Текст книги "Наш секрет. Серия: Университет Сиэтла"

Глава 17

Аврора

Расстроилась? Ну, конечно, я расстроилась.

Чарли спросил, все ли в порядке, и может ли он чем-то помочь. Я попросила его уйти. Несколько раз попыталась дозвониться до Лукаса, но он не отвечал на звонки. Что за поведение пятилетнего ребёнка?

Ненавижу такие ситуации. Вот ответь мне на вопрос: что происходит в голове у этого человека? Ушёл, не сказав ни слова. Хотя знает, что я буду переживать.

Я могла бы плюнуть на все и пойти спать, почитать книгу или посмотреть фильм, но зная себя, прекрасно осознаю, что мой мозг не даст мне покоя до тех пор, пока не узнает причину этого фонтана гнева, а сердце откажется сокращаться, если я не удостоверюсь в том, что Лукас благополучно добрался до дома.

Не ощущая в себе сил сесть за руль, вызываю такси. Шон с Каем сейчас явно на той вечеринке, так что я одеваюсь и еду навестить своего придурка.

 
                                       ***
 

Через полчаса я постучалась в его дверь.

«Мы ещё и дверь не открываем. Как по-взрослому!» – моё сознание закатывает глаза, и я вместе с ним.

Вспоминаю, что у меня в сумке дубликат ключей, достаю его, мысленно ударив себя по лбу. Открываю дверь.

В доме играет музыка. Смотрю по сторонам. С психу разнёс прихожую. Мило…

Прохожу дальше. Зал видел и лучшие дни… Ладно.

Кухня… вот оно, чудо пятилетнее… стоит и пьёт… Что это? Виски? Коньяк?… пофиг… стоит и пьёт, что бы это ни было, прямо из горла. На столе лежит совсем недавно выкуренная сигарета, её запах до сих пор парит в комнате, постепенно растворяется, уплывая через открытое окно.

– Ну и что это? – я выключаю музыку, а Лукас вздрагивает от неожиданности. Он отрывается от бутылки, замечает меня и со стуком ставит бутылку на стол.

– Это я должен тебя спросить, – удивлённо вскидываю бровь, а он смотрит на меня, как на врага народа. – Что за херня происходит целый день?! – он собирается ещё и в мой огород пару камней кинуть? Ничего не попутал? Капец какой-то…

– Ты про то, что я целый день отшиваю парней, после жду тебя дома, а ты психуешь на пустом месте и убегаешь?! По-моему, на данный момент, психовать должна я, а не ты, – пытаюсь держаться спокойно, но получается так себе.

– На пустом месте?! Лежать в обнимку на диване с каким-то парнем, это теперь нормально?! – его глаза горят, вены на руках вздулись, а желваки бегают по скулам. Кто-то здесь в бешенстве…

– Я заснула, идиот! – кричу я. Понеслось…

– Да что ты говоришь!

– Он мой друг, ты знаешь, что у него есть девушка! Знаешь. Я говорила. Может, поговорим о тех девицах, что целыми днями чуть ли не висят на тебе?!

– Что?!

– Что слышал! Каждый день только и наблюдаю за тем, как они крутятся вокруг тебя. Ты думаешь мне приятно?! Нет, милый! Мне неприятно наблюдать подобные картины! Разве я хоть слово тебе сказала на этот счёт! Нет! Я верю тебе! Доверяю тебе! А ты чем платишь мне?! Вот этим! – кручу рукой, имея в виду всю эту ситуацию. – Почему только я в нашей паре веду себя, как взрослый любящий человек?

Мой вздох. Попытка успокоить дыхание. Тишина.

Он молчит. Я молчу. Буравим друг друга взглядами, а напряжением, наполняющим комнату, можно заряжать телефон.

Как же я сейчас зла на него. Ещё и действие таблетки прошло, голова раскалывается на тысячи осколков. Терплю. Сжимаю губы, чтобы не сказать лишнего, но не выдерживаю.

– Знаешь что! Повзрослеешь, осознаешь… тогда и заходи, – рычу я, внутри трясёт так, словно начинается землетрясение. Кидаю свой экземпляр ключей от его дома, связка скользит по барной стойке, стукается о бутылку коньяка и прекращает движение. Я разворачиваюсь, предательская слеза катится по щеке, выхожу из дома, со злостью захлопнув дверь.

