаю я.

– Кто-то опубликовал видео с названием «Дочь священника отрывается в клубе». Оно везде. Просто везде. Мне такое пишут… – закрывая лицо ладонями, уже бывшая помощница снова срывается на плач. Новый поток слез угрожает затопить офис. Я терпеливо жду, когда девушка справится со своими эмоциями. Долго жду…

– Что на видео, Кайли? – спрашиваю, когда она немного успокаивается.

– Я… – открывает рот, но, так и не выдавив из себя ни слова, бессильно качает головой.

– Смелее. Что ты там делаешь? Пьешь, куришь, нюхаешь кокаин, трахаешься в туалете с Заком? Что?

– Все, что ты перечислил, – выдыхает Кайли едва слышно, и мои брови изумленно ползут вверх.

– Ты с ума сошла?

– Он мне что-то подмешал. Ты был во всем прав. Я ничего не помнила, и видео сама словно первый раз смотрела. Я ушла из дома, живу в отеле. Мне постоянно звонят разные люди, оскорбляют или предлагают отвратительные вещи. Мои родители… они не переживут.

– Через час этого видео нигде не будет, – решительно произношу я, наблюдая за вздрагивающей несчастной Кайли Грэм. Виновница своих бед она сама, но урок слишком жестокий. – Тебе нужно было сразу звонить мне.

– Бионик не владеет СМИ.

– Бионик нет, – не спорю я, протягивая девушке платок, и она благодарно улыбается сквозь слезы. – Я решу твою проблему. Тебе действительно нельзя здесь оставаться. Вернись домой. Объясни все родителям. Они поймут.

– Не могу, – отчаянно всхлипывает, прижимая платок к мокрому носу.

– Сможешь, – настаиваю я. – Имей смелость признать свои ошибки. Они тоже поверили Заку. Он одурачил вас всех.

– Почему?

– Что почему?

– Почему ты добр ко мне? После всего? – она смотрит на меня блестящими воспаленными глазами, и я в очередной раз задаюсь вопросом, как парень, вроде Зака, смог привлечь внимание дочери священника. А как же женская интуиция? Нормы морали, привитые с детства?

– Все оступаются, Кайли, – произношу я. – Я знаю, что такое чувство вины и угрызения совести. В такие моменты необходима поддержка близких. Они единственные, кто смогут понять и не станут осуждать. Поверь мне на слово.

– Спасибо, – сдавленно благодарит меня девушка.

– Вытри слезы. Хватит. Выход есть всегда, – говорю то, что сказал бы мой отец, Стивен Спенсер. Он никогда не имел привычки осуждать людей, не давая им шанса на оправдание.

– Она тебя любит, Джером, – неожиданно говорит Кайли. И я вопросительно смотрю на нее. – Не делай с ней того, что сотворил со мной Зак.

– Я и Зак разные люди, несмотря на то, что носим одну фамилию. Постарайся сделать так, чтобы мы с Фей о тебе забыли, – ультимативным тоном прошу я.

– Я понимаю, – кивает девушка. – Спасибо, Джером, – и всхлипывая, шатаясь, как пьяная, уходит, оставляя меня наедине с кучей звонков, не назначенных встреч, ворохом ежедневых документов и отчетов, и других рутинных задач, которые она обычно выполняла. Похоже, меня ждет занятный и динамичный день. Отдел кадров уже занялся поиском нового референта, прислав на подмогу помощницу одного из исполнительных директоров. Кофе неплохой, а насчет остальных профессиональных качеств можно будет сделать выводы ближе к вечеру.

Через час или даже раньше, как я и обещал Кайли, позорное видео исчезает со всех ресурсов. Я не смотрел его. Посчитал это неэтичным праздным любопытством, хотя признаться, соблазн был. Краем глаза я зацепился за пару комментариев, в которых говорилось, что парень в туалете был не один. Дай Бог терпения и выдержки несчастному отцу-священнику. Надеюсь, что любовь и прощение для него не пустые заученные слова из Библии. Я сделал все, что смог. Бионик и правда не имеет никаких связей со СМИ. А вот Медея контролирует многие новостные ресурсы в сети. Просьба одного из Морганов была мгновенно удовлетворена. Но, разумеется, репутацию Кайли Грэм и ее семьи уже не спасти. Скорее всего, им придется покинуть город, а, может быть, и штат, чтобы избежать позора и насмешек.