Такси уехало. Этот вечер может стать ещё «лучше»?

Как по заказу… первые капли дождя падают мне на лицо. Замечательно! Не успела я ещё и с места сдвинуться, а меня уже с неимоверной скоростью поливает ливень.

Быстро очнувшись, забегаю в ближайший магазин. Вызываю такси. Одежда промокла и стала непосильно тяжёлой, по спинет скользят капли, попавшие под воротник, а зуб не попадает на зуб, стуча так же громко, как и сердце.

Чтобы ожидание не добило меня, решаю занять себя делом, беру корзинку и иду за покупками. Скидываю всякую гадость: чипсы, шоколадки, вино… ещё вино и ещё немного вина, сыр, какие-то фрукты… – в общем всё, что попадает под руку.

Через двадцать минут к центральному входу подъезжает такси. Оплачиваю покупки, сажусь в машину и уезжаю домой.

Лукас

Ави ушла, громко захлопнув за собой дверь. Ещё несколько минут я находился в ступоре, пытаясь понять слова девушки и пытаясь разгрести всё то дерево, что скопилось за сегодняшний день в моей голове.

Не знаю сколько я так простоял, но, когда я спохватился и, сорвавшись с места, выбежал на улицу, след девушки уже исчез.

Блядь. Какой же я мудак. Боже. Она не простит меня. Чёртов придурок. Я верю ей… верю в её честность и искренность. Но сегодня… все эти парни рядом с ней… эти…

Вернувшись на кухню, я увидел удивлённое лицо Кая.

– Я не стал задавать вопросы, когда ты разнёс полгостиной, но сейчас спрошу. Что это было?

– Ты о чём?

– Э-э-э-э-э… даже не знаю. Наверное, о девушке, которая отчитала тебя и выбежала вон в ту входную дверь.

– Ты все слышал?

– Даже если бы я стоял на улице, а не в ванной комнате, то все равно бы все слышал. Загвоздка в другом, я понятия не имею, что конкретно я слышал.

– Могу объяснить. Ты слышал, как я облажался, обидев самого любимого человека на свете.

– Ну и зачем ты обидел Джона?

– Это не смешно, – я опустил голову на ладони и глубоко вздохнул. – Какого хрена я вылил всю эту дрянь на неё?

– Ну так ответь на этот вопрос. Что произошло? Из-за чего ты так взбесился?

– Ты когда-нибудь смотрел, как к твоей девушке подкатывают парни? И не просто парни, а даже твои друзья. Господи, да даже ты, долбаный придурок, к ней сегодня клеился.

– Так, – Кай откашлялся. – Я запутался. Давай по порядку. У тебя есть девушка?

– У меня есть жена.

– Ага… Жена и трое детей, – друг начал смеяться, и его корпус согнулся в два раза. Я молча стоял и смотрел на то, как он задыхается от смеха. Спустя секунд тридцать Кай посмотрел на меня и, видимо, не увидев никакого намёка на шутку, успокоился. – Ты что, серьёзно?

– А что, по мне видно, что сегодня я настроен шутить?

– Ладно. Прости. Хорошо, ты женат. Понятия не имею, когда ты успел, ну да хрен с ним. Давай так. Чтобы я больше не клеился к твоей жене, ты мне скажешь, кто она.

– Аврора. Аврора Прайс.

– Эм. Серьёзно, та первокурсница? – я кивнул. – Ладно… эм… Между прочем, я не собирался клеиться к ней. Она ведь сестра Мэтта, так что я просто подошёл, чтобы узнать, как она после той ситуации в столовой. И, кстати, до того как я произнёс хоть слово, она сказала мне, что у неё есть парень.

Можно себя чувствовать большим дерьмом, чем я в этот самый момент? Я знал, что Ави отшивала всех, кто к ней подходил, но услышать это лично – другое дело.

– И на фига вы скрываетесь?

– Одно слово – Мэтт.

– При чём тут Мэтт?

– Ты бы обрадовался, если бы узнал, что твоя любимая младшая сестренка Габи встречается со мной?

– Нет, конечно, – друг потупил взгляд. – Прости, но с твоей репутацией бабника я и на десять метров не подпустил бы к тебе мою сестренку. Хорошо, что вы с ней просто друзья.

– Вот и я про то же. Несмотря на то, что вся моя репутация фикция.

– Фикция? Ну, конечно!

– Ты видел, чтобы я хоть с одной девушкой заходил дальше поцелуя?

Мой вопрос поставил друга в тупик. Некоторое время он молчал, вспоминая каждую вечеринку, и в конце сказал: «Последний раз в школе».

Да… Последний раз в школе.

Глава 18

Аврора

Вот умеет же выбесить!

Суббота. Выходной. На улице теплынь, светлынь, а у меня настроения нет, чтобы даже из дома выйти.

Голова по-прежнему болит. Чихаю как минимум раз в две-три минуты. Надеюсь я не заболела от вчерашних пробежек под дождём.

Хотя кому я вру? Все признаки на лицо.

Гвен позвала гулять, я отказалась, сославшись на плохое самочувствие.

Следующее, что я услышала: «Выезжаю!» – а дальше, только короткие гудки.

Придётся приводить себя в порядок. Иначе Олаф не узнает своего Смурфика.

Гвен пришла через полтора часа, держа в руках пакет с лимонами и баночку мёда. «Моё спасательное подкрепление с оружием массового поражения вирусов», – с нежностью подумала я и обняла подругу.

 
                                       ***
 

– Всё нормально. Я не простыла. Просто голова болит, – пыталась успокоить подругу, когда та уже ставила чайник на плиту.

– Вижу я, как у тебя только голова болит, – строго сказала Гвен, изобразив пальцами кавычки.

Если Гвен узнала, что я заболела, то, считая с этого момента, на ближайшие сутки я превращаюсь в ребёнка, живущего в родительском доме под присмотром близких.

Усевшись на табурет, я закуталась в плед. Повернувшись, заметила, что погода изменилась. Тёплый ветерок, что радовал пешеходов ранним утром, надул тучи. Небо затянуло, и в Сиэтл вернулась присущая ему погода. Сиэтл, ты моя вечная осень.

За окном моросил дождь. Сквозь открытое окно доносилось шуршание листьев и шум… музыка… набирающего темп, дождя. Мы сидели и пили травяной чай. В кружке одиноко плавала лимонная долька, кинутая подругой перед подачей. Подобная атмосфера, я имею в виду дождь, горячий чай, приглушенный свет, девчачьи разговоры о насущных проблемах, может разбудить в тебе вдохновение или умиротворение, но иногда она достаёт из потайных уголков твоей души меланхолию, лёгкую тоску и, быть может, скорбь по тем мгновениям, что больше не повторятся…

Шла третья кружка чая. Мы закончили тему «Родители не участвуют в нашей жизни» и перешли на новую «Парни или одиночество? Что лучше?»

– Когда я жила одна везде был порядок, – жаловалась Гвен. – Все на своих местах, ни пылинки, ни соринки. Чистота и порядок. А с Джоном, я только и делаю, что убираюсь. Джинсы в одной стороне, рубашка в другой, носки в третьей. Ну кто так делает? Как ребёнок, ей-богу. Хорошо, что он не готовит. Моя кухня – просто мечта педанта, – с лёгкой гордостью и едва заметной улыбкой закончила она.

– Ты права! Парни хуже детей! – начала я, заводясь с пол-оборота. – Мой устроил вчера истерику из-за того, что парни, видите ли, ко мне подходят. Вот нормально? То, что я всех, хоть и в дружеской форме, посылаю туда, куда отправила парнишку в столовой, это вообще не учитывается. Нормально? А сам за неделю ни разу в одиночестве не стоял! Как будто меня не беспокоит, что с него девки глаз не сводят! – выпалила я со злостью. Казалось, что у меня дым из ушей идёт – апчхи! – шмыгаю носом и продолжаю. – Сказал, что придёт вечером. Ко мне зашёл Чарли, сосед… – я говорила и говорила, не находя в себе силы остановиться. Человеку иногда нужно вылить всю обиду наружу, чтобы не утонуть в ней.