После обеда меня ждет еще один важный звонок от юриста Квентина Моро с предупреждением о готовящейся провокации со стороны Логана Моргана. Один из потенциальных инвесторов Бионики, контракт с которым уже находится в стадии подписания, отмывает грязные деньги от нелегального бизнеса через фирмы однодневки. Он находится под колпаком у отдела по борьбе с экономическими преступлениями уже не один год, но эффект разорвавшейся бомбы должен был настичь несчастного сразу же после заключения контракта с Бионикой, которая автоматически попала бы под прицел. Расследование в отношении подставного инвестора велось под грифом секретно, и, к сожалению, Грант Эверетт, мой доверенный детектив, доступ к такого рода информации не имел. Я мог попасть в, мягко говоря, некрасивую ситуацию. Спасибо Моро, он сразу взялся за исполнение своих обязательств. И, к слову сказать, тот же самый юрист от его имени предложил своего рода реванш в отношении Логана. Схема идентична, но против группы компаний, возглавляемым моим заботливым властолюбивым дядей. От меня требовалось связаться с моим человеком в окружении Логана и дать наводку на определённого крупного клиента. И, разумеется, я не отказался от предложения.

Ужин в кругу семьи, состоящей из меня, Джоша и Аннабель не отличается оригинальностью. С недавних пор с нами трапезничает новая сиделка брата – Никки Кэмбел. Ее кандидатуру выбрал и утвердил сам Джош и, несмотря на юный возраст девушки, всего двадцать два года, они неплохо поладили. Ее устроили условия, а Джоша приятная собеседница. Аннабель предсказуемо была против и фыркала каждый раз, когда Никки садилась за стол. Сегодня третий день официальной работы мисс Кембел, и Бель, кажется, окончательно смирилась или пустила ситуацию на самотек. Нужно отдать должное и Аннабель Морган – свои обязанности она выполняет исправно, согласно нашей с ней договорённости, причем без особого сопротивления, но и высокого воодушевления не демонстрирует. В сложившейся ситуации ее чувства, пожелания и мнение имеют для меня нулевое значение. Главным человеком в доме является Джош, которого много лет незаслуженно унижали, пренебрегали и всячески подавляли его развитие. А сейчас он выглядит довольным, воодушевленным, говорит без стеснения даже в присутствии матери, а это огромный шаг вперед. Если Бель не сорвется и не натворит дел, то результат не заставит себя долго ждать. Я надеюсь на это.

А что мне остается? За ужином я пристально наблюдаю за Аннабель, отмечая, что в ее словах и жестах стало гораздо меньше принужденности и напряженности во время общения с сыном. Если с ее стороны ведется какая-то игра, то она отличная актриса, или же наконец-то Аннабель начала видеть в Джоше не усложняющий и напрягающий ее жизнь объект, а живого человека, единственного сына.

Оказавшись за закрытыми дверями своей спальни, сразу приступаю к действию, вокруг которого крутились все мои мысли в течение долгого и напряженного дня. Энергия возвращается в мое тело, и я понимаю, с чем связан ее неожиданный прилив. Воодушевление, тревога, страх. На самом деле я испытываю бесконечный спектр ощущений и эмоций, как положительных, так и отрицательных. Неоправданный риск, самодурство и эгоизм – на одной стороне весов. На другой только одно – отчаянная потребность.

Кэп Спенс: Филли, привет. Я могу говорить. Ты здесь?

Филли Бойл: Да, привет. Извини за навязчивость.

Кэп Спенс: Как дела у Гаррета?

Филли Бойл: Завтра его отпустят на два дня домой. Мне кажется ему лучше, и его врач считает так же.

Кэп Спенс: Рад это слышать. Ты говорила, что у твоего отца гостиничный бизнес. Какого плана? Сеть отелей?

Филли Бойл: Нет. Одна гостиница. Скорее, гостевой дом, но нам хватает.

Кэп Спенс: Вы с братом тоже решили связать свои профессии с гостиничным делом? Ты никогда не писала, где учишься или училась. Я имею в виду после школы.

Филли Бойл: А это имеет значение?

Кэп Спенс: Если я спрашиваю, значит имеет.

Филли Бойл: Извини?

Кэп Спенс: Просто любопытство. Не хотел быть грубым. Если тебе показалось… Тебе просто показалось.

Филли Бойл: Я не хочу говорить о работе.

Кэп Спенс: Ты шпион разведки?

Филли Бойл:))) Нет. Но состою в волонтёрской организации по поиску людей.

Кэп Спенс: Вот значит, как ты меня нашла. Используешь связи в личных целях? А как насчет мечты? Кем бы ты хотела стать, Филли?

Филли Бойл: Ветеринаром.

Читая ответ, я ловлю себя на невольной улыбке. Я не ошибся в своих предположениях.

Кэп Спенс: То есть певицы и актрисы не являются твоими кумирами для подражания?

Филли Бойл: Ты решил засыпать меня вопросами? А как же легкие беседы ни о чем?

Кэп Спенс: Правила нужны, чтобы их нарушать.

Филли Бойл: Некоторые правила созданы для того, чтобы сохранить мир. Их нарушать нельзя.

Кэп Спенс: Но ты нарушила.

Филли Бойл: Что ты имеешь в виду?