Закончив свой монолог, я сделала глубокий вдох и ещё пару раз чихнула.

«Не взболтнула ли ты чего лишнего?» – прищурившись, спросил меня внутренний голос.

Гвен немного опешила от всей этой информации и от её эмоциональной подачи, но быстро собралась.

– Так он из нашего универа?! – завизжала подруга, а её глаза забегали из стороны в сторону, мысленно вспоминая образы всех учеников. – Ещё и девушки проходу не дают, – задумчиво продолжила она, а после снова на повышенных тонах: – Кто он? Ну, кто?! Кто-то из спортсменов? Точно, он спортсмен! Только от них девчонки глаз не отводят.

Пока Гвен переводила дыхание, придумывая новые вопросы, послышался звук ключа, оборачивающегося в замочной скважине, а затем скрип, открывающейся входной двери.

– Малыш! – позвал меня Лукас. Гвен замерла в ожидании. Она так улыбалась, словно сейчас увидит Санту. Моё сознание сделало жест «рука-лицо» и вышло из комнаты.

Горе же моё луковое в этот момент услышало шипение, в четвёртый раз закипевшего чайника, и зашло на кухню с фразой «Я пришёл мириться».

Лукас увидел меня, после заметил Гвен и остановился, встал как вкопанный в центре комнаты.

Я смотрю на парня, парень смотрит на меня, подруга смотрит то на меня, то на парня.

– Вы… Вы что?! Да как? А почему? – начинает тараторить она первое, что пришло в голову, пока мысли шокированно прыгали в попытках собраться. – Да когда вы успели-то? Ави, с главным бабником? Ты уверена? А Джон в курсе? – уже более осознанно спрашивала она.

Мы оба молчали, пока подруга засыпала нас вопросами, постепенно успокаиваясь. Было бы глупо отрицать, что мы пара. Так что не знаю, о чём в этот момент думал Лукас, но лично я решала: рассказать подруге всё или только часть истории.

– Скажите хоть что-то, – Гвен посмотрела на Лукаса, а после на меня.

– Всё равно спалились, – пожав плечами, сказал парень и сдвинулся с места, приближаясь ко мне. – И нет, Джон не знает.

– Я до сих пор злюсь на тебя, – сведя брови сказала я, стараясь, чтобы в голосе звучала злость, но на самом деле в нем слышалась, лишь обида. Лукас вздохнул, обнял меня со спины и поцеловал в макушку.

– Знаю, родная. Объясни всё подруге. Ладно? – он опускает голову ниже, и я чувствую его дыхание в районе шеи. – Я зайду часика через три, и мы с тобой поговорим.

– Хорошо, – киваю, подтверждая своё согласие, а он крепче сжал меня в объятьях.

– Люблю тебя, – шепчет он, чуть ощутимо, практически невесомо целуя в ушко, и, отстранившись, направляется к выходу.

– И я тебя, – очень тихо, себе под нос, говорю я. Чувствую, как он остановился… значит, услышал. Мне кажется, он обернулся и улыбнулся, но я не уверена, ведь сижу, не сводя глаз со своей кружки.

– Рад был тебя увидеть, Гвен, – произносит парень и выходит из комнаты, а спустя мгновение и из квартиры.

Дверь захлопнулась. Я расслабилась и тут же чихнула три раза подряд. Так хорошо. Целых пятнадцать минут терпела.

«Как здорово, что Лукас не заметил», – подумала я и снова чихнула.

Никогда не относилась к простуде серьёзно. А смысл? Чай, витаминчики – и ты снова здоров. А Лукас… Лукас – это высокая версия Гвен с кубиками пресса. В том смысле, что он щепетилен в этом вопросе. Если бы парень заметил, то я была бы обречена лежать в кровати остаток дня.

Размышляя об этом, я поднимаю голову и вижу перед собой любопытные глазки жаждущей подробностей подруги.

Глава 19

Аврора

День убывал. За окном становилось темнее, а моё повествование подходило к концу. Рассказала ли я всю историю целиком? Нет. Но я поведала её краткую часть.