Кэп Спенс: Расскажи мне о своем отце, Филли.

Небольшая пауза. Ее смутил мой натиск? Обилие вопросов или непривычная разговорчивость? Могла ли она почувствовать? Пресловутая женская интуиция, которая когда-нибудь меня доконает. Я всегда считал, что у меня есть чутье, но в этот раз оно меня подвело. Может быть, я становлюсь слишком циничным и равнодушным к людям? Я не замечаю чужую боль сквозь слова и строки? Два года я не подозревал, кто скрывается за аккаунтом Филли Бойл. Что, бл*дь, со мной не так?

Филли Бойл: Кэп?

Кэп Спенс: Тебя все еще пугают грозы? Или в Калифорнии они редкость? Расскажи мне об отце, Филли.

Уверен, что она все поняла правильно. Черт возьми, мне так много хочется спросить у нее, но я не имею права. Она молчит, и я чувствую, как от напряжения холодный пот покрывает спину. Неужели я спугнул ее? Пожалуйста, Эби, хотя бы пару слов. Мне кажется, я жду ответа целую вечность, хотя… вечность – понятие растяжимое. Я умею ждать, но не сейчас. Я вижу, как она набирает текст. Мучительно долго. Наверное, пишет, стирает, сомневается, подбирает фразы, способные сказать мне больше, чем сами слова.

Филли Бойл: Папа очень переживает из-за Гаррета. У него даже астма обострилась на нервной почве. Он много работает, почти не отдыхает, чтобы не думать о плохом, но не получается. Ни у кого не получается.

Кэп Спенс: Остановись. Достаточно. Может, ему не подходит выбранная сфера деятельности?

Филли Бойл: У него нет выбора. Его гложет чувство вины.

Кэп Спенс: Я понимаю. Меня тоже.

Филли Бойл: Ты ни в чем не виноват.

Кэп Спенс: Скажи это своему отцу. Объясни ему. У женщин это получается лучше.

Филли Бойл: Слова не работают. Иногда они лишь пустой звук, усугубляющий тишину… ее мы слышим. И одиночество, которое чувствуем.

Кэп Спенс: Ты слишком молода, чтобы рассуждать так. Все будет хорошо, Филли.

Филли Бойл: Скажи это себе, Джером. Ты веришь в то, что все еще может быть хорошо?

Кэп Спенс: Что ты делаешь, Филли?

Филли Бойл: Я плачу… Прости меня, прости нас.

И она выходит из сети. С нарастающим глухим отчаянием, сжимающим тесной петлёй грудную клетку, я вижу, как зеленый теплый цвет надежды меняется на безликий серый, тоскливый. Килобайты расстояний снова простираются между нами. Сеть не так всесильна, как нам кажется. Она не способна передать то, что я хотел бы сделать прямо сейчас. Когда в детстве она боялась грозы, ей было необходимо, чтобы кто-то был рядом. И я был. Это то, что нужно каждому человеку – знать, что около тебя есть кто-то, способный в трудный момент защитить и подставить свое плечо. Мне очень жаль, что мы лишены этого. Мы все лишены этого.

Кэп Спенс: Я не хотел расстроить тебя. Нельзя продолжать. Ты знаешь, что нужно сделать. Мы найдем другой способ. Доверься мне.

После исчезновения «Филли Бойл» из сети я несколько часов жду, что ее профиль мелькнет зеленым. И чтобы как-то разбавить мучительное ожидание, одну за другой курю сигареты на балконе, глядя, как в небе между нависшими над землей тяжелыми серыми тучами, изредка появляется эбеновый лоскут абсолютной тьмы, на котором вспыхивают и гаснут звезды. Набросив на плечи толстовку, я сижу в кресле, бесцельно пялясь в молчаливый холодный небосвод, пытаясь представить то место, где вот так же смотрят в высь те, кого я потерял. Воспоминания и фантазии, представления, домыслы и предположения – все, что есть у меня сейчас. И немного фактов, которые отнюдь не радуют. Мой отец болен астмой, загоняет себя на работе, чтобы не страдать от ночных кошмаров и тяжелых мыслей. Мой брат стал наркоманом, так и не справившись с пережитым стрессом после уготованной судьбой-садисткой трагедии, неумолимо изменившей жизнь каждого из нас. А Эби несчастна и одинока, и собирается пожертвовать своими мечтами ради отца и брата. Участь женщин сохранять уют и заботиться о нас. Но Эби еще не женщина. Она ребенок, травмированный ребенок, нуждающийся в защите и помощи.

Я все время держу телефон в руке, глядя на не подающий признаков жизни аккаунт «Филли Бойл», и поэтому, когда раздается звонок, я сразу отвечаю, глядя, как на горизонте начинают медленно распространяться бордово-оранжевые блики. По мелодии рингтона я уже знаю, кому понадобился в три часа утра. Если бы я не был так озадачен событиями последних дней, то позволил бы себе удивиться. Фей впервые позвонила мне сама. Боже, сделай так, чтобы ей просто захотелось услышать мой голос. В три утра. Черт.

– Фей? Что произошло? – уставшим голосом спрашиваю я, сжимая пальцами переносицу, потом провожу по волосам, массирую гудящие виски. – Не можешь уснуть, малышка?

– Джером, у меня проблемы, – напряженно объявляет Фей. Отличная новость, что еще сказать… У кого их нет сегодня?

– Так неожиданно, – выдыхаю я, ощущая себя еще более обессиленным, чем минуту назад. – Выкладывай.

– Обещай, что не убьешь меня, – просит Фей, и я понимаю, что дело дрянь.

– Не могу, пока не скажешь, о чем речь, – отвечаю глухим тоном.

– Пару часов назад ко мне приехала Кайли…

– Что? – я даже сигарету роняю, которую только что закурил. – Она знает твой адрес? Я же просил никого не водить. Мы оговаривали это в самом начале.

– Вообще-то ты купил квартиру мне, и фактически я собственница, – напоминает Фей с укором. Согласен, но, бл*дь, я поставил четкие условия. Никаких посторонних людей, гостей, приятелей, приятельниц. Все общение, если в нем есть необходимость, вне стен дома.

– Послушай… – взяв себя в руки, миролюбиво начинаю я.

– Нет, – резко встает в позу Фей, разрушая все мои попытки вести себя цивилизованно. – Я тоже не хочу ругаться и спорить, Джером. Она уже здесь. Поругалась с родителями, ушла из дома. Ей нужно было выговориться.

– Я просил ее свалить из нашей жизни. Какого хрена ей надо? – ледяным тоном спрашиваю я.

– Как ты можешь быть таким жестоким?!

– Что ты хочешь от меня?

– Она не в себе. Совершенно неадекватная. Я даже в ванну отойти не могу. Мне нужно, чтобы ты приехал.

– Тебе нужно иногда слушать то, что я говорю. Ты помнишь, что мы оба завтра работаем? Зачем ты ее пустила, Фей? – пытаюсь понять, как можно быть такой безответственной и наивной, и не могу. Какого черта Фей далась эта Кайли?

– Она рыдала и нуждалась в помощи! Я не бесчеловечный робот.

И между слов явственно прозвучало: «в отличие от тебя». Женское сострадание не знает границ, и чем тебе дерьмовее, даже если ты заслужил сполна все дерьмо, происходящее в твоей жизни, тебя будут жалеть и отчаянно тянуть к свету, пытаясь исправить. Спасительницы всех униженных и оскорбленных, бл*дь.

– Я тоже, – резко отрезаю гневным тоном. – Не долбаный робот. Но она мне никто, и я ничего ей не должен. И ты не должна. Вызови ей такси, дай денег и отправь подальше. Кайли не твоя проблема, – чеканю по слогам, чтобы дать возможность не пропустить ни буквы из сказанного.

– Она не уходит, – в голосе Фей слышится тревога и мольба. – Пожалуйста, Джером.

Вот, черт. И что я должен делать со всей этой дебильной ситуацией?

– Хорошо, – сдаюсь я. – Сейчас буду. Через… – вскидываю руку, чтобы взглянуть на часы. – Сорок минут.

– Ты не дома? – подозрительным тоном спрашивает Фей. Наши квартиры находятся в одном районе, и на то, чтобы добраться до нее, требуется куда меньше времени. А о доме Дракулы Фей ничего неизвестно.

– Нет, – отвечаю я, и Фей отключается, бросает трубку, снова насочиняв себе черте что.

Она в ярости, и слов не требуются, чтобы понять, насколько непростой будет наша встреча. Нездоровая тенденция, совершенно меня не радующая. Почему не может всегда быть так, как в самом начале? Мы практически не ругались, не спорили, много трахались и мало разговаривали, но нас устраивало, или только меня, а она подстраивалась под мои желания? И я могу понять и ее чувства, и обиды, и желание большего, и потребность во внимании, если бы не одно «но». Существенное «но». Фей знала условия, и она приняла их. Я не обещал ей больше чем то, что у нас есть сейчас. Я многим рискую, вступив в стабильные отношения с девушкой, которая по-настоящему мне дорога. В первую очередь я рискую ею – Фей. Если о моей привязанности и слабости будет известно моим врагам, то мы оба можем пострадать. Да, признаю, мне не стоило начинать, я повел себя как эгоист, но отказаться, оставить Фей не способен. Это как вырвать часть сердца. Я злюсь, иногда она меня жутко бесит, но… каждую минуту своей жизни я схожу по ней с ума и не могу остановиться или запретить себе любить ее так сильно.