Опуская некоторые главы, я медленно шагала по строкам нашей истории, читая о первой встрече в автобусе и моей реакции, о прогулках по холмам и вечерах у камина, о той каменной церквушки и… и о том, что случилось позже… моё повествование шло до тех пор, пока не коснулось последнего события, нашей ссоры, о котором Гвен и так уже знала.

Подруга, затаив дыхание, слушала меня. Лишь на одном моменте она нарушила своё молчание, сказав короткое: «Офигеть! А что было дальше?».

Я попросила сохранить все в секрете. Ей эта идея не пришлась по душе. Знаю, Гвен придётся нелегко. Она очень открытый человек и плохо умеет скрывать что-то от близких, для неё это станет настоящим испытание. А Джон, как я поняла, вообще знает её как облупленную. «Он спалит меня при первом задумчивом взгляде», – сказала она, но осознавая то, как это важно для меня, поддалась просьбе, обещая постараться.

– Ты вся горишь, – трогая мой лоб лепечет Гвен. – Ложись в кровать. Где у тебя хранятся таблетки?

Не успела я ответить, как послышался звук, оповещающий о приходе гостя. Лукас с улыбкой зашёл на кухню, но она быстро спала с его лица, как только он увидел меня.

– Ты неважно выглядишь, малыш, – подойдя ко мне и обхватив лицо немного шершавыми, но такими нежными и родными ладонями, сказал он. Приблизившись, коснулся губами моего лба. – Понятно, – совсем тихо, будто случайно вылетевшая мысль, сорвалось с его уст. Парень отстранился, ещё раз взглянул на моё лицо и перевёл взгляд на Гвен. – Девочки, думаю, на сегодня разговоров достаточно.

– Я за ней присмотрю, – начала Гвен, но Лукас мягко прервал её.

– Не беспокойся, я сам. Просто посиди с ней. Я доеду до аптеки и вернусь.

«Начинается…» – уставшим, слегка недовольным, голосом протянуло сознание и подтянуло повыше плед. Меня немного морозит. Полчаса назад это было не так ощутимо.

– Зачем? – нахмурив брови, спросила девушка. – Уверена, у Авроры в аптечке есть все, что нужно.

– В её аптечке нет ни противовирусных, ни антибиотиков, – парень закатывает глаза и убирает чёлку назад. – Огромная сумка с лекарствами от всех заболеваний, кроме простудных.

Как же он хорошо меня знает. Это, конечно, приятно, но в то же время напрягает. Подруга посмотрела на меня вопросительно, а после отвернулась, поняв, что Лукас прав.

– Я недолго. Пусть она примет душ и ложится в кровать, – Гвен кивнула, она не очень хорошо знает Лукаса, моего Лукаса, такого, каким он предстал перед ней сейчас, без напускного блеска и пафоса, но она знает его достаточно, чтобы понимать о бессмысленности споров с этим упрямцем.

– Вы же понимаете, что я ещё здесь? – спрашиваю я.

Обсуждают меня при мне. «Я вообще-то ещё здесь. Вот. Прямо перед вами», – думаю я и уже готова помахать руками дабы обратить на себя внимание.

– Бегом в кровать, – хором сказали ребята, уставившись на меня.

Спелись…

 
                                       ***
 

– Странно видеть его таким, – смущённо улыбаясь, сказала подруга, усаживаясь на кровать рядом со мной. – Он с тобой другой.

– Не так похож на факбоя?

– Совсем не похож. Он любит тебя, это видно… – на миг она призадумалась. – Получается, ты мне про него говорила, ну, тогда, когда ты в поездке была.

– Да… Ты представляла его по-другому?

– Знаешь, ты была очень скрытной.

– Так и было. Мне не хотелось спугнуть то, что только начиналось.

– Наверное, это к лучшему, – я шмыгнула носом, Гвен вздохнула и погладила меня по руке.

– Да не переживай ты так, Олаф. Завтра я буду бодрячком, – ободряюще улыбнулась я, а она, лишь кивнула. Это всего лишь простуда, Боже ты мой…

Дверь открылась. Девушка поцеловала меня в лоб тихо сказав: «Увидимся утром. Поправляйся», – и покинула комнату.

Лукас сел на край кровати, протянул мне таблетку, наверное, какой-нибудь антибиотик, и стакан тёплой воды. Я послушно выпила и легла обратно. Он пододвинулся поближе и сжал мои ладони.

– Прости за вчерашнее, – начал Лукас и его чайный голос с привкусом специй наполнил тихую комнату.

– То есть сегодня ты не будешь пытаться сломать мою дверь своими психами? – усталым голосом спросила я.

– Ладно. Знаю, заслужил, – парень пристально смотрит на меня, а я молчу. Меня уже клонит в сон, под вечер я совсем расклеилась, но потерплю. Пусть объяснит, что творится в его голове. – Я ревную… Постоянно тебя ревную. Мы не виделись пару дней. Я не чувствовал твой запах, – наклоняется ближе к моему лицу и делает глубокий вдох, прокладывая дорожку кончиком носа. Медленно отстраняется и смотрит в глаза, а у меня просто переворачивается все внутри от его действий. – Не ощущал твои касания, – взяв мою кисть, он целует её в центр с внутренней стороны и прикладывает к своей щеке, продолжая смотреть на меня, – А Стэн при всех, на моих глазах, вальяжно закинув руку тебе на плечо, целует. Потом эти парни ходят вокруг тебя целый день, а я продолжаю терпеть, видя, как каждый отходит от тебя ни с чем, – Лукас опускает наши руки обратно на одеяло и смотрит на них, продолжая. – После лекций я поехал на тренировку, а позже заехал на вечеринку к Роберту, мне нужно было отдать ему тетрадь с теорией. По окончанию я рванул к тебе, думая, как ты обрадуешься, если я приду раньше, чем обещал. Когда я зашёл… Я просто… Я просто не знаю, что произошло… Ушёл как придурок… знаю… понимаю, что ты обижена, у тебя есть на это полное право, – продолжает смотреть на наши переплетённые пальцы, выдыхает весь скопившийся в организме воздух и поднимает глаза. – Когда мы встретились по близости не было парней, у меня не было конкурентов. Полагаю, я не привык ревновать, не привык защищать то, что у меня есть… Прости. Больше такого не повторится…

– Знаешь, я ведь тоже боюсь конкуренции со всеми этими куклами. Вот уйдёшь от меня к другой, и что мне делать?

– Куда я могу уйти? Я же умру без тебя, – Лукас не сводит глаз с моих, а я теряю способность моргать.

– Не умрёшь.

– Я, конечно, знал, что ты – гуманитарий, но не настолько же, – смеётся он, а я не понимаю, при чём тут это. По-прежнему смеясь, парень продолжает: – Человек без сердца, между прочим, умирает. Ты не знала? И чему вас только учили в школе?

– И куда же денется твоё сердце, если мы расстанемся? – внимательно наблюдаю за его глазами цвета коньяка и брауни, в них видна задумчивость… Кажется, он ищи ответ на мой вопрос.

– Оно же верное, – бархатным голосом, без капли насмешки, даже не улыбаясь, спокойно говорит он. – Даже не знаю… Наверное, останется с тобой… – я хотела что-нибудь сказать на это, но не успела. Лукас наклонился и поцеловал меня в лобик, прошептав: – Тебе пора спать.

И правда… Я поудобнее укладываюсь и закрываю тяжёлые веки. Парень встаёт с кровати и подтягивает одеяло.

Каждой клеточкой чувствую его ласковый взгляд на себе. В полусне говорю: «Твоя домашняя одежда в шкафу на второй полке», – и погружаюсь в мир, в котором до сих пор царствует лето.

Лукас

«Твоя домашняя одежда в шкафу на второй полке», – зевнув, сказала она и погрузилась в сон. Я стоял, облокотившись спиной о шкаф и всматривался в её образ, не имея возможности уйти.

Аврора обняла вторую подушку и уткнулась в неё своим изящным носиком. Из оков высокого растрёпанного пучка освободился локон рыжих волос и, скользнув вниз, остановился, обрамляя лицо.

Вы можете восхищаться красотой женщины все то время, что встречаетесь с ней на публике, но когда-нибудь к вам придёт озарение, и вы поймёте, что по-настоящему она красива тогда, когда спит в теплой кровати, укутавшись в пуховое одеяло. Да, вот такая, с обычным пучком и в огромной рубашке, без капли макияжа и всего того, что только мешает разглядеть её… её настоящую.

Комната источала уют и тепло, пропитанная запахом лаванды, она успокаивала мысли, наполняя разум умиротворённой тишиной.

Открыв шкаф, я увидел аккуратно сложенные домашние штаны и серую футболку. Переодевшись, с неохотой вышел из комнаты. На первом этаже меня ждала Гвен.

 
                                       ***
 

– Как она? – спросила Спаркс, когда я сел на диван. На журнальном столике стояли две кружки с чаем, сладости и раскрытая упаковка печенья. Наверняка, это имбирное печенье, Ави их обожает.

– Заснула, – я потянулся за печеньем и надкусил. «Имбирное… так и знал», – от этой мысли я улыбнулся.

– Расскажешь?

– Трёх часов вам не хватило? Думаю, ты уже все знаешь.

– Я не знаю, зачем тебе эта вечная маска факбоя, – по-дружески саркастично сказала она, приподняв бровь, и повторила мои действия, взяв печенье и сделав маленький глоток чая.

– Она не всегда была маской. Просто, одной холодной зимой я изменился… Меня изменили. Одно мгновение, и я уже не помнил, как вернуться в то состояние, в котором был секунду назад. После всего случившегося, – я нахмурился, пытаясь отогнать плохие воспоминания. Гвен кивнула, показывая, что в курсе, и кончики губ слегка вздёрнулись в улыбке, источающей поддержку. – Когда я вернулся домой, то понял, что возвращаясь в старую жизнь, в прежнее общество, где у всех состоялось определённое мнение обо мне, легче надеть старый костюм, чем пытаться впечатлить всех новым.

– Таким ты мне нравишься больше, – протянула девушка и посмотрела на меня так внимательно, будто видела в первый раз.

«Она сказала, что я ей нравлюсь? Чего?» – мои брови сами собой изогнулись.

– Обычно ты смотришь на меня с каким-то упрёком. Я думал, что вообще тебе не нравлюсь. Если честно, мне всегда казалось, что ты терпишь меня только из-за того, что Джон попросил.

– Я знаю, всегда знала, что ты хороший друг для Джона. Не суперпупердруг на словах, а на деле не пойми кто, а действительно его лучший друг. Да, я не одобряю твоё поведение. Особенно по отношению к девушкам. Ну, ты знаешь. Но с тобой, мне не так страшно отправлять Джона на ваши вечные вечеринки, выездные игры и периодически случающиеся разборки, потому что я знаю, что ты всегда его прикроешь. Этого достаточно, чтобы ты мне нравился.

Мы ещё немного поболтали. Обсудили кому что нравится, и рассказали о всяких забавных случаях. Она очень интересная и смешная. Думаю, мы узнали друг о друге больше, чем за все время с момента знакомства. Мне захотелось открыться ей, и я признался, где был на самом деле несколько месяца назад, когда не появлялся в колледже две недели. Тогда все думали, что я… вообще-то не знаю, что думали все, по слухам, что до меня доходили, вроде в Вегасе.

– Помнишь, я прогуливал лекции в течение нескольких недель?

– Да. Ты получил травму на игре, и Джон сказал, что ты куда-то уехал.

– В Нью-Йорк. – Гвен первая, кому я рассказал. Это так странно, мы никогда не ладили. – Я вспомнил один разговор. В нём Ави восхищалась своей поездкой в Нью-Йорк, говорила, как ей понравился город и как она сидела три часа в Музее современного искусства напротив картины Ван Гога. Мне захотелось стать ближе к тем дням. Поэтому я сорвался с места и уехал на несколько дней. Гулял по городу, заходя в разные магазины и галереи. Просидел пару часов, всматриваясь в картину Ван Гога. Я просто хотел понять, действительно ли вангоговское «Звёздное небо» так прекрасно, как описывала его она.

Ещё немного, и мы начали зевать. Поднявшись по лестнице и пожелав друг другу приятных снов, разошлись. Гвен зашла в гостевую, а я в спальню, где, как и положено в столь поздний час, мило сопело мое солнышко